Летом тысяча девятьсот пятнадцатого года, в разгар Первой мировой войны, под городом Луцком, что на Волыни, шли бои. Гремели орудия, разрывались снаряды… Раненый в голову солдат, лёжа на земле, громко просил воды. Однако под шквальным вражеским огнём санитарам к нему было не подобраться. Бедняга истекал кровью, глаза его заволакивал туман… Но вдруг из этого тумана вышла женская фигура в светлом платье. Она склонилась над солдатом, прижала к его пересохшим губам флягу с водой. Напоив раненого, женщина осторожно перевязала ему рану. Пули свистели прямо над её головой, но дама, казалось, их не замечала. «Вы, наверное, мой ангел?» – спросил женщину раненый. Она улыбнулась: «Нет, я – твоя сестра».
Для баронессы, великосветской интеллектуалки, писательницы и переводчика Варвары Ивановны Икскуль фон Гильденбанд все титулы и звания оставались где-то бесконечно далеко от дымящихся полей сражений. Здесь для солдат она была просто сестрой – сестрой милосердия, готовой выносить раненых из-под пуль и, не смыкая глаз, ухаживать за ними в походном госпитале. Во время боёв под Луцком Варваре Ивановне было шестьдесят четыре года. Она возглавляла Кауфманскую общину сестёр милосердия.
Но и тогда, и несколькими годами ранее – на Балканах, куда баронесса выехала на фронт военных действий Болгарии против Османской империи –Варвара Ивановна предпочитала не руководить сёстрами, а вдохновлять их личным примером. В тысяча девятьсот шестнадцатом за самоотверженную работу на передовой она удостоилась Георгиевского креста.
«Женщина-загадка» – называли баронессу Икскуль фон Гильденбанд современники. Писатель и поэт Дмитрий Мережковский посвятил ей двенадцать своих стихотворений; художник Илья Репин запечатлел в знаменитом портрете «Дама в красном платье». Ею восхищались Чехов, Нестеров, Ходасевич, Мамин-Сибиряк. И дело было не в обычной женской привлекательности, хотя Варвара Ивановна действительно была очень красива. В ней ощущалась, прежде всего, красота внутренняя, душевная чистота, искренность, неравнодушие. Она любила людей. Люди это чувствовали и невольно откликались.
Любовь к людям побуждала Варвару Ивановну ехать туда, где более всего нуждались в помощи. В тысяча восемьсот девяносто втором году она отправилась в Казанскую губернию, охваченную голодом. С собой баронесса везла обоз с провизией. Переезжая из деревни в деревню, она устраивала народные столовые, сама стряпала и подавал еду голодающим. Не побоялась въехать и в село Нижняя Серда, в котором была эпидемия оспы. Ухаживая там за больными, Варвара Ивановна заразилась и едва не умерла.
В Петербурге баронесса Икскуль фон Гильденбанд организовывала всевозможные благотворительные акции – балы, музыкальные вечера, выставки и спектакли, вся выручка от которых шла в помощь нуждающимся: для поддержки неимущих студентов и учащихся, на пожертвования в сиротские приюты и дома призрения. Варвара Ивановна стояла у истоков создания Женского медицинского института при Петропавловской больнице в Петербурге. Совместно с известным издателем Иваном Сытиным баронесса выпустила несколько серий дешёвых книг специально для крестьян и малоимущих, познакомив их с произведениями Достоевского, Гоголя, Гаршина. Она активно помогала Красному Кресту в деле устройства школ для младшего медицинского персонала и создании сестринских общин. И, как логический итог, сама стала сестрой милосердия – бесстрашной, самоотверженной, готовой по-Евангельски положить жизнь свою за други своя.
Умерла баронесса Икскуль фон Гильденбанд в эмиграции, в Париже. Советская власть не оценила её трудов во имя ближних. Впрочем, Варвара Ивановна ни от кого и никогда не ждала признания. «Я живу, позабыв себя», – писала она одной из своих подруг. Другие до сих пор о ней помнят…
Схиархимандрит Иоанн (Маслов) и его семья
Крестьяне села Потаповка, что в Сумской области на Украине, расходились по домам. Зимой рабочий день в колхозе заканчивался рано. Бригадир Сергей Федотович Маслов шагал по улице, прислушиваясь к скрипу снега под большими валенками. Было 6-е января 1932-го года. Рождественский сочельник. Маслов думал о том, как вечером пойдёт на праздничную службу: каким-то чудом в разгар очередной советской антирелигиозной кампании их маленький сельский храм оставался открытым. С радостью думал он и о том, что в его семье совсем скоро будет прибавление — супруга Ольга Савельевна ждала ребёнка. На подходе к дому бригадира встретила соседка. «Где ты ходишь, Федотыч, жена твоя рожает!» — сказала она громким шёпотом. Послали за фельдшером, и вскоре избу Масловых огласил крик младенца. Так, накануне великого праздника, появился на свет будущий монах, богослов, духовник и старец — схиархимандрит Иоанн (Маслов).
Мальчика окрестили и назвали Иваном. Он стал третьим ребёнком Сергея Федотовича и Ольги Савельевны. У Вани было две старших сестры, а позже на свет появились двое младших братьев. Масловы верили в Бога и, несмотря на тяжёлое для церкви и верующих время, крепко держались благочестивых христианских традиций. С раннего детства родители брали Ваню с собой в храм. Во время службы мальчик никогда не шалил, не бегал, а тихонько стоял рядом с родителями. А когда наступало время пения молитвы «Отче наш», которую маленький Ваня знал наизусть, он громко и радостно пел её вместе со всеми прихожанами. Одна из сестёр старца Иоанна вспоминала, что мальчик рос добрым, тихим, спокойным. «Мы, старшие, бывало, затеем драку, а Ваня скажет: зачем дерётесь? И нам станет стыдно. Нам часто попадало от матери, а ему — никогда. Он был смиренный, никого не обижал», — рассказывала она.
Наблюдая за сыном, родители вспоминали, как задолго до его рождения, в 1922 году, из закрытого большевиками монастыря в деревню вернулся их родственник — старый монах. Вскоре он скончался, а перед смертью предрёк, что будет ещё монах в семье Масловых. «Уж не о Ване ли нашем он тогда говорил?», — размышляли Ольга Савельевна и Сергей Федотович.
Но Ваня пока не думал о монастыре — в 1941 году началась Великая Отечественная война. Отца забрали на фронт, и девятилетний Иван остался в семье за старшего. Мать старца Иоанна вспоминала, что сын стал для неё настоящей опорой, а для братьев и сестер — руководителем и воспитателем. Дети называли его «батькой» и во всём слушались. Несмотря на юный возраст, Ваня научился делать всё: шить, готовить, пахать и сеять. Днём он работал дома и в поле, а по ночам плёл на всю семью лапти. «Он кормил семью, укреплял всех нас, — говорила Ольга Савельевна. — Когда пришла похоронка на мужа, он один умел меня утешить, а ведь это так дорого стоит», — вспоминала она. Сестра говорила, что, если бы не Иван, они бы просто не выжили. При этом мальчик успевал учиться — ходил в школу за шесть километров в соседнее село.
В 1951 году Ивана призвали в армию. Там молодой человек сильно простудился, болезнь дала осложнения на сердце. Поэтому его демобилизовали раньше срока. Он вернулся домой и зачастил в Глинскую пустынь, которая располагалась неподалёку от их села. Ездил туда в свободное время на велосипеде. Ольга Савельевна чувствовала: скоро её сын примет важное решение. Так и случилось. В 1954 году Иван сказал матери, что хочет стать монахом и поселиться в Пустыни. Как ни готовилась женщина к такому повороту событий, как ни радовалась, что сын избрал для себя духовный путь, отпускать его в монастырь было тяжело. «Когда он уходил, я за ним следом несколько километров бежала, всё плакала», — рассказывала Ольга Савельевна. Со временем, когда остальные дети устроятся в жизни, она тоже примет монашеский постриг. «Матушка свято прожила свою жизнь», — говорил схиархимандрит Иоанн (Маслов). И всегда с любовью вспоминал свою большую и дружную семью.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
29 марта. О свете Христовой веры
В Неделю Торжества Православия Святейший патриарх Московский и всея Руси Кирилл на проповеди говорил о свете Христовой веры:
29 марта. О правильном понимании слов из Книги Бытия
В 6-й главе Книги Бытия есть слова: «Раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем».
О правильном понимании этих слов, — протоиерей Владимир Быстрый.