Поделиться
Стихотворения, написанные подвижниками благочестия, можно отнести к совершенно особому литературному жанру. Это — поэтическая исповедь святой души.
Сегодня мы говорим о священномученике Анатолии Жураковском и его стихотворении «Седое утро. Рано. Реет мгла...»
Место действия — Россия, Северные лагеря особого назначения.
Время действия — 30-е годы 20 века.
Анатолий Евгеньевич Жураковский стал священником в 1920 году, когда большевики начали активные гонения на Церковь. Он был назначен настоятелем храма святой Марии Магдалины в Киеве, где вокруг молодого батюшки (отцу Анатолию тогда не было и тридцати) сложилась крепкая православная община. Верующие вместе занимались делами благотворительности, распространяли православную литературу, принимали участие в диспутах с атеистами.
В 1923 году отец Анатолий был арестован и отправлен в трёхлетнюю ссылку. После освобождения он недолго побыл в Киеве. Последовал новый арест с отправкой в Москву, где активного священника приговорили к расстрелу. Затем приговор заменили десятью годами лагерей в системе Беломорско-Балтийского канала.
Священник Анатолий Жураковский обладал незаурядными литературными способностями и сочинял стихи. Одно из них написано в лагере возле посёлка Надвоицы в Карелии на берегу северной реки Выг.
Седое утро. Рано. Реет мгла.
Мороз и иней. Тишина. Молчанье.
Прибрежных сосен смутно сочетанье.
Работа началась, звенит пила.
Мгновения летят. Над Выгом, словно встарь,
Заря воздвигла огненные храмы.
Плывёт туман, как волны фимиама,
Престолы — острова́, и небеса — алтарь.
Анатолий Жураковский отбывал заключение в Свирских лагерях, на Соловках, в лагерях Беломорско-Балтийского канала.
В одном из писем жене он признавался: «Как хорошо знать, что всё Божье, что нет каких-то особых мест или положения для служения Ему, а всякое дело может быть Его делом... Вот эта убогая, каменистая... дорога — Его дорога... Вот этот труд над переброской и выниманием брёвен и досок — Его дело, служение Ему и, наконец, этот дощатый барак с койками — может быть Его таинственным и полным благодати и трепещущих ангельских крыльев царством».
Такой же светлый, молитвенный настрой выражен и в том самом стихотворении отца Анатолия 1934 года, написанном в короткую минуту отдыха от работы на лесоповале.
Пила звенит. Молчи. Терпи. Так надо.
В себя войди. В венце живых лучей
В глубинах сердца — храм. Готовь елей,
Войди в алтарь и засвети лампаду.
Ты слышишь: ангелы спешат в незримом сонме.
Ты слышишь: клирное они свершают пенье.
Слепотствующим — труд, для зрячего — служенье.
Любимый близко. Здесь. Премудрость. Вонмем.
«Премудрость. Вонмем» — это литургический возглас, произносимый священником или диаконом во время наиболее важных моментов богослужения. «Премудрость. Вонмем» — значит, будем внимательны, собранны. В письме из лагеря этот возглас в конце стихотворения звучит и как наказ не терять бдительности и быть готовым к новым испытаниям.
В октябре 1937 года священник Анатолий Жураковский, находившийся на трудовом поселении в Карелии, вновь был арестован, заключён в тюрьму Петрозаводска и приговорён к расстрелу. Ему было всего сорок лет. Приговор привели в исполнение 3 декабря 1937 года там же, в Карелии. Ныне священномученик Анатолий Жураковский причислен к лику святых.
«Поделиться сокровищем». Игумен Филарет (Пряшников)
Поделиться
В этом выпуске своими светлыми воспоминаниями о том, как обретший веру человек не мог уже жить прежней жизнью и даже старался со всеми делиться тем «сокровищем», которое обрел сам, поделились ведущие Радио ВЕРА Константин Мацан, Марина Борисова, Анна Леонтьева, а также наш гость — настоятель Староладожского Никольского мужского монастыря игумен Филарет (Пряшников).
Все выпуски программы Светлые истории
Как лентяй в столб превратился
Поделиться
В давние времена в одном киргизском селе был у родителей единственный сын по имени Сокбай. Ничего не умел и не хотел он делать, ничто его не интересовало.
Другие мальчики помогали родителям в хозяйстве — обхаживали коней, пасли овец, собирали хворост для очага. Лишь один Сокбай целыми днями лежал в юрте на одеялах или где-нибудь на мягкой траве. Только когда мать звала летняя к обеду, он сразу же откликался. Поест — и снова где-нибудь на бок уляжется.
Отец Сокбая, опытный табунщик, решил приучать сына к своему делу.
С трудом взобрался Сокбай на коня. Пока ехали шагом, он ещё кое как держался в седле. Но когда лошадь пошла быстрее, припал к её шее, затрясся от страха, а потом спрыгнул на землю и за ней пошёл.
Стали они на пастбище вместе коней пасти. Понадобилось отцу съездить к соседу-чабану, а Сокбаю он поручил табун стеречь. Но как только отец уехал, лентяй завернулся в отцовскую шубу и улёгся там, где стоял.
Вернулся отец, и не досчитался в многих лошадей. То ли сами сбежали, то ли украл кто-то. Стал табунщик ругать сына:
— Ничего ты не умеешь, не видишь, не слышишь — как столб каменный! Может, и лучше было бы, если бы ты вовсе окаменел!
И что же? Как только произнёс он эти слова, как не стало рядом с ним сына, а на том самом месте появился каменный столб.
— Ой-ой, неужто ты и впрямь в столб превратился? — испугался отец. — Ой, горе нам! Со-окба-ай!.. Сыночек... что же я твоей матери скажу?
Но сколько он ни звал, каменный столб не отзывался. Что же делать? Вспомнил тогда отец, что неподалеку от пастбища в горах живёт знаменитый старец-отшельник, и отправился к мудрецу за советом.
— Вот что значит неосторожное слово, — сказал старец, выслушав рассказ отца. — Теперь тебе ничего не поможет, кроме молитвы за сына. День и ночь молись, не сходя с места, чтобы его вернуть.
Вернулся табунщик к каменному столбу и стал молиться, чтобы к нему Сокбай вернулся. Не помнит он, сколько дней и ночей просил об этом Бога, но однажды утром глаза открыл — сидит рядом с ним Сокбай — живой и невредимый.
— Спасибо тебе, отец, что освободил меня, — сказал он. — Многое пришлось мне вытерпеть, когда я ни рукой, ни ногой пошевелить не мог...
С той поры перестал Сокбай лениться, самым быстрым и ловким в ауле стал. Научился он быстрее других коня запрягать, и ездить на нём как настоящий джигит, и большие табуны пасти.
Но история эта не только о лени, а ещё о силе родительского слова — и проклятия, и благословения. И о том, что молитва родителей за детей от любой беды может спасти.
(по мотивам киргизской сказки)
Все выпуски программы Пересказки
Венёвский краевед
Поделиться
Фото: Alexey Elfimov / Unsplash
Моя подруга любит путешествовать. В Венёве она побывала благодаря местному краеведу, с которым познакомилась в социальных сетях. Её рассказ настолько меня вдохновил, что я захотела поделиться с вами.
Денис Махель родился в 1977 году в Киреевске, но уже больше двадцати лет живёт в другом городе Тульской области — Венёве, на родине жены. За это время он стал исследователем и знатоком этой земли: экскурсоводом и автором путеводителей по городу, председателем клуба краеведов «Венёвский уезд» и руководителем местного Туристско-информационного центра.
Основная профессия Дениса Александровича связана с автоматическими системами и контрольно-измерительными приборами: он окончил факультет кибернетики Тульского университета, начал работать по специальности. А когда переехал в Венёв — заинтересовался историей этого старинного купеческого города. «В детстве я нашёл в доме прабабушки пятикопеечную монету 1888 года и уже тогда захотел стать краеведом», — признаётся наш герой. В 2004-м он создал для музея интернет-сайт под названием «Венёвский уезд». На этой площадке, как позже и в одноимённом клубе, собрались увлечённые единомышленники, которым небезразлична судьба родного города.
Про Венёв, чьё название упоминается в документах, начиная с XIV века, Денис рассказывает с любовью. «У нас сохранилась самая старая каменная постройка в Тульской области — палаты купца Расторгуева, где сегодня краеведческий музей; Николаевская колокольня, которая считается одной из самых высоких в епархии, её высота — 80 метров; и даже собственная Красная площадь».
Махель уверен, что у города большое будущее, поэтому стремится превратить Венёв в развитой исторический город, притягательный не только для туристов, но и для местной молодёжи. По его инициативе восстанавливают местные храмы и купеческие дома. «Красную площадь уже привели в порядок, построили павильон в голландском стиле, воссоздали памятник Александру Второму, отреставрировали Николаевскую колокольню», — перечисляет краевед.
Моя подруга привезла из поездки множество фотографий и целый вечер рассказывала мне о Венёве. «Если бы не Денис Махель, я возможно, никогда бы не узнала об этой жемчужине Тульской земли — сказала она и добавила: — Как хорошо, что в небольших городах живут люди, которые считают делом своей жизни возрождать и сохранять историю ради будущих поколений!»
Все выпуски программы Живут такие люди
