Весна 1914 года в Крыму была дружной и жаркой. Российский император Николай Александрович Романов стоял у открытого окна в Ливадийском Белом дворце. Морской бриз доносил ароматы цветущего сада, такие знакомые с детства. Монарх грустно улыбался, оглядываясь на прожитые годы. 1894-й был особенным в их череде. Тогда наконец-то было получено согласие родителей на брак с принцессой Алисой Гессенской. Время текло в предвкушении счастья, но и в предчувствии скорби – отец, Александр Третий, находился при смерти, и надежды на то, что он поправится, не оставалось. 20 октября, причастившись в последний раз, он скончался. Отпевание совершилось в Ливадии в Крестовоздвиженском храме. А на следующей день в этой же церкви Алиса Гессенская приняла православие с именем Александра Федоровна.
Несмотря на траур, свадьбу наследника престола решили не откладывать, и семейная жизнь Николая началась одновременно с его императорским служением. На тот момент ему было всего двадцать шесть лет. Через год у царственной четы родилась первая дочь, Ольга, а вслед за ней – еще три чудесные девочки. Когда же на свет появился наследник, Алеша, оказалось, что он болен гемофилией. Этот неизлечимый недуг не только причинял мальчику страдания, но и саму его жизнь ставил под угрозу.
Но всё же надежды Николая и Александры на счастье оправдались. Нежность друг к другу супруги пронесли через всю жизнь, а взаимопонимание, единомыслие, которое царило между ними, укрепляло чувство, насыщало его особым смыслом. С благодарностью они принимали каждый благополучный день, и особенную радость доставляло время, проведенное в Крыму, в Ливадии. Но когда в мае 1914 года Николай Александрович Романов стоял у окна, окидывая минувшее мысленным взором, он еще не знал, что это его последняя крымская весна.
В августе началась первая мировая война. Австро-Венгрия напала на Сербию, Россия вступилась за братский народ. Император лично возглавил верховное командование, однако, события развивались вопреки неимоверным усилиям, которые он предпринимал. Царские приказы не выполнялись. Дума организовала временное правительство. Генералы обратились к главнокомандующему с настойчивыми советами «отречься от Престола ради блага России».
28 февраля 1917 года Николай Второй был блокирован заговорщиками в своем поезде. Рядом с ним не оказалось никого, кто мог бы его поддержать. «Кругом измена, трусость и обман», - написал монарх в своем дневнике накануне рокового решения.
С подписанием отречения от Престола для императорской семьи начались новые испытания. Последовал домашний арест во дворце Царского села, а вслед за ним – ссылка в Сибирь, сначала в Тобольск, затем в Екатеринбург. Там, в доме Ипатьева, условия содержания были невыносимыми. Царственному семейству переносить издевательства и подчиняться требованиям охранников, в числе которых были бывшие уголовные преступники.
Крайне редко Романовым выпадало такое утешение, как богослужение.В последний раз соборно помолиться Богу царственным узникам довелось 14 июля, за три дня до смерти. Священник Иоанн Сторожев, совершавший ту службу, позднее эмигрировал в Харбин, где его навестил следователь Николай Соколов, который всю жизнь собирал сведения о последних днях императора Николая Романова и его близких.
Николай Соколов:
- Значит, вы помните, что на богослужении присутствовали все члены царской семьи?
Священник Иоанн Сторожев:
-Да, именно так. Когда я вошел в зал для служения, там уже находилась Александра Федоровна с двумя дочерьми и сыном, Алексеем Николаевичем, который сидел в кресле-качалке – на нем была куртка с матросским воротником. Затем из внутренних комнат появился Николай Александрович с двумя дочками.
Николай Соколов:
- Узники выглядели угнетенными?
Священник Иоанн Сторожев:
- Не сказал бы. Скорее, они были утомлены. Николай Александрович и девочки были особенно бледны, государыня держалась бодрее.
Николай Соколов:
- Было ли в том богослужении что-то особенное?
Священник Иоанн Сторожев:
- Особенное? Вы знаете, было. По чину обедницы, который мы совершали, в определенном месте положено прочесть молитвословие «Со святыми упокой». А в этот раз дьякон, вместо прочтения вдруг запел молитву. Немного смущенный таким отступлением от устава, я тоже стал петь. И услышал, что стоящие позади нас узники опустились на колени. В этот момент стало явно ощутимо духовное утешение, которое дает разделённая молитва.
В ночь с 16 на 17 июля, примерно в начале третьего, царскую семью разбудили.Узников привели в полуподвальную комнату с одним зарешеченным окном. Все были спокойны, поскольку привыкли к ночным побудкам и перемещениям. Однако, слова, которые прозвучали в гулкой тишине подвала, оказались чудовищными: «Николай Александрович, по постановлению Уральского областного совета вы будете расстреляны с вашей семьей». И безумный приговор тут же был исполнен.
В одном из екатеринбургских писем старшей дочери императора, великой княжны Ольги Николаевны, есть такие строки: «Отец просил передать, что Он всех простил и за всех молится, и что не зло победит зло, а только любовь». Эти слова последнего русского царя, страстотерпца Николая Романова можно считать его отеческим завещанием и нам, ныне живущим.
Мама приемных детей на колясках
В одной из социальных сетей я познакомилась с мамой троих приёмных детей, двое из которых передвигаются на инвалидных колясках, и захотела рассказать её удивительную историю в эфире.
32-летняя Ольга Комарова встретилась с восьмилетним Сашей неожиданно для себя: пришла в больницу навестить друзей и увидела в кровати под одеялом красивого голубоглазого мальчика, который заливисто смеялся. Это случилось несколько лет назад в Санкт-Петербурге, куда Ольга приехала в гости из Москвы, а Сашу привезли на лечение из пермского детского дома. Молодая женщина всегда с сочувствием относилась к таким ребятам, как волонтёр посещала сиротские учреждения с подарками. Но при встрече с Сашей она испытала непривычные эмоции. «Я сразу поняла, что это мой ребёнок, — вспоминает Ольга. — Не могу объяснить почему, но стоя там, под дверью палаты, я почувствовала: я его заберу».
Ещё не зная, чем именно болеет мальчик, Ольга начала изучать информацию по усыновлению. Позже нашла в Банке данных сирот Сашину анкету и была поражена длинным списком его диагнозов, среди которых есть расщепление позвоночника, и умственная отсталость.
На Новый год и Рождество Ольга улетела в Таиланд, но и там продолжала думать о Саше: планировала совместный отдых, всюду обращала внимание на пандусы для инвалидной коляски. А по возвращении в Москву окончила школу приёмных родителей, оформила необходимые документы и поехала в Пермь за сыном.
В детском доме Ольге сказали: «Не рассчитывайте на то, что Саша сможет учиться и работать». А ещё предупредили, что у мальчика сложный характер. Но приёмная мама даже не подозревала, насколько тяжёлой окажется адаптация. «Первые полгода прошли в режиме выживания», — вспоминает она. Саша устраивал истерики, которые длились от полутора часов до трёх суток!
Однажды Ольга привела Сашу на следж-хоккей — это паралимпийский аналог хоккея с шайбой, и с тех пор спорт стал для него лучшей реабилитацией и дополнительным образованием.
Через два года в семье Комаровых появилась приёмная дочка — малышка Ангелина. Дети похожи внешне, как брат и сестра, оба отказники с рождения, и даже диагноз — патология позвоночника — у них, к сожалению, одинаковый. Но Геля, по словам мамы, — обычный ребёнок, тёплый и ласковый.
Я видела фотографии этой семьи: счастливые дети и заботливая мама, которая носит их на руках! А в 2023 году Ольга Комарова взяла под опеку ещё одну сироту — 16-летнюю Марину.
Все выпуски программы Живут такие люди
Константин и Клавдия Юон
Константина Фёдоровича Юона часто называют художником света, радости и счастья бытия. Его жизнь действительно была счастливой. К Юону рано пришло признание, его картины пользовались большим успехом. Но главным своим счастьем живописец считал семью. С женой, Клавдией Алексеевной, Константин Фёдорович прожил 60 лет. Супруга была его другом, советчиком, верной спутницей и музой. Её образ художник запечатлел на множестве своих полотен. «Она озаряет мою жизнь», — говорил Юон о Клавдии Алексеевне.
Будущие супруги встретились летом 1900-го года в Лигачёво — деревеньке под Москвой. Константин совсем недавно окончил Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Но уже был известным мастером. Ещё в студенческие годы о его таланте заговорили. Несколько его картин приобрёл для своей галереи сам Третьяков. В Лигачёво Константин приехал на пленэр — поработать на свежем воздухе. Ему нравилась природа этого места — спокойная, трогательная и очень русская, как говорил сам художник. Однажды утром он вышел с этюдником к реке. Взмахнул кистью, чтобы нанести на холст первые мазки. И вдруг замер. По крутому берегу поднималась крестьянская девушка с коромыслом на плечах. Высокая, статная, с длинной русой косой. Прошла мимо, быстро глянув зелёными, как изумруды, глазами. Улыбнулась едва заметно краешком губ. Нескольких мгновений оказалось достаточно, чтобы Константин полюбил девушку с первого взгляда!
Крестьянку звали Клавдия Никитина. С той мимолётной встречи на берегу симпатичный молодой художник с глубоким, умным взглядом тоже не шёл у неё из головы. Лигачёво — деревня маленькая. Вскоре влюблённые снова встретились. Познакомились. А через несколько месяцев обвенчались.
Брак поначалу пришёлся не по нраву семье Константина. Московский интеллигент и крестьянка! Отец художника заявил, что никогда не благословит этот мезальянс. Он даже перестал разговаривать с сыном. Клавдия чувствовала себя виноватой и очень переживала. Но отчуждение свёкра длилось недолго. Увидев, как искренне молодые люди любят друг друга, какой добрый и кроткий характер у Клавдии, как нежно она заботится о муже, отец изменил своё мнение и примирился с сыном и невесткой.
В Москве супруги поселились на Земляном Валу — там у Константина была квартира. Но большую часть времени проводили в Лигачёво. В деревне Юон много работал. Его вдохновлял сельский быт, уют деревянного дома. На своей картине «Хозяйка» он изобразил Клавдию Алексеевну, наводящую порядок в избе. Летом супруги любили посидеть за вечерним чаем на веранде. Клавдия Алексеевна ставила на стол букет полевых цветов и раскрывала настежь все окна. Этот момент Константин Фёдорович изобразил на своём полотне «Августовский вечер. Последний луч».
Константин Фёдорович и Клавдия Алексеевна многое вместе пережили. Например, смерть сына Бориса. Он родился в 1901 году и трагически погиб в возрасте семнадцати лет. Нередко бывает так, что после потери ребёнка супруги отдаляются друг от друга. Но Юонов общее горе только ещё больше сблизило и сплотило. Всю жизнь они трогательно заботились друг о друге. Один из друзей художника сохранил в памяти трогательный эпизод. Как-то раз они с Константином Фёдоровичем пришли в его московскую квартиру. В подъезде обнаружилось, что лифт не работает. Пришлось подниматься пешком. Константин Фёдорович был уже стар и очень болен. Перед дверью квартиры он долго не мог отдышаться и сетовал, что если жена узнает, то будет очень переживать и волноваться за его здоровье. Неожиданно Юон увидел на лестничной площадке забытое кем-то ведро. Обрадовался, подошел и ударил по нему ногой. «Пусть Клавдия Алексеевна думает, что мы приехали на лифте, и это хлопнула его дверь», — сказал он.
В 1948 году Константин Фёдорович Юон написал стихотворение «Спутнице и другу», посвящённое Клавдии Алексеевне. Там были такие слова: «Люблю тебя, как прежде, свято».
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
Иеромонах Сергий (Веснин) и его семья
Авдей Веснин, псаломщик Троицкой церкви села Пищальское Вятской губернии, сиял от радости, принимая поздравления односельчан. У него родился сын! Это счастливое событие произошло 27 августа 1814 года. Уже в девятый раз в избе Весниных подвешивали к потолку детскую люльку. Братья и сёстры окружили колыбель с новорождённым. Каждому хотелось покачать малыша. В простой и уютной домашней обстановке появился на свет будущий духовный писатель, автор увлекательных рассказов о Святой Горе Афон, иеромонах Сергий Веснин. В крещении младенца нарекли Семёном.
Сенюша, как звали его в семье, стал всеобщим любимцем. Зная, что у матери много домашних хлопот, старшие дети с радостью нянчили братика. Но чаще всего маленьким Семёном занимался средний брат Дмитрий. Он рассказывал мальчику сказки, мастерил ему тряпичных кукол. А когда Сенюша подрос и начал самостоятельно ходить, брал с собой на улицу, где вместе с другими сельскими ребятами братья играли в традиционные русские игры — городки или пятнашки.
У отца Семён учился трудолюбию. Авдей, в свободное от церковного служения время, плотничал. И сызмальства приучал младшего сына к ремеслу. Сенюша помогал отцу в мастерской: подавал инструменты, подметал опилки. Был у Весниных и небольшой земельный надел, где они выращивали хлеб. Летом вся семья ходила убирать пшеницу. Отец и старшие братья жали хлеб. Не отставал и Сеня — он помогал сёстрам и матери вязать снопы. А вечером, после работы, мальчик забирался на печку и, свесив оттуда голову, слушал, как отец читает вслух жития святых. Под негромкий, успокаивающий голос отца мальчик засыпал, и ему снился то храбрый Георгий на быстром коне, то пророк Илия на огненной колеснице.
Авдей Веснин и его супруга — история, к сожалению, не донесла до нас её имени — были людьми хоть и небогатыми, но щедрыми и гостеприимными.
В их доме часто останавливались странники, идущие по святым местам. Один из них — дедушка Андрей — гостил у Весниных по несколько раз в год. Однажды он снова приехал, и вся семья собралась послушать его паломнические рассказы. Был дедушка Андрей и в Киеве, и в Троице-Сергиевой Лавре, и даже в Иерусалиме. И завязался у них с Авдеем спор о том, в каком монастыре лучше спасаться монаху. Сеня внимательно слушал, и вдруг возьми, да и скажи: «А я, если в монастырь пойду, то в самый уединённый!» Дедушка Андрей посмотрел на мальчика и с улыбкой сказал: «Эх, дитё, да ты, никак на Афон собрался!» И повёл рассказ о Святой Горе, где тоже не раз бывал. Семён вспомнит этот вечер в родительском доме, когда тридцатилетним монахом, постриженным с именем Сергий, он приедет на Афон, чтобы надолго там остаться. Это произойдёт в 1843 году. А пока, после историй дедушки Андрея, он всё представлял себе удивительную гору в далёкой стране, окружённую морем, на которой живут одни только монахи.
Спустя некоторое время матушка сильно захворала. Семён не отходил от неё ни на шаг. Заваривал питьё из целебных трав. Сидел рядом и о чём-нибудь рассказывал, чтобы развеселить больную. Отлучался он только на время занятий — отец, грамотный и начитанный человек, сам готовил сына к поступлению в духовное училище. И вот, через несколько лет, когда Семёну исполнилось одиннадцать, пришла пора ехать. Мать напекла ему в дорогу пирогов и пышек. Телега, увозящая его в новую жизнь, тронулась. Родительская изба удалялась, и в груди у мальчика что-то болезненно сжималось. Сердце не обмануло. Семён перешёл на третий курс училища, когда пришла горькая весть о смерти отца. А через несколько месяцев скончалась и матушка. О том, как велика была его боль от потери родителей, которых он нежно любил, иеромонах Сергий Веснин рассказывал братии скита Старый Русик на Афоне, где он жил. По свидетельствам очевидцев, слёзы текли по его лицу, когда он вспоминал своих отца и мать. «Добрые мои старики», — так он их называл.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен