«Путь христианина». Светлый вечер с прот. Дмитрием Кувырталовым (04.07.2017) - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

«Путь христианина». Светлый вечер с прот. Дмитрием Кувырталовым (04.07.2017)

* Поделиться

У нас в гостях был настоятель храма Архангела Михаила в Летово протоиерей Дмитрий Кувырталов.

Разговор шел о том, где человеку искать примеры достойной христианской жизни, и как находить ориентиры на пути к Богу.

 

 

 


Л. Горская

— В эфире радио «Вера», программа «Светлый вечер», здесь, в студии, Лиза Горская. И со мной этот светлый вечер проведет протоиерей Дмитрий Кувырталов — настоятель храма Архангела Михаила в Летове. Наши слушатели очень хорошо уже отца Дмитрия знают. Мы сегодня поговорим о хороших примерах.

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Давайте. Добрый светлый вечер! Всегда приятно говорить о хорошем.

Л. Горская

— Когда встречаешь такие примеры на жизненном пути, как-то идти легче, может, для себя что-то понимаешь. Я думаю, что для наших радиослушателей мы Америку не откроем, тем более что многие из них сами такие примеры нам подают — сколько у нас случаев, когда после программ появляются люди, которые решают проблему, которая поставлена в программе: ремонтируют дом престарелых, кормят нуждающихся и т.д. А у вас, отец Дмитрий, были такие примеры?

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Примеров всегда много, но трудно о них говорить, как ни парадоксально. Хотя говорить приятно всегда. Но трудно, во-первых, потому, что эти люди живые, и, по сути, получается, что мы все на пути, и каждый пример это как некий, может быть, отклик Неба, отклик Божий на твое произволение — доброе, искреннее, на твой маленький какой-то порыв, может быть, немощный, младенческий, но настоящий. И Господь, конечно, откликаясь на него, устраивает нашу жизнь, устраивает самым неимоверным образом. Самый расхожий пример, это когда батюшку благодарят за молитвы: «Батюшка, мы так благодарим, у нас операция прошла благополучно». Батюшка, конечно, молился, но в эту минуту, понимая, что всё благополучно совершилось, разве можно себе приписать плоды этих трудов, этих усилий? Это великая милость Божия. И в данном случае за смирение этих людей, которые, не надеясь на свои молитвы, просили молиться своих близких, особенно священнических молитв, церковных молитв, Господь устроил наилучше для них — они за это Бога благодарят. И мне всегда очень радостно слышать, когда люди благодарны. Ведь чаще всего приходят с просьбами и с тревогой, с горем, с какими-то страшными событиями. Когда приходят с радостью, и делятся сокровенным — это настолько утешительно, настолько веселит сердце, верующее особенно. Вот буквально на днях одна наша усердная прихожанка рассказала сон, который ей приснился: она видит себя в храме среди множества икон. Причем не может разобрать надписи на этих иконах. Видит, что все святые на них, и пытается приложиться к иконам и выяснить, что за святой на них написан. И вдруг слышит голос: «Да никакие это не святые, это самые великие грешники, которым Господь явил свою великую милость, и нам с вами подарил этих святых, чтобы нам показать, как милостив и долготерпелив Господь, и что каждому из нас готов дать эту благодать, лишь бы только сердце откликнулось». И она проснулась на этих словах. И поняла, что святые — это не какие-то особые люди, избранные, а те самые грешники, которые порывом своего сердца, произволением откликнулись на призыв Божий и последовали за ним. В своей жизни старайся исполнить Евангелие.

Л. Горская

— Вообще, насколько мне известно, лучше к снам скептически относиться.

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Лучше. Вообще, чем строже человек к себе, тем внимательнее он к своей совести и тем взыскательнее он ко всему происходящему вокруг, и тем более то, что происходит во сне. Во сне, как ни парадоксально, но сон бывает очень поучительным, там проявляется наше произволение — обнаженное, такое, какое оно есть. Склоняемся ли мы к добру или к дурному — всё это проявляется именно во сне. И когда человек просыпается, он чувствует либо скверну, либо тревогу, либо тяжесть навалившуюся, либо утешение, отраду и какой-то светлый покой.

Л. Горская

— У вас был такой пример, который вас лично вдохновил?

Прот. Дмитрий Кувырталов

— В моей жизни как-то так получается, что я с огромным количеством людей общаюсь, и само общение поучительно для меня неимоверно. И примеров, конечно… Я с самого начала своего священнического пути был окружен этими благодатными добрыми примерами: именно как вера, или как благодать Божья меняет человеческую жизнь, меняет всё устроение, меняет окружение даже. Мой первый помощник, приснопоминаемый покойный Петр, трудник храма первый, скончался на послушании церковном, в автокатастрофе — за просфорами поехал перед службой. И вот: пьяница, крестьянин русский, на тракторе мог неделями сидеть, когда пахота или посевная, или уборочная, а потом в паузы на 2-3 недели он запивал. Но однажды разболелся так, что уже при смерти фактически, уже врачи от него отказываются. И он понял, что другого выхода, как только к Богу, у него больше нет. Он взялся за Евангелие, взялся за молитвослов, начал молиться, в храм начал ходить, причащаться, исповедоваться, пить бросил. Через 2 месяца пошел на проверку, врачи удивляются, говорят: «Мы не можем понять, диагноз не подтверждается. Что, врача какого-то себе нашел?» — «Да. Такого врача, что не только тело, но и душу лечит». И достает из кармана молитвослов, говорит: «Вот мой врач, вот мое Евангелие, вот мой Христос». И действительно, выздоровел. И после этого он без всяких болячек, без запоев трудился уже на храме несколько лет у нас на приходе, пока так трагически не скончался. Но случай с ним бы, я бы сказал, комичный и поучительный для нас всех: он рассказывал, уже будучи церковным человеком, как когда-то еще советских крестьян возили в Дрезден, в Германию. Как примерный, колхоз тогда получил премию в виде поездки в ГДР. Они пошли в Дрезденскую галерею, и некая фрау, экскурсовод, рассказывала им про произведения искусства, про историю Германии, Дрездена. Понятно, что русские крестьяне делали: пьянствовали и играли в карты — в автобусе, в гостинице, в поездке. В конце концов она уже не выдержала и, всплеснув руками, говорит: «Вы, русские свиньи! Нельзя так себя вести! Я вам рассказываю, а вы только гогочете». Вступился только один Петр за русских крестьян: «Нет, фрау, — как-то он ее назвал, — мы крестьяне! Вы нам расскажите про покосы, про удои, про фураж, про посевную. Какая урожайность по Германии? Вы знаете?» — «Нет, я этого не знаю». — «А нам это интересно!» (Смеется.) И он как-то ее по-доброму, что называется, утешил и успокоил, и своих мужиков как-то приструнил, чтобы они вели себя соответствующим образом. И получилось, что он, будучи еще нецерковным человеком, он нашел добрые и правильные слова, и вызвал интерес у всех к этой поездке. Она действительно старалась потом впредь говорить больше о земле, о каких-то житейских вещах. Мне это было одним из первых уроков: что к каждому человеку надо подобрать свой ключик, к каждому человеку нужно свои слова найти, потому что сердце у человека очень глубоко, и оно обязательно откликнется, если говорить от сердца.

Л. Горская

— Но это, если с любовью говорить.

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Безусловно. Я думаю, что в любви это единственный смысл нам обращаться друг к другу. Когда человек в негодовании, когда человек в злобе, мне вообще кажется, что это состояние противоестественно для человека. Человек, в общем-то, добр по естеству своему. Как некое животное, которое хочет сытно есть и сладко спать — много-то человеку не нужно, он очень неприхотливый, невзыскательный. Но злоба, ненависть, остервенелое отношение друг к другу — это противоестественные вещи, это как одержимость, она не свойственна человеку. Мы должны все-таки со стороны иногда на себя смотреть, что с нами происходит.

Л. Горская

— Не обязательно злоба, это может быть суета какая-то, загнанность — полно всяких разных эмоций, которые нас отвлекают от того, чтобы видеть суть.

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Действительно, они вымывают из нас главную цель нашего общения. Общение возможно только с любовью. И вообще, человек может понять, раскрыть и прочитать эту книгу — другого человека — только любовью. Другого нет у нас словаря, зеркала душевного или какого-то средства, чтобы понять другого человека. Я считаю так: если любви нет, молчи. Просто тихонечко ищи в своем сердце, тихонько нащупывай в своем сердце этот пульс доброго отношения друг к другу — во всяком случае, снисходительного, и уж точно терпеливого.

Л. Горская

— А как на практике этой любви достичь? Может помочь такой метод, например: мне сейчас хочется что-то сказать резко, эмоционально, я не стала говорить того, что планировала сказать, переформулировала, вместо этого снова не стала говорить то, что я переформулировала, потом вдохнула, сосредоточилась — как бы заставила себя доброжелательно отнестись к человеку, полюбить его, и после этого сказала. Это работает?

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Работает. Но это некая технология — техническая сторона дела. Она все-таки связана с неким упражнением — оно безблагодатно. Все равно человек…

Л. Горская

— А как же дела любви? «Если нет любви — делайте дела любви».

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Понуждать себя надо. Но мне кажется, что для верующего человека принципиально важна молитва. В эту минуту очень важно остановиться, конечно. Но не только для того, чтобы зубы сцепить, отвлечься как-то, перезагрузить этот свой внутренний компьютер и заново что-то сказать, а именно помолиться Богу: «Господи, вразуми! Господи, останови меня! Потому что я сейчас дров наломаю, или что-то такое наделаю и наговорю, что потом самому стыдно будет». Поэтому в эту минуту надо остановиться и сказать: «Господи, Ты знаешь мое сердце, сердце этого человека. В конце концов, я самому себе помочь не могу, как я могу ближнему помочь?»

Л. Горская

— А «Солнце да не зайдет во гневе вашем» — откуда эта цитата?

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Это евангельская цитата. Спаситель говорил об этом в Нагорной проповеди, напоминая нам о древних отношениях — зуб за зуб, око за око. У Христа всегда все слова многоуровневые, многогранные. Поэтому нельзя говорить, что Он вот об этом сказал — потому что Он сразу говорит обо всем одной малой фразой. С одной стороны, это утилитарная вещь о необходимости как можно быстрее разрешить все недоразумения человеческие до захода солнца. Второй момент, конечно, собственное сердце надо понудить и умирить: примириться с самим собой, достичь смирения. День — как образ всей жизни. Мы за порог вечности в этот мрак смертный не должны переступить неразрешенными, в негодовании, в недоумении, в обиде на кого-то. И третье: даже если человек гневается… А вообще, гнев это свойство Божие, мы знаем такое выражение «гнев Божий», то есть и Господь даровал нам это свойство для нашей пользы. Гнев возможен, даже необходим, только на грех и, прежде всего, на свой собственный. Если бы не было в нас этой ненависти к греху, то человек давно бы даже не в свинью превратился, а в демона, в сатану, в противника Божьего. И гнев необходим нам самим, чтобы ограждать наше сердце от грязи, от скверны, от этой порочности. И ежели мы видим, как трудно дается это нашему сердцу, конечно, мы будем снисходительно относиться и к близким. Но если мы не ненавидим грех, то мы не можем любить ближнего человека, ближнего своего. Если хочешь любить ближнего — надо возненавидеть грех.

Л. Горская

— Надо отделить грех от человека?

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Вот! Это ключевое понятие — грешника от греха надо отделять. Грешники мы все, грех свойственен нам в той или иной степени, но он не является сутью нашей личности — вот это стержневое. Мы, даже осуждая человека, или говоря о его поступке, мы не можем говорить: «Ты, поросенок!..» и т.д. Нет. «Ты почему так себя ведешь? Смотри, какой ты красивый, как у тебя всё хорошо. Я удивился даже: зачем же ты так поступил? Зачем ты так сказал, зачем ты обманул? Я думал, ты честный, а ты вон как себя ведешь. Помоги тебе Бог, давай уж исправляться, больше такого не делать!» И человек с удовольствием исправится, во всяком случае, пообещает это.

Л. Горская

— Постарается.

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Приложит усилия, в меру своих сил. Господь судит не результат, это тоже надо понимать. Духовная жизнь она непростая, и не все ее могут пройти. Даже среди подвижников находятся люди, которые не могут до конца пройти этот путь. Господь судит только усердие — усилие наше на этом пути.

Л. Горская

— «Светлый вечер» в эфире радио «Вера». С вами в студии Лиза Горская и протоиерей Дмитрий Кувырталов — настоятель храма Архангела Михаила в Летове. Отец Дмитрий, давайте подробнее поговорим о том, что в нашей духовной жизни важен не результат. И в каких случаях не результат? И уж какого результата точно не должно быть — наверное, даже так поставлю вопрос.

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Это разговор не очень короткий.

Л. Горская

— Что считать результатом? Потому что результат-то все равно будет, он важен, но, наверное, невидимый результат.

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Он не очень будет очевиден окружающим (хотя, тоже можно спорить). Святой человек до последнего трудится ведь фактически в одиночестве — то есть он, вопреки внешним обстоятельствам, понуждает себя. Но разговор о духовных плодах — это разговор длиной в жизнь. То есть тут сложно сформулировать в несколько минут, и уж тем более в несколько предложений. Но начать, или дать некий импульс, конечно, необходимо. Сама по себе духовная жизнь — она сокровенна, она невидима, и она не может быть явлена не то что окружающим людям, но даже самым близким в семье. Последняя евангельская заповедь, заповедь блаженства — это заповедь о гонении: «Блаженны, когда будут гнать вас, изгонят, и клевету на вас возложат» и т.д. То есть это действительно испытание для человека — быть христовым, или быть благочестивым. «Желающие благочестно во Христе жить, гонимы будут» — это у апостола Петра. И здесь тоже не должны мы иллюзий строить. Бояться не надо этих гонений, трудностей, этих испытаний, потому что они являются, как ни парадоксально, плодом или предтечей плодов духовной жизни — некая духовная сладость, некая духовная зрелость, некий духовный покой или свет обязательно будет сопровождать нас на этом пути. Первая, мне кажется, даже не ступенька, а первый шаг к духовной жизни — это обращение к Богу. Вот с этого начинается всё. Каждый в своей жизни может вспомнить эту точку отсчета. Я говорю о людях, которые пришли в храм, пришли к Богу, пришли очень искренно, глубоко. В какой момент их жизни произошло это призвание, их встреча с Богом? Как у апостола Павла: «В какую минуту воссиял этот свет?» И таких примерно действительно много. Митрополит Антоний Сурожский рассказывал, как он прочитал Евангелие, желая доказать тогдашнему проповеднику отцу Сергию Булгакову, что он всё врет, он обманывает, что так не может быть всё складно и так всё хорошо, как он рассказывал о Евангелии. 14-летним подростком он прибежал домой после встречи со священником, открыл Евангелие и замер в каком-то ощущении присутствия: «Всё было наполнено Богом вокруг меня, я понимал, что Бог есть всё». И в этой книге, в Евангелии, он встретил Бога живого. И он говорит, что «с тех пор у меня в жизни всё стало меняться». Отец Дмитрий Дудко, московский священник, тоже в 14 лет впервые открыл Евангелие. Хотя он говорит, что «в доме все были верующие, но никто с нами не говорил ни о вере, ни о Евангелии». И он тоже поразился: «Тут же всё правда, тут всё написано как есть». И с тех пор вся жизнь его пошла таким исповедническим путем, проповедью этого Евангелия. Я думаю, что примеры можно множить, но эта точка отсчета — она самая важная в нашей жизни. И насколько глубоко и искренно человек принимает этот глас Божий, к себе призывающий его, дальше уже — широкая полноводная река или маленький ручеек, — но так или иначе он начинает человека вести к этой полноте радости, к райским вратам, к полноте жизни.

Л. Горская

— А выглядеть это может по-разному со стороны.

Прот. Дмитрий Кувырталов

— А со стороны: «Что-то с человеком произошло, он чокнулся, он не в порядке, крыша у него поехала». Первые — домашние — проверяют на зрелость наш импульс, наш порыв к Богу. И они начинают с самого начала нас терзать: «Ты что, какие посты? Какая церковь, ты куда собрался? Ты посмотри на себя! Тебе надо это, тебе надо то». Тот же Антоний Сурожский вспоминал очень комичный случай в своей горячей юности, когда он обратился к Богу и молился по несколько часов в день: «Как-то я стою читаю, и стучится в дверь ко мне очень настойчиво моя бабушка. Я стерпел, не открыл, второй раз проигнорировал, в третий раз уж она настолько стучалась громко, что я решил спросить: «Бабушка, что?» Она говорит: «Внучок, морковку помоги мне почистить». — «Какая морковка, бабушка! Я молюсь». — «Я думала, христианство — это про любовь. Ну, прости, больше не буду тебя беспокоить». И ушла. С тех пор я понял, что христианство — это про любовь. Я оставил молитвы и пошел к бабушке чистить морковку». Всё бывает очень просто, прозаично. Но это действительно испытание веры — именно так она может углубиться, так она сможет иметь выход из себя — из моего личного предстояния Богу уже как благовестие, как служение ближнему.

Л. Горская

— У меня есть любимый пример. Наш друг, которого уже много лет с нами нет — иеродиакон, тихий, смиренный. И вот он со мной общается, и я понимаю, что я такой его лучший друг, такой близкий, он мне так помогает, так меня поддерживает, вопросы какие-то решать помогает. И вот, человек уходит. На его похоронах встречается 200 человек таких же, как я, каждый из которых думает, что он его лучший друг — каждому из которых этот человек помогал, на каждого из которых хватало любви, в первую очередь. И в этот момент просто открываются глаза — ты понимаешь, что рядом с тобой был уникальный человек с большим-большим сердцем. И ты этого не замечал в силу какой-то своей зашоренности. Вот как этого сердца могло хватить на такое количество людей? И теперь у меня есть еще любимый пример — это мой собственный папа. Когда его не стало — только тогда — в эту самую секунду я поняла, что он был миротворцем. Я его никогда вообще в этой категории не воспринимала — я с ним 36 лет рядом провела. Он был кем угодно: чувство юмора, спорт, то-сё, пятое-десятое, куча всего. А когда он ушел, я поняла, что он миротворец, что он кроткий, что он смиренный. И это было очень выпукло и очевидно. И кроме этого нету ничего. И вот как этого можно было не замечать, сталкиваясь с этим нос к носу каждый день, я не понимаю. Вот что это такое?

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Вот-вот. Может быть, это смерть, которая является той чертой, когда становятся очевидными внутренние плоды наши духовные, наши усилия, наши усердия. И по сути, добродетель, которая вырастает, она становится больше нас. И она остается с нами, тогда как не остаются с нами люди, а их дела, их образ, их теплота. Это их величие нас не просто согревает, оно становится стержнем для нас, и оно устремляет нас дальше ввысь. Это очень дорогого стоит. Вспоминается блаженный Иоанн, юродивый в Афинах, недавно скончавшийся, в 2001-м году. На его похоронах собралось человек 20-30 его соседей. Он действительно был блаженным, юродивым. Стали рассказывать случаи из жизни, оказалось, что он каждому помогал: то какую-то копеечку приносил, то продукты в магазин, то колясочку какую-то поставит, покараулит. На 9 дней собралось уже человек 200, а на 40 дней весь город во главе с мэром, потому что оказалось, что он не просто помогал, он обращал ко Христу огромное количество людей: удерживая от греха одних, подталкивая других, помогая благотворительностью третьим. И мэр города тогда сказал проникновенные слова: «Я его завещание открыл, хочу прочитать всем». В этом завещании было его житие фактически: как он пришел ко Христу, как он служил, как он был однажды избит и ощутил неимоверную сладость от присутствия Бога в этой самой страшной скорби, потому что он при смерти был. И он больше никогда не отворачивался от Бога, сладость испытывал и дальше помогал ближним. И мэр города говорит: «Мы сегодня хороним святого человека. Мы должны понимать, что это святой нашего города. Прошу всех записывать чудеса той помощи, которой он помогает и после смерти». Действительно, добродетель бывает неведома и невидима для нас, живущих рядом друг с другом. Это может быть короста греха или нашей житейской суеты и пыли, или просто грубость плоти не дает нам заглянуть чуть глубже, но она становится более чем очевидной, когда мы, разрешаясь здесь от земных уз, связей, восходим к Богу. А у Бога нет мертвых, у Бога все живы. И там становится неимоверный простор, который касается каждого из нас — это свидетельство вечности жизни.

Л. Горская

— Как же нам быть, если получается, что мы не способны адекватно видеть суть вещей, не способны видеть близких людей?

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Есть ответ на этот вопрос, он очень короткий: молчать. Молчанием покрываются многие вещи, даже грехи и недоумения. Ведь грехи, поразительным образом, какими бы страшными они нам не казались в минуту их совершения, или когда близкие грешат, ведь после нашего ухода в вечность, после ухода близких, они как-то исчезают, как вода сквозь песок. И они не становятся столь очевидными, столь возмутительными, как нам они кажутся сейчас, сиюминутно. А добродетели, наоборот, кажутся пустяками, кажутся какой-то мелочью, какой-то ерундой, обыденностью, но когда человек уходит, они становятся бриллиантами их величия: они сияют, они сверкают под благодатными лучами божественного ведения и суда, и становятся очевидными всем нам.

Л. Горская

— Но это же правда так, это же чудо самое настоящее!

Прот. Дмитрий Кувырталов

— И мы удивительным образом становимся свидетелями этого чуда, причем данного нам осязательно — в самых близких людях мы это видим. И это парадокс. Это тот аргумент, против которого нет возражений у богоборцев, у атеистов и т.д. То есть все понимают, что есть некая черта, за которой споры все прекращаются, и становится всё очевидно. Поэтому с кем бы мы ни разговаривали, кого в чем не пытались бы убедить, мне кажется, такое благоговейное молчание, снисхождение к немощам близких — самое уместное свойство и качество. Уж точно не ненависть, не гнев, не злость, не истерика и т.д. А тихонечко, спокойно переждать эту ситуацию. Если возможно, кротко обличить и поддержать человека. Ежели это невозможно — молиться, молиться о нем, сколько есть сил, сколько есть веры, произволения, чтобы Господь вразумил. Потому что мы как слон в посудной лавке, мы только дров наломаем, а человеку помочь не сможем.

Л. Горская

— Это уж точно. А вот молчание — оно же мыслей, наверное, тоже касается?

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Конечно. Но это уже такое высокое достаточно понимание для духовной жизни. Один нынешний афонский подвижник, молчальник, говорил, что враги наши — это наши мысли. Мы действительно слишком много думаем. Если задуматься о том, что в нашей голове — ведь просто ужас, какая там сутолока, сколько суеты. Много ли там хороших мыслей? Если эти хорошие мысли подталкивают нас к каким-то добрым поступкам, но чаще они бывают бесплодны. Вот это и есть внутренняя духовная брань, которую человек ведет сам с собой на протяжении всей своей жизни. И блажен человек, который это понял и приступил к этой брани, к этому деланию. И жалко, что мы об этом вспоминаем только на смертном одре, когда мы оказываемся один на один с самими собой, со своими мыслями.

Л. Горская

— Может быть, людям кажется, что их мысли им неподконтрольны и от них не зависят вообще. И относительно части мыслей это действительно так.

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Мысли нам неподконтрольны и в большинстве своем не зависят от нас, это действительно факт исторический, медицинский, как угодно. Но ежесекундно в нашей голове может оказаться только одна мысль. Нам кажется, что их много, но на самом деле она одна, просто они быстро меняют друг друга. И от нас уже зависит: эту мысль впустить в наше сердце или не впустить, то есть дальше — преграда. Мы ее будем обмусоливать, с ней беседовать, сочувствовать или негодовать, прогонять эту мысль, то есть произволение сердца доброе здесь обнаруживается. Отцы говорят, что уже следующий этап духовной жизни, когда человек внимательно и трезво следит за собой — что у него в голове и что у него в сердце. И по большому счету, понудить себя произнести одну короткую молитву: «Господи, помилуй!» — или — «Слава Богу!» — или «Господи, благослови!» — ничто нам не возбраняет…

Л. Горская

— Или: «Господи, прости!»

Прот. Дмитрий Кувырталов

— «Господи, прости!» — это чаще всего, это самое такое основополагающее. Я рад, если каждый человек в единовременную точку молитву вставит — и тогда поменьше этой сутолоки в голове будет, сердце успокоится, тогда Богу будет просторнее в нас.

Л. Горская

— А «Господи, благодарю!»?

Прот. Дмитрий Кувырталов

— «Слава Богу, слава Богу!» — чем чаще мы будем повторять эти слова… Наш ум, как кто-то из отцов учил, превращается в престол Божий, он подобен Херувимам, которые имя Божье носят на своих крыльях и вперяют свои взоры в Божий лик. А мы имя Божье произносим каждый раз в своем уме, в своем сердце непрестанно — конечно, наше сердце меняется, конечно, наш ум становится иным. Всё вокруг преображается, если человек преображается изнутри.

Л. Горская

— Протоиерей Дмитрий Кувырталов — настоятель храма Архангела Михаила в Летове. Здесь еще с вами в студии Лиза Горская. Оставайтесь с нами, мы вернемся через минуту.

Л. Горская

— «Светлый вечер» в эфире радио «Вера». Здесь Лиза Горская и протоиерей Дмитрий Кувырталов — настоятель храма Архангела Михаила в Летове. Отец Дмитрий, мы начали говорить про мысли. Давайте, может быть, немножко подробнее для тех, кого коснулись ваши слова о том, что это великое дело: следить за своими мыслями…

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Насколько это возможно. Помыслы действительно скачут в нашей голове и не дают нам покоя. Но если человек ведет трезвенный образ жизни, то есть если он старается за собой следить, то по опыту Отцов, уйдет на приборку этого внутреннего чердака, нашего чулана, несколько дней. Притом, что это 2-3-4 дня, неделя, если мы усердно просто будем произносить про себя имя Иисусово, или Божью Матерь призывать в помощь: «Святая Богородица, спаси нас, Господи Иисусе Христе, помилуй мя!» — этого вполне достаточно, чтобы наши мысли пришли в некое согласие, в некий порядок, чтобы мы стали зрячими, видя, какие мысли и для чего приходят в наше сердце. И приходят ли они в наше сердце, или просто как ветер проносятся, как бывает, когда соринка в глаз попала — мы слезами промыли или водичкой сполоснули, и пошли дальше. То есть на мыслях не надо останавливаться и не надо фиксироваться, и не надо придавать им слишком много значения.

Л. Горская

— Интересно, что Святые отцы выделяют несколько этапов развития мысли, и говорят, что чем раньше ты начнешь избавляться от ненужной мысли, тем больше шансов у тебя с ней справиться.

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Да, это так: в этой брани мысленной, духовной очень быстро заметить эту дурную мысль и дурной прилог. Но коварство вражеское в том, что он не просто мысли нам всеивает в нашу голову, или откуда-то из эфира к нам прилетают, а те мысли, которые нам сообразны, которые нам интересны, которые вызывают у нас живой отклик. Поэтому сердце сразу включается. И вот здесь наше сердце страстное и погруженное в эту сласть греха, оно очень быстро реагирует, и мы даже не успеваем отделить плохое от хорошего, как уже сердце наше посочувствовало какой-то дурной мысли или какому-то желанию. И вот в этом и есть духовная жизнь — она не в творении добрых дел, это уже плоды духовной жизни. А вот первая ступенька после призывания нас к Богу — это умение разобраться, навести порядок в собственном сердце: узнать, что такое хорошо и что такое плохо для нашего сердца, что съедобно, а что вредно, что ядом является для нас, и расставить приоритеты: что первое, что второе, что последнее.

Л. Горская

— Это получается как такая высшая степень осознанности существования?

Прот. Дмитрий Кувырталов

— По сути, осмысление своего существования, то есть приведение себя в соразмерность всем смыслам: ради чего, кто я, зачем я, — и если Господь меня создал для радости, для любви, то ее отыскать. А раз человек встретился с Богом — он ее отыскал. Теперь — не потерять. А чтобы не потерять, как ни парадоксально, надо ее раздавать как можно больше. А раздавать радость и любовь можно в наполненное этой радостью и любовью сердце. Но главное, чтобы добрые дела, чтобы глазки наши лучились, улыбки сияли, чтобы руки у нас не уставали делать добро. И оно будет тайным, оно не будет показным, оно не будет…

Л. Горская

— Вот я про это хотела поговорить, потому что ведь добрые дела тоже могут таить в себе опасность.

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Еще какую! Не все добрые дела есть добрые — раз. Во-вторых, не все добрые дела являются полезными делами. Многие люди просят денег, в том числе и алкоголики, наркоманы приходят, в двери квартир стучат, говорят: «Я сейчас помру, у меня ломка, запой. Срочно мне дайте, иначе я погибну». Они упрашивают, умоляют, и действительно им веришь, что они могут погибнуть. На этот счет всегда можно трезво и себе и им сказать: «Лучше погибнуть в борьбе с грехом, чем от самого греха». И тут опять же вопрос приоритетов: помочь, поддержать, накормить убогого — это одно; а пойти на сговор с грехом — это совсем другое. И тут действительно идет разбор: доброе это дело или недоброе? Заплатить штраф или не заплатить? Многие говорят, что они налоги не платят. Конечно, надо платить налоги, конечно, надо содействовать добрым делам государственным.

Л. Горская

— У нас недавно тут такой спор случился, буквально сразу за пределами этой студии. Я всю жизнь… Меня, кстати, друг, который сейчас стал иеромонахом, научил: никогда не ездить «зайцем», даже если нет контролеров. И я с тех пор не ездила «зайцем», это был мой жизненный принцип. И тут я случайно проехала в электричке остановку. У меня был билет, и РЖД захотела с меня 200 рублей.

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Как штраф за безбилетный проезд?

Л. Горская

— Да. Потому что у них не предусмотрена такая опция: если ты проехал остановку, ты автоматически считаешься безбилетником. Они мне говорят: «Вы нам должны заплатить 230 рублей за эту остановку, плюс за оформление». Я говорю: «Я вам ничего не должна. Я даже собакам всю жизнь билеты покупаю. Я вам точно ничего не должна!» Мне это кажется несправедливым. И я поделилась с приятелем, он говорит: «Да, у меня тоже был подобный случай. Я до этого никогда не ездил «зайцем», а с тех пор стал». (Смеются.) Аргумент?

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Аргумент, конечно. Можно отбить охоту у добропорядочного гражданина быть законопослушным просто неразумным отношением к принципам. Но к сожалению, государственные служащие и чиновники именно на это поставлены: на соблюдение неукоснительности закона, предписаний, правил и т.д., что, в общем-то, на корню губит изначальные добрые порывы. Это случается с каждым из нас. Например, мама уговаривает сына одеться перед прогулкой на улицу: надеть сапоги или еще что-нибудь. Но это делается таким тоном и таким требованием, что у сына не то что желания не возникает, а он намеренно разуется и пойдет шлепать по лужам босиком.

Л. Горская

— Назло бабушке отморожу себе уши — известный принцип.

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Интонация — насколько она важна! И конечно, я всегда настаиваю — и в отношении ДПС, наших замечательных инспекторов, и всех государственных служащих, чиновников, какого бы они ранга не были, — личный человеческий подход. Всегда надо уметь разговаривать с человеком. И нам, людям, надо тоже уметь разговаривать с ними: расположить человека, побеседовать с ним. Можно многие удивительные вещи для себя открыть. Можно выслушать такие исповеди, что на моем веку тоже бывало: что люди не просто не хотят штраф брать, а наоборот, приходят в храм, начинают вести благочестивый образ жизни, у них в жизни меняется всё — после простой встречи, после простого разговора, который стал этой искоркой. Поэтому я согласен, что в таких случаях, если есть возможность, надо штрафы и т.д. использовать более благочестиво: на милостыню, на добрые дела, на помощь близким. Все равно эти деньги рано или поздно у нас бы исчезли, пропали. Я знаю много случаев, когда люди, пытаясь сохранить свое, в итоге теряли еще больше.

Л. Горская

— Отец Дмитрий так говорит, потому что он знает, что я потом этот штраф, который я не отдала РЖД, отдала бабушке. (Смеется.)

Прот. Дмитрий Кувырталов

— (Смеется.) Я пытаюсь подвести богословское обоснование под добрый поступок. Просто хочется поддержать именно доброе намерение, добрый порыв. Но и очень важно, чтобы государство, и тем более законы государственные, не стали для нас идолом таким незыблемым. Понятно, что меч дан государственному служащему для того, чтобы пресекать зло, для этого он и поставлен.

Л. Горская

— Голова же у него тоже должна быть.

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Конечно. Я однажды выступал перед инспекторами ГАИ, был молебен большой. Закон и совесть — две вещи как бы взаимоисключающие. На самом деле не взаимоисключающие, потому что закон — это нравственный минимум. А совесть — это нравственный максимум. Вот между этим минимумом и максимумом надо как-то уметь себя вести благочестиво и благонравно.

Л. Горская

— Это талант и мудрость нужны.

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Я хотел сказать, что одним из плодов духовной жизни является рассудительность. Многие говорят, что человек начал совершать чудеса. Но это еще не показатель святости. Многие совершали чудеса, но не все спаслись из совершающих чудеса. В Деяниях апостольских описаны случаи, когда и волхвы, и другие люди, и даже среди апостолов — мы знаем, что Иуда совершал чудеса, но потом погиб. То есть чудеса еще не являются той самой чертой, за которой уже нет возврата. К сожалению, для человека, пока мы живы, всегда возможен путь назад и всегда возможно падение — поэтому мы не можем нос высоко задирать и думать, что мы уже чего-то достигли и что-то свершилось уже в нашей жизни. Мы с опаской должны глядеть на свою хрупкость и на ту милость Божью, которая нас все время поддерживает — без Бога мы бы ничего не достигли. И здесь конечно нужна рассудительность, она даже считается выше чудотворения. Как бы человек себя не вел, какие бы подвиги не совершал, безрассудные подвиги могут погубить человека.

Л. Горская

— Рассудительность… Чем рассудок отличается от просто мыслей?

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Хороший, духовный вопрос — как раз касаясь духовной брани. Мысли сами по себе еще не являются ни рассудочной деятельностью, ничем. Это некие импульсы, некие искорки, которые в нашей голове чаще беспорядочно мелькают, как огоньки: погасли, потухли, зажглись, воспламенились, и снова потухли-погасли. Так вот, рассудок это то, что их пытается уже каким-то образом разобрать, проанализировать, сформулировать: «Так, о чем это я? Стоп. А, об этом мы сейчас говорим». Даже во время беседы мы распыляемся, расходимся в разные стороны… Чтобы сформулировать — это работа рассудка. А рассудительность — это уже духовное свойство: рассудительность зло от добра отделяет, и плевела от семян. У рассудка просто другая задача — аналитическая. Один замечательный афонский старец, приезжавший в одну из нынешних школ элитных, в гимназию Василия Великого, он говорил очень простые слова. Когда одна из родительниц очень хвалила школу: «У нас школа такая православная, так замечательно у нас, мы детей своих хотим научить Православию, чтобы они были благочестивы. Какова цель образования?» На что старец сказал: «Цель образования — научить отличать добро от зла. Не научить каким-то навыкам, жизненно необходимым: зарабатывать деньги или общаться на иностранных языках, или еще что-то, а отличать добро от зла — это задача образования». К сожалению, нынешняя система образования отечественная таких задач перед собой не ставит. Но мы надеемся, очень надеемся, что рано или поздно такая задача будет озвучена, и мы научимся отличать добро от зла. Во всяком случае, сами, и своих детей будем этому учить.

Л. Горская

— Но это, наверное, к вопросу, которого мы здесь касались: о букве закона, о буквоедстве.

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Буквоедство — вещь очень горькая, буква убивает на корню самые даже искренне, добрые намерения, которые были изначально заложены. А Дух животворит. Еще раз повторюсь, что прежде, чем что-нибудь сделать — помолиться. И если мы в своем сердце (а Господь очень быстро откликается) услышали или проинтуичили какое-то движение сердца — уступить, послушать, или, наоборот, бороться до конца и настаивать на своем; или уйти от конфликта и сделать то, что я считаю должным сделать, и сделать это без сомнения в сердце — мы должны это сделать. То есть в любом случае Бог обязательно откликнется на нашу просьбу о помощи. Здесь надо понимать, что мы — со всеми своими мозгами, рассудительностью, своими принципами… Своими принципами — у нас же тоже есть свои принципы — так же, как принципы есть и у государственных чиновников или просто у наших близких. И вот эти принципы на принципы когда встречаются, начинаются искры, начинается грохотание, громы и молнии. И, в конце концов, переходит всё в мировые войны, во всемирные потрясения. Это, к сожалению, так. Есть замечательный пример, я позволю себе его рассказать, потому что он касается нашего замечательного ежегодного лагеря на Селигере. Там очень много вместе с нами народа стоит, наш лагерь — это больше сотни человек. А в отношении всех наших соседей — там, конечно, ситуация более вольная: кто хочет, когда хочет… И это тоже сотни и сотни человек, если не тысячи. Так вот, в один прекрасный вечер одна очень шумная компания не очень благочестиво, мягко говоря, себя вела: с матерщиной, с громом, с музыкой, с руганью и т.д. А наши прихожане, которые стояли в соседнем лагере с детьми, благочестиво молитвенное правило вечером читали, конечно, они сначала возмущались. А ребята были все очень спортивные, с прошлым боевым, среди них были офицеры. И конечно, сидели и думали: ну что, пойти сейчас, разобраться с ними? Решили пойти и разобраться. Приходят, говорят: «Вы, туда-сюда…» Началась перепалка. Чудом не дошло до потасовки. Наши ребята отошли в сторонку, сели у костра в тишине, подавленные: ну что, пойти драться? Мы их враз закопаем, живого места не останется. Один из наших, среди них был чемпион Советского Союза по вольной борьбе, говорит: «Ребята, я вспомнил одну простую вещь. Помню, после каких-то соревнований в Сочи мы сидели, отмечали нашу победу. И очень шумно отмечали. Соседи нам сделали замечание, началась драка, потасовка, очень многих покалечили. До сих пор я вспоминаю юность свою буйную как один из самых тяжких грехов. Так вот, это мы — те, 25-30 лет назад. Просто нам сегодня Господь вернул эту ситуацию». С этой минуты там тишина, и каждый вечер тишина — мир, тишь и Божья благодать на всем острове. Через покаяние Господь примирил эту ситуацию. Каким-то непостижимым образом она разрешилась без вмешательства человека.

Л. Горская

— А вот это интересно еще тем, что обычно, когда мы кого-то за что-то осуждаем, если покопаться, если покопаться в нас самих, там все эти грехи тоже обнаружатся. И, скорее всего, может быть, еще и в большей степени. Правда, покопаться редко удается так хорошенько.

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Это мужественный поступок: обратиться к себе самому и увидеть себя самого в твоем оппоненте. Ведь, на самом деле, человек видит в другом только собственное зеркало, только собственное отражение. Если во мне нет зависти (представим, что кто-то мне завидует) — а я не знаю, что такое зависть?

Л. Горская

— Я никогда не пойму, что он мне завидует.

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Да. Мне если скажут: «Ты знаешь, он тебе завидует». — «Да? А зачем? А что это такое? А что я должен сделать?» То есть у меня сразу возникает масса вопросов…

Л. Горская

— А если я вижу в другом зависть, значит, я сам завистлив.

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Значит, я прекрасно знаю, что это такое. Значит, я сам чувствую какое-то беспокойство оттого, что я не могу этого, а мне-то говорят, что у меня есть это — значит, люди завидуют. Я начинаю работать над собой.

Л. Горская

— «Светлый вечер» в эфире радио «Вера». Здесь в студии Лиза Горская и настоятель храма Архангела Михаила в Летове — протоиерей Дмитрий Кувырталов. Такая интересная у нас беседа с вами, отец Дмитрий. Что-то я еще хотела спросить. Много чего хотела спросить: и про мысли, и про поступки… И забыла.

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Примеров огромное количество можно приводить. Мысли всегда приходится как-то регламентировать, и самого себя в узде держать и порядочек наводить. Выделить несколько основных мыслей на день, и этим мыслям, этим поступкам (буквально записывать себе) стараться следовать в течение дня.

Л. Горская

— Чтобы не забывать, как я. Я так поняла, что очень хороший рецепт, или прием (ни одно из этих двух слов не подходит), но, тем не менее, очень хорошая вещь — это делать паузы в своем существовании, если так можно выразиться. Делать паузы, останавливаться для, может быть, самой короткой, простой, короткой молитвы.

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Да. Более того, эта пауза не просто жизненно необходима для обращения к Богу. Вообще, наше служение Богу — это называется словом «вера». Вот спрашивают: «Вы верующий человек?» Конечно, вера это вещь не математически обоснованная, не доказуемая, как теорема. Вера — это любовь. Но только в самом маленьком ее семечке, в самом начале любви, как в супружестве, как с родителями: мы же верим родителям, что они нас любят, и мы эту веру не подвергаем сомнению. Иногда бывают, конечно, минутки.

Л. Горская

— Пытаемся иногда, но это глупость.

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Но мы понимаем, что это абсурдная сама по себе ситуация. Так вот, вера в Бога или жизнь в вере — это действительно жизнь в возрастании любви у человека. И понимая эту ниточку, которая всё связывает в нашей жизни, любовь преумножает, и вера должна расти в нас, она не может оскудеть... Точнее, она может исчезнуть, мы можем ее потерять…

Л. Горская

— Это очень страшно. Я вот очень боюсь этого.

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Апостолов об этом просить: «Господи, укрепи в нас веру!»

Л. Горская

— Вот если ее потерять, где ее найти?

Прот. Дмитрий Кувырталов

— И Господь говорит: «Молился о вас, чтобы вы не потеряли веру, когда придет час испытаний». А что такое возрастание веры? А что такое испытание веры? Ведь это искушение, ведь это скорбь.

Л. Горская

— А я, кстати, видела человека, который говорил мне: «Я хочу верить. Во мне нет веры, а я бы так хотел, так хотел!»

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Очень хорошо, пусть ждет скорбей. Так-то, если по-честному: знай, что если ты хочешь откликнуться Богу — будут испытания. И эти испытания именно скорбями называются на человеческом языке. На тот труд терпения, который ради веры, ради любви, ради всего святого, как сейчас говорят, ради Христа, ради Бога, ради вечности, мы совершаем в своей жизни. Что-то надо потерпеть. Если мы хотим, чтобы вера в нас возрастала и укреплялась, мы должны что-то потерпеть. Это великая милость Божья к нам — испытание нашей веры. И беда, если этих испытаний нет.

Л. Горская

— А ведь может быть страшно. Вы так сказали: «Ждите скорбей», — страшно. Или нет?

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Я не ко всем обратился: «Ждите скорбей». (Смеются.) Нет, не страшно. Потому что «всё могу во укрепляющем меня Христе» — с Богом всегда легче, и с Богом всё радости и всё Пасха. И все те скорби, которые Господь претерпел нас ради, ради человека, нашего спасения, взяв на себя всю боль мира, то нам, во-первых, это не такова боль, какова бы могла быть, если бы с нами не было Христа. А во-вторых, она всегда полезна и спасительна. Поэтому это, как некий наш капитал, который необходим нам для встречи с Богом. Мы не с пустыми руками к Богу идем, а что-то приносим в горстке. В нашей вере, в нашей жизни всё от Бога. А что же от нас? А от нас — терпение.

Л. Горская

— А вот говорят, что в скорбях Господь особенно близок. А с другой стороны — Он неизменен. Или это в нашем сердце дело?

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Он действительно ближе к нам в скорбях. Но мы понимаем, что близость Божья к нам, с одной стороны, растворена во всем, в каждой клеточке мира, она пронизана этой благодатью Божьей. Но при этом мы ощущаем это? Нет. А причина? Конечно, в нас причина. Мы можем удалиться от Бога или приблизиться, а Бог к нам всегда с распростертыми объятиями, Он всегда на Кресте, Он всегда в райских вратах, Он всегда на Престоле славы, Он всегда ждет нас и счастлив, если мы окажемся с Ним. Я тут на днях прочитал в интернете один комментарий под проповедью одного миссионера нашего, батюшки отца Андрея: «Неужели 99 процентов людей погибнут, и Бог мог создать всё человечество и мир, зная, что 99 процентов его творений отпадут и станут Ему врагами?»

Л. Горская

— Я тоже хочу задать этот вопрос. Он для меня и до сих пор актуальный. Я его правда по-другому формулировала, наверное, я его глупо очень сформулировала: неужели это всё грехопадение из-за несчастного яблока? Столько страданий и смерть — почему?

