«Царская семья». Семейный час с Туттой Ларсен и протоиереем Артемием Владимировым (14.07.2018)

Тутта Ларсен

— Здравствуйте, друзья, вы слушаете программу «Семейный час» с Туттой Ларсен на радио «Вера». А у нас в гостях старший священник и духовник Алексеевского женского монастыря в Москве, член Патриаршей комиссии по вопросам семьи и защиты материнства и детства, протоиерей Артемий Владимиров.

Протоиерей Артемий

— Приветствую вас в эти погожие дни.

Тутта Ларсен

— Батюшка, мы с вами часто здесь пытаемся представить некий образ идеальной семьи, некую такую идеальную систему, в которой бы муж, жена, дети и все домочадцы существовали бы в гармонии, в каком-то таком, ну вот абсолютно вот прямо Богом задуманном состоянии...

Протоиерей Артемий

— Но при этом не избегаем самых острых вопросов.

Тутта Ларсен

— Не избегаем.

Протоиерей Артемий

— Не затираем, так сказать, темных пятен, которые каждый из нас видит и в себе. И поэтому наша передача пользуется, насколько я знаю, повышенным интересом радиослушателей.

Тутта Ларсен

— Ну сегодня мне хотелось бы поговорить все-таки об этом идеале семьи. Мы как-то так ни разу с вами вообще не определяли его на каких-то конкретных примерах. В этом году в мире, и в России особенно, отмечается довольно драматичная дата — столетие убиения Царской семьи. И мне кажется, что, наверное, стоит действительно посвятить нашей программу этой семье, тому насколько они могли бы для нас быть примером семьи. Они канонизированы, они святые Царские мученики. Но именно как семья для меня, например, их вот история остается немножко непонятной. И мне хотелось бы определить для себя, могу ли я для себя здесь выставить некие ориентиры, к которым я могла бы стремиться. Потому что все-таки, с одной стороны, Царская семья это тоже что-то такое священное, сакральное, Богом данное, Богом избранное, с другой стороны, это человеческие отношения. И на этих людей была возложена какая-то колоссальная ответственность быть примером для всех и вся. Получилось ли у них, нет ли — давайте поговорим об этом сегодня.

Протоиерей Артемий

— Тем паче, что нам в наследство оставлены и дневники, и воспоминания не только тех, кто относился к Царской семье отчужденно, а таких, как ни странно, было очень много даже среди представителей фамилии Романовых. Но люди им близкие, воспитатели Жильяр, фрейлина Анна Вырубова, святой человек, которая была одной из немногих подлинных подруг Государыня. И я могу сразу сказать о себе, что всякий раз, когда я беру в руки ту или иную книгу, посвященную Царственным мученикам... Интересно, что они прославлены в лике страстотерпцев, однако в народном употреблении, равно как и в самой службе словосочетание царь-мученик очень прочно...

Тутта Ларсен

— Устоялось.

Протоиерей Артемий

— Вошло в наше сознание. Всякий раз, когда я соприкасаюсь с этой темой, чувствую, как она меня поднимает, как светлеют мысли, для меня это действительно не расхожий материал. И поэтому, я думаю, для наших слушателей будет интересно. И я предлагаю, конечно, вести разговор применительно к современной семье, к тем трудностям, проблемам, и подчас неразрешимым, в воспитании детей, с которыми мы сталкиваемся, и которые — трудности и проблемы — были замечательной силой и мудростью, и любовью разрешаемы в семье Царственных страстотерпцев.

Тутта Ларсен

— Ну вот давайте начнем. Хотя, наверное, стоило бы начать с их воспитания. Ведь они воспитывались в разных странах, в разных вероисповеданиях и в разных, в общем-то, ну культурных традициях. Все-таки Императрица росла, как я понимаю, в просвещенной Европе. Хотя Россия к тому моменту тоже была просвещенной, но все равно несла на себе наследие многовекового рабства в виде крепостничества, патриархальные наши все-таки какие-то установки гораздо более были еще такими устойчивыми, по крайней мере, когда Николай II был ребенком, да, все-таки это была такая Россия-матушка. А Императрица, наверное, в каких-то немножко других обстоятельствах, с точки зрения прав и свобод росла.

Протоиерей Артемий

— Не будем забывать все-таки, что это королевский Гессенский дом и Царский дом Романовых, дома очень близкие, даже по крови и по статусу. Мне в свое время молодым священником приходилось разрабатывать тему о воспитании наследников в Царских домах Европы и России, и в этом смысле аристократическое воспитание подразумевало очень много интересных элементов. Ну прежде всего в юном Николя́ — Николае Александровиче II — мы не заметим никакого снобизма, он не был барчуком, у него не было презрения к маленькому человеку. Настолько большое внимание его учителя и воспитатели обращали на этику, на взращивание в нем сочувствия ко всякому человеку, независимо от его статуса, звания, состояния, что буквально во всех свидетельствах, касающихся встреч Государя с простым солдатом, дворником, кухаркой, каким-то крестьянином, который в числе делегации патриархальной подносил Государю где-нибудь в Костроме или в Ялте хлеб да соль, сквозит одно — одушевленное внимание Государя к верноподданному, желание помочь и послужить со стороны монарха одному из миллионов его верноподданных. И это, конечно, взращивается именно в семье. Ведь часто бывает в современных семьях, окруженные вниманием и заботой дети как раз становятся жертвами какого-то эгоизма, пренебрежения. Чуть только повысится имущественный ценз — и мы получаем готовый продукт в виде человека, который воротит свой нос от ближнего, находящегося за порогом нищеты. И это очень меня привлекает, потому что истинная интеллигентность, наверное, и заключается в том, чтобы не мерить человека по каким-то интеллектуальному или имущественному цензу, но видеть в нем живую душу и стараться согреть ее своим вниманием и любовью.

Тутта Ларсен

— Ну а вот Императрица как воспитывалась в детстве? И вообще она воспитывалась изначально уже как будущая супруга императора или были другие опции?

Протоиерей Артемий

— Нет-нет. Это были три девочки, одна из которых, Элла, будущая преподобномученица Елизавета Федоровна, говорила: нас учили всему. Это действительно было то, что мы сегодня бы назвали универсальным или комплексным воспитанием — весь круг наук, но в сочетании, конечно, с домоводством. Лицо аристократического происхождения, предназначенное для высокородного брака, вместе с тем прекрасно должна была разбираться в цветах домашних. Кстати, и Елизавета Федоровна, и Александра Федоровна всегда окружали себя свежими цветами. У Государыни это была сирень, любимый ее цвет лиловый. Елизавета Федоровна любила белый цвет, ее и звали Белым Ангелом Москвы. Это, безусловно, рукоделье, умение вышивать. Вот у нас в Марфо-Мариинской обители, где я, по счастью, служу раз в неделю, опекая Елизаветинскую гимназию, сохранились даже, представьте себе, иконы, чудесные иконы в русской традиции, выполненные рукой Елизаветы Федоровны. Это и музыка, и языки, это и верховая езда, и спартанская обстановка. Мы читаем, что государь Николай, II государыня Александра были верны традиции собственного воспитания. Девочки в последней Царской семье Романовых ежедневно утром принимали холодную ванну, обливались холодной водой — и традиция идет от Павла Петровича, который натирал щеки льдом на срезе XVIII и XIX столетий. И возвращаясь к Гессенскому дому, что мне очень нравится, помимо глубокого изучения истории, литературы европейской, языков, обязательно в праздничные дни девочки под руководством своей мамы, Дармштадской королевы, посещали больницы — это общеевропейская традиция, которая была очень удачно перенесена на русскую почву. Ведь в большинстве своем супруги наших Государей, так сказать, выписывались, кто из Германии, кто из Дании, и поэтому живое милосердие, опека больничных учреждений, и не просто, знаете, пожертвовать что-то, перевести на счет. Но вот сейчас в Петербурге, в Эрмитаже чудесная была выставка, посвященная закату империи, и огромные фотографии, из которых видно, как Александра Федоровна и ее дочки, одетые в своеобразные апостольники сестер милосердия, посещают госпитали. По существу, больничные палаты воцарились в залах Кремля. И это было, повторяю, не дистанционное наблюдение за солдатами Первой мировой войны, но даже ассистенция хирургам. Я, например, батюшка, вроде бы все видавший, все знающий, но бледнею, когда вхожу в хирургический корпус. А царские дочки не гнушались гноем и ранами, перевязывали эти страшные раны. И таким образом это были мужественные, сильные личности, вдохновленные живым милосердием к человеку.

Тутта Ларсен

— А как их учили быть женами? Ведь, ну конечно, хорошо, вы говорили о домоводстве, верховой езде, вышивании и прочем. Но все-таки именно отношения в семье, особенно когда они на виду, когда они являются примером просто для всего мира, это какая-то, наверное, тоже должна быть особая стать и какой-то особый навык. Вот сейчас, например, в английской королевской династии принцы все попереженились, и просто ну даже трансляцию свадьбы смотрит весь мир больше, чем футбол.

Протоиерей Артемий

— Что касается конца XIX столетия Гессенского дома, то конечно же, три дочери имели возможность наблюдать за родителями августейшими. А это была действительно настоящая любовь, это были нежные, теплые, возвышенные отношения, это была верность до горба. И безусловно, материнские, супружеские добродетели удобно перетекали в сердца детей, девочек, которые, конечно же, были приготовляемы к замужеству, так сказать, от младенческих ногтей: и само воспитание, распорядок дня, отсутствие культа развлечений, умение и искусство служить окружающим людям, безусловно, забота не только о душе, но и о теле, то есть умение поддерживать свою стать. Мы видим царственность Елизаветы Федоровны и Александры Федоровны. Поэты посвящали им — в частности, К. Р. знаменитый, — удивительные стихотворения, из которых явствует одна мысль: должно быть, в такой прекрасной форме, в таком теле живет и прекрасная душа. Действительно это были первые красавицы Европы, но в них мы не замечаем ни легкомыслия, ни взбалмошности, ни самовлюбленности — это общее место наших див и топ-моделей. Это были психически, душевно здоровые личности, которые понимали, что именно в супружеской любви, в самоотдаче по отношению к мужу и детям и расцветает бутон человеческой души. Кстати, моя любимая книга, и я счастлив был возможности написать небольшое предисловие к ней, это книжица Александры Федоровны о браке, о любви, дневниковые записи. Буквально сорок страничек, но в этих маленьких пассажах — то как она пишет о выстраивании взаимоотношений с мужем, то как воспитывать детей, — великая правда, овеществленная собственной жизнью. Так, например, мне очень кажутся важными мысли Александры Федоровны, она говорит о том, что нужно уметь жить интересами мужа. С одной стороны, нужно блюсти определенную границу и не вторгаться в его дела, как слон в посудную лавку. С другой стороны, поддержать разговор, его утешить и вдохновить, стать душеприказчицей, поверенной своего супруга, чтобы поддержать его в тяжелую минуту. «Учитесь насаждать любовь, как сад», — цитирует она стихотворную известную строчку и заключает свою мысль, что из маленьких знаков внимания (кстати, тут чувствуется прекрасно воспитанная европейская душа, с такой немецкой педантичностью, внимательностью), не посчитайте малым маленький знак внимания: букетик цветов, поднесенный ребенку ко дню рождения на тумбочку, пока тот еще спит, какой-то знак внимания мужу — от улыбки, ласкового слова, до сервированного хорошо вечернего чая. Вот читаешь эти немудреные записки, пронизанные ее вниманием, любовью, благородством и, знаете, чувствуешь, что и ты, наверное, способен к этому, и тебе нужно вот из какого-то рогатого, косматого чудища превращаться в небесную птицу. Я всячески рекомендую наши радиослушателям литературу, связанную с описанием подлинного быта Царской семьи — это захватывает, это облагораживает, вдохновляет. А главное, Баранкина делает человеком, а какую-нибудь вчерашнюю Эллочку-людоедочку превращает в настоящую леди.

Тутта Ларсен

— Вы слушаете «Семейный час» на радио «Вера». У нас в гостях протоиерей Артемий Владимиров. Говорим о Царской семье. Но все-таки, батюшка, вот для современного человека такой вопрос возникает на самом начальном этапе этого пути, этого брака. Ведь они все-таки поженились, их поженили, да, они не сами делали этот выбор — для человека, который сегодня хочет вступить в брак, все-таки это так очень момент щекотливый. Вот для нас важно, что вот мы сами полюбили, мы в свободном выборе, сделали свой шаг в ту сторону, в которую нам хотелось, и вот с этим человеком мы связываем судьбу, нам никто не навязывает его.

Протоиерей Артемий

— Расхожее представление, думаю, о царственных супружествах...

Тутта Ларсен

— «Жениться по любви не может ни один король».

Протоиерей Артемий

— У нас возникло благодаря Алле Пугачевой. Но замечательно, что на примере Александры и Николая это была первая встреча. Еще в их ранней юности, когда будущий Наследник престола путешествовал по Европе, у них зажглись очи, они увидели друг друга прекрасными, чистыми, девственными, красивыми, мудрыми, и эта искорка зажглась в обоих сердцах. Более того, скажем, что когда Ники — так звали в семье будущего монарха России, повелителя миллионов, — признался в своих нежных чувствах к Аликс, принцессе Гессенского дома, родителям, то Папа́ — Государь Александр III — не был особенно к этому расположен. И нет-нет, я никак не соглашусь, что это был брак, в котором они не принимали участия. Напротив, часто мы как священники приводим в пример Царственную семью современным женихам и невестам, которые встречаются с определенными препятствиями бытового характера, нерасположением родителей. И родители хотя и предоставляют свободу своим детям, но все равно лучше знают, как им кажется, где зарыто их счастье. И представьте себе, что около десяти лет он и она по разным сторонам Европы молились. Молились о том, чтобы они соединили свои руки, когда, казалось, и разность исповеданий, и политическая обстановка, другие факторы препятствовали их единению. Это было счастье выстраданное, вымоленное. И, наверное, на первом месте, как вот вы упомянули, было духовное слагаемое. Ведь по законам Российской империи если Елизавета, выходя замуж за Великого князя Сергия, могла не менять свое исповедание, она сделала это добровольно, уже оказавшись замужем, видя пред собой высокий образчик в лице своего супруга, то по законам Российской империи царственная супруга Наследника престола, будущего Государя, обязательно должна была принять Православие. В этом смысле обе сестры были настолько внутренне честными пред самими собою, они были воспитаны в таком благоговении к христианской религии в протестантском изводе, что дипломатическая, политическая сделка для них была невозможна. Тем большую честь мы отдаем принцессе Аликс, которая, встретившись с протопресвитером Янышевым — это бы один из усерднейших протоиереев, духовников Царской семьи, от него первые уроки по Православию восприняла. И затем, начав изучать русскую культуру, историю — ей было дорого все то, что любил Ники, — она потихонечку изнутри получила благодатное извещение о том, что Православие это и есть истинное христианство, по счастью, лишенное всех искажений и заблуждений, которые превзошли в европейские исповедания, сначала в католичество, потом в протестантизм.

Тутта Ларсен

— А кстати, вот именно, скажем так, стиль поведения в браке у протестантов и у православных христиан, он как-то различается вообще? Ведь ну мне почему-то кажется, что протестантизм, он более что ли такой прагматичный, и там, может быть, больше внимания уделяется каким-то если не бытовым, то экономическим, социальным аспектам брака, да? Понятно, что за всем все равно стоит Христос. Но вот эта вот необходимость того, чтобы супруги были одного вероисповедания, мне кажется, она в православном христианстве гораздо более значима что ли для счастья брака.

Протоиерей Артемий

— Безусловно, потому что восходит еще к апостольским правилам. Протестантизм ведь, как известно, с водою выплеснул и ребенка, потому что по существу разрушена была церковная иерархия, отметено Предание Церкви как вероучительный источник, только профессора протестантизма знают каноны древние. Но возвращаясь к нашей беседе о супружестве, я думаю, что, по счастью, в начале XX века еще не был разрушен семейный идеал, как это мы наблюдаем сегодня, добродетель материнства, идеал верности были непререкаемы в приличных семействах. Островками, между прочим, тот же менталитет остается в Европе где-то в Германии, в каких-то аристократических семействах. Но вот — увы и ах! — вчера новость буквально меня сшибла с ног, что в Королевском доме английском завелась такая гниль, и «гей-супруги» без пяти минут уже соединили свои руки перед алтарем англиканским. Королева, сославшись на занятость, отказалась посетить все это безобразие. Если это дозволено Юпитеру, что же остается делать баранам — я имею в виду, обывателям? О таком никто и не слыхивал в начале XIX века. И мне кажется, для наших радиослушателей особенно полезно принять вот такую мысль на вооружение: в лице Александры Федоровны, так же как и Елисаветы преподобномученицы, соединились вот западная культура, утонченность чувств, благородные манеры, абсолютная ориентация на созидание семейного очага, желание беречь целостность семьи от каких-то папарацци, то есть какого-то внешнего давления среды, хотя бы и популяризирующего семью, и вот эта православная патриархальность, о которой вы упомянули, эта теплота сердечной молитвы. Замечательно, что Александра Федоровна никому не доверила преподавать закон Божий своим детям, она была первой учительницей Ольги, Татианы, Марии, Анастасии, цесаревича Алексия. Так что можно с полной уверенностью сказать, что те благочестие впитали с молоком матери. И может быть, особой темой в нашем сегодняшнем блоке, посвященном Царской семье, будет отношение детей к своим августейшим родителям и такой идеал, до которого сегодня добраться очень трудно.

Тутта Ларсен

— Да, вот об этом тоже очень хотелось бы поговорить. И вообще поговорить о рождении, о воспитании, о количестве даже детей. Потому что у нас ведь в XX веке многодетность в семье достаточно длительное время это было признаком наоборот какой-то маргинальности. В Советском Союзе, если у тебя много детей, значит ты либо пьющая, либо неимущая, либо какая-то странная. И только сейчас снова этот идеал большой семьи с большим количеством детей, он как-то снова начинает становиться неким таким...

Протоиерей Артемий

— Забрезжил где-то, как свет в конце туннеля.

Тутта Ларсен

— Символом благополучия и какого-то, ну вообще какой-то адекватности что ли, да, адекватности семейного уклада.

Протоиерей Артемий

— Нужно сказать, что Российская империя была страной детей. Учитывая прирост 52 миллиона за царствование Государя Николая Александровича II, притом что он сам был герой-отец, мы должны констатировать, что никогда, ни до, ни после и ни в какой иной стране мира не было такого демографического взрыва, в хорошем смысле слова, как в Отечестве. И в этом отношении Царская семья действительно была подлинным авангардом. Вот спросишь радиослушателей: как вам кажется, дорогие друзья, что является главным фактором в воспитании ребенка? Как осуществить родителям желание, чтобы дитя выросло хорошим человеком, а не Маугли, не Гекльберри Финном, не Мальчишом-Плохишом? Я для себя во многом отвечаю на этот вопрос так: необходимо сосредоточенное внимание любящих сердец отца, и матери, и бабушки на ребенке. Так чтобы нам не было скучно общаться с ребенком, чтобы нам доставало времени засевать семечки разумного, доброго и вечного. И этого внимания сейчас катастрофически не хватает, в том числе и по объективным причинам. Вот что меня очень привлекает в Царской семье. Государь Николай Александрович II, который 25 часов в сутки трудился, у него был ненормированный рабочий день (посещая в Петербурге царский дворец, входишь в его кабинет, одновременно библиотеку, видишь, что это был такой sancta sanctorum — святая святых, где он круглые сутки читал рапорты, принимал министров, изучал доклады, ему преподносимые), но для него было святое — в какие-то обеденные часы, время перед сном детей лично с ними общаться. Для детей это был предмет всех желаний — увидеть на себе устремленный взор отца — Папа́, как они его называли, ласково и нежно. Я так понимаю, что в этом доме, царском доме, никто никогда не повышал из родителей голос на детей. Вот это благородство, эта царственность, эта одушевленная любовь, культивирование спокойной, мирной атмосферы, наверное, было определяющим в семье. И внимание к детскому рисуночку — вот цесаревич Алексий какой-то натюрморт обожаемому Папа́ написал, вот письма царевен на фронт, в ставку Государю — это дорогого стоит. Потому что через такие маленькие весточки, маленькие подарочки возрастало то единство, та сплоченность, которые помогли царственным узникам взойти на Голгофу, сначала тобольскую, потом екатеринбургскую. Оставаться любящими друг друга, спокойными, умеющими смотреть в лицо смерти в окружении нелюдей, которые могли, прекрасно зная, что ранят сердца невинных и целомудренных княжон, выругаться по матери, отпустить циничную, пошлую шуточку, просто грозить гибелью узникам, что и свершилось. И вот в этом я вижу очень важный и для нас пример: пока жизнь, милостью Божией, течет спокойно, мы наслаждаемся хоть каким-то, но общественным миром, так строить общение друг с другом детей и взрослых, чтобы накапливался этот нравственный потенциал, который позволит нам пред лицом испытаний остаться людьми.

Тутта Ларсен

— Продолжим нашу беседу через некоторое время.

Тутта Ларсен

— Вы слушаете «Семейный час» с Туттой Ларсен на радио «Вера». У нас в гостях старший священник и духовник Алексеевского женского монастыря в Москве, член Патриаршей комиссии по вопросам семьи и защиты материнства и детства, протоиерей Артемий Владимиров. Говорим о семье Николая II. А вот как-то все равно принято, говоря о воспитании в Царской семье, представлять себе, что вот в этих аристократических домах, и уж тем более в Царском доме, ребенка родили и сдали мамкам, нянькам, дядькам, кормилицам. И с детьми видятся только там поцеловать перед сном или на каких-то праздниках, по каким-то официальным случаям, но все-таки дети воспитываются там каким-то корпусом нянюшек и воспитателей, а у родителей совершенно другие заботы. Мне кажется, что вот если мы говорим про семью Николая II, то там родители какое-то неприлично большое для монархов внимание уделяли именно детям и их воспитанию.

Протоиерей Артемий

— Да, более непривычно, чем неприлично.

Тутта Ларсен

— Непривычно.

Протоиерей Артемий

— Действительно ведь многие не понимали Государыню, приписывали ей чопорность, гордость, холодность. Она однозначно не любила балы, не любила за крайним исключением, когда отказываться было нельзя, выходить пред лицо фрейлин, вот эти парадные какие-то мероприятия. Для нее семейный ее мир был раем. И конечно, она в этом отношении не ошиблась, потому что теплотой своей материнской любви согревая детские сердца, она готовила их к служению, готовила их к самостоятельной жизни. По закону сообщающихся сосудов делилась именно со своими детьми всем богатым сокровищем души своей. Насколько я помню, она сама кормила детей грудью...

Тутта Ларсен

— Что тоже из ряда вон для аристократок того времени.

Протоиерей Артемий

— Во всяком случае, я сегодня вижу дам из имущих сословий, которые, желая свои формы соблюсти, как Софи Лорен, ищут какие-то суррогаты и заменители по вскармливанию малышей. И это, безусловно, говорит о жертвенности Царицы. Ведь по существу супруга жертвует своей молодостью, красотою, стройностью телесных форм, она вся отдает себя детям, как свеча свет и тепло, и это жертва любви, которая многоценна в очах Господа Бога. Мне очень хочется напомнить нашим радиослушателям о том, что царские дети действительно почитали волю своих августейших родителей священной, святыней. Для них не было большей беды, чем стать предметом огорчений для родителей. Они, конечно, были в меру шаловливыми, особенно отличалась Мария, последняя княжна, живостью характера. Цесаревич Алексий, кстати, при всем своем недуге, болезненности — родители делали все, чтобы он рос нормальным мальчиком, несмотря на необходимые меры предосторожности — речь идет о несвертываемости крови, при которой каждое ранение могло обернуться смертельным исходом. Мальчик живой, шустрый, бодрый, иногда насмешливый, он тотчас приходил с повинной, когда волей-неволей оказывался нарушителем царского этикета. И вот эта глубокая дружественность и благоговение детей по отношению к родителям является, конечно, недостижимым идеалом. Родители были и друзьями своих детей, те поверяли им свои душевные тайны, а с другой стороны, была такая недосягаемая высота и дистанция, их отделявшая. Конечно, Царская семья, вы совершенно правы, это первая семья государства. И конечно, дети, их самосознание отличались порядком от внутреннего мира современных им подростков. Цесаревич Алексий задумчиво говорил (а он был с детства испытан страданием): «Когда я вырасту большой, в моем государстве не будет несчастных и больных». Он действительно задумывался иногда о судьбах будущего своего правления. И дети как будто примеривали шапку Мономаха, чувствовали вес скипетра и державы. Но при этом, что замечательно, были удивительно общительны, милы, непосредственны с конвоем, с офицерами паровой яхты «Штандарт». А они проводили несколько месяцев летние...

Тутта Ларсен

— В плавании?

Протоиерей Артемий

— В Финляндии. Осенний бархатный сезон в Крыму, в Тавриде. И есть даже определенные романтические истории, связанные с такими чистыми отношениями и симпатиями царских княжон по отношению к некоторым из офицеров.

Тутта Ларсен

— А наказывали детей в Царской семье, и если да, то как? Наверное, не пороли никого.

Протоиерей Артемий

— Не пороли, однозначно.

Тутта Ларсен

— А не пороли, потому что нельзя пороть царских отпрысков или просто такие методы воспитания...

Протоиерей Артемий

— Они были излишними, благодаря совестливости детей и чувству ответственности, которое было гипертрофированным в детях. Достаточно было нахмурить брови или укоризненный взгляд обратить к ребенку, лишить трех пяти минут драгоценного общения с Папа́, чтобы Цесаревич образумился. Он, кстати, имел хваткий, цепкий ум, но не очень отличался прилежанием, как современные дети, и нужно было педагогам находить подход к нему, увлечь его, с тем чтобы ребенок высидел положенное число часов. Это было домашнее воспитание, но дети были социализированы. Между прочим, были приглашаемы сверстники, так чтобы Цесаревич не оставался Каем в Снежном королевстве. И судя даже по документальным фотографиям, мы видим, что досугу уделялось определенное внимание. Государь играл в лаун-теннис — по-современному бадминтон с офицерами «Штандарта», дети забавлялись вместе с дядьками, боцманами, некоторые из них носили Цесаревича на руках. И это были спортивные игры, это было купание, это был крокет — все тогда принятые аристократические виды спорта и забав, очень много времени отдавалось физической культуре. Да мы и видим, на что я тоже обращаю внимание, царевны — всегда осанка соответствующая, очень аккуратно одеты. Иногда одинаковые у них платья, но интересно, что не было какой-то безумной роскоши, даже намека, потому что сам Государь штопал себе брюки, дети привыкали бережно относиться к одежде. И мне вспоминается к нашему разговору пожилой юрист, который жил со мной на лестничной клетке в детские годы, он рассказывал мне, как посетил Ливадию молодым человеком, вскоре после ее национализации. Его очень интересовало, что ест царь за обедом. Там еще сохранялись меню, они лежали на низком столике. И он был поражен, насколько увиденное противоречило тому, что читал он в пасквилях о Царской семье — гороховый суп, грешневая каша, компот из яблок — то есть простота поразительная для человека, владевшего несметными богатствами.

Тутта Ларсен

— А у Царских детей были какие-нибудь обязанности? Вот самое большое, мне кажется, одна из самых больших проблем современного родителя это как приучить ребенка там к труду, к ответственности, к обязанностям. Вот там, я не знаю, чтобы мальчик там в 13 лет сам застилал за собой постель, выносил мусор и выгуливал собаку — к этому надо приложить массу усилий.

Протоиерей Артемий

— У Цесаревича был милый песик Джой, которого Цесаревич выгуливал регулярно. Хотя конечно, собачка, наверное, не забегала в определенные покои. Главной их обязанностью было соответствовать — noblesse oblige — положение обязывает. Ведь дети, как мы видим по фотографиям, принимали участие в царских выездах, представлениях. Они вообще часто не принадлежали самим себе. Их царственное достоинство обязывало часами, скажем, для Цесаревича, который вместе с отцом в ставке ходил вдоль войск и посещал казармы — для него это было и обязанностью, и удовольствием одновременно, он больше всего, как и Государь, любил воинское сословие. Культивировался образ воина — подтянутого, всегда готового ответить на тревогу военную. И наши Цесаревны действительно в этом отношении не отставали от Цесаревича, ведь они были почетными, их имена присваивались тем или иным драгунским кавалерийским полкам. Посмотрите в музеях формы — «за бедного гусара замолвите слово», — у них есть свои костюмы военные. И безусловно, всегда на виду, всегда должны были они дарить улыбки — это такой статус, с которым несравнимо положение внуков Онасиса или внуков Мелании Трамп.

Тутта Ларсен

— Но я так понимаю, что то социальное служение, которому учились гессенские принцессы, оно уже, когда они стали княжной и императрицей, продолжалось и в России, ясное дело. И дети, наверное, тоже в этом принимали участие?

Протоиерей Артемий

— Мы знаем, что цесаревич Алексий, например, его имя было не только присвоено каким-то полкам, но Камчатка, он считался как бы наместником Камчатки. Последний город, который сейчас известен как Мурманск, на самом деле Романов-на-Мурмане, был тоже вотчиной цесаревича Алексия. И речь идет не о каком-то внешнем обладании, а о том, что дети чувствовали себя обязанными служить России и принимали многочисленные делегации на своем, детском уровне. Это очень малоизвестная современному жителю России черточка из царского быта.

Тутта Ларсен

— Вы слушаете «Семейный час» на радио «Вера». С вами Тутта Ларсен и наш гость, протоиерей Артемий Владимиров. Все-таки остается для меня загадкой, как супругам удавалось все успевать и при этом еще уделять время для себя и своих личных отношений. Потому что сегодня современный человек чаще всего жалуется на то, что у него проблемы в семье, потому что не хватает времени. Не хватает времени, потому что много работы, потому что много детей, потому что всем надо уделить внимание, потому что надо зарабатывать, надо воспитывать, надо учить, лечить. И вот совсем не остается времени даже на то, чтобы с мужем побыть наедине или как-то вообще для себя время выделить. Из-за этого всевозможные конфликты, стрессы и так далее. Вот если мы посмотрим на Царскую семью, то, наверное, представим себе, что стрессов у них в жизни было ничуть не меньше, а занятости было куда больше, и конечно, у них был огромный штат помощников и слуг, но не помощники и слуги выстраивают отношения между супругами. Как им удавалось оставаться в таком благоговейном, трепетном, влюбленном состоянии всю жизнь?

Протоиерей Артемий

— Я думаю, что это, помимо всего прочего, еще и строжайший распорядок дня с какими-то незримыми вехами — мы упомянули о совместных трапезах, но не упомянули о посещении богослужений. Скажем, царский городок, сохранившийся под Санкт-Петербургом, с Федоровским собором, выстроенном в русском стиле, где каждая деталь интерьера была продумана лично Государем и Государыней, и там был крещен в свое время цесаревич Алексий — это было особое место молитв и участия в Божественной литургии. Преподобный Серафим Саровский не зря пророчествовал о последнем Государе как христианине в душе, то есть человеком, не внешне следовавшим предписаниям религиозного порядка. Государь действительно был обучен молитве с детских лет, и благочестие составляло подлинное украшение царственных душ. Читая дневники, мы видим, что не для красного словца они употребляют слово «Господь», «Христос с тобой». Государыня уже в тобольском заточении читала книгу, от святых отцов составленную, «Терпение скорбей и искушений». Наш Государь, взятый под арест циничным и обманным путем на поезде, который стремился на станцию Дно, читал Ветхий Завет, Пятикнижие Моисея, подчеркивая те места, которые говорили об ответственности за народ, о неразрывной связи начальствующего с судьбами народа. Вот эта сердечная их религиозность. Вспомним, в Екатеринбурге они приглашали священника и причащались Святых Христовых Таин. А в один из последних дней до кончины, когда батюшка запел заупокойную литию, вдруг непроизвольно опустились все на колени — как будто предчувствуя свою страшную гибель, сами себе пропели отходную. Вот эта устремленность мыслей, чувств ко Господу Иисусу Христу, молитвенность сердец и определяла, наверное, весь душевный строй и взаимоотношения членов Царской семьи. Потому что ведь как бывает у нас, в современных семьях — часто искорка раздражительности, проскакивая, нарушает какую-то милую семейную атмосферу, нам не хватает ни выучки, ни самодисциплины, чтобы сдержаться при виде каких-то порядком поднадоевших шалостей распущенных малышей. Те не чувствуют ни в малой мере дистанцию, которая отделяет их от взрослых и пытаются быть центром внимания любой ценой. Иногда родителям не хватает ни ума, ни педагогического чувства, чтобы в присутствии детей не обсуждать собственные ошибки своей педагогической методы. И дети, вольно-невольно приучаясь к этим интонациям раздражения, затем сами, взрослея, почитают нормальным срывать свое неудовольствие на любимом человеке. Это наш быт, который иногда заставляет вспоминать о том, как лодка любви разбивается о утес вот этого быта. Чем замечательна Царская семья и почему так важно от нее принять эти живые уроки — они знали, что такое сдержанность. Сдержанность английская или немецкая, или православная. Сдержанность учит нас не выплескивать негатив, сдерживать неприязненные чувства, ни в коем случае на лице не показывать, что я вот сейчас взорвусь, как фугас, что у меня больше нет сил терпеть огрехи своих милых отпрысков. Благожелательная, спокойная, взвешенная интонация, когда неприятные вещи мы говорим с приятностью. Действительно, общение с детьми это не розовые лепестки и не симфония Гайдна. Дети так быстро подхватывают какие-то недостатки от своих сверстников, и родителям ежедневно нужно отслеживать эти вирусы и каким-то образом обеззараживать, вакцинировать детей через слово. Но как это делать, чтобы детям не приелись наши выговоры, чтобы дети не стали совершенно невосприимчивыми, бесстыдными, когда мама, подняв кулаки: «Сколько же это будет продолжаться?!» — пытается вдолбить в них умение вести себя. Вот приобщаемся к мудрости Царской семьи, учимся этому благородству, великодушию, умению держать планку общения высокой, чтобы не опускаться до дрязг и брызгов, но передавать детям вот этой high style — высокий стиль общения, но при этом избегать чопорности, высушенности какой-то мелочности. Православие как раз всего прежде и проявляется в тонкости, мягкости сердечных переживаний, задушевности, теплоте, светлости, радости — вот, наверное, самое высокое, о чем можно сегодня говорить — роскошь и радость человеческого общения. И дай Бог нам сегодня тянуться к этой высоте.

Тутта Ларсен

— Спасибо большое, батюшка. Мы говорили о семье Николая II с нашим гостем, протоиереем Артемием Владимировым. Всем замечательного вечера.

Протоиерей Артемий

— До свидания дорогие друзья. И будемте вместе встречать Царские дни в середине июля, воспоминая Семью Царственную и молясь им как святым.