«Развитие «Общего дела». Светлый вечер с прот. Алексеем Яковлевым

В нашей студии был руководитель волонтерского проекта по сохранению деревянных храмов Севера «Общее дело», настоятель храма преподобного Серафима Саровского в Раеве протоиерей Алексей Яковлев.

Мы говорили о том, как развивается проект «Общее дело», об организованных плотницких курсах для всех желающих, о готовящихся экспедициях и о том, как небольшая инициатива одного человека объединила уже сотни людей.

Ведущие: Алексей Пичугин, Алла Митрофанова

---

А. Пичугин

— Здравствуйте, дорогие слушатели, «Светлый вечер» на светлом радио. В этой студии приветствуем вас мы, Алла Митрофанова...

А. Митрофанова

— Алексей Пичугин.

А. Пичугин

— И с удовольствием представляем нашего гостя, я думаю, хорошо знакомого постоянным слушателям — священник Алексей Яковлев, настоятель храма преподобного Серафима Саровского в Раево, руководитель проекта «Общее дело. Возрождение деревянных храмов Севера». Здравствуйте.

Иерей Алексей

— Здравствуйте, дорогие друзья.

А. Пичугин

— Уже месяц март, очень быстро пролетела зима. Мы с вами последний раз, по-моему, виделись ну так даже где-то вне эфира, где-то осенью и говорили о том, что вот надо бы встретиться, обсудить, как сезон прошел. И всегда кажется, что до нового сезона очень далеко, я это вот по себе очень хорошо представляю, потому что там с моими занятиями археологией, я четко знаю, что вот заканчивается сезон, вот осень, где-то в октябре уже все работы сворачиваются, и вроде до следующего сезона еще необычайно долго. И как-то это зимнее время пролетает удивительно быстро, и ты понимаешь, что вот он уже и на пороге, новый сезон. А у вас вообще ситуация такая, что зимой и полевая работа тоже не прекращается, и у вас очень много всего происходит в Раево. Расскажите, пожалуйста, о том, чем запомнилось это межсезонье, и что у вас интересного случается именно в Раево, касательно «Общего дела», в том храме, где вы служите.

Иерей Алексей

— Важнейшим событием, на мой взгляд, является общая встреча участников экспедиции, которая прошла 10 февраля. Так повелось, что на общие встречи собираются и местные жители, и участники экспедиции, и те люди, которые так или иначе всячески нашему проекту помогают. Когда я спрашивал у своего викарного владыки Матфея благословения, в какой день проводить, он посмотрел и сказал: давайте 10 февраля. А потом с удивлением оказалось, что это еще и день Новомучеников и исповедников российских. Общая встреча проходила в Епархиальном доме, в Лиховом переулке города Москвы, который был специально построен для того, чтобы объединять людей, объединять все здоровые силы общества, рассказывать о вере, о Церкви. И в этом Епархиальном доме, в Князь-Владимирском храме проходил и Собор 17–18-го года, и вот уже второй раз наша встреча проходила в этих замечательных стенах. И вот те люди, которые принимали участие в этом Соборе, конечно, и патриарх Тихон, и митрополит Иларион (Троицкий), и многие другие, они надеялись на то, что когда-то Церковь будет возрождена. Само время празднования Новомучеников было определено после убийства митрополита Владимира Богоявленского, которое произошло вот ну за несколько дней до 7 февраля. И решено было, что ближайшее воскресенье или 7 февраля будет днем памяти всех тех, кто погибнет. В Соборе принимало участие чуть меньше 600 человек и, как известно, каждый десятый из них стал новомучеником и исповедником. Каждый, кто принимал участие в Соборе, он видел, к чему идет, было понятно, что Церковь будет гонима. И патриарх Тихон об этом прямо говорил, о том, что мы готовы и на страдания, и на смерть, мы готовы все претерпеть. И вот когда утром в храме было богослужение, а вечером собралось больше 600 человек, которые участвовали в экспедициях на Русский Север, для того чтобы эти храмы которые, казалось бы, оставлены, брошены в этих местах, в которых людей не так много, съездили для того, чтобы эти храмы поддержать, сохранить, то для всех нас, участников этой встречи, это было очень знаковым и важным. Мы чувствовали свою непосредственную связь с теми, кто сто лет назад находился в этих стенах на Соборе. И мы понимали, что, с одной стороны, мы недостойны, но с другой стороны, все-таки, милостью Божией, Господь нам дал возможность потрудиться этим летом в 26 храмах и часовнях, отправиться в 67 экспедиций. И вот только добровольцев нашего проекта было больше 750 человек, не говоря уже о тех, кто так или иначе всячески нам помогал и из местных жителей, и из тех, кто так или иначе поддерживает наш проект.

А. Митрофанова

— Потрясающе.

А. Пичугин

— Да. А можно проследить динамику, как прирастает количество добровольцев? Вот больше 700 человек сейчас, а в прошлом году?

Иерей Алексей

— В прошлом году было 600 человек, в позапрошлом году было 500 человек.

А. Пичугин

— Ну понятно.

Иерей Алексей

— Да, то есть ну проект существует уже 12 лет, и первые годы это, конечно, там 10, 20, 40, там 50 человек. Это последние годы только прирост на 100 человек. И изменяется качество работ. Потому что если в первые годы мы ездили — просто разбирали завалы, обрушившиеся крыши, какие-то элементарные делали работы, перекрывали там дырки в кровле, то сейчас в основном это экспедиции, которые реально изменяют и облик храма, и судьбу храма, то есть они реальные такие вот, серьезные работы проводят. Вот когда мы говорим о тех, кто принимал участие в Соборе, святитель Иларион (Троицкий) говорил, что надо верить, что Церковь устоит, без этой веры жить нельзя. Пусть сохранятся хоть крошечные, еле светящиеся огоньки, когда-нибудь от них все пойдет вновь. Без Христа люди пожрут друг друга. И вот патриарх Алексий II говорил, что конечно, мы видим, что происходит, но разве не чудо то, что Церковь возрождается? И вот когда мы в настоящий момент живем и смотрим на будущее нашего Отечества, видим, все, как сейчас принято называть, вызовы, мы понимаем, что легко не будет, но с другой стороны, есть и объективная реальность. Объективная реальность — то что Церковь становится нужна людям, объективная реальность в этих 700 добровольцах, которые потратили свои силы, отпуск, свои деньги для того, чтобы съездить и что-то сделать полезное. И при этом не чувствуют, что они что-то потеряли, напротив, они что-то приобрели. Напротив, они вернулись обновленными, радостными, счастливыми. Вот то что в настоящий момент происходит, я думаю, происходит по молитвам и по жертвам тех людей, которых мы называем ныне новомучениками. Потому что сами с трудом, может быть, можем понять себя вот в этом контексте истории, но то что происходит, то происходит, и это дает определенную надежду и на будущее. Потому что, с одной стороны, это человеческие мысли о будущем, что вот это не так хорошо, здесь вот какие-то санкции, тут вот какие-то военные действия и так далее. Но с другой стороны, историей руководит Господь. И неслучайно были жертвы новомучеников, и неслучайно то, что именно в нашей стране, я думаю, что ни в одной стране мира такого нет, вот появляются такие процессы, когда даже вот оставленные где-то, брошенные храмы возрождаются. Мне не так давно пришлось побывать на конференции в Германии, и там другая история. Знаете, что многие храмы православные покупают, фактически за бесценок. Вот, например, в городе Бремен, у всех у нас ассоциирующемся с музыкантами, там православный храм ныне был куплен у одной из сект — большой, огромный храм, — по цене квартиры. Потому что секта перестала существовать, очередной конец света не наступил, и теперь это православный храм, в котором совершаются богослужения, хотя что-то еще от секты, вот что-то в облике храма есть.

А. Митрофанова

— Ну в Германии разные ситуации. Потому что я, в общем, неплохо знаю страну и бывала в разных городах. Есть Германия северная — вот как раз Бремен, о котором вы говорите, — это север Германии, есть Германия южная. Например, в Баварии где-нибудь просто так храм, так сказать, здание храма, утратившее актуальность, вы там за стоимость квартиры не купите, просто потому, что они все переполнены. На севере действительно ситуация другая, там и протестантизм и, наверное, другие какие-то тоже представлены, это и секты, то о чем вы говорите. И действительно часто бывает, что даже и городское управление обращается к православным общинам и предлагает вот такие варианты, что возьмите, потому что здание очень дорого содержать, мы на одном отоплении просто, если оно будет стоять без отопления, оно рухнет, а отапливать его люди уже не в состоянии. Потому что ну либо слишком мало прихожан, либо, как это в случае с этой сектой, она развалилась, да, и тогда действительно православные с удовольствием туда приходят и занимают это помещение, и всем только на радость.

А. Пичугин

— Но не всегда покупают, да, я так понимаю?

А. Митрофанова

— Ну чаще всего либо покупают за какие-то такие приемлемые деньги, либо это бывает там договор передачи там за условную стоимость в один евро, ну то есть...

А. Пичугин

— Ну я знаю просто случаи, когда священник православный русский в Германии, ему приходится работать на светской работе, чтобы оплачивать аренду бывшего лютеранского храма.

А. Митрофанова

— Вот такие ситуации, да, они тоже возможны. Потому что когда община, когда действительно храмы там, допустим, протестантские или католические, они наполнены людьми. И наши православные договариваются, что, может быть, вы нас пустите сюда послужить на какое-то время, либо действительно, да, берут в аренду. И часто бывает, что священник, он еще, помимо своего духовного служения, имеет светскую профессию, которую успешно реализует, которая помогает ему просто кормить семью. И даже, если он живет в другом городе, например, деньги на бензин элементарно, чтобы до храма, до прихода своего доехать. То есть там ситуации везде разные. Но вот такие тоже бывают, как то, о чем говорите вы. Но поразительно, вы знаете, вот эти сто лет, о которых вы сказали, что Поместный Собор Русской Церкви в 1917–18 году ведь в том же здании был, в котором вы сейчас встречались со всеми вашими волонтерами. Вот я когда такие вещи начинаю как-то пытаться осознать и понимаю, что Господь великий режиссер, — в очередной раз я эту фразу повторяю. Потому что человеческими мозгами такой сценарий если придумать, он будет выглядеть как-то неправдоподобно что ли. А здесь вот, пожалуйста, да, прошло сто лет, мы за эти сто лет чудовищно переболели, но сейчас вот эти, как вы говорите, здоровые силы, да, начинают как раз тратиться на то, чтобы восстанавливать то, что было разрушено.

Иерей Алексей

— По этому поводу патриарх Тихон говорил так: «Как быстро и детски доверчиво было падение народа русского, развращаемого много лет несвойственной нашей христианской стране жизнью и учениями, так же пламенно и чисто будет раскаяние его. И никто не будет так любезен сердцу народному, как пастырь родной его Матери Церкви, вызволившей его из египетского зла». Я думаю, что до этого еще нужно дойти, до вполне исполнения пророчества патриарха Тихона, но все же вот кто бы мог подумать о том, что есть люди, которым не все равно, есть люди, которые душой болеют за наши памятники культуры, за наши храмы и прочее. Причем большинство из этих людей, они только воцерковляются в процессе своих поездок, то есть они не являются чадами Церкви, но с поездкой меняется их жизнь — отношение к истории, отношение к храму, отношение к вере. И вот многие воцерковляются, но многие и не воцерковляются, и разные судьбы. Интересно то, что...

А. Митрофанова

— А у вас там критерия такого четкого нет, да, что если человек невоцерковленный, мы его с собой не берем?

Иерей Алексей

— Нет, едут все без исключения. С точки зрения...

А. Митрофанова

— Все, кто хотят.

Иерей Алексей

— Да, все кто хочет, едут. Ну может быть крайне-крайне редко мы отказываем в поездке, но это бывает крайне редко. Ну может быть, один процент из ста. Конечно, ехать нужно человеку здоровому, потому что это, собственно говоря, достаточно экстремальный образ жизни...

А. Пичугин

— Вы справки требуете какие-то от врачей?

Иерей Алексей

— Нет. Конечно, нет, но это...

А. Пичугин

— Призываете трезво оценивать свои силы.

А. Митрофанова

— Ну надо просто понимать, что это будет не пятизвездный отель с горячей и холодной водой и завтраками там, я не знаю, аля какой-нибудь там «Континенталь».

А. Пичугин

— Вода будет, там речек и озер очень много. В любом случае вода будет.

Иерей Алексей

— Так что едут, как правило, люди решительные, добрые и способные на какой-то поступок. Иногда они об этом узнают только вот в процессе вообще поездки, в процессе решения о том, на что они способны и кто они. Действительно условия разные: когда-то это гостиница, но это редко, когда-то это дома местных жителей, бани местных жителей. Вот интересно, что в одной деревне для наших волонтеров даже специально местные жители, которых осталось немного, женщины, они сложили баню. В общем-то, перебрали там дом (как они это сделали, три местных женщины?), но сделали баню для приезжающих добровольцев. Когда-то это палатки. Но всегда это очень добрая, дружественная атмосфера и всегда это понимание того, что ты делаешь и для чего ты делаешь. И вот когда человек приезжает, он действительно понимает, что от его участия зависит жизнь этого храма или часовни. Только от того, что он сделает, будет зависеть, останется она для его детей или не останется. Интересно и то, что есть заповедь о почтении к родителям, и эта заповедь, она подразумевает почтение не только к своим родителям, но и к своим начальникам, и вообще ко всем старшим, и к своим предшественникам, то есть к своему народу, к его истории. И вот когда люди делают что-то для храмов, которые построены сто или двести лет назад, они фактически соприкасаются с теми, кто эти храмы строил, они становятся частью нашего народа, частью нашей культуры. И, в свою очередь, наши предшественники, строившие эти храмы, надеявшиеся на их возрождение, сохранявшие их в советские годы, они становятся молитвенниками за тех людей, которые приезжают, трудятся. Вот когда люди берут какое-нибудь бревно, которое положено двести лет назад, то в прямом смысле слова происходит соприкосновение, просто рука к руке, с теми, кто это бревно когда-то клал.

А. Пичугин

— Напомню, что в программе «Светлый вечер» на радио «Вера» сегодня священник Алексей Яковлев, настоятель храма преподобного Серафима Саровского в Раево и руководитель проекта «Общее дело. Возрождение деревянных храмов Севера». Отец Алексей один из наших таких регулярных гостей, это совершенно прекрасно. Мы из программы в программу говорим о том, как движется работа проекта «Общее дело», который взял на себя очень ответственную такую задачу. Это исключительно добровольно, да, было, отец Алексий, то что это вам не кто-то, не сверху там спустил, что вот вы должны возродить храмы Севера деревянные, Северная Фиваида и так далее, это какой-то был порыв изнутри, да? Вот напомните, как это все началось, кому впервые пришла в голову идея, что можно объединять усилия и, например, брать отпуск на неделю в какой-нибудь из летних месяцев и ехать вот туда, на Русский Север, чтобы там принять участие в спасении этих храмов.

Иерей Алексей

— Это произошло естественно. И произошло благодаря моей супруге, замечательному художнику, Татьяне Юшмановой, которая ездила на Русский Север и смотрела на красоты Русского Севера, писала Русский Север. И в одну из таких поездок я поехал вместе с ней. Она рассказывала о том, что в одной деревне дедушка стал восстанавливать колокольню, фактически на свои средства, своими силами.

А. Пичугин

— А сколько лет назад это было?

Иерей Алексей

— Это было в 2005 году. И когда мы приехали с супругой, посмотрели на этого дедушку замечательного, у них и остановились, собственно говоря...

А. Митрофанова

— А лет ему сколько было?

Иерей Алексей

— Ему было 70 лет, ну 70 с небольшим. Причем, знаете, как интересно, на самом деле это даже не совсем его заслуга, восстановление этого храма, а заслуга его супруги. Вот дедушку зовут Александр Порфирьевич Слепинин. Слава Богу, он еще жив, и мы считаем его родоначальником нашего проекта и вдохновителем. Потому что то, что мы стали делать, мы фактически просто ему стали помогать. Так вот его супруга, Изабелла Ефимовна, она, когда выходила за него замуж, это было больше 60 лет назад, она сказала: «Как же я поеду в твою деревню, когда колокольня в ней стоит без крыши?» И прошло 50 лет, они стали писать во все инстанции, искать возможность, чтобы выделили деньги на строительные материалы. Работу они брались делать сами. В результате им выделили, по-моему, там 15 тысяч рублей на ремонт крыши колокольни. То есть там колокольня, ей порядка там 200 лет, она стоит без крыши...

А. Митрофанова

— 15 тысяч рублей?

Иерей Алексей

— 15 тысяч рублей, да, выделили.

А. Митрофанова

— Это на гвозди?

А. Пичугин

— Это уж вот этими, нашими деньгами?

Иерей Алексей

— Да. И из этих 15-ти еще вдобавок где-то по дороге потерялось 12. В общем, приехал горбыль, и вот этот горбыль, из этого горбыля как раз Александр Порфирьевич, как плотник, он стал перекрывать крышу.

А. Митрофанова

— А горбыль — это что, простите?

Иерей Алексей

— Горбыль — это самая дешевая доска, то есть с одной стороны это остатки коры, а с другой стороны там ровная поверхность...

А. Пичугин

— Он еще зачастую неровно обрезан. Это остатки древопромышленности, когда делают ровные доски, при нормальной деревообработке, остается обычно вот этот горбыль — брак, срезы, то что отец Алексей сказал, с обратной стороны кора. Ну в общем, это сложно использовать.

Иерей Алексей

— И вот два месяца летних каждый день с утра до вечера Александр Порфирьевич с тремя мальчишками из деревни, он перекрывал крышу у этой колокольни. Когда кто-то что-то делает, то этому человеку очень приятно помогать. И у нас родилась идея, хотя бы на стройматериалы давать деньги Александру Порфирьевичу. Один священник, мой друг, он, когда я только стал священником, говорит: нужно десятую часть от своих доходов отдавать на какие-то благие дела — на Церковь или нуждающимся, — и тогда все с доходами у вас всегда будет хорошо. Ну Таня художник, и были какие-то доходы от продажи картин, кроме того я, как священник, тоже имел зарплату в храме, и мы вот десятую часть стали тратить на строительные материалы, чтобы Александру Порфирьевичу было из чего делать. Потом к этому стали привлекать своих друзей, близких друзей. Потом свозили одного нашего прихожанина на Север, показали ему. И начался вот процесс как бы восстановления Никольского храма в этой деревне, 1636 года, реставрация двух куполов. Причем тогда еще мы это делали без особых каких-то вот согласований, просто вот как-то по пониманию того, что надо это сделать. А дальше уже мы стали брать с собой на Север своих прихожан, появилась идея. Когда-то мы стояли с супругой на колокольне, смотрели на удивительную красоту, смотрели на начавшуюся реставрацию Никольского храма. И вы знаете, вообще когда ты стоишь на каком-то возвышенном месте, когда смотришь на красоту Божиего мира с несколько необычного ракурса, то приходят зачастую вот такие вот мысли, может быть, как у великомученицы Варвары, простите, может быть, за некий пафос. Но пришла идея: а почему бы по всем деревянным храмам Русского Севера не провести вот хотя бы противоавариийные работы? Это было страшно, с другой стороны, не было ничего такого, что этому мешало бы. И мы решили попробовать. И вот съездили в некоторые исследовательские экспедиции — по Северной Двине, по Каргопольскому району, и дальше уже отправляли трудовые экспедиции, для того чтобы хотя бы вначале что-то разобрать, расчистить — к проекту присоединялись и люди, и священники. Сразу мы для того, чтобы придать некую статусность нашему проекту, попросили благословения у отца Дмитрия Смирнова, чтобы он испросил бы благословения у правящего архиерея Архангельской епархии. Отец Дмитрий был моим начальником, я был сотрудником Синодального отдела по взаимодействию с вооруженными силами. Отец Дмитрий сказал, что он всю жизнь мечтал вот что-то сделать для северных храмов, но вот руки не доходили, и то что вот появился наш проект, это как раз осуществление его такой вот мечты. Поэтому всячески нас поддержал. Владыка Тихон тогда Архангельский благословил. И вот стали отправляться уже регулярные экспедиции. Причем есть определенные традиции: все, кто проезжают мимо, а мы проезжаем по М8, как правило, мимо Троице-Сергиевой Лавры, заходят к преподобному Сергию, который был плотником, получают его такое вот благословение на поездку.

А. Пичугин

— А вы едете на автомобилях, не на поездах?

Иерей Алексей

— Как правило, на автомобилях. Ну может быть, там процентов 70 это на машинах, но также и на поездах, и на автобусах, и на самолетах.

А. Пичугин

— Люди кооперируются, у кого есть машины, берут с собой.

Иерей Алексей

— Да.

А. Пичугин

— Но наверняка машины нужны проходимые, обычные легковые вряд ли там проедут.

Иерей Алексей

— По-разному. Вот в принципе мы с супругой путешествовали на «Nissan Tiida» — там низкая такая легковая машина, и мы почти везде проезжали. Ну конечно, если не пройдет там дождь, и не нужно будет ехать по какой-нибудь полевой дороге, тогда действительно нужен более проходимый автомобиль.

А. Митрофанова

— Ну людей-то без машин вы тоже приглашаете?

Иерей Алексей

— Конечно.

А. Митрофанова

— Можно же рассесться по другим.

Иерей Алексей

— Ну конечно, да. Однозначно. То есть в этом смысле, как бы проблем никаких нет, может принять действительно участие каждый, у кого есть желание что-то хорошее сделать. Это вот основной мотив — то есть сделать что-то хорошее, чуть-чуть вот каким-то образом послужить Богу, увидеть красоту Русского Севера. И вот когда мы видим, например, там какие-то туристические места, то видим надписи: «Здесь был Вася» вот и так далее. А вот в данном случае не просто увидеть, но что-то для этого места сделать, каким-то образом это место сохранить, вот чтобы и дети могли увидеть и...

А. Митрофанова

— Чтобы еще несколько поколений «Вась» смогли в этом месте оказаться.

А. Пичугин

— Давайте через минуту продолжим наш разговор. Напомним, что священник Алексей Яковлев, идейный вдохновитель проекта «Общее дело. Возрождение деревянных храмов Севера» сегодня у нас в гостях. Алла Митрофанова, я Алексей Пичугин.

А. Митрофанова

— Еще раз добрый светлый вечер вам, дорогие слушатели. Алексей Пичугин, я Алла Митрофанова. И с удовольствием напоминаю, что у нас в гостях священник Алексей Яковлев, настоятель храма преподобного Серафима Саровского в Раево и руководитель проекта «Общее дело. Возрождение деревянных храмов Севера». Об этом движении мы сегодня и говорим. Проект удивительный, замечательный, и тут можно, не знаю, эпитеты перечислять через запятую очень долго, какое важное и прекрасное дело вы делаете. И люди, которые к вам присоединяются, вот эти самые добровольцы, то есть в принципе это люди, которые ну вот самые обычные наши современники. Вы сказали о том, что преподобный Сергий был плотником, поэтому когда вы выезжаете в очередную экспедицию, стараетесь не пропустить по дороге Троице-Сергиеву Лавру, остановиться там. А я подумала о том, что ведь мы знаем из Евангелия, что Христос, у Него тоже Его отец был плотником, и это профессия, которую Он унаследовал от Своего названого отца. И я тут думаю, понимаете, какая штука, мы сейчас, в XXI веке, очень часто бываем банкирами, юристами, бываем, не знаю, заняты в торговле, в каком-то еще там в менеджменте. Мы с Лешей работаем на радио. У нас на самом деле не так-то много сейчас возможностей проявить вот именно такие свои навыки ручного труда. И как следствие, эти навыки, они из нашей жизни уходят. А есть, конечно, люди, которые виртуозно вот этим ремеслом владеют, ну наверное, это доступно далеко не каждому. Вот как здесь быть? Если, к примеру, человек все-таки не подготовленный, а современный человек зачастую вот с таким рукотворным трудом очень мало связан, то возможно ли каким-то образом пробелы залатать эти?

Иерей Алексей

— Да, вы знаете, что в нашем храме создана школа плотницкого мастерства, и вот сейчас ее закончило уже несколько сотен человек. Занятия проходят в течение трех месяцев, каждую субботу или воскресенье, по выбору, это и лекционная часть, и практическая часть. И мы набираем две группы, две или три группы по 15–17 человек. Фактически мы бесплатно обучаем плотницкому мастерству, обучают профессионалы, которые преподавали в светских техникумах до момента, когда еще необходима была квалификация плотника. Последние годы она перестала существовать, потому что...

А. Пичугин

— Уже нет такой профессии.

Иерей Алексей

— Ну профессия-то есть и задача есть, но не было запроса, собственно говоря, были некие остатки плотников, а запроса на новых не было.

А. Пичугин

— Что же это самоучки, получается, везде работают? У нас же все-таки, понятно, что там наверняка уже станки, уже большей частью автоматизировано производство, но изделия из дерева, которые требуют плотницкого навыка, они никуда не делись.

Иерей Алексей

— Я говорю о последних пяти-шести годах. То есть пять-шесть лет назад в 26-м колледже Москвы перестали проходить наборы, потому что не было желающих для того, чтобы обучаться плотницкому мастерству. Наши курсы стоят ну совершенно смешные деньги, в шесть раз дешевле, чем любые альтернативные, это просто деньги на оплату строительных материалов. Раньше мы и это оплачивали, но я решил, что как-то не совсем разумно из денег храма здоровым мужикам и на стройматериалы выделять средства. И у нас единственная просьба к тем, кто учится на наших курсах — это свои навыки, которые они получают, потом применить в экспедиции на Русском Севере. И порядка двух третей участников курсов, они потом едут, трудятся, и не один раз потом бывают на Русском Севере.

А. Пичугин

— Я пример могу привести. У меня очень хороший друг бывший коллега, даже начальник, в свое время он как-то заинтересовался «Общим делом», и я ему рассказывал. Он пошел, записался на курсы. Он сам когда-то был не то что плотником, но топор, рубанок в руках держать умел, еще когда летом жил в деревне, там в детстве, в юности.

А. Митрофанова

— Рубанок — какое слово красивое, из детства. Дедушка у меня был виртуозным просто мастером.

А. Пичугин

— Из детства?

А. Митрофанова

— Да, рубанок.

А. Пичугин

— Ну в общем Олег тоже умел рубанок хорошо в руках держать и тут он решил вспомнить. Закончил, я не знаю, закончились ли уже те курсы, на которых он учился. А недавно он мне там, буквально, может, месяц назад присылает фотографии, как они ездили с «Общим делом», но не на Север, а в Тверскую область, куда-то в район Кашина — поддерживать там деревянную церковку, вырубали лес вокруг нее. То есть тут сразу два вопроса. Получается, что уже зимой можно куда-то съездить с вами? А второй — это не только Север, значит, и Тверская область, какие-то окрестные тоже области, где есть деревянные храмы, о чем мы, кстати, с вами даже в этой студии говорили, что у «Общего дела», конечно, не найдется времени на то, чтобы ездить еще куда-то, но вот жалко очень, потому что погибают чудеснейшие памятники. Но я был неправ, видите, экспедиции «Общего дела» уже добираются и до ближайших храмов, которые недалеко от Москвы.

Иерей Алексей

— Да, то есть мы помогаем всем, кто нуждается в нашей помощи. Критерий такой, что если без нас храм перестанет существовать. Если кроме нас некому, никто не может помочь этому храму, то мы этому храму помогаем. Как правило, у этих храмов нет священников, прихода. То есть мы помогаем только там, где нет никаких шансов на дальнейшее существование храма. Это как бы наша позиция. Потому что если есть священник, он рано или поздно добьется, что все будет хорошо, он и найдет средства и прочее. Если вот нет заботящихся о храме, то мы так об этом храме заботимся, доводим его до такого состояния, что он уже не разрушается. Местных жителей посредством того, что мы там проводим работы, мы как-то организовываем, они нам помогают...

А. Пичугин

— Если есть местные жители.

Иерей Алексей

— Да, и дальше они уже приглашают своих священников, и совершаются уже регулярные, хотя бы там несколько раз в год, богослужения, литургии, крещения, венчания, отпевания. То есть вот это задача такая не только по сохранению памятников культуры, но еще и по некому возрождению литургической жизни. Вот у нас 14 храмов, в которых впервые отслужены литургии. И если где-то литургии отслужили, то, как правило, на следующий год и в последующие годы мы продолжаем в этом храме литургии совершать. В экспедиции можно отправиться и зимой, потому что зимой удобнее доставлять строительные материалы. Реки замерзают, море тоже замерзает, болота замерзают, и поэтому легче и доставить материал. Иногда вырубаются специально там деревья в труднодоступных местах, и на снегоходах мы эти деревья транспортируем к месту, где потом они будут использованы, уже летом, для проведения тех или иных работ. Так что экспедиции проходят и зимой, и в первую очередь это доставка строительных материалов, которыми летом будут пользоваться для проведения работ.

А. Митрофанова

— Я тут сразу, знаете, хочу спросить. Вот плотники — это хорошо, курсы плотницкие — прекрасно. Ну у вас же наверняка там и женщины, и девушки принимают участие в ваших экспедициях?

А. Пичугин

— Плотниками.

А. Митрофанова

— Я себе с трудом представляю женщину с рубанком — прекрасное слово, которое Леша мне напомнил. Думаю, что, наверное, и вот на таких зимних заготовках леса женщина тоже себя с трудом сможет найти. Но ведь есть другие задачи, связанные с тем что, например, можно готовить или как-то еще иначе вдохновлять мужчин, которые занимаются тяжелым физическим трудом. Какие у вас для женщин предусмотрены виды работ?

А. Пичугин

— Рубанок.

А. Митрофанова

— Рубанок. Будет мне сниться сегодня.

Иерей Алексей

— Для женщин на самом деле очень большой простор для работ. И иногда нужно антисептировать те материалы, которыми потом проводятся работы, материалы нужно подавать там, всегда в храме есть что разобрать и что помыть, что привести в надлежащее для храма состояние. Поэтому женщины не обделены трудом. И, как это ни парадоксально, в экспедициях, наверное, не меньше женщин, чем мужчин. И нет таких, кто бы ходил, искал бы, что бы мне сделать. То есть работы всегда хватает без исключения на всех. А в отношении рубанка, вы знаете, что у нас храм преподобного Серафима Саровского. И именно о нем, в аттестате его стоит напротив имени его, Прохор, стоит: «столяр». То есть в духовных училищах раньше учили и еще и какому-то определенному виду труда. То есть люди, которые заканчивали духовные училища, они могли и другим образом зарабатывать на жизнь, не только будучи становясь диаконами или священнослужителями.

А. Митрофанова

— Прохор — это мирское имя преподобного Серафима Саровского. А еще можно часто на иконах, его же с топориком изображают, у него топорик там где-то за поясом. То есть он умел прекрасно владеть топором как орудием труда.

Иерей Алексей

— И мы при своем храме сделали столярную мастерскую. Это было достаточно решение такое смелое. Почему, потому что нам пришлось снести несколько перегородок между кабинетами, объединить все это в большой такой цех, зал, закупить станки, которые тоже достаточно дорого стоят. Но в настоящий момент при нашем храме есть столярная мастерская, и в столярной мастерской мы изготавливаем иконостасы для возрождаемых храмов.

А. Митрофанова

— Ничего себе.

А. Пичугин

— И есть специалисты, которые знают, как по всем правилам изготовить иконостас в деревянный храм.

Иерей Алексей

— Сначала нужно сделать проект — для этого есть архитектор, потом это все прорабатывается, какие там материалы будут и прочее, потом это все изготавливается. Когда я делал столярную мастерскую, то отец Дмитрий Смирнов мне сказал, что это абсолютно бессмысленно, потому что это не окупается. Проще где-то заказать, и тебе сделают быстрее и за те же деньги, что сделает и твой столяр. Но твой столяр, он и помещение занимает, то есть и его кормить нужно, и там все время какие-то проблемы, заботы и так далее. Проще заказывать. И это действительно так. Потому что, ну например, если человек, если какая-то организация делает двери, то ей совсем не сложно сделать какую-то очередную дверь. Для того чтобы сделать в своей столярной мастерской двери, для этого нужен определенный навык, квалификация и так далее. И вот это действительно так, то есть проще делать где-то на стороне. Но у нас другой подход. Наш профессиональный столяр, он обучает наших прихожан и участников проекта столярному мастерству. И за счет этого как бы столярка, она живет не только ради конечного своего продукта, но еще ради того, чтобы людей обучить... Ну вот как вы говорите, рубанок, да, — то есть сколько в этом красивого, хорошего; когда слетает стружка — представляете, как это вообще замечательно? Когда люди начинают работать руками, меняется их личность, люди становятся другими.

А. Митрофанова

— Почему, какая здесь связь?

Иерей Алексей

— Я думаю, что это даже для детей, вы знаете о том, что непосредственно умение держать ручку...

А. Митрофанова

— Развитие мелкой моторики, по-моему, называется.

Иерей Алексей

— Да, это влияет и на психику, и на общее развитие. Точно так же и с человеком. И вот в отношении нашей столярной мастерской, там работу принимают и женщины. Мы делали и для северных храмов делаем иконостасы, и для своего храма мы тоже делаем и двери, и пюпитры, и киоты и так далее. То есть профессиональный столяр, он обучает, а работают сами прихожане. И многие говорят о том, что они вообще как бы чувствуют себя, вообще нормальная компания человеческая. Вот нужно приехать там через всю Москву, чтобы здесь как-то почувствовать и запах дерева, и в окружении людей каких-то вот таких, адекватных потрудиться. Ну вот в отношении девушек, есть одна очень хрупкая такая девушка, участница одной из экспедиций, она кандидат медицинских наук, и прекрасный эндокринолог, детский врач, и в то же самое время участница нашей столярной мастерской. Поэтому вот для всех желающих, собственно говоря, мы для людей эту мастерскую сделали. И неслучайно при храме преподобного Серафима Саровского. То есть таким образом у нас есть и плотники, и столяры. Более подробную информацию можно у нас на сайте http://www.raevo.ru/, посмотреть о времени работы и прочее. И есть люди, которые этому мастерству как раз и обучают.

А. Митрофанова

— Записаться можно, да, прийти и попробовать.

Иерей Алексей

— Да, да.

А. Пичугин

— Как раз сейчас март, будет ли группа, которая закончит свою работу к началу лета?

Иерей Алексей

— Да, уже набрана группа, в которой обучается, вот сейчас там порядка 40 человек, и к началу сезона она закончит обучение. И отправится она, Бог даст, многие из нее, по желанию, абсолютно по желанию, отправятся на Русский Север.

А. Пичугин

— Мы напомним, что в гостях у светлого радио сегодня священник Алексей Яковлев, настоятель храма преподобного Серафима Саровского в Раево и идейный вдохновитель и организатор движения «Общее дело. Возрождение деревянных храмов Севера». Мы все-таки хотели поговорить сегодня и про начало нового сезона, тем более что поговорили так много о подготовке. Во-первых, сезон, можно сказать, что уже начался, все-таки первые какие-то экспедиции и поездки уже состоялись, я так понимаю, да, или, по крайней мере, предварительно готовятся. Расскажите, чего ожидается в этом году, куда обращаться желающим? Сколько человек примерно вы ожидаете, ну вот будет 800 в этом году или нет?

Иерей Алексей

— Я принципиально против установки планов...

А. Пичугин

— Нет, это не планка, просто если каждый год по сто, хотелось бы, чтобы как можно больше народу с вами ездило, это же еще и такая миссия благородная. Но все-таки что за сезон, что вы ожидаете от сезона?

Иерей Алексей

— Мы планируем работы в 30 храмах и часовнях. В некоторых мы только начнем работы, в некоторых мы продолжим, как например, в храме в Подпорожье, в храме Владимирской иконы Божией Матери. В прошлом году мы сделали крышу у этого храма, вот в этом году мы будем делать работы по укреплению фундамента. Продолжатся работы в Нименьге. Вот ваши знакомые кто-то...

А. Пичугин

— Мы перед эфиром обсуждали.

Иерей Алексей

— Да, там в Нименьге удивительная колокольня.

А. Пичугин

— Которую выпрямляли в прошлом году.

А. Митрофанова

— Это тот самый человек, который теперь живет от экспедиции до экспедиции? Про него, Леша, ты говорил?

А. Пичугин

— А, да.

А. Митрофанова

— Знакомый какой-то, который первый раз поехал.

А. Пичугин

— Нет, это два человека. Женщина, прихожанка одного из храмов знакомых — это Нименьга. А второй человек — Олег Виноградов, известный радиоведущий, мой там бывший коллега и начальник, он на плотницкие курсы записался, закончил и теперь ездит. Вот первый раз ездил в Тверскую область сейчас.

Иерей Алексей

— 18 марта у нас состоится очередная, уже VIII Международная научно-практическая конференция, посвященная сохранению памятников деревянного зодчества. На этой конференции собираются все заинтересованные люди, приезжают люди с Архангельской области, с Вологодской области, сотрудники министерств культуры и прочее. Это конференция, в которой мы рассматриваем, что в первую очередь необходимо сделать, какими силами и средствами мы будем осуществлять эти работы. Поэтому всех заинтересованных людей мы приглашаем 17 марта в «Крокус-Экспо». Более подробную информацию можно будет посмотреть на сайте: https://www.obsheedelo.ru

А. Митрофанова

— Там, наверное, регистрация какая-то есть, нужно ее пройти.

Иерей Алексей

— Да, есть предварительная регистрация. Надо сказать, что это и самая большая в мире выставка, посвященная деревянному домостроению проходит вот параллельно. Человек, который все это организовывает, он является и нашим прихожанином, и вот таким образом старается помогать нашему проекту, выделяя для нас помещение, организуя вот наши конференции. То есть вот участие в проекте, оно совершенно разносторонне и разнообразно. Может оно осуществляться каким-то информационным способом.

А. Митрофанова

— Если помню я правильно, вы рассказывали про какие-то случаи, когда даже вместе с детьми-подростками приезжают к вам участники, ваши волонтеры. И что дети тоже не остаются не у дел, что какие-то посильные задачи — естественно, речь не идет об эксплуатации детского труда. Но какие-то посильные задачи, когда они чувствуют себя вписанными вот в это самое общее дело, и горды тем, что они могут помочь маме или папе, вот эти вот занятия для детей тоже возможны.

Иерей Алексей

— Да, вы знаете, это на самом деле «Общее дело» — это способ общения родителей и детей. Потому что, как правило, вот в нашей суете родители работают, дети учатся, встречаются редко, все уставшие. И иногда, вот один участник нашей экспедиции, он вообще со своими взрослыми детьми, там 16 и 18 лет, он впервые пообщался пять дней вот в экспедиции, когда не было там интернета, и можно было друг друга вот хотя бы услышать, узнать, поговорить.

А. Пичугин

— Много узнал, наверное, о своих детях.

Иерей Алексей

— Ну так или иначе они не в одну экспедицию потом еще съездили вместе.

А. Митрофанова

— Прекрасно.

Иерей Алексей

— И в отношении всех остальных детей. То есть дети, они нужны, и детям это важно, потому что они видят пример созидательного труда, в прямом смысле слова, во славу Божию, они видят пример очень хороших людей, которые вокруг них, они видят красоту природы. И я вот рассказывал, что в одну экспедицию традиционную ежегодную, в наши экспедиции ежегодно отправляется один директор строительной компании и его содиректор берет с собой своего сына. И вот в конце года он у сына своего спросил, говорит, мы с тобой были во Франции, в Швейцарии, мы были на «Формуле-1», мы были на открытии Олимпиады в Сочи, мы были с тобой еще там-то, там-то вот, а что тебе больше всего понравилось? Он говорит: мне больше всего понравилось, и куда бы я хотел в следующем году поехать, в Пачепельду — это вот то место, где проходила экспедиция.

А. Пичугин

— Ну главное, чтобы это не воспринималось именно как через запятую: Франция, Швейцария, «Формула-1», «Общее дело».

Иерей Алексей

— Нет, то есть для ребенка интереснее и важнее чем все, вот он в разных уголках мира за год побывал с отцом, а ему интереснее всего было поехать туда, где не был дорог, где я, когда у них в гостях был, освящал там часовню, которую они восстанавливали, еще и дождь все время шел и так далее. Но вот это вот настоящее, искреннее, то что бывает в экспедициях, оно неподдельно, неподкупно и неповторимо. Поэтому вот детям полезно бывать. И иногда бывают экспедиции, редко, но такие бывают, когда детей в экспедиции больше, чем взрослых.

А. Митрофанова

— Серьезно? И как же тогда быть?

Иерей Алексей

— Например, там приехала такая экспедиция в одну деревню — обрушившаяся совершенно там часовня. И вот дети начинают трудиться, они по своему желанию трудятся, их никто не заставляет там специально особенно там. Они начинают трудиться, взрослые там помогают. Потом проходят мимо местные жители и понимают, что к ним, ну ладно там, приехали дяди и тети там из Москвы, но тут дети у них трудятся там час, два — и все, и вся деревня, она приходит, чтобы вот...

А. Митрофанова

— Помочь.

Иерей Алексей

— Помочь, да. И все-таки это так или иначе, часовни строились, они немаленькие для деревень, и огромные объемы, пласты работы сдвигаются на колоссальнейшем вот чувстве энтузиазма и подъеме. И детям это, конечно, важно, потому что мы эти часовни сохраняем для кого — для этих детей, и они потом своих детей туда повезут. То есть это очень важный воспитательный момент для того, чтобы жила наша культура, жили эти часовни в дальнейшем.

А. Митрофанова

— Вообще да, вы знаете, я вспоминаю себя в подростковом возрасте — ну это в этот момент ты существо без кожи, вот как говорит одна моя мудрая подруга, определяя, характеризуя вот это возраст, это состояние. Ты существо без кожи, когда любое прикосновение к тебе доставляет тебе эмоцию какую-то, чаще всего боль. Но этой эмоцией может быть и радость тоже. И радость вот в этом возрасте, она особенно ощутима, потому что впервые, может быть, человек задается очень серьезными вопросами: про что моя жизнь, для чего я живу и что я могу сделать здесь такого, что было бы чуть больше, чем материально. Если допустить, что я чуть больше, чем просто набор клеток. И вот эти вопросы, они для подростка стоят очень остро. И поэтому то что возможность, которую вы даете — вложиться в настоящее такое дело и почувствовать себя еще и сопричастным к тому большому, что не вчера у нас началось, а храмы, которые были построены 200–300 лет назад, и вот ты как бы таким образом вливаешься вот в этот поток людей, оставивший частицу себя, послуживших Богу, — это же очень здорово.

Иерей Алексей

— Один священник в нашей экспедиции традиционно ездит с детьми, отец Дмитрий Николаев...

А. Пичугин

— Приходил к нам, на гитаре играл.

Иерей Алексей

— Да, и с собой он берет четырех или пятерых. С одной стороны, это радость для матушки, которая немножко может отдохнуть...

А. Митрофанова

— А у него сколько, восемь, по-моему, детей?

Иерей Алексей

— Да, по-моему, или семь или восемь, притом что ему 40, нет 44.

А. Пичугин

— Совсем молодые люди.

Иерей Алексей

— С другой стороны, да, это возможность и священнику тоже увидеться, ну как бы со своими детьми пообщаться. И такая вот традиция, она существует, и это очень важно. На самом деле дети, они тоже видят пример. Я вот по своим детям могу сказать, что у нас была литургия, готовились мы к литургии в храме Зосимы и Савватия в нашей деревне Ворзогоры, 1850 года постройки. И хотя дети были маленькие, то есть там было 7 лет, 6 лет, они часа два, никто их не заставлял, они часа два добросовестно вот вместе со всеми работали, какие-то доски там таскали, еще что-то. Это удивительно, но у детей это тоже есть эта радость к труду, любовь к труду. И вот это очень важно, чтобы такие какие-то вехи в их жизни были, что вот мы сделали здесь что-то, здесь что-то, чтобы был такой опыт, на который потом во всей оставшейся жизни можно было бы опереться. А вообще о труде — это можно поговорить отдельно...

А. Митрофанова

— О да!

Иерей Алексей

— Потому что парадокс заключается в том, что труд это наслаждение, труд это радость. Труд для христианина это еще и добродетель. Помните, как даже у монахов: трудись и молись...

А. Митрофанова

— Ora et labora.

Иерей Алексей

— Да, и вот именно так труд воспринимал русский человек. То есть люди трудились с радостью и с любовью, они получали от этого удовольствие. Удовольствие от красивого труда. И вот те кто бывал, путешествовал там, например, по Русскому Северу, Дмитрий Сергеевич Лихачев, он говорит, что этому нужно научиться и посмотреть — то есть это удивляет, насколько люди благородно, красиво и с какой любовью они трудятся. Вот когда мы заходим в разрушенные, брошенные дома на Русском Севере, куда ни посмотришь — все сделано с любовью. Ну например даже дверь, вот дверь, она чем-то украшена, каким-то рисунком, и все настолько досконально сделано. И ты смотришь на эту дверь — ты уже от этой двери получаешь удовольствие, ты чувствуешь, как благородно, красиво эту дверь делали, с какой любовью вот вообще относились к труду. Даже по одному какому-то маленькому фрагменту жилища это можно увидеть.

А. Пичугин

— Сложно сказать, вот почему он никого не оставляет равнодушным. Я не берусь сейчас за местных жителей судить, которые все-таки уезжают, и деревни пустеют периодически, да и не периодически, попадаются довольно часто пустые. Но люди, которые туда приезжают извне, на любого человека, искушенного любыми заграницами, он оказывает совершенно магическое воздействие. И непонятно иногда даже почему: климат суровый, мошкара летом повсюду, комары съедают, стоит только вот так руку высунуть. Сейчас всех напугаю — никто не поедет. Тайга, звери, суровые люди, люди действительно суровые. Очень зачастую мягкие и добрые, если с ними поближе познакомиться, но на первый взгляд суровые. Климат, еще раз, не самое теплое Белое море, если там оно есть, реки. Ну вот вся эта совокупность, она вроде бы отталкивать должна, но ты приезжаешь — и ты понимаешь, что ты заболел. И так со всеми.

Иерей Алексей

— Это правда. И причем вот мои друзья с Англии, они говорят мне: и он заболел Русским Севером, ну вы понимаете, о чем я говорю, то есть даже...

А. Митрофанова

— А вы понимаете.

Иерей Алексей

— То есть даже иностранцы это переживают, это чувствуют, и это распространяется на всех людей. Вот вы знаете Матфея Касерли, который у вас также был в студии, наш прихожанин и участник экспедиции, вот сейчас статья в «Фоме» о Матфее — американце, который приехал в Россию. И он тоже болеет Русским Севером, счастливым туда ездит. А когда приезжает в Америку, он всем, кому только можно, там по приходам ездит и рассказывает, какой у нас в России есть проект по возрождению деревянных храмов. Это действительно тайна. И то, что вот лично меня так вот удивляет. Дмитрий Сергеевич Лихачев, фактически последним, с кем общался перед смертью, был епископ Митрофан (Бадан), который приходил к нему, тогда еще будучи священником, и приходил как член Союза писателей России, они общались. И вот последними словами Дмитрия Сергеевича было о том, что возрождение России начнется с Севера. Мне лично, например, то, что вот владыка когда-то мне рассказал, для меня это очень ну как-то тоже интересно и важно.

А. Пичугин

— Он теперь митрополит, кстати, Мурманский после последнего Синода.

Иерей Алексий

— Да.

А. Митрофанова

— Подходит к концу наша программа, а мне бы хотелось еще все-таки вернуться к тому мероприятию, как правильно назвать-то, да, конференции, которая у вас будет 17 марта — это ближайшее воскресенье, «Крокус-Экспо». И это же ведь не просто воскресенье, это первое воскресенье Великого поста, это время, когда ну большинство людей вот в первые же выходные Великого поста стараются как-то попасть на исповедь и причаститься. И это такое вот напряжение внутренней жизни, с одной стороны, с другой стороны, вот этот праздник Торжества Православия, он же тоже, у него есть определенный исторический контекст. Если я правильно понимаю, там речь идет об утверждении иконопочитания на Вселенском соборе — очень важное вот это событие, благодаря которому иконы сохранились в нашей культуре, и мы сейчас через эти зримые образы обращаемся к Господу Богу, и к святым, и к Пресвятой Богородице. И если вот спроецировать эту ситуацию на наше время, то может быть, конечно, это слишком высокопарно прозвучит, но, по-моему, то, чем вы сейчас занимаетесь, возрождая храмы Русского Севера, это в чем-то созвучно тому самому Торжеству Православия, которое было провозглашено, когда были сохранены иконы в нашей культуре. И как-то то, что так это все совпадает опять же, по-моему, как-то это все, ну как принято говорить, неслучайно.

Иерей Алексей

— Да, это радостно, то что слова святителя Илариона (Троицкого), сказанные вот сто лет назад о том, что если даже немножечко сохранится вера, она обязательно возродится. И возрождение веры в первую очередь в душах, в сердцах людей, а уже как следствие возрождение материального нашего наследия, то есть возрождение материальных храмов. Да, это действительно так. И строительство и новых храмов в Москве, и вообще вот в Отечестве ¤ это показатель того, что вера наша жива, и Господь нас с вами не оставляет.

А. Пичугин

— Ну и пост это в подлинном смысле время неравнодушных людей, наверное. И поэтому здорово, мы в конце первой седмицы, будем светски говорить, первой недели поста поговорили с вами про «Общее дело». Всегда приятно, когда и вы к нам приходите, и кто-то из ваших единомышленников, про «Общее дело» всегда говорить очень здорово. И спасибо вам большое за то, что это происходит. Отец Алексей Яковлев...

А. Митрофанова

— Адреса сайтов напомним в конце. Зарегистрироваться на конференцию можно, которая 17 марта пройдет в «Крокус-Экспо», на сайте https://www.obsheedelo.ru, а все подробности о курсах для столяров, курсах плотницкого ремесла, можно найти на сайте http://www.raevo.ru/. Все верно?

Иерей Алексей

— Да, все верно.

А. Пичугин

— Священник Алексей Яковлев, настоятель храма преподобного Серафима Саровского в Раево, идейный вдохновитель и руководитель проекта «Общее дело. Возрождение деревянных храмов Севера». Спасибо. Алла Митрофанова...

А. Митрофанова

— Алексей Пичугин. До свидания.

А. Пичугин

— Всего доброго.