«Христианское понимание смысла жизни». Священник Георгий Белькинд

У нас в гостях был штатный клирик Тульской епархии, президент образовательного фонда имени братьев Сергея и Евгения Трубецких священник Георгий Белькинд.
Мы говорили с ним о христианском понимании смысла жизни.

Ведущий: Константин Мацан

---

К.Мацан:

— «Светлый вечер» на радио «Вера».

Здравствуйте, уважаемые друзья!

У микрофона — Константин Мацан.

В гостях у нас сегодня священник Георгий Белькинд, штатный клирик Тульской епархии, президент образовательного фонда имени братьев Сергея и Евгения Трубецких.

Добрый вечер!

О.Георгий:

— Здравствуйте!

К.Мацан:

— Отец Георгий, хотелось бы сегодня с Вами поговорить на такую простую, незамысловатую тему — о смысле жизни.

О.Георгий:

— Вы готовы?

К.Мацан:

— Я? Нет. Поэтому, я позвал Вас.

На самом деле, я даже предвижу такие иронические реакции, что: «Ну, вот... о смысле жизни... будет опять воду лить, потому, что — кто ж его понимает, смысл жизни?»

А, вот, для Вас, как для священника, человека, христианина — это... вряд ли же вопрос какой-то абстрактный, подвешенный где-то в воздухе и витающий в облаках? Или — нет? Есть смысл, как Вам кажется, говорить о смысле жизни? Живи себе, и живи, казалось бы...

О.Георгий:

— Ну... пока живётся. А, вот, когда гром грянет... да... начинаем креститься. То есть, когда смысл жизни отнимается от нас, когда... кто... кто этого не переживал? Кто этого не переживал? Вот, тогда, действительно, начинается... И опыт страданий, опыт столкновения со злом, опыт смерти в пределе. Он, конечно, открывает для любого человека эту область — смысла жизненных вопросов.

Причём... я, когда сразу Вас спросил, готовы ли Вы к этому разговору, я имел в виду вот какую вещь. Что, на самом деле, конечно, эта тема... может... не очень для «Светлого вечера»...

К.Мацан:

— Ну, вот...

О.Георгий:

— Потому, что... да, да, да... потому, что начать это нужно... тему подростковых суицидов. Вот, с чего нужно начать. Вот, готовы — сразу туда, в эту преисподнюю заглянуть? Потому, что... смотрите, какая вещь...

Этим вопросом занимаются профессионально психотерапевты, пытаясь дать... ну... предупредительную какую-то работу, профилактику раннюю. У практикующих психотерапевтов рабочий термин, ключевой — «смыслоутрата». То есть, точка, от которой разные маршруты начинаются. И, вот... мы, конечно, как-то с Вами будем разговаривать, но фоном будет — вот, это.

К.Мацан:

— «Смыслоутрата», Вы сказали...

Я сейчас, может быть, сделаю большой перескок... от фона к... скажем так... другим темам, к содержанию, но вот... я бы, наверное, в иной ситуации этот вопрос не задал, но... а, вот, для Вас, как для человека, опять же, христианина, пастыря — как Вы, для себя, отвечаете на вопрос, в чём смысл жизни?

Вот, Вы сейчас скажете что-нибудь, может быть, короткое, ёмкое, а потом мы программу потратим на то, чтобы это раскрыть, объяснить, поставить под вопрос, и так далее...

О.Георгий:

— Ну... можно, всё-таки, я не буду сейчас отвечать на Ваш вопрос? Можно?

К.Мацан:

— А... почему?

О.Георгий:

— Ну... потому, что... неважно... потому, что это — неважно... вот... в чём для меня, как частного лица, смысл жизни. Потому, что... я Вам скажу, почему.

Потому, что есть культурные ответы. То есть, в нашей, к счастью, культуре — религиозно-философской, в отечественной культуре — есть серьёзная традиция продумывания этой темы, серьёзная религиозно-философская рефлексия.

Потому, что... понимаете, вот... парадокс — как раз, между прочим, с пастырской точки зрения — ведь... а, собственно, что я, как тысячи собратьев, слушаю на исповеди? Пастырь слушает людей... ну... потерявших смысл, оказавшихся, как раз, в ситуации... ну, разумеется, если мы не слушаем эту приговорку... там... «делом, словом, помышлением...

К.Мацан:

— Да, да... понятно... когда это исповедь, а не доклад...

О.Георгий:

— ... батюшка, давай... епитрахилью накрывай...»... если, на самом деле, что-то, похожее на исповедь — это, как раз, и означает, что человек, в смысловом плане, попал в тупик. Он... как бы... не знает, куда двигаться, как выбраться... там... из ямы какой-то, и...

Вот, я Вам лучше расскажу случай один. Он как-то сильно меня встряхнул... вот... в пастырском отношении. Ну, это давненько уже было, и я сам сильно стал задумываться по поводу исповеди... и, вообще, по поводу... вот... жизненных ситуаций, с которыми люди приходят... или как их называют — экзистенциальные ситуации.

Разговор... ну, это, конечно, не нарушение тайны исповеди, я ж не говорю — кто, когда, там... а самые общие слова.

То есть, женщина... это даже не то, что исповедь... просто она рассказывает о боли своей жизни — разговор, который миллион раз все слышали: «Вот, батюшка... муж пьёт... что делать?» А что ты скажешь — что делать? Ну, что делать?

Ну, говорю: «Давай молиться... молиться надо... давай, молись...» Она говорит: «Да я молюсь...» — и что-то, вот, понимаете... иногда бывает... когда вдруг начинаешь разговаривать... как бы... не то, что ты ждёшь... так сказать... как... вот... исповедь... там... всё... разрешительную молитву... а просто, вот, разговор пошёл.

Я её спрашиваю: «А что ты молишься... о чём?» Она говорит: «Ну, молюсь, чтоб не пил!» Я говорю: «Ну, чтоб не пил... а чтоб — что?»...

И тут — какая-то, прямо... остановка с ней происходит. Она... как-то... на меня глаза поднимает, и смотрит. И я вижу, что она не понимает, что я спрашиваю. Ну... не в грамматическом смысле. Потому, что... я теперь уже начинаю понимать, что она... очень хорошо осознаёт, в чём зло, в чём беда, и как бы хорошо, чтобы этого не было... но совершенно не представляет себе, в чём — благо... ну, давайте, такой термин — позитивная программа жизни. Вот, чтоб — как было? Чтоб не было плохого — да. А чтоб было — хорошее... а — что? Что?

И, мне думается, что сплошь и рядом с нами такое.

Вот, когда что-то стрясётся... ну... ясно, чего мы хотим. Мы хотим, чтобы этого не было. А чтоб было — что? И, вот, здесь... вот, здесь... конечно, возникает, с пастырской именно точки зрения, очень остро вопрос о смысле жизни. Потому, что, ведь, Господь отвечает на желание человека. А, сплошь и рядом, оказывается, что не на что ответить. И человек в таком существует... как бы... зависшем состоянии, в основном. Ну, как бы, особо плохого ничего... и... не происходит... ну, и слава Богу. А — что ты хочешь? А — к чему ты стремишься?

То есть, вопрос о смысле — он целевой. Это, в конечном счёте, некая целевая установка. Это — стремление. И, вот, этого, слишком часто, к сожалению, не удаётся обнаружить.

Я говорю не только... между прочим... о... тут уже... вот... о детях... а вот... о людях... да, собственно, это так и называется — кризис среднего возраста, да? Ну, что-то... с работой нормально, семья... ну... всё... и... а в глубине начинает постепенно образовываться пустота. Потому, что ты сам себе не отвечаешь на вопрос — к чему ты стремишься? Потому, что ты его не задаёшь.

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

К.Мацан:

— Священник Георгий Белькинд, штатный клирик Тульской епархии, президент образовательного фонда имени братьев Сергея и Евгения Трубецких, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер».

Мы говорим о такой простой теме, как смысл жизни.

Но я бы... вот... в продолжение того, о чём Вы говорите, как поставил вопрос...

У нас был как-то, тоже в одной из программ, разговор на схожую тему, и гость сказал... привёл в пример слова своей бабушки, которая, будучи на смертном одре, сказала своим детям, которые спросили её: «Ну, как нам жить? Дай нам завет, как нам жить дальше?» — она сказала: «Живите так, как Бог велит». И для нашего гостя это было каким-то очень важным... таким... важным семейным преданием — потому, что... вот... в его... скажем так... системе мысли... вопрос о смысле жизни появляется там, где... ну... грубо говоря... ослабляется связь человека с Богом. Вот, такая была мысль. Что, в принципе, сам факт того, что ты как-то задумываешься, мучаешься, ищешь его, означает, что ты что-то уже... где-то что-то треснуло.

То есть, была такая мысль — может быть, с ней можно поспорить, или как-то подискутировать, — что, вот, в таком, простом народном сознании — этого вопроса-то, в общем-то, и нет. Живёт человек, живёт с Богом, молится, и — вот тебе и смысл жизни.

А, вот, поиски, метания — это... такая... всё... вот... интеллигентские заморочки.

О.Георгий:

— Ну... это, конечно, не так. Ну, не так... просто, не так. Просто, не так. С одной простой точки зрения.

Смотрите... вот, мой аргумент. Это из Богородичного песнопения. Как мы славим Пресвятую Деву? За что? Мы Её именуем «тлителя смыслов упразднившая». Лукавый так именуется — тлитель смыслов.

Ну... в богословском плане, нет вопросов. Ясно, что обессмысливание жизни, вот, эта «смыслоутрата» — действие лукавого. Это — от него всё. Самое бессмысленное место — это Преисподняя.

Это, кстати, вот... Трубецкой...

К.Мацан:

— ... Евгений Николаевич, у которого книга «Смысл жизни» знаменитая...

О.Георгий:

— ... да... одна глава, как раз посвящена аду. Исследование ада — уникальное совершенно мыслительное предприятие. Опираясь на ряд текстов Священного Писания, он пытается понять Преисподнюю, описывая её, как безжизненное, безсмысленное существование. Но... как там, всё-таки?

К.Мацан:

— Очень интересно... да...

О.Георгий:

— Да. Кстати, у отца Георгия Митрофанова книжка вышла — посвящена Евгению Николаевичу Трубецкому, и он... вот... там... да... оценивает его, как совершенно удивительный случай... вот... в культуре, в философской культуре — именно его понерологию, учение о зле, где вот этот момент — отъятия смысла — он ключевой. То есть, это... зло — это убийство. Но... это, в первую очередь — метафизическое убийство. То есть, убийство смысла, отъятие смысла. Или, опять же, как у нас говорят — вторая смерть. Не смерть тела, а смерть души. Вторая смерть. И вот...

К.Мацан:

— А смысл тогда — в чём, вот...

О.Георгий:

— Сейчас, сейчас... Вы, вот, понимаете... как-то склоняетесь...

К.Мацан:

— Легко перескакиваю...

О.Георгий:

— ... к рецептам, да...

К.Мацан:

— Так... хорошо... давайте, без рецептов...

О.Георгий:

— Без рецептов!... без рецептов... потому, что... если появляется сила это преодолевать, если появляется сила бороться, человек сам добудет рецепты — свои, какие ему нужно. А дело в том, что... вот... чего...

Я до рукоположения учителем работал, и, как учитель, а, тем более, из такой... в общем... советской учительской семьи, очень склонен к разным гуманистическим представлениям о человеке — всё это рухнуло! В первую же большую исповедь мою. И я, конечно, до того, как стал...

