Из книги воспоминаний Фёдора Шаляпина «Я был отчаянно провинциален»

1911 год. Петербург

Решили поставить «Хованщину». На репетиции я увидал, что эту оперу распевают, как «Риголетто» или «Мадам Баттерфляй», — то есть как оперу, драматизм которой вовсе не важен, либретто не имеет значения. Это может быть сделано очень весело, очень страшно, очень скучно, — но это не имеет никакого отношения к тексту оперы и музыке Мусоргского.

Затем я стал петь все партии так, как понимал их. Мне поверили и выслушали меня с дружеским вниманием, даже хор согласился, что я прав. Это страшно ободрило меня, я разогрелся и провёл репетицию с огромным напряжением.

Опера не только понравилась публике, но даже имела огромный успех.

Помню — я говорил хористам какую-то речь, плакал от радости и, наконец, предложил отправиться в Казанский собор спеть панихиду по Мусоргскому.

Отправились охотно, прекрасно спели, потом я отвёз венки Мусоргскому.