Из книги драматурга Виктора Розова «Удивление перед жизнью. Воспоминания»

Осень 1941 года. Великая Отечественная война

Однажды на каком-то привале на опушке я влез на пенёк и стал читать нашему отдыхающему на травке взводу: «Скажи-ка, дядя, ведь недаром». Слушали хорошо, что называется — глядели в рот. Артист! Но когда я дошёл до слов: «Ребята! Не Москва ль за нами?» — я вдруг почувствовал Москву, которая действительно была за моей спиной. Строчки вдруг сделались моим собственным текстом. Опять внутри меня что-то свершилось, и слова: «Умрёмте ж под Москвой, как наши братья умирали!» — я произнёс с той единственной страшной интонацией, с которой, вероятно, и надо читать их всегда, с той интонацией, от которой у меня самого сжалось горло. Я остановился и, не дочитав стихотворение, слез с пенька. Аплодисментов не было, но и никто не сказал: «Что ж ты оборвал вроде на середине».

Почему я так долго, тридцать с лишним лет, помню, казалось бы, мимолётный факт? Думаю, потому, что подобные мгновения особым светом освещают что-то. Мне кажется, через них я лучше понимаю своё ремесло. Прожитая жизнь тоже имеет свою нервную систему, свои нервные узлы. Остальное если не лишнее, то просто плоть.