«Путь гитариста». Светлый вечер с Дмитрием Четверговым (13.12.2017) - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

«Путь гитариста». Светлый вечер с Дмитрием Четверговым (13.12.2017)

* Поделиться

У нас в гостях был гитарист-виртуоз, композитор и аранжировщик, лауреат международных фестивалей и конкурсов Дмитрий Четвергов.

Наш гость рассказал о том, как впервые взял в руки гитару, чем для него стала музыка, и как он ощущает присутствие Бога в своей жизни.


Л. Горская

— ...и Алексей Пичугин.

А. Пичугин

— И сегодня вместе с нами и с Вами этот «Светлый вечер», ближайший час проведет Дмитрий Четвергов — гитарист, композитор, аранжировщик, саунд-продюсер. Здравствуйте.

Д. Четвергов

— Здравствуйте, Алексей, здравствуйте, Лиза. Здравствуйте, все, кто нас слушает сегодня. Я очень рад, что сегодня у Вас в гостях.

Л. Горская

— Мы рады, что Вы у нас в гостях, тоже.

А. Пичугин

— Дмитрий, больше 30 лет Вы на сцене с гитарой. Причем, начинали Вы в очень известных коллективах — уже тогда, в те годы, в конце 70-х — начале 80-х. Но что мы знаем про музыку, в первую очередь, рок-музыку того времени? В основном это те группы из групп, доживших до нашего времени и как-то благополучно чувствующих себя на сцене — все они выросли из каких-то любительских, студенческих команд. Это и «Машина времени», естественно, если речь идет о Москве, это «Аквариум», если мы говорим о Питере. Но, помимо них, всегда на сцене были профессиональные музыканты с очень хорошим музыкальным образованием, и меня всегда, как человека, все-таки выросшего в более позднее время, удивляло: электрогитара — вот она на тот момент казалась несколько чужеродным элементом, потому что не было своей собственной советской школы обучения игре на электрогитаре. Были классные, хорошие западные примеры. Но насколько их было возможно тогда перенимать? Вот расскажите о том, как жилось гитаристу, человеку, который играет именно на электрогитаре, в конце 70-х — середине 70-х — начале 80-х? В общем, в советское доперестроечное время.

Д. Четвергов

— В общем, в середине и конце 70-х я даже и не мечтал быть, наверное, гитаристом. Я, вообще-то, был пианистом изначально. И гитара для меня — чисто случайное явление. Почему? Потому что у меня был кумиром Святослав Рихтер. Я играл довольно сложные произведения. Начал я обучение с пяти лет. Даже раньше. Я помню, что я уже представлял в года четыре или три, не помню, что я великий пианист, и вот несли грузчики это пианино на 12-й этаж двенадцатиэтажки, в которой я до их пор живу. Думал: вот сейчас как принесут, поставят пианино, как я сейчас сяду и заиграю — круче даже, чем Рихтер! (Смеется.) Велико же было мое разочарование... Мама мне сказала, погладила по головке: «Не плачь, сынок, но надо трудиться, надо работать». Вот с этого и начались мои мытарства.

Л. Горская

— В три года. В четыре?

Д. Четвергов

— Ну, где-то в четыре — в пять, наверное. Я сейчас точно не помню. Ну, это в четыре с половиной, да. Ну, где-то в пять я уже начал заниматься... Так получилось, что в нашем доме жила прекрасная преподавательница музыкальной школы, и даже никуда не надо было в школу ходить — мы занимались дома — специальностью, разумеется. Ну, разумеется, там еще много и специальностей других — там, сольфеджио, музлитература. Вот. А Beatles, уже когда мне было лет, наверное, 10, я услышал впервые. Ну, не скажу, что я сразу так проникся. Для меня была достаточно интересна... Песня была еще такая — «When I’m Sixty-Four» — «Когда мне будет 64». Я думаю: «Что за песня такая?». Я даже и английского-то толком не знаю. Мы что-то такое напевали... Но когда появился «Белый альбом» Beatles, тогда все и произошло. Там песня «Пока моя гитара тихо плачет», вот это вот как раз соло — кстати говоря, не участника Beatles Харрисона, а приглашенного гитариста Эрика Клэптона — я тогда тоже об этом ничего не знал. Но вот это соло...

А. Пичугин

— Харрисон такого сыграть не мог?

Д. Четвергов

— Да. Ну вот это соло перевернуло во мне все. И я решил, что я буду гитаристом. И девчонки...

А. Пичугин

— Это сколько Вам лет было?

Д. Четвергов

— Ну вот 12 лет, скажем так.

А. Пичугин

— Ну вот как раз 70-е...

Д. Четвергов

— Да, да, да!

А. Пичугин

— То есть студия джазовой импровизации, то, что у нас написано, 1978 год — это уже гитара?

Д. Четвергов

— Это уже да. Это уже когда да, действительно, первая акустика прошла... Разумеется, все начинается с дворовой гитарки, понятно. Ну, сначала это песни у костра, девчонки, сидящие около подъездов, поющие на три аккорда. Потом посложнее. Потом, опять же, музыкальная школа по классу гитары, потому что я подумал, что надо освоить правильно... Мне было легче, конечно, чем всем другим гитаристам, которые просто вот учились в студии...

А. Пичугин

— Это акустика, классическая акустика.

Д. Четвергов

— Обязательно, да. Обязательно. Я всем своим участникам говорю: «В первую очередь, набейте мозольки — это несложно набить чисто физически, а потом уже будем учить ноты, раскладывать всякие пасьянсы... пассажи!» (Смеется.) Гитарные пасьянсы, да! Гитарные экзерсисы. Вот. И, конечно, электрогитара — это было достаточно сложно. Чего-то мы выпиливали сами, потом появились вот эти «Музимы», немецкие гитары, чешские гитары. И, конечно, вот эти «Star-7», «Star-9». Вот эти вот братские наши советские республики нам помогли очень. Потому что в России ничего не было.

А. Пичугин

— Потом «Урал» появился когда-то там.

Д. Четвергов

— Да, гитара «Урал», но на ней играть невозможно было вообще абсолютно. Это просто бревно! (Смеется.)

А. Пичугин

— Ну она весила, там, килограммов... не знаю, сколько. Вот так можно было прогнуться — и все.

Д. Четвергов

— Да. И эти школьные ансамбли, где тоже непонятно — какие-то усилители... Не было ничего. Какой-то ламповый усилитель, я помню, «УЭМ-50», такой 50-ваттный ламповый. В него включали гитару, подключали к каким-то немыслимым колонкам. Все это тарахтело, все это никак не звучало, но мы были счастливы в то время...