К.Мацан:

— Исповедь, в смысле, уже будучи священником? Когда принимали исповедь...

О.Георгий:

— Да, да... в первый большой праздник — на Рождество, в 2005 году. Меня рукоположили в 2004, в ноябре... а, вот... ну, вот... когда первый раз... там... полтора, два, два с половиной часа слушаешь это всё... в какой-то момент перестаёшь понимать, в чём твой собственный смысл жизни!... кто ты... что ты... То есть, вот, эта бездна разверзается... то есть... вот, действительно, я представить себе не мог, насколько люди не хотят жить! Ну... жить... вот... в церковном смысле.

К.Мацан:

— А что это такое?

О.Георгий:

— Ну, иметь Богообщение, иметь Вечную Жизнь, иметь... то есть... наск... до какой степени люди сдались!

То есть... ну... как бы... ну, существуем мы... ну, как-то устроено всё... ну, вот... некая... ну... обеспеченность такая вот... у каждого своя... неважно... вот... До какой степени люди отталкивают от себя этот вопрос: «Зачем?»! И это и есть уже... вот... это... ну... по-церковному...

К.Мацан:

— Бессмыслие...

О.Георгий:

— ... растление, да! Внутри... вот... это... ну... коррупция смысловая. И когда, в момент, приходит обнажение вот этого всего, ты понимаешь, что... ну... как бы... тебе нечего противопоставить. И это, вот, подспудная такая... длящаяся... суицидальность.

К.Мацан:

— Ну, вот, поскольку я... мы Вас и представляем, как президента фонда имени братьев Трубецких, и Вы много занимаетесь Евгением Николаевичем Трубецким, Сергеем Николаевичем Трубецким, публикуете, изучаете их, на конференциях выступаете, я, само собой, готовясь к программе, перечитывал и книгу «Смысл жизни» Евгения Николаевича Трубецкого — одну из его самых знаменитых книг. И, вот, готовясь тоже к разговору, о чём подумал, на какой мысли себя поймал.

Там, в этой книге много... ну, такой серьёзной, глубокой философии — теории познания, и так далее. Но, с другой стороны... вернее, не с другой стороны, а одновременно с этим, в разных главах, да и даже в тех, которые посвящены каким-то серьёзным, глубоким таким, именно философским вопросам, просвечивает одна — мне, как читателю, это было очень ценно — принципиально важная интуиция, то, о чём Вы говорите. Бог — живой. Вот... это какое-то... такое... непреложное... исповедание, в каком-то смысле. Вот, это... связи человека и Бога, которое только и даёт смысл.

Вот, что Вы об этом думаете?

О.Георгий:

— Это утверждение, во-первых, надо понимать, куплено дорогой ценой. Вы прочитали эту книгу. А дата её публикации — какой год?

К.Мацан:

— Это я не помню.

О.Георгий:

— Минус Вам!

К.Мацан:

— Тут Вы у нас — специалист по Трубецким!

О.Георгий:

— Минус Вам... да... 1918 год. 1918 год! Понимаете, чем оплачено каждое слово этой книги?

Он же начинает... это Введение... «В минуты, когда я пишу эти строки, я слышу выстрелы...» — это, как раз, штурм Кремля шёл. Он потом убежал в Киев, потому, что сын его был руководитель... один из руководителей антибольшевистского подполья. И пишет там: «Россия — в руинах, в развалинах... и кажется и Родины вообще нету, а только хищные стаи волков, которые друг друга рвут на части...» — Гражданская война! Вот фон этой гносеологии. Всё это оплачено сполна, сполна... поэтому, этой книге можно верить.

И главное, что про неё надо понимать — это очень честная книга. Понимаете, он ведь начинает её, как раз, с бессмыслицы, с этой смыслоутраты!

С чего начинается эта книга? Открываем первую главу — он описывает смыслоутрату. Как, вообще, огромная доля существования, вот, всего массива человеческого — она обессмыслена. Его термин — «биологизм». Вот. Вот, это вот движение от рождения — к смерти. Ведь, всё заканчивается смертью!

Хорошо, мы в студии сейчас с Вами сидим, и... про Бога Живого. А перед гробом нашим — мы это скажем? Или что-то другое скажем?

К.Мацан:

— Хороший вопрос...

О.Георгий:

— Между прочим... в этом смысле, Трубецкому почему тоже можно верить? Вы знаете, как он умер.

К.Мацан:

— Лучше напомнить всем нам.

О.Георгий:

— Он убежал из Москвы большевистской в Киев, потом — на юг, в Ростов, потом... через Новочеркасск в Новороссийск. И там тифом заболел. В декабре 1919 года он приехал туда, к младшему брату Григорию — тот уже с семьёй был. А в феврале... ну, это, гражданским стилем, сейчас 5 февраля... значит... январь, 23-е... он скончался.

К.Мацан:

— От тифа он скончался.

О.Георгий:

— Тиф. За несколько мгновений до смерти... это свидетельство доктора, который рядом с ним был... не вспомню сейчас фамилию этого врача — он известный московский был профессор... он Скрябина лечил, там... ну, в общем, одно из светил. А в Новороссийске — это ж перед катастрофой было, перед бегством белых из Новороссийска в марте 1920-го... там много было столичной публики. И, вот, доктор передал эти сведения Григорию, а Григорий описал это всё Вере Александровне, супруге его, в Москву, и письмо это сохранилось, и мы знаем этот случай — его Сергей Михайлович Половинкин описал в биографии Евгения НиколаевичаТрубецкого. И, после этой публикации, как раз, с истории смерти Трубецкого в Новороссийске, свою статью о христианском смысле смерти начинает владыка Калист Уэр. У него есть очень... ну... такая... насыщенная, серьёзная... она небольшая по размеру... публикация «Христианский смысл смерти». И он начинает, как раз... вот... с того, как Трубецкой в Новороссийске умирает.

За несколько минут до смерти, он пришёл в себя... вот... этот бред тифозный прекратился, и он, в совершенно ясном сознании, открыл глаза, и произнёс — последнее, что человек говорит на земле: «Открывайте Царские Врата! Пора начинать Великую Литургию!»

Вот... если наши с Вами последние, предсмертные слова будут какими-то такими, мы можем что-то про это рассуждать, но... не факт...

Что мы скажем перед смертью? Последнее слово на земле — какое будет? Такое? Вот, с такой смысловой силой? С такой степенью сопротивления мировой бессмыслице, как у него?

К.Мацан:

— Ну... а разве мы можем это... предугадать... а, главное... как-то подготовить?

О.Георгий:

— Вот. Поэтому... мы должны нашу передачу закончить, как не имеющие права рассуждать!

К.Мацан:

— Мы её не закончим — мы её прервём на небольшую паузу.

Я напомню: сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» священник Георгий Белькинд, штатный клирик Тульской епархии, президент образовательного фонда имени братьев Сергея и Евгения Трубецких.

У микрофона — Константин Мацан.

Не переключайтесь!

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

К.Мацан:

— «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается.

Ещё раз, здравствуйте, уважаемые друзья!

У микрофона — Константин Мацан.

А в гостях у нас сегодня священник Георгий Белькинд, штатный клирик Тульской епархии, президент образовательного фонда имени братьев Сергея и Евгения Трубецких.

Мы сегодня говорим о... готовился уже сказать «христианском понимании смысла жизни», хотя весь наш предыдущий разговор ведёт к тому, что... и рецепта дать невозможно, и не нужно, и то, как мы сейчас на эту, очень непростую, тему пытаемся разговаривать и размышлять, даёт мне какое-то ощущение, что Вы тут, скорее, пессимист... нет?

О.Георгий:

— Да... да...

К.Мацан:

— Да? То есть, Вы, всё-таки... скорее, акцентируете своё внимание... ну... на том, что... много бессмыслицы. И — как ей противостоять, как в ней себя человеку... как-то... находить?

О.Георгий:

— Есть известная форма... лучше бы, конечно, в нашей культуре её не было... но она есть. Форма проверки на пессимизм и оптимизм — это в споре Шаламова и Солженицына — ты на чьей стороне? Вот, я, последние годы, всё больше и больше склоняюсь к позиции Шаламова — что...

К.Мацан:

— Давайте только, напомним... да... суть этого спора о лагерной жизни...

О.Георгий:

— ... что опыт лагеря — не нужен, он бессмысленен, он вреден абсолютно, он растлевает. Солженицын, конечно, утверждал несколько иное — что... вот... сопротивление злу усиливает человека.

И я, вот, всё больше и больше... как-то... почему... не знаю даже, почему... склоняюсь к Шаламовской точке зрения — что не нужно это всё. И каждый раз, сталкиваясь, в разных формах, с этой обессмысливающей силой... Как Флоровский говорит... у него замечательная есть статья... отец Георгий Флоровский...

К.Мацан:

— Да, русский богослов зарубежный... эмигрант...

О.Георгий:

— ... да... статья называется «Ночная тьма. Парадокс и тайна зла». Он говорит, что зло... ну, это ортодоксальная, наша, православная, христианская точка зрения — мы же не манихеи... что есть доброе начало, а есть — злое начало... нет злого начала! Нет злого бога.

К.Мацан:

— А зло — это умаление добра, нехватка добра...

О.Георгий:

— Нет...

К.Мацан:

— Нет? Так...

О.Георгий:

— Нет, это тоже не христианская точка зрения. Это этический... такой... рационализм... не знаю... Сократовского, может быть, духа...

К.Мацан:

— Ну, или Августинского...

О.Георгий:

— Зло — это повреждение воли. Зло — это злодействие. Это — повреждение воли, это волевое... это ошибочное произволение.

И Флоровский, показывая, что, в силу ошибочности, там теряется сущность, и поэтому зло всегда паразитирует. Оно должно прицепиться к чему-то, чтобы жизнь имитировать.

Но он обращает внимание на одну вещь — что энергия эта паразитическая — она колоссальная. И иллюстрации у нас — на каждом шагу. На каждом шагу! Понимаете? То есть, мы живём сейчас в каком-то мире имитаций сплошных, подмен, и это есть... вот... обессмысливание. Там... как бы... копнёшь — а тебе... вот... ищешь лицо, а тебе — рожа. Рожа — это же маска. Вот... вот... вот, где тление, растление... растление смыслов. И у нас в языке прекрасное слово появилось — «имидж». Оцените, да? Как бы... какой антоним русскому «образа». Вот, подлинные лики, где утверждённая смысложизненная полнота! И, вот, эти — имиджи... сменные маски.

Кстати, вот... интересный момент... Вы знаете такого мультипликатора... гениального... Петрова?

К.Мацан:

— Конечно, да.

О.Георгий:

— Вот, интересна, ведь, его трактовка сна смешного человека, Достоевского. Потому, что у Достоевского вот это вот... ну... царство светлое, которое в начале... вот... планета, на которую он попадает, где непрерывающийся светлый вечер один идёт, и никакого зла нету. А потом... значит... вот... эта фраза у Достоевского: «Я развратил их всех!» Достоевский не говорит — как. То есть, а что этот человек сделал? Ну, почему рухнула жизнь?

Петров, если помните, гениальную даёт трактовку — маска там. Он... как бы... вот, этот его персонаж ... это чисто догадка Петрова, у Достоевского — ничего нету, как вот это... развращение. Этот персонаж там... подбирается... как-то, так, подползает, и... такой... раз — масочку... и хихикает так... хи-хи... с маской.

Посмотрите вокруг себя! Одно сплошное... вот это... хихикающее... рыло... везде... в разных формах.

К.Мацан:

— Ну, вот, видите, как важно... мне сейчас показалось, что Вы провели параллель между имиджем и образом. В этом смысле... для меня это, по крайней мере, звучит, как некоторый отход от пессимизма. Потому, что мы сегодня говорим со священником, говорим о том, что есть церковная реальность, в которой ненастоящее может смениться... ну, не смениться... а, вместо ненастоящего, можно найти настоящее. Для этого, наверное, нужна какая-то внутренняя направленность, своя воля, и попытка, чтобы твоё человеческое не застилало Божественное в Церкви.

О.Георгий:

— Вы клоните...

К.Мацан:

— Неужели, это не тот источник света, который у нас и есть... как Вам кажется?

О.Георгий:

— Вы клоните в свою сторону... в «Светлый вечер»... ну, а я всё...

К.Мацан:

— У меня работа такая...

О.Георгий:

— Ну, а я всё... по своей работе... буду... напускать Вам «Мрачного утра»...

Смотрите... свет, наоборот, очень часто открывает подлинную силу этой тьмы. И... это, кстати, между прочим, это Трубецкой очень хорошо описывает, что... как бы... вот эта вот... серединка... вот эта межеумочность такая, которая... уходит в катастрофические эпохи, и поляризуется всё на добро и зло. Вот, он исследует этот момент, и показывает, что чем более ярок свет, тем сильнее открывается мрак сам. Ну, а как, между прочим, это по-русски: в сумерках все кошки серы? Вот. А когда светом Христовым просвещается — вот, тут такое обнаруживается... и каждый из нас это ведь знает... что в себе, в себе найдёшь... как это...

«Дурацкий сон, как кистенём, избил нещадно.

Невнятно выглядел я в нём, и неприглядно.

Во сне я лгал и предавал, и льстил легко я...

А я и не подозревал в себе такое».

А я и не подозревал в себе такое! И, поэтому... я думаю, что многие люди... очень многие... с Петром готовы воскликнуть: «Выйди от меня, Господи, я человек грешный!» Потому, что перенести открытие в себе... и в ближнем... такого мрака, такой бездны мрака — лучше, как говорится, «замазать и уйти».

А что касается... вот... противопоставления личности... ну... лика, образа и... вот... имиджа... ну, по-русски, это же — рожа. Ну, маска — рожа, личина. Это — Флоренский. Это его... ну... идея... или... такая... фигура риторическая, что задача человека... ну... вернее, ситуация... ситуация человека... Евгений Николаевич Трубецкой так это описывал: «Или возрасти в ангела, или пасть в демона». Так, вот, он... такими словами.

К.Мацан:

— Задача человека?

О.Георгий:

— Ситуация человека... да... его выбор... выбор человека, да. Задача, конечно — возрасти. От Бога задача. Возрасти в ангела. Но... если ты не справляешься, ты не остаёшься просто... вот... ты... или туда, или туда...

К.Мацан:

— Ну, да... «точек замирания» нет, ты не можешь остаться в нейтральной серой полосе...

О.Георгий:

— Да... да... ошуюю или одесную...

К.Мацан:

— ... либо вверх, либо вниз...

О.Георгий:

— Ну... как бы... серединки не останется. Вот. Это до Дня Господня — серединка, а там — не будет.

А Флоренский даёт такую формулу, что либо лицо человека восходит к лику, либо нисходит к личине. Вот... прекрасное... на русских корнях... вот — ситуация.

И — что Вы видите? Все восходят к лику? Все — к ангелу?

К.Мацан:

— Ну, смотрите, как забавно... Я, вот, эту формулу произнёс, что зло — умаление добра... Августиновскую формулу...

О.Георгий:

— Августиновскую. Он не прав.

К.Мацан:

— ... блаженного Августина...

О.Георгий:

— ... но он платоник — он не прав.

К.Мацан:

— ... и я совершенно признаю и понимаю, что — и эту формулу часто ставили под сомнение, и можно дискутировать, и Вы, совершенно справедливо, её тоже... так... отбили, как нехристианскую, но почему она мне кажется в нашем разговоре уместной? При всём том, что она не абсолютна, и очень сильно упрощает, на самом деле, реальность зла.

Я помню, что меня очень, в этом смысле, поразила... так... оказалась важной мысль Симеона Франка, что мы часто этой фразой, как бы, прикрываемся. Что — вот, зло «не есть», оно — небытие, оно лишь, как бы, нехватка добра, как темнота...

О.Георгий:

— Неправильно!

К.Мацан:

— ... вот... я сейчас закончу мысль... как темнота — нехватка света, а холод — это, просто, нехватка тепла.

И, с одной стороны, психологически, это... в чём-то, мы понимаем, о чём речь, а, с другой стороны, Франк ставит вопрос: но, а почему тогда зло — реально? Мы же реально его чувствуем. Мы же от него — страдаем...

О.Георгий:

— Вот, именно... вот, именно...

К.Мацан:

— ... у нас от него — болит. И дальше ещё — большой разговор, как тогда зло понимать. Но я к этой теме, как бы, с другого конца обращаюсь.

Формула... вот эта... Августиновская — она же очень оптимистична, и именно потому она мне нравится. Она даёт надежду, что, несмотря ни на что, Христос и Бог сильнее наших грехов.

О.Георгий:

— Поэтому Вы работаете на радио «Вера» — на светлом радио...

К.Мацан:

— И когда Вы говорите эту очень пронзительную мысль, которая бьёт в самое сердце — что либо вверх, либо вниз... либо к лику, либо к личине... и каждый из нас, посмотрев на себя непредвзято... ну... наверное, должен вынести себе трезвый и честный приговор. Но... как Вам кажется... не знаю... может быть, я очень наивен... но... а был бы человек... хотел ли бы быть человек в Церкви, если бы не имел этой надежды на то, что... всё равно... ну... свет Христов — он сильней моих грехов?

О.Георгий:

— Послушайте... Вы ведь не еретик?

К.Мацан:

— Ну, я надеюсь.

О.Георгий:

— То есть, Вы твёрдо держитесь за православное христианское исповедание, что на Суде Божием будет определена окончательная участь нераскаянных духов и душ — Преисподняя?

К.Мацан:

— Так...

О.Георгий:

— То есть, возможно такое решение, перед которым Христос остановится со Своей благодатию... то есть, возможна такая степень ожесточения, которая окончательно скажет Богу «нет»? По вере, Вы исповедуете это?

Хотя, хотя... хотя, конечно, не желаете с этим, по душе, согласиться... но... Вы ведь послушный сын Церкви?

К.Мацан:

— Я не могу этому противоречить — так учит Церковь.

О.Георгий:

— Вот. Прекрасно. Прекрасно...

Поэтому, я хочу Вам... вот, сейчас... прочитать замечательный фрагмент. Как это выглядит... вот... как Евгений Николаевич это описывает. То есть, речь не о «нехватке», а речь — о этой степени ожесточения, о сосложении души с падшим духом. Как это выглядит.

«Прекрасная русская словесность!» Кстати сказать, Зеньковский считал... ещё один из замечательных философов, историков философии... считал Трубецкого лучшим... ну, как бы сказать... стилистом, что ли... вот... слог его очень ценил — было за что. «Иногда мы имеем здесь простое угасание духа...» — здесь Евгений Николаевич Трубецкой вот эту обессмысленность описывает, разные её этажи, и, начиная с простого биологического существования, поднимаясь выше и выше... там... описывает профессиональные формы бессмысленности, общественные формы бессмысленности, и, наконец, религиозные формы бессмыслицы вот этой!

Вот, он пишет: «Иногда мы имеем здесь простое угасание духа — тогда человек становится разжиревшим скотом. Об этом превращении свидетельствует потухшие, свинообразные лица.

Но бывает и другое, когда сквозь человеческие черты явно проглядывает волчья морда, когда человек глядит на нас острыми злыми глазами хищной птицы, когда мы воочию видим искажённый нечеловеческим сладострастием лик сатира с масляными щеками и сладкими смеющимися глазками, заставляющими подозревать о существовании хвоста.

Душа впадает в трепет, ибо она как бы осязательно воспринимает переход дурной бесконечности биологического круга в огненный круг чёрной магии».

Зло — это не нехватка добра. Зло — это от чего надо спастись!

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

К.Мацан:

— Священник Георгий Белькинд, штатный клирик Тульской епархии, президент образовательного фонда имени братьев Сергея и Евгения Трубецких сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер».

Ну, вот... я совершенно с Вами согласен, и было бы странно не соглашаться в том, что этой формулой о том, что зло — лишь нехватка добра, очень удобно прикрыться, и не нужно ею прикрываться. Мы в жизни сталкиваемся с этим. Это очень такая... умозрительная формула, которая не отвечает на те самые, смысложизненные, вопросы... ну... или... отвечает на них очень... как-то... только в одном аспекте. И в меня очень попадают Ваши слова о том, что зло — это то, от чего нужно спастись.

Но, вот, я, опять же, на что обращаю внимание. Тот же Евгений Николаевич Трубецкой, в том же труде «Смысл жизни» у него есть такая главка «Онтологические препятствия между нами и Богом», если я не ошибаюсь. Ну... так... смысл... я не точно цитирую название. «Онтологические» — то есть, бытийные.

То есть, вопрос, вообще — есть ли связь между человеком и Богом? Не является ли где-то между нами пропасть?

И, вот, он ссылается, и критикует отца Павла Флоренского, а отец Павел Флоренский на эту тему отвечает в своих работах так, что... ну, вот... подвигом... какого-то, вот... отрешения от всех затруднений разума... вот, если не циклиться на том, что логически ничего понять невозможно... таким, вот... прыжком надежды к Богу — мы Его достигаем.

И Евгений Николаевич с этим спорит, и говорит: «Нет, это... как бы... не вера, это — сомнение. А я Вам, в своём тексте, просто покажу, что есть связь между человеком и Богом, и эта пропасть... ну... преодолима. У нас есть все основания... если угодно, даже какой-то над ней мост выстроить, и пройти по ней».

То есть, Бог не закрыт от человека, и не отдалён... вернее, отдалён, но доступен. И в этом есть какая-то надежда глубочайшая. Нет? Вам так не кажется?

О.Георгий:

— Третий пункт шестой главы называется «Онтологические препятствия к богопознанию, и их преодоление».

К.Мацан:

— Преодоление!

О.Георгий:

— Вы ведь что сейчас сделали? Вы прикрылись историко-философскими дискурсами от остроты вопроса.

Преодоление начинается, когда нечем прикрыться. Когда ты понимаешь, что единственный правильный ответ на вопрос о смысле жизни перед лицом злой бессмысленности будет тот ответ, который ты дашь, который от тебя ждёт Христос.

Как Антоний Великий спрашивал Господа, когда демоны терзали его, а Господь говорил, что видел эту битву. Антоний — по житию — говорит: «Почему же Ты не пришёл на помощь ко мне?» Господь ему отвечает: «Я смотрел, как ты отважно сражался, и радовался за тебя».

Мы должны сражаться. Мы должны отстаивать наше сокровище смысложизненное. И, в какой-то момент, придёт то, что есть тайна Креста. А тайна Креста — это: «Элои! Элои! Лама савахфани!» «Боже мой! Боже мой! Вскую оставил Мя еси!» — вот, это... может... если мы не сдадимся... появиться в момент Богооставленности.

К.Мацан:

— То, что Вы говорите — это очень глубоко и интересно. Для меня это, знаете, с чем рифмуется, в хорошем смысле?

У владыки Антония Сурожского есть размышление, насколько я помню, вот, в этом же русле. Он вспоминает, если я не ошибаюсь, евангельского слепца Вартимея, который окликает Спасителя, когда Тот проходит рядом. И, как раз, так владыка Антоний об этом и размышляет, что человек, слепец, много лет сидел на этом месте, на этой дороге. И, в какой-то момент, он настолько, наверное, уже был отчаявшийся, настолько перестал полагаться на себя, настолько понял всю тщетность своих сил — даже если они есть, всю их недостаточность, что из бездны вот этого полного отчаяния родилась именно надежда — и он воззвал тогда к Богу, к Спасителю, и, вот, так, вот, последняя степень отчаяния — когда полное отсутствие надежды на себя — преображается в надежду на Бога, и даёт силы так дальше жить.

Вот... это то, о чём Вы говорите?

О.Георгий:

— Недавно я узнал неподтверждённый документально факт. Услышал, что во время войны... владыка Антоний — он же врачом был ещё до епископского сана... монах, врач... во время войны он с собой... вот, кто-то из его учеников упоминал, что он с собой всю войну носил книжку «Смысл жизни» Трубецкого.

К.Мацан:

— Интересно!

О.Георгий:

— Не могу найти документальных подтверждений... да...

Понимаете, открытый вопрос. Смысл жизни — это задание.

Собственно, Трубецкой что говорит? Он простую вещь говорит, что смысл — это не данность. Это заданность. Поэтому... каждый человек, каждая совершённая жизнь, жизнь не разрушенная, не отданная на поругание, не растленная — есть ответ, который человек даёт. По притче о работниках. «Господи, Ты мне дал десять талантов — вот Тебе ещё десять!» «Вот, Ты мне дал жизнь — вот, я смысл её приношу Тебе... оцени... ну... как бы... сработало, или не сработало».

Или как по-церковному говорится: «Куплю дейте», — ну... вот, эта наша метафора. Вот, тебе даны силы, тебе даны в жизни возможности — что ты из этого сделаешь? Какую славу ты выработал?

Или... как это... горская, что ли, приговорка... где-то я слышал, не вспомню: «Когда ты рождался, ты плакал, а все радовались. Проживи жизнь так, чтобы, когда ты умрёшь, все плакали, а ты радовался». Ну, вот... недаром прожитая жизнь... вот... ну... как бы...

И, опять же, по пастырскому опыту... Вы понимаете... у нас храм... вот, я в Венёве служу... такой, очень интересной судьбы, храм. О пользе смирения, что называется.

Это была кладбищенская церковь — вообще, на окраине города. И, поэтому, единственный храм, который большевики не закрыли и не разрушили. И, поэтому, у нас службы не прерывались, и всю советскую власть Богослужение совершалось. Вот, такой Предтеченский храм. Но — кладбищенский. И до сих пор он... он был изначально отпевальный, и у нас — всё время отпевания. Службы — ежедневно, в неделю... ну, не знаю... там... до... бывает, что и каждый день покойник, и по два, и по три... ну, постоянно, можно сказать, отпевания... вот, и отпеваешь... вот — слова молитвы.

Богослужение, ведь, наше, как раз, на эту тему — что, вот, человек возвращается к Отцу, и приносит Ему в дар свою жизнь прожитую... вот... ну суд. Но не в смысле прокурорском, а в смысле... вот... этом... прибыльном. Так же там всё, да? Что, вот... там, конечно, есть «плачу, рыдаю»... там... «тление... во гробе»... всё, но смысл отпевания в том, что мы провожаем одного из наших к Отцу Небесному, куда он несёт, в Вечную Жизнь, в качестве вклада, несёт ту жизнь, которую он прожил.

И, вот, перед тобой лежит прожитая жизнь во гробе, стоят сродники, и, между текстом, который ты поёшь, и тем, что здесь... вообще... сплошь и рядом... никакой связи нет. Ну, то есть... никакого ощущ... ну, да... ну, жил человек... ну, как это, житейски... ну, жил... умер... все помрём... Редко-редко бывает, когда... ну... потому, что, большей частью, люди ж незнакомые... там... это ж не наши прихожане, которых ты немножко понимаешь... а... как бы... вот... в такой... духовной догадке. Редко-редко бывает, что, вот, как-то — да... вот... чувство просто, что... вот... сделано, совершённая жизнь.

И, между прочим, я, в таких случаях, всегда спрашиваю, а кто... вот... ну... лежит. И очень часто бывает... знаете, кто по профессии? Три профессии...

К.Мацан:

— Врач, учитель...

О.Георгий:

— Да, врачи и учителя. Вот, это вот...

К.Мацан:

— А третья — какая?

О.Георгий:

— А третья — военный.

К.Мацан:

— Военный, конечно... три самых благородных профессии.

О.Георгий:

— Причём, военные — не потому, что там польза, в смысле защиты Родины, а — что под приказом человек. Вот, это вот...

К.Мацан:

— Честь?

О.Георгий:

— ... послушание, да... послушание, и исполнение долга... вот, это долженствование.

Но, опять же, в смысле пессимизма. Понимаете, вот, это редко бывает. А большей частью — ну, житейски, да... ну, вот, жил человек... ну, помер... а что он, кто он... зачем? Бог весть.

Ну... мы не задаём таких вопросов, да? Всё же — на суд Божий... мы...

К.Мацан:

— Я, просто, знаете ещё почему так... мы уже постепенно двигаемся к завершению беседы... я почему так... сегодня нарушаю своё правило не спорить с духовенством, и с Вами немножко полемизирую, в этом смысле... и по поводу пессимизма тоже... ну, Вы ещё рано очки убираете, ещё программа не закончилась, мы ещё разговариваем...

