Рим., 80 зач., I, 18-27.

¹⁸ Ибо открывается гнев Божий с неба на всякое нечестие и неправду человеков, подавляющих истину неправдою.

¹⁹ Ибо, что можно знать о Боге, явно для них, потому что Бог явил им.

²⁰ Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы, так что они безответны.

²¹ Но как они, познав Бога, не прославили Его, как Бога, и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце; ²² называя себя мудрыми, обезумели, ²³ и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся,- ²⁴ то и предал их Бог в похотях сердец их нечистоте, так что они сквернили сами свои тела.

²⁵ Они заменили истину Божию ложью, и поклонялись, и служили твари вместо Творца, Который благословен во веки, аминь.

²⁶ Потому предал их Бог постыдным страстям: женщины их заменили естественное употребление противоестественным; ²⁷ подобно и мужчины, оставив естественное употребление женского пола, разжигались похотью друг на друга, мужчины на мужчинах делая срам и получая в самих себе должное возмездие за свое заблуждение.

Комментирует протоиерей Павел Великанов.

Лёгким пунктиром обозначив главную мысль своего послания — спасительность веры в Иисуса Христа — апостол Павел делает очень правильный шаг с точки зрения драматургии. Он создаёт сильнейшее напряжение у читателей, описывая, как неумолимо приближается гнев Божий на тех, кто отказал Богу в праве быть Господином жизни и стал руководствоваться различными похотями. Такие люди разрушают и свои души, и свои тела, да и всё вокруг. Причём для апостола гнев Божий — это отнюдь не безрассудная ярость кого-то внешнего тирана: нет, грешники наказывают сами себя, «получая в самих себе должное возмездие за своё заблуждение». Также, как и перекрывающий кислородный баллон аквалангист неизбежно начинает задыхаться — так и грешник сам себя лишает живительного дыхания Духа Божия, которым живёт всё бытие.

Апостол не просто сознательно нагнетает напряжение, но и не стесняясь вскрывает давние нарывы, показывая, насколько отвратительна та грязь, в которую погружается неведущий Бога человек. Главная, трагическая ошибка — познав Бога через окружающий мир, язычники не прославили Его — но попытались «присвоить», упростить, сделать доступными и «ручным», превратив Его в изображения идолов. Утратив единственно верную тональность, они внесли в жизнь фальшь — и поверили в то, что никакой другой музыки не существует.

В «Хрониках Нарнии» Клайва Льюиса есть такой эпизод. Писатель художественно изобразил, как Бог творил этот мир — представив Его в виде льва Аслана, который летит — и поёт песню: и из этой песни образуются планеты и звёзды, горы и моря, животные и растения. Вся жизнь мира — это одна большая «песня Бога» — и только человеку дано право либо встраиваться в эту песню ещё одной партией — либо, напротив, вносить в неё свою фальшивую музыку. Встраиваться — это вовсе не значит «упраздняться», отказываться от себя самого. Напротив, подлинная личностность раскрывается во всей полноте только при сонастроенности с Богом: вы никогда не оцените красоты бриллианта, если его вклеили в стеклорез — и абсолютно уверены, что его единственное предназначение — разрезать стекло.

Мы очень редко задумываемся о грехе как о фальши жизни — и гораздо чаще воспринимаем грех как нарушение нами чьих-то крайне неудобных нам предписаний. Но ведь ноты — раздражающая помеха только очень плохому и ленивому ученику: для любящего гармонию ноты — не помеха, а возможность раскрыть все грани своего таланта! Язычники отказались от Божьих нот — и в итоге музыка жизни превратилась в адское скрежетание. И очень хочется вслед апостолу сказать: давайте начнём хотя бы с того, чтобы фальшивые звуки перестать называть «авторской музыкой»!...