В нашей студии были настоятель Иосифо-Волоцкого храма в поселке Развилка священник Петр Зорин и клирик Георгиевского храма в городе Видное священник Олег Осадчий.
Разговор шел о фестиваль кельтской музыки «Развилка», который организуют наши гости, о христианских мотивах кельтской культуры и о том, почему такой фестиваль проводится при храме.
А. Пичугин
— Здравствуйте, дорогие слушатели. «Светлый вечер» на светлом радио. Меня зовут Алексей Пичугин, рад вас всех приветствовать. А сегодня у нас действительно светлая программа, очень рад этому и очень рад нашей теме, будем говорить про музыкальный фестиваль. Лето заканчивается, ну вот начинается такая вот череда ранне-осенних музыкальных фестивалей. И сегодня мы будем говорить про кельтский фестиваль «Развилка» — 1 сентября он пройдет в подмосковном поселке Развилка, это прямо совсем рядом с Москвой, буквально сразу за МКАДом. И наши гости сегодня, вместе с нам и с вами этот час ближайший, наш «Светлый вечер» проведут священник Петр Зорин, настоятель Иосифо-Волоцкого храма в поселке Развилка. Отец Петр, добрый вечер.
Иерей Петр
— Добрый вечер.
А. Пичугин
— Священник Олег Осадчий, клирик Георгиевского храма в городе Видное. Добрый вечер.
Иерей Олег
— Добрый вечер.
А. Пичугин
— Кельтский фестиваль «Развилка», фестиваль, который проходит в непосредственной близости от храма или прямо на территории храма...
Иерей Петр
— У нас на территории храма находится православная гимназия, и вот на этой территории построена сцена, то есть это оупен-эйр фестиваль, поэтому ну да, практически на территории храма.
А. Пичугин
— А почему кельтская культура так заинтересовала когда-то? Мы с вами до эфира говорили, оказывается, фестиваль уже в восьмой раз проходит.
Иерей Петр
— Да, это движение, которое много лет назад было начато отцом Олегом Осадчим, отцом Сергием Ефимовым, и я тоже в этом участвовал. Кельтская культура — это особая культура. Говоря о ней, мы, конечно, не имеем в виду друидов, да, то есть друидическую религию, потому что друиды это своем не те персонажи, которых себе обычно представляют. Если посмотреть на картинку, то очень часто друидов изображают как таких седобородых длинноволосых старцев...
Иерей Олег
— Как Гэндальфа.
Иерей Петр
— Да, как Гэндальфа.
А. Пичугин
— А вы все вышли из толкиеновской шинели.
Иерей Петр
— Да. И у них в руках таких серпы, и цветочки. И на самом деле серпы эти предназначены не для того, чтобы срезать цветочки, а простите меня, для того чтобы вскрывать животы людям и гадать по кишкам.
А. Пичугин
— Как интересно.
Иерей Петр
— Поэтому друидическая культура и кельтская культура — это совершенно разные вещи. Кельтская культура — это прежде всего культура христианская, совершенно самобытная и уникальная.
А. Пичугин
— Древнехристианская, я бы даже сказал.
Иерей Петр
— Древнехристианская,
А. Пичугин
— Все-таки мы очень мало, хотя даже у нас на радио «Вера» было несколько программ, но мы очень мало и скудно себе представляем христианство того времени, христианство кельтов, христианство той части Европы. Хотя на самом деле собственно ирландские миссионеры, монахи, они были одними из самых активных миссионеров-просветителей в Европе того времени.
Иерей Петр
— Да это так.
Иерей Олег
— Вообще есть версия, что монашество кельтское очень было похоже на наше восточное монашество.
А. Пичугин
— Да, я тоже про это слышал, хотя вот, честно признаюсь, совсем практически ничего не знаю, только на уровне вот слышал что-то, где-то, фоновые знания.
Иерей Олег
— Есть у нас знакомый, отец Александр Шабанов, он служит в Твери, историк церковный, он пишет книги на эту тему. У него есть интересные открытия, интересные книги, очень рекомендую, как раз по этой теме.
А. Пичугин
— Как пришла идея фестиваль организовать?
Иерей Олег
— Ну отец Петр, может быть, расскажешь про икону?
Иерей Петр
— В храме, где я служу, находится уникальная икона четырех, ну можно так сказать, основных святых этого региона. Дело в том что история, христианская история вообще этого региона начинается с I века. Апостол Аристовул — это один из 70 апостолов, он первый, кто приходит в Британию и там проповедует Христа Воскресшего. И вот с этого времени начинается христианская история. Но история христианская и расцвет вообще вот именно вот этой самобытной культуры начинается, конечно, со святого равноапостольного Патрика Ирландского, он есть у нас на нашей иконе, дальше святая Бригитта Килдарская. Ну я поясню, святой Патрик и святая Бригитта для Ирландии — это примерно так же, как для нас преподобный Сергий Радонежский и преподобный Серафим Саровский, то есть это святые, чье почитание распространено невероятно широко. На этой иконе изображен преподобный Брендан Мореплаватель или Брендан Странник. И святой Колумба Кольм Килле — «Голубь Церкви» — это означает его прозвище. Вот это четыре основных ирландских святых. Вот с этой иконы, собственно, все и началось. Икона с клеймами, совершенно замечательная, мы перед ней совершаем регулярно молебны. Я думаю, что вот вопрос, с чего началось, я думаю, что скорее всего само такое вот увлечение этой культурой началось с невероятной храбрости и невероятной отваги. Потому что именно этими словами можно охарактеризовать древних ирландских святых, древних шотландских святых.
А. Пичугин
— А ваш собственный интерес, он когда зародился? В годы обучения в институте, когда как раз, наверное, это было все достаточно так вот серьезно, сами понимаете, что ну вот мы же даже об этом говорили, что у нас в стране там лет 15 назад, 20, 10 даже это был ну очень популярно, вся кельтская культура...
Иерей Петр
— Толкиен был в сердцах у всех.
А. Пичугин
— Толкиен был в сердцах у всех, да. Как раз тогда, наверное, я так понимаю, это пришлось на ваши студенческие годы, и тогда вас все это захватывало, так, нет?
Иерей Олег
— Ну на самом деле у меня даже это началось пораньше. Я помню, мне было восемь лет, я прочитал «Хоббита», почувствовал, что это что-то великое, ничего не понял. Потом перечитал еще раз.
А. Пичугин
— А нет, это не первые переводы, первые переводы — это еще 70-е годы. А потом уже Наталья Леонидовна Трауберг перевела.
Иерей Олег
— Да, потом прочитал «Властелина колец», и мне было лет, наверное, одиннадцать, тоже мало что понял. А потом появились такие открытия, что, в принципе, это связано как раз с ирландской культурой, что профессор вдохновлялся там валлийскими легендами какими-то, да. Потом пришло такое открытие, что это, в принципе, глубоко христианская литература. И вот эта связь и музыки где-то, и литературы, поэзии, да, вот это все очень вдохновило. И как раз музыкальное открытие, то есть там группы какие-то британские, которые мы там с детства слушали. Потом было еще одно открытие, мне, когда я уже был студентом, подарили кассету, поставили музыку. Я говорю: что это? Казалось, это какая-то группа типа Clannad или еще классика ирландской музыки. Оказалось, что наша московская группа Telenn Gwad, кстати, которая у нас на фестивале тоже участвовала однажды, это Олег Бойко, замечательный музыкант. И я очень удивился, что у нас в стране есть такая музыка, такая культура. Потом мы познакомились с Мишей Смирновым, Михаил Иванович участник известных разных групп. И, в принципе, он начинал кельтское движение у нас в Москве, выпускал пластинки своей группы, других интересных групп. И мы с этим всем познакомились, и я думаю, что это не случайно.
Иерей Петр
— Ну вот у отца Олега, так сказать, пристрастие шло, развивалось скорее по музыкальной линии, да, а у меня как-то скорее от изучения истории Церкви. Как раз да, в институте, когда я учился в Свято-Тихоновском и изучал историю Церкви и увидел вот этих бесстрашных воинов Христа, которые несли совершенно невероятные подвиги, которые проповедовали, миссионерствовали и, действительно, как пишет в одной из своих книг отец Александр Шабанов, они посещали в том числе северо-западное побережье Руси. И в Крыму тоже находят следы того, что там были проповедники из того региона.
Иерей Олег
— Ну в Великом Новгороде тоже.
А. Пичугин
— Великий Новгород — еще можно как-то понять. Но Крым — это же уже совсем дугой край света, фактически другая ойкумена для людей, живших на севере, на северо-западе Европы, дойти до Крыма... А он это на чем-то основывает, он может как-то обосновать то, что они там были, в Крыму?
Иерей Петр
— Да, там на самом деле несколько святых, которых мы знаем как типичных, так сказать, там французских святых, как типичных святых там для Германии — это были ирландцы.
А. Пичугин
— А какое это время?
Иерей Петр
— Это расцвет Ирландской Церкви — это V, VI, VI века. К сожалению, в XII веке Ирландская Церковь как самобытная погибнет, ну она переходит полностью под власть римо-католической церкви, соответственно вся ее самобытность была уничтожена.
А. Пичугин
— То есть у вас при создании фестиваля сошлись такие две стороны. Вы, отец Петр, в первую очередь интересовались историей и через это пришли к культуре, в том числе к музыке. А у вас, отец Олег, это все шло именно от культуры, от традиции.
Иерей Олег
— Ну в том числе, потому что, конечно, тоже интересуюсь историей Церкви, безусловно, то есть и то, что мы когда учились с отец Петром в Свято-Тихоновском.
А. Пичугин
— А вы вместе учились, да?
Иерей Олег
— Да, но только отец Петр дошел до финиша, а я нет, и потом закончил Коломенскую духовную семинарию. Ну то есть интерес такой общий, да, то есть и история, и поэзия, и музыка. Ну как говорится, во-первых, это красиво, то есть кельтская культура, она удивительная. Те, кто приедут на фестиваль на наш 1 сентября, я вот всех приглашаю прийти именно на молебен тоже перед этой иконой. Мы когда разрабатывали вот вариант написания этой иконы, то есть вот эти клейма, на которых изображены какие-то моменты из житий этих святых, там есть вот эти орнаменты известные кельтские, которые несут в себе глубокую символику, есть разные интересные моменты из житий, все это можно увидеть, что это действительно очень красиво и через это можно познакомиться и со святыми, и с Господом. То есть ну некоторая эстетика в кельтской культуре присутствует, которая привлекает людей, безусловно.
А. Пичугин
— Итак, я напомню, дорогие слушатели, что в гостях у светлого радио сегодня священник Петр Зорин, настоятель Иосифо-Волоцкого храма в поселке Развилка, Московской области, священник Олег Осадчий, клирик Георгиевского храма в подмосковном городе Видное. И говорим мы про фестиваль, замечательный фестиваль кельтской культуры, который пройдет в поселке Развилка 1 сентября, уже через неделю. В два часа он начнется. Давайте сразу расскажем, как добраться до Развилки и до места проведения фестиваля, до Иосифо-Волоцкого храма.
Иерей Петр
— Добраться проще всего от метро «Домодедовская», 356-я маршрутка или автобус доезжает практически до храма. Ехать ну где-то порядка десяти, максимум пятнадцати минут.
А. Пичугин
— От метро?
Иерей Петр
— От метро «Домодедовская», да.
А. Пичугин
— А если на машине?
Иерей Петр
— Если на машине, как только выезжаете в область по Каширскому шоссе, сразу же вот, как только выехали, сразу же будет светофор, на этом светофоре надо уйти налево и по главной дороге доехать до следующего светофора. Там будет дорога петлять, и на перекрестке взять правее и выедете к нашему храму. У нас есть сайт http://hramiosif.ru/. Если в любом поисковике набрать Иосифо-Волоцкий храм, то попадаете на наш сайт, там есть схема проезда.
А. Пичугин
— Ну если в любом навигаторе забить: «поселок Развилка, Иосифо-Волоцкий храм», то тоже приедете.
Иерей Петр
— Да, конечно.
А. Пичугин
— У вас две группы, я так понимаю, в этот день будут выступать: Andy M. Stewart Tribute Quartet и The Raindrops — это группа отца Олега как раз.
Иерей Олег
— Совершенно верно.
А. Пичугин
— Расскажите про ваш коллектив и про ваших коллег, Andy M. Stewart Tribute.
Иерей Олег
— Да, я вот хотел сначала рассказать про первую группу, которая заявлена, это группа наших друзей. Вот Михаил Иванович Смирнов, известный музыкант, у него есть несколько проектов, все они так или иначе имеют отношение к кельтской культуре. В этот раз впервые приедет вариант именно кавер-группа, да, они исполняют в основном песни Энди Стюарта, это известный шотландский поэт, композитор. Ну можно сказать, что это сердце и совесть шотландской музыки XX века. Вот но не только XX века, потому что он исполнял традиционные песни, традиционные композиции шотландские народные. Ну такая камерная группа, очень красивая, очень содержательная музыка у них. Я несколько раз бы на их концерте и всем очень рекомендую. То есть это такой мягкий вариант Михаила Ивановича Смирнова, потому что будет две акустические гитары, альт и голос солиста, Михаила Смирнова. Моя группа Raindrops, мы исполняем, если можно так сказать, эклектичную музыку. Это песни в большинстве своем на стихи ирландских, шотландских авторов, там как раз V–VI века, в том числе и святых. Мы будем на этом концерте исполнять песни на стихи святого Колумба, который есть на иконе в Развилке и святого Эйдана Линдисфарнского. Музыка авторская, конечно, она получила некоторое влияние вот как раз северо-западной музыкальной традиции, тоже такой кельтской. В основном наша программа состоит из песен на английском языке, ну постепенно чтобы как-то быть ближе к людям мы сейчас начинаем делать русскоязычные вещи тоже.
А. Пичугин
— Но в обработке именно кельтской?
Иерей Олег
— Не всегда. То есть мы любим совершенно разную музыку. То есть то что можно назвать фолк, рок, инди-фолк, да, там в западном понимании, даже больше в американском. Но есть, конечно, какие-то элементы в нашей музыке, которые звучат именно как кельтская музыка.
А. Пичугин
— Вы очень много чем занимаетесь в плане развития вот различных совершенно фольклорных направлений. Это и ваши выступления с «Ихтисом», вы официально участвуете, да? Участие в группе «Ихтис», которая нашим слушателям прекрасно знакома, которая наши очень большие друзья. У вас группа Raindrops, у вас есть еще несколько проектов. А давайте несколько подробнее про то, что вы делаете. Почему вам это интересно, почему вам это фолк направление интересно, не просто как обычно это бывает у многих музыкантов, а в конкретном направлении: вот кельты и я буду этим заниматься в эту сторону развиваться и достигать каких-то успехов? А у вас очень много всего. Здесь и балканская, и русская народная, и кельты и чего-то еще, не знаю точно.
Иерей Олег
— Ну на самом деле очень интересно себя пробовать в разных направлениях, и я хотел бы подчеркнуть, что это именно христианское творчество. То есть до того, как меня рукоположили в диаконы, например, я занимался разной музыкой, то есть могла быть там брит-поп-музыка, это могла быть еще какая-то музыка. Но интересно, я иногда на концертах даже об этом говорю, когда меня рукоположили в диаконы и у меня родилась дочь, я так понял, что жизнь сильно изменилась, так оно и было, я думал, что с музыкой в принципе не богослужебной я, наверное, попрощаюсь. То есть она будет звучать иногда в моей жизни, может быть, что-то я буду там писать, но я думал, что я не буду этим заниматься. Но так получилось, что жизнь продолжается, и старые знакомства, новые знакомства, я почувствовал, что этим нужно заниматься. Причем я не люблю говорить о музыке как о средстве проповеди, потому что это немножко такие, может быть, где-то высокопарные слова. Но знаете, если говорить честно, то иногда так получатся, да, то есть что музыка может помогать говорить там с молодежью, с другими людьми о самом главном.
А. Пичугин
— А с чего начиналось все у вас в вашем фестивале? Вот восемь лет назад, когда вы... Восемь лет?
Иерей Петр
— Девять.
А. Пичугин
— Девять лет назад, когда вы только начинали, вы еще не были настоятелем Иосифо-Волоцкого храма.
Иерей Петр
— Нет, я еще не был даже священником, это все организовывал отец Сергий Ефимов, настоятель в то время.
Иерей Олег
— Это наш друг, он сейчас тоже нам помогает иногда.
Иерей Петр
— Вот он решил это организовать, и соответственно мы с отцом Олегом в этом участвовали, готовили. Первый раз это было в школе, в актовом зале.
А. Пичугин
— Да это вы говорили в начале программы.
Иерей Олег
— То есть там не было какого-то серьезного аппарата, там было все немножко так, ну скажем, по-домашнему, причем мы...
А. Пичугин
— А кто приезжал?
Иерей Олег
— А приезжали музыканты, по-моему, какая-то моя группа выступала, ну в другом составе, это все было не так масштабно, как сейчас, милостью Божией, вот. И ну приезжали какие-то наши друзья, тоже там священники, ну в основном любители тоже музыканты.
А. Пичугин
— Я имею в виду зрители, те кто...
Иерей Петр
— Зрители-то были местные жители, прихожане.
А. Пичугин
— А, то есть в основном это такая внутриприходская история для небольшого поселка, который ну уже практически часть Москвы.
Иерей Петр
— Да, изначально это так и есть. И, собственно говоря, он сориентирован был на такую аудиторию, потому что когда мы уже много лет проводим такой фестиваль, плюс мы проводим День молодежи в нашем благочинии, пригашаются там тоже интересные очень выступающие и коллективы приглашаются.
Иерей Олег
— Да, мы стараемся мониторить, что интересного происходит вообще. И стараемся привозить. Например мы на День молодежи привозили такую интересную группу «Комба-Бакх» из Костромы.
А. Пичугин
— Да, знаю, конечно. У меня есть очень хороший друг священник, один из самых близких друзей, который как-то очень долгое время меня пытался этой группой удивить. Интересно, здорово.
Иерей Петр
— Да, такое удивительное сочетание: живая электронная музыка. Очень необычное сочетание.
Иерей Олег
— Регги, хип-хоп.
Иерей Петр
— Да, чудесная музыка. Так вот потихонечку мы пробовали разные формы по-разному. Потому что у нас не стоит задача собраться и послушать хорошую музыку, потому что для этого существует клуб, куда ты идешь на выступления просто какой-то группы...
А. Пичугин
— Для этого не обязательно собирать много людей. Для этого можно собраться хорошей компанией, пойти, послушать и вот усилий даже никаких не надо прикладывать.
Иерей Петр
— Да. у нас задача стоит совершенно другая.
А. Пичугин
— Вот про задачу мы буквально через несколько минут. Давайте нам сейчас самое время сейчас перейти к музыке, а то мы говорим, что есть группы, что они выступают. У меня в руках диск The Raindrops «Songs of journey» — это диск, который записала группа отца Олега, нашего сегодняшнего гостя. Что мы слушаем?
Иерей Олег
— Мы слушаем композицию, которая называется «The sea song», то есть «Песня моря». Это как раз песня, написанная мной на слова святого Коламба, о путешествии.
А. Пичугин
— Как здорово, сейчас мы будем слушать. Я только напомню, что после песни у нас небольшая пауза, после которой мы в эту студию вернемся. Священник Петр Зорин, настоятель Иосифо-Волоцкого храма в поселке Развилка. Священник Олег Осадчий, клирик Георгиевского храма города Видное. И мы с отцами говорим о фестивале кельтской культуры «Развилка», который 1 сентября в два часа дня начнется прямо рядом с Москвой, в поселке Развилка. Это прямо за Московской кольцевой дорогой, недалеко от метро «Домодедовская». Слушаем песню группы «The Raindrops», которая называется «The sea song».
А. Пичугин
— Итак я напомню, дорогие слушатели, что это программа «Светлый вечер». Здесь на светлом радио мы говорим о замечательном фестивале кельтской музыки «Развилка», 1 сентября, через неделю, он пройдет в поселке Развилка в Подмосковье, на территории Иосифо-Волоцкого храма. И наши гости сегодня как раз его организаторы. Это настоятель Иосифо-Волоцкого храма в поселке Развилка, священник Петр Зорин и священник Олег Осадчий, клирик Георгиевского храма в городе Видное. Итак, мы обещали, что мы после этого перерыва поговорим все-таки о том, для чего вы это делаете. С одной стороны, может показаться, для того, чтобы хорошие люди собрались вместе и слушали хорошую музыку и отдыхали, а с другой стороны, есть еще какие-то, наверное, смыслы, которые вы в фестиваль закладываете.
Иерей Петр
— Дело в том, что у нас проходит не только кельтский фестиваль, мы потихонечку разнообразим то, что мы делаем. Идея, которая за всем этим стоит очень простая: на всех языках мы славим Господа. То что один христианин говорит на английском, другой христианин говорит на русском, на китайском, это не препятствие и даже, наоборот, это определенный вызов к тому, чтобы молиться вместе, к тому чтобы понимать друг друга. Господь нам сказал простую вещь, да, в Евангелии от Иоанна есть совершенно потрясающая молитва: «Да будут все едины как Я, Отче, в Тебе и Ты во Мне, так будут они в нас едины». Вот это единство мы очень часто пропускаем мимо, мы очень часто видим различия...
А. Пичугин
— Любим об этом поговорить, к сожалению.
Иерей Петр
— Да, о том, что ты такой национальности, ты такой национальности. У нас вот, например, в храме замечательная совершенно икона священномученика Григория, просветителя великой Армении, на этой иконе надписание есть как на церковнославянском, так и на армянском языках. То есть мы проводили и русские фестивали, проводили замечательный совершенно сербский фестиваль, он прошел совершенно потрясающе, замечательный просто фестиваль получился.
А. Пичугин
— А сербский — это когда и где?
Иерей Петр
— У нас же проводили мы, вот, получается, когда, ну два с половиной года назад мы его делали.
А. Пичугин
— А почему не продолжаете именно с сербской тематикой?
Иерей Петр
— А мы просто разнообразим. Да, там отклик получился совершенно потрясающий, но дело в том, что мы проводили этот фестиваль вместе с покойным уже нынче, к сожалению, священником, очень замечательном, отцом Алексеем Власенко, который бы духовником для многих рок-музыкантов. Ну на отпевание, когда отца Алексея отпевали, приезжал и Гарик Сукачев, ну много разных музыкантов было. Мы с ним делали такой фестиваль, поэтому мы в другом формате уже будем делать, но будем делать обязательно. Мы хотим показать то, что хотел показать православным замечательный святой, подвижник XX века, святитель Иоанн (Максимович), Шанхайский и Сан-Франциский. Он стал говорить о чем, о том что мы приехали вот в этой землю, и здесь масса святых, о которых мы не знали, мы не помнили. Мы должны показать людям, которые здесь живут, что эта земля с глубочайшей христианской историей. Замечательный, ну на мой взгляд действительно один из величайших подвижников, очень любимый отцом Олегом, митрополит Антоний Сурожский...
А. Пичугин
— Да не только отцом Олегом, я думаю.
Иерей Петр
— Ну отец Олег просто его проповеди очень любит цитировать.
А. Пичугин
— У нас есть программа, во многом построенная на его проповедях.
Иерей Петр
— Так вот он, у него есть замечательное совершенно обращение о том, что мы не в бесплодную пустыню попали — вот он обращается к эмигрантам из России, — мы попали на христианскую землю. Мы обращаемся к истории, мы видим, сколько святых. Может быть, действительно малоизвестный факт, но когда мы с вами читаем Символ веры, то сам текст непосредственно был составлен епископом Осией Кордувийским — ну это Кордова, это Испания. Мы почитаем и Амвросия Медиоланского — то есть Марсель. Мы почитаем массу святых, которые жили не в наших местах.
А. Пичугин
— И важно об этом помнить.
Иерей Петр
— Мы недавно чтили святителя Климента Охридского, а Охриды это Болгария. Я понимаю, конечно, что многие считают, что святитель Николай по национальности был русским. Если посмотреть на просветителей вообще равноапостольных, то мы увидим совершенно удивительную картину: Патрик, просветитель Ирландии, по национальности не был ирландцем...
А. Пичугин
— А расскажите в двух словах про Патрика. А то мы о нем говорим уже много-много лет, день святого Патрика, у нас его включили в календарь.
Иерей Олег
— У нас теперь есть два дня святого Патрика.
А. Пичугин
— Есть два дня святого Патрика. И так получается, что мы про самого Патрика-то, в общем, знаем достаточно немного. Кроме того, что красиво одетые люди в зеленое ходят со стилизованными кружками «Гиннеса» по бульварам Москвы, и вроде как все это в честь святого. А расскажите его настоящую историю жизненную.
Иерей Петр
— Ну я позвольте вот два слова скажу по поводу праздника святого Патрика. Дело в том, что в том виде, в котором мы его сейчас знаем, это праздник появился в 50-х годах, когда английские и ирландские производители пива столкнулись с падением продаж. Вообще пиво изначально это напиток крепостью порядка 1,2 градуса. То есть это не был хмельной напиток в том плане, в котором мы его понимаем. Это был напиток очень...
А. Пичугин
— Мне такой из Вологодской области привозили, из деревни, там делают.
Иерей Петр
— Да, это напиток, который был ценен одним — обычно люди пили некипяченую воду, и отсюда масса всех эпидемий, которые мы знаем в Средневековье. То есть это праздник такой — маркетинговая находка. Кроме того, изначально цвета были не зеленые, а вообще синие. И вообще на самом деле исторически в день святого Патрика в Ирландии закрывались все пабы, это был день молитвы. То есть все шли в храм, все молились, все, так сказать, соответственно причащались. И после этого уже шел какой-то праздник.
А. Пичугин
— А потом пабы открывались, после службы. С утра не работали.
Иерей Петр
— Может быть, но вот сам этот праздник — это был именно религиозный праздник, это был праздник, именно нацеленный все-таки на молитву. Вот это мы и хотим вернуть — ощущение не просто некоего такого праздника, некоего фана, как сейчас говорят. Наш фестиваль начинается с молебна. Потому что каждое третье воскресенье после Троицы совершается память Собора всех британских и ирландских святых. А святой Парик вот сейчас был включен уже в богослужебный календарь, понятно, в святцах он был давно. Ну есть немножко разные даты, это 389 год, он родился в христианской семье, его дед был священником, отец, ну там не очень понятно как бы надписание, то ли декурион, то ли диакон, но в любом случае он был обеспеченным человеком. В 16 лет было нападение на эту территорию, это территория северо-восточной Англии, то что потом стало королевством Нортумбрия, и его увезли в Ирландию, в рабство. Шесть лет он находится в рабстве. И в рабстве, о чем нам сообщает собственноручно написанная исповедь, в рабстве он понял, за что с ним это произошло. Потому что он прямо пишет: я не слушал наставления старших, я отошел от веры отцов. Он это воспринимает как необходимость покаяния личного, он кается, он молится. И ему является ангел, который называет себя Виктором, и этот ангел говорит ему, что ему нужно делать для того, чтобы покинуть Ирландию, сбежать из рабства. И вот дальше есть момент, который меня лично совершенно фантастически поражает. Патрик вернулся домой. Ну обеспеченная семья — живи и радуйся. То есть многие, так сказать, современные молодые люди, да, так и делают. То есть все у тебя есть, у тебя есть доход, родители у тебя обеспеченные, ничего не надо делать. Но Патрик начинает учиться. Несколько лет учится, мы достоверно не можем сказать, но предание говорит о том, что он уехал во Францию, в Галлию, где учился у нескольких святых. И потом он принимает самое парадоксальное решение, которое только может принять человек — он возвращается в Ирландию.
А. Пичугин
— Ну действительно парадоксально.
Иерей Петр
— То есть ты был там рабом, по законам того времени, если ты был где-то рабом, и ты возвращаешься на ту же территорию, то ты опять становишься рабом. То есть он себя, по сути, потенциально обрекает на опять же добровольное уже рабство. Господь помогает ему в тех обстоятельствах, которые там возникли, он уже официально там освобождается, уже по законам местности освобождается от рабства и начинает свою проповедь. И вот интересно, что сейчас, когда мы говорим о миссии, когда отец Олег делает замечательные свои концерты, ориентированные на молодежь, и мы говорим, что очень тяжело с молодежью работать, так вот святой Патрик работал как раз с молодежью...
Иерей Олег
— Все-таки работа с молодежью существует.
А. Пичугин
— Меня смущает сама постановка вопроса: работать с молодежью — у вас это не работа, у вас это фестиваль.
Иерей Петр
— У нас, знаете как...
Иерей Олег
— Слава Богу.
А. Пичугин
— Да, правда. Слава Богу.
Иерей Петр
— Я думаю, что ну может быть, да, это звучит там немножко жестковато, но и делаем мы это не потому, что там на нас повесили, да, эту обязанность, хотя отец Олег у нас ответственный по работе с молодежью, но я думаю, что это скорее то, что живет в наших сердцах. Так вот святой Патрик, почему он обращал свою проповедь к молодежи. Дело в том, что для того времени молодежь это маргинальные слои общества. Те, кто уже постарше, у них уже в голове только один заработок денег, а молодежь как раз...
А. Пичугин
— Обеспечить семью надо. Конечно, заработок денег.
Иерей Петр
— Без этого никуда, да без того, чтобы обеспечить семью, никуда. Поэтому я думаю, что вот эта миссия, вот эта горячность, вот эта неуклонность святого Патрика, как раз вот для меня она и стала решающей. Я не знаю, как для отца Олега, у отца Олега есть свои образы святых, которые его очаровали.
Иерей Олег
— Дополняя то, что сказал отец Петр, я хотел бы поделиться таким личным моментом, чем мне близок святой Патрик. Когда молишься этому святому, когда с ним беседуешь, это обычно какие-то моменты, когда что-то очень не нравится из того, что происходит вокруг. То есть бывают встречи с людьми какие-то сложные, бывает, что что-то не получается. И вот о чем говорил отец Петр, проповедь, да, то есть следование за Христом в каких-то сложных моментах. Когда вспоминаешь его житие и беседуешь с ним об этом, с этим святым, то становится как раз вот очень радостно и, не побоюсь этого слова, легко даже.
Иерей Петр
— Я могу порекомендовать тем, кто слушает сегодня передачу, прочтите, есть в интернете молитва святого Патрика, называется она «Щит святого Патрика». Вот это вот: «Я восстаю ныне великою силою, я восстаю силою Творца...» Суть этой молитвы именно в том, что все, что я делаю, это для Бога, от Бога и к Богу. Вот это совершенно потрясающая молитва, невероятная. И когда читаешь его исповедь, она есть, она на русском языке есть, там есть Символ веры, который излагает святой Патрик. Очень интересно, когда его сравниваешь с обычным Символом веры, видно, вот догматически то же самое, но добавлена такая эмоциональность, такое вот движение внутреннее, ты чувствуешь вот ну то что современно называется драйв. Это не просто исповедание веры, это готовность...
А. Пичугин
— Горение абсолютное.
Иерей Петр
— Да, да.
А. Пичугин
— Я напомню, что в гостях у светлого радио сегодня священник Петр Зорин, настоятель Иосифо-Волоцкого храма в поселке Развилка. Священник Олег Осадчий, клирик Георгиевского храма в городе Видное. Мы говорим о фестивале, который пройдет 1 сентября, фестиваль кельтской культуры «Развилка» на территории Иосифо-Волоцкого храма, рядом с храмом. Приезжайте все, это рядом с Москвой, 10 минут на автобусе от метро «Домодедово». Надо сразу, наверное, напомнить еще раз: автобус номер 355 и 356 вас от метро «Домодедовская» буквально за 10–15 минут доставят прямо к площадке фестиваля. А помимо музыки, я напомню, что участники концерта — это группа The Raindrops, группа отца Олега Осадчего, который у нас в студии. Andy M. Stewart Tribute, кавер-коллектив, квартет. Две группы будут выступать. Еще написано в афише, которая передо мной, мастер-класс от Московской школы шотландских танцев — что это такое и что еще будет на фестивале?
Иерей Петр
— У нас есть замечательная наша знакомая Татьяна Зайцева, представитель этой школы, она проводит мастер-классы по танцам. Дело в том, что ну так получилось, я когда смотрю какие-то концерты, ну где-то бываю, сейчас понятно, очень редко, но тем не менее я вижу, что да, люди либо просто стоят, либо сидят, либо, ну то что называется в просторечии, топ-танцы, то есть топают на месте. Хотя вот есть совершенно замечательные там, когда мы делали русский фестиваль, тоже люди не танцуют, люди разучились танцевать, не знают русских танцев. И мы приглашали, нам показывали шотландские танцы, русские танцы, то есть разные совершенно. Ты слушаешь хорошую музыку — оупен-эйр, открытая площадка, понятно, что все это, так сказать, без каких-то там таких излишних экспрессивных моментов. Но вот ты стоишь, слушаешь. Заканчивается композиция, выходит Татьяна, говорит: а теперь подходите сюда, я вам покажу несколько простых движений. Вот она показала, люди уже могут как-то танцевать. Это интересно, это хорошо, тем более у нас приходит много детей. Ну а где вы видели концерт, на котором дети будут тихо сидеть, дети, они танцуют. И мы по-разному может относиться к танцам, кто-то принимает их, кто-то танцует, кто-то не танцует. Мне кажется, что это примерно так же, как с музыкой. Я в какой-то момент почувствовал, что музыка ушла из моего сердца, то есть я не слушаю музыку...
А. Пичугин
— До сих пор?
Иерей Петр
— Нет, это продолжалось какое-то время. Даже когда я ехал в машине, я включал исключительно лекции там...
А. Пичугин
— Аудиокниги.
Иерей Петр
— Ну или радио «Вера».
А. Пичугин
— Ну ладно уж, могли не говорить. Ну спасибо.
Иерей Петр
— Так вот в какой-то момент я почувствовал, что музыка возвращается в мое сердце, мне опять хочется слушать что-то, как-то вот и точно так же я понимаю, что есть люди, которые не могут жить без движения, им нужно движение в каком-то вот плане. Поэтому мы и добавили вот эти мастер-классы. Человек, к сожалению, зачастую является даже в своей жизни просто зрителем, просто наблюдателем. Проходят какие-то события, человек в этом не участвует. А когда, вот как сделал однажды отец Олег, замечательно совершенно, на своем концерте, я думаю, что он даже может нам рассказать об этом, шли тексты песен.
Иерей Олег
— Да, мы исполняем песни на английском или даже староанглийском языке, то есть...
А. Пичугин
— А вы для этого его учили, староанглийский?
Иерей Олег
— Да нет, там все несложно, там просто есть некоторые словечки, некоторые формы, которые просто ну добавляют какой-то краски, скажем так. И для того, чтобы люди лучше бы понимали тексты это замечательные, мы выводим на экраны перевод на русский язык
А. Пичугин
— Это здорово, да.
Иерей Олег
— Иногда в поэтическом варианте, переложение, наши друзья нам помогают, делают, а иногда просто на литературном русском языке. Но это сопровождается еще узорами, чтобы это было так красиво и тематично, скажем так. А ты к чему это, отец Петр, вспомнил?
Иерей Петр
— Я к тому, что мы стремимся вовлечь тех, кто приходит, вовлечь их в суть происходящего. Сначала молебен, потом, да, я что-то рассказываю вместе с отцом Олегом о фестивале, потом у нас идут выступления, которые перемежаются тоже какими-то пояснениями, рассказами, мы показываем, как можно танцевать вот эти вот шотландские танцы. Мы, к сожалению, сейчас, несмотря на вот такой постоянный невероятный информационный поток, мы живем очень часто, вот как я сказал уже, наблюдая жизнь. Мы там открываем, да, там телефон, или включая телевизор, или ноутбук, мы видим вот этот поток новостей, и где-то что-то происходит. Но каким образом мы к этом относимся, как мы можем включиться. Опять же, к сожалению, очень часто бывает так, что человек входя в храм, он приходит в храм, он там пришел, он поисповедовался, причастился, ушел домой. И все, и на этом все кончается. То есть нет ни церковной жизни, ни проникновения в церковную культуру, в христианскую культуру. Нет нормальной общинной жизни. И вот наши фестивали — это часть проявления нашей общиной жизни, потому что, милостью Божией, мы служим в благочинии, где действительно есть эта общинная жизнь. Более того, мы все, вот священники, мы друг с другом общаемся. Очень многие священники нашего благочиния друзья.
А. Пичугин
— И приедут к вам на фестиваль.
Иерей Петр
— Да, конечно.
Иерей Олег
— У нас даже благочинный скорее всего приедет на велосипеде...
А. Пичугин
— Ну отец Дмитрий любит кататься на велосипеде. Отец Дмитрий Березин наш частый гость, человек, который устраивает, ну к примеру, авторалли «Батя» после Нового года замечательная такая история, спустя четыре дня, когда люди собираются там же, кстати, недалеко от Развилки, и... Нет, они там уже заканчивают, я так понимаю, а собираются они в Москве и разными маршрутами...
Иерей Олег
— Да, и заканчивают в селе Остров.
А. Пичугин
— В селе Остров, да. Все неправильно рассказал я, но тем не менее это очень классная штука.
Иерей Олег
— Вот отец Дмитрий должен приехать к нам на фестиваль вместе со своими как раз молодыми прихожанами на велосипедах. У них регулярные такие велопробеги.
А. Пичугин
— Что еще интересного будет на фестивале, помимо выступления групп, школы танцев, как это все будет устроено? Я так понимаю, что и еда какая-то должна быть, потому что люди приезжают на целый день.
Иерей Петр
— Ну конечно, там будет предлагаться еда, которой можно будет подкрепить свои силы. Мы пытаемся, так сказать, найти компании, ну или каких-то отдельных людей, которые умеют делать аутентичную еду. Скажем, на сербском фестивале у нас предлагалась, именно там сербская еда была. К сожалению, древних кельтов мало осталось на земле, и питались они достаточно, так сказать, грубой пищей. Ну вот мы как-то пытаемся что-то сделать. Если вдруг кто-то кто нас сейчас слушает, умеет...
А. Пичугин
— И что-то в этом понимает.
Иерей Петр
— Я буду рад, если вы выйдете с нами на контакт.
А. Пичугин
— В соцсетях, на сайте храма.
Иерей Петр
— Да, в соцсетях, можно, да, у нас есть в Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), ВКонтакте.
А. Пичугин
— А на самом деле что касается еды и традиций, там все достаточно сложно. Потому что ну все что мы знаем сейчас под видом итальянской, французской кухни, конечно, это все такое ну странное обобщение современное. В свое время в Москве открылся небольшой ресторан аутентичной русской кухни, вот не в русско-французском ее представлении, да, конца XIX века помноженное на советский ресторан, а это вот именно то, что было изначально — Максим Сырников.
Иерей Петр
— Ну это потрясающий совершенно повар.
А. Пичугин
— Да, человек, который приходил к нам сюда, рассказывал достаточно много про русскую кухню, его открыл, прошло полгода, наверное, и он его закрыл просто. Потому что то что мы, та русская кухня, которая действительно была в средние века, в XVII веке, в XVIII уже позднее, это совершенно не то, что мы готовы есть каждый день и вообще есть в рестораном формате. Поэтому я думаю, что с древней, да и не только с древней, с французской, итальянской кухней все то же самое будет, а с кельтской и подавно. Поэтому просто хотелось бы что-нибудь вкусного.
Иерей Петр
— Ну вкусное обязательно будет. Но самое главное, это будет вот эта возможность общения, возможность послушать хорошую музыку. Потому что ну отец Олег просто не упомянул, а Михаил Смирнов замечательный музыкант, его знают многие по коллективу Art Ceilidh.
А. Пичугин
— Ага.
Иерей Олег
— Ну проект «Кельтомания» еще.
А. Пичугин
— Да, слышал, слышал.
Иерей Петр
— Да, вот это, наверное, самой такой громкий, самый значимый проект в кельтской музыке, который делает кто-то из русских.
Иерей Олег
— Ну да, его слушают даже в Ирландии, то есть его принимают там. Действительно уникальный музыкант.
А. Пичугин
— Мы уже будем заканчивать нашу программу, заканчивать будем песней от группы отца Олега The Raindrops. Что, чем мы завершим?
Иерей Олег
— А мы завершим песней «Молитва святого Эйдана». Замечательный текст, который пришел к нам из Святой Земли. Есть отец Игорь Пчелинцев...
А. Пичугин
— А, он наш знакомый хороший.
Иерей Олег
— Он как-то прислал это стихотворение, эту молитву, и вот написалась музыка такая.
А. Пичугин
— Спасибо огромное. Я напомню, что фестиваль, очень классный фестиваль «Развилка», кельтской культуры фестиваль пройдет 1 сентября в два часа дня в поселке Развилка, возле Иосифо-Волоцкого храма. Поселок Развилка, дом 44а, Московская область, Ленинский район, если быть точным. От метро «Домодедово» автобус 355 или 356 автобусом или маршруткой. А если на автомобиле, то забивайте в навигатор «поселок Развилка», и вас обязательно привезет в нужное место. Обязательно приезжайте в два часа дня. Всех вас будут ждать священник Петр Зорин, настоятель Иосифо-Волоцкого храма в поселке Развилка. Священник Олег Осадчий, клирик Георгиевского храма города Видное и лидер группы The Raindrops, которая выступит, а также там выступит группа Andy M. Stewart Tribute Quartet. Будут мастер-классы от Московской школы шотландских танцев. Все это здорово, все это интересно. И все это, я надеюсь, что поможет встретиться людям, посмотреть друг на друга и завести какие-то новые знакомства. Или просто насладиться хорошей музыкой хорошо провести 1 сентября, День знаний. Спасибо. Я Алексей Пичугин. До встречи.
Радио ВЕРА из России на Кипре. Ο ραδιοφωνικός σταθμός ΠΙΣΤΗ απο την Ρωσία στην Κύπρο (07.05.2024)
Деяния святых апостолов
Деян., 4 зач., II, 14-21
Комментирует священник Дмитрий Барицкий.
Библия — книга, которая содержит в себе множество таинственных пророчеств. Исполняются ли какие-то из них в настоящий момент? Ответ на этот вопрос находим в отрывке из 2-й главы книги Деяний святых апостолов, который звучит сегодня за богослужением в православных храмах. Давайте послушаем.
Глава 2.
14 Петр же, став с одиннадцатью, возвысил голос свой и возгласил им: мужи Иудейские, и все живущие в Иерусалиме! сие да будет вам известно, и внимайте словам моим:
15 они не пьяны, как вы думаете, ибо теперь третий час дня;
16 но это есть предреченное пророком Иоилем:
17 И будет в последние дни, говорит Бог, излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши; и юноши ваши будут видеть видения, и старцы ваши сновидениями вразумляемы будут.
18 И на рабов Моих и на рабынь Моих в те дни излию от Духа Моего, и будут пророчествовать.
19 И покажу чудеса на небе вверху и знамения на земле внизу, кровь и огонь и курение дыма.
20 Солнце превратится во тьму, и луна - в кровь, прежде нежели наступит день Господень, великий и славный.
21 И будет: всякий, кто призовет имя Господне, спасется.
«День Господень» — выражение, которое часто встречается в писаниях древнееврейских пророков. Оно указывает на период человеческой истории, когда Бог проявит Себя в ней с максимальной силой. Это отразится как на человеке, так и на всём окружающем мире. Особенно яркие предсказания на эту тему содержатся у пророка Иоиля. По его словам, люди исполнятся Духа Божия. У них появятся особые духовные дарования, самым ярким из которых является дар пророчества. Приближение этого удивительного преображения будут сопровождаться чудесами и знамениями, а также необычными природными явлениями, которые по описанию сродни катаклизмам.
Апостол Пётр, который прекрасно знает Писания древних пророков, уверен, что всё сказанное свершилось. Обращаясь к жителям Иерусалима, он утверждает, что пророчество Иоиля напрямую касается проповеди Христа. Это и был период, когда «день Господень» начал вступать в свою силу. Как и говорил Иоиль, Спаситель совершал чудеса и знамения на небе и на земле. На Голгофе пролилась Его кровь. Солнце покрыла тьма. Однако в полную силу этот день развернулся в момент Пятидесятницы. Дух Божий сошёл на апостолов. В их лице Церковь и всё человечество получили особые дары Божественной благодати. И самым очевидным из них стал пророческий дар. Пророческий в самом широком смысле этого слова. Ученики Христовы исполнились божественной силы и мудрости. У них появилась особая духовная интуиция и проницательность, ощущение непрестанного присутствия Творца. Иными словами, они стали видеть, что есть воля Божия, не своим умом, но ощущать её своим сердцем.
Этот новый опыт воодушевил апостолов, наполнил их веселием и радостью. Те тревоги и беспокойства, которые тяготили их до этого момента, внезапно исчезли. Они находились в состоянии необыкновенного внутреннего подъёма. Испытывали невероятную лёгкость. Эта перемена сразу стала очевидна всем окружающим. Самые равнодушные и скептически настроенные из них даже предположили, что они «напились сладкого вина». Так непринуждённо и беззаботно было их поведение.
Всё описанное касается не только того времени, когда христианство только зарождалось. «День Господень» — та реальность, в которой живёт Церковь до сих пор. Дух Божий до сих пор наполняет сердце тех, кто, как говорит апостол Пётр, «призывает имя Господне». То есть тех, кто старается во всех своих делах искать волю Бога, исполнять Евангельские заповеди, приносить пользу окружающим людям. Если мы проводим свой день с этими мыслями, то, чем бы мы ни занимались, наша жизнь превращается в служение Богу. А потому, несмотря на все тяготы, трудности и препятствия, она становится наполненной, осмысленной, полноценной.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Празднование Пасхи». Светлый вечер с иером. Макарием (Маркишем)
У нас в гостях был руководитель Отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии иеромонах Макарий (Маркиш).
Разговор шел о церковных традициях, связанных с встречей и празднованием Пасхи.
Ведущий: Александр Ананьев
А. Ананьев
— Христос Воскресе, дорогие друзья! С праздником вас, слушатели радио «Вера». Меня зовут Александр Ананьев. Со мной в студии дорогой друг светлого радио — иеромонах Макарий (Маркиш), руководитель епархиального Отдела по взаимодействию Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии. Добрый вечер, отец Макарий. Христос Воскресе! С праздником вас.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Воистину Воскресе, дорогие друзья, дорогой Александр. Слава Богу, мы пришли к
этому замечательному времени.
А. Ананьев
— И вот то, что сегодня праздник — это главное. А то, что это «Вопросы неофита», уже немножко отходит на второй план. И у меня сразу вот к вам какой вопрос: вот в период поста я, как неофит, — а по большому счёту это был первый прожитый, прочувствованный, по крайней мере я старался, я знал зачем я делаю и что я делаю, — вот во время пост я знал, что делать, я знал, как поступать, чего не делать. А вот сейчас, когда праздник наступил, вот пуговицы расстёгиваются, все стараются себя больше не контролировать, приходит радость, но я, как неофит, не знаю что делать! Это, знаете, как на свободу отпустили, а что делать — не сказали.
Иером. Макарий (Маркиш)
— А вы теперь посмотрите на себя, неофит. Вот представьте себе: был ребёнок под
контролем родителей или, может быть, школьной администрации. А теперь он вырос,
получил аттестат зрелости и выходит действительно в каком-то смысле на свободу,
но это не значит, что стало хуже — стало лучше, потому что то, чему он
научился, он теперь реализует в своей нормальной жизни. И вот это ваше
соображение, что вы не знали, что делать — всё-таки это не очень
фундаментальное соображение. Да, Великим постом традиционно накладываются
разные грани, ограничения — их больше, они более заметные, они большую роль
играют в жизни человека. Но жизнь та же самая и Христос Тот же Самый, и вера
наша та же самая. И очень заметно — вот у иеромонаха Серафима (Роуза) в книжке,
которую я переводил, она вышла довольно давно уже, называлась «Американский
проповедник для русского народа» — кажется, вот такое немножко эпатажное
название, там заметки будущего иеромонаха Серафима, он ещё не был иеромонахом,
он писал в местную газету англоязычную
в Сан-Франциско. И вот одна из них о Великом посте, а другая — о пасхальной
поре, о пасхальном периоде. И вот он там цитирует кого-то из христианских
авторов, что период праздников налагает большую ответственность на человека.
А. Ананьев
— Вот я чувствовал, что всё не так просто!
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну, оно вообще не очень просто, но и огорчаться тут не за что.
А. Ананьев
— Какую ответственность, отец Макарий?
Иером. Макарий (Маркиш)
— За своё поведение, за свои действия, за соблюдение нравственных норм — что-то
совершенно очевидное и лежащее на поверхности. Могу вам привести пример,
по-моему, даже когда-то рассказывал о нём в эфире, из моей переписки с разными
людьми: женщина пишет, что её муж несдержан на язык, мягко выражаясь, и
священник ему пригрозил, что Великим постом надо обязательно быть сдержанным,
ничего такого не произносить, и он слушался. И вот эта женщина пишет: «Сейчас
наступила Пасха, и муж снова стал ругаться. Вот расскажите, где это сказано,
что когда Пасха, то снова можно ругаться?»
А. Ананьев
— Нигде такого не сказано!
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вот именно. Вот вам типичнейший, простейший пример.
А. Ананьев
— Вообще вот эта вольность, которую приписывают минимум Светлой седмице, вот этой праздничной, счастливой, она же вообще не вяжется с моим неофитским представлением о христианских православных догматах. Ведь в Православии всё строго, посмотрите на себя: вы — строгий человек.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну я не строгий. Вот вы сказали, что вольность не вяжется, а я бы немножко
перевернул и смело бы сказал, что невольность — вот она не вяжется.
А. Ананьев
— Вот это хорошо!
Иером. Макарий (Маркиш)
— И дисциплина поста — дисциплина в правильном смысле, то есть учение о посте —
участие в богослужениях, ограничение в питании, в поведении. Это тоже наша
вольность. Скажем, я студент, я прихожу в аудиторию, там веду себя подходящим
образом, не потому, что я невольник, а потому, что я вольно пришёл учиться и
должен участвовать в учебном процессе так, как это заведено. Вот то же самое и
в Церкви.
А. Ананьев
— Вот сегодня с самого утра я ловил себя на том, что рядом с радостью, рядом с счастьем, рядом со светом я испытываю какую-то растерянность. Это нормально или нет?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Если бы вы были правящим архиереем, там можно было заботиться о
растерянности: что это я растерялся, когда у меня столько всяких дел? А что вам
растерянность? Понимаете, наши эмоции, наши переживания, наши чувства сердечные
какие-то нам не подконтрольны — они нами не должны управлять, и мы ими не
управляем. Они существуют и существуют — это то, что в обыденном языке
называется «настроением». Вот правильно, да?
А. Ананьев
— Вот у меня накануне было ощущение, что вот начнётся Светлая седмица...
Иером. Макарий (Маркиш)
— И что?
А. Ананьев
— А сейчас сижу, молчу, улыбаюсь и не знаю, что делать.
Иером. Макарий (Маркиш)
— А что? У вас есть работа, у вас есть семья, у вас ведь множество всяких дел
добрых. У вас есть молитвенная жизнь — если есть свободный час или полтора, или
два, то пасхальные богослужения замечательные проходят, которые (вы, наверное,
это знали или не знаете ещё) повторяют по существу чин пасхальной Литургии,
пасхальной Утрени, пасхальная Вечерня очень красивая. Иными словами, дело
найдётся каждому.
А. Ананьев
— Я вот, кстати, прочитал по поводу богослужений вот в эту Светлую седмицу, что хорошо бы и нужно православному посетить все богослужения и причащаться каждый день, потому что это особенное время.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Особенное время — хорошо, я согласен, особенные богослужения. Как мы говорим
особенное время? — служба по особенному чину. Посетить все богослужения...
слово не очень хорошее — «посетить», участие в богослужениях. Но это всё-таки
скорее прерогатива монашества, потому что человек, живущий гражданской жизнью,
работающий на производстве, или он там находится, с семьёй, с женой, с детьми,
мамой, папой и соседями и всякими другими делами — ну это будет немножко
перебор, это будет перебор — посетить все богослужения. Или будет посещение —
тоже плохо. Лучше бы участие с причащением Святых Даров — в ту меру, которую позволяют ваши остальные все дела
вашей жизни. Если человек тратит своё время...
если он лоботряс, бездельник и играет в преферанс каждый вечер с
какими-то дураками, простите меня, то вместо этого хорошо бы ему действительно
быть на богослужении. Это не только в пасхальную седмицу, но и в любую другую.
А. Ананьев
— Просто очень хочется ничего не пропустить, очень хочется, чтобы ничто не прошло мимо.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вы знаете, это немножко перебор. В Церкви каждый день праздник, церковные богослужения
все уникальные, любого периода: и триодного периода, и минейного периода, и
Триоди постной, и Триоди Цветной, и праздники, большие, средние, малые — всё
это уникально, всё это действительно человеку даётся, даруется для нашего
духовного возрастания, духовной пользы, но
принимать их надо умеренно.
А. Ананьев
— Прислушиваясь к своим ощущениям, я как-то заранее решил, что обязательно у отца Макария спрошу о его первой осознанной Пасхе.
Иером. Макарий (Маркиш)
— О, дорогой Александр! Уже даже трудно и вспомнить. Я могу вам исповедоваться
в том, что это было ещё до того, как я стал православным, до моего принятия крещения. Крещение я принял уже в возрасте уже почти 32
лет в Зарубежной Церкви, когда из России уехал. А пасхальные дни я помню ещё с
советских времён.
А. Ананьев
— И для вас это была прямо настоящая Пасха.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну как вот «настоящая»? Она была, я теперь это понимаю. Тогда это было какое-то приближение, приобщение,
какое-то робкое касание. И потом это как-то постепенно вошло в жизнь. Могу
рассказать вам, дорогие друзья, вот у нас радио-формат, но могу рассказать
короткую историю про Пасху. Примерно с тех времён, с момента моего вхождения в
Церковь, в моём сознании возник такой сценарий некоего фильма, который был бы построен
на музыке, на песнях, которые составляли интерес моих юных лет, и потом как эти
песнопения заменились совершенно иными песнопениями, на фоне некоторого
видеоряда, в котором ключевую позицию заняла бы Пасха. И мне было много лет, кстати, я был программистом,
кем я только не работал, до тех пор, пока вдруг недавно, пару лет назад, я не
осознал, что сценарий-то мой, идея осталась в голове, а техника дошла уже до такого состояния, что можно
теперь не сходя со стула это реализовать, что я и сделал. И получился небольшой
фильм, минут семь, что ли, который называется «Набросок», по аллюзии с
известным стихотворением Бродского. Можно его найти, если кто желает, на моём
сайте «Священникотвечает.рф» (http://www.convent.mrezha.ru)
— там есть раздел с видео, где его можно найти. И там действительно некоторые
фотоснимки, я их выбрал из интернета, вот они немножко напоминают, служат
отражением о моих воспоминаниях о пасхальных днях, которые были для меня
существенными.
А. Ананьев
— Я обязательно посмотрю, спасибо большое. «Священникотвечает» - одним словом, там в разделе видео.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, там будет ссылочка на видео наверху. И там много всяких фильмов, и в том
числе и этот.
А. Ананьев
— Дорогие друзья, я думаю, что такой шанс упускать не стоит, и вы обязательно загляните. Кстати, и к нашему разговору всегда вернуться, зайдя на наш сайт https://radiovera.ru. Я вспоминаю Пасху прошлого года, мы тогда с ещё будущей женой дважды, да по-моему, три раза забирались на колокольню храма святителя Николая в Кузнецах звонить в колокола. И для меня это было открытием. Она, помню, в понедельник сказала: «А ты знаешь, что можно?» — «Да ладно?!» — и как мальчишка просто, как школьник пошёл забираться на колокольню. Откуда взялась такая традиция?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Трудно сказать. Один из таких вопросов, который всерьёз нужно рассматривать
историкам.
А. Ананьев
— Возвестить всему миру о своей радости?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Колокольный звон сам по себе — вещь очень интересная, непростая. И разные
звоны, и разные уставы о звонах существуют. Мало того, колокол, который нам так
хорошо знаком, в общем-то, это изобретение... изобретение, не знаю уже каких
времён — в Китае колокола были уже в Бронзовом веке, — но вошёл он в русскую
жизнь сравнительно недавно. Если мы посмотрим церковный Устав как он
существует, взятый из практики средиземноморских монастырей, — колоколов-то там
нет, там так называемые клепала. Их кто-то, может быть, видел — это такие доски
или металлические брусья, которые дают достаточно резкий и отнюдь не столь
музыкальный звук, как мы привыкли. А колокол
вошёл в русскую жизнь в веке семнадцатом, никак не раньше, и вошёл музыкально.
Боюсь соврать, говоря совсем простым языком, но думаю, что я не совру , что
именно колокольная музыка — это особенность русской культуры. Поскольку за
рубежом я смотрел — звонниц как таковых я не видел, это обычно один или два
больших колокола, которые дают такой резкий, ритмичный звон. Разные колокола
могут разный звон давать, но мелодия колокольная — я думаю, что это специфика
если не русская, то славянская.
А. Ананьев
— А вот эта традиция, что в Светлую седмицу каждый может подняться на колокольню — это только в Православии?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Если мы возьмём протестантскую какую-нибудь кирху, где тоже может быть
колокол или римо-католический костёл, то там и звонаря-то, в общем-то, не
будет. Там есть колесо некоторое, к которому привязан колокол — это колесо
приводится в движение, может быть, механизмом каким-то. А уж в последнее-то
время и вообще электронная система, которая красиво может воспроизвести что-то,
но всё-таки уже не совсем то.
А. Ананьев
— Признайтесь — забираетесь на колокольню на Пасху?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вы знаете, кажется, в прошлом году я звонил тоже, но больше уже не сам, уже с
кем-то, каких-то там детей, подростков приведёшь, гостям что-нибудь покажешь. А
сам уже — как-то немножко всё сходит...
А. Ананьев
— Но это радость.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Но раньше, когда я жил в монастыре, вот в монастырской жизни — у нас
действительно там колокольня, куда надо было залезать, забираться. И конечно,
там уж это было как-то особенно в почёте.
А. Ананьев
— Вы слушаете светлое радио, радио «Вера». Христос Воскресе, дорогие друзья! Христос Воскресе, дорогой отец Макарий! Скажите, пожалуйста, мне вот что: вот такое приветствие уместно ли, ведь Пасха была вчера? И на Пасху обычно говорят «Христос Воскресе». Я знаю, что вопрос неофитский, заранее просил у вас прощения.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Не надо тут просить прощения. У каждого праздника есть своё попразднство —
продолжение праздника. У Пасхи, как самого великого праздника, это попразднство
сорок дней, вплоть до Вознесения. И обычай, который существует и многими
сохраняется — вплоть до Вознесения приветствовать друг друга «Христос
Воскресе!» А люди, мало знакомые с церковной
жизнью, немножко удивляются, когда месяц спустя слышат это приветствие.
А. Ананьев
— Вот мне сейчас супруга говорила, что Серафим Саровский круглый год приветствовал так людей, которые к нему приходили.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Совершенно верно. Вот вам разговор о вольности или невольности. Ну, как
хочешь, так и приветствуй — он же говорит доброе дело. Тем более каждое
воскресенье церковного периода мы торжествуем Воскресение Христово. Насколько я
понимаю, только в русском языке вот этот первый день недели по субботе
называется «воскресеньем». В других языках другие названия , а у нас —
«воскресенье».
А. Ананьев
— Правда ли?.. я вот это осознал тоже на днях буквально, по-моему, даже прочитал — в последнее время приходится много читать, чтобы всё понять. Правда ли, что в каждом воскресенье есть частичка Пасхи, а в каждой среде и пятнице есть частичка Великого поста?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну... правильно. Может быть, надо уточнить немножко: каждый воскресный день —
это день празднования Воскресения Христова, как только что мы поняли, а среда и
пятница — действительно, в Октоихе это праздники, события, посвящённые Кресту
Господню. Тропарь дня среды и пятницы: «Спаси, Боже, люди Твоя и благослови
достояние Твое» — тропарь Кресту.
А. Ананьев
— В пасхальную ночь на службе обратил внимание в очередной раз: есть традиция — и это, уж простите мне это вольное и даже неприличное слово...
Иером. Макарий (Маркиш)
— А что вы просите прощения?
А. Ананьев
— Ой, да я... Это вольное слово «шоу» — потому что это действительно красиво, это так красиво, что дух захватывает. Во время этой пасхальной ночи священники несколько раз переодеваются. И там так всё стремительно, там так всё быстро, там так всё красиво.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, есть такой обычай.
А. Ананьев
— И вот они в облачениях разных цветов. И ты только видел их в одно цвете — они уже в другом, потом в третьем. Что значит эта традиция с переодеваниями и откуда она тоже взялась?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, верно. Боюсь говорить, откуда взялась. Надо прежде всего понять, где она
распространена, и тогда можно будет изучать, откуда она взялась. Я не знаю, где
она распространена. Я видел и сам как-то даже участвовал в такой пасхальной
службе, когда нам алтарники быстренько-быстренько меняли эти фелони и
епитрахили. А другая сторона — скажем, где я служу, в Иванове, там мы не
переоблачаемся, там нет возможности такой, ни места, никак не расположишься, и
потому что мы не успеваем...
А. Ананьев
— То есть это тоже к разговору о той вольности и невольности.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Это обычай. Вот друзья мои, общее соображение, которое мы как-то уже
упоминали, по-моему, о том, что есть догмат — нечто базовое; есть канон — нечто
предписанное; и есть обычай — нечто, вошедшее в употребление. И дальше
четвёртый уровень ещё будет суеверием — чего не должно быть. Но это всё
постепенный такой переход: из догмата в канон, из канона в обычай, а обычай
потом становится более или менее распространён. Например, приветствие «Христос
Воскресе!» — очень распространённый обычай. Вот вы спрашивали меня о Пасхе, я
помню, что в 2000-м году мне довелось Пасху встречать в городе Иерусалиме. И
это было удивительное впечатление, когда я шёл потом утром по городу и
встречавшиеся люди, греки, арабы, все говорили6 «Христос Анести!» Конечно, это
запомнилось. По крайней мере я уже понял, что обычай этот общепризнан. А менять
цвета облачений — по обстановке. Вот какая тут символика — это тоже надо
ухватить, дорогие друзья, тоже не все это легко понимают.
А. Ананьев
— Сколько вообще цветов в этой палитре? Знаю, что есть белый, чёрный, жёлтый, зелёный...
Иером. Макарий (Маркиш)
— Чёрный, кстати, не очень характерный. Я думаю, что чёрного не будет на Пасху.
А основные богослужебные цвета: белый и красный — пасхальные; голубой —
богородичный; зелёный — преподобнический; и золотой — просто обычный такой,
праздничный; ну и фиолетовый ещё может быть.
А. Ананьев
— То есть чёрный, который был во время Великого поста...
Иером. Макарий (Маркиш)
— Чёрный и сиреневый... сиреневый, может быть, тоже пойдёт как цвет. Чёрный — я
просто не помню, что бы был...
А. Ананьев
— И у каждого цвета есть свой смысл.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Я хотел сказать, что в смене цветов есть смысл, поскольку, друзья мои, вот
этот взгляд, оценку обычая... как мы говорим, обычая — нечто практическое, что
входит в жизнь, очень сильно зависит от практических условий. Догматы веры и
факты веры, будем говорить, они одинаковы, а обычаи очень разные и зависят от
технических средств. В частности, вот вспомните ветхозаветную историю про
Иосифа Прекрасного — Иосиф и его братья. У Томаса Манна есть роман целый, а в
Книге Бытия весь её конец посвящён именно этому. Иосифа его отец Иаков очень
любил, видимо, больше, чем братьев, они ему завидовали. И основное, что
подвигло этих братьев к тому, что они этого бедного Иосифа схватили и прождали
— это когда отец сделал или купил, я уж не знаю что там и как, сообразил для
него разноцветную одежду. Разноцветная одежда в те годы была признаком
исключительной роскоши и чего-то невиданного. По очень простой причине: эти
цвета, которые сегодня вы покупаете в магазине пигментов для тканей — это были
дикие деньги. Их где-то делали, какие-то специальные мастера занимались
набивкой вот этой краской тканей какими-то только им ведомыми секретами. Вот
подумайте об этом: сегодня мы покупаем, приходим в магазин тканей — висит
красный сатин, зелёный, в цветочек, в горошек, там какие-то картинки,
изображения — они одна цена. Вот для наших предков того времени это совершенно
немыслимо было. Чёрная наша одежда, которую мы носим, или тёмно-серая была —
простая одежда простых людей. А красная — уже либо повод для зависти, либо
нечто царское или сверхбогатого человека.
А. Ананьев
— Статусная вещь.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вот такого статуса, которого у нас автомобилем «Мерседес» не добьёшься. И
смена этих облачений в традиционном восприятии — нечто очень соответствующее
великому празднику.
А. Ананьев
— Я вспоминаю с огромной радостью минувший Великий пост, потому что впервые в жизни я с амвона, по благословению батюшки нашего храма, читал во время Стояния Марии Египетской её житие. Это было такое счастье! Мне благословили надеть стихарь, и несмотря на то, что вот вы говорите, что ткань современная, мне казалось, что там такая вечность в каждой ниточке этого стихаря и это настолько особенное одеяние.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Правильно. Это наше восприятие факта облачения. А я говорю о внешнем
восприятии: входит человек, который незнаком с церковной жизнью — что у
архиерея на голове митра, там стразы у него сверкают, тут у него сакос надет с
изображением — на него это не производит никакого впечатления, он включит
телевизор, он увидит каких-то дешёвых модниц, точно такими же финтифлюшками
украшенных. А для наших предков такое торжественное, драгоценное облачение было
фактом редкостнейшим — если он ходил всю жизнь в одном армяке каком-нибудь
домотканом.
А. Ананьев
— Это очень важное замечание, потому что я понимаю, что не все осознают вот этот исторический контекст вот этих одеяний, вот этих украшений. Ещё двести лет назад отношение к ним было совсем другое.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Правильно, совершенно верно. И поэтому для предков это было само по себе
впечатление от факта богатого облачения, а для наших современников и для нас —
это наш якорь, укоренённость в прошлом, в этой древней церковной жизни.
А. Ананьев
— Ну и тот же ладан стоил совсем других денег.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Абсолютно верно! Я припоминаю то ли у Плутарха, то ли у Светония: один
молодой царевич Македонии, по имени Александр, ваш тёзка, во время
богослужения, церемонии, понятно, что не христианской, клал на жертвенник этот
ладан. А его папа, царь Филипп, говорит: «Ты смотри, слишком не расщедряйся, ты
ещё пока не властелин Азии!» Вот когда он стал властелином Азии, уже стало
можно класть больше ладана.
А. Ананьев
— Вопрос, скорее, практический: мы внутренне как-то расстегнули, как я уже сказал, все пуговицы, освободились, почувствовали вольность. Но ведь есть что-то, чего на Пасху делать нельзя, вот в эти сорок дней.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Грешить нельзя! Ни в эти дни, ни в другие.
А. Ананьев
— Ну, грешить вообще нельзя, но есть какие-то каноны, по которым вот этого делать на Пасху не стоит?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Не знаю. Не стоит так тут упираться в этом направлении. Грешить нельзя ни в
пост, ни в мясоед — это совершенно ясно. А дальше — что церковный Устав. Вот
говорят, что нельзя земные поклоны, нельзя коленопреклонения, нельзя ещё что-то
такое — всё на благоусмотрение. Понимаете, личная молитва, личная религиозная
практика остаётся всегда личной, а церковная движется церковным Уставом — что
там можно, что там нельзя. Есть Устав совершения служб периода Цветной Триоди,
всё совершается определённым образом, и что-то можно, что-то нельзя. А когда
люди пытаются какие-то фрагментики церковного, богослужебного Устава
перекладывать себе на свою жизнь, проецировать — это очень всё даже опасно,
потому что они тем самым сходят с магистральной линии такого христианского
благочестия. Кто-то вам скажет, что нельзя поститься, например. А вот как? Вот
ты ешь эти яйца, и всё. Вот у меня уже с печенью проблемы — нет, надо есть. Ну,
глупость очевидная.
А. Ананьев
— Я рад, что вы заговорили о кулинарной стороне этого светлого праздника: яйца, куличи, пасха, которую накануне готовили — буквально сутки я видел сам, как перетирали через мелкое сито этот творожок. Это безумно сложно, это настоящее искусство. Вот об этом я предлагаю поговорить с вами ровно через минуту.
А. Ананьев
— Вы слушаете светлое радио, радио «Вера», в этот большой праздничный день. Меня зовут Александр Ананьев — я неофит. Но сегодня это абсолютно не важно — у меня в гостях иеромонах Макарий (Маркиш), руководитель епархиального Отдела по взаимодействию Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии. Христос Воскресе, отец Макарий!
Иером. Макарий (Маркиш)
— Воистину Воскресе!
А. Ананьев
— Какое счастье, что вы здесь, спасибо вам большое!
Иером. Макарий (Маркиш)
— И вам спасибо за приглашение.
А. Ананьев
— И как я обещал, мы переходим к кулинарной стороне вопроса, если вы мне позволите это сделать.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, разумеется.
А. Ананьев
— Во-первых, что вам больше всего нравится? Вот я лично буду откровенен: я весь пост скучал по холодным, свежеочищенным яйцам — это настолько для меня какое-то счастье. Это было первое, что я вкусил после Великого поста. А вот вам что нравится?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вы знаете, я покаюсь тоже — у нас говорят в Церкви, что покаяние тайное,
исповедь тайная, но иногда можно сделать исключение. За долгие годы, уже 20
лет, по существу, монастырской жизни и 10 лет до этого ещё такой
самостоятельной, как-то мои кулинарные интересы увяли. Вот ешь, что дают. Я
ведь сам себе не готовлю — я прихожу в трапезную либо семинарии, либо епархии,
Епархиального управления, и там замечательные угощения. И я благодарю поваров и
Господа, и ем, что дают. А когда был пост, я приходил и там угощения были, и
тоже благодарил поваров и Господа, и ел, что дают. Вспоминается один маленький
ребёночек, про которого мне рассказывали, который сидел и с огромным трудом ел
манную кашу — не знаю, что они там едят, эти дети. И кто-то из старших говорит:
«Видишь, в тебя уже не лезет, наверное, оставь...» На что ребёнок в ответ
посмотрел в глаза этому взрослому и говорит: «А у других-то ведь этого нет».
А. Ананьев
— Какой молодец, какой чудесный ребёнок. Правильное воспитание. Кстати, сейчас вы сказали это, а я вспомнил, что мне, по-моему, воспитательница в детском саду — какое-то туманное воспоминание из глубокого детства — говорила: «Дети в Африке голодают, а ты не доел!»
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, между прочим, точное соображение — не доел. Но взрослым, вообще-то,
надлежит умеривать — не свои аппетиты, а аппетиты детей, и не кормить их насильно.
А. Ананьев
— Откровенно говоря, я ещё тогда, в пятилетнем возрасте, не находил логики в её словах: ну что, если я доем, неужели от этого детям в Африке станет легче?
Иером. Макарий (Маркиш)
— У взрослого человека эта логика есть, и я сам, и люди вокруг меня — нам
как-то неудобно оставлять. Будем говорить проще, что это неуважительно по
отношению к хозяевам. Если хозяйка накладывает мне так много, я говорю: «Не
надо так много!» — «Батюшка, если вы не доедите — оставьте». Я говорю:
«Простите, я не могу на это пойти. Я вас очень ценю, я знаю, как вы вкусно
готовите, я просто не удержусь, я съем слишком много, это вредно, так что
давайте мне чуть-чуть поменьше».
А. Ананьев
— Глядя на внешнюю сторону этого праздника: на эти богато украшенные куличи, с любовью раскрашенные яйца, на эти фигурные пасхи, на всё на это — я смотрю и где-то внутренне у меня начинает скрестись какой-то червячок сомнения: а не грешим ли мы, превращая всё это, смещая акцент в сторону кухни, в сторону еды. Как в Великом посте, когда мы начинаем рассуждать: да, а креветки можно, а мидии можно, а вот рыбу? А какую рыбу? А вот если поросёнок плавает, является ли он морским гадом? То же самое и здесь. Нет ли перекоса в нашем отношении к еде? Потому что такое впечатление, что всё в конечном итоге, особенно если люди не воцерковлённые, но радостные, они начинают просто готовить, есть и считать своим долгом дарить друг другу эти яички, эти куличи, эти пасхи. Это, конечно, мило, но нет ли в этом какого-то перекоса?
Иером. Макарий (Маркиш)
— На дорогах перекос есть, уклон. Знаете, едешь по шоссе, а там знак
«Осторожно, скользкая дорога!» Вот точно так вот. Сама по себе дорога — это
дорога... причём здесь что нас поддерживает и вдохновляет? Люди делают это друг
ради друга — эти хозяйки и хозяева не себе пузо накалачивают, а угощают друг
друга. И это всё в целом правильно, но, конечно, опасность перекоса есть. И я
расскажу вам историю, которая звучит комично, а на самом деле она далеко не
комична. В монастыре опять, я не помню, в какой год, но день я прекрасно помню
— это был сам день Пасхи, пасхальное воскресенье, когда люди спят, в общем-то.
И стучат мне в дверь кельи, какой-то человек пришёл, спрашивает священника. Моя
келья была самая близкая к воротам, я выхожу — время, допустим, часов 10 утра.
Какой-то гражданин или господин в хорошем настроении говорит «Христос
Воскресе!» и начинает мне задавать кулинарные вопросы об изготовлении сырной
пасхи, что-то такое — такие серьёзные вопросы технологические. И я говорю: «Вы
знаете, я не специалист, я не повар. Куличи когда-то я пёк давным-давно, а
сырную эту пасху никогда не делал, так что извините, ничем вам помочь не могу.
Но вот праздник Пасхи, хотелось бы как-то вас поздравить. Вот у меня есть
Евангелие, давайте я вам подарю эту книгу просто». Он на меня смотрит с таким
видом и говорит: «А Евангелие — это что такое?» Я не стал сильно падать
навзничь от удивления, но смеха-то мало. Если он сырной пасхой был очень
заинтересован, а что такое Евангелие даже и не капельки не поинтересовался. Вот
так. И вот это, видите, вот вам демонстрация уклона, ухода. Похожий уход
бывает, когда на праздник Богоявления воду освящают: все эти люди идут за
водой, а всё остальное им по барабану. Ну и Пасха... к сожалению, это такие
признаки нашей религиозной слабости.
А. Ананьев
— У меня, в общем, таких вопросов не было, но теперь, благодаря моей жене есть. А вот у моей жены есть такой вопрос, и он для неё стоит очень остро, если бы мы жили в деревне, такого вопроса не было, а мы живём в большом городе, в центре, и такой вопрос стоит остро: остаётся вот эта бумага от куличей, остаются упаковочки от пасхи, остаётся скорлупа от яиц, пакетики, в которых могут быть крошки. И для неё вот эти пакетики, вот эта скорлупа, вот эти бумажные упаковочки становятся если не святыней, то она к ним очень-очень бережно относится.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Там могут быть и какие-то изображения икон...
А. Ананьев
— Да-да, безусловно. И для неё это очень важно. Она говорит, что это нужно сжечь, это нельзя просто выбросить. А где ты можешь чего-то сжечь в центре Москвы? Пожалуй, нигде — это надо дожидаться, пока кто-нибудь поедет в деревню. Во-первых, верно ли это отношение? А во-вторых, что мы ей посоветуем в этой ситуации?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Знаете, вы рассказывали, а если акцент сейчас правильно поставить, то всё
становится на свои места. Вы сказали, что это для неё — вот у неё такое
чувство. Неразумно было бы сказать ей: «Да брось, да это суеверия,
предрассудки...» — не нужно. Это тот же самый обычай, только её индивидуальный
и её индивидуальное переживание. Практическое отношение к делу такое,
безотносительно даже к Пасхе, к чему бы то ни было, очень разумный подход в
любом христианском доме: вот у вас есть помойное ведро, а рядом с ним вешайте
либо полиэтиленовый пакет, либо какой-то ящичек, куда вы складываете то, что вы
не хотите смешивать с общей помойкой — туда складываете, можно это дело
прессовать как-то, оно там накапливается. Потом какой-то момент наступит,
чего-то с этим сделаете: куда-то вынесете, сожжёте или вывезите, или что-то
захотите сделать. Во всяком случае, вам это не будет неприятно. При этом туда,
в этот второй пакет — вы получите, например, письмо от какого-то своего
близкого родственника и вы тоже не хотите бросать его вместе с тухлыми яйцами,
и вы тоже положите его в тот мешочек. Вот примерно так процесс и идёт, я, во
всяком случае, сам так поступал — мне тоже кто-то об этом рассказал разумном
подходе к делу, чтобы здесь не было фанатизма. Некоторые берут... опять-таки я
начну с того, что это их личное чувство, не стоит их за это укорять, но вот
есть газета, где сказано, как люди идут крестным ходом, есть фотография, как
они несут какие-нибудь хоругви или иконы. И вот он берёт ножницы и вырезывает
эту икону из газеты. Газета издаётся тиражом 50 тысяч экземпляров — как-то
немножко странно, что он вырезает. Но личное какое-то...
А. Ананьев
— Но всё равно кольнёт сердце, и вот чтобы не кольнуло...
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну вот у него кольнёт, мы не будем его укорять. И хочешь не смешивать — не
смешивай, сложи отдельно.
А. Ананьев
— Я это очень хорошо понимаю.
Иером. Макарий (Маркиш)
— И так жене и посоветуйте: возьмите мешок большой и туда всё это дело
складывайте.
А. Ананьев
— Ну да, она так и делает: у нас есть специальное место, где хранится всё это. И я, помню, говорил: «На Вербное воскресенье, смотри, у всех вербы, давай мы тоже пойдём вербу освятим!» Она говорит: «Я боюсь, потому что её потом выбрасывать нельзя, её надо будет хранить, а нам хранить уже негде».
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вот хранить ничего не надо. Можете своей супруге сказать, что хранить не надо
ничего. Если ты не хочешь выбросить и у тебя нет возможности это как-то сделать
разумным образом, аккуратно эту вербу сомни, положи в тот же самый пакет —
будет момент, ты её сожжёшь или закопаешь. Бывает иногда, что люди просфоры из
церкви приносят и нет чтобы сразу съесть, они как-то к ним относятся так
благоговейно, что они через три-четыре дня превращаются в сухарь.
А. Ананьев
— Поделюсь друзья советом: если их хранить в холодильнике, то они не портятся, они не засыхают очень долгое время. Они потом очень легко режутся. И в течение недели они спокойно...
Иером. Макарий (Маркиш)
— Верно, но лучше съесть их сразу, также и яйца пасхальные. Ну а тут уже
начинаются соображения здоровья — они тоже в холодильнике лежат, я помню, что
их хранил их тоже долго.
А. Ананьев
— Ещё один неофитский практический вопрос: можно ли дарить дорогим сердцу людям неосвящённые яйца и куличи?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Почему бы и нет? Слово «освящённые» тоже здесь немножко двусмысленное — как
будто им придаётся некое качество. А если вы послушаете эту молитву на
благословение яиц и хлебов, то это всего-навсего молитва о людях, которые будут
эти продукты потреблять. Ну хорошо — вот помолились. От того, что на этот кулич
попала капелька святой воды, а на другой, который вы дома оставили, никаких
принципиальных воздействий, принципиальных изменений не произошло.
А. Ананьев
— Получатся, что они не отличаются.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Не должны. Рассуждать о каком-то новом качестве этих продуктов было бы
богословски неправильно. Если бы вы вообще не стали их благословлять, освящать,
сказали бы, что а зачем это нужно, я и так их съем — это было бы несколько
неразумно, потому что вы тем самым сами себя отделяете от церковного обихода,
от церковной жизни.
А. Ананьев
— Вы долгое время прожили в Соединённых Штатах Америки и там тоже, конечно, праздновали Пасху.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Было дело, да.
А. Ананьев
— Я так понимаю, что речь идёт о Восточном побережье США.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, это город Бостон, русская церковь.
А. Ананьев
— Вот в православной общине этого города так же отмечают Пасху?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, конечно, очень похоже. Это понятно, почему: потому что специфика этого
церковного строя была, и вероятно остаётся для людей, уехавших за границу, той
связью с Россией, которой они так дорожат. И если у нас, на территории самой
Великороссии или Украины, Белоруссии, это обычай всеобщий,
самовоспроизводящийся, то там он с особенною силою, подчёркнуто реализуется, в
том числе и в миссионерских приходах.
А. Ананьев
— А не заимствуются какие-то милые обычаи из Западной культуры? Допустим, родители переехали в Штаты, допустим, 15 лет назад, а ребёночку шесть лет, и он всю жизнь прожил в Штатах. И он-то знает, что на Пасху ищут и собирают вот эти спрятанные яички.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Чего-то я не припоминаю. Единственное, что там бывало — какая-то смесь
традиций разных православных народов, православных, но разных. Что-то от греков
там они брали, какие-то угощения греческие я помню. У греков принято есть
баранину на Пасху. У нас это как-то не вопрос, мясная пища может быть. Мы,
кстати сказать, не приносим в храм мясную пищу, хотя иногда возможно, когда
приходишь благословлять эти пасхальные угощения, там, раз — кусок ветчины
лежит, не скажешь же уносить. Но это не очень у нас принято, а у греков
принято. Ну вот такие вещи. А воздействие Западного, совсем не православного
образа поведения, как-то я не припоминаю. Может быть, это именно связано было с
тем, что русские особенно ревностно, особенно Зарубежная Церковь наша, которая
с тех пор опять вошла в состав Русской Церкви, ведь это очень существенно —
Поместных Православных Церквей немало, и разных, как это сказать, отделений от
русского Православия тоже немало: Православная Церковь Америки,
Западноевропейский экзархат — они не воссоединились с Русской Церковью. А
Зарубежная Церковь всё время заявляла о том, что это часть Русской Церкви,
которая ожидает своего момента воссоединения. И этот момент настал.
А. Ананьев
— Отец Макарий, я вам так благодарен, что вы сегодня здесь, в студии. С вами светло и свободно — во то слово, которое у меня в голове — просто свободно, и это какое-то счастье.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Полиция у вас тут бывает или что у вас тут бывает?
А. Ананьев
— Нет, но всё равно как-то внутренне ты у себя выстраиваешь какие-то границы, заборчики, чтобы вот... И тут приходит отец Макарий, и как-то так выдыхаешь, думаешь: «Господи, слава Тебе! Как же хорошо!»
Иером. Макарий (Маркиш)
— Мне кажется, что для радио «Вера» это нормально.
А. Ананьев
— Да. Вот во время Великого поста, особенно в Страстную седмицу, которая не относится к Великому посту — для меня это было открытием, я даже не знал об этом ещё год назад.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну да, понимаете, литургически она не относится, и то строй литургический
очень близок. А с точки зрения прихожан это практически одно и то же.
А. Ананьев
— Да а вот что касается Светлой седмицы, которая начинается сегодня. В Великом посте каждый день буквально под завязку, под самую макушку наполнен смыслами, значениями, особенными службами, особенными событиями. И ты с огромной важностью и с огромным уважением и любовью относишься к каждому дню и пытаешься всё про него понять, узнать и почувствовать. Что касается значения каждого дня Светлой седмицы?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вот эти значения дня отражены... Почему возникают эти значения? Они
отображены в двух богослужебных книгах. Первая называется «Триодь постная», а
вторая «Триодь цветная». «Триодь» означает трипеснецы, то есть эти
богослужебные книги содержат каноны, в которых три или четыре песни, в отличие
от обычных восьми. Светлая седмица более-менее единообразна, ну под конец там
праздник Живоносного источника так называемый в честь великого чуда, связанного
с Пресвятой Богородицей, а остальные дни единообразны — это повторение или
реактуализация самого пасхального торжества. А дальше раскрываем Цветную Триодь
и видим, что каждая неделя, каждый воскресный день Цветной Триоди посвящён
какому-то событию, связанному с Евангелием. Читается Евангелие от Иоанна
читается до праздника Святой Троицы. И там будет у вас Неделя о Фоме — уверение
апостола Фомы; Неделя жён-мироносиц; Неделя о расслабленном и так далее. Вот
никакой тайны тут нет, и люди, которые следят за богослужением, за богослужебным
строем, конечно, это всё воспринимают совершенно естественно. Плюс там будут
праздники уже минейные, то есть неподвижные, в конце концов — праздник
Вознесения Христова.
А. Ананьев
— То есть я резюмирую для себя, что в эти семь дней наполненность смыслами сменяется наполненностью радостью и светом.
Иером. Макарий (Маркиш)
— И смысл никуда не уходит, просто пасхальное торжество, Воскресение Христово
продолжается. Вообще, всё это сорок дней, но сорок дней со своими
особенностями, а интенсивность попразднства или, будем говорить, влияние
пасхально-литургического обычая, пасхально-литургического строя на дни
попразднства со временем убывает. Если в первую седмицу это влияние очень
сильное, в основном это просто повторение пасхальной службы, то в остальные дни
до Вознесения — ну что, цвет облачения будет красный, как правило, поётся три
раза «Воскресение Христово видевше», приветствие «Христос Воскресе», начало
богослужения пасхальное: «Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его...» — тут
литургика — дело неисчерпаемое. Приходите в храм, дорогие слушатели, и сами
убедитесь.
А. Ананьев
— Вы слушаете светлое радио, радио «Вера». Меня зовут Александр Ананьев. Я не хочу даже говорить, что мы обсуждаем, мы празднуем вместе с иеромонахом Макарием (Маркишем) праздник Светлой Пасхи. И у меня под завязку вот этого часового разговора вопрос к вам будет на самом деле серьёзный. Вот в Пасху все люди в храме радостные, счастливые. Но потом проходит день, и работу никто не отменял — сегодня понедельник, завтра вторник. И у нас опять идёт вот эта круговерть — понедельник, вторник, дом, работа, дом, пробки. И у многих радость, которую они ждали весь год, улетучивается. Это не моя придумка, я об этом действительно читал — радость улетучивается. И возникает какой-то синдром, даже не то чтобы страх, растерять эту радость. Вот я хочу вас спросить: как можно сохранить в себе вот эту пасхальную радость? Это очень важно.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, важный действительно вопрос и не простой. Это вопрос подвига всей
христианской жизни. И пожалуй, ответ должен быть всё тот же самый — о нашей
зависимости, точнее независимости, от разных эмоциональных наших состояний. Да,
мы переживаем утрату подъёма этой радости. Безусловно, где есть подъём, там
должен быть и спуск. Если бы люди всё время шли на подъём, они бы стали бы,
наверное, какими-то летучими ангелами и сразу бы улетели от земли. А раз это не
так, то вслед за подъёмом обязательно должен идти спуск, вслед за периодом
нагнетания эмоционального обязательно будет период эмоционального спада. Я вам,
дорогие друзья, могу порекомендовать замечательную книгу английского
христианского писателя Клайва Льюиса под названием «Письма из преисподней», был
и другой перевод, но я его не могу рекомендовать — он плохой. Вы можете найти
на том же самом сайте «Священникотвечает.рф» «Письмо №8». У каждого письма есть
своё название в переводе... я забыл, какое название у восьмого... вспомнил —
«Маятник»! Аналогия понятна: с разными периодами — плюс-минус, подъём-спад. И
вот там персонаж этой переписки неплохо как раз раскрывает вот эту особенность
человеческого бытия. Всегда будут спады, всегда будут минусы вслед за плюсами.
И несмотря на то, что пишет из преисподней «товарищ», в общем-то чисто
по-христиански и очень трезво описывает вот эту диалектику человеческой
личности, человеческого жизненного пути.
А. Ананьев
— Спасибо вам большое. Я читал «Письма Баламута» и «Расторжение брака», а вот о «Письмах из преисподней» я, откровенно говоря, слышу впервые. Я с огромным удовольствием, конечно, её прочитаю.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну вот «Баламут»-то... И там в послесловии к этому же самому материалу
объяснено, какие у меня именно претензии к этому несчастному «Баламуту».
А. Ананьев
— А есть претензии?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Есть претензии.
А. Ананьев
— Я знаю, куда я направлюсь сразу после нашего разговора: с удовольствием на сайт «Священникотвечает.рф». Конечно, хочется и рекомендуется каждый день причащаться. Мы в начале программы говорили, что посещать каждый день — это будет лишком много, и если душа просит...
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну как можно... есть же пенсионеры...
А. Ананьев
— Однако Причастие, насколько я знаю, поправьте меня, если это не так, требует подготовки и поста. Как можно поститься в Светлую седмицу после Пасхи?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Дело в том что говорить, что требует подготовки и поста — здесь не совсем
верное противопоставление, не совсем верная конъюнкция. Пост может представлять
собой часть подготовки, а подготовка диктуется, с одной стороны,
индивидуальными условиями, а с другой стороны — и периодом просто церковного
календаря. Значит, в период пасхальный, послепасхальный вполне естественно, что
священник даст вам совет, рекомендацию эту подготовку уменьшить, сделать менее
напряжённой, менее длительной, быть может.
А. Ананьев
— Вы обратили внимание? Это я опять пытаюсь вернуть вас к разговору о том, чего в Пасху и в Светлую седмицу делать нельзя.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Самое простое — вот подойти к священнику, в большинстве московских храмов
несколько священников, в большинстве больших храмов, и скажите: «Батюшка, есть
возможность у меня причаститься несколько раз. Вот что вы мне подскажете — как
мне подготовиться?» Скорее всего, священник вам даст совет — эта подготовка к
Причастию будет...
А. Ананьев
— К духовнику?
Иером. Макарий (Маркиш)
— А духовник и есть священник, который принимает вашу исповедь.
А. Ананьев
— У меня к вам большая просьба: вот сейчас люди, которые нас слушают, хотят тоже какое-то наставление получить от вас. Я вот сейчас смотрю на вас и понимаю, что я вам тихонько завидую, я объясню, почему. Со всей нашей суетой, со всеми нашими делами очень хочется прочувствовать и быть ближе к Господу. И тут понимаешь, что вот уж, наверное, кому хорошо, так это отцу Макарию.
Иером. Макарий (Маркиш)
— А вот тут я поправлю, потому что Бог-то один — людей очень много, а Бог один.
Строить такую конструкцию, что если человек надел на себя подрясник и крест, то
он, значит, тем самым куда-то забрался — это ошибка, так не нужно рассуждать,
это не верно. Каждому человеку Господь открывает дорогу к Себе Своим, быть
может, путём. Аналогия такая может быть географическая: вот гора высокая, и
люди стоят по периферии, по периметру этой горы. И у каждого там какая-то
тропиночка есть. Направление одно и то же, не надо думать, что они куда-то в
разные стороны лезут — это на одной и той же вершине. Но у каждого будет свой
жизненный путь. И совет, вот эта рекомендация, если можно так выразиться — вы
идите своим путём. Не смотрите по сторонам налево, направо у кого там чего — на
чужом дворе трава всегда будет зеленее расти и розы красивее, и всё остальное,
— а вы вот свой путь держите: семейный, трудовой, молитвенный, служебный, какой
угодно.
А. Ананьев
— Я помню свои размышления, думаю: «Вот бросить всё хотя бы на неделю и уехать в Оптину пустынь или в Троице-Сергиеву лавру. И вот там-то уж точно меня ничего не будет отвлекать».
Иером. Макарий (Маркиш)
— О, Боже мой! Можно коротенькую притчу, да? Она у меня в книжке есть.
А. Ананьев
— Конечно.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Монах один жил в монастыре — очень благочестивый, самый благочестивый во всём
монастыре. И они там ему не давали покоя, монахи-соседи с ним неправильно
обходились, не понимали его. Он сказал: «Всё, я ухожу», — и ушёл из монастыря.
Нашёл прекрасное место в одиночестве, там всё есть, избушку можно поставить,
всё великолепно — так обрадовался. Пошёл, кувшинчик взял набрать воды к речке.
Набрал, поднялся, и вода случайно разлилась. Он огорчился, снова пошёл, набрал,
опять поставил, поставил косо, она опять взяла и разлилась. Он уже так сильно
напрягся, конечно, думает, что же за безобразие какое, может быть, знак какой.
Пошёл, снова набрал и куда-то его понёс, споткнулся и вся вода разлилась. Он
как ногой даст по кувшину — кувшин вдребезги разбился. Он постоял над кувшином,
подумал и пошёл обратно в монастырь к своим этим самым несовершенным собратьям.
Вот вам, пожалуйста, всё тут как в капле воды отражается.
А. Ананьев
— Какая красота. Надо будет обязательно запомнить. Последний вопрос на сегодня — время, к сожалению, подходит к концу. Сегодня понедельник, и я знаю, что, ввиду работы или каких-то обстоятельств, среди наших слушателей есть те, кто не смог посетить пасхальную службу. Ведь Светлая седмица — это возможность прожить ещё раз эту службу.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вот о чём мы с вами говорили: каждое утро и каждый вечер... может быть, не во
всех храмах, но, как правило, в большом числе храмов, если не сказать, что в
большинстве, каждый вечер и каждое утро совершается чин пасхального
богослужения — милости просим.
А. Ананьев
— Такой — сокращённый, я так понимаю.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Он немножко другой, там крестный ход совершается потом — после Литургии
пасхальной. Пасхальной полунощницы там нет. А так очень близкая она: и Утреня,
ну, Вечерня особым чином. Соответственно, и Литургия, а Литургия всегда одна и
та же.
А. Ананьев
— Дорогие друзья, я был бы очень счастлив, если бы мне удалось сегодня с помощью моего дорогого гостя поделиться с вами частичкой радости, света и, самое главное, вот этим ощущением абсолютной, настоящей светлой свободы, которую в моих глазах буквально олицетворяет сегодня иеромонах Макарий (Маркиш), наш дорогой гость, руководитель епархиального Отдела по взаимодействию Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии. Отец Макарий смотрит на меня так хмуро как-то. Ему не нравятся длинные эти регалии все.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да ладно, не в этом дело. На добром слове спасибо.
А. Ананьев
— Спасибо вам огромное! Христос Воскресе!
Иером. Макарий (Маркиш)
— Воистину Воскресе, друзья. Продолжайте ваш добрый христианский путь. Спаси,
Господи.
А. Ананьев
— Я — Александр Ананьев. С праздником вас, до новых встреч.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Спасибо.
Все выпуски программы Светлый вечер