Я, просто, вот о чём подумал. Ведь, нередко, люди нерелигиозные мыслят... вот... близко к тому, как мы сегодня с Вами тоже размышляем. Даже можно брать в пример, допустим, знаменитого французского писателя Альбера Камю, который так, по большому счёту, как я это помню в его текстах, про смысл жизни и рассуждал. Даже если там нет слов «смысл жизни», там есть слово «абсурд», и... вот... жизнь — она, в этом смысле, абсурдна и бессмысленна. Но — Камю делает вывод — надо крепко и мужественно стоять, бороться — и в этом и есть смысл. То есть, не бежать, не пытаться как-то этот абсурд жизни затушевать верой, или ещё чем-то. Нет. Нужно, вот, быть... его принять честно, в лицо ему посмотреть, и в этом стоять, как среди бури. И это — взгляд человека нерелигиозного.

Неужели, таков же взгляд человека религиозного?

О.Георгий:

— Это взгляд человека нехристианского, но религиозного.

К.Мацан:

— Согласен с этой поправкой. Да, важная поправка.

О.Георгий:

— Вот... поскольку, не дали мне очки... я тогда прочитаю из Трубецкого. Он говорит... он, понимаете... до предела... вот, то, что Вы говорите об абсурде... он использует слово «пародия», Трубецкой.

«Что такое эта пародия на смысл, которая нас возмущает в человеческой жизни? Присмотритесь к ней внимательней, и вы увидите, что она — ничто, если нет того смысла, который пародируется, высмеивается, вышучивается...»

Кстати, вот... почему сейчас такой расцвет эстрадного жанра юмористического? Нет ли связи между этим и тем, что суицид выходит на первые строчки, наряду с раком, ковидом и сердечно-сосудистыми заболеваниями по медицинской статистике? Нет ли здесь связи прямой?

Трубецкой даёт христианский ответ. Значит... он указывает на некую вкоренённую в нас, неотъемлемую ( если мы сами не предаём себя, и не отказываемся от этого ) способность противостоять бессмыслице. Это — сознание. И, собственно, в тот момент, когда человек начинает проговаривать... вот... то, что с ним происходит, то, что он хочет перебороть, то, что он хочет осилить — то есть, начинает осознавать, не поддаётся этому всему... как у Гиппиус, помните:

«Любо мне плевку-плевочку

По канавке проплывать...»

Вот, если так себя человек не отдаёт лукавому, и, тем самым, обрекает себя на страдание — потому, что это мучительно... переживание бессмыслицы, когда ты... ну, не говоришь себе, там: «Да, пофиг... да, ладно... а чё я?... да как все... да чё париться?» — вот, все эти... ну, по сути, это же — наркотическое такое всё... такое... алкогольное такое... это же — капитуляция.

Если ты продолжаешь сражаться — это страдание. И Трубецкой указывает, что страдание и есть признак человеческого осмысленного существования.

Книжка владыки Луки Войно-Ясенецкого «Я полюбил страдание». Со-страдание у Достоевского — Мармеладова. Да, она имела ненасытимое сострадание. То есть, если ты идёшь путём Креста...

А тут, конечно, вспоминается история, которую владыка Антоний рассказывал, когда одна англичанка забрела в храм, и стала говорить: «О, как у вас красиво... какая вера... я хочу вашу веру принять... как это сделать?» И он ей сказал: «Ну, Вы знакомьтесь с ней сперва», — и дал ей Заповеди Блаженства почитать. «Вот, прочитаете — приходите». Она через неделю пришла и говорит: «О... что это? Блаженны нищие... и алчущие... изгнанные... Я пойду какого-нибудь другого бога поищу...» — и Антоний всегда говорил, что... ну... по крайней мере, она поступила честно.

То есть, если мы принимаем Распятого, как своего Бога... и, значит, Его заповедь: «Кто хочет за Мной идти, тот...» — что должен сделать?

К.Мацан:

— «Отвергнись себя...

О.Георгий:

— Первое...

К.Мацан:

— ... возьми свой крест...

О.Георгий:

— ... второе...

К.Мацан:

— ... и следуй за Мной».

О.Георгий:

— ... и иди, да. Вот. Вот, это — крестоношение. Да. И это — путь смысложизненный. И тогда только Господь приходит на помощь.

К.Мацан:

— Вот, очень важно, что в нашей сегодняшней беседе Вы нас предостерегли от такого... наивно-оптимистического, и, на самом деле, в чём-то прекраснодушного понимания смысла жизни. Ведь, легко же сказать самому себе: «Вот, я пришёл в Церковь, я поверил в Бога — я обрёл смысл жизни!»

О.Георгий:

— Аллилуйя...

К.Мацан:

— И, поэтому, часто... ну... может быть, не часто... тут я, на самом деле, зря обобщаю... но нередко о людях верующих есть мнение, как о людях остановившихся, и... таких... «блаженных», в плохом смысле слова: «Вот, они обрели просветление, и теперь у них... такой... дзен немножко...»

Вот, Вы нас предостерегаете от того, что это, на самом деле, не смысл жизни. Ведь такое... наивное его... поверхностное проживание — это суррогат. А смысл жизни определяется... как я Вас услышал... сначала — через опознание бессмыслицы, за которой его можно прозреть. И если мы переживаем бессмыслицу как проблему, как трагедию, как разлом, как разлад, то тогда — за ней может просвечиваться и лад, та гармония, которую она извращает. И это будет честным христианским путём через... свой внутренний какой-то путь и подвиг — к смыслу жизни.

Тут я не могу не вспомнить своего любимого Зеньковского, который о Кресте и говорил, как о тайне индивидуальной судьбы, индивидуального развития. Крест каждого — это то, как он через жизнь проходит, и развивается вслед за Христом, вместе со Христом, и с помощью Христа.

Спасибо огромное за сегодняшнюю беседу!

Священник Георгий Белькинд, штатный клирик Тульской епархии, президент образовательного фонда имени братьев Сергея и Евгения Трубецких был сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер».

У микрофона был Константин Мацан.

До свидания!