Светлый вечер с Александром Алекаевым (эфир от 05.02.2015)

В гостях у программы "Светлый вечер" был член общественного совета при Министерстве юстиции России, учредитель Фонда «Возвращение», координатор информационного агентства «Русская линия» Александр Алекаев.
Наш гость говорил о Белом движении в России, об офицерах Белой армии. Большая часть беседы была посвящена генералам Капелю и Колчаку.

Ведущие: Алексей Пичугин, Алла Митрофанова

А. Пичугин

— Друзья, здравствуйте! Алла Митрофанова и я, Алексей Пичугин приветствуем вас!

А. Митрофанова

— Добрый, светлый вечер!

А. Пичугин

— Встречаемся мы с вами между двух значимых дат в истории России XX века, в истории Белого движения. В конце января исполнилось 95 лет со дня смерти генерала Владимира Каппеля. И на днях также 95 лет со дня смерти Александра Васильевича Колчака. Это два близких друг другу человека. И сегодня мы позвали к нам в студию поговорить о Белом движении, об истории России того периода, и о том, как мы сейчас видим Белое движение, о том, как мы его сейчас воспринимаем, почему мы должны об этом помнить; позвали мы Александра Алекаева, автора проекта «Белые воины», руководителя информационного агентства «Русская линия», вице-президента Скобелевского комитета. Александр Николаевич, здравствуйте!

А. Алекаев

— Добрый вечер!

Наше досье

Александр Алекаев. Родился в Москве в 1959 году, окончил Академию народного хозяйства имени Плеханова, Академию внешней торговли СССР, а также Свято-Тихоновский университет. Более 30-и лет проработал в системе Торгово-промышленной палаты. В настоящее время — предприниматель. Автор проекта «Белые воины», который увековечивает память участников белогвардейского движения. Награждён орденом святого благоверного князя Даниила Московского за восстановление Спасского храма в подмосковном селе Никулино, медалью преподобного Сергия Радонежского за помощь в восстановлении Иоанно-Предтеченского монастыря в Москве. Член Общественного совета при Минюсте. Женат, двое детей.

А. Пичугин

— Как я уже сказал, 95 лет со дня смерти Владимира Каппеля, и также 95 лет со дня смерти Колчака. Давайте поговорим немного об этих людях. Если про Каппеля многие знают, знают какие-то вехи его биографии, хотя бы благодаря фильму, который несколько лет назад вышел.

А. Митрофанова

— Про Колчака как раз таки! А. Пичугин

— Про Колчака, да. Про Колчака все знают, хотя бы благодаря фильму. То про Каппеля как-то известно меньше. Вот расскажите, пожалуйста, немного про этого человека.

А. Алекаев

— На самом деле в 19-ом году эти люди сошлись вот в этой непримиримой борьбе красных и белых. И в январе 19-го года Верховный правитель России адмирал Колчак принимает в своём штабном вагоне, на тот момент, генерал-майора Каппеля. Причём это были такие разновеликие, на мой взгляд, величины на тот момент. Если адмирал Колчак был главой государства, того государства, которое пыталось сохранить традиции исторической России, православную веру, выборность, определённую соборность. И все те традиции белые унаследовали, в общем-то, от императорской России. И он был Верховным правителем на тот момент, ему подчинялись войска Северного фронта генерала Миллера, войска юга России — войска Деникина. То Каппель на тот момент был просто генерал-майор. Но дело в том, что, если Колчак был и Верховным правителем как военный деятель, но в тоже время он был и политиком, то Каппель был чисто строевой офицер. Просто его имя к началу 19-го года было овеяно такой славой командира, который на тот момент не проиграл ни одного сражения.

А. Митрофанова

— И отца своим солдатам.

А. Алекаев

— Да, и он был отец солдатам. Он настолько удивительно относился к своим подчинённым, что они просто его боготворили. Ну, и к тому же, надо об этом тоже помнить, Каппель практически не расстреливал пленных. Единственный момент, о котором можно вспомнить, это при взятии Казани. Когда полностью сдался им Латышский полк. Это единственный случай за время Гражданской войны, когда латыши целым полком сдались противнику, то есть белым. Там, по-моему, были какие-то расстрелы. А так, в основном, обычных крестьян, солдат-красноармейцев Каппель не расстреливал. Они, после беседы с ним, вливались в ряды его войск. Это один момент. Второй момент: то, что он был уникальным офицером, который быстро понял психологию гражданской войны. Это не фронтальное соприкосновение противников, как в Первую мировую войну, когда окопы с одной стороны, окопы с другой, позиционная война. А это именно какие-то такие, ведомые только ему, кинжальные охваты с тыла...

А. Пичугин

— А что такое «кинжальные охваты»?

А. Алекаев

— Скажем так, поскольку он был кавалеристом, закончил Николаевское кавалерийское училище и Академию Генерального штаба, то он, насколько я себе представляю, внезапными фланговыми ударами заходил в тыл врага. И, в основном, все свои атаки начинал ранним, ранним утром, что для большевиков всегда было очень неожиданно. Кроме этого, он стремительно передвигался по фронту своего действия, скажем, по реке. В частности, когда они брали Казань, он на пароходах преодолел огромное расстояние и высадился там, где не ожидали большевики. То есть он действовал неожиданно, внезапно и всегда очень искусно и, скажем так, хитро. Поэтому потери его всегда были минимальные. При взятии Казани Каппель потерял всего 25 человек. Можете себе представить: огромный город, в котором находились огромные силы красных, где находился практически весь золотой запас России на тот момент.

А. Пичугин

— Самое главное, кем был этот человек, что привело его в Гражданскую войну? Вернее, кем он был на момент начала Гражданской войны, и откуда идёт его история?

А. Алекаев

— Я закончу о том, что вот с начала 19-го года они стали очень близкими.

А. Митрофанова

— С Колчаком.

А. Алекаев

— С Колчаком, да. Колчаку нужен был руководитель, которому бы он очень верил. И вот всякие интриги, которые тоже, естественно, были у белых, они не давали возможности генералу Каппелю встретиться с Колчаком. И вот этот лёд растаял именно в начале 19-го года. И после долгого разговора между адмиралом и генералом Каппелем, они стали близкими, скажем, не друзьями, но близкими соратниками по борьбе. И с тех пор они весь 19-й год шли бок о бок до вот этой трагедии, которая разыгралась уже в начале 20-го года, когда в течение буквально двух недель они оба были выбиты из этой борьбы. Мы нашли в работе над нашими книгами уникальную телеграмму — сохранился отрывок разговора по телеграфу Верховного правителя России Колчака и Каппеля от 7декабря 19-го года, где Колчак умолял Каппеля возглавить Восточный фронт. На что Каппель отвечал, что он не готов к такому большому назначению, потому что он считал себя не стратегом, а именно таким — больше тактиком. Но, в конечном итоге, он возглавил Восточный фронт. А если говорить об истории Каппеля, откуда вообще он и почему он стал таким доблестным офицером. Всё достаточно на тот момент просто. В Российской империи служило большое количество выходцев из тех стран, которые примыкали к территории Российской империи, с которыми Россия часто входила в соприкосновение, в том числе и военное — это Швеция, Германия. Много было очень офицеров из Прибалтики, остзейские немцы — это генерал Ренненкампф. Если мы будем говорить о немцах — это граф Келлер, генерал Миллер и так далее. Но и были офицеры и со шведской фамилией, таким был Каппель.

А. Пичугин

— Это шведская фамилия?

А. Алекаев

— Да.

А. Пичугин

— Владимир Оскарович?

А. Алекаев

— Владимир Оскарович. И самое такое важное, наверное, потому что кровь, конечно, играет большую роль в жизни офицера. То есть его отец был Георгиевским кавалером, он был в отряде генерала Скобелева. В Туркестанских походах Скобелева он отличился и был награждён боевыми орденами: орденом Святой Анны с надписью «За храбрость», Георгиевским крестом солдатским — он тогда ещё был в чине младшего офицера, поэтому у него орден был солдатский.

А. Пичугин

— Кстати, я тоже хотел спросить: почему орден был солдатский, несмотря на дворянское происхождение?

А. Алекаев

— Но вот он на тот момент был в чине младшего офицера, поэтому ему не полагался орден офицерский. Это по линии отца. По линии матери, отец матери — генерал-лейтенант Постольский был героем обороны Севастополя. И был награждён именно офицерским «Георгием», он кавалер ордена Святого Георгия. Поэтому и по линии отца и по линии матери он был потомственный офицер.

А. Митрофанова

— Прекрасная генетика.

А. Алекаев

— Да, прекрасная генетика.

А. Митрофанова

— По поводу личностных качеств, если позволите, я хотела бы у вас спросить. Даже на основании того, что вы уже успели нам рассказать, я так понимаю, что этот человек отличался какой-то невероятной харизмой. Если после разговора с ним люди, которые выступали по ту сторону фронта или баррикад, переходили на его сторону. Не всегда же речь шла просто о спасении собственной жизни, наверняка там ведь и глубоко убеждённый люди тоже принимали его точку зрения? Что он из себя представлял именно как собеседник, как человек? Что-то удалось вам восстановить на основе тех документов, которые вы изучали?

А. Алекаев

— На самом деле он обладал харизмой. И есть много случаев, когда Каппель с помощью просто беседы, скажем так, переубеждал большое количество людей. Например, были такие данные, что на одном из митингов красноармейцев на одном из заводов Урала — на митинге участвовало около 500 человек — выступали большевистские агитаторы, как это обычно бывало. Все клеймили генерала Каппеля и его отряд, который должен был пройти через территорию этого завода. И вдруг к митингующим подходит мужчина — причём он был не в офицерской форме, а в гражданской, просто со своим помощником, — и попросил предоставить ему слово. Слово ему это было предоставлено, он поднялся на трибуну и сказал: «Перед вами генерал Каппель». Все были просто поражены.

А. Митрофанова

— Как смелости хватило! Пятьсот человек красноармейцев.

А. Алекаев

— Да. И после небольшой беседы, буквально все эти пятьсот рабочих приняли не только сторону Каппеля, как вот с точки зрения морали, каких-то духовных моментов. Мало того, они снабдили ещё отряд Каппеля провиантом.

А. Митрофанова

— Фантастика!

А. Алекаев

— Да, на самом деле так оно и было. И, соответственно, в боевых столкновениях это тоже проявлялось, то есть когда попадались люди в плен. Кроме этого, из его характеристик, когда он учился в Николаевском кавалерийском училище и Николаевской академии Генерального штаба, преподавателями отмечалось, что человек не обладает вредными привычками вообще. То есть не подвержен игре в карты, алкоголю и так далее — это ему претило. Был очень целеустремлённый и обладал очень большим даром убеждения и влияния на товарищей и тех, кто был как бы в его окружении.

А. Митрофанова

— То есть он с молодости был таким, с юности?

А. Алекаев

— Да, он был таким серьёзным, таким упрямым православным шведом.

А. Митрофанова

— Прекрасное сочетание.

А. Пичугин

— У Каппеля же есть очень интересный факт в биографии. После всех этих печальных событий 17-го года он жил гражданской жизнью и, по-моему, начало Гражданской войны он встретил в Перми, откуда родом была его жена. И там нет свидетельств, что он сотрудничал с большевиками, но, тем не менее, большевики пытались его как-то всячески на свою сторону переманить и предлагали какие-то должности.

