Евангелие от Луки, Глава 12, стихи 32-40

Читает и комментирует епископ Переславский и Угличский Феоктист

В наш век вопрос имущества и финансов волнует если не всех, то очень многих. И это довольно странно, вроде бы проблема голода в развитых странах решена, с одеждой и базовыми вещами тоже проблем никаких нет, но всем хочется для себя лично чего-то большего. Всем всегда всего мало. Такое стремление противоречит духу христианства, но тем не менее, оно поработило себе и тех, кто считает себя христианами. Любопытно, что если первое поколение христиан полагало, что отказ от личного имущества — это одна из существенных характеристик последователей Христа, то сегодня мы предпочитаем об этом не думать, а отказа от всего материального христианское общество требует только от монахов. Книга Деяний святых апостолов ничего не знает про монашество, но при этом она наполнена историями продажи имущества с последующей раздачей нуждающимся полученных с продажи средств. Конечно, такая категоричность довольно быстро сошла на нет. Дело тут не только в некотором лукавстве и маловерии, но еще и в том, что первые христиане жили ожиданием скорого Второго пришествия Христа. С течением времени напряженность этого ожидания утихала, сейчас же от нее остались лишь нечеткие следы. Но тем не менее, вне связи со Вторым пришествия Христа и окончанием существования привычного мира, вопрос соотношения заботы о земном и веры в Бога никуда не делся. Либо одно, либо другое. Невозможно ощущать и глубоко переживать свою связь с Богом, если человек всецело связан земным. Но вместе с этим христианин не имеет права не заботиться об имуществе и о тех, о ком человек должен заботиться в силу своего положения, к примеру, о детях или о престарелых родителях. Поэтому все это — вопрос приоритетов.

Именно как таковой его и трактует Церковь. Плохо не имущество само по себе, а привязанность к нему. Привязанность же может иметь самые разные проявления. К примеру, отсутствие чего-либо у меня, но пристальное внимание к чужому — по своей сути все та же вера в земное, а в не в Бога. И, как следствие, это пленение разума, которое препятствует богообщению.