Поделиться
Фото: Saint-Petersburg Theological Academy
Источник: flickr.com
У Александра Галича есть такие стихи: «Как я устал повторять бесконечно все то же и то же. Падать и вновь на своя возвращаться круги. Я не умею молиться, прости меня, Господи Боже. Я не умею молиться — прости меня и помоги». Поэт, тонко чувствующий в человеке духовную ткань, точно указал, как мне кажется, на очень характерное для нас состояние. Нас — я имею в виду обычных людей, про которых нельзя сказать: «люди святой жизни». В этих строках Галича — и чувство потребности в молитве, жажда ее, и одновременно смятение и робость перед величиной задачи. Ведь действительно, как это может быть страшно и трудно — заговорить с Богом, обратиться к Нему. Не формально, не вычитать кем-то составленные молитвы из молитвослова, хотя и это нам, грешным, нужно, а обратиться к Богу подлинно, от себя, полностью открыться, быть готовым к тому, что душу твою видят насквозь, быть пред лицом Божьим здесь и сейчас и дерзать, что-то говорить или просто молча держать мысль, секунда за секундой переживать то, что на христианском языке называется предстоянием перед Богом… Весь многовековой опыт христианской Церкви показывает, что молиться — трудно и необходимо. Потому что нет у человека другого подобного способа связи с Богом. Нет другого подобного пути к Нему. Как подойти к этой задаче? И не только в смысле психологическом, но и в практическом? Что делать, если просто приступить к молитве трудно и все же есть ощущение, что надо? Как найти для этого правильное состояние и вырвать себя из суеты большого города? К этим прикладным, а на самом деле мировоззренческим вопросам, обращается в своей беседе современный греческий пастырь архимандрит Андрей Конанос. И на самом деле это — не о молитве как процессе или аскетическом упражнении. Нет, это о том, а зачем вообще нужна человеку молитва? О том, почему без нее, с христианской точки зрения, невозможно представить себе полноту жизни? Давайте послушаем, как на эти вопрос отвечает архимандрит Андрей Конанос.
