«Церковная жизнь и мирские развлечения». Светлый вечер с протоиереем Андреем Рахновским (22.10.2018) - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

«Церковная жизнь и мирские развлечения». Светлый вечер с протоиереем Андреем Рахновским (22.10.2018)

* Поделиться

У нас в гостях был настоятель храма Ризоположения в Леонове, преподаватель кафедры библеистики Московской Духовной Академии протоиерей Андрей Рахновский.

Тема беседы: Театр, кино, интернет и другие способы досуга — мешают и противоречат ли они церковной жизни?


А.Ананьев:

— Здравствуйте! Вы слушаете радио «Вера».

Сегодня в рамках «Светлого вечера» — «Вопросы неофита» вновь имею счастье задавать я. Меня зовут Александр Ананьев, и в гостях у меня собеседник, с которым я давным-давно хотел познакомиться, много слышал, и, наконец, имею радость приветствовать его в нашей студии: протоиерей Андрей Рахновский, настоятель храма Ризоположения в Леонове. Добрый вечер!

О.Андрей:

— Добрый вечер!

А.Ананьев:

— У меня к Вам сразу вопрос, что называется, «в лоб», без лишних прелюдий. Скажите, Вы телевизор смотрите?

О.Андрей:

— Фактически, нет. Фактически, не смотрю. Но не по идеологическим соображениям, а, наверное, поскольку... как и многие люди сейчас, больше переключен на интернет.

А.Ананьев:

— Мы тоже не смотрим дома телевизор. Но мы не смотрим его потому, что то, что мы там встречаем, нам кажется?

а. Лишним;

b. Пошлым;

с. Неинтересным;

d. Навязанным.

Но это всё — субъективные критерии.

Сегодня я хочу поговорить об объективных критериях, по которым человеку, который только-только делает первые шаги в храме — то есть, неофиту, такому, как я — выбирать то, что смотреть, куда ходить. Сегодня мы поговорим о телевидении, о театре, о цирке. Мне очень радостно, что Вы упомянули интернет, потому, что это — отдельная большая тема.

Однако, начнём с простых критериев того, что можно, а что нельзя смотреть по телевизору.

О.Андрей:

— Ну... может быть, к счастью, что у нас нет какого-то такого «талмуда», в котором было бы расписано чётко, что можно смотреть, что — нельзя, какие каналы рекомендует Русская Православная Церковь, какие — нет...

А.Ананьев:

— Слушайте, но вот по этому поводу я как раз и хотел с Вами поговорить! Ведь, если бы тогда, 2000 лет назад предположить, что телевидение было бы, неужели там не регламентировали бы каким-то образом, что смотреть, что — не смотреть. Потому, что все остальные жизненные аспекты — они же были расписаны, правильно?

О.Андрей:

— Ну, да — вне всякого сомнения, но мне кажется... я тут смотрю и со своей стороны... ну, просто как человек, и... тоже смотрю на общение с прихожанами — чем люди интересуются, что в людях вызывает какие-то волнения, что — смущение, что, наоборот — радость... и вот, если как-то всё это суммировать ( опять-таки, в отношении к телевидению, раз уж мы об этом стали говорить ), я не вижу принципиальной разницы между тем, что происходит в голове человека ( в смысле чего-то греховного, в виде мыслей, например ) и тем же телевидением.

Поэтому, критерий здесь очень простой. Любая мысль, которую ты, как христианин, готов отвергнуть, или, по крайней мере, начать с ней бороться, воспринимая её, как нечто... скажем так... противоречащее Евангелию — вот, те же самые критерии перенеси на телевизор. И неважно, как передача называется, какой это канал, вся ли это передача, или конкретный её фрагмент или кусок, и вот — здесь действуют те же самые принципы!

А.Ананьев:

— Но Вы сейчас говорите о субъективных принципах.

О.Андрей:

— Да.

А.Ананьев:

— То есть, в зависимости от того, насколько человек погружён...

О.Андрей:

— Да, да...

А.Ананьев:

— ... насколько он много читал, насколько он много общался. Я здесь, скорее, знаете, надеялся ( когда готовился к встрече с Вами ), что есть какие-то объективные, понятные, бесспорные критерии, которые помогут выбирать, что смотреть.

О. Андрей:

— Да... ну, хорошо. Если отталкиваться... вот, как будто мы смотрим на это со стороны, мы понимаем, что мы можем как-то иногда... в общем-то... чего-то не понять, чего-то не распознать, чего-то не почувствовать, или почувствовать не так... если попытаться найти объективные критерии, я бы сказал так: всё, что связано с подглядыванием в замочную скважину...

А.Ананьев:

— Так... это — всё!

О.Андрей:

— Ну... по крайней мере, тот спектр... мне кажется... новостей, или передач, который удовлетворяет нашему... таком... любопытству «а вот как там кто живёт, а какая у него неизвестная часть жизни, какая у него интимная часть жизни, и...»

А.Ананьев:

— Батюшка, у меня есть ощущение, что ведь это — всё, оно всё про то, чтобы подглядывать. Люди же страшно любят... это же — в природе человеческой! Желание подглядывать за чужой жизнью.

О.Андрей:

— Да, но... если говорить об объективных критериях... Я сейчас не ссылаюсь на Заповеди: не убей, не укради, не прелюбодействуй — всё понятно, да? Потому, что... мне кажется, вот этот вот закон «замочной скважины», он прекрасно даёт любому человеку ( не только христианину, мы же хотим, что бы не только христиане вели себя правильно, ко всем обращаемся ) — любому это понятно, что подглядывать нехорошо. Поэтому, можно громко кричать: «Какая безнравственная передача, там... «Дом такой-то», «Дом сякой-то», или те или иные шоу, где мы узнаем о личных подробностях жизни тех или иных людей ( известных, и не очень, и, вообще, пустых людей абсолютно ), но, мне кажется, вот это — понятно абсолютно всем: подглядывать нехорошо.