А. Пичугин

— А на чем играли, там, «Самоцветы» те же, которые были?.. ВИА «Пламя»? У них же были инструменты.

Д. Четвергов

— Да, безусловно, конечно. «Песняры», «Веселые ребята».

А. Пичугин

— Да, «Веселые ребята».

Д. Четвергов

— Вся эта вот первая плеяда ВИА — для нас это были какие-то тоже вот... Если уж Beatles для нас — космос, небожители, то вот эти первые группы — тоже это было что-то поднебе... Я помню вечерние школьные огоньки, вот эти вот танцы первые, на которых мы играли вот эти первые песни, которые мы разучили на электрогитарах более-менее. Все это было в новинку, и не знали, как играется. Потом, конечно же, вражеские голоса, которые появились и стали вещать... Ничего же невозможно было — я имею в виду, «Свободную Европу», «Голос Америки» из Вашингтона. И вот мне хотелось включить погромче, чтобы все услышали группу Led Zeppelin, вот это тлетворное влияние Запада, но это же было... Ну, просто было... Это просто сумасшедшее увлечение! Я забросил фортепиано, забросил хоккей, все забросил — для меня была вот только вот электрогитара. И вот, опять же, возвращаясь к этим вопросам, — ничего нельзя было понять — как играется соло, допустим, Блэкмора, как... На чем... Ну, понятно, что «Стратокастер» потом на фотографиях (нрзб.).

А. Пичугин

— Ну, кто в «Highway Star» это соло сыграет?

Д. Четвергов

— «Highway Star», да.

А. Пичугин

— Так сыграет это соло?

Д. Четвергов

— Да. Или «Lazy», да? Та-да-бада-бада, бада-бада-бабам-пам!«. Все время вот эти бэнды, подтяжки. Потом я сам дошел, что надо же поставить заместо третьей струны вторую, заместо второй первую, чтобы это можно было сделать бенд. А бенд — это я объясняю радиослушателям — это такая вот подтяжечка струны на полтона-тон, с тем чтобы вот именно отобразить вот эту специфику звучания электрогитары. Именно на электрогитаре можно так сделать. На нейлоновой гитаре, на классической гитаре мы не можем сделать бендов, только на гитаре с железными струнами. Так что все это приходилось делать как... Ну, знаете, как в танке.

Л. Горская

— По наитию.

Д. Четвергов

— Да, по наитию, да. Ну, «иду по приборам». То есть мы ставили, значит, магнитофон с двумя скоростями — там, 19-я, 9-я, 4-я скорость — и в замедленном темпе пытались разобрать, что там пленка выдавала, пассаж Блэкмора. Это сейчас, конечно, молодежь имеет возможность все это быстро сделать...

А. Пичугин

— Да в YouTube ролик посмотрел, как они — и все.

Д. Четвергов

— В YouTube ролик, потом понизил тональность себе... То есть не тональность — понизил скорость, не изменяя тональности, сразу разобрал в медленном темпе. Да чего там — понизил на слух. Сейчас вообще молодежь быстрая достаточно. Они все скачивают с Интернета — все так называемые табулатуры, ноты. И мне даже не надо ничего разбирать. Если мы шли путем эмпирическим — разбирали, как это делается, то есть шли по слуху, то нынешняя молодежь совершенно разленилась. Я говорю: «Да сними ты сам!». Да это называется «снять». В Berkeley School это называется «работать с магнитофоном» — на слух снять. Ну, и сольфеджио — просольфеджировать мелодию, вроде, ее даже записать, понять, как она звучит по нотам, и потом переложить на гитару. А сейчас ничего не надо делать. Там так называемая табулатура — все написано: на каком ладу, каким приемчиком. То есть ведут тебя под белы рученьки — пожалуйста, все тебе показывают — только играй. Вот почему сейчас ребята 12-13 лет, когда я только начинал, уже музыканты? Сейчас уже в 12-13 лет играют так, как мы играли в 19. Вот. Прогресс. «До чего дошел прогресс!» (Смеется.) Так что все нормально...

Л. Горская

— Так я так и не поняла, хорошо это или плохо.

Д. Четвергов

— Всему свое время. Я считаю, что пытливые музыканты, которые дальше идут, не просто освоили несколько пассажей, те, кто пошли по этому неровному и трудному пути для нашей страны, они более пытливые, конечно, они для себя находят все, что нужно, в Интернете и, конечно, обращаются даже к таким, как я, преподавателям, с тем чтобы какие-то вопросы разрешить.

А. Пичугин

— По ту сторону океана, наверное, похожая картина была? Ну, на самом деле, вот кто учил того же Хендрикса, того же Ричардса?

Д. Четвергов

— Ну, я могу сказать так. Поживешь, как говорится, на Западе — и поймешь. Такое и у меня было. То есть ты невольно впитываешь в себя то, что впитал в себя, скажем, маленький музыкант, не зная, что он будет музыкант с кровью и молоком матери, да? То есть все из каждого угла звучит — фирменная музыка так называемая, то, что нам приходилось по крупицам собирать где-то из-под полы, потому что мы, живя в этом сатанинском большевистском обществе, были всего лишены. Да, и нам пудрили мозги, что это неправильно, что не надо длинные волосы, там, клеша и, тем более, музыку эту слушать. Понятное дело — свободную музыку. Это совершенно в такой стра... Это отдельная история — где мы жили и что с нами сейчас творится, и как живет нынешняя молодежь. Нужна ли свобода и вседозволенность, и много информации, излишней даже много информации. Вот я говорю — каждый для себя свой путь выбирает. Тот же самый Джимми Хендрикс или, там, Клэптон. Я думаю, что у них было в этом плане все в порядке. Почему? Потому что, опять же говорю, с самого маленького возраста они впитывали в себя... Ходили — так же мамы таскали их на концерты, на рок-концерты, да? Это же развивалось вот это все долгое время, пока мы жили под «занавесом», у них все развивалось свободно и доступно. И они все это видели и понимали, им не надо было ничего «снимать». Пошел в любой клуб, там, ресторанчик, посмотрел на старшего коллегу, как это делается живьем, даже без телевидения, да? Ну просто все же... Клубы же у них давно там начались эти, ресторанчики, где музыканты играли. Вот. Так что это у нас сейчас только вот пошло движение — клубное движение, скажем. Ну, вот 20 лет...

Л. Горская

— Но я так поняла с Ваших слов, что путь музыканта у нас до сих пор тернист.