А. Алекаев

— На самом деле в 17-ом году он был на Юго-Западном фронте, там, где формировалась добровольческая армия Деникина, Маркова. И есть свидетельства о том, что он вот в этом корниловском заговоре — с точки зрения советских историков — или мятеже участвовал. Но потом в октябре 17-го года, когда быховские узники, я имею в виду весь основной генералитет — это Деникин, Лукомский, Марков находились в Быховской тюрьме. И которых потом в конечном итоге Духонин освободил, отдав свою жизнь за них фактически — первая жертва революции среди Верховного главнокомандования, среди генералов, среди таких высоких чинов. То Каппель уехал к своим родственникам в Пермь, откуда родом была его жена Ольга Строльман.

А. Пичугин

— Говорят, что она была в плену у большевиков.

А. Алекаев

— Потом — да, она была в плену у большевиков. Кстати говоря, мама Владимира Оскаровича прожила до 50-х годов, жила в Москве, ходила в Благовещенский храм на Динамо. У отца Дмитрия Смирнова, у настоятеля храма, после всех этих событий, связанных с Каппелем, остались данные, что, оказывается, она была прихожанкой этого храма.

А. Пичугин

— А храм не закрывался?

А. Алекаев

— А храм не закрывался, да.

А. Митрофанова

— А её не трогали? Или неизвестно было, что это она именно — мать?

А. Алекаев

— Я ей пришлось поменять одну букву в своей фамилии. Вместо Каппель она стала Коппель. Удалось ей сохранить как-то... по крайней мере, она осталась жива. А супруга Каппеля полную чашу всех лагерей испила.

А. Пичугин

— Но прожила тоже долгую жизнь.

А. Алекаев

— Но прожила долгую жизнь и она уже умерла в 60-х годах, то есть практически наша...

А. Пичугин

— Ну, почти современница.

А. Митрофанова

— Через одно рукопожатие, как сейчас говорят.

А. Алекаев

— Да. Так вот, Каппель уехал туда и был с семьёй где-то около полугода. Но потом он не мог, как человек крепких убеждений, а он всегда говорил, что он монархист, он не мог оставаться в стороне. И в конечном итоге он вошёл в отряд армии Комуча, так называемой, связанной с Учредительным собранием. И там так получилось, что при штурме, вернее при какой-то небольшой атаке какого-то города — я сейчас точно не могу сказать, всё-таки я не историк больше, а организатор, — некому было идти в атаку среди старших офицеров. И тогда Каппель просто сказал: «Ну, давайте попробую я». А он на тот момент был подполковником. И после некоторых блистательных побед люди к нему потянулись. И потом мы уже знаем, что 22 июля он взял Симбирск, что для большевиков было просто ужасом.

А. Пичугин

— Было большой потерей. Родина Ленина.

А. Алекаев

— Родина Ленина, их вождя, пала. Это огромный приволжский город. А потом через две недели пала Казань. И вот когда это всё произошло, Троцкий перебросил части с Немецкого фронта и сам взялся за этого, скажем так, офицера.

А. Пичугин

— Друзья, руководитель информационного агентства «Русская линия», автор проекта «Белые воины», вице-президент Скобелевского комитета Александр Алекаев проводит вместе с нами сегодня этот вечер.

А. Митрофанова

— Вы так потрясающе интересно рассказываете. Где можно было бы, к примеру, может быть, вы могли бы какие-то источники рекомендовать, к которым можно было бы обратиться, если возникнет у наших слушателей желание расширить свои знания о генерале Каппеле?

А. Алекаев

— Вы знаете, мы с 2001 года выпускаем серию книг, она идёт под единым названием «Белые воины». Изначально, когда мы эту серию задумывали, «белые» мы ассоциировали не как белогвардейцы, а в плане «светлые воины». То есть это, естественно, и люди, которые обладают определёнными идеалами, определёнными убеждениями. Для себя мы определили, что это должна быть верность присяге. На тот момент все люди служили в императорской армии, поэтому в основном мы пишем о монархистах. К примеру, у нас нет книги о Корнилове. Который где-то, при аресте царской семьи, себя, скажем, ну, не запачкал — неправильное слово — ну, скажем, есть какое-то сомнение. Вот о кристально таких чистых людях.

А. Пичугин

— Вы, практически, как про канонизацию говорите.

А. Митрофанова

— Да-да, кстати говоря.

А. Пичугин

— Когда святых канонизируют, там же тоже под лупой рассматривают биографию.

А. Алекаев

— Да, мы тоже присматриваемся.

А. Митрофанова

— Вы канонизируете имена в истории. Получается так.

А. Алекаев

— То есть это должен быть абсолютно чистый человек с исторической точки зрения. Потому что понятно, что советские историки наоборот их всех считали предателями, карателями и так далее. Это второй момент, который нас на тот момент очень задевал. Это начало 2000-ых годов, когда ещё не было, соответственно фильма «Адмирал», не было этих книг, не было всего. И люди считали тех же, например, марковцев, дроздовцев — это полки добровольческой армии — карателями, душегубами и так далее. Это меня тоже поражало, я не мог понять как человек, обладающий Георгиевскими крестами, который служил верой и правдой Царю, вдруг, в один момент становился исчадием ада. Хотелось просто понять как на самом деле. Поэтому решили издавать книгу о тех людях, которые были оболганы с нашей точки зрения. И на первом плане оказались те люди, которые оказались в Белом движении. Начали мы с генерала Маркова. Это просто случайно получилось.

А. Пичугин

— А почему вы вообще начали этим заниматься?

А. Алекаев

— Вот я этого уже коснулся.

А. Пичугин

— Откуда интерес идёт?

А. Митрофанова

— Да, с чего начался интерес? Вот я, например, в своё время помню, как прочитала книгу «Дроздовцы в огне», она перевернула моё мировоззрение вот в этом смысле именно. Изменила отношение к Белому движению. Но я при этом не могу сказать, что я настолько серьёзно увлеклась этой темой, чтобы так, кардинальным образом изменить свою жизнь.

А. Алекаев

— Я вас понял. Началось это давно, в конце 90-ых годов прошлого века, когда я стал посещать богослужения в одном из подмосковных храмов. И на заупокойных службах наш настоятель храма поминал русских офицеров. И мне на слух... Причём он говорил: «Упокой, Господи, душу усопшего раба Владимира». Иногда говорил фамилию: «Каппеля, Александра Колчака, Петра Врангеля». Естественно, я, обладая высшим образованием, помнил основных...

А. Митрофанова

— Врагов, в кавычках.

А. Алекаев

— Врагов советской власти, да. И когда этот спектр для меня расширился. Там были и Марков, и Каппель, и Дроздовский. Я стал интересоваться — если настоятель храма об этом говорит, то надо эти позаниматься. И потом как-то ко мне на работу приехали какие-то добрые люди и подарили мне книжку. Она называлась «Белый Свет России». Такая маленькая...

А. Митрофанова

— Брошюрка такая, они все такие были.

А. Алекаев

— Брошюрочка такая, в мягкой обложке. И просто они побеседовали, как будто какие-то ангелы залетели ко мне каким-то непонятным образом. Я тогда работал в Торгово-промышленной палате в Экспоцентре. Просто посетители.

А. Митрофанова

— Какой кардинальный переворот.

А. Алекаев

— И эта книжка у меня долго лежала на полке. Я даже год о ней не вспоминал. Потом я думаю: «Ну, как же так, люди мне книжку подарили». Я полистал. И мне попалась просто фотография генерала Маркова. Она произвела на меня просто неизгладимое впечатление. Это такой образ русского офицера, с таким пронзительным взглядом. И потом я начал вспоминать, что марковцы ассоциируются вот с этими карательными какими-то действиями в Гражданскую войну. Я понял, что этого просто не может быть. Стал искать материал по генералу Маркову. Не мог ничего найти вообще. Просто ни в архивах, нигде нет.

А. Пичугин

— Изначально вы в одиночку этим занимались практически?

А. Алекаев

— Да, я просто ходил по всяким развалам книжным. И для меня это было на тот момент просто... Ну, не знаю, меня это очень как-то вдохновило, и я этим загорелся. И потом чудом я через издательство «Посев» вышел на человека, который только что закончил исторический факультет университета, у которого дипломная работа была как раз о генерале Маркове. Для меня, я помню, тогда это было такой радостью.

А. Пичугин

— Что кто-то ещё...

А. Митрофанова

— Да, единомышленник!

А. Алекаев

— Что нашёлся в Москве ещё один человек, который не только тем же занимается, чем я, но он обладает информацией. И вот, я помню, ему позвонил — это сейчас доктор, кстати говоря, исторических наук.

А. Пичугин

— Хотя прошло-то времени...

А. Алекаев

— Прошло 14 лет уже, даже больше — 15. И мы с ним встретились, и мы поняли, что мы единомышленники. Я получил благословение у отца Александра Шумаева, моего духовного наставника, о том, чтобы постараться рассказать людям правду. Причём изначально планировали не какой-то противокрасно-большевистский заказ, если можно такое сказать выражение, а просто на основе архивных данных объективную дать информацию о людях, ничего не приукрашивая. То есть это была такая задача нашей серии. Мы нашли группу с помощью Рустика, он, кстати говоря, покрестился потом — Руслан стал Рустиком.

А. Пичугин

— Это тот историк, о котором вы сейчас говорили, ваш единомышленник, которого вы нашли.

А. Алекаев

— Да. Он сейчас у нас научный редактор серии. Профессионал, который профессионально занимается этим всю жизнь.

А. Пичугин

— Продолжает заниматься.

А. Алекаев

— Да, и продолжает заниматься. Сейчас у нас вышло уже 9 книг. К тому вопросу — где можно почитать книги. Они продаются, их можно в интернете...

А. Митрофанова

— Одну из них вы принесли, как я понимаю, к нам сюда.

А. Алекаев

— Одну из них я вам в подарок принёс, это вторая книжка, называется «Каппель и каппелевцы». А началось всё с книжки о генерале Маркове. Она так и называется «Марков и марковцы». И уже потом, в работе над этой книгой, группа молодых историков во главе с Русланом, научный редактор у нас известнейший историк, доктор наук, их преподаватель в университете Василий Цветков, который на тот момент уже был доктором наук. И он у нас курирует с точки зрения научных материалов, научных источников, он пишет все предисловия. Просто люди работают в архивах, находят большое количество информации, обрабатывают, и потом получается книга на основе архивных данных. В конце каждой книги страниц 80 занимают первоисточники. Ну, не 80,а, скажем 50 страниц. То есть это можно сразу понять, что люди работают...

А. Пичугин

— Архивная документация как раз.

А. Алекаев

— Да, это ГАРФ, Военно-исторический архив и так далее, и так далее.

А. Митрофанова

— Серьёзная научная работа.

А. Алекаев

— Да, это серьёзные научные работы. Но, знакомясь с этими людьми, ты потом становишься как бы очень близким к ним, к этим людям. То есть ты с ними становишься как бы родным человеком. То есть твои мысли о них: как же так получилось. Ты начинаешь думать, почему они оказались на этой стороне, а не на той. И много вопросов возникает. Ты для себя их тоже решаешь: как бы ты поступил в этот момент, чтобы ты сделал. Потому что мы все прекрасно знаем, что на Вербное воскресенье Христу все кричали: «Осанна! Осанна!» — и хвалили. А через три дня все вдруг в один момент стали кричать: «Распни Его!» То же самое произошло и в то время. В феврале 17-го года все встречали императора Николая Второго, Верховного Главнокомандующего, проезжающего на своём поезде, и вверх фуражки и чепчики кидали. А через неделю все от него отвернулись. Я тоже удивлялся: как это произошло? Как это может произойти в один момент с человеком, что он вдруг полностью меняет свои убеждения и свои взгляды? И поэтому именно в нашей серии мы пишем о тех людях, которые остались верными своим принципам. И что какие-то внешние веяния не заставили их изменить присяге, крестному целованию или каким-то другим своим, скажем так, принципам.

А. Пичугин

— Друзья, напомню, что в гостях у нас автор проекта «Белые воины», руководитель информационного агентства «Русская линия», вице-президент Скобелевского комитета Александр Алекаев. И буквально через несколько мгновений мы к вам вернёмся!

А. Пичугин

— Александр Николаевич, как я понимаю, ваша деятельность связана еще и с Церковью. Отец Александр Шумаев благословил первые книги, потом вы уже общались с покойным ныне Святейшим Патриархом Алексием.

А. Алекаев

— Этот проект познакомил с удивительными людьми. Должен сразу сказать радиослушателям, что, поверьте мне, этот проект не ради какой-то личной славы. Я стараюсь оставаться в стороне. Книги, которые мы издаем, те моменты, которые потом из этого вырастают, те семена, я бы назвал их семена любви, они именно о памяти тех людей. Первым делом, эта книга — памятник. Выходила книга, мы её специально издавали на самой лучшей бумаге, с самыми лучшими качественными фотографиями. На первой странице я специально договорился с некоторыми известными художниками, в частности Дмитрий Трофимов, который расписывал Храм Христа Спасителя, пилоны Воскресения и Преображения Господня, он писал портреты Дроздовского, Дитерихса. Еще ряд художников... Мы писали портрет, чтобы человек мог открыть книгу, посмотреть на образ этого человека. Цветной портрет в начале каждой книги. Книга выходила, и мы понимали, что люди могут её прочитать, поменять свое мнение. Хотя тиражи не такие большие, но, например, книга о Каппеле была переиздана три раза. Книги быстро раскупаются. Люди покупают их, потому что они очень качественно сделаны. Вы заметили, у нас очень интересный художник-оформитель Евгений Клодт, потомок тех...

А. Пичугин

— Да, да, потомок того Клодта, которого кони в Питере...

А. Алекаев

— Да, кони в Питере, колесница на Большом театре и так далее. А потом когда мы издаем книжки... Если говорить о Каппеле, я понимал, что мы нашли такое количество уникальных материалов, мы узнали, что Каппель лежит в Харбине. Потом мы узнали, что церковь, у которой он был похоронен, Иверская церковь, она называлась офицерской, потому что у этой церкви было похоронено большое количество русских офицеров, героев Порт-Артура, русско-японской войны. В народе и улица называлась офицерской, на которой эта церковь стояла в Харбине.

А. Пичугин

— Это тоже подвиг каппелевских офицеров, которые сумели его тело перевести из России в Харбин и захоронить. И это же не один на самолете, это долгий-долгий путь...

А. Алекаев

— Вы представьте себе, как люди любили своего отца-командира, что они, уходя из Читы, отступая за сотни километров, оставляли свои личные вещи, которые они могли бы взять с собой в отступление...

А. Митрофанова

— А несли на себе тело командира.

А. Алекаев

— А несли гроб с телом генерала Каппеля. Через эти границы, горы. Это же если посмотреть по карте, около 2500 километров люди несли на себе тело любимого командира. Понимали, что, взяв Читу, большевики наверняка его откопают, как это было с генералом Корниловым, и могут...

А. Митрофанова

— Надругаться.

А. Алекаев

— И они его донесли тело в целости и сохранности, в генеральской форме, с наградами. Когда узнали, что он лежит там, узнали, что этот храм уже давно не действует, фактически осквернен. Когда мы приехали в Харбин, ни крестов, ни куполов, ничего не было. Как сказал отец Дмитрий, духовный руководитель нашей делегации, «китайская помойка». Не может русский офицер лежать в таком месте. Мало того и памятник, который ему в свое время каппелевцы поставили, голгофа была сделана, её венчал крест с терновым венком, она тоже в период китайской революции была разорена. Когда пришли коммунисты, она была уничтожена. Нам захотелось это дело исправить. Если говорить, что Россия — большая семья, то Каппель — это сын. Причем хороший сын. Не может хороший сын лежать на «китайской помойке», — слова отца Димитрия Смирнова. Поэтому мы решили этот вопрос исправить. Понимая, что это невозможно с точки зрения обычного мирского человека, частное лицо не может организовать такую делегацию, финансировать. Я понимал, что только Божий Промысел мне может помочь. И попросил благословения у архиепископа Читинского Евстафия, потому что он первоначально был захоронен в Чите, Каппель. Умер он под Иркутском, его перенесли через Байкал по льду на плечах (тоже не маленький отрезок пути) до Читы. В Чите он был похоронен в ограде Кафедрального собора Александра Невского в феврале 20-го года. А когда красные подошли к Чите осенью 20-го года, они были вынуждены тело достать и отнести его в Харбин. Так вот. Я получил благословение владыки Евстафия, но понимал, что этого не достаточно. Я хотел какой-то духовный фундамент заложить. На тот момент у меня был определенный опыт, связанный с генералом Марковым, которому поставили первый памятник белому офицеру в истории новой России, за год до установки памятника генералу Колчаку был поставлен памятник генералу Маркову. И тогда у меня выработался определенный алгоритм. Я получал благословение правящего архиерея территории епархии, где я хотел проявить свою деятельность. Причем в тот момент, не знаю, как сейчас, возможно, всё более сложно, на тот момент я приехал, если говорить о генерале Маркове, в Ростов-на-Дону, вышел из поезда, подошел к Кафедральному собору, узнал, где Епархиальное управление, узнал, когда владыка принимает, и на следующий день пришел к нему утром, спокойно записался на приём, посидел в очереди минут 15, владыка меня принял. Я говорю: «Владыка, хочу поставить памятник белому генералу». А он говорит: «А какому?» Я: «Такому-то». Владыка архиепископ Пантелеимон.

А. Пичугин

— Ростовский, если не ошибаюсь.

А. Алекаев

— Тогда он был Ростовский и Новочеркасский.

А. Пичугин

— Да, теперь Ярославский и Ростовский.

А. Алекаев

— Я ему подарил книжку. И он полистал книжку, я ему сказал, что это доблестный офицер Генерального штаба, он сказал: «Благословляю». И столкнувшись с трудностями, я хотел фундамент духовный создать. Тогда я узнал, что у генерала Маркова небесный покровитель был преподобный Сергий. И он, кстати говоря, с иконой преподобного Сергия умирал. Ему его адъютант на поле боя, под Шаблеевкой он был тяжело ранен, принес ему икону, он успел проститься, с этой иконой на руках он умер. И я решил в Кафедральном соборе войсковом в Новочеркасске Свято-Вознесенском установить киот его небесному покровителю. Потому что я понимал, что поставить памятник в начале 2000 годов белому офицеру — это невозможно. И я заложил духовный фундамент. Привез туда огромный киот, по аналогии с киотом, который генералу Дроздовскому дроздовцы установили в Париже в соборе Александра Невского. 2,5 метровый киот, я туда вложил, что возможно было. Это был очень красивый киот из венгерского ореха, украшенный серебряной басмой, владыка был поражен, он не подозревал, что такой красоты киот мы ему привезем. И потом дела быстро пошли в правильном направлении. И через год мы установили памятник генералу Маркову на месте его гибели в городе Сальске. Это большой город в Ростовской области.

И такую же схему, такой же алгоритм я применил у Каппеля. Я знал, что с Каппелем будет еще сложнее, потому что тут у нас китайцы — оппоненты. И когда я пробился к замминистра иностранных дел Алексею Федотову, попросил его написать письмо в Посольство. Необходимо это было сделать, потому что без Посольства мы никак не могли бы оперировать на китайской территории. Он сказал мне: «Уважаемый Александр, я все понимаю, вы хорошую книжку сделали, дело хорошее, но китайцы вам Каппеля не отдадут».

А. Митрофанова

— Не потому что он им очень нужен.

А. Алекаев

— Они прекрасно понимают, что было время камни разбрасывать, а теперь Россия собирается и камушки хочет собрать. В том числе и в энергетическом плане. Поэтому они все это просчитывают, поскольку императорская Россия по отношению к Китаю, в том числе и их последователи белые занимали активную позицию с точки зрения Православия, завоевания территорий, миссионерской деятельности. Китайские коммунисты прекрасно понимают, что им этого не хочется больше от России. Поэтому, где возможно, они будут это тормозить. Я его попросил: «Вы напишите письмо, а там, как Бог рассудит». Он подписал письмо и дело пошло.

А. Пичугин

— И китайские коммунисты оказались не такими уж страшными...

А. Алекаев

— Пришлось мне побегать по кабинетам по разным. Удивительный момент, с кем бы я ни разговаривал... А я проникал ко всем, мне удалось переговорить с министром Лавровым, мне удалось переговорить лично с Примаковым Евгением Максимовичем...

А. Пичугин

— А год это 2007, если не ошибаюсь.

А. Алекаев

— 2005. Я бегал по всяким кабинетам и всех убеждал, что нам необходимо вернуть Каппеля. Все на меня смотрели, как в фильме «Мухтар». Когда Юрий Никулин бегал по высоким кабинетам и за своего друга Мухтара, в этом случае собаки, пытался выбить ему пенсию. И я то же самое. Со слезами на глазах я проникал, все мне говорили: «Да-да-да». Старались все помочь. Потому что, когда наша делегация приехала в Пекин, нам показали переписку Лаврова... 2006 год был год России в Китае. И на межправительственном уровне было несколько вопросов о российской делегации, которая встречалась с первыми людьми Китая. И там пятым пунктом был вопрос о переносе останков генерала Каппеля. Этот вопрос задавал не кто иной, как Владимир Путин. Лавров занял принципиальную позицию, и мне показали несколько писем, где он настойчиво, с дипломатической настойчивостью убеждал китайцев, что нам Каппель очень необходим. Они ему отписывали, что это невозможно, что церковь давно закрыта, что никаких следов нет. А он говорил, что нет, что мы хотим попробовать. Реальная дипломатическая переписка! Меня это просто удивило. Мы к чиновникам привыкли относиться с прохладцей, а иногда получается, может быть, и всегда, мы просто о них такого мнения не очень хорошего, реально люди просто помогли незнакомому человеку в данном случае. Мне и нашему герою, нашего сегодняшнего рассказа.

А. Митрофанова

— Они и себе тем самым помогли. В плане личностного ответа самому себе на вопрос, что такое моя история, моя страна, какое место всё это занимает в моей жизни.

А. Алекаев

— И потом вдруг приходит письмо из Посольства: «Ребята, китайцы разрешили копать, приезжайте».

А. Пичугин

— И вот ваша экспедиция...

А. Митрофанова

— «Вот ваш билет, вот ваш вагон...»

А. Алекаев

— Я когда это узнал, на меня как будто вылили ушат холодной воды. Я сел и задумался, как я все это буду осуществлять. Как я буду копать, где? Но потом опять Божиим Промыслом создалась группа. Я пришел к отцу Димитрию, он тогда возглавлял Синодальный отдел по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными органами, и попросил его поддержки и, если возможно, поехать в Китай. На что он, при всей его загруженности, сказал, что, в принципе, он может дней пять выкроить своего времени. Тогда он сразу сказал, что необходимо вести съемку, чтобы не было потом, что не того выкопали, гробокопатели поехали, подменили. Мы с собой пригласили по рекомендации отца Димитрия Андрея Кирисенко, продюсера Первого канала Центрального телевидения. Потом в Китае у меня был мой близкий товарищ, который занимался теми же вопросами, мы с ним познакомились. Это известнейший китаист, который на тот момент неоднократно переводил митрополиту Кириллу на сложных переговорах с китайского на русский. Он работал в Китае, сам русский гражданин, жил в Китае. Дмитрий Напара. Он нас ждал в Китае. И пригласили судмедэксперта известнейшего Сергея Никитина.

А. Пичугин

— Царской семьей который занимался.

А. Алекаев

— Да. Который по черепу восстанавливал черты лица, занимался. И у нас сформировалась небольшая группа из священника, меня, китаиста известного, продюсера с камерой и судмедэксперта.

А. Митрофанова

— Александр Николаевич, а чем завершилась эта история? В итоге вы обнаружили захоронение, перевезли сюда в Россию.

А. Алекаев

— В итоге мы туда выдвинулись, я обратился к двум своим товарищам, часть средств было у меня накоплено. Это небольшие деньги оказались, так как мы сами все это прорабатывали, билеты, транспорт, старались не шиковать.

А. Митрофанова

— То есть это все были частные деньги, никакое государство, никакие чиновники...

А. Алекаев

— Да, помогли два моих близких друга, выделили деньги...

А. Митрофанова

— Тоже такие увлеченные люди, как и вы?

А. Алекаев

— Нет, я им просто объяснял, что мне это очень надо, и они верили мне...

А. Митрофанова

— Я их понимаю (смеются).

А. Алекаев

— И мы вылетели туда. И нас встречал мэр Харбина, это большой восьмимиллионный город, мы с ними проводили переговоры, как мы будем всё делать. Причём меня предупредили, что с китайцами надо говорить в плоскости материальной, в наличном отображении.

А. Митрофанова

— Это как?

А. Алекаев

— Для того чтобы Каппеля достать, нужно было чтобы кто-то копал землю, привез катафалк и так далее. И китайская делегация часть средств хотела компенсировать, это не большие средства, и мы с ним, с мэром за огромным столом переговорным наша делегация переговорила, и мы договорились на какую-то сумму, условно говоря, 2000 долларов в китайском отображении, немного поторговались, и они пошли нам навстречу. Они нам сказали: «Копайте один раз в одном месте, мы не дадим вам окапывать весь храм, если не попадаете, то до свидания».

А. Митрофанова

— Ничего себе...

А. Пичугин

— А были какие-то ориентиры, где копать? Что-то осталось?

А. Алекаев

— Да. Когда мы работали над книгой, когда я ездил к владыке Евстафию в Читу с киотом. Мне два раза пришлось в Читу летать, я очень этому благодарен. Познакомились мы с одним казаком, который в то время жил в Харбине и который в школу мимо этой церкви ходил.

А. Митрофанова

— Он указал вам место?

А. Алекаев

— Нет, он мне сказал, что он приедет и покажет.

А. Пичугин

— Покажет в Харбине.

А. Алекаев

— Но самое главное, что у нас была фотография 46 года двух женщин, архивная фотография, которые на фоне храма, на фоне памятника Каппелю стоят и очень видно, какое окно, какой пролет...

А. Митрофанова

— Вычислить можно по этой фотографии?

А. Алекаев

— Да. По этой фотографии мы, приехав на место, поскольку стены храма сохранились, не было только куполов, мы поняли примерно, где нужно копать. Поскольку у нас с собой был опытный судмедэксперт, который знал, как располагалось тело вдоль церкви, где обычно хоронили, у нас остался единственный вопрос: с левой стороны от главного входа, по левой стене или по правой. По фотографии понять сложно, они симметричные. И вот оттуда из Харбина я позвонил Вадиму Пермину, казаку забайкальского казачьего войска, говорю: «Вадим, как ты ходил, с какой стороны, слева или справа?» Он говорит: «Слева». И все. Пришли, совершили молебен небольшой перед началом дела. Отец Димитрий отслужил. И Сергей показал: я считаю надо копать здесь. И начали копать. Все это снималось на камеру. Потом Андрей Кирисенко сделал фильм, который стал лауреатом документальных фильмов в Екатеринбурге, называется «Последняя тайна генерала Каппеля», этот фильм можно найти в Интернете. Он все это снимал. И китайцы начали отбойными молотками эту китайскую землю долбить. В Харбине резко-континентальный климат. Очень сухая почва. И когда я туда уезжал, мне батюшка сказал: «Копайте, потому что за 100 лет земля может увеличиться до одного метра». Условно говоря, если обычно хоронили на глубине метр восемьдесят, метр девяносто, два метра, то это может быть и глубже намного. «Копайте, вы найдете», — он сказал. Это тоже с точки зрения людей, которые верят. У меня душа была полная сомнений, я не знал, я ехал в неизвестность.

А. Митрофанова

— Действительно Господь благословил, как говорят.

А. Алекаев

— Однозначно. Это Божий промысел. И мы начали копать. Копаем, копаем. Холодно в Харбине, минус 10, начали утром копать, и к четырем часам я уже отчаялся. Реально. Яма огромная, там уже больше двух метров, они копают, а я молюсь: «Господи, можно копать до центра земли, если ты копаешь не в том месте, ты ничего не найдешь». И я как-то приуныл, мы пошли чаю попить, потому что все очень замерзли, наша эта группа. А ребята, которые с нами было, они такие веселые, какие-то пельмени заказали. Я сижу не могу ни есть, ни чего. Кстати, мы до отъезда, по крайней мере, я, отец Дмитрий, Напара, наложили пост четырехдневный. То есть я не ел ничего, пока я не понимал, как закончится это дело.

А. Митрофанова

— А почему?

А. Алекаев

— Я понимал, что это дело не простое, я думал, что надо себя в чем-то ограничить, какую-то маленькую жертву дополнительную принести. У меня была такая мысль, и мы её реализовали. И вот отец Димитрий смотрит на меня в этом кафе, когда мы немножко отогрелись: «Ты что приуныл-то?» Я говорю: «Батюшка, как не приуныть-то, копаем-копаем...» Съехались все телеканалы: Первый канал, НТВ, Россия-2... Откуда они узнали? Мы никому не говорили, мы никаким образом не пиарили, но все корреспонденты ведущие были там, с камерами.

А. Митрофанова

— Им из мэрии, наверное, информацию слили.

А. Алекаев

— Может быть, из посольства, я не знаю. Он говорит: «А ты не унывай, мы сейчас чаю попьем, придем, а Каппеля там уже и нашли». Я говорю: «Батюшка, вашими устами только мёд пить». Я не верил, хотя у отца Дмитрия Смирнова не было никакого сомнения, вот глубокая вера священника. И мы выходим из этого кафе, к нам бегут навстречу люди наши, кто с нами работал: «Александр Николаевич, отец Димитрий, нашли!» Я не мог поверить! Подходим к этому раскопу, или как это назвать, большой саркофаг, гроб находился в ящике как бы. То ли это были специальные доски, они в идеальном состоянии, мы этот ящик потом еле открыли. Внутри ящика гроб прекрасной работы, с инкрустациями, двуглавый орел, бахрома...»

А. Пичугин

— Сохранившаяся...

А. Алекаев

— Да! Прошло 90 лет. Открываем крышку, туда спускается Сергей Никитин, он знал по нашим рассказам, что у Каппеля была ампутирована ступня, он посмотрел сразу. А когда мы уже подняли наверх и привезли китайским судмедэкспертам, для того чтобы потом это формально четко идентифицировать, не было никаких сомнений. Потому что Каппель лежал, как живой. У него вся плоть абсолютно сохранилась. Борода, лицо. То есть лежит живой человек.

А. Пичугин

— Это при том, что его еще везли через полстраны.

А. Алекаев

— Еще и перезахоранивали несколько раз.

А. Митрофанова

— А как это возможно?

А. Алекаев

— Это возможно, потому что если кто был в монастыре Александра Свирского, можно подойти к мощам Александра Свирского, они вообще теплые. Они в открытом виде лежат. Я не могу сказать, что Каппель святой, но поскольку он отдал свою чистую душу, спасая из окружения полумиллионную армию с беженцами обозами. Ему предлагала в свое время Чехия в теплушке уехать и бросить. Но он сказал, что он никогда своих солдат, свою армию, своих последователей не оставит. И так он и умер, на руках своих бойцов, отдав свою жизнь за тех людей, которых он пытался спасти. Я думаю, это немаловажный фактор в этой во всей истории.

А. Пичугин

— В итоге вы привезли останки Каппеля в Москву, в Донском монастыре незадолго до этого перезахоронили Деникина и Ильина.

А. Алекаев

— Мы же хотели его в Чите перезахоронить, там, где он и был похоронен в свое время. Тем более что там владыка Евстафий только что построил заново в центре города на вокзальной площади огромный Кафедральный собор Казанской иконы Божией Матери. Но как только в Чите, а там на тот момент было больше приверженцев красной идеи, чем белой, руководство города сказало, что нам Каппель не нужен, мы его не примем. Я был поражен. Каппель, которого мы с таким трудом нашли, его не принимает Чита. Я подхожу к отцу Дмитрию: «Что делать?!» Он говорит: «Ну если Чита не хочет, тогда поезд, который шел Пекин-Благовещенск-Чита, пойдет сразу в Москву прямым ходом». Подойдем к Святейшему Патриарху и попросим его, захороним рядом с Деникиным. Это было идеальное решение. Пока поезд неделю шел по все стране из Пекина, мы прилетели в Москву, встретились со Святейшим Патриархом. Патриарх, когда услышал мой рассказ, он реально прослезился, настолько для него это было поразительно, что он тут же благословил нас перезахоронить его в Донском монастыре.

А. Пичугин

— «И спит в Донском монастыре русское дворянство...»

А. Алекаев

— Да. Такая чудесная история.

А. Митрофанова

— Просто удивительная. У меня мурашки бегут по спине. Спасибо вам огромное за этот рассказ и спасибо вам за то, что вы сделали.

А. Алекаев

— Еще раз: «Не мне, а имени Твоему...»

А. Митрофанова

— Ну да, но просто иногда очень важно человеку оказаться перчаткой на руке у Бога.

А. Алекаев

— Слава Богу, что серия наша живет...

А. Пичугин

— А планируются еще книги в ближайшее время?

А. Алекаев

— Да, в этом году вышла книга к столетию войны о русских офицерах, героях великой войны, генерале Ренненкампфе, Духонине, Каледине и Гурко. И настолько было много интересного материала о генерале Ренненкампфе, что мы хотим издать отдельную книгу о нем в следующем году. Потому что он тоже был оболган советскими историками. Генерал Ренненкампф считался предателем, человеком, погубившим вторую армию Самсонова. На самом деле, это оказалось абсолютно не так. И планируем издать книжку о генерале Миллере, о котором вы, может, тоже слышали, он был выкран чекистами из Парижа, привезен на корабле сюда, на Лубянку и здесь два года его мучили и пытали, а потом в 39 году он был расстрелян. Тоже судьба трагическая русского офицера, православного человека, который писал письмо митрополиту Сергию о том, чтобы ему в камеру хотя бы Евангелие принесли. За эти два года он не мог даже почитать Евангелие, и этого ему не дали. И об этом хочется написать, ну там, как получится.

А. Митрофанова

— Приходите к нам, пожалуйста, еще, расскажите об этих людях.

А. Алекаев

— Приглашайте, да.

А. Пичугин

— А пока только пожелаем вам удачи во всех ваших замыслах, чтобы все исполнилось. Напомню, что Александр Алекаев, автор проекта «Белые воины», руководитель проекта информационного агентства «Русская линия», вице-президент Скобелевского комитета сегодня вместе с нами провел этот «Светлый вечер».

А. Митрофанова

— Спасибо.

А. Пичугин

— Алла Митрофанова, меня зовут Алексей Пичугин, всего вам самого доброго!

А. Митрофанова

— До свидания!

А. Алекаев

— Всего вам доброго, до свидания!