А.Ананьев:

— Но вот у меня жена ведёт прекрасную передачу на телевидении о семейном счастьи счастливых людей, которые прожили вместе 40-50 лет. Восхитительная передача! Я её очень люблю смотреть. Но ведь выходит, что это — тоже то же самое подглядывание за чужим семейным счастьем! Причём, я-то смотрю эту передачу иногда, знаете, с каких позиций? Мне интересно, как у них это получилось? Я хочу так же! И потом, мне интересно посмотреть, как живут люди, о которых я слышал — вот, что называется, изнутри.

О.Андрей:

— Здесь, мне кажется, речь идёт о мотиве, о намерении. И я вот такую сейчас, может быть, жёсткую цитату приведу. Иоанн Златоуст говорит: «Если не учитывать намерения, то и пророка Илию можно назвать убийцей ( который заколол 200 вааловых „пророков“)». Не будем сейчас вдаваться в сложную экзегезу этого момента, а просто... мысль очень простая, что намерение тоже имеет значение. А поэтому, если мы смотрим передачу, например, о семейной жизни — человек сам рассказывает о себе, это вот — как мы с вами собрались, и мы, как друзья, делимся своим внутренним миром. Это — не подглядывание, это, как раз... здесь всё понятно, здесь... жанр — известен, для чего всё это делается. И, в общем-то, не происходит ультранизменных каких-то страстей. И здесь всё понятно, честно и открыто. Ну, а когда создаётся иллюзия того, что мы имеем возможность подсмотреть за жизнью людей, когда они якобы про это не знают... ну, это как один такой сегмент — это совсем другое. Намерение здесь тоже имеет значение.

А.Ананьев:

— Хорошо. Какими должны быть намерения, когда мы включаем телевизор — я вот так сформулирую вопрос?

О.Андрей:

— Мне кажется, если исходить из точки зрения пользы...

А.Ананьев:

— Но здесь, скорее, про удовольствие, в первую очередь. Мы же... когда мы смотрим телевизор? Мы возвращаемся домой, переодеваемся, молимся, ужинаем, и включаем телевизор, чтобы посмотреть что-то, чтобы, может быть, голову освободить от дневных мыслей и суеты, может быть, получить удовольствие... редко кто включает телевизор с намерением: «А вот не получить ли мне пользу?»

О.Андрей:

— Ну, почему? Если речь идёт о каких-то образовательных передачах... ну... которых, может быть, сейчас не очень много. Но я с удовольствием иногда раньше смотрел какие-то каналы такие, где что-то интересное открывали и рассказывали — когда это интересно.

Ну, понятно, что, всё-таки, часто... чаще всего, для большинства людей телевизор — это либо вот такой «релакс», либо такой фон, когда человек чувствует себя в доме не одиноким.

А.Ананьев:

— Я сейчас попробую сформулировать вот эту мысль, которая у меня проскользнула. Это — не «релакс», и даже не фон, а это — знаете что? На мой взгляд, это — чистой воды анестезия.

О.Андрей:

— Возможно.

А.Ананьев:

— Чтоб не думать, чтоб не размышлять, чтоб не сомневаться. Вот тебе — идёт какой-то там поток, и ты вот как-то отдаёшься этому потоку, и у куда он тебя вынесет, зависит от того, на какую кнопку телевизора ты нажал.

О.Андрей:

— Ну... я честно скажу про себя — у меня бывает иногда желание, как говорят — «потупить»...

А.Ананьев:

— Вот, вот об этом я и говорю!

О.Андрей:

— Просто от усталости, и — да, от какой-то перегруженности иногда, в том числе, и размышлениями разными — да, есть желание «потупить».

Если это контролируемо, если это не съедает твоё время, твою жизнь, если это — некий эпизод... Я не говорю, что это — что-то духовное, это — не духовное упражнение, конечно, но вот так вот — осудить, сказать, что... в общем-то... это — плохо, я не могу. Потому, что, по сути-то, проблема сводится к чему? Я неоднократно как-то над этим задумывался, и высказывал вот эту мысль, что — насколько христианин может позволить себе оставаться иногда просто человеком? Что из багажа прошлой жизни он может взять с собой — туда вот, в новую, христианскую жизнь? Потому, что именно у неофита есть желание отмести всё, что было ранее как однозначно греховное.

А.Ананьев:

— Вы меня услышали. Вы меня услышали! У меня есть огромное желание прочертить красную жирную черту между тем, что «можно теперь», и тем, чего «нельзя». И очень не хочется накосячить в этот момент!

О.Андрей:

— Я... не воспримите это, как хвастовство — просто факт. Я служу священником чуть более 20 лет. Это не хвастовство, а просто — это возможность многих людей наблюдать на протяжении нескольких лет, с момента их воцерковления — неофитство, созревание, и как дальше их путь продолжался.

И вот, у меня наблюдение следующее. Те люди, которые в период неофитства, так или иначе, ударились в некий такой ригоризм, когда было отвергнуто абсолютно всё — и хорошее, и плохое, вот сейчас, спустя — кто-то пять лет, кто-то — десять, кто-то — пятнадцать, кто-то — двадцать лет — это люди, которые сейчас никак свою жизнь не соотносят с православием и с христианством.

А.Ананьев:

— Но это удивительно...

О.Андрей:

— Да. Ну... понятно, здесь где-то есть исключения. Но я сейчас говорю о каких-то просто... общем некоем моём впечатлении, которое я не могу доказать. У меня нету фактического материала — это некое моё ощущение.

А.Ананьев:

— А как так вышло? Почему?

О.Андрей:

— Да, и — наоборот. Те, кто начинал как-то... ну... спокойно...

А.Ананьев:

— Трезво.

О.Андрей:

— ... вдумчиво, трезво, или отрезвлялся в какой-то момент и говорил себе, что «я, вообще-то, просто человек, и поэтому не надо сейчас пытаться сделать из себя духовного супермена». Это не означает остановки, это не означает отречения от призвания своего — нет. Вот такие люди, как правило, до сих пор находятся в Церкви.

Почему — понятно. Потому, что человек не может долго жить в состоянии стресса и некоего кошмара. Потому, что это — стресс. Потому, что когда человек просто себя, свою жизнь лишает простого человеческого содержания, я подчёркиваю — не будучи, действительно, внутренне к этому готовым по своей духовной природе на данный момент — это слом... это — слом.

А.Ананьев:

— А это — отдельная тема, потому, что... а в какой момент человек может вот так сесть и сказать: «Так, вот вчера я был не готов, позавчера я был не готов, а сегодня — я готов»? Разве ж бывает такой момент в жизни?

О.Андрей:

— Ну, я могу на своём опыте это пояснить. Когда я воцерковлялся и был неофитом, мой духовный отец — он какие-то давал мне советы, а я, будучи молодым человеком, приходил и задавал такой вопрос ( мне сейчас смешно от него ): «Можно ли мне, батюшка, слушать рок-музыку? А можно ли мне, батюшка, играть на гитаре?», или что-то такое делать. И меня немножко раздражало, что духовник — он как-то всё отшучивался, отсмеивался, и как-то всё сводил разговор «на нет», и я думал про себя: «Ну, вот... как-то батюшка... вот... не духовно рассуждает... может, мне, вообще, духовника сменить? Ну, как это? Что это за духовное руководство, в конце концов?»

А потом, спустя несколько лет, это всё как-то само отпало. То есть, появились какие-то вещи, которые стали меня интересовать больше. Эти вещи были связаны с верой, с христианством, с молитвой, и, в общем-то, я совершенно спокойно... если раньше меня, например, музыка светская как-то вдохновляла, заряжала каким-то драйвом, то потом почему-то стало после этого появляться состояние внутреннего опустошения. То есть, изменилось восприятие, на фоне, наверное, каких-то тоже духовных занятий. И всё это просто отпало, как мёртвая кожа, абсолютно безболезненно и естественно.

И потом я думал, что если бы тогда мне духовник сказал: «Знаешь, да — прекращай, негоже вот эти все слушать беснующиеся, рыкающие звуки!» — да, я бы это сделал, скорее всего, но потом бы я, наверняка, об этом стал жалеть. Потому, что естественного процесса отмирания не произошло. Это просто — взял, и себя об колено переломал. И насколько это мудро!

Мне кажется, человек должен сначала позаботиться о каких-то фундаментальных вещах: отношение к другим людям, молитва, знание Писания, Евангелия. А если духовная жизнь будет правильно развиваться — ну, сколько, вообще, может у нас... идеально, конечно, не бывает — то потом всё ненужное... оно как-то будет уходить.

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Ананьев:

— Вы слушаете «Светлый вечер». Меня зовут Александр Ананьев. Я — в роли неофита, причём, абсолютно естественной — крестился я чуть более полугода назад. У меня в гостях протоиерей Андрей Рахновский, настоятель храма Ризоположения в Леонове. И мы говорим сегодня о правилах поведения человека, который только-только делает первые шаги в храме в эпоху информации в XXI веке.

Хотя, я вот, всё-таки, как ни мечтал услышать правила от батюшки — никаких правил я, чувствуется, сегодня не услышу. Мы говорим о естественном процессе духовного роста, и абсолютно субъективном отношении к тому, что мы видим.

Тем не менее, есть же — среда, есть же — пятница, есть Великий пост. Есть какие-то ограничения, которые мы вводим в свою жизнь с какой-то целью. Должно ли это касаться, в частности, телевидения, в частности, радио? Может быть, в машине надо ездить с выключенным радио, и это было бы правильно? Как надо вести себя... сформулирую проще — среда, пятница, Великий пост?

О.Андрей:

— Никто не говорит, что в какие-то моменты ты можешь себе позволить какие-то грехи, а в какие-то моменты ты не можешь себе их позволить. С какой стати? Чем пост в данном случае отличается от не-поста? Если перечисленные Вами явления — они греховны, значит, их вообще в жизни не должно быть, да?

Если человек по телевидению, или в других средствах массовой информации видит грех — кто-то побуждает его к ненависти, кто-то побуждает подсмотреть, кто-то побуждает к блуду, кто-то побуждает к унынию, кто-то — к печали — на это и в пост, и не в пост нельзя соглашаться.

Информация, поступающая извне, из множества источников — это естественная составляющая часть нашей жизни. Закрываться от неё — не имеет смысла. Только такой вот... как бы... нравственный фильтр — всё!

А.Ананьев:

— Ну... то есть, нет ничего такого, что имело бы... ну... примерно такое же значение, как... мясо в жизни православного? Мы в Воскресенье готовим индейку, в среду и в пятницу — мы её не готовим.

О.Андрей:

— Ну, да... то есть... Вы знаете, нельзя сказать, что есть какая-нибудь передачка такая — не очень хорошая, но вот в понедельник я её, может быть, посмотрю, а вот в среду я, всё-таки, воздержусь. Как-то нет логики, да, в данном случае?

А.Ананьев:

— Ну, вот я здесь не лукавлю! У меня действительно были сомнения — а вот стоит ли по средам включать телевизор? Вообще — включать?

О.Андрей:

— Если в Вашей жизни телевизор присутствует, почему его нужно не включать? А если Вы вдруг решили среду для себя сделать днём, такой, тишины, немножечко собраться, отдохнуть духом — пожалуйста!

А.Ананьев:

— Другими словами, если — хочется?

О.Андрей:

— Да, если хочется.

А.Ананьев:

— Если испытываешь потребность естественную...

О.Андрей:

— ... потребность в этом. Но проблема неофитства заключается совсем в другом. В том, что человек готов исполнять внешние предписания. При этом, внутренняя мотивация — она именно заменяется императивом, в данном случае, внешним императивом. Что всё равно приводит человека, на каком-то этапе, к осознанию искусственности всего того, что происходит в его духовной жизни.

А.Ананьев:

— Прекрасно Вас понимаю!

Вспоминается мне одна история. Одна моя хорошая знакомая пришла к духовнику с просьбой благословить её в кино сходить с молодым человеком. А духовник так строго посмотрел: «На что пойдёте?» Она говорит: «Ну, вот, собираемся новый фильм посмотреть, называется «Волк с Уолл-стрит». Она говорит: «Ни разу, ни до, ни после он мне ничего не запрещал. А тут он посмотрел на меня строго, и говорит: „Я запрещаю тебе идти в кино на этот фильм“».

О.Андрей:

— Я смотрел этот фильм. Не досмотрел его до конца.

А.Ананьев:

— Та же история! Я его тоже не смог досмотреть.

О.Андрей:

— Да, не смог досмотреть до конца. Но проблема в том, что там есть кадры и сцены, которые, конечно, возбуждают человеческие страсти. Если кто-то слишком серьёзно отнесётся к этому фильму. Это — страсть сребролюбия и страсть блуда.

Если человек, действительно, восприимчив, тем более — через кино... да, действительно, можно сказать: «Ты знаешь, там речь идёт о грехе». Но в ответ человек может сказать: «Батюшка, а Вы откуда знаете? Неужели Вы такие фильмы-то смотрите? А как Вы такой совет сейчас даёте?»

А.Ананьев:

— Ну, пастырь должен знать...

О.Андрей:

— Многое зависит от человека. Я помню, как одному священнику задали вопрос: «А вот стоит поступать мне на филологическое отделение? Потому, что мы будем изучать произведения литературы, в которых описывается человеческая падшая природа, человеческая страсть?» Он говорит: «Ну... Вы знаете... конечно, если Вас вот настолько вот это выбивает из колеи и смущает... ну... поступите на факультет почвоведения, и будет Вам более спокойно».

Нельзя, конечно, так себя испытывать — что я вот такой, бесстрастный, естествоиспытатель, и могу просто смотреть какие-то фильмы, пропагандирующие те или иные страсти, просто как человек, набирающийся опыта, как просто изучающий человека! Это, как бы, крайне самонадеянно, да.

Но иногда бывает такое. Иногда смотришь какие-нибудь передачи, и видишь совсем другое: как ведёт себя человек, становится жалко, насколько способны играть им страсти, насколько человек, вообще, попирает в себе и человеческое, и Божие — и тоже это какой-то опыт... священнику, в общем-то, полезно... это опасный такой путь несколько, но иногда полезно посмотреть и поразмышлять. И упаси Боже, если кто-то это воспримет, как совет! Нет, я сейчас говорю про себя, и я понимаю, что... когда ты приходишь, например, даже в семинарию, общаешься со студентами, всегда очень интересно привести какой-нибудь пример из современной жизни, из современного кинематографа, из современного искусства, который, на мой взгляд, очень ярко иллюстрирует те или иные темы Священного Писания. Но, конечно, как правило, это связано с чем-то негативным, с чем-то греховным.

А.Ананьев:

— Чуть ранее Вы заговорили о музыке, и я благодарен Вам, потому, что, после телевидения, мне хотелось поговорить ещё и о музыке, потому, что там есть своя специфика. Там — другая эстетика, другой уровень восприятия.

Я очень любил песни группы «Несчастный случай» — Алексея Кортнева, если быть конкретным. Мне нравилась его поэзия, мне нравился его взгляд на жизнь и богатая гармония, а потом, какое-то время после крещения, я его не слушал — ну, так получилось.

И тут, недавно, в машине, поставил этот диск, включаю ( ещё жена ехала рядом )... и я слышу вот эти его шутливые диалоги с Господом, я слышу его какие-то... довольно легкомысленные... рассуждения об Ангелах... Я понимаю, что это — мои любимые песни, я их все наизусть знаю. Я просто почему-то забыл о том, что он поёт вот там... вот так.

И они мне нравятся — не меньше. Но в этот момент возникло жуткое смущение в душе: а имею ли я право, изменившись, или, по крайней мере, стремясь к тому, чтобы измениться внутренне, продолжать слушать то, что я слушал.

О.Андрей:

— А вот этот случай — что показывает? У Вас произошло столкновение мировоззрений.

А.Ананьев:

— Ну, пожалуй...

О.Андрей:

— Да? Вот, что это показывает. Ну... мне кажется, это настолько понятная и честная ситуация, и в этой ситуации «слушать или не слушать» — это не выбор греховного или не греховного. Если бы Вы слушали его, соглашаясь с ним — ну, да, наверное, можно было бы говорить, что — да, Вы, как христианин, может быть, в этом смысле, не совсем созрели. Если бы Вы его не слушали, но, тем не менее, придерживались такого мировоззрения, наверное, это бы было плохо. А если Вы слушаете, и находитесь в таком диалоге: «Нет, я с тобой не согласен! Мне нравится то, как ты выражаешь мысли, мне нравится твоя музыка, мне нравится вот этот вот... посыл твой, но я с тобой не согласен в плане... такой... жизненной позиции!» — это нормально.

«Вся — испытывайте, доброго — держитесь», — говорит апостол Павел.

А.Ананьев:

— Ну, что ж... Мы уже поговорили о телевидении и о музыке, хотя поговорили, всё-таки, недостаточно много, потому, что я так и не услышал пока правил. Но я буду надеяться, что в ближайшие полчаса мы какие-то правила, всё-таки, услышим, которые помогут расставить мне точки над «и».

У нас в гостях протоиерей Андрей Рахновский, настоятель храма Ризоположения в Леонове. Вы слушаете «Светлый вечер». Мы вернёмся ровно через минуту, и продолжим разговор о правилах поведения православного человека в бурном информационном потоке XXI века.

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Ананьев:

— «Вопросы неофита» — это вопросы человека, который буквально полгода назад принял Крещение. Они абсолютно искренние. И сегодня у меня есть возможность задать их протоиерею Андрею Рахновскому, настоятелю храма Ризоположения в Леонове. Меня зовут Александр Ананьев.

Я очень рад, что в начале нашей беседы Вы сказали, что телевизору, как всякий современный молодой человек, предпочитаете, всё-таки, интернет. И у меня сразу к Вам вопрос: есть ли у Вас аккаунт в фэйсбуке?

О.Андрей:

— Есть.

А.Ананьев:

— Есть ли у Вас, — это для меня очень важно — как у священника, правила, которых Вы придерживаетесь в этой социальной сети, в частности.

О.Андрей:

— Ну, есть, конечно.

А.Ананьев:

— Какие это правила?

О.Андрей:

— Ну, во-первых, я как-то понял сразу, что не стоит бросать каких-то необдуманных эмоциональных высказываний по поводу того или иного поста или события. Выглядит это всё достаточно глупо, незрело.

И второй момент: иногда очень хочется ввязаться в какое-то обсуждение, в какую-то дискуссию, но когда ты не видишь собеседника в лицо, твои какие-то фразы могут быть восприняты совсем не так — ты можешь оскорбить человека, может быть, сам того не желая. И поэтому я стараюсь не участвовать вот в подобного рода обсуждениях, потому, что всё как-то... хотел одно, а получилось — совсем другое.

И третий момент. Так случилось, что новостная лента фэйсбука, она формируется из... ну, наверное, как-то это отслеживается специальной программой, и она формируется, в том числе, и из новостей твоих... там... подписчиков, твоих друзей. Но, поскольку, это часто какой-то церковный круг, то вот даже и думаешь: «Ну, когда же мне что-нибудь хоть интересное-то пришлют! А то всё какие-то вещи присылают...»

А.Ананьев:

— Кстати, что для Вас интересно?

О.Андрей:

— Ну... какие-нибудь... не знаю... научно...

А.Ананьев:

— Почвоведение?

О.Андрей:

— Ну, не почвоведение, конечно, да, но... уже очень как-то всё... чисто благочестиво.

Конечно, иногда появляется какая-нибудь реклама... такого... фривольного содержания, какие-то те или иные новости, которые затрагивают страстные струнки человека. А что, как правило? Да вот... если посмотреть на те же самые сериалы, фильмы... Ну, массового зрителя что затрагивает? Должно быть немножечко страшно, должна обязательно присутствовать некая сексуальная тематика, какая-то... значит... загадка — ну, в общем, некий набор вот таких вот... Конечно, тебя это сначала цепляет, но потом ты понимаешь: «Так...»

И иногда мне даже приходилось — знаете, там есть такая функция с просьбой не показывать, «это не интересует»... не потому, что я бесстрастный человек, а как раз наоборот, именно потому, что я понимал, что во мне что-то греховное — оно реагирует на те или иные соблазны, поэтому... делал иногда такое действие.

А.Ананьев:

— Что касается меня, я обратил внимание... и это очень приятно...

О.Андрей:

— Вам же напоминает этот фэйсбук иногда — о том, что было год назад, пять лет назад?

А.Ананьев:

— Я, к счастью своему, обратил внимание на то, что постов, пронизанных унынием таким... которым я любовался, от которого я получал удовольствие — их не стало! Слава Богу.

Вообще, что касается интернета и всех этих социальных сетей, сразу же вспоминается старая шутка — грустная, но довольно правдивая. Про то, что человек, который гордится тем, что он перестал смотреть телевизор, и ограничивается лишь социальными сетями, напоминает того несчастного наркомана, который хвастается тем, что перешёл с одного наркотика на другой.

О.Андрей:

— Да.

А.Ананьев:

— Что касается остального интернета... Как оградить себя от вот этого всего, и оставить себе только то, что тебе нужно? Я всё время представляю себе ребёнка, который приходит в интернет... мы же все дети, особенно вот по своему неофитству.

О.Андрей:

— Я думаю, я считаю, что эта проблема решается технически. То есть, если у нас не хватает... то есть, мы всё прекрасно понимаем, но если моральных сил как бы не поддаться соблазну что-то там посмотреть, или что-то прочитать... вот... как-то мы не можем, или сразу не можем, то проблема решается технически.

Есть замечательные программы — «Родительский контроль». Даже если человек... вот, скажем так... греховные страсти — они возобладают, то есть шанс, что пока он будет вводить пароль, пытаясь снять блокировку, то совесть — она, всё-таки, возьмёт своё.

А.Ананьев:

— Ну, я сейчас, скорее, про вот эти вот ключевые сайты, поисковики, где на заглавную страницу уже выложены такие... новости, которые... хотелось бы и не видеть. А как их обойдёшь? Они, всё равно, есть.

Может быть... мне даже серьёзно такая мысль в голову приходила... может быть, надо какую-то молитву прочитать, прежде, чем лезть в этот смартфон? Или это уже лишнее?

О.Андрей:

— Ну... как Вы себе это представляете технически? Сейчас, кстати, стало приходить специальное оповещение... по-моему, в фэйсбуке... сколько ты проводишь времени в социальных сетях, или в интернете — тебе статистика даётся. А поскольку мы заглядываем туда достаточно часто — ну... как бы это не превратилось в какой-то фарс.

А.Ананьев:

— Ну, да...

О.Андрей:

— И вообще, если посмотретьна наш разговор со стороны... и основной посыл — мы сегодня должны прийти к тому, чтобы выработать какие-то правила...

А.Ананьев:

— Я их даже назвал про себя «Правилами гигиены»...

О.Андрей:

— «Правилами гигиены», да...

А.Ананьев:

— ... чтобы не испачкаться, чтобы не заразиться, чтобы не «подцепить» чего-нибудь.

О.Андрей:

— Сама постановка проблемы — она, как раз, для нашей передачи нормальная — она типично неофитская: «Расскажите мне всё, дайте мне некий трафарет. Расскажите мне принципы, правила — так, чтобы я, чётко их зная, не совершил того, что не должно».

Но жизнь — она сложнее всяких правил.

Поэтому, может быть, человеку научиться различать цвета, чем каждый раз говорить: «Это — такой цвет, это — такой цвет...»? Может быть, человеку, вместо того, чтобы каждый раз давать рыбу — дать ему удочку? Поэтому, в любом случае, мы должны исходить из принципов, а не из правил.

Хорошо. Возьмём такой благочестивый сегмент интернета, как, допустим, церковные новости. Но вот, в свете последних событий, я знаю людей, которые, задумываясь над действительно серьёзными проблемами современной церковной жизни, и обо всём, что происходит, в частности, на Украине, крайне повреждаются духовно. Хотя, вроде бы, погружены в церковную тематику. Иногда, когда мы слушаем какие-то передачи, например, православные, мы тоже часто можем видеть... такое... «духовное» пустословие. То есть, вот, собрались люди, говорят о чём-то духовном, но всё это — пусто. Это тоже грех. А как — здесь? Какие правила здесь выработать?

То есть, мы почему-то сразу... у нас в уме возникает какой-то светский сегмент интернета. А церковный? А не ведут ли церковные люди страшные баталии с оскорблениями друг друга на тех или иных форумах? Есть это? Есть.

Поэтому, всё-таки, лучше говорить о принципах — совесть-то твоя всегда с тобой, где бы ты ни был.

Поэтому, скажу честно: для меня проблемы «правил» не существует.

А.Ананьев:

— Есть система, которая помогает тебе ориентироваться на этой сложной карте.

О.Андрей:

— Совершенно верно. Очень сложной карте.

А.Ананьев:

— Карта не простая.

В целом, у меня вот какой вопрос.

Не так давно обратил внимание на то, что четвёртый час дочь сидит в смартфоне. На своём диване — сидит, и сидит, и сидит, и сидит... И я подумал — нет ли в этом чего-то неестественного? В том, что мы со своими телефонами как-то вот... туда уходим?

И если бы человек I века нашей эры увидел то, что мы делаем, не пришло ли бы ему в голову, что это какое-то... ну... что-то очень напоминает... какое-то язычество? Что-то неестественное? Что-то неправильное? То есть, мы человеческому общению начинаем предпочитать вот эти наши чёрные коробочки.

О.Андрей:

— Я думал, что такое бывает только в социальной рекламе. Мы с детьми пришли в кафе — я их хотел угостить мороженым. За противоположный столик села молодая пара, и они, действительно, уткнулись в смартфоны, и сидели — абсолютно параллельно!

А.Ананьев:

— Нет, мы сейчас постепенно вводим правило, что за столом телефона вообще не должно быть на столе — это же правило современного этикета! Там не должно быть на столе телефона никакого. Даже если ты ждёшь важный звонок. Ждёшь — положи его в сумку, и отойди, если он тебе звонит.

О.Андрей:

— А вот тут, как раз... то, о чём Вы сейчас сказали — это крайне серьёзно. По сути дела, вот такое созерцание ( я недаром это слово сейчас употребил ) смартфона — оно заменяет созерцание, в христианском смысле этого слова. Вот это — действительно, серьёзная проблема. Здесь вот Вы нажали просто на больную точку, и вот это — уже не шутки.

Потому, что здесь происходит какое-то перестроение эмоционально-психо-физиологического состояния человека. Я себя поймал на очень нехорошей вещи, на которую мне друзья указали, и с которой я пытаюсь сейчас бороться.

Я понял, что не могу ехать в машине в тишине. Мне нужно, чтобы обязательно было фоном радио. То есть, я понял, что я... мне некомфортно оставаться в тишине. Но это — ладно.

Но ведь вот это умение быть в тишине с самим собой — это один из шагов к молитве. И я, действительно, вижу, что это мешает молитве. Мне трудно в молитве сосредоточиться, потому, что вот какого-то... я не знаю... допинга не получает... наверное... нервная система — я не знаю, как это правильно объяснить.

И вот здесь уже мы не можем сказать, что это... знаете... вот такие вот вопросы просто неофита — праздные, ненужные, там... от неопытности, или ещё от чего-то... от непонимания... Нет, вот это — очень серьёзно.

А.Ананьев:

— А ведь моя аналогия вот с этой капельницей с анестезией, к которой ты постоянно подключён, и которая тебе постоянно вливает...

О.Андрей:

— Она абсолютно точная. И это уже влияет системным образом на духовную жизнь. Потому, что духовная жизнь — она, всё-таки, имеет, такой, психо-соматический характер. Всё равно. То есть, мы, наряду с молитвой, мы совершаем и некие физические действия обязательно. И вот эта привычка, она, каким-то образом, это... разрушает.

А.Ананьев:

— Как бороться?

О.Андрей:

— Как бороться? Первый шаг, мне кажется... я сейчас это на себя перевожу, извините, что так немножко в центр тут встаю...

А.Ананьев:

— Нет-нет-нет, мне очень важен Ваш опыт.

О.Андрей:

— Я ведь этого не понимал — совершенно долгое время. А потом, когда мне сказал мой друг: «Зачем ты включаешь эту ерунду?» — я сначала отреагировал на это не очень хорошо, а потом просто я задумался.

Поэтому, первый шаг — это вот... что... что должно произойти, чтобы ты... знаете... как будто протрезвел и понял, что это — проблема. Я — с помощью друзей это понял, которые такие... иронично-колкие замечания мне сделали, в мой адрес.

А.Ананьев:

— У всякого заболевания должны быть симптомы. Может быть, здесь есть симптомы?

О.Андрей:

— Симптом следующий: невозможность находиться... человеку скучно, трудно с самим собой. И... когда ведь в человеке нету уныния, ему просто хорошо от самого факта своего существования. Я — есть! И не нужно никаких дополнительных, там, инъекций чего-то, чтобы жизнь казалась прекрасной.

Но когда человек входит в уныние — вот, появляется необходимость. «Потупить», посмотреть, поперебирать вот эту вот сменяющуюся картинку абсолютной пустоты, этих бесконечных новостей или псевдоновостей, которые появляются... там... миллионами, и тут же они пропадают.

Поэтому, я думаю, что нужно, во-первых, исповедаться в унынии, как грехе. Более внимательно присмотреться именно к этой страсти, которая часто не отслеживается, а именно под её воздействием человеку хочется поразвлекать себя таким образом. Человек эмоционально оскудевает. То есть, ему тяжело тратить душевные силы на общение с кем-то. Проще застыть вот в этом анабиозе. И, естественно, портятся отношения с окружающими. Тебя трудно выдернуть из этого состояния, и если тебя выдёргивают, то у тебя реакция — какая? Раздражение.

Вот эти все моменты: ухудшение отношений с другими людьми, тягость находиться в уединении — это симптомы, одни из симптомов того, что что-то с тобой происходит неладное. Да и если присмотреться внимательно к молитве, молитва становится очень поверхностной. Ты как будто не можешь погрузиться в это состояние.

А.Ананьев:

— Проговаривать — проговариваешь, но не проживаешь.

О.Андрей:

— Хотя, парадоксальным образом... можно так сказать... Если вот задают вопрос: «А как правильно молиться?», можно ответить так: «Если Вы когда-нибудь часами играли в компьютерную игру, или смотрели в интернет, и остальной мир исчезал для Вас — вот так нужно молиться!»

А.Ананьев:

— То, что Чиксентмихайи называл «состоянием потока»?

О.Андрей:

— Хорошее слово!

А.Ананьев:

— Кстати, я, помимо работы на радио, ещё и озвучиваю аудиокниги немало. В частности, бизнес-аудиокниги. И недавно выяснилось, что и они у меня теперь вызывают смущение. Потому, что вот те работы по повышению самооценки — мне казалось, в них нет ничего дурного, а начал смотреть уже под углом православия, и я понимаю, что это какой-то совсем другой путь развития, нежели, чем православие.

Я был в ужасе, когда я дошёл до главы о том, как религия может помешать развитию самооценки человека. Вот, как Вы считаете?

О.Андрей:

— Это очень сложная проблема, но здесь... есть такое явление, что человек, который принимает христианскую веру, при неправильно понятой цели духовной жизни, при неправильном духовном руководстве — да, может подлинное смирение подменить безволием, в том числе и проблемами с самооценкой. Это, действительно, так.

И у меня даже есть один знакомый, который прямо в этом признался: «Вот, я стал православным, и какой-то я стал безвольный, манипулируемый человек...

А.Ананьев:

— ...ведомый...

О.Андрей:

— ... да, ведомый...» Это — не «заслуга» Православия. Это — какие-то неправильные... как выразился один мой знакомый — «неправильная инсталляция»... как-то вот... произошла — не так, как нужно.

А проблема с самооценкой — она очень важная. Почему? Потому, что, на самом деле, все грехи, связанные с человеческим «эго», вокруг него вращающиеся, они основаны на ложном понимании своего достоинства. Которое у человека, вне всякого сомнения, есть.

Поэтому, сказать человеку, что «ты — никто»... ну, в качестве аскетического упражнения, в определённой ситуации, в определённой традиции это абсолютно нормально. Но сказать человеку, что «ты — никто» — это не привести его к смирению, а это — не дать ему ничего. То есть, неправильное, ложное представление о Даре божественного величия, который мы имеем, сменить на другие — тоже неправильные.

Поэтому, я бы не стал вот так вот закрывать эти книги по бизнес-консультированию. Я бы просто постарался отсечь в них всё то, что имеет отношение к какой-то... знаете... немножко нездоровой возгонке своего самолюбия.

Не секрет, что нужно... чтобы что-то сделать, какое-то дело, нужно, всё-таки, войти в некое состояние — состояние особого какого-то драйва, в общем-то, что и все эти книги, и всякого рода курсы — они к этому всячески человека подвигают. И, если так посмотрим, человек, всё-таки, впадает в некое состояние... такой... лёгкой неадекватности.

И поэтому, если отсечь здесь момент... как бы... ненависти, неприязни, безжалостности, зацикленности на себе, а, в конце концов, сказать, что: «Да, я, наверное, может быть, и должен всего этого достичь, но есть вещи, ценой отречения от которых, я это не буду никогда делать».

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Ананьев:

— Вы слушаете «Светлый вечер». Меня зовут Александр Ананьев. И сегодня о том, как ориентироваться в потоке информации XXI века, мы разговариваем с протоиереем Андреем Рахновским, настоятелем храма Ризоположения в Леонове.

Фантастически интересный разговор у нас получается в том плане, что я для себя определил, по крайней мере, критерий, по которому можно выбирать, что смотреть — что не смотреть, что открывать в интернете — чего не открывать, что говорить — чего не говорить.

Завершая разговор об интернете и смартфонах, в частности, хотя о нём можно говорить бесконечно долго...

Наверное... ну... не наверное — Вы определённо точно видели во время Литургии людей со смартфонами стоящих...

О.Андрей:

— Да.

А.Ананьев:

— Мне сначала показалось это диким — как можно на Литургии стоять со смартфоном?! А мне говорят: «Да что ты переживаешь? Они там просто читают. Там написано то же самое, что в тех брошюрах, которая у тебя в руках».

Икона на экране мобильного телефона — она остаётся иконой?

О.Андрей:

— Конечно.

А.Ананьев:

— Молитва, которая в приложении — она остаётся молитвой?

О.Андрей:

— Вне всякого сомнения.

А.Ананьев:

— То есть, другими словами, телефон как факт — ничего не портит. Это — носитель. Просто носитель, такой же, как бумага.

О.Андрей:

— Да, абсолютно верно. Тут, правда, есть одна опасность духовная, которая нас подстерегает.

Когда человек приходит на исповедь, и у него список грехов написан в смартфоне — главное не перепутать кнопки, и не поделиться случайно этим файлом! В том же фэйсбуке.

А.Ананьев:

— Вы шутите!

О.Андрей:

— Да.

А.Ананьев:

— Понятно. С телевидением и интернетом, в принципе, разобрались. Завершая разговор, мне хочется задать Вам вопрос о театре, о кинотеатре, о цирке. То есть, другими словами, о тех развлечениях — а по сути это развлечения, какими бы неудачными ни были постановки, и какими бы неинтересными ни были фильмы — которые мы выбираем.

Дело в том, что всё то, что я перечислил — это собрания людей, которые приходят в очень конкретное место, к очень конкретному времени, чтобы получить очень конкретное мероприятие.

Есть ли ограничения у человека, который делает свои шаги в храме, по посещению таких мест?

О.Андрей:

— Я здесь, может быть, не совсем выступаю на своей территории, поскольку не могу претендовать на знатока, любителя театра, хотя, вне всякого сомнения, я каждый раз, когда меня супруга приглашает ( и она, как правило, покупает всегда билеты в театр ), я всегда с удовольствием иду. И всё, что я видел — за редким исключением — мне доставляло великую радость.

Тут надо посмотреть вот с какой стороны. Раз уж мы о критериях говорили — вот, может быть, к концу мы, в общем-то, о них и поговорим.

Вот, есть восемь греховных страстей: чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, гордыня, тщеславие, уныние, печаль. И вот, вы смотрите на представление — театральное, там... цирковое — или заранее вы как-то об этом рассуждаете, и вы просто понимаете, в какой степени это является просто развлечением, в какой степени то или иное произведение ( назовём спектакль произведением искусства ) побуждает тебя либо задуматься о высоком, либо посмеяться над человеческой глупостью и недостатками, а в какой степени оно будет пробуждать у тебя одну из восьми страстей.

Либо печаль, да? Ведь, есть воздействие искусства в этом? Есть, да. И, мне кажется, есть даже писатели, которые в этом ключе развивают свои мысли...

А.Ананьев:

— Слушайте, батюшка... ну... все мои любимые фильмы — они пробуждают печаль. Не скажу, что уныние, но — печаль. Они все — довольно грустные. Хоть и прекрасные!

О.Андрей:

— Как минимум — как минимум — нужно отдавать себе в этом отчёт. Потому, что... вот, пожалуйста, критерий! А по сути дела — театр ли это, цирк — я не вижу никаких препятствий туда пойти.

Если говорить о себе — цирк я с детства не люблю. У меня он вызывает уныние. Я не знаю, может, это лично моё такое восприятие, но мне там не весело!

А.Ананьев:

— Ну... мне там, откровенно говоря, всегда жалко животных. В цирке я не был очень давно — в последний раз, когда ребёнку было лет пять, мы ходили и смотрели, и, действительно — было жалко.

Вспоминается неизбежно шутка, которая гуляла по тому же самому интернету, про футбол. Он же во время поста был у нас, этот Мундиаль.

" - Батюшка, а во время поста смотреть игру Сборной России можно? — Можно. Потому, что это — страдание«.

В отношении спортивных мероприятий — ?

О.Андрей:

— В воскресенье, в 8 утра, я получаю от алтарников смс-сообщение: «Хабиб Нурмагомедов победил!»

А.Ананьев:

— Это — ответ, судя по всему...

О.Андрей:

— В воскресенье утром, за полтора часа до начала Божественной Литургии!

Но, если серьёзно, я с удовольствием смотрю спортивные соревнования — те, которые мне нравятся, которые я люблю — мне интересно.

То есть, с одной стороны... я, конечно, иногда реагирую, возможно, неправильно — я это в себе вижу. Если какая-то начинается вот такая... ну... назовём её так... истерика по этому поводу... ну, когда люди начинают как-то... реагировать, болеть...

А.Ананьев:

— Но ведь это — азарт, это — неконтролируемые эмоции...

О.Андрей:

— Да... нет, я сам в себе это осуждаю, и стараюсь от этого отойти, но меня... Это не то, чтобы я специально себя так благочестиво настраивал, но я смотрю на спортсменов, и думаю: «Боже мой, сколько труда они в это вложили! Вот, если почитать даже их биографии: вся жизнь — она посвящена достижению этой единой цели, какой-то там победы — будь то, там, кубки, пояса, что угодно...» Я думаю про себя: «Если б я точно так же трудился как священник, как христианин, как настоятель — наверное, другая была б духовная жизнь!

Мне стыдно. То есть, они в своей сфере, я — в своей, и я понимаю, что — нет, я даже десятой доли не дотягиваю того, как они вот именно в своём направлении... Но они-то — для временной жизни это всё делают, а я, получается, для вечной.

Ну, это мысль — не новая, абсолютно, но вот я... честно... я её как-то прочувствовал! Особенно, в последнее время.

А.Ананьев:

— Ну, едва ли это было бы возможно. Потому, что они-то это делают с одной простой целью — как я её понимаю: быть лучше, чем все остальные.

Я не могу себе представить, чтобы священник... ну... или просто православный делал бы что-то, чтобы быть лучше, чем все остальные.

О.Андрей:

— Нет, по степени самоотдачи... самововлечённости в этот процесс! Ведь священник... а почему бы священнику так же не делать, но 23:33 — только ради Господа всё, ради любви к Нему. Ведь можно! С другой мотивацией, не с греховной — можно же! А этого нет. Поэтому, можно и вот здесь научиться многому.

А.Ананьев:

-Ну... завершая разговор — у нас остались, буквально, считанные минуты — давайте попробуем ещё раз сформулировать советы... я уже не говорю «правила» — видите, я немножко разобрался в вопросе... советы для человека, который только делает первые шаги в храме, по его правильному отношению к книгам, к театру, к кино, к интернету, к телевидению, к радио, к музыкальному фону, социальным сетям. Что общее можно сформулировать для того, чтобы помочь ему не сбиться с этой узкой тропинки?

О.Андрей:

— Я так сформулирую это... может быть, в двух противоположных советах.

С одной стороны, не нужно бояться себе признаться, что ты просто человек — и позволить себе быть просто человеком. А, с другой стороны, никакая эмоциональная радость, кажущееся удовлетворение не стоит того, чтобы наслаждаться как бы теми страстями, которые могут транслироваться через все эти источники, которые Вы назвали.

А.Ананьев:

— И не бояться быть самим собой.

О.Андрей:

— Нет.

А.Ананьев:

— И не бояться слышать свои желания и свои потребности. Это — прекрасные советы.

Большое Вам спасибо! Что сегодня вечером будете смотреть?

О.Андрей:

— Я сегодня вечером иду в гости к своим друзьям!

А.Ананьев:

— Вот. И это — прекрасный совет, между прочим, тем, кто нас сегодня слушает! Если у вас будет выбор между тем, чтобы провести вечер в компании своего смартфона, или в тапках перед своим телевизором — выключайте всё, и идите к живым людям, чтобы посмотреть им в глаза и поговорить о хорошем.

Это были советы от протоиерея Андрея Рахновского, настоятеля храма Ризоположения в Леонове.

Я — Александр Ананьев.

Спасибо вам, что провели этот час вместе с нами, и — удачи вам в мутном информационном потоке XXI века!

Спасибо!

О.Андрей:

— Спасибо!

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА».

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем