«Путь к священству». Светлый вечер с о. Сергием Борзых

В нашей студии был клирик Троицкого храма села Болтино священник Сергий Борзых.

Наш гость рассказал о своем приходе к Богу и не всегда простом пути к священническому служению.

Ведущие: Константин Мацан, Анна Леонтьева, Алла Митрофанова

---

---

К.Мацан: 

- «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, дорогие друзья! 

В студии моя коллега Кира Лаврентьева… 

К.Лаврентьева: 

- Добрый вечер! 

К.Мацан: 

- … и я, Константин Мацан. И сегодня с вами и с нами в этой студии священник Сергий Борзых, клирик Троицкого храма села Болтино. Добрый вечер, отец Сергий! 

О.Сергий: 

- Здравствуйте! 

К.Мацан: 

- Вам, как священнику, наверное, нередко приходится отвечать на вопросы о духовной жизни, о том, как человеку бытийствовать в Церкви и духовно возрастать. Я думаю, что этих тем мы будем неизбежно касаться. 

Но в этой программе, которую мы с Кирой ведём, мы, всё-таки, стараемся спрашивать священника о его личном пути – к вере, и в вере. Потому, что это всегда путь – ну, как мне кажется – сомнений, борения, выбора какого-то – а мы все совершаем выбор, особенно на пути к вере совершаем разные выборы – и поэтому опыт человека, который не только пришёл к вере в Бога, но ещё и решил посвятить себя служению алтарю, может быть, так или иначе, в каком-то смысле, соотнесён с опытом любого человека, который идёт к Богу, или задумывается об отношениях с Богом, или уже к вере пришёл, и дальше думает, как вот в этой связи строить свою жизнь. Вот, об этом бы мы хотели сегодня с Вами поговорить. 

К.Лаврентьева: 

- Отец Сергий, то немногое, что удалось найти во время подготовки к нашему разговору в интернете, это то, что Вы окончили МГТУ им.Баумана. И потому что-то происходит… или не происходит… и Вы разворачиваете кардинально свой жизненный путь в сторону духовного образования. 

О.Сергий: 

- Ну… на самом деле, такой кардинальный поворот произошёл несколько раньше. Собственно, всё моё обучение в Бауманке – оно было… как бы вместе, одновременно, проходило с моим воцерковлением и, так сказать, духовным детством. 

Вот так вот получилось, что только я поступил в Бауманку, и произошло то, что обычно называют встречей со Христом – сознательный приход в Церковь. 

Я, конечно, ходил в церковь и до этого. Я, вообще, был крещён в… то ли 8, то ли 9 лет. Потом, где-то лет с 12-13, меня водила в церковь мама, с некоторой регулярностью – реже, чем раз в неделю положенный. 

То есть, у меня некоторый опыт бытия в Церкви и молитвы был, но этот опыт – он был такой… не совсем мой, и, вот именно, как-то мою жизнь особо не менял. 

И, когда я поступил в Бауманку, – это, причём, был факультет, была кафедра, о которых я мечтал – одновременно с этим у меня в душе такие появились переживания… как бы сказать… экзистенциального характера – о смысле жизни.  

Ну, вот, я поступил, возможно, даже я нормально окончу, пойду работать на хорошую специальность – то есть, всё, вот они мечты – сбылись. Что дальше? Этой мечты – просто о какой-то сытой жизни – мне тогда показалось мало. Ну, потому, что, рано или поздно, эта жизнь заканчивается… да и, даже если б она продолжалась, она, всё равно, полна… какой-то несправедливости, полна… ну… зла, в общем-то… так или иначе, с которым приходится чуть ли не каждый день сталкиваться. Вот. И – этого мне было мало. 

И ответы на эти вопросы – вот, что с этим делать – я нашёл только в Боге, только в Иисусе Христе. Причём, ответы на все эти экзистенциальные вопросы – для чего я живу, для кого я живу, и что делать с конечностью и временностью бытия, что делать вот с… может быть, теми несправедливостями, которые встречаются в жизни. 

К.Мацан: 

- Вот, мы часто это слышим, что религия, вообще, человеку даёт ответы на вопросы о смысле жизни, что, конкретно, христианство даёт свои ответы – особенно это актуально в таком вот, российском, контексте – с его историей, с нашей именно православной культурой – человек, когда ответ ищет, так или иначе, не может мимо Церкви пройти – даже, хотя бы, теоретически. 

Но вот… всегда интересно разобраться, а что же это за ответы? Как это происходит? Потому, что сказать, что Христос дал мне ответ на вопрос о смысле жизни – это очень громко, очень правильно, и очень общо. 

А вот… если вас спрашивают: «Ну, хорошо… подождите… ну, объясните… Вот – Евангелие, вот – Христос, и про Него книга. Вот, мы знаем, что с Ним было, а при чём здесь моя жизнь, мои смыслы? Как одно вот это большое – великая, большая традиция христианская – применимо конкретно к моей повседневной жизни?» 

О.Сергий: 

- Очень хороший вопрос. Я, на самом деле, когда шёл сюда, я прослушал пару передач аналогичных, и… 

К.Мацан: 

- То есть, Вы готовились к программе! Не только ведущие готовились! 

О.Сергий: 

- Ну… можно сказать, да. И я, честно говоря, так думал: «Ну, вот такой святости я не явлю, которую я слышал в программах!» И, действительно, мне интересно рассказать именно про свой опыт. Он к святости, я думаю, имеет очень мало отношения. И к правильности какой-то. И вот… что, конкретно, я получил?  

Ну, во-первых, я получил некий опыт общения с Богом. Именно вот: я у Господа что-то прошу – Он меня слышит, Он мне это даёт. 

Одновременно с воцерковлением я получил упорядоченность своей мирской жизни. 

К.Мацан: 

- Как это произошло? Как воцерковление влияет на упорядоченность мирской жизни? Что Вы имеете в виду? 

О.Сергий: 

- Ну, вот… я стал ходить в церковь, регулярно Причащаться, и… стал… как-то… лучше спать, стал более дисциплинированным, как-то оценки сильно улучшились, по сравнению со школой. Хотя, в Бауманке учиться… ну… посложнее, чем в школе, где я учился. 

К.Мацан: 

- Какой-то стержень возник, получается? 

О.Сергий: 

- Да, возник стержень. 

К.Мацан: 

- Даже на уровне расписания просто… 

О.Сергий: 

- Да, на уровне распорядка дня. То есть, я получил такие вот… можно сказать, бонусы для своей жизни – просто так, от Господа. 

К.Лаврентьева: 

- Отец Сергий, часто мы задаём этот вопрос: а почему – Христос? Почему – Православие? 

О.Сергий: 

- Почему тогда Христос и Православие? 

К.Лаврентьева: 

- И почему – сейчас Христос и Православие? 

О.Сергий: 

- Ну, тогда потому, что… собственно… я и альтернатив-то особо не знал. Сейчас, уже будучи в Церкви, я получил совершенно другой опыт. 

Хочу избежать некоторых таких штампов, шаблонов, но это такой внутренний опыт, который… ну… ни с чем не сравнить. Это опыт такой… тихой радости, тихого восторга, который… ну… явно не связан с каким-то… гормонами – серотонином… Бывает, человек что-то получил – и радуется этому, что-то получилось у него сделать – он тоже этому радуется, но это… такая… гормональная регуляция у нас внутри. А здесь вот… да, вроде ничего не сделал, а Господь даёт удивительную радость.  

К.Мацан: 

- Вы сказали, что встреча со Христом и начало знакомства с Церковью – дали эти самые ответы на эти самые главные вопросы. Вы про такую вот… матчасть рассказали, что, в принципе, жизнь упорядочилась сама по себе. А – главные вопросы? 

Я к этой теме возвращаюсь. Как свести… как применить огромные, непререкаемые, большие истины и максимы Евангелия к себе – здесь и сейчас? Как это было у Вас? 

О.Сергий: 

- Ну, это, на самом деле, настолько сложный и обширный вопрос… и у меня нету конечного ответа на него. Потому, что я, до сих пор, будучи в Церкви, будучи священником… до сих пор продолжаю своё развитие. 

К.Мацан: 

- А – тогда? Вот, тогда – те самые, первые, ответы и вопросы, которые заставили повернуться к Евангелию, и понять, что – да, я хочу вот этой дорогой идти? 

О.Сергий: 

- Это сложно… сейчас уже… 

К.Мацан: 

- Нет, Вы сами сказали, что Вы нашли ответы на вопросы, и… 

О.Сергий: 

- Я нашёл ответы на экзистенциальные вопросы… 

К.Лаврентьева: 

- Костя сегодня… прокурор! 

О.Сергий: 

- … но это не значит, что я нашёл ответы на все какие-то конкретные вопросы своей жизни! 

К.Мацан: 

- Это – конечно, а вот те самые… что такое – давайте даже просто слушателям поясним – в Вашем случае, вопросы экзистенциальные? Вот, как на эти вопросы даёт ответ Евангелие? Какие ответы Вам дало Евангелие? 

К.Лаврентьева: 

- В чём смысл жизни? Зачем жить? – это же… вот… общие такие… да? 

О.Сергий: 

- Да. Хороший вопрос. 

К.Мацан: 

- Знаете, что я имею в виду? Вот, легко сказать, что смысл жизни в обожении – вот, Вы вводите такой большой богословский термин – в том, чтобы всей своей жизнью уподобиться Богу, следовать Христу. И это очень красиво звучит. 

Но, я думаю, что вряд ли в момент встречи со Христом – вот того, переворачивающего, опыта – человек так спокойно, в чём-то рационально и философски, мыслит: «Ну, понятно. Теперь, с завтрашнего дня, мой смысл жизни – в обожении». Так же не происходит? А – как? Что Вы почувствовали, что Вы пережили, как Вы эту Встречу переживали? 

О.Сергий: 

- Анализируя ретроспективу, я… ну… во-первых, хочу сказать про свои переживания ещё до воцерковления, когда я ещё, ведомый, с мамой ходил в церковь. И тогда вот… я попал в хороший приход, где с меня, как подростка, не требовали читать правило, поститься – было такое, безусловное, принятие. 

И вот это принятие – оно мне помогло в Церкви именно… удержаться, что ли. И, само по себе, оно, на эмоциональном уровне… оно меня привлекло в Церковь. 

Кроме того, если уже дальше смотреть, когда я, собственно, уже воцерковлялся, когда я вот всю Бауманку… помимо того, что я там учился, ещё и напитывался… православным Преданием, православной Традицией, читал святых отцов с упоением… вот – ощущение причастности к бессмертию. Вот, такое – внутреннее, эмоциональное, уверенное. Это, на самом деле, многого стоит. 

Потому, что мы, люди, обычно отмахиваемся от мыслей о смерти. Мы понимаем, что – да, мы умрём. Лет с четырёх, с пяти. А мне Православие дало именно преодоление этого страха. 

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА» 

К.Лаврентьева: 

- Священник Сергий Борзых, клирик Троицкого храма села Болтино, у нас, в студии «Светлого вечера». 

Отец Сергий, а стоял ли у Вас выбор между священническим служением и мирским? Вы же могли не становиться священником. Быть верующим человеком, который закончил Бауманку – это, такая, очень радостная, мне кажется, жизненная стезя. 

О.Сергий: 

- Да. Но Вы уже ответили на этот вопрос. Естественно, у меня был выбор, и я мог бы пойти просто потом работать на хорошую работу. Но было некоторое иррациональное стремление к священству. 

Когда, опять же, я только воцерковлялся – всю Бауманку – деревья были большими, храмы – высокими, а батюшки – святыми. Я так думал, что было бы очень здорово… вот, такая, где-то на задворках сознания, была мечта – приобщиться к святым батюшкам. Тем более, что… ну… моя специальность в Бауманке – это компьютерная специальность, и сидеть за компьютером – это одно, а чтобы профессиональной обязанностью было молиться – это совсем другое. 

К.Лаврентьева: 

- И это Вас внутренне как-то… влекло? 

О.Сергий: 

- Ну, это… как бы, дополнительно… но изначально это был некоторый… ну… просто иррациональное желание. Вот, я его не мог объяснить себе, просто вот хочется – и всё. 

К.Лаврентьева: 

- «Присоединиться к святым батюшкам» – сколько в этой фразе!  

Отец Сергий, а вот когда случился момент, когда деревья стали небольшие, не все батюшки – святые, и не все церкви – светятся неоновым светом? Ну… скорее… все… 

О.Сергий: 

- Да. 

К.Лаврентьева: 

- … только не тем светом, который видит неофит! 

О.Сергий: 

- Неоновым – не все. Неоновым они, как раз, большинство – не светятся. 

К.Лаврентьева: 

- Когда закончился неофитский вот этот, новопосвящённый период… что было потом? 

О.Сергий: 

- Знаете, это, на самом деле, был достаточно тяжёлый период у меня. Я уже был священником. Я… как бы… вот так вот, с разгону… практически… сколько, там… год проработал, и стал священником. 

Я, кстати, последний год, когда писал диплом в Бауманке, я параллельно учился на первом курсе Свято-Тихоновского. Потом отучился второй – и меня, в общем-то, рукоположили. И я, как бы, вот – въехал уже не в этот вот идеальный мир, который себе представлял, а во вполне реальный, как Вы правильно сказали – с не всеми святыми батюшками, с не всеми высокими храмами, и деревья уже стали не такими большими и зелёными. 

И для меня, на самом деле, это было достаточно серьёзное испытание – некое такое «крушение надежд», крушение… вот… той мечты… 

К.Мацан: 

- Прямо – крушение? 

О.Сергий: 

- Ну… 

К.Мацан: 

- Ничего себе… 

К.Лаврентьева: 

- Да… 

К.Мацан: 

- Нет, а как это было? Расскажите. 

О.Сергий: 

- Не разрушение было… просто это было… была некоторая мечта, и, я бы даже сказал, некоторый… ну, что ли… идол. 

Потом, само моё священство – я его потом переосмысливал. Я не отказался от него. Оно не разрушилось. Нет. 

К.Мацан: 

- А как Вы его переосмысливали? Вот, оно… Вы, для себя, как его определяли до этой встречи с реальностью, скажем так, и как потом определять стали? 

О.Сергий: 

- Ну… тут не было какого-то конкретного момента, чтобы вот – до этого я думал, что все вокруг святые, а потом понял, что нет – все грешники. Нет, такого не было. 

Я просто, постепенно, наблюдал, смотрел, там… вот, здесь вот батюшка… там… что-то не то делает, вот здесь – тоже какой-то изъян есть… вот. И, действительно, был период, когда это во мне накопилось в достаточно негативные эмоции, которые во мне жили, мне мешали. И, как ни странно, помочь с этим справиться… мне помогла психология. 

К.Мацан: 

- Так… интересно… 

О.Сергий: 

- Да. Потому, что до своего знакомства с психологией – я уже был священником – я не чувствовал своих эмоций. 

Я, как… такой… «честный православный»: если гнев где-то внутри клокочет – значит, это грех, и его надо – задавить. Если ещё какая-то негативная эмоция внутри возникает, то это – плохо, это – от дьявола – всё, отрезаем. 

Такой подход – он, как раз, приводит к тому, что человек – как чайник, который запаяли и поставили на огонь. Хорошо, если там проделается маленькое отверстие и будет идти пар, хорошо, если чайник не взорвётся. 

То же самое – и с эмоциями человека. Если их давить, давить, давить – они, в конце концов, таким вот… взрывным образом из человека могут вылезать. 

И я, постепенно, стал входить в контакт со своими эмоциями – в том числе, и с этими негативными, которые во мне накопились. Стал искать их причины. И… ну… я уж, простите, не буду в эфире говорить о том, какие именно были эмоции, что с ними связано, до чего я у себя внутри докопался, но там, на самом деле, много было. Я анализировал то, что у меня внутри, и… в конце концов, с этими эмоциями разобрался. 

К.Мацан: 

- То есть, Вам это помогло отделить, скажем так, эмоции, которые Вы испытывали, видя… ну… какие-то, вполне понятные, человеческие нестроения, может быть, в приходской жизни, или у каких-то конкретных людей, эмоции, в отношении этих конкретных проявлений, от… от… от – чего?  От отношения… там… к Церкви, к священству в целом, к миру… что здесь произошло? 

О.Сергий: 

- Я тогда вот уже очень чётко стал отделять сами эмоции, которые есть, от… как раз вот… благодати Божией, которая действует, порой, вообще безэмоционально, порой… вот… как-то, может, Господь промыслительно действует, которая при этом ещё… и даже положительные эмоции тоже дарит. Вот, просто на ровном месте, бывает. 

К.Лаврентьева: 

- Отец Сергий, выход из неофитства обычно смягчает общение и поддержка более духовно-опытного человека – духовника, наставника, священника близкого какого-то – чтобы он помог, за руку подержал и перевёл через этот мостик. А у Вас, получается, не было такого рядом? 

О.Сергий: 

- Это тоже одна из проблемных тем моего неофитства.  

Вот, я только когда воцерковился и искал духовника, ездил по монастырям, искал батюшек… ну, так… окормлялся, в основном, у одного священника, который мне был симпатичен, скажем так. Он мне давал хорошие советы, он мне, кстати, порекомендовал закончить Бауманку – потому, что, курсе на четвёртом, я всё думал: «Бросаю всё сейчас, иду в семинарию… надоело всё…» Вот, он и говорит: «Подожди, тебе твоё образование поможет и в священстве». 

Потом, когда я уже стал сам священником – вот, у меня… как-то вот… нету, всё равно, какого-то… ну… духовного руководителя, к которому бы я бежал советоваться. Ещё и по той причине, что – кто за меня примет решение? 

Хорошо, я вот поеду к батюшке, который меня… там… видит раз в месяц – и хорошо если… и… я просто себя ставил на его место. Вот, приедет ко мне человек, которого я вижу редко, которого жизнь… ну… там… знаю, но знаю не так хорошо… но ему самому проще принять ответственное решение за свою жизнь, нежели вот… как-то… мне ему что-то советовать. 

К.Мацан: 

- То есть, у Вас сейчас нет духовника? 

О.Сергий: 

- Ну… формально, я, конечно, исповедуюсь у одного из духовников епархии, но вот так вот, чтобы… 

К.Лаврентьева: 

- Душа в душу? 

О.Сергий: 

- … душа в душу, и… так вот… руководствоваться его советами в каких-то сложных жизненных ситуациях – вот, у меня такого сейчас нет, к сожалению. 

К.Лаврентьева: 

- А Вы бы хотели? Внутренне – хотели бы? 

О.Сергий: 

- Ну… я даже не знаю. С одной стороны – да, как-то хочется, чтобы вот… батюшка благословит – и так сделать, но, мне кажется, это тоже некоторый уход от ответственности. Ну, вот, в наших реалиях – я, опять же, говорю про жизнь мирскую. Я не говорю про монастыри. Монастыри – это отдельная тема, я не знаю, как должно быть в монастырях. 

Вот, на приходе, мне кажется, такое вот духовничество – оно сейчас не совсем выполнимо. Да, немножко такое мнение – оно не совпадает с общепринятым, с мейнстримом, но вот… да… 

К.Мацан: 

- Мы, может, к этой теме вернёмся после небольшой паузы.  

Напомню, сегодня в «Светлом вечере» – священник Сергий Борзых, клирик Троицкого храма села Болтино. В студии – моя коллега Кира Лаврентьева, и я – Константин Мацан. Мы прервёмся, и вернёмся к вам, буквально, через минуту. 

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА» 

К.Лаврентьева: 

- Священник Сергий Борзых, клирик Троицкого храма села Болтино в студии «Светлого вечера». С вами ведут беседу – мой коллега Константин Мацан, и я, Кира Лаврентьева. Мы продолжаем наш разговор. 

К.Мацан: 

- Отец Сергий, Вы, действительно, высказываете мысль, которая может, я думаю, для многих оказаться провокационной – о духовничестве, о духовнике, о том, что… у Вас сейчас нет духовника, и Вы, в общем-то, его… в каком-то смысле, и не ищете. 

О.Сергий: 

- Да. 

К.Мацан: 

- По Вашим словам, получается, что… если у человека есть духовник, то, непременно, отношения… типа… «батюшка, решите Вы, а я думать головой не буду». Но, ведь, отношения духовного чада и духовника совершенно не подразумевают такой формат. И многие опытные священники – и в нашей программа, и в нашей студии – нередко от такого предостерегают, и говорят о том, что человек, всё равно, принимает решение сам. 

А духовник – это про другое. Это не про то, чтобы снять голову, и препоручить всю ответственность решения духовнику. Это, действительно, и про молитву, и про общение, и про советование – но в каких-то очень важных ситуациях, а решение – всё равно, за человеком остаётся. 

Вот, насколько, всё-таки… если так можно выразиться… вот… некий верный способ общения духовника и духовного чада – человека, прихожанина, мирянина – Вам, всё-таки, кажется важен? 

О.Сергий: 

- Вообще – роль священника, или – духовника? 

К.Мацан: 

- Ну, мы сейчас говорим, всё-таки, о роли духовника, но… и роль священника тоже, в этом смысле, в этом контексте тоже является темой. 

О.Сергий: 

- Ну… насчёт духовника, именно тёплых отношений с каким-то конкретным батюшкой – может быть, просто мне так не повезло? И когда я стал священником, я просто не смог ездить к своему духовнику. Искал поближе – не нашёл… может быть, просто не сложилось. Я не утверждаю, что то, что я говорю – это истина в последней инстанции. Это просто, может быть, такой мой опыт – не совсем позитивный. 

Что касается просто отношений… там… прихожан и батюшки, мне кажется, некая эмоциональная тёплость – она очень важна.  

Вот, опять же, чем хорош наш приход – мы стараемся создать именно такую тёплую эмоционально атмосферу для всех прихожан, может быть, даже для не очень «удобных» – для молодых семей с большим количеством детей. 

К.Лаврентьева: 

- Да, я этому свидетель. 

О.Сергий: 

- Для этого стараемся воспитать наших «бабушек» строгих, чтобы они помягче относились к таким шумным прихожанам, которые, может быть, придут и не к началу службы.  

При этом, если возвращаться, опять же, к отношениям «духовник-духовное чадо», настоятель в нашем храме – ну, там я прям вижу, что у него с прихожанами это выстраивается. И ходят именно к нему исповедоваться, и там, действительно, есть тёплые отношения с ним. Я это вижу. 

К.Лаврентьева: 

- У нас в студии не раз поднималась тема духовничества, и, конкретно, в нашей программе «Путь к священству». Однажды, мы вскользь затрагивали эту тему с одним гостем-иеромонахом, и он сказал, что… как бы… все мы люди, но советы духовника – они, так или иначе, должны быть проверены учением Церкви. То есть, тут не столько «я сам себе хозяин», сколько «вот, он сказал, а ты уже – внимай». То есть, в продолжение Костиных слов, ты всё равно принимаешь решение сам. Потому, что… 

Вот, я слушала Вас внимательно, и я задумывалась о том, что традиция духовничества в России, на Руси – она всегда была довольно крепка, и она… так… твёрдо устоялась, и сейчас, в постсоветском пространстве, людям очень хочется, всё-таки, куда-то прильнуть внутренне, к какому-то духовному пастырю, который поведёт их за собой. И, в этом смысле, голод духовный – он тоже может быть… ну… как бы… удовлетворён в случае, если человек найдёт наставника, действительно, с которым они будут, в духовном смысле, идти рука об руку. 

Отец Сергий, сколько лет Вы в священстве? 

О.Сергий: 

- Двенадцать. 

К.Мацан: 

- Это – много или мало? 

О.Сергий: 

- Я думаю, что это – мало. 

К.Мацан: 

- Вы сказали в первой части программы про тот опыт такой тихой внутренней радости, внутреннего восторга – может быть, это был первый такой опыт от встречи со Христом, от погружения в церковную жизнь. И, нередко, бывает так, что человек, этот опыт переживая, потом постоянно по нему скучает. 

И, с одной стороны, наверное, в этом ничего плохого нет. Пережив эту радость, мы хотим к этой радости возвращаться. Испытав эту сладость, мы хотим постоянно эту сладость чувствовать. 

С другой стороны, вот это скучание, искание «вот того же самого» состояния, которое было вначале, может превратиться в то, что Вы назвали «идолом», может пойти по какому-то неверному пути. 

Вот, как быть человеку? Что Вы об этом думаете, как пастырь? Как переживать, если это состояние пока не вернулось… а, может быть, и никогда не вернётся в том же виде, в котором нам так хотелось бы его снова пережить? 

О.Сергий: 

- Ну, это состояние – оно, на самом деле, периодически, всё равно, возвращается. Может, не так ярко. 

Препятствие этому состоянию – скорее, суета. То время, которое можно было бы посвятить личным отношениям с Богом – молитве, чтению Священного Писания, может быть, даже… там… каким-то трудам – пойти помочь в храме что-то сделать. За это всё Господь – и поначалу, и в дальнейшем – Он даёт эту радость. 

Мы из евангельского состояния наемника, я думаю… до конца жизни, всё-таки, так и не выберемся. Всё равно это будет, как бы… 

К.Мацан: 

- Вы имеете в виду – не выберемся до состояния сына? 

О.Сергий: 

- Нет, не выберемся… мы иногда бываем в состоянии раба, в состоянии наемника, в состоянии сына. И, когда у нас… ну… нету сил быть сыном, Господь нас завлекает как наемников. Когда нету сил уже даже ради вот награды что-то делать, Господь нас может припугнуть вот… чем-то… 

К.Мацан: 

- Как интересно! Мы, вообще-то, эту метафору… ну, не метафору, а… такой… евангельский принцип… святоотеческий… вот этих трёх состояний – раба, который повинуется из страха наказания, наемника, который повинуется и служит Богу за вознаграждение, и сына, который идёт к Богу по любви, не желая огорчить Отца – мы обычно на него смотрим… так… сверху – вниз. То есть, мы, каким-то образом, должны от «раба» продвинуться к «сыну». 

А Вы предлагаете очень интересную, другую логику: наоборот, как бы, снизу – вверх, посмотреть. В принципе, мы для Бога – дети, изначально, Он нас любит, как детей. Но мы можем сами этого оказываться недостойными, и тогда Господь нисходит и говорит: «Ну, хорошо, будь наемником, хотя бы. А, если уж не так, будь, хотя бы, рабом…» Это – очень интересный, какой-то иной взгляд, на самом деле. Я об этом никогда так не думал. 

К.Лаврентьева: 

- Мы сегодня очень много раз повторили слово «состояние». А как это совмещается с советами святых отцов не углубляться слишком во внутреннюю рефлексию? Ведь, тут тоже можно обжечься, тут тоже можно столкнуться с таким понятием, как прелесть. Если очень сильно концентрироваться на собственных ощущениях.  

То есть, как бы… как тут и мимо не пройти, и совсем не уйти в это, не погрузиться с головой? Когда это уже будет во вред. 

О.Сергий: 

- Ну, тут… мне кажется, важно не путать свои эмоции и, собственно, саму благодать. 

К.Лаврентьева: 

- А как не путать? 

О.Сергий: 

- Благодать может дать эмоции, но… всё-таки, сами эмоции – это не благодать. 

К.Лаврентьева: 

- Но нужен очень духовный опыт большой, чтобы не путать… А вот, человек только пришёл в храм… например, женщина – у женщин же всё куда более эмоционально… 

О.Сергий: 

- Да. 

К.Лаврентьева: 

- … и, очень часто, мы… как-то… путаемся, где нам Бог говорит, а где – эмоции. И, в таком случае, отец Сергий, как различать? 

О.Сергий: 

- Ну, понимаете… благодать – это, всё-таки, нечто большее, чем эмоции. И, если мы эмоции, пусть благодатные, назовём эмоциями, Господь нас за это не осудит. Просто, наши эмоции – это наши эмоции, и не больше. Как, опять же, святые отцы говорят… там… про сны, и про видения: если видения от Господа, и мы их не примем, Господь нас за это не осудит. 

К.Мацан: 

- Просто, я часто от священников – очень опытных и уважаемых – слышу это слово «состояние» – именно важность состояния – и это, как раз-таки… они в это вкладывают, как раз-таки, не эмоции, а то, что больше эмоций. 

То есть, ты… потому, что… в своём вопросе, Кира, так… отождествляешь эмоции и слово «состояние»… 

К.Лаврентьева: 

- Нет, я не отождествляю… 

К.Мацан: 

- … но получилось так. А, как раз-таки… вот… 

К.Лаврентьева: 

- Я спрашиваю, скорее, как отличить одно от другого… 

К.Мацан: 

- … опытные пастыри, как раз-таки, по моим наблюдениям, как раз-таки, говорят, что эмоция – это эмоция, а вот состояние – это уже глубинное, целостное некое измерение человека… 

К.Лаврентьева: 

- Переживание. 

К.Мацан: 

- … в его целостности – это состояние его сердца, это – внутренний человек, вот то, о чём святые и говорят – внутренний человек. Вот, к этому внутреннему человеку применимо это слово «состояние», наверное, в самом… таком… высшем смысле, а не просто эмоциональное состояние. Если я доходчиво эту мысль пересказал… 

О.Сергий: 

- Я понял. То есть, мы сейчас немножечко запутались в терминах. 

К.Мацан: 

- Да. Мне кажется, вот тут это… но это, на самом деле, очень важно – потому, что мы же употребляем слова, и ими мыслим, и, в итоге, по ним строим свою жизнь. 

О.Сергий: 

- Да. Возможно. Вы знаете, я, на самом деле, пришёл и в Церковь, и в священство уже с некоторым своим «багажом». А «багаж» у меня – самый что ни на есть инженерный, отчасти – естественнонаучный. 

К.Мацан: 

- Так… 

О.Сергий: 

- То есть, опыт, эксперимент, наблюдение – это для меня вот – всё. 

К.Мацан: 

- Родные слова науки! 

О.Сергий: 

- Родные слова, да. И, поэтому, я, наверное, вкладываю в понятие «состояния» именно то, что я могу как-то отрефлексировать в себе. Но, при этом, я совершенно не путаю это с благодатью. 

Я в себе отрефлексировал – это что-то там… моё внутреннее. Благодать это вызвала или не благодать – я не могу быть на 100% уверенным, но благодать – это совсем другое. Это – не про те эмоции, которые я в себе отрефлексировал. 

К.Лаврентьева: 

- Я, всё-таки, тогда докручу. А надо ли рефлексировать над каждым состоянием? Вы говорили: «Я отрефлексировал в себе…» – насколько это приемлемо и полезно для всех? 

О.Сергий: 

- Ну, мне кажется, нужна золотая середина. Если вообще… 

К.Лаврентьева: 

- Где она? Как её определить? 

О.Сергий: 

- Ну… если вообще не рефлексировать, то мы станем такими… зажатыми невротиками… 

К.Лаврентьева: 

- Тоже плохо, да. 

О.Сергий: 

- Да. Если только и заниматься тем, что рефлексировать – ну… мы в это можем благополучно погрузиться, и дальше уже… тоже… как-то убежать от жизни. 

Мне кажется, тут нужна золотая середина. И себя слышать уметь, и себя чувствовать уметь – вот, именно вот… свои эмоции, и, в то же самое время, понимать, что они ограничены, как и мы, люди. Они могут в чём-то ошибаться, они могут не соответствовать действительности, больше того – они могут даже искажать наше восприятие. 

К.Мацан: 

- Сергей Фудель в книге «У стен Церкви», если я не ошибаюсь, приводит слова одной монахини о духовной жизни. Она говорила так: «Очень трудно Вам объяснить, что такое духовная жизнь. Достаточно, чтобы Вы знали, что она существует». Вот, мне кажется, сюда же можно поставить и слово «благодать», о которой мы говорим. Потому, что очень трудно – может быть, невозможно – сформулировать, что такое благодать. И нам, простым людям, достаточно просто знать, что она существует. Что Вы об этом думаете? 

О.Сергий: 

- Ну… я полностью согласен, что… 

К.Мацан: 

- С Сергеем Фуделем? 

О.Сергий: 

- … и с Сергеем Фуделем, и с тем, что благодать какими-то внешними, по отношению к благодати и к Богу, терминами не объяснишь. Это такое переживание, которое выше всяких эмоций, каких-то мыслей, это – другой уровень. 

К.Мацан: 

- А вот Вы очень интересно начали рассказывать про Ваш «багаж» – инженерный и естественнонаучный. Не входило ли это в противоречие с верой, с религиозным путём познания мира? Ведь, часто именно люди такого, естественнонаучного, склада ума, учёные, склонны считать веру чем-то… неполноценным, ненужным – именно потому, что вот «у нас – другое мировоззрение, естественнонаучное». Для Вас не было противоречий? 

О.Сергий: 

- Я сейчас вот не помню, действительно ли у меня возникали какие-то сомнения именно при стыковке веры и наблюдений за миром… там… каких-то, и физических законов… я сейчас такого не припомню.  

Я вспомнил такой интересный эпизод. Курс второй, и преподаватель – такой, прожжённый атеист, говорит: «В ДНК – 4 миллиарда молекул. Ну, какой здесь Бог?» У меня сразу вопрос возникает: «И что же, эти 4 миллиарда молекул сами выстроились?» 

То есть, то, что для него – доказательство отсутствия Бога, для меня – доказательство Его существования. 

К.Мацан: 

- Очень интересно! А сам принцип… вот, Вы сказали – эксперимент, опыт, наблюдение. Ведь, многие полагают, что это – то, что невозможно применить к области веры. Ну, какой эксперимент? Какое наблюдение? За чем? За Богом наблюдение? За благодатью наблюдение? Так же не бывает!  

Или, всё-таки, можно одно с другим… если угодно, Ваш такой… инструментарий естественнонаучный, с наблюдением, опытом, экспериментом как-то экстраполировать на церковную жизнь, на духовную жизнь, на приход к вере? 

О.Сергий: 

- Ну… наблюдение, как за объектом, тут, конечно, невозможно. Но… нельзя сказать, что невозможен эксперимент.  

К.Мацан: 

- Так… 

О.Сергий: 

- В качестве эксперимента может быть и личное обращение к Богу, и, мне кажется, оно очень важно. Вот, именно как эксперимент, для человека, который сомневается – личное обращение к Богу, личная его просьба о чём-то. И попытаться услышать ответ. 

Может быть, ответ будет в виде какого-то действия внешнего. Вот, например… сколько вот… уже когда я был священником, девушки приходили – такие симпатичные – жаловались: «Замуж хочу! Никто не берёт». Я говорю: «Молись Господу, молись Богородице – проси хорошего мужа, чтобы Господь дал именно настроенного на семью». Начинали молиться – и все вышли замуж. Причём, за хороших мужей. 

К.Мацан: 

- Работает! 

О.Сергий: 

- Да, работает, да… 

К.Лаврентьева: 

- Отец Сергий, а Вы помните свою первую Литургию? 

О.Сергий: 

- Именно, когда рукополагали, или уже следующую, когда я сам уже служил? 

К.Лаврентьева: 

- Когда были наиболее запоминающиеся переживания, скорее… 

К.Мацан: 

- … и состояния. 

К.Лаврентьева: 

- Сегодня – это наше любимое слово! 

О.Сергий: 

- Да, да… я помню. Вот, то, что я запоминаю… ну… как бы… мне запомнилось – оно… либо просто не было ни с чем связано – просто вот, как-то Господь вдруг коснулся сердца, и – еле слёзы сдерживаешь, прямо во время Литургии, хоть останавливай, там… на две минуты… вот… 

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА» 

К.Мацан: 

- Священник Сергий Борзых, клирик Троицкого храма села Болтино, сегодня проводит с нами этот светлый вечер. 

Вы говорили о том, как иногда слёзы подступают к горлу во время молитвы… во время Литургии… 

О.Сергий: 

- Да. 

К.Мацан: 

- … и приходится даже…  ну… хотелось бы даже её остановить на пару минут… 

О.Сергий: 

- … но как-то получается, да, себя взять в руки всё-таки, в итоге. 

К.Мацан: 

- А мы вправе, вообще… это же не только священников, наверное, касается? Вопрос, который актуален для любого человека, который, так или иначе, может быть, даже на своём каком-то абсолютно простом, домашнем уровне, пытается к молитве приступать… мы вправе всегда ждать одних и тех же вот этих радостных состояний? А если молитва протекает вообще без этих состояний? Наша домашняя даже, не обязательно лит… я уж не говорю про молитву священника в алтаре – потому, что ничего про это не знаю, и не могу судить. 

О.Сергий: 

- Я думаю, что нет. Я даже больше скажу – если мы уж так много говорим сейчас про эмоции – благодать Божия, и её действие на нас – они далеко не всегда коррелируют с эмоциями, хорошими или плохими. 

Бывает, что благодать Божия действует на нас при хороших эмоциях, бывает, что всё внутри крутит, и не знаешь, что делать, и при этом – Господь рядом. Но, при этом, Господь ждёт некоего движения труда, какого-то преодоления.  

Потому, что бывает время, действительно, потрудиться, бывает время и вот как-то так вот… порадоваться, может… такая вот, какая-то внутренняя радость, даже вот… до слёз. 

К.Мацан: 

- У кого-то из христианских авторов такая мысль встречалась, что «сухая» молитва даже более угодна Богу, чем вот такая пламенная… 

К.Лаврентьева: 

- У Феофана Затворника. 

К.Мацан: 

- … да, наверное, у епископа Феофана… потому, что, вроде… когда тебя и так вот… захлёстывает желание и радость, ты и будешь молиться. А вот, попробуй, заставь себя это сделать, когда внутри всё молчит. 

О.Сергий: 

- Да, возможно, возможно… И, может быть, действительно, Господь именно в такие моменты проверяет произволение человека, даёт этому произволению максимально, что ли, проявиться. 

К.Лаврентьева: 

- Ничего себе… Отец Сергий, а как Вам даётся исповедь – сложно? Легко? 

О.Сергий: 

- Вы знаете, исповедь – это, с одной стороны, так вот… эмоционально тяжело ( опять же – «эмоционально» говорю ). С другой стороны, я всегда на неё иду с радостью. Потому, что есть возможность человека как-то приободрить, есть возможность сказать ему что-то хорошее. И, что самое главное, в Исповеди я становлюсь свидетелем отпущения грехов человека. То есть, пришёл человек с грехами, ушёл – уже Господь ему отпустил. И, на самом деле, быть свидетелем этого – это радость. 

К.Мацан: 

- Я не могу, повинуясь долгу журналиста, не затронуть одну тему…  

Мы с Вами до эфира общались, и Вы рассказывали, что из-за аллергии, определённого типа, у Вас возникли трудности… ну, просто… нахождения в храме и совершения Богослужения. 

О.Сергий: 

- Да, было такое. 

К.Мацан: 

- И, на какое-то время, пока эти трудности не были, с помощью врачей, нивелированы, или как-то облегчены, Вы даже не могли совершать Литургию. 

О.Сергий: 

- Да. 

К.Мацан: 

- Вот, священник, которого – ну, тоже не без воли Божией, наверное, да – по состоянию здоровья, лишили, на время, возможности совершать Литургию… как Вы это переживали? 

О.Сергий: 

- Ну… это для меня было, на самом деле, очень тяжело, непросто. И… вообще, негативные эмоции человек – он их, автоматически, вытесняет. И вот, у меня они сейчас в таком состоянии – вытесненном – но я помню, что было так… очень печально. Я… там… даже… всю Литургию сидел в трапезной, у нас в храме, там… как-то слушал её трансляцию – хоть так побывать на Литургии хотелось. 

Да, это было весьма трагично, и… может быть, даже некое было Божие наказание, научение… 

К.Мацан: 

- У меня есть предположение – чисто умозрительное – что когда тебя чего-то лишают, и ты потом к этому имеешь возможность вернуться, ты возвращаешься к этому с новым сердцем, по-новому посмотрев… вроде бы, на уже знакомую область, знакомое явление. 

Было ли какое-то у Вас… не знаю… обновление Вашего отношения к Литургии, к служению священника, какая-то новая рефлексия? 

О.Сергий: 

- Была радость Встречи – что я опять вернулся, и опять могу послужить. Это… действительно, это была большая радость, что… 

Я вот помню… летом у меня это началось… ну, не то, чтобы началось – как бы… я понял, что дальше, если я не последую рекомендациям врачей, то моё здоровье просто покатится под откос – совсем, окончательно. И на Рождество я – уже после этого лета – я послужил опять Литургию. Это был праздник! Это была, действительно, вот… такая радость… встречи опять с Богослужением! 

Вот, именно – что-то я переосмыслил… но… 

К.Мацан: 

- Я не говорю о радикальном переосмыслении… 

О.Сергий: 

- Да… 

К.Мацан: 

- … вряд ли священник может радикально своё служение переосмыслить… но – в какой-то степени, в какой-то области, в каком-то отношении…  

О.Сергий: 

- Это как… скорее… встреча старого друга, который… и я понял, что этот друг мне – очень дорог. Вот. Гораздо более дорог, чем я мог предположить ранее. 

К.Лаврентьева: 

- Вы знаете, наш разговор сегодняшний – очень важен лично для меня. Потому, что мы, так или иначе, в течение часа, говорили о том, что радость в Боге – радость духовная, радость эмоциональная, радостное состояние – может очень часто протекать с болью. 

Я недавно читала в книге греческого проповедника отца Андрея Конаноса о том, что когда Господь к нам прикасается, нам не только радостно, но нам больно – потому, что Он прикасается к нашим ранам. И, в этом смысле, очень важно об этом говорить, чтобы, может быть, как-то развеять лишние иллюзии, что христианский путь – это, непременно, только одна радость. 

И… ну… на самом деле, и боль – она ведь радостная. Вот эта вот… Вот… И я слушаю Вас, и понимаю, что все вот эти трудности Ваши, связанные со здоровьем, с временной невозможностью служить Литургию – так или иначе, Господь, всё равно, выводит это к добру, выводит это к свету, и к обретению новой радости. Так ли это, отец Сергий? Или это – моё личное восприятие? 

О.Сергий: 

- Да. Я даже сейчас с вами поделюсь ещё одним своим открытием, которое у меня, примерно вот, как раз, в это время – может быть, чуть-чуть позже, произошло. Это, опять же, моё переживание, моё мнение. Я его, ни в коем случае, никому не навязываю. 

Самое главное христианское переживание – это, на самом деле, не скорбь о грехах, это не чувствование себя грешным, это не какая-то экзальтированная радость, а это – радость от своего собственного бытия, от своей собственной жизни, от того, что Господь вот эту жизнь – дал, и уже никогда не отнимет, радость от того, что эта жизнь – с Господом, и можно её выразить вот в таких словах: благодарю Тебя, Господи, за жизнь, благодарю Тебя, Господи, что я есть, благодарю Тебя, Господи, что есть Ты в моей жизни! 

К.Мацан: 

- Спасибо огромное! Священник Сергий Борзых, клирик Троицкого храма села Болтино, был сегодня с нами в программе «Светлый вечер». 

В студии была моя коллега Кира Лаврентьева, и я – Константин Мацан. До свидания! 

К.Лаврентьева: 

- Всего хорошего! 

О.Сергий: 

- До свидания!