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Да, плода познания добра и зла. Много несчастий из-за него, конечно, не из-за него, а из дурного произволения Адама, который, вместо того, чтобы сказать: «Господи, прости!» — сказал: «А я здесь причем? Жена, которую Ты дал мне, дала мне этот плод, и я его ел. Вот с ней разбирайся, я здесь вообще никак». В итоге Адам теперь отвечает за всё, потому что ему была дана заповедь, с него она и спросилась. Это другой, онтологический, духовный разговор — непростой, может быть, даже очень интересный. Но тут можно переформулировать этот вопрос: не 99 процентов погибших, а если даже одна миллионная доля процента окажется погибшей или миллиардная, или триллионная доля процента — и вдруг в этой самой доле окажусь я? Все спасутся, все войдут в рай, все обнимутся со Христом, а я окажусь там — в этой бездне, в глубине…

Л. Горская

— А, я поняла: речь шла о погибших душах, не о физической смерти.

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Да, как Бог мог сотворить, зная, что кто-то будет мучиться? Ад, если уж на то пошло, опять же, говоря духовным языком — это место особого милосердия Божьего. Парадоксальным образом, но ад — это место самоудаленное от Бога для тех существ, которые хотят там быть добровольно. Тот, кто отпал от Бога с самого начала, не может быть рядом с Богом, потому что он Его ненавидит. Вот есть такой чулан в мироздании, самый дальний — там это существо может находиться. Если есть такие люди, души человеческие среди нас, то, пожалуйста, милости просим. Но ад создан не для человека, не для нас.

Л. Горская

— Неужели кто-то может хотеть? Мне кажется, что, во всяком случае, после смерти, когда предположительно наступает ясность какая-то…

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Верующий человек с сердцем, исполненным любви, может просить только так: «Господи, все спасутся. А я, такой непотребный? Неужели тоже? Пожалеешь ли, помилуешь, потерпишь ли меня еще? Я готов потрудиться малость. Не дай Господь, это может случиться со мной. А все остальные спасутся». Потому что не только «Бог есть любовь», но и все люди гораздо лучше меня, они все стараются в меру своих сил: кто-то чиновник, кто-то на посту, кто-то пассажир, кто-то еще… Каждый по совести старается исполнять свое дело, кроме меня — непотребного и грешного, который имеет всё для этого и делает, в лучшем случае, одну сотую часть, а то и одну тысячную. А мог бы сделать гораздо больше. В этом тайна добра. Его не бывает много, его не бывает достаточно, сердце всегда ищет и жаждет: что бы еще сделать хорошего. Я такой пример простой вспомнил. Современная афонская жизнь, один батюшка замечательный, духовник, многие сотни монахов к нему приходили, исповедовались у него. И вот однажды приходит один монах в его келью уединенную, видит этого старца в углу, рыдающего навзрыд, закрывшего лицо руками. Он говорит: «Отче, что с тобой?» — «Меня Бог оставил». — «Как это? А с чего ты это взял?» — «У меня сегодня не было ни одного искушения». Действительно, когда у человека есть искушение, он, как боец, всегда стоит в тонусе на передовой, он понимает, что Бог с ним, и он воюет Христа ради. А вдруг — тишина. И он не знает, что делать: «Бог, наверное, меня оставил». Для него это было потрясением, когда нет ни одного искушения. Это, как пример той самой возрастающей веры в нас — не боязни испытаний, а, наоборот, какого-то сокровенного радования о том, что они есть. Значит, ты избран в воины Света, значит, ты Божий, значит, в тебе борется правда со злом. Это хороший, добрый признак избранничества нашего — значит, оно произошло когда-то, и от нас требуется только терпение в следовании по этому пути. Мало-помалу, шаг за шагом такого возрастания, приближения к Богу.

Л. Горская

— Мы сейчас такой важной темы коснулись, такой важной, что прямо не знаю, что и делать — осуждение. Как с ним бороться, почему это ужасная вещь?

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Осуждение — противоестественная вещь, безусловно. Человек не судья, Бог — Судья. Бесы — клеветники, они будут клеветать Богу на нас, на человеческие души: «Этот мой и этот мой, потому что он послушал меня, он сделал то-то и то-то». Но мы-то здесь причем? Почему человек должен судить или клеветать на другого? Перед Богом, перед близкими и т.д. Нас никто не ставил судиями.

Л. Горская

— Но практически все знают, что осуждение — это плохо. И при этом справиться с осуждением в себе — одна из самых непростых задач.

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Потому что это самая глубинная, лакмусовая бумажка нашего сердца — гордыня, чувство собственной значимости, чувство такой высокой планки не себе, а близким. А себе мы всегда понизим, себя мы всегда пожалеем, всегда оправдаем. Но ближнего — нет, никогда. Разве так можно? К сожалению великому, это некое такое высокомерие души, которое является самым всеобщим, может быть, и самым страшным повреждением человека после грехопадения — мы стали сами себе богами. Дьявол: «Будете как боги, знающими доброе и злое». И вкусив этот плод, мы вдруг поняли, что мы действительно боги, мы знаем, что такое добро и зло, но только в отношении близких. Один батюшка очень благочестивый говорит: «На Страшном Суде тебя никто не спросит про грех близкого твоего. Тебя спросят только про свое. Ну, и успокойся. Тебе нет необходимости смотреть и взвешивать чужие поступки, потому что это мало того, что не полезно, это просто бесполезно».

Л. Горская

— А если мне кажется, что я за справедливость?

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Хорошо, надо добиться этой справедливости. Но надо знать, что справедливость была распята на Кресте. Если мы готовы взойти на Голгофу ради этой самой справедливости, ради Христа, тогда, конечно, я готов поддержать. Но, к сожалению, а может, к счастью, не многие готовы дойти до конца ради борьбы за эту справедливость. Или, наоборот, сметая всё на своем пути, в том числе и саму справедливость, пытаются отомстить за ее отсутствие. Такое тоже бывает — ожесточение сердца. Поэтому здесь, как мы в начале нашей беседы говорили, надо иногда просто умолчать: заставить себя замолчать, обратиться к Богу. И Бог устроит высочайшую, самую справедливую справедливость на свете, которая именуется любовь. И Он устроит всё наилучшим образом. Конечно, с нашим соучастием, с нашей молитвой, с нашим терпением, с нашим благочестием.

Л. Горская

— Протоиерей Дмитрий Кувырталов, настоятель храма Архангела Михаила в Летове, провел с нами этот «Светлый вечер». Здесь еще была Лиза Горская. Всего вам доброго!

Прот. Дмитрий Кувырталов

— Всего доброго! И самого-самого искреннего усердия в возрастании в вере и любви.

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем