«Пасха на российской военной базе в Сирии». Светлый вечер с прот. Дмитрием Солониным (18.04.2018)

У нас в гостях был Заведующий сектором сухопутных войск Синодального отдела по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными органами, помощник начальника Военного Университета по работе с верующими военнослужащими протоиерей Дмитрий Солонин.

Мы говорили с нашим гостем о том, как он совершал пасхальное богослужение на российской военной базе в Сирии, как встретили праздник военные вдали от родины, а также о том, насколько необходима военнослужащим духовная поддержка священника, особенно в сложных боевых условиях.

---

Л. Горская

— «Светлый вечер» в эфире радио «Вера». С Вами в студии Лиза Горская. Здесь у нас в гостях протоиерей Дмитрий Солонин, помощник начальника Военного университета по работе с верующими военнослужащими. Здравствуйте, Дмитрий! Христос Воскресе!

Протоиерей Д. Солонин

— Воистину Воскресе!

Л. Горская

— Я думаю, сначала про университет поговорим буквально в двух словах, а потом перейдем к нашему как бы информационному поводу. Мы хотели поговорить о Пасхальной службе в Сирии, на авиабазе Хмеймим, которая прошла в эти светлые дни. Давайте сейчас в двух словах про университет.

Протоиерей Д. Солонин

— Военный университет Министерства обороны — это единственный гуманитарный вуз в системе военного образования. Мы готовим для Вооруженных сил прокуроров, следователей, военных финансистов, военных переводчиков, психологов, замполитов, говоря старой терминологией, военных музыкантов. Вот все эти кадры куются в стенах Военного университета. И, кстати говоря, моя матушка, Светлана Солонина, является, насколько мне известно, единственной матушкой, супругой священника, — преподавателем военного вуза.

Л. Горская

— А, то есть Вы вместе работаете?

Протоиерей Д. Солонин

— Так точно. Матушка трудится на кафедре психологии и защищает сейчас диссертацию по теме военного духовенства.

Л. Горская

— А расскажите, пожалуйста, подробнее про военных музыкантов — как вот их творчество, их деятельность выглядит сейчас?

Протоиерей Д. Солонин

— Они готовятся управлять военными оркестрами. По выходе оттуда... Это, фактически, раньше был филиал Московской консерватории, он менял свое название. Сейчас он называется Военный институт военных дирижеров и входит в состав Военного университета.

Л. Горская

— А вот на практике, закончив вуз, попав уже, не дай Бог, в зону боевых действий или в условия воинской части, вот музыканты какую роль там выполняют, играют?

Протоиерей Д. Солонин

— Во время утреннего развода всегда, обязательно играется соответствующая музыка — духоподъемная такая. Это уже формирует настроение бойца, вот с самого подъема. Поэтому это очень-очень важно. Это очень важно. И музыка, военная музыка — она всегда была составляющей такой значимой в нашей армии. Без этого, наверное, все-таки немыслима армия. А какую музыку Вы предлагали бы?

Л. Горская

— Я ничего не предлагаю — мне интересно, как это сейчас устроено, какая музыка есть, мне интересно узнать, и в каких обстоятельствах она исполняется. Вот Вы сказали — во время...

Протоиерей Д. Солонин

— Ежедневно на утреннем разводе, да. Когда вносится Знамя, играет оркестр соответствующую музыку — военный марш.

Л. Горская

— В каких еще обстоятельствах работают музыканты?

Протоиерей Д. Солонин

— Они также... Концерты для наших воинов, которые проходят в выходные дни. И с недавних пор эти же военные дирижеры, ребята некоторые из них, верующие, участвуют в церковном хоре, помогают священнику и поют во время Божественной литургии. Вот это для нас очень большое подспорье. К сожалению, это только на авиабазе происходит. В Тартусе — там музыкантов нет и оркестра нет. А вот на авиабазе есть.

Л. Горская

— Мы говорим об авиабазе Хмеймим, которая находится неподалеку от Латакии.

Протоиерей Д. Солонин

— Да.

Л. Горская

— И получается, что там есть постоянный хор для богослужения, клирос сформировался самопроизвольно?

Протоиерей Д. Солонин

— Музыканты, как и все остальные, там находятся на временной основе. Они меняются. Поэтому в каком-то оркестре есть, допустим, четыре верующих музыканта и более-менее полный хор. А меняется оркестр — в следующем может быть всего один человек. И поэтому здесь особых таких вот у нас нет чрезмерных ожиданий от них, но, как могут, поют. Уже помощь. Все-таки не один служишь, это хорошо.

Л. Горская

— Расскажите про Пасхальную службу. Я так понимаю, что это была вторая... третья, да, Пасхальная служба на авиабазе в этом году? Вообще как это, какие ощущения? Вдали от Родины Светлый Праздник, тем не менее, на авиабазе.

Протоиерей Д. Солонин

— Ну, ощущения — пасхальные, как и положено. Что здесь может быть другое? Другое, конечно, — сами обстоятельства. Если в 2016 году, когда я служил первую Пасху для наших воинов, там палаточный храм был, в палатке расположенный, мы разбирали переднюю часть палатки для того, чтобы могли поместиться все желающие, сейчас это модульный храм, который удобнее, конечно, гораздо, чем палатка, но его уже не разберешь. По этой причине было принято решение, и престол был вынесен на улицу. И, в общем-то, богослужение проходило на улице.

Л. Горская

— Под открытым небом?

Протоиерей Д. Солонин

— Так точно, да, под открытым небом. Богослужение проходило там. Вот это уже необычная составляющая Пасхальной службы, потому что куполом для нас, в общем-то, являлось Небо. Очень хорошо, что был профессиональный хор — 10 человек, ребята молодцы, отработали очень хорошо, с ними было служить легко — это профессионалы, которые уже имеют множество титулов на разных музыкальных конкурсах, и хор Заиконоспасского монастыря. Вообще, первоначально предполагалось, и Управление по работе с верующими военнослужащими просило нас, командование Военного университета отправить наших военных дирижеров, курсантов. И ребята уже репетировали, уже готовились ехать в Сирию. Но что-то потом изменилось, и отправили вот хор Заиконоспасского монастыря, который... Ну, молодцы ребята, хорошо спели. Ну, надеюсь, наши курсанты на какой-нибудь другой праздник будут иметь возможность поехать.

Л. Горская

— Богослужения на авиабазе проходят только по праздникам двунадесятым или каждое воскресенье регулярно?

Протоиерей Д. Солонин

— Не только каждое воскресенье, но и если попадают великие праздники в середине недели, тоже служится литургия. Конечно, не служится Всенощное бдение там. Ну, уж если нет хора надлежащего, один священник спеть все изменяемые и неизменяемые песнопения не в состоянии. Да и священники — кто-то со слухом, кто-то без слуха. Поэтому литургия точно служится. Остальное уже так...

Л. Горская

— А вот Вы сейчас здесь, а кто там?

Протоиерей Д. Солонин

— Там очередной священник — отец Виталий. И я туда летал для усиления, для помощи.

Л. Горская

— В поддержку именно на Пасхальную службу?

Протоиерей Д. Солонин

— Да, попросили помочь. И, в общем-то, многие с этой целью и летали. У нас вообще сейчас из 156 православных штатных военных священников в командировках побывало уже 25 человек. Ну, постепенно будут и остальные получать эту практику.

Л. Горская

— Ну, мы надеемся, что скоро не будет такой необходимости — летать туда в командировки.

Протоиерей Д. Солонин

— Дай Бог.

Л. Горская

— А вот я не знаю, в курсе ли Вы, но не спросить не могу: какая ситуация у христиан в Сирии в целом? В частности, в той же Латакии — они там остались, не остались? Есть у них возможность совершать богослужения, нет? Мы про это вообще ничего не знаем — во всяком случае, из средств массовой информации. Это требует какого-то особого исследования. А, тем не менее, христиан в Сирии было много, они подвергались гонениям там, и часть из них эмигрировала, часть из них была убита. А сейчас что?

Протоиерей Д. Солонин

— Ну, Вы уже ответили на свой вопрос. Действительно, частью уехали, частью убиты.

Л. Горская

— Не осталось?

Протоиерей Д. Солонин

— Частью остались. Христиане остались. В каком количестве и в каком процентном соотношении — все-таки это вопрос к профессионалам из Отдела внешних церковных связей. Это их хлеб, поэтому точную информацию я знать не могу. Но. перемещаясь по различным населенным пунктам, конечно, мы где-то встречаемся с местным духовенством. Это было и на концерте Гергиева в Пальмире — я тоже был зрителем, нас там, духовенство, на день, в общем-то, в стороне всех посадили всех вместе. Там и друзы были, и алавиты, и мусульмане — ну вот великое множество представителей различных религий и конфессий. Ну, общение... Вообще, в наши задачи, в задачи военных священников не входит коммуникация с местным духовенством. Я не сторонник того, чтобы превышать свои полномочия и заниматься работой Отдела внешних церковных связей. Потому что у них есть своя специфика, они понимают уровень взаимоотношений между двумя поместными церквами, поэтому, чтобы не вносить сумятицу и не сделать каких-то фатальных ошибок, я стараюсь вообще, в основном, таких встреч избегать. Если они и проходят, то идут на уровне взаимных приветствий, комплиментов, каких-то подарков — и все. Конечно, им тяжело. Безусловно, им тяжело, потому что их уничтожают.

Л. Горская

— А нам бы, может быть, хотелось знать, как им помочь. Но есть ли вообще какая-то возможность? Это через ОВЦС это все, да?

Протоиерей Д. Солонин

— Ну, в данном случае — вот на Пасху, перед Пасхой, точнее, — я знаю, что с благословения Святейшего Патриарха Кирилла в монастырь Маалюля представители общественной организации «Боевое братство» — они ему оказали серьезную материальную помощь для восстановления этого монастыря. Вот уже... Маленькие какие-то, частные такие пожертвования тоже бывают. Вот в 2016 году мы с офицерами там были — мы сбросились, сколько смогли, и, в общем-то, отдали... Там отец Илья, отдали эти средства им. И, в общем, потихоньку... Восстанавливать-то можно. Хорошо бы быть уверенным, что это...

Л. Горская

— ...снова не разрушится.

Протоиерей Д. Солонин

— ...не разрушат снова, да.

Л. Горская

— В эфире радио «Вера», программа «Светлый вечер». И у нас в гостях протоиерей Дмитрий Солонин, помощник начальника Военного университета по работе с верующими военнослужащими. Ну вот, действительно, развиваются взаимоотношения Церкви и армии, если так можно сформулировать. И вот в этом году был телемост, который провел Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. Как раз авиабаза Хмеймим, насколько я знаю. Это действительно смотрится удивительно — как-то ново. Мы привыкли, что телемост с космонавтами у нас традиционно, великие праздники... (Смеется.) Вот теперь еще и с нашими военнослужащими. Почему это важно?

Протоиерей Д. Солонин

— Ну, во-первых, важны отношения между архипастырем и его духовными чадами. И когда военные видят, что Святейший Патриарх лично поздравляет их с этим великим праздником, который они отмечают в таком удалении от своей Родины, то, по-моему, это только радует каждого верующего, да и не только верующего человека. Это сближает людей, это дает силы к несению воинского служения, очень непростого. Это такая весточка с Родины, тем более, из уст Святейшего. Было очень приятно. К этому еще прилагались и подарки — множество ключей, иконы с благословением Святейшего Патриарха (их разобрали мгновенно), литература. Все это вот с помощью нашего «Боевого братства», военно-транспортной авиации и нас вот было доставлено. И Святейшему Патриарху отвечал сержант, насколько я помню, — воцерковленный, верующий человек. И произошел своего рода диалог. Не просто монолог был. Он ответил своему архипастырю, поздравил его с праздником. В конце Святейший Патриарх отметил и работу военного духовенства. Мы вдвоем с отцом Виталием стояли, держали икону преподобного Серафима Саровского, которую Святейший подарил двум храмам — в Хмеймиме и в Тартусе, соответственно, и он отметил важность работы военного штатного духовенства и пожелал нам Божьей помощи. Это всех приободрило. Мы все понимаем, что мы не забыты, что Святейший с большим и пристальным вниманием относится к этой работе и ценит ее очень высоко. Поэтому для всех это было бы приятно. Если бы это стало такой традицией постоянной, это было бы очень здорово.

Л. Горская

— Как сами военнослужащие говорят о важности вот этого? Для них же это важно, правда, да? И нам, мне кажется, невозможно представить, находясь в наших обычных жизненных условиях, жизнь на авиабазе вдали от Родины, на военной базе. Как бы мы ни старались, так же нам сложно представить важность психологической вот этой поддержки и важность, действительно, напоминания о том, что тебя помнят и тебя ценят, и так далее. А вот то, что с ними священник там находится?

Протоиерей Д. Солонин

— Ну, принцип пребывания военного духовенства с веками не менялся — где армия, там и мы. Где наши бойцы, наша паства выполняет поставленные задачи, там находится военное духовенство. По-моему, это совершенно естественно.

Л. Горская

— Ну, в советское время это не было естественно.

Протоиерей Д. Солонин

— Ну, просто не допускали. Если бы разрешали, мы бы были — никаких вопросов. Мы сами всегда за это. Это же государство не разрешало. Сейчас разрешает, мы стараемся пребывать везде, где только это возможно. Вы видите, священники, в общем-то, от края до края земли, где только наши военные находятся, хоть взять крайнюю точку на Севере, на Юге — где угодно. На Ближнем Востоке...

Л. Горская

— А сами бойцы что-нибудь говорят, интересно?

Протоиерей Д. Солонин

— Ну послушайте, это же все-таки не барышни кисейные, это же мужчины. Ну что они должны — изливать свои чувства как-то там?

Л. Горская

— Не знаю.

Протоиерей Д. Солонин

— Нет, это все достаточно сурово, достаточно сдержанно. Но мы все понимаем, что если вот в графике несения боевых дежурств боец или офицер находит время для того, чтобы прийти и помолиться, и это время выкраивает, может быть, отрывая его от сна, от отдыха, наверное, это уже о чем-то говорит.

Л. Горская

— А есть какие-то традиции, которые сформировались вот уже непосредственно на базе? Вот мы говорили про Пасху, про подарок Святейшего Патриарха, что прислали куличи и иконы. Я так понимаю, что...

Протоиерей Д. Солонин

— Это уже стало традицией. Традиционно — куличи присылаются с «Большой Земли», скажем так, для наших военнослужащих, очередной священник их освящает. Эти куличи предлагаются на трапезе, во время обеда, их нарезают, и они, в общем-то, доступны всем желающим. Это как-то скрашивает и военный рацион, который, естественно, достаточно аскетичен, и напоминает о таком великом празднике.

Л. Горская

— А богослужение на Светлой Седмице — каждый день?

Протоиерей Д. Солонин

— Нет, это невозможно — каждый день богослужения совершать. Нет.

Л. Горская

— А Крестный ход был на Пасху?
Протоиерей Д. Солонин

— Крестный ход был, да, как положено, с хоругвями, с иконами. Крестный ход — мы обошли вокруг часовни Георгия Победоносца и храма Ильи Пророка, они рядышком совсем стоят. По традиции, мы их обошли, и с совершением соответствующих песнопений, сопровождением хора и колокольного звона. Кстати говоря, колокола, которые в 2016 году были переведены благодаря содействию Фонда Федора Ушакова, Святого Праведного воина Федора Ушакова. Возглавляет Игорь Владимирович Николаев... В этом году он нашел благодетелей, благотворителей, которые подарили колокола уже для храма в Тартусе. На Пасху эти колокола прибыли, и, в общем-то, сейчас уже там совершается колокольный звон. До того в Тартусе я в свою давнюю командировку (июль — август)... были только гильзы, которые привезли из Пальмиры, отрезали их на разной высоте и составили из них такую звонницу.

Л. Горская

— Это что за гильзы такие?

Протоиерей Д. Солонин

— Большие достаточно, поверьте. Звучали неплохо, но все равно колокола лучше. Там мы делали еще в период второй чеченской кампании — тоже из гильзы такое своеобразное «било» мастерили и употребляли вместо колоколов.

Л. Горская

— Мне сложно представить, как военнослужащие на Пасхальной службе отвечают священнику: «Воистину Воскресе!», но я подозреваю, что это должно звучать очень стройно и воодушевляюще, громко.

Протоиерей Д. Солонин

— Вы знаете, нашим воинам, слава Богу, чрезвычайные эмоции не присущи. Поэтому отвечали «Воистину Воскресе!» дружно, спокойно, без истерик. Вот как Вы хотели — чтобы у них слезы на глазах появились? (Смеется.)

Л. Горская

— Я никак не хотела. Я, в том-то и дело... Я хочу просто себе представить, как проходит Пасхальная служба на авиабазе...

Протоиерей Д. Солонин

— Да обычная служба. Обычная служба. Просто есть разница — Вы представляете себе, что люди все (все!), включая девчат из медотряда спецназначения, все стояли в бронежилетах и касках, всю пасхальную службу. Людям было очень тяжело, и они все-таки выстояли.

Л. Горская

— Жарко.

Протоиерей Д. Солонин

— Им было тяжело, в первую очередь. Ночью там не так жарко. Было тяжело просто — это весит достаточно немало. И они, в общем-то, простояли до конца службы, и причастилось около 140 человек. Если сравнить с 2016 годом, у меня больше 60 причастилось, а вот сейчас, представьте, уже около 140 — динамика очевидная.

Л. Горская

— А священник тоже в бронежилете вынужден служить?

Протоиерей Д. Солонин

— Нет, нет. Нет, в бронежилетах священник перемещается между группировками, так же, как мы же военную форму надеваем. И мы перемещаемся не в облачении. В расположении мы уже надеваем подрясник, крест и так далее. А перемещаемся когда, колонной или на вертолете, на самолете, мы уже надеваем бронежилет, каску, все, что положено. Во время службы — нет, конечно, нет. Мы были в облачениях, без бронежилетов.

Л. Горская

— «Светлый вечер» в эфире радио «Вера». Здесь, в студии, Лиза Горская и протоиерей Дмитрий Солонин, помощник начальника Военного университета по работе с верующими военнослужащими. Оставайтесь с нами, мы вернемся буквально через минуту.

«Светлый вечер» в эфире радио «Вера». Здесь, с Вами в студии, Лиза Горская и протоиерей Дмитрий Солонин, помощник начальника Военного университета по работе с верующими военнослужащими. Мы говорили про авиабазу Хмеймим, про Пасхальную службу. А какое отношение вообще именно вот к священникам военнослужащих?

Протоиерей Д. Солонин

— Отношение бывает разное, не говоря уже о том, что, в общем и целом, там ситуация непростая. Поэтому, конечно, служение там — это далеко не сахар. И священники, которые проходят и получают вот эту такую своеобразную уже боевую практику, они после этого, ну, я уверен и знаю точно, уже по-другому выстраивают свою работу и по-другому смотрят на многие вещи.

Л. Горская

— Например?

Протоиерей Д. Солонин

— Ну, во-первых, очень трудно психологически, когда ты бросаешь семью, жену, детей, уезжаешь из, в общем-то, мирного какого-то города, населенного пункта, едешь на войну. Это уже жертвенное служение. Приезжаешь туда, а там вот какой-то из военных чинов начинает, в общем-то, препятствовать твоей работе, и препятствовать, бывает, даже очень сильно. К сожалению, это бывает. И может сшибка такая произойти, и священник может заунывать и, в общем-то, сбавить обороты своей работы. Или может просто не знать, как из этой ситуации выйти. Те, кто ездит почаще, уже, конечно, мы понимаем, как, не нарушая добрых отношений, все-таки с любовью, но неуклонно свою работу выполнить.

Л. Горская

— А я слышала такое, что, скажем так, из-за специфики армейского лексикона священнику просто физически трудно работать, потому что уши сворачиваются в трубочку, как сейчас говорят. И настолько непривычная, грубая речь, что человеку, в среде общения которого, в жизни которого эта речь не представлена или не была представлена практически совсем, тяжело как-то перестроиться. Или нет, или можно перестроиться? Или можно сформировать отношение военнослужащих таким образом, чтобы они в присутствии священника следили за языком?

Протоиерей Д. Солонин

— Вы опять ответили на вопрос, который сами же и задали.

Л. Горская

— Ну извините! (Смеется.) Давайте, теперь Вы на него ответите!

Протоиерей Д. Солонин

— Мы формируем такое отношение к священнику, к храму, чтобы рядом с храмом, рядом со священником никто даже и не помышлял о матерной брани. Вот этим мы занимаемся неукоснительно, постоянно. Невзирая на погоны, делаем замечания всегда. С этим нужно бороться. Я уже в прошлый раз, когда на передаче мы с Вами разговаривали, год назад, говорил о том, что у Александра Васильевича Суворова были серьезные погоны и полномочия, и он не проиграл ни одной битвы без матерной брани. Это возможно. Нужно просто иметь уважение к себе и к своим подчиненным.

Л. Горская

— Но начать хотя бы с того, чтобы в каких-то особых местах хотя бы не использовать ругательства. Получается вот сейчас, в условиях авиабазы, или?..

Протоиерей Д. Солонин

— Получается. Потому что к священникам стали привыкать. У нас же постоянные ротации, то есть там постоянно находятся два священника — один в Тартусе, другой в Хмеймиме. И при условии нашей такой единой линии потихоньку, в общем-то, что-то начинает получаться. Будем надеяться, что этот эффект усилится. Но это очень непросто искоренить, очень непросто.

Л. Горская

— А про хор давайте еще поговорим. Там, получается, тоже у музыкантов ротация, да? Или там все-таки кто-то постоянно есть? Я так и не поняла. Потому что Вы говорили...

Протоиерей Д. Солонин

— Военный оркестр также там находится по плану ротации: пробыли три месяца одни, потом приезжает из другого округа военный оркестр. Таким образом они меняются.

Л. Горская

— Но это же зациклено, да? То есть пробыли три месяца одни, и эти одни — они вернутся, предположительно, на базу через сколько, через какой интервал времени?

Протоиерей Д. Солонин

— Не могу знать, не могу.

Л. Горская

— Ну это несколько месяцев, минимум, да? Ну, у Вас какая ротация, у священнослужителей?

Протоиерей Д. Солонин

— Мы по два месяца находимся. Мы находимся два месяца. Если это штатный вариант, то один месяц в Тартусе, второй месяц — в Хмеймиме. Бывают изменения в этой программе, и кто-то находится два месяца в одном месте — по той или иной причине.

Л. Горская

— Вот сколько лет Вы как священник несете свое послушание среди военнослужащих, если так можно сформулировать вопрос? И, может быть, что-то изменилось в отношении, опять же, военнослужащих к священникам, к Церкви в целом, в положительную сторону? Или не изменилось? Вот расскажите об этом.

Протоиерей Д. Солонин

— Ну, как священник я служу уже 26 лет. А с военными конкретно работаю с 2001 года. Изменения есть. Ест изменения положительные — взять хотя бы такой момент, как то, что с 2009 года Указом Президента штатное военное духовенство стало постепенно вводиться в войсках...

Л. Горская

— Это существенно облегчило Вашу работу, да?

Протоиерей Д. Солонин

— Да, естественно. Облегчило в каком плане? Что мы не должны уже пробивать себе какие-то пропуски или, там, объяснять, почему мы находимся в воинской части. Это на штатной основе уже, мы как сотрудники, находимся и получаем какое-то жалованье — конечно, совершенно небольшое, потому что мы приравниваемся к гражданскому персоналу, но хотя бы мы на законных основаниях находимся там, в воинской части, и можем осуществлять свое служение. То есть это уже много, слава Богу. Что недоделано? Правовая основа под нашим служением пока отсутствует. Пока отсутствует как таковая. Деятельность военного духовенства не вписана в общевоинские уставы. Поэтому, при желании, командир, если он желает как-то заблокировать работу священника, он может сослаться на устав и сказать, что «у меня просто нет времени для того, чтобы давать бойцов и давать возможность им молиться». Но это редчайший случай. В подавляющем большинстве случаев все священники находят общий язык и, в общем-то, свою работу осуществляют. Другое дело, что все-таки вернусь я к тому, что правовая база под нашей деятельностью должна быть. В этом направлении мы ведем определенную работу, и 21 июня 2017 года в Военном университете проводилась конференция как раз вот на тему о правовом статусе военного духовенства. И эта конференция первая, но не последняя. Мы в этом направлении ведем работу. У нас есть военные юристы — в общем-то, мы их готовим к этому. Со временем, я надеюсь, этот вопрос будет тоже урегулирован.

Л. Горская

— А так, в целом, я понимаю, что ситуация в положительную сторону развивается?

Протоиерей Д. Солонин

— Меняется, да, безусловно.

Л. Горская

— Вы хотели про какой-то случай интересный рассказать до программы.

Протоиерей Д. Солонин

— Ну, в эту поездку меня поразил совершенно уникальный случай. Один из офицеров, верующий человек... Это было зимой. Он в своем модуле читал молитвенное правило ко причащению. Готовился на следующий день причащаться, читал молитвенное правило. В этот момент происходит атака дронов, взрывное устройство пробивает крышу его кимбы...

Л. Горская

— Кимба — это?..

Протоиерей Д. Солонин

— ...жилой модуль. И не взрывается.

Л. Горская

— Ничего себе!

Протоиерей Д. Солонин

— Этого человека вот на Пасху мы причащали и видели собственными глазами. Вот такие случаи, конечно, они совершенно необыкновенные и показывают силу молитвы, силу Божьей помощи воинам, очень сильно воодушевляет.

Л. Горская

— А как часто бывает, что эти дроны, их начинка взрывоопасная, не взрывается, проникая в помещение?

Протоиерей Д. Солонин

— Не могу сказать, не моя специальность.

Л. Горская

— Ну, видимо, редко, раз это было воспринято как чудо.

Протоиерей Д. Солонин

— Ну представьте себе — вот мы сейчас с Вами здесь сидим, и падает взрывное устройство здесь.

Л. Горская

— Не могу.

Протоиерей Д. Солонин

— Мы удивимся или не удивимся? (Смеется.)

Л. Горская

— Если успеем.

Протоиерей Д. Солонин

— (Смеется.) Если успеем.

Л. Горская

— Я надеюсь... Ну, я не могу такие вещи представить, и мне кажется, что как бы есть категория вещей, которую, как бы нам ни казалось, что мы можем представить, на самом деле, мы не можем представить, не попав в эти обстоятельства. И большинство этих вещей — это категории, связанные с трагедиями человеческими и с экстремальными условиями, в частности, условиями... Я не могу себе представить, как можно существовать вдали от Родины, от семьи, в обстановке воинской базы, например.

Протоиерей Д. Солонин

— Воинское служение — оно не для всех, оно для мужчин.

Л. Горская

— Ну, в каких-то странах — и для женщин, но...

Протоиерей Д. Солонин

— (Смеется.) Ну, у нас есть женщины, да, медики, и, конечно, с большой благодарностью к ним все обращаются и относятся, потому что им очень тяжело. Ну, а так это мужское служение, и совершенно нормально, что мужчины находятся вдали от Родины. Что это — в первый раз? Не в первый раз. Если поставлена такая задача — почему нет?

Л. Горская

— Вот Вы говорили о каких-то особенностях Пасхальной службы. Вы говорили о том, что военные неэмоциональны... Но, тем не менее, они сделали вот из гильз... Или это Вы сделали — колокола?

Протоиерей Д. Солонин

— Ну конечно! Ну кто бы из них сам стал пилить гильзы и делать из них колокола? Естественно, инициатива...

Л. Горская

— Но они участвуют как-то?..

Протоиерей Д. Солонин

— Ну, они пилили! (Смеется.)

Л. Горская

— Они по собственной инициативе делали, или потому что им сказали? Вот Вы встречаете человеческое участие, тем не менее?

Протоиерей Д. Солонин

— Конечно. Безусловно. Безусловно. И встречаем и глубоко воцерковленных людей — и среди офицеров, и среди просто бойцов-контрактников. Другое дело, что несение именно воинского служения там, в боевых условиях, не предполагает много свободного времени для того, чтобы зайти в храм помолиться. Храм открыт всегда. Они заходят, поставили свечку, помолились и убежали — вот в таком режиме. Кто-то на богослужение успел, кто-то не успел — на другой раз переносят участие в богослужении. Здесь вот это вот в таком живом формате.

Л. Горская

— А вот интересно, священнослужители как-то вовлечены в этот график, или они по своей программе существуют?

Протоиерей Д. Солонин

— Есть план типовой, который, кстати вот, я разработал. Он утвержден, и сейчас священники имеют возможность этим планом и инструкцией, которая тоже разработана для священников, именно там выполняющих свое служение, — они имеют возможность эти документы получить на особом нашем ресурсе Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами. И этот план подписывает командующий группировкой, и он является уже такой «дорожной картой» для остальной работы. Там прописаны все пункты нашей работы. Командующий ставит подпись. И график богослужений, который священник должен туда привезти уже готовый. Он знает два месяца, какие праздники входят в эти два месяца, и там тоже подпись командующего. И священник, как помощник командующего группировкой по работе с верующими, подписывает у него этот документ. Вот это, в общем-то, и есть разрешение для осуществления его деятельности. Это расписание вывешивается снаружи храма, и все воины знают, в какой день в какое время служба. Но точно одно — что литургия всегда служится с шести утра, потому что до завтра мы должны воинов отпустить. Они не должны лишаться приема пищи. Вот они получили духовную пищу, потом идут, получают пищу телесную, и уже каждый по своим местам.

Л. Горская

— Вот интересно: а если кто-то захотел исповедаться вот прямо сейчас, все равно нет, да? То есть все строго по графику?

Протоиерей Д. Солонин

— Нет, почему? И исповедаться, и побеседовать — священник всегда доступен. Если мы не уезжаем куда-то в другие группировки, то всегда пожалуйста, никто никогда отказа не знает.

Л. Горская

— И вообще приходят люди?

Протоиерей Д. Солонин

— Приходят. Мало того — приходят. Мы и сами ищем возможности поговорить. Кроме того, что в выходной день можно в клубе собрать большое количество бойцов, несколько сотен можно собрать и на какую-то тему с ними побеседовал или показать фильм... Кстати, очень хорошо были восприняты фильмы владыки Илариона — его фильмы из цикла «Человек пред Богом». Очень информативные, очень понятные. Там доступным языком владыка описывает такие, в общем-то, основные христианские истины, которые очень хорошо военнослужащие способны запомнить. Неперегруженность богослужебными, богословскими какими-то терминами... Изначально фильмы созданы для того, чтобы люди любого образования могли эту информацию уяснить, и владыке это удалось великолепно. Мы эти фильмы используем и для работы с военнослужащими здесь, и эффект всегда положительный. Вот есть возможность в выходной день так поработать с ними, а на буднях где-то даже просто ты остановился, кто-то тебя спросил, или ты к кому-то подошел — каждый такой момент мы стараемся использовать для того, чтобы вообще поинтересоваться, как у человека дела, откуда он родом, как его зовут. Это элементарные вещи, они уже ну все-таки предполагают отношения именно как отца и детей. Мы же не офицеры, поэтому нас не воспринимают как старших по званию, как начальников каких-то. Мы стараемся вот именно выстроить такие отношения, как вот духовных чад и духовного отца. Ну, поэтому поддерживаем. Не читаем нотации, а мы с позиции «а чем я могу помочь?».

Л. Горская

— Ну вот Вы сказали, что священникам тяжело, потому что им нужно оставить семью. А ведь бойцы там тоже без семей, и, наверное, это как-то должно сближать? В этом смысле Вы в одинаковых обстоятельствах.

Протоиерей Д. Солонин

— Да, совершенно верно. И когда воины видят, что мы находимся с ними не только в условиях авиабазы, а и посещаем другие группировки, то, конечно, они понимают, что это не просто так, что священник именно с сердцем относится к своему делу и тоже рискует, и едет для того, чтобы поддержать наших бойцов.

Л. Горская

— А Вам не кажется, что вот эти условия жизни, опять же, вдали от Родины, на авиабазе, в каком-то режиме — не в каком-то, а в военном, в условиях военного распорядка, военной строгости и ежедневного риска для жизни, 24 часа в сутки, — они, как это... пускай это не прозвучит цинично, способствуют пониманию каких-то глобальных вещей в жизни — смысла жизни, приближения человека к Богу?

Протоиерей Д. Солонин

— Ну, несомненно, это присутствует в большей степени, нежели на «гражданке», где тепличные условия, где нужно, в общем-то, и не особо задумываться о том, что у земной жизни конец может наступить в любое время. Там это более остро воспринимается, и, соответственно, вера — она у кого-то из пыльного шкафа извлекается... (Смеется.)

Л. Горская

— Разархивируется.

Протоиерей Д. Солонин

— Разархивируется, да, и начинают ребята об этом задумываться. Но здесь, конечно, нужна тоже активность