Кто из нас, устав от повседневной рутины хотя бы раз в жизни не желал отправиться куда-нибудь на необитаемый остров? Ведь часто сменить обстановку не получается даже на курорте: та же суета, те же люди вокруг... А хочется найти такой уголок, куда не проникал бы шум большого города, и где хотя бы на время можно было забыть о надоевших проблемах. Писатель Иван Шмелев открыл для себя такое удивительное место, которое посетил еще в юности, и спустя многие годы написал о нем повесть - "Старый Валаам".
В ней с самого начала будоражит буквально каждая строчка, - и это несмотря на спокойный, размеренный и по-шмелевски простой стиль повествования. Когда читаешь, как ранним пасмурным утром пассажиры поднимаются на пароход, чтобы пересечь Ладожское озеро, - ощущаешь и себя где-то посреди этой пестрой людской толпы. А потом чувствуешь, как бросает старенький пароход с волны на волну, и вместе со всеми пристально всматриваешься в дымку на горизонте, из которой вдруг выныривает громадное и сверкающее - Валаам… Как будто не книгу читаешь, а смотришь фильм в формате 3D: все объемно, ярко и очень, очень близко.
Но главное - читая "Старый Валаам" Ивана Шмелёва, действительно с головой погружаешься в тишину. Только валаамская тишина - особенная. Она - живая. В ней - и крики чаек, и перезвон монастырских колоколов, и лесное птичье многоголосье, и плавный, неспешный разговор монахов. Людей на Валааме писатель тоже увидел других - как бы впитавших в себя эту тишину, ставших с ней единым целым. И даже неуместная, казалось бы, громкая песня рыжеволосого послушника, везущего паломников на лодке по скитам, не нарушает спокойствия, а только подчеркивает его.
Кстати, изначально Иван Шмелёв планировал поездку в Валаамский монастырь как... свадебное путешествие. Об этом писатель рассказывает в самом начале книги, и с высоты прожитых лет даже слегка укоряет себя тогдашнего за дерзость и самонадеянность. Но тут же признается, что не будь этого, пусть и не совсем осознанного, юношеского путешествия на Валаам, - и жизнь его, возможно, сложилась бы по-иному.
И действительно - замечательно, что оно было! Ведь и нам досталось от него немного озерного воздуха, напоённого ароматами трав, густые сумерки над бескрайними водами Ладоги, и силуэты куполов на темном вечернем небе. А еще - возможность в любое время сбежать от суеты и проблем в "Старый Валаам" Ивана Шмелёва.
«Белые птицы»
Белые голуби в чистом весеннем небе — это очень поэтично. «На волю птичку выпускаю...» — писал Пушкин о празднике Благовещения. Однажды в Екатеринбурге я видела, как епископ открывал после праздничной службы большую клетку — и стая белоснежных птиц ринулась в небеса...
Но сейчас я живу в Переславле-Залесском, чудесном старинном городе, где сам воздух, кажется, пропитан православными традициями — однако птиц на Благовещение из клеток не выпускают. В конце утренней службы в храме на самом берегу Плещеева озера батюшка обращается к нам с проповедью. Он рассказывает о благой вести, что принёс Деве Марии Архангел Гавриил, о смирении Марии перед этой вестью, а значит — перед Богом, о грядущем Спасителе. И вот мы выходим из храма к озеру — в полной уверенности, что Господь любит каждого из нас, если пришёл в наш грешный мир. Жаль только, что птиц здесь не выпускают...
Мои размышления прерывают... птицы! Я замечаю вдруг стаю, что кружит над ледяной озёрной гладью. Неужели чайки вернулись? Нет, им рано. Пригляделась — да это голуби! Белые-белые! Откуда они? Может, из ближайшей голубятни — я знаю, тут есть недалеко... А впрочем, какая разница! Они кружат над нами — белые птицы, знак наших надежд и любви Господней. И в этом — высшая поэзия.
Все выпуски программы Утро в прозе
Тайная вечеря – первая Пасха
Первой Пасхой христиан была Тайная Вечеря — та Пасха, которую праздновал Сам Иисус Христос в Иерусалиме накануне Своего ареста и казни. Праздник еврейского народа в воспоминание об освобождении его из египетского рабства стал тогда на Тайной Вечери преддверием крестной смерти Сына Божьего.
Наверно, ученики Христа искренне удивлялись тому, что праздник столь разительно отличается от той традиционной еврейской Пасхи, ведь были изменены ее установления.
Во-первых, Учитель праздновал Пасху в чужом доме, а ее полагалось праздновать обязательно в своем узком семейном кругу.
Согласно установленному древнему ритуалу, Пасху ели стоя и будучи готовыми к дороге — то есть одетыми и подпоясанными, с посохом в руке. Так полагалось в память о спешном бегстве евреев из Египта. В Евангелии же сказано, что «настал час, Он возлёг, и двенадцать Апостолов с Ним». Господь и Его ученики возлегли, не как рабы, а как свободные люди. И куда-то торопиться ради спасения им уже было не нужно, ведь Спаситель — с ними.
И вот Господь, как сказано в Евангелии, «взяв чашу и благодарив, сказал: приимите её и разделите между собою, ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придёт Царствие Божие. И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть тело Моё, которое за вас предаётся; сие творите в Моё воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается». Так Господь устанавливает великое таинство будущей Церкви — евхаристию. Учеников же в те минуты, может быть, больше всего удивило то, что хлеб для Пасхи выбран квасный, дрожжевой — вовсе не тот, пресный, который положено есть на Пасху.
Первую Новозаветную Пасху Спаситель совершал по-новому. И смысл ее был направлен уже не в прошлое, а в будущее, ко Второму Пришествию Христа. И особое спокойствие, торжественная неторопливость, с которой, несмотря на присутствие на трапезе предателя Иуды, совершалась первая христианская Пасха, свидетельствовала о том, что народ Христов — это уже не рабы земного царя, от которого надо бежать ночью, а Царство Божие — не дальняя земля за горами. Царство Божие — внутри нас.
2 мая. О духовном смысле Омовения ног Христом апостолам
Сегодня 2 мая. Церковь вспоминает Омовение ног Христом апостолам.
О духовном смысле этого события, — протоиерей Владимир Кашлюк.