Д. Четвергов

— Ну, безусловно, тернист. Почему? Потому что показать-то себя негде. Два пути есть: выбрать независимый путь, скажем, такого развития — собрать команду и сделать конкурентоспособную группу, допустим... Ну, я классическую школу и классическую сцену вообще не беру — там отдельная история. Правда, у них тоже все не так в полном порядке — тоже есть своя конкуренция и коррупция, и все, что угодно. Но что касается эстрады, рок-музыки и вообще других направлений в нашей России, здесь тоже как бы — или ты попадаешь в обойму, или же ты идешь, опять же, по пути — мама, папа, знакомые тебя как-то продвигают, ты где-то там зацепился.

А. Пичугин

— Ну, или ты в подвальчике где-то лабаешь.

Д. Четвергов

— Да, где-то там лабаешь в подвальчике и выходишь два-три раза в месяц, по клубчикам работаешь. Если, не дай Бог, что тебя заметят, пригласят на какой-то фестиваль. Очень много музыкантов. И, потом, в Россию едут и с нашего ближайшего зарубежья, и с Украины очень много критикующе настроенных. Но работать им негде — куда деваться? Ну, они едут сюда и отнимают рабочие места. Белоруссия, Грузия...

Л. Горская

— Мне казалось, что на Украине с музыкой дела обстоят даже и чуть ли не получше, чем у нас.

Д. Четвергов

— Так а где работать-то то? Что мы там, на Украине, долгое время работали... Ну, например, когда начались события, я потерял порядка более, наверное, 60% своей работы.

А. Пичугин

— Уж что говорить о сериалах, половина из которых там снималась.

Д. Четвергов

— Да. Они здесь, мы там. То есть это как-то все перетекало... И как-то мы там жили, работали. А сейчас вот тоже приглашают поехать в Киев, еще куда-то — ну куда там поедешь?

А. Пичугин

— Уже сложно. У меня знакомый один, мой бывший коллега, радиоведущий — у него ежедневные эфиры на радио в Москве были и ежедневные съемки в Киеве. Он просто летал между радио и съемочной площадкой каждый день. Я напомню, что Дмитрий Четвергов — гитарист, композитор, саунд-продюсер — у нас в гостях. Давайте послушаем музыку. И первая композиция называется «Музыка — тайна».

Д. Четвергов

— Я два слова скажу.

А. Пичугин

— Да, конечно. Я хотел сказать...

Д. Четвергов

— У меня родилась идея, когда я долгое время искал, ну, скажем, определение музыки, которое сделал впервые Гете, Патрик Зюскинд в своем произведении «Контрабас» устами своего главного героя... Эта мысль была так развита и так представлена, что я подумал: «Вот наконец-то те правильные слова, которые я буду использовать». И буду использовать это в мелодекламации. Там мелодекламация как раз будет звучать в начале и в конце произведения. И , таким образом, даже благодаря слову родилась музыка. Итак, композиция «Музыка — тайна».

(Звучит композиция «Музыка — тайна».)

А. Пичугин

— Дмитрий Четвергов в эфире радио «Вера», в «Светлом вечере» — гитарист, композитор, аранжировщик, саунд-продюсер.

Л. Горская

— Вот Вы сказали такую фразу, что «из слова родилась музыка», вот говоря о композиции «Музыка — тайна», которую мы только что послушали. Вопрос, что для Вас первично, был бы, наверное, совсем некорректен, но я все же спрошу, как для Вас связаны музыка и слово.

Д. Четвергов

— Ну, я отношусь, наверное, к тем музыкантам, которые — ну, слава Богу, Господь поцеловал — доносят идеи до других, скажем, слушателей и даже музыкантов, которые ко мне приходят и говорят: «Вот у тебя получается, а вот у меня не получается так сочинить». Я отвечаю, что это вот идеи, которые мы доносим до всех благодаря тому, что мы научились музыку перекладывать на ноты и слышим музыку и рисуем в голове ноты. Я вот работаю с разными композиторами — дальше мы этого коснемся. Я видел, как они это делают, не подходя к инструменту. А что касается слова, к сожалению, Бог не дал таланта сочинять песни. А я, в свою очередь, белой завистью завидую тем музыкантам, у которых слово и музыка приходят одновременно. Таким образом они пишут хиты. Так получается. Потому что это самое правильное написание песен, если мы говорим о песнях. И вот у меня никогда не получалось. Мы какие-то вот такие песни... Например, когда моя дочка долгое время не засыпала, когда маленькая была, я вот сочинял ей колыбельные. Да, вот тогда приходило тоже. Но это вот как раз случай, скажем, когда она... (Смеется.) Ну, вот мы включаем телевизор и смотрим про животных что-нибудь. Там уже все зевают, уже крокодил зевнул, а она все там: «Папа, папа!». Я думаю: «Надо что-то написать, какую-то песенку». Вот я написал колыбельную. Вот тогда вдохновение пришло. Ну, возможно, если попросить, и этот дар пришел бы. Но мне больше приходит музыки. И вот единственная композиция, которую мы сейчас слушали, она как раз родилась, когда я прочитал пьесу «Контрабас». Тогда вот, или когда там... Ну, понятное дело, что музыка — это действительно совершенно... Про нее ничего рассказать нельзя, про музыку. И дать определение совершенно невозможно. Но какие-то простые слова, что музыка — вне жизни и смерти, вне религии и политики, что она стоит так высоко, что разум не в силах приблизиться к ней, — действительно так. Вот они настолько меня прошили, эти слова, что я понял, что... Причем, это не те слова, на которые написана мелодия, нет. Это просто слова, которые как бы являются каким-то эпиграфом, возможно, каким-то фоном для музыки. Это часть вот так, отдельная часть. И тогда я просто говорю... Я про себя вот эти слова прогонял, и вдруг сел за фортепиано... Я сам ее сочинил на фортепиано, фортепианную композицию сочинил. Многие так композиции у меня рождаются именно на фортепиано, не на гитаре. И вот где-то часа, не знаю, в четыре, ближе к утру, с рассветом мне пришла вот эта композиция, которая была написана тоже уже, наверное, более 14 лет, может быть, даже 15 лет уже... Потом она вышла на моем альбоме, который мы сегодня послушали — «С цветка на цветок», 2005 года, и до сих пор она настолько актуальна, что я вот даже поражен, что ее постоянно просят, где бы я ни выступал: «А Вы будете сегодня „Музыку — тайну“ исполнять?». Вот я почему с этой композиции и начал — потому что это вот она настолько знаковая.

А. Пичугин

— А я бы хотел вернуться к проблеме молодых музыкантов. Здесь, наверное, можно провести аналогию, мне кажется, уместную, она более понятная большинству людей — с футболом? Все прекрасно понимают, что есть несколько команд Высшей лиги, где молодые футболисты хотели бы играть... Ну, как — старых у нас футболистов нет. Где футболисты хотели бы играть, верх, предел мечтаний — уехать куда-нибудь за рубеж, желательно в не самый безвестный клуб. Что-то похожее происходит и у нас на сцене, потому что мы понимаем, что есть десяток, два десятка групп, что популярных, что рок-групп, которые играют на известных станциях. Есть, естественно, где-то какая-то далекая заграница, куда попасть, наверное, не так сложно, в какую-то безвестную группу, но выйти на профессиональную зарубежную сцену... Да, Елизавета?

Л. Горская

— Я вот сейчас заодно как-то так дополню, приобщусь к твоему вопросу. У меня сложилось еще впечатление, помимо всего того, что сказал Алексей, что за рубежом профессиональные требования к музыкантам более высоки.

Д. Четвергов

— Скажем так... Вот, опять же, мы возвращаемся к понятию индустрии. Вот мы говорили с Вами о развитии, скажем, клубной музыки и вообще музыки в целом, рок-музыки, блюза, джаза. Ведь был какой-то тогда у нас в стране в сталинские времена эпиграф: «Сегодня ты играешь джаз, а завтра Родину продашь»...

Л. Горская

— «...а завтра Родину продашь».

Д. Четвергов

— Понятно, да? И так же и гонения. Но, слава Богу, джаз — это первый, кстати, стиль, который прижился у нас в России все равно. Так что хочешь или не хочешь...

А. Пичугин

— Ну, если уж у нас «Спокойной ночи, малыши!» джазом заканчиваются...

Д. Четвергов

— Так нет, еще многие пианисты восхищаются этой игрой великолепной, и вообще исполнением этой песни Анофриевым. Это все да, это все школа джазовая. Ну, а куда было идти? Конечно, шли в оркестры музыканты. Конечно, заполняли, как могли, эфиры.

А. Пичугин

— Но про советский период масса воспоминаний написана.

Д. Четвергов

— Безусловно.

А. Пичугин

— А вот что сейчас, вообще неизвестно никому. Потому что понятно — вот сессионный музыкант... Есть нишевые, там, у зрителей разделения: «Я рокер, я буду ходить только на рок-концерты». Понятно, что у профессиональных музыкантов такого разделения нет. И Вы играли как с популярными исполнителями, так и с исполнителями рок-музыки.

Д. Четвергов

— Ну, это тоже не от хорошей жизни, кстати говоря. Я бы, конечно, занимался чем-то одним бы, да? Но это как сессионный музыкант, это удел сессионного музыканта. То есть можешь сидеть, заниматься своим творчеством — да, безусловно, но тебе надо это на что-то делать. Ну вот я долгое время отработал, скажем, в коллективе Алсу, заработал денег...

А. Пичугин

— Ну, а что в этом плохого?

Д. Четвергов

— ...а потом сел и начал писать альбом.

А. Пичугин

— Это же только украшает коллектив Алсу!

Д. Четвергов

— Да, ну это, опять же — если бы я имел эти деньги, я бы, наверное, не пошел туда, правильно, да? Но, конечно, безусловно, украшает, и я тоже получил свои дивиденды, я объездил полмира, и певица, скажем, артистка далеко не последняя. Тут удивительным образом такое сочетание — и таланта, и денег. Ну, на самом деле так. И она действительно талантливая.

Л. Горская

— Хорошо, когда деньги с талантом сочетаются.

Д. Четвергов

— Да, это вот удивительное сочетание, безусловно. (Смеется.) А что касается, опять же, индустрии, то как таковой индустрии нет. Все равно вот в этих ведущих направлениях — там, скажем, блюз, рок, поп — все равно плелись и плетемся за Западом. Потому что оттуда идет изначально культура, к сожалению. Это не из-за того, что они более талантливые. Из-за того, что индустрия развивалась все эти 70 лет, пока мы прозябали. Ну ведь, опять же, отбрасываем балет и классическую музыку, потому что она всегда развивалась, безусловно. А вот в этих направлениях нам еще идти, идти и идти. И я для того, чтобы постигать, как там все устроено, даже, скажем, в середине 90-х путешествовал. У меня не было денег. Вернее, деньги я мог взять, мне могли прислать денег, но я себя поставил в такие условия, чтобы я взял гитару, ходил по клубам, знакомился с музыкантами, играл бы джемы так называемые, и изучал язык, и изучал блюз. И смотрел, что из этого выйдет. Да, конечно, когда-то, там, спал на лавочках где-то там в парках. Но потом сами же музыканты, там, вот это вот: «Ты... Да давай, приходи... Ты так классно играешь! Пойдем к нам... Вот тебе бутылка пива...»...

Л. Горская

— А на каких лавочках конкретно Вы спали? В Москве где-то?

Д. Четвергов

— (Смеется.).

А. Пичугин

— Нет, за рубежом, за рубежом.

Д. Четвергов

— За рубежом это было. Это Германия, да...

А. Пичугин

— Лавочка в Сентрал-парке в Нью-Йорке?

Л. Горская

— Классика, да.

Д. Четвергов

— Да, в основном. Ну, Германия, Америка. И таким образом я изучал блюз, знакомился, да. И мне, конечно, предложили там в один прекрасный момент, когда с Николаем Носковым мы поехали записывать пластинку от Polygram Russia в 1993 году, а, как известно, он удачно для его понятий уехал из Америки и бросил группу «Парк Горького»... Но сейчас, я говорю, это не самый главный момент нашего обсуждения. Ну тоже, казалось бы, человек был в первой группе, которая стала в билборде на ведущей строчке, стала известной. И вот внутренние разногласия этой группы... А Николай Носков прекрасный певец, безусловно, да?..

А. Пичугин

— Но его уже все знают здесь — не как вокалиста «Парка Горького».

Д. Четвергов

— Не знали. Не знали! Не знали! 1991 год!

А. Пичугин

— Не, не знали. В 1991-м не знали.

Д. Четвергов

— 1991-й год — кто его знал? Не, ну только «Парк Горького», только начало. Потом он к нам приехал, мы начали делать проект мы с ним — он мне предложил дело проект. Но сколько времени пришлось нам делать этот проект... Ну, опять же, время не о том. А мы стремились опять попасть на Запад. У него была такая идея. Альбом был полностью англоязычный, и мы были отправлены тогдашними нашими хозяевами — Polygram Russia, это был первый Polygram Russia во главе с Борисом Зосимовым на студии Дитера Диркса (это первый продюсер группы Scorpions), и мы приехали к нему на студию писать альбом. И после записи этого альбома я получил приглашение остаться там, поработать студийным музыкантом. Но я, в силу, наверное, может быть, каких-то ментальных причин... Вот я прожил там два или три месяц, и вот, честно говоря, я понял, что я не могу там быть. Я...

А. Пичугин

— Нам пора слушать музыку. Давайте к ней перейдем.

Д. Четвергов

— Давайте, давайте.

А. Пичугин

— «Офицерское братство» называется композиция, да? Расскажите, пожалуйста, про нее.

Д. Четвергов

— Да. И, кстати, да, она будет в тему. Почему? Потому что это не только, скажем, название. Для меня это гораздо больше. Или «дружба» она называется? «Friendship»... «Офицерское братство» — это трек из кинофильма Никиты Михалкова, который был сыгран «симфонический оркестр плюс труба, флигель-горн», и я спросил разрешения у классика нашего, Эдуарда Николаевича Артемьева, автора этой музыки, могу ли я исполнить в концерте это произведение. Он говорит: «Да Вы что? Он же написан для трубы!». Я говорю... Ну, я так немножко, конечно, предвосхитил и сказал: «Ну, Вы знаете...»... Ну, наверное, похвастался... Но я знал, что у меня получится. Я говорю: «Вы знаете, приходите на концерт, я Вас приглашаю. И Вы будете плакать, как я ее сыграю».

А. Пичугин

— Пришел?

Д. Четвергов

— В итоге плакал я — он не пришел. Он не смог прийти. (Смеется.) Почему плакал? Потому что для того, чтобы исполнить эту, казалось бы, простую мелодию, пришлось положить очень много сил. Так известным гитаристам... Это музыку сыграть не просто по нотам, а ее переложить на гитару. То есть сменил несколько аппликатур. Аппликатуры — это несколько позиций на инструменте, с тем чтобы добиться правильного звучания. И по поводу братства и по поводу дружбы... С каждым годом, как известно, друзей больше не становится. Ну, старые уходят — в силу того, что по здоровью, кто-то в силу того, что не выдержал испытания деньгами и славой. А новые, конечно, появляются, безусловно, да, но вот мы вот эту тему дружбы проводим через всю жизнь. Если, конечно, есть хотя бы один стоящий друг, мы считаем, что у нас немножко за плечами есть какая-то основа. И вот я хочу всем пожелать хороших друзей. Давайте послушаем композицию «Офицерское братство».

А. Пичугин

— Ну, и, тем более, недавно справляли юбилей Эдуарда Артемьева — 80 лет человеку исполнилось, с чем его, собственно, радио «Вера», конечно же, тоже поздравляет.

(Звучит композиция Э. Артемьева «Офицерское братство».)

А. Пичугин

— Дмитрий Четвергов, напомню, в эфире радио «Вера» — гитарист-виртуоз, композитор, аранжировщик, саунд-продюсер. Лиза Горская, я — Алексей Пичугин, мы вернемся в эту студию через минуту.

Возвращаемся в студию Светлого радио. Напомню, сегодня вместе с нами здесь Дмитрий Четвергов — гитарист, композитор, аранжировщик, саунд-продюсер. Говорим о незавидной доле молодых гитаристов России.

Л. Горская

— Когда мы с Алексеем ехали на программу, мы спорили... Ну, мы все время спорим, и тут мы продолжали спорить на тему отечественной музыки. И я говорила Алексею, что мне очень сложно воспринимать музыканта как музыканта, если он сам ничего не творит — если он не пишет музыку, если он не пишет слов, а просто перепевает, исполняет как бы результат, плод чужого творчества. Мне его, ну, скажем так, сложно воспринимать как музыканта. Алексей со мной спорил, приводил какие-то примеры...

А. Пичугин

— А я Елизавете говорил, что у нас есть ограниченное количество аранжировщиков, композиторов. Если взять популярную эстраду, то пускай музыку написал сам ли автор, пускай музыку написал какой-то известный композитор — все равно, если она стала хитом, она попала в руки кому-то из обоймы аранжировщиков (по пальцам пересчитать можно), который сделал из нее хит. Ну, что ж тут...

Л. Горская

— А для меня гигантская разница вот между тем... Как бы человек просто исполняет или человек участвует в создании этого произведения так или иначе — музыка, слова, серьезная аранжировка. Вот та же песня про коня группы «Любэ» — вот это мой любимый пример — что там главное, мелодия или аранжировка?

Д. Четвергов

— Ну, там надо в совокупности... У меня это тоже моя любимая песня, одна из любимых. (Смеется.) Единственная, наверное, из «Любэ», из всего творчества.

Л. Горская

— Да-да-да. И я просто знаю.

Д. Четвергов

— Это просто песня. И вот она состоялась.

Л. Горская

— Да. Ну, и я знаю просто человека, который делает аранжировку — покойный, к сожалению, Толя Кулешов, и что для него это стоило, как он эту аранжировку... рожал... Я не знаю, грубое слово для такого тонкого творчества, но тем не менее.

Д. Четвергов

— Да. Ну это тоже дар, это дар композиторский. Аранжировщик — он тоже композитором работает в данной ситуации. Потому что он... Что такое композитор? Значит, он делает композицию. То есть он сочиняет аранжировку, то есть делает всевозможные хитросплетения, которые, может быть, казалось бы, простые... Для того, чтобы донести, опять же, чтобы это было более доходчиво. Но поди-ка сделай так простенько, да? Казалось бы, опять же, мы вот сейчас слушали «Офицерское братство» — простая мелодия, та-тан-дара-да-дара-дан, дара-да...

Л. Горская

— Казалось бы... Какая, да...

Д. Четвергов

— Но сколько в ней силы, сколько в ней глубины! И, опять же, если бы мы... Мы тоже разговаривали с Эдуардом Николаевичем Артемьевым... Живет он достаточно скромно и из своей квартиры не хочет вообще никуда уезжать...

А. Пичугин

— И работает у себя дома.

Д. Четвергов

— Да, да! И он говорит, для него работа и дом, родные и близкие — это самое основное. То же самое было и у меня, когда мне тоже предложили — опять же, Алексею по поводу вопроса конкуренции на Западе, и как там нашим музыкантам приходится... Все, я говорю — всему свое время, свое место. Ну, есть такое — я здесь немножко завидую фирменным музыкантам, когда они приезжают все такие счастливые, занимаются собственным делом, получают большие деньги...

Л. Горская

— Кто такие фирменные музыканты?

А. Пичугин

— Которые с тремя фурами аппаратуры ездят?

Л. Горская

— Это у которых с лейблом контракты, или что?

Д. Четвергов

— Ну, хотя бы сейчас... Ну, я не знаю... Ну, группа Scorpions, да? Вот те же ребята, которые уехали от Дитера Диркса в середине 90-х, конце 80-х годов уехали в Америку, там получили контракт и уже стали американцами. И вот сейчас на них смотришь — скоро у нас будет тоже концерт... Вот я недавно концерт смотрел — дядьки уже старше меня намного. Старше (нрзб.)...

А. Пичугин

— Которые для всего мира, кроме России, распались уже лет семь назад.

Д. Четвергов

— Да, да. Уже «в последний раз» они уже приехали... И несколько раз так!

Л. Горская

— А к нам они каждый год с финальными гастролями приезжают! (Смеется.)

Д. Четвергов

— Да, да, каждый раз у них последние гастроли!

Л. Горская

— Да-да-да! 15-е финальные гастроли!

Д. Четвергов

— Да, это маркетинговый ход специальный, он работает. «Вот давай пойдем!..»

А. Пичугин

— И до сих пор работает еще!

Д. Четвергов

— Да, и будет работать. Но они все в прекрасной форме. Они занимаются своим делом. На них смотришь и думаешь — ну красавцы! Все! Ну, понятное же дело, что это выучено, сто раз уже одно и то же сыграно. Ну и что? Да, опять же, возвращаясь, Лиза, к этому вопросу по поводу музыкантов-исполнителей. Кому-то Господь дает быть хорошим исполнителем. Да, играть без ошибок произведения. Например, у меня вот мои же произведения мои ученики иной раз играют лучше, чем я. Потому что это серьезная работа — вот так повпахивать. Как говорят, «вот Вы дармоеды, музыканты, чего Вы там за проволочки дергаете?». А я вот жене говорю: когда вот я просто стою и готовлюсь к концерту... Дома холодно, но я стою — с меня течет. Потому что это надо не сидя на диванчике — сейчас есть еще такие музыканты молодые, так называемые «диванные музыкантики», которые, сидя на диванчике, снимают, там, и в Интернет — поехала уже и запись, все обсуждают, миллионы просмотров. (Смеется.)

А. Пичугин

— Ну, может быть, кому-то этого хватает, такая жизнь устраивает...

Д. Четвергов

— Да. Так вот, есть, опять же... Опять же, возьмем... Вот есть музыканты, которым дано исполнять. Вот они сейчас ловят, быстренько взяли, выучили — им больше не надо. Если вдруг он почувствует, что у него проснется желание что-то сочинять, он будет сочинять, безусловно. Я этим обладал с самого детства. И когда мне преподавательница, опять же, задавала задания и я выбирал произведения, я выбирал на слух, потому что... Ну, она поняла, что я лентяй, для меня ноты — это враги до сих пор, вот, да. (Смеется.) И я на слух выбирал. И приходил... Я, Леш, понял — сейчас будет вопрос! (Смеется.) Я приходил — ну, когда был пианистом — играть произведение, я не играл по нотам, я играл по слуху. Она говорит: «Как?! Пальцы! Ноты! Что ты играешь?». А потом, когда я учился в институте, сдавал уже общее фортепиано, мне было лень учить инвенции Баха, и что-то Шопена играть. Потому что — ну, что-то я сыграл для себя, я понял, что я уже понял принцип построения. Мне было интересно самому что-то сочинять на фортепиано. И я тоже начинал хитрить и говорить преподавателю по общему фортепиано — ну, когда я уже в Институте культуры учился. И была такая ситуация, что пришлось соврать... Почему? Потому что она говорила: «Ну а где ноты?». Я говорю: «Это вот такой интересный американский композитор. Я у него все по слуху снимал. Ну, будут ноты, будут».

Л. Горская

— «Они недоступны, ноты», да? (Смеется.)

Д. Четвергов

— Да, да! Я играл — я чувствую, что это нравится ей, но нот-то нет! Она же должна проверять меня, что я играю. И потом она поняла... Ну, конечно, я ее пригласил на концерт, она поняла, что я опять хитрю, изворачиваюсь. И я играл свои произведения — сдавал общее фортепиано. Вот. И когда работал уже в группах, мне было лень играть, выучивать чье-то соло. Я всегда сочинял свои. То есть мне всегда... Не то, что лень, а мне было интересней свое что-то сделать. Вот, опять же говорю, я не крутой исполнитель, не крутой. Играют гитаристы гораздо круче.

А. Пичугин

— А кто тогда крутой?

Д. Четвергов

— (Смеется.) Ну, крутой для меня — Джо Сатриани. Я его называю «гуру мирового гитаризма». Стив Вай, там, скажем. Даже Би Би Кинг, который играет еле-еле своими колбасками свои незамысловатые простейшие соло, но столько в ней энергетики, столько в ней, в этой музыке, в его исполнении шарма, что вот для меня он крутой. Джимми Хендрикс, хотя он играет грязно. Весьма грязно играет Хендрикс. Если посмотреть его концерт в Вудстоке, там он в непонятном состоянии, вот такой, и гитару бьет, и все, что угодно, но в этой музыке столько силы! И я думаю, что не одно поколение не только гитаристов будут перерабатывать его великое наследие.

А. Пичугин

— Давайте к музыке перейдем! «Гимн Природе», опять Эдуард Артемьев.

Д. Четвергов

— Да, это великолепная композиция. Это музыка, которую он сочинил в 1974 году. У него была своя группа «Бумеранг», и он обратился ко мне. После того, как я сделал его «Офицерское братство», он понял, что я перерабатываю его музыку очень серьезно, и попросил меня сделать аранжировку этой композиции. И вот к его юбилею была сделана эта композиция — очень серьезная. Есть запись из Мариинского театра, которая была в мае этого года. И на сцене около 100 с лишним человек, и это оркестр. Это хор, это, разумеется, моя группа с прекрасным вокалистом, актером Театра Моссовета Валерием Анохиным. Это «Гимн Природе». Я думаю, что слушатели, которые видели уже это выступление в Интернете, будут сейчас тоже приятно порадованы этой прекрасной музыкой.

(Звучит композиция Э. Артемьева «Гимн Природе».)

А. Пичугин

— Напомню, что Дмитрий Четвергов — гитарист, саунд-продюсер, композитор, аранжировщик — в гостях у Светлого радио. Мне все-таки интересно... Я наконец-то задам этот вопрос, который у меня крутится еще, наверное, с первой половины первой части: что же делать молодым музыкантам, которые действительно хотят играть здесь, в России? Вот куда им идти? Вот понятно, что ниши все заняты.

Д. Четвергов

— Нет, нет, ну... Хороший музыкант всегда нужен. Всегда нужен. Во-первых, конечно, гитаристов, ну, скажем, достаточное количество. Но вот сейчас, опять же, есть проблемы укомплектовать одно мероприятие — и раз-два, да обчелся вот тех, кого бы я хотел бы. И среди молодых музыкантов — тоже. То есть всегда нужны хорошие музыканты. Не важно, какой направленности. Я имею в виду, образованные, понимающие любую играющую музыку. То есть вот те музыканты, которые зациклились только на металле и играют свой металл... Кстати, ко мне очень многие приходят и говорят: «Я хочу играть металл». Пожалуйста. Но давай, для начала, изучим хотя бы классику. Показываю им рифы простейшие «Smoke on the water», он говорит: «А что это такое?». Говорит: «Как это?» Песня Deep Purple «Smoke on the water».

А. Пичугин

— Так все же слушают!

Л. Горская

— А, кстати, извините, да, возвращаюсь... Ладно... Я просто сейчас слышала «Гимн Природе» композицию — только мне она «Dark Side of The Moon» напомнила?

Д. Четвергов

— Да там много чего! Эдуард Николаевич в свое время увлекался и Pink Floyd, и его любимая группа — Yes. Кстати, был поставлен мне ориентир — сделать группу на уровне группы Yes. Я ему сказал: «А может быть, добавим туда — такая есть группа Dream Theatre — немножко?». Ну вот, к сожалению, классик не знал, вот я его просветил, что такое Dream Theatre — великолепная арт-рок группа.

Л. Горская

— Не знаю даже ее.

Д. Четвергов

— Так что... Дело в том, что, опять же, вот главное, я считаю — чтобы музыкант развивался правильно и гармонично. И вот понятное дело — многие молодые хотят играть металл и приходят учиться играть быстро, причем, на одной струне. Когда покажешь аккорды какие-то: «А как, нужно еще аккорды играть?». — «Ну, безусловно, — говорю. — Для начала, надо мозольчики набить на трех аккордах». Показываю простые блатные аккорды. Говорят: «Да ну, это блатняк!». Я говорю: «Ну ты научись хотя бы так. И ровненько сыграть еще, да? И переборчиком, и чёсиком». То есть для начала надо изучить азбуку, безусловно.

А. Пичугин

— А приходит человек — просто чистый лист? Он гитару в руках не держал?

Д. Четвергов

— Чистый лист, да. И «я хочу сразу играть металл». Вот все.

А. Пичугин

— А-а!

Д. Четвергов

— Вот так. Ну как? Сразу только кошки родятся! (Смеется.)

Л. Горская

— Но Вы тоже же хотели сразу играть как Рихтер!

Д. Четвергов

— Ну да! Вот это я вот Вам рассказываю свою историю, когда я захотел, пришел, открыл фортепиано, как только принесли, и заиграл — а там какофония. Когда мама сказала: «Учиться надо, сынок!». Я тоже говорю ребятам: «Учиться надо, сынок!». (Смеется.)

А. Пичугин

— Ну, может быть, просто как-то сейчас все изменилось, но в свое время — там, я не умею играть на гитаре, но я знаю блатные аккорды, несколько.

Д. Четвергов

— Вот, это хорошее начало!

А. Пичугин

— И у все же... Да, спасибо! У всех же...

Л. Горская

— Только ты не будешь нам сейчас рассказывать, как тебя из музыкальной школы выгнали?

А. Пичугин

— Нет, хватит.

Л. Горская

— Спасибо!

А. Пичугин

— Я про другое расскажу. Я, как и все, научился когда-то играть «Все идет по плану» и «Звезду по имени Солнце».

Д. Четвергов

— Тоже хорошо.

А. Пичугин

— Но на этом мое умение закончилось. А люди, которые хотят играть металл, — ну, наверняка, у них в анамнезе хотя бы есть «Звезда по имени Солнце», «Группа крови»?

Д. Четвергов

— Вот, к сожалению, даже и нет этого, да, у многих. Они — вот Metallica и оные с ними, и другие молодежные коллективы американские — и, кстати говоря, не очень божественной направленности. Там, как известно — я сейчас этой темы буду касаться, — очень многие группы, к сожалению — к сожалению, опять же, и многие даже не знают, кто такие иллюминаты... Иллюминаты поддерживают эти группы и специально их нарекают быть... Может быть, группа неплохо играет: «Ребята, а давайте мы там вот Вас поставим, сейчас дадим денег, но Вы будете вот нести другую направленность?». И, конечно, вся сатанинская атрибутика и все прочее, да? Вот к сожалению. И молодежь этого совершенно не понимает, показывает эту «козу» приходит. Я говорю: «Ну, сатанинские знаки — ребята, Вы что? Посмотрите в Интернете хотя бы!». Вот. Но, к сожалению, мода!
Л. Горская

— Да ладно! У нас тут, извините... У нас и простые смертные, не музыканты, уже на Хэллоуин наряжаются непонятно кем — сами, бесплатно. (Смеется.) Еще и деньги свои платят!

Д. Четвергов

— Да, вот этот маркетинг, который запущенный с Запада, к сожалению, и вот он бьет по молодым. И я вот сейчас тоже борюсь с этими блогерами, с этими непонятными людьми, которые повылазили в Интернете. Ну, как — борюсь? Запрещаю дочке, говорю ей... Да хотя бы... Да не то, что запрещаю — конечно, если она захочет, она будет смотреть. Там, гаджеты беру, когда она смотрит, какую-то историю там намечаю — она смотрит, ходит по каждым... непонятным сайтам. Безусловно, но хотя бы рассказывать что к чему. Мы вместе с женой показываем, что хорошо, а что плохо. Водим в храм, хотя бы, да? Она ночью просыпается — я говорю: «Вот смотришь всякую гадость — вот ночью не спишь». К примеру. То же самое молодые музыканты — нахватаются всякой гадости, приходят ко мне — я им говорю... Приходится разгребать, приходится показывать классику, как мы идем, как надо прийти. Изучаем азбуку. Потом дальше — больше. Потом глаза открываются, они... Вот один настолько проникся, что стал изучать классическую музыку, готовиться к поступлению в училище. И сначала папа — он такой достаточно... ну, бизнесмен, зажиточный, и планировал, что сын его тоже пойдет по его стопам, говорит: «Ну, давайте вот, займите его». Но парень бросает учебу и прекращает все свои мысли по поводу того, чтобы продолжить дело папы. И папа потом мне звонит: «Вы знаете, Дмитрий, я ошибся. Как сделать так, чтобы он перестал этим интересоваться?». (Смеется.) То есть вот такие бывают случаи. На самом деле, действительно, музыка — это великая тайна, как я говорил в первой... Да не я говорил, а классики говорили. Великая тайна, она вне жизни и смерти. И если дорожка будет ясна и понятна, и дверь на эту дорожку всем открыта от рождения, да? Другое дело, что надо ее показать, открыть. И вот когда человек открывает в себе какие-то возможности, чтобы изучить музыку по-настоящему, чтобы окунуться в эту фантазию, чтобы уйти от каких-то проблем... А без нее вот я, например, не могу. Для меня это и молитва, и все в этой жизни.

А. Пичугин

— Вы каждый день играете?

Д. Четвергов

— Я не то, что играю. Так как я не только гитарист — я еще и композитор, аранжировщик, и саунд-продюсер, много чего приходится изучать. Да, и учиться, бесконечно учиться. То есть музыка каждый день. Втыкаешь компьютер — и пошел. Или какие-то новые произведения, там, что-то надо доделать, что-то переделать. Потому что аранжировка — это как картина незаконченная. Постоянно что-то подходишь, чтобы что-то дорисовывать, и это можно делать бесконечно. В определенный момент надо сказать себе: «Все, хватит! Все, готовая композиция. Все, вот как я сейчас ее увидел — все, больше к ней не подойду». Проходят годы, потом: «Ох, здесь, здесь вот надо было сделать вот так». Вот можно эту «Музыку — тайну» мою делать бесконечно, с которой я вот начинал. До идеала дойти невозможно. И вот эта вот пытливость — да, если она есть у музыканта, он неизбежно придет к тому, что он будет изучать, он встанет на этот уровень, и, дай Бог, его родители свозят на Запад и покажут, что да и как, когда будет действительно... когда мы войдем в это братство. И когда он приедет в Америку или в Австралию и скажет: «Ребята, я хочу у Вас в группе играть». — «Ну, покажи, на что ты способен». Человек сыграет — увидят, пригласят его в AC/DC или в «Металлику». (Смеется.)

Л. Горская

— Чуть-чуть времени осталось. Знаете, о чем хотела спросить? О тематике. Потому что ну вот те композиции, которые Вы беретесь аранжировать... Вот украинец нас что было сейчас? «Музыка — тайна», «Офицерское братство», «Гимн Природе». То есть тематика у Вас такая серьезная. Я так понимаю, что она Вам созвучна?

Д. Четвергов

— Безусловно, да. Именно да, вот... Именно то, что сделано по законам гармонии, полифонии и всего прочего. На классической основе.

Л. Горская

— А «Гимн Природе» — почему?

Д. Четвергов

— А «Гимн Природе» — это же не ко мне. Это...

А. Пичугин

— К Артемьеву.

Д. Четвергов

— ...к Эдуарду Артемьеву. Это он вместе с Павлом Грушко сделал это в 1984 году. Павел Грушко — это автор, первый автор либретто, текста первой рок-оперы Алексея Рыбникова, с которым я тоже многие годы, уже вот больше, наверное, 15 лет сотрудничаю. Все — «Юнона и Авось», и «Звезда и Смерть...»

Л. Горская

— Он у нас был, наш любимый гость тоже он.

Д. Четвергов

— Был у Вас, да?

Л. Горская

— Угу.

Д. Четвергов

— Вот мы с ним дружим, долгое время тоже работаем. И вот этот как раз Павел Грушко — он сделал совершенно прекрасные стихи и к «Звезде и Смерти Хоакина Мурьеты», и к «Гимну Природе» Эдуарда Николаевича Артемьева. Так что это не мой выбор. Это мой вклад в его творчество. Это я просто поднял его композицию, он так и увидел, что я это могу сделать. И я это сделал на самом деле, потому что мы совместили несовместимое местами. Потому что рок-группу и классический оркестр — по-настоящему сделать, чтобы это прозвучало, чтобы это работало, достаточно сложно, потому что ну все-таки рок-группа громкая, а классический оркестр — он достаточно тихий, хотя...

Л. Горская

— Потрясающий результат.

Д. Четвергов

— Да, это да. Это получилось, да. Это благодаря, опять же, его дружбе с «Газпромом», и было профинансировано все так вот... Мне тоже многие задают вопрос: «Дмитрий, а вот Вы делали „Соло для гитары с оркестром“ в Доме Музыки в 2013 году, когда Вы сможете повторить?». Я говорю: «Когда спонсор придет». (Смеется.)

А. Пичугин

— У нас последняя композиция сегодня — с очень интересным названием: «Из Мадрида в Тамбов».

Д. Четвергов

— Так и было, Лёш.

А. Пичугин

— Так?

Д. Четвергов

— Я был в Мадриде, причем, посетил даже корриду. Потом я ушел — честно говоря, не люблю, когда бьют животных, и людей потом бьют животные...

А. Пичугин

— Я тоже не люблю.

Л. Горская

— И я не люблю.

Д. Четвергов

— Да, и все это — вот вообще вся Испания, коррида, и вообще, когда ездил там по каким-то деревням, — вот какая мысль зародилась. Гитары рядом не было, к сожалению. Ну, вот такая мелодия — я ее напел на диктофон. Когда я приехал в Москву, мне нужно было тут же, вечером садиться в поезд, ехать в Тамбов. И уже даже в поезде я сел, так вот потихонечку гитарку, там, взял и вот наиграл. А в Тамбове она уже у меня была закончена, практически, эта идея. И так получилась композиция, которая и так называется — «Из Мадрида в Тамбов». Вообще, мы, музыканты, люди творческих профессий, в этом отношении очень правильно отдыхаем или правильно путешествуем. То есть если мы путешествуем, мы подпитываемся энергетикой для того, чтобы работать потом, потому что мы что-то сочиняем, а если мы отдыхаем, мы тоже как бы запитываемся энергетикой и одновременно путешествуем и работаем.

Л. Горская

— То есть впечатления новые помогают, я так поняла, напитаться?

Д. Четвергов

— Безусловно, да. Это вот для творчества очень сильно помогает.

Л. Горская

— Что, заканчиваем уже?

А. Пичугин

— Да, сейчас будем слушать про путешествие из Мадрида в Тамбов Дмитрия Четвергова, который был сегодня с нами, — гитарист, композитор, аранжировщик, саунд-продюсер. Спасибо Вам большое!

Д. Четвергов

— Спасибо!

А. Пичугин

— Лиза Горская...

Л. Горская

— ...Алексей Пичугин!

А. Пичугин

— Будьте здоровы! Всего хорошего!

(Звучит композиция Д. Четвергова «Из Мадрида в Тамбов».)

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем