«Особенности и значения колокольных звонов». Священник Дмитрий Бажанов

Наш собеседник — настоятель прихода во имя святителя Луки (Война-Ясенецкого), руководитель Курсов православных звонарей Екатеринбургской епархии — священник Дмитрий Бажанов.

Мы говорили о колоколах, об особенностях и значении колокольных звонов, о том, как и где можно научиться звонарскому искусству, а также о праздниках и фестивалях колокольного звона.

---

Ведущая Лиза Горская

Л. Горская

— В эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер». Здесь Лиза Горская и священник Дмитрий Бажанов, настоятель храма Святителя Луки Крымского, что в городе Екатеринбург, и директор Уральского колокольного центра, а также старший звонарь Екатеринбурга. И, как Вы уже догадались, речь сегодня в нашей программе пойдет о колоколах. Отец Дмитрий, здравствуйте!

Иерей Д. Бажанов

— Здравствуйте!

Л. Горская

— Я предлагаю начать с истории. Вспоминаю книгу, изданную по дневникам Пришвина, точнее, изданные дневник и снимки, фотографии Пришвина, когда били колокола. Для меня в свое время она стала потрясением. Я не знала, что Пришвин, когда сбрасывали колокола с Троице-Сергиевой лавры, ходил с фотоаппаратом и документировал, фотографировал все.

Иерей Д. Бажанов

— Урал — это традиционный центр металлургии. Начиная с XVIII века, естественно, отливка чугуна, а затем уже потом и меди, это танкостроение и вообще вся черная и цветная металлургия — это, естественно, вот там. А исторически интересно сказать о том, что в самом Екатеринбурге, если колокола и отливались до революции, это были такие разовые, пробные моменты. Очень известные, ближайшие к нам соседи в Западной Сибири, в городе Тюмени были такие братья Гилевы. Вот их колокола были довольно-таки известны до революции, и даже сейчас на некоторых колокольнях их удалось сохранить. И, например, в Свято-Троицком кафедральном соборе города Екатеринбурга висит колокол братьев Гилевых, произведенный в Тюмени в 1905 году, и он весит две с половиной тонны. Удалось его сохранить благодаря тому, что он провисел все годы лихолетья в Екатеринбургском оперном театре в центре города, и когда в конце 90-х годов Свято-Троицкий собор восстанавливался, то благодаря одному меценату был отлит набор колоколов в оперный театр, они там сейчас висят, а оттуда нам отдали благодаря переговорам с министерством культуры Свердловской области три колокола — два из них XIX века и один — ХХ века. Но с точки зрения колокололитейного искусства, естественно, что до революции лидировали заводы Москвы, Ярославля и так далее, то есть заводы Финляндского и так далее.

Л. Горская

— Извините, такой вопрос: а где на оперном театре... Я просто не была в Екатеринбурге, к своему стыду. Где там висит колокол? Где там место для колокола?

Иерей Д. Бажанов

— Нет, там за сценой как раз висели эти колокола весом в две с половиной тонны, весом в тонну шестьсот килограммов и более маленький, примерно в 300 килограммов, который был отлит в честь 900-летия Крещения Руси. И во время таких опер, как «Борис Годунов», исполнялся как раз колокольный звон в эти колокола. И, насколько я помню, в 1996 году на одном из юбилеев, посвященных каким-то таким торжественным событиям, приезжали многие гости, и даже мне приходилось там звонить в те старинные колокола. Но вообще известно же, что очень многие произведения русских композиторов исполняются в сопровождении колокольного звона. То есть если мы сейчас приходим в театр, это исполняется с помощью ударных инструментов, там, или какого-нибудь ксилофона, а раньше это именно писались под колокольный звон. То есть и «Жизнь за царя» у Глинки, и у Модеста Петровича Мусоргского...

Л. Горская

— Вот поэтично!

Иерей Д. Бажанов

— Да, там, «Борис Годунов», ну, и так далее. То есть очень... Поскольку жизнь русского народа была связана с колокольным звоном, то, естественно, люди, которые росли в той культуре, так же органично вписывали в свои произведения и колокольные звоны. Поэтому, в принципе, как и в Центральной России, благодаря работникам музеев удалось сохранить и такие артефакты, в том числе колокола.

Л. Горская

— Я как раз думаю о том, сколько святынь и артефактов удалось сохранить благодаря тем же музеям атеизма и неравнодушным людям, которые находили этим святыням и артефактам место в советской реальности, место, где они будут сохранны.

Иерей Д. Бажанов

— Да. Даже вот наши мощи очень почитаемого нашего поместного святого, которого почитают не только на Урале, в Сибири, но и по всей России (святой праведный Семен Турский), тоже благодаря музейщикам сначала Нижнего Тагила, а затем нашего краеведческого музея, удалось оставить эти мощи, потом которые были обретены в конце 80-х. А вот даже, например, колокола Свято-Данилова монастыря в Москве, которые были сохранены в Гарварде... Вот мой друг отец Роман Огрызков как раз этим занимался. Вы, наверное, все знаете в Москве Даниловскую звонницу, и там как раз колокола начала ХХ века — один из лучших вообще, блестящих наборов колоколов, на которых можно даже исполнять некоторые церковные произведения, например, «Кресту Твоему поклоняемся, владыка» там прямо можно вызванивать, «Христос Воскресе из мертвых»... То есть прямо тональность совпадает. И вот такая удивительная звонница — удалось как раз ее сохранить благодаря тому, что эти колокола уезжали в Гарвард, например.

Л. Горская

— Что такое «выдающийся набор колоколов»? Вот Вы сказали, что можно вызванивать определенные мелодии. Понятно, что, мягко говоря, далеко не на каждой колокольне можно вызвонить мелодию. Вот сколько таких наборов в мире? Я подозреваю, что их не так уж много, и они все известны.

Иерей Д. Бажанов

— Ну, тут, смотрите, тут нужно сразу же оговориться. Русским колоколам всегда присуща особенная насыщенность звука, и русский звук любит обертональность. То есть колокол, как правило, конечно, имеет какой-то определенный тон, но первоначально, при ударе мы слышим сразу же несколько тонов — так вот звук, как говорится, плавает — «вау-вау-ва», ну, то есть все понимают, о чем идет речь. А на Западе — там колокололитейное искусство оттачивало именно звон, чтобы звучал один тон. И если вот мы сейчас прислушаемся, то многие колокола на Западе могут походить более на звук ксилофонов, там, более каких-то таких… било, может быть.

Л. Горская

— Плоский такой звук?

Иерей Д. Бажанов

— Да, да-да, коррелированные звоны. И они там исполняют разное — садятся с нотками выпускники консерватории и начинают что-то исполнять. Русскому слуху это непривычно совершенно, и есть просто такие колокольни, где сохранились исторические колокола, которые не пострадали во время захвата безбожной властью власти при большевиках. И, в частности, повезло так Данилову монастырю — ну, там колокольня была восстановлена, и колокола были привезены из Гарварда. А вот, например, одна из блестящих и колокольных школ, и вообще колокольных звонов — это звонница Ростова Великого, Успенская звонница Ростовского кремля. То есть все знают ее по фильму «Иван Васильевич меняет профессию». То есть там есть колокола громадных размеров, особенно для того времени — 32 тонны... «Сысой», «Полиелей», «Лебедь»: 32 тонны, 16 тонн и 8 тонн. И они создают звучание мажорного аккорда с погрешностью всего лишь один процент. Это к вопросу о том, что в Средние века мастера умели отливать такие колокола и угадывать со звучанием то, чего даже сейчас невозможно добиться с точки зрения даже привлечения компьютерных технологий.

Л. Горская

— То есть сейчас мажорный аккорд с какой погрешностью звучит?

Иерей Д. Бажанов

— Нет, сейчас можно просто подобрать любые совершенно аккорды, но это из нескольких колоколов. А вот представьте себе, что Вы всем миром отливаете колокол. Сначала отливается один колокол, потом проходит 10 лет, 20, 30, 40, 50 — появляется возможность отлить еще колокол, большего размера. Отливается. И Вы ударяете — получается: «та-та», вот, к примеру. Потом, через несколько десятилетий или же через сто лет отливается колокол, и получается: «та-та-та». Вот, к примеру, представьте — как такое возможно? Просто если Вам сейчас кто-то скажет, что «я Вам могу отлить колокол соль диез второй октавы»...

Л. Горская

— И чтобы еще по тембру совпадал с Вашим.

Иерей Д. Бажанов

— ...не верьте. Такое — ну, не знаю. Лучшие литейщики говорят, что... Примерно — да вот, мы можем угадать с помощью профилей, всего. Но все равно: даже взять три-четыре колокола, их слушаешь — маленький на треть тона, на четверть или, там, еще даже больше, все равно будет отличаться. Все они разные. Поэтому...

Л. Горская

— А почему?

Иерей Д. Бажанов

— Ну потому что это все-таки литье... Это — как поведет себя металл, какое качество меди и вообще колокольной бронзы. То есть колокольная бронза — это же веками было уже установлено, что для колокольной бронзы идеален следующий расклад: 80 процентов меди и примерно 20 процентов олова, ну и, там, плюс уже разные другие компоненты, которые неминуемо присутствуют в металле. Но вот при этом получается колокол и достаточно прочным, и при этом он хорошо звучит. Если мы будем эту пропорцию изменять, добавлять больше олова, колокол будет лучше звучать, но он станет хрупким. Поэтому как было произведено литье, как была нагрета колокольная бронза... Вот, например, современные технологии что привнесли? Благодаря современной металлургии удалось очищать медь так, как раньше было невозможно делать. То есть если то, что раньше делалось с помощью полена, помешивания, сейчас можно получить уже изначально чистейшую медь, которая... благодаря химическим реакциям — там, катод, все это — можно уже получать чистейшую медь и чистейшее олово. Но при этом нужно тоже понимать, что если в результате сплава правильного мы слишком мало разогреем металл... То есть температура плавления меди — 1 тысяча 084 градуса. Но чтобы вышли оттуда все лишние газы, вся зашлакованность, нужно ее разогреть лучше до 1 тысячи 250 — 1 тысячи 300 градусов, а то еще больше. Это возможно благодаря, например, газу, которого раньше у нас не было. То есть много таких нюансов — это Вам металлурги лучше расскажут. То есть не бывает одинаковых смен. Даже если Вы на конфетную фабрику придете, то, если Вы гурман, Вы отличите партию одного шоколада от партии другого. А уж колокола — это более такой штучный товар. Поэтому естественно, что есть какая-то унификация в целом. С какими колоколами работаешь — уже примерно знаешь, какая тональность. Но все равно одни и те же наборы колоколов будут чем-то отличаться.

Л. Горская

— Но при этом когда-то люди спустя десятилетия могли отлить колокол, который гармонично сочетался с тем, который уже был давно, как будто они вместе были отлиты.

Иерей Д. Бажанов

— Да, хотя сейчас, например, вот мой старший собрат, мой друг — отец Антоний Зимин, игумен и старший звонарь Троице-Сергиевой лавры, когда подбирал звукоряд колоколов, которые были до революции уничтожены, он кропотливо над этим работал, но все равно приходилось несколько раз переливать или другие колокола заказывать, чтобы попали в тон. То есть такая кропотливая работа. Может быть, со временем, конечно, руку набьют наши колокололитейщики, но это целая школа. Вы представьте себе: если Вы сейчас поедете куда-нибудь в Англию, например, Вы увидите — там прямо расписано, в каком году какой колокол менять. Например, колокол 1758 года надлежит в 2025 году отправить на переплавку. Он к этому времени уже выработает ресурс.

Л. Горская

— Срок годности у колоколов?

Иерей Д. Бажанов

— Ну да, да. Там же, знаете, что звукоизвлечение у колоколов бывает разное? У нас язычный способ, то есть с помощью языка — колокол висит неподвижно, ну, там, с учетом специальных... люфтов не должно быть определенных... Ну, это уже такие инженерные вещи. Но, в целом, колокол, если Вы будете смотреть, он никак, практически, не качается. А язык ударяет или в две стенки, если это большой, делает раскачку, в два края, или в одну из стенок. А вот на Западе прижился очепной тип звона. Вы можете посмотреть звоны Псково-Печерского монастыря, там как раз с помощью очепов совершается звон.

Л. Горская

— Очеп — это что?

Иерей Д. Бажанов

— Это такой рычаг, с помощью которого можно раскачивать колокол. Получается, что язык висит неподвижно, а сам колокол качается и ударяется об этот язык. И вот с помощью такого звона язык работает в два края, и через какое-то время — через 15-20-30 лет — в тех местах, где язык постоянно бьет, там вырабатываются места, то есть такие получаются вмятинки. Потом колокол должны повернуть. Там, к примеру, через 50 лет или через 35 лет мы должны повернуть колокол на 5 или 10 градусов, например. Может быть, поменять язык. Поменяли. Дальше идет эксплуатация. И вот так лет через 300-400 внутри колокола получается такая своеобразная «шестеренка наоборот» — ну, то есть выбиты края. И его отправляют на переплавку, например. Ну, сейчас, конечно, в музей уже отдадут. Но вот литейщики на Западе, там, где не было уничтожения храмов и колоколов, у них все это в плане. Естественно, что нашим колокололитейщикам нужно наверстывать те десятилетия, которые были потеряны. Вот, например, на Заводе Финляндского было все распланировано до 1941 года — развитие КВЖД, ну, то есть, железной дороги на Дальний Восток. И там на каждой станции должна была строиться, помимо станции, школа, храм, на нем должны были висеть колокола. И, по плану, весь Дальний Восток должен был так быть застроен и укомплектован колоколами до 1941 года. Ну, это план начала ХХ века — если бы большевики не помешали, там уже БАМ должен был быть. То есть у нас же все было, практически, уничтожено. Любая богоборческая власть всегда начинает с уничтожения колоколов, потому что именно колокол, имея сигнальную функцию, возвещает людям о каких-то событиях. Ну, если так плавно перейдем к русской литературе, произведениям Достоевского — что всегда герои  слышат на закате дня колокол, и начинается у них движение в душе. То есть для людей, которые хотят к Богу обратиться, это покаянное чувство, желание прийти к Богу. Для людей, которые ненавидят все вокруг, колокол — это... хуже этого нет. Поэтому начинается с ними борьба — что во Франции во время революции 1789 года, что у нас здесь. Сценарий один и тот же.

Л. Горская

— А у Вас есть книга Пришвина «Когда били колокола»?

Иерей Д. Бажанов

— Да.

Л. Горская

— Когда ее издали, для меня это было открытие, что, оказывается, Пришвин...

Иерей Д. Бажанов

— И по разным записям, по пластинкам... Ну, конечно, классика — это запись колокольных звонов Троице-Сергиевой лавры, где игумен Михей звонит, 1978 год (это самый такой замечательный звон), звоны Ростова Великого, звоны Псково-Печерской лавры. И не было никаких школ, колоколен было мало, только-только открывались... разрешали звонить в колокола. И получается, что я был самоучкой. И примерно так, потихонечку звоня, изучая разные звоны, в апреле, 7 апреля, на праздник Благовещения, в 1994 году, когда правящий архиерей — владыка Никон — благословил меня обучать звонарей, то есть заниматься и звонами... И к концу 90-х годов уже было достаточно много учеников...

Л. Горская

— Подождите, извините... А почему Вы помните эту дату? У Вас такая хорошая память, что Вы в принципе даты настолько точно помните спустя годы, или это настолько значимо для Вас?

Иерей Д. Бажанов

— Ну, это и значимо — так-то я, вообще, историк. Но, в целом, 7 апреля —  это Благовещение, а на Урале Благовещение отмечается как праздник звонарей, потому что мы благовествуем земле радость велию. Это такая специфика региональная.

Л. Горская

— Красиво.

Иерей Д. Бажанов

— Мы все собираемся, все звонари, 7 апреля. И стал подготавливать звонарей, то есть мы стали внедрять уже устав колокольного звона — он только складывался. И удалось сделать уже на уровне именно курсов и первых начатков, как такое систематическое образование — в 2006 году были образованы епархиальные курсы православных звонарей. Это... Наш класс находился под одной из звонниц Храма-на-Крови, и много выпусков мы там сделали. А в 2014 году... Вот все эти почти 15 лет не прошли даром, и наш теперешний правящий архиерей митрополит Екатеринбургский и Верхотурский Кирилл благословил основать уже Уральский колокольный центр. И мы здесь уже смогли полностью скоординировать все три наших направления. То есть первое направление — это педагогическое (обучение звонарей), это у нас называется Уральская школа звонарей. Затем инженерная часть — это проектировка колоколен, развеска колоколов, настройка систем звона. И третья составляющая — культурная. Это участие, организация и проведение фестивалей колокольных звонов. То есть и наши выпускники участвуют в разных фестивалях, которые проходят по всей России, и мы сами организуем... У нас есть такой региональный фестиваль, называется «Царские дни», как Всероссийский фестиваль православной культуры. И, в том числе, у нас каждый год проходит Фестиваль колокольного звона «Благовествуй земле Уральской!» у нас — и в Екатеринбурге, и в Каменске-Уральском, и так далее, вот такая составляющая. И с 2015 года мы уже смогли открыть колокольный класс в храме-колокольне — «Большой Златоуст». Это такая значимая для нас архитектурная часть города, и вообще в самом историческом центре города была восстановлена храм-колокольня, самое высокое здание до революции, где висел до революции 23-й по весу колокол в России, так и назывался — «Большой Златоуст». Весил 16 тонн 400 килограммов. Ну, то есть тысячепудовик такой.

Л. Горская

— А сколько весил первый по весу, хочется спросить? (Смеется.)

Иерей Д. Бажанов

— Если мы будем говорить об этом, то, смотрите... Тот колокол, который никогда не звонил, как Вы знаете, называется «Царь-Колокол». Он весит две тонны, но он не звонил. Из старинных колоколов, которые сейчас звонят на территории Русской Православной церкви, это колокол Успенский — 65 с лишним...

Л. Горская

— «Светлый вечер» в эфире радио «Вера». Мы возвращаемся к нашим слушателям. Здесь, в Екатеринбурге, иерей Дмитрий Бажанов и Лиза Горская в Подмосковье. Мы говорим о колокольном звоне. Отец Дмитрий, я хотела Вас спросить о том, как технически вот эти праздники, фестивали колокольного звона проводятся. Мне интересно: каждый приезжает со своими колоколами? А если так, то как быть с колоколами, которые весят много-много-много тонн? Или есть какие-то гостевые колокола? Это вообще как?

Иерей Д. Бажанов

— Это вообще традиционно — фестивали колокольного звона проводятся в тех местах, где есть знаковые колокольни, звонницы. То есть это в Москве — Данилов монастырь, в Ростове это Ростовская звонница... А у нас это, если начинается у нас фестиваль обычно в Каменске-Уральском, это большая площадь, часовня-колокольня, и свозятся еще большие колокола, на специальных подставках вешаются, которые есть в наличии — там, три-пять тонн, 1 тонна 600 килограммов. Выставляются две переносные звонницы по семь-восемь колоколов, и совершаются такие ансамблевые звоны. Если в Екатеринбурге, то фестиваль проводится возле храма колокольни «Большой Златоуст». Там 14 колоколов, самый большой из которых весит 16 тонн 400 килограммов, а внизу устанавливается специальная переносная звонница нашего Уральского колокольного центра. Там семь колокольчиков, и именно на этой звоннице мы учили. Многие десятки будущих звонарей, обучались именно на этой маленькой звоннице. Там колокольчики весом от шести килограммов до 90. То есть, если в колокольном классе у нас восемь колоколов с шести килограммов до 140 килограммов, то такая вот перевозная звонница — ее даже можно устанавливать в грузовичок, и когда у нас совершаются какие-то Крестные ходы знаковые, то в кузове едет звонарь, начальник Крестного хода, и звонит именно в эту звонницу. Поэтому когда приезжают звонари, то... Для чего нужны фестивали колокольного звона? Это же не просто собрались друзья — мы и так друг друга знаем, кто умеет звонить, мы тоже прекрасно знаем, школа наша знает, — а это, в первую очередь, радость для жителей города, для гостей города, которые через колокольный звон начинают делать первые шаги в воцерковлении и вообще в окультуривании себя. То есть, они узнают, что, оказывается, есть такой колокольный звон, что это связано с историей, культурой и искусством русского народа, что, оказывается, еще можно... колокола, оказывается, использовались и русскими композиторами. И вот когда они видят колокольные звоны, пение хоров (тоже с колокольным звоном), участие оркестров — ну, то есть такой общегородской, общеепархиальный праздник... Поэтому привозить с собой ничего не нужно, все есть на месте.

Л. Горская

— (Смеется.) Вот Вы сказали про приобщение к какой-то духовной жизни через колокольный звон. А я хочу спросить: насколько... Ну, насколько — это понятно, что сильно... А расскажите о том, как это связано — как связан звон с духовной жизнью, и может ли, например, человек, который считает себя человеком атеистического склада, сформулирую так, стать звонарем, например.

Иерей Д. Бажанов

— Ну, обычно такие ребята, которые приходят, будучи атеистически настроенными, к концу обучения уже начинают о чем-то задумываться и все-таки становиться верующими людьми. Ну, а в целом — смотрите, в чем дело. Колокольный звон — он предваряет молитву в церкви и становится ее продолжением после окончания богослужения. То есть что слышит... Вот идет человек по улице, думает о своих делах, и вдруг он слышит удары колокола. И вот смотрите: если на колокольне прекрасный звонарь, он своим звоном так вытрясет всю душу человека, который идет, что он бросит все дела и придет в храм, и услышит — как раз уже в храме — и церковное пение, и проповедь священника, и изменит свою жизнь. Если звон не ясно, какой, то тут могут люди даже и возмущаться. Поэтому подготовка грамотных звонарей, хороших специалистов — это тоже задача такая... общецерковная. Потому что колокольный звон в этом смысле — это как раз один из видов проповеди о Христе. То есть если человек идет, слышит красивый звон, он начинает и думать о чем-то высоком, возвышенном. И когда человек идет со службы, он уже помолился, настроился, такой мирный дух — и звон, соответственно, уже другой, нежели звон перед службой. Перед службой звон более официальный, например, после окончания богослужения он более такой медленный, менее торжественный и более такой...

Л. Горская

— Я бы сказала, что радостный.

Иерей Д. Бажанов

— ...Да. Или, может, слышали — вечерний звон — протяжный. Человек уже помолился, он идет домой и радуется. И везде колокольный звон сопровождает православного человека.

Л. Горская

— У меня как раз привычная картина — когда после службы все высыпали на улицу послушать звон и стоят счастливые! Дети, взрослые — все смотрят на этого звонаря, который старается там, наверху где-то, на фоне неба.

Иерей Д. Бажанов

— Это отрадная, естественно говоря, картина.

Л. Горская

— Каждый...

Иерей Д. Бажанов

— Звонарь как раз не зря мерзнет там, наверху. (Смеется.)

Л. Горская

— (Смеется.) Ну почему сразу — мерзнет?

Иерей Д. Бажанов

— Потому что на колокольне бывает комфортно только с конца мая до начала сентября. И то смотря какая климатическая зона. А по-хорошему, бывает только в конце июля, когда вот на улицах 35-40, на колоколенке тогда прекрасная прохлада. А так, в остальное время — ветер, холод и так далее. (Смеется.)

Л. Горская

— Тогда такой вопрос: почему люди становятся звонарями? Что их мотивирует? Вы, как никто, это знаете. Вот у Вас абитуриенты. Страшно сказать, сколько людей Вы отчислили. Но Вы же все равно сказали им... По-моему, Вы отчислили больше, чем закончило, в итоге? Вы выпустили 150 готовых, хороших звонарей. Вот кто эти люди, что ими двигало и движет? И будет двигать? (Смеется.)

Иерей Д. Бажанов

— Да, ну, за более чем четверть века, там, конечно, ребят побольше, в общем. Просто это те, кто успешно сдал выпускные экзамены и получил аттестаты по окончании, получили диплом и квалификацию «звонарь». Вы, наверное, сами знаете — многие берутся изучать английский язык, но не все становятся его носителями. Многие начинают ходить на тренировку или заниматься каратэ, но мало кто выходит на финиш. 150 человек — это лучшие из лучших, что называется. Чем хорош колокольный звон? Для людей любых совершенно специальностей, но любящих творчество, это вообще идеальный вариант посвятить себя Богу. У меня среди выпускников есть и доценты университета, и судьи, юристы, военные, народные артисты, спецназовцы, вэдэвэшники, студенты, пенсионеры, старшие школьники — то есть срез общества полностью. Бизнесмены, просто работяги. И всех их объединяет любовь к колокольному звону. То есть какой плюс в звонарском послушании? Ты можешь работать где угодно, но ты знаешь, что вот наконец-то наступает воскресное богослужение, в субботу вечером — всенощное бдение, «и вот сейчас я смогу звонить в колокола, я смогу возвещать о Христе с помощью ударных металлических музыкальных инструментов». И душа радуется — не передать на словах, тот, кто не звонил, кто колокольный звон, может быть, не слышал, не поймет, в чем счастье. Но плюс в том, что можно работать где угодно, а в выходные дни, исполняя заповедь Божию о том, чтобы святить день седьмой, как раз любые профессионалы в другой деятельности могут звонить в колокола, радовать себя и ближних.

Л. Горская

— Наверное, нужен музыкальный слух?

Иерей Д. Бажанов

— Как показывает практика, естественно, что все-таки музыкальный слух приветствуется. Но больше даже нужно чувство ритма. Но смотрите, какая штука. Каждый год у нас неуклонно растет процент не просто людей с музыкальным образованием, а даже с консерваторским образованием, то есть с высшим музыкальным образованием, но бывает такая вещь, что парнишка из какой-то деревни схватывает все быстрее, чем выпускник консерватории. То есть чистый ум зачастую может сделать лучше звоны — и канонические, и исторические, — нежели выпускник консерватории. Ну, это, конечно, не правило, но бывает такое. А так естественно, что люди с музыкальным образованием, со школой, с училищем — это еще лучше. У нас же есть в Уральской школе звонарей и сольфеджио, то есть приходится объяснять ребятам доли, триоли, синкопирование. А тут, если музыкант готовый и может это, не нужно ничего объяснять.

Л. Горская

— Я думаю, Вы сейчас озадачили не только меня, но и во многих наших слушателях всколыхнули тревожные воспоминания о сольфеджио в музыкальной школе. (Смеется.)

Иерей Д. Бажанов

— Конечно! Это любимейший предмет всех детей! (Смеется.)

Л. Горская

— Он же сложнее, чем математика, на мой взгляд! Как можно на курсах это все преподать? Это же... Сколько вообще таких курсов в России, как Ваши? — вот так тогда сформулирую.

Иерей Д. Бажанов

— У нас обучение проходит в течение трех-четырех месяцев ежегодно, и потом есть курсы повышения квалификации. А в целом наши ближайшие коллеги, если мы посмотрим Сибирь, это Новосибирск, Сибирский колокольный центр, если на Запад, то из таких серьезных школ — у отца Романа Огрызкова в Москве, в Даниловом монастыре. В Ростове Великом Ярославской области тоже хорошая школа — там Василий Садовников ведет. Ну, то есть в таких местах, где есть серьезные колокольни, там, где есть звон реальный, там, где есть практикующие звонари, там всегда, даже если нет названия, что это звонарская школа, она де-факто присутствует. Потому что там, где есть звонарь, у него всегда есть его подмастерья. Как у нас, когда еще не было Уральского колокольного центра, всегда в течение года пять-шесть человек, минимум, я подготавливал. То есть всегда кому-то интересно, и ребята с горящими глазами: «Ой, мы хотим попробовать!». Все, сначала первое обучение — веник, подметение ступенечек и так далее, уборка снега. Не сбегает — ага, ну давай попробуем, в этот колокольчик ударь! Так, получается, чувство ритма есть. Вот так постепенно... Чтобы подготовить звонаря вообще, в целом, чтобы так знать, нужен хотя бы год. А когда человек начинает что-то понимать, то усваивает уже на практике церковный устав, то есть переживает Пасху, другую, третью, то примерно годика через три можно говорить о том, что такой «обстрелянный боец» уже готов, настоящий звонарь.

Л. Горская

— То есть может уже самостоятельно идти на колокольню и бить там в колокола?

Иерей Д. Бажанов

— Ну, скажем, да. Так-то у нас, в принципе, кто выживает после школы звонарской, уже идут и звонят, но все-таки все равно, одно дело — теория, а другое дело — практика. Год, два, три — после этого уже они матерые звонари, настоящие. Если человек три года остался на колокольне, он уже никуда не уйдет, всю жизнь будет... Хоть инженером, хоть хирургом... Как у меня ребята — вроде, недавно только в школе учились, а вот уже и операции делают, и к ним уже очереди стоят: «Ой, хотим, чтобы у него операцию...» А вроде, недавно только, за колокольчик держались. Все, они уже никуда не уйдут. Любой фестиваль — они уже здесь.

Л. Горская

— Я напоминаю, что в эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер». У нас в гостях священник Дмитрий Бажанов, старший звонарь города Екатеринбурга, директор Уральского колокольного центра. Отец Дмитрий, я хочу попросить Вас подробнее рассказать о фестивале, который пройдет 13-18 июля, и фестивале «Благовествуй, земля Уральская!». Я так понимаю, что все-таки приедут к Вам и из Данилова монастыря, и из Ростова Великого, и из Сибири Ваши коллеги. Как он будет проходить, и как это все услышать? Хотя, я думаю, не услышать это будет сложно. (Смеется.)

Иерей Д. Бажанов

— Да, в том-то все и дело, что в этом году из-за пандемии не знаем, что делать с приглашением гостей. То есть пока еще проблемы с этой инфекцией, будь она неладна. Но обычно — я просто расскажу, как обычно мы устраиваем. То есть да, приезжают мои собратья, звонари из разных мест — из Сибири, из Центральной России. И пользуются очень громадной просто популярностью у наших жителей, уральцев, когда они слушают выступления разных колокольных школ. То есть одно дело, когда звонит отец Антоний Зинин — мы слышим  звоны Троице-Сергиевской лавры. Естественно, что любой звонарь, приезжая не на свою колокольню, все, вот любой, хоть куда, сразу начинает говорить: «Ну, колокола эти не  те, как это можно изобразить? Это нечестно»...

Л. Горская

— «Висят не так!» (Смеется.)

Иерей Д. Бажанов

— Да, «у нас «четверка», у северных ребят архангельских — «троечка»... Ну, разные типы древних колоколов. То есть все равно, это наши профессиональные такие «междусобойчики». Но, в целом, люди просто смотрят — им интересно: «А вот сейчас исполняется звон в традициях Псково-Печерского монастыря. Ух ты! Маленечко хромают  благовестники — а почему так?» Им объясняют: «А вот очепной тип звона, там невозможно четко синхронизировать колокола». — «Ух ты, как!» Люди смотрят потом и приобщаются к общей культуре, к общеправославной русской культуре. Какие у нас, оказывается, бывают колокольные школы. А потом начинают звонить в звонных традициях Ростова Великого — совсем другое. То есть это все очень интересно. Смотрит молодежь, смотрят ребята, и сразу же после фестиваля — куча желающих быть, тоже стать звонарями, в том числе. В принципе, для чего фестивали и нужны. Вот.

Л. Горская

— А вот эти все названия — «Полиелей», «Благовестник», «Лебедь» и так далее, «Первенец», «Царь» — они все общие для колоколов определенной категории, или индивидуальны для каждого колокола?

Иерей Д. Бажанов

— Теперь это стало уже историческим событием и именами, которые знает весь звонарский мир. Но происходило обычно, конечно, более так приземленно. То есть называли колокола, например, по имени заказчика — например, «Сысой». Митрополит Сысой Ростовский заказал — вот там и «Сысой». Или «Годуновский колокол» — Борис Годунов был заказчиком. А бывает по звучанию — «Лебедь», «Козел» (вот в Ростове, то есть это значит, что звучание не очень благозвучное). Считается, что раз «Лебедь», значит, прекрасный звук — лебедь плывет, красота... Вы послушайте, как лебедь поет!

Л. Горская

— (Смеется.) Да вот в том-то и дело! Почти как павлин! «Спой, птичка!»

Иерей Д. Бажанов

— (Смеется.) Да, да. Поэтому народ четко... ну, и в принципе, любой звонарь, худо-бедно опытный, он тоже знает на своей колокольне, если, особенно, это набор не... там... ну, сборная солянка... Знаете, вот бывает... После того, как разрешили колокольный звон, в конце 80-х годов стали появляться колокольни, где собирали разные колокола из разных мест. Ну, например, Новодевичий монастырь — там Владимир Машков звонил. Собирали — здесь такой колокол нашли, здесь — такой, такой, такой... И получается, что звоны-то есть, конечно, да, но уже не в те колокола, которые были раньше. И звонари знают, что среди любых таких наборов есть колокол такой «вредный» — то есть вот его нужно и ударить или поосторожней, или более хлесткий удар сделать, чтобы звук из него хоть как-то извлечь, а вот этот колокол — чуть коснулся, а он уже поет. Ну, то есть разные такие колокола. И естественно, что звонари тоже между собой как-то могут называть... Но, в основном, если взять современность, то у нас есть имена только у таких больших, значимых колоколов. Ну, например, храм-колокольня «Большой Златоуст» — «Благовестник Большой Златоуст». В верхотуре висит колокол, называется «Николай Второй». То есть, ну, такие... Там прямо написано. А более маленькие колокольчики как-то обычно никак не называют. Только вот такие исторические, как в Ростове — там, «Козел», «Лебедь» и так далее.

Л. Горская

— Скажите, а вообще сейчас хватает звонарей — вот таких хороших, квалифицированных? Вы простите, я заметила, что я применяю такую терминологию — «коллега», а Вы говорите — «собрат», я говорю — «квалификация», а Вы, наверное, тоже сейчас какое-то более душевное слово скажете и замените мой сухой термин. Но, в целом...

Иерей Д. Бажанов

— «Квалификация» — все подходит, прекрасный термин. Естественно, что, как в любой профессии, везде нужны профессионалы. Нигде не хватает регентов, нигде не хватает певчих, не хватает врачей и так далее. То есть в любой области нужны профессионалы. И естественно, что... Вот когда еще не было Уральского колокольного центра, а были епархиальные курсы звонарей, всегда «правой рукой» были незамужние девушки — самые лучшие такие вот помощницы. Там, и здесь помочь, и сюда, и методику преподавания, и инструкторами — все, все. «Где, кто? Все мы». Потом появляются симпатичные обучаемые звонари, девушки выходят замуж, рождаются детки, и в какой-то период наши девушки уходят в сторону. То есть такой естественный, что называется, временный отсев. Там, кто-то переезжает куда-то. То есть, с одной стороны, в каком-то другом регионе появляется звонарь, выходец от нас, как вот в Питере и Москве, Пскове и много где, наши выпускники, оказывается, переезжают и там живут. Кто-то уходит на пенсию, у кого-то со здоровьем... Кто-то — вот уже я за каждой литургией поминаю, которые уже усопли, умерли звонари. То есть, ну, все как везде, как в обычной жизни. Поэтому звонарей всегда не хватает, а, слава Богу, храмы строятся, и звонари нужны, естественно.

Л. Горская

— А деткам, деткам есть место в этом удивительном мире колокольного звона?

Иерей Д. Бажанов

— Вы знаете, с одной стороны, у нас в Положении Уральской школы звонарей прописано, что мы берем детей только после 14 лет, если физически они готовы. Потому что колокольня все-таки — это место повышенной опасности, это постоянные ветра, это нужно всегда тепло одеваться...

Л. Горская

— Лестницы...

Иерей Д. Бажанов

— Это, да, ну, то есть высотные все эти вещи. То есть у нас специальный даже предмет есть — техника безопасности — в учебном плане. И инженеры преподают, как там, чего делать, куда пальцы не нужно (там, под язык) вставлять, и так далее. Не нужно перешагивать через ограду... Ну, разные бывают... Но есть опыт обучения ребят. Вот, например, приглашает часто Югорская епархия по благословению нашего владыки... В Югорск, например, мы приезжаем, и там епархия тесно сотрудничает с Управлением культуры, и есть опыт обучения желающих ребят из музыкальных школ. Но все равно опыт показывает, что те, которые совсем уж малыши, пять-шесть-семь лет, это еще все-таки рановато, а вот лет девять-десять-одиннадцать-двенадцать, ну, то есть такой возраст уже, когда ребятки уже чего-то понимают, очень интересно и схватывают, и все-таки я думаю, что это в будущем будут уже хорошие звонари, когда подрастут. Поэтому у нас разработана методика преподавания тоже и более маленьким деткам. Просто мы-то пытаемся заполнить ту нишу, которая сейчас пустует. То есть нам нужны звонари действующие, на колокольнях. Ну, в плюс так как бы, на будущий задел — да, детками тоже занимаемся.

Л. Горская

— Отец Дмитрий, у нас буквально несколько минут осталось. Расскажите, пожалуйста, про Ваш храм В Честь Святителя Луки Крымского, Луки Войно-Ясенецкого, про Вашу общину. Много ли у Вас там звонарей, опять же?

Иерей Д. Бажанов

— Да, спасибо за вопрос! Владыкой назначен настоятелем сюда меньше года назад. Это еще строящий объект, то есть мы строимся. Но при этом я уделил сразу же внимание тому, чтобы у нас были какие-то колокольчики. И сейчас у нас такая гордость — ну, в хорошем смысле, — что на колокольне уже есть колокол весом в 326 килограммов. То есть, по проекту это, ну, такой — третий или четвертый по весу. Потом у нас будет еще и 600 килограммов, и 1 тонна 140 килограммов, а может быть когда-нибудь и три или пять тонн. И планируется в нашем храме также проведение фестивалей колокольного звона — здесь очень удобная колокольня, и храм располагается в микрорайоне Компрессорный, это окраина города Екатеринбурга, недалеко от поселка Кольцово, там, где, может быть, слышали, есть такой международный аэропорт. И есть даже такой проект, что когда у нас будут собираться звонари, то мы не только в центре города будем радовать гостей города, но и на окраине города — здесь у нас парк очень красивый, сосны. И будут прямо на лужайках располагаться люди и слушать выступления звонарей. И община у нас хорошая, дружная. Мы строим храм, такой народный храм. У нас нет ни одного спонсора, и собираем буквально по кирпичику все. И сейчас у нас только что закончилась эпопея с введением в эксплуатацию вентиляции. А сейчас у нас идут последние согласования в

администрации по подведению отопления, горячего водоснабжения. Поэтому такие... Помимо взгляда в небо с колокольни, приходится также земными такими делами, приземленными заниматься. Поэтому прошу молиться, чтобы нам удалось все согласования получить, и чтобы в этом году мы уже были с горячим водоснабжением и отоплением. Потому что ветра у нас сильные, эта зима была, слава Богу, теплая, но на электрическом котле сложновато.

Л. Горская

— И у Вас большая община? Как Вы  своими силами справляетесь с такой стройкой?

Иерей Д. Бажанов

— Ну, потихонечку, строить-то долго. Сейчас у нас — опять из-за этого самого коронавируса — приостановлены строительные работы. То есть, мы занимались только... успели вентиляцию сделать, как раз до марта. И сейчас в планах — после поведения тепла начать уже доделывать крышу. То есть у нас часть крыши сделана кровельным материалом, а часть еще под рубероидом. И затем мечтаем в следующем году начать уже внутреннюю отделку, штукатурные работы, и подготовить уже к финишу храм для того, чтобы сдать его в эксплуатацию. Здесь нужен пакет документов. И все равно, в принципе, у нас так, в целом, не считая горячего водоснабжения, и затем еще пожарная сигнализация останется, и у нас будет все готово уже к тому, чтобы ввести храм в эксплуатацию. То есть это такая мечта на следующий год — может быть, удастся. Ну, а там уже потом и росписи, иконостас — это уже все потом. Если так Вам интересно...

Л. Горская

— Очень интересно!

Иерей Д. Бажанов

— ...у нас приезжают гости, они называют наш храм... сейчас скажу, я в этом не разбираюсь... «У Вас, — говорит, — стиль как крафт!»

Л. Горская

— (Смеется.)

Иерей Д. Бажанов

— Людям нравится, что изнутри такие красные кирпичи, кого-то это умиляет. Но нам хочется быстрее это все все-таки заштукатурить, чтобы храм...

Л. Горская

— В архитектуре крафт — не всегда хорошо. (Смеется.)

Иерей Д. Бажанов

— Да, мы так шутим... У нас очень хорошая воскресная школа, замечательные детки. То есть у нас более — там, сколько получается? — шестнадцать преподавателей. Практически все преподаватели окончили учительскую семинарию. У нас есть такой сектор образования при Екатеринбургской духовной семинарии — церковных специалистов, преподавателей воскресных школ и основ православной культуры. То есть много деток, почти 70 человек. Но, опять же, из-за пандемии все приостановлено. Обычно прихожан у нас около 200 человек, но сейчас, опять из-за пандемии, только самые стойкие... Бабушек и дедушек попросил я остаться дома, на самоизоляции. Вот они сейчас все ждут, когда же их наконец-то выпустят. В общем, все как в жизни. Ждем, чтобы быстрее закончилось это моровое поветрие, и молимся о том, чтобы оно закончилось.

Л. Горская

— Дай Бог. А почему решили освятить храм именно в честь святителя Луки Войно-Ясенецкого? И какой он в проекте? Насколько он большой? Какая архитектура?

Иерей Д. Бажанов

— Вообще, храм... Святитель Лука, Вы, наверное, знаете, почитается во всем православном мире, даже и в Греции, везде его иконы...

Л. Горская

— Греки очень почитают, угу...

Иерей Д. Бажанов

— Да-да-да. Но ясно, что бывают святые менее известные, а есть святые, которые просто безусловно своим авторитетом, в принципе, уже при жизни завоевали полностью уважение и ощущение того, что, действительно, угодники Божьи. Поэтому вся жизнь святителя Луки... Просто я помню, когда еще учился в семинарии, там, по-моему, на втором курсе, в 1996 году, прославили святителя Луку, по-моему, на Украине, то есть как местного святого, в Крыму. Потом его прославили, по-моему, в Красноярске... Ну, то есть я всегда, даже когда еще был студентом, семинаристом, очень почитал святителя Луку. Но я не знал, конечно, что здесь очутюсь... И когда владыка сюда назначил из храма-колокольни «Большой Златоуст» сюда, то я очень порадовался, что здесь у нас есть и мощи святителя Луки, и община его очень почитает, община дружная, хорошая. И недавно у нас был престольный праздник — 11 июня, тоже опять в усеченном формате, то есть не удалось там сделать общего праздника такого для всех людей. Обычно палатки, угощение всех... И храм достаточно большой, вмещает он, наверное... Если человек 200, наверное, уже будет тесновато, может быть, 300. То есть он так, внешне, вроде, маленький, но в то же время есть и классы для воскресной школы, и для разных кружков, и для библиотеки. То есть вот храм такой — интересный. Архитектура интересная очень.

Л. Горская

— И парк рядом красивый.

Иерей Д. Бажанов

— Да, да. Ну, парк, учитывая прошлогоднюю у нас здесь ситуацию в Екатеринбурге, сейчас некоторые сложности имеет при согласовании нам разных работ и проектов. Но так, на будущее — это прекрасно. Стоишь, молишься — и в окнах качаются сосны. То есть так вот, очень молитвенно. Кто будет в Екатеринбурге, заезжайте обязательно к нам в Компрессорный.

Л. Горская

— А сайт уже есть у храма?

Иерей Д. Бажанов

— Да, он очень хороший. Http://1.sv-luka.ru.

Л. Горская

— Угу. Искренне надеюсь до Вас доехать. Потому что, конечно, мне кажется, это позор для россиянина — ни разу не побывать в Екатеринбурге. Я вынуждена прощаться, потому что наше время, к сожалению, закончилось. Помоги Вам Бог справиться со всеми препонами и достроить храм, и встретить зиму с отоплением, что важно. Я напоминаю, что в эфире радио «Вера» была программа «Светлый вечер». Ее для Вас провела Лиза Горская. У нас в гостях был иерей Дмитрий Бажанов, настоятель храма Святителя Луки Крымского в Екатеринбурге, директор Уральского колокольного центра. Всего доброго, отец Дмитрий!

Иерей Д. Бажанов

— Огромное всем спасибо! Спасибо большое! До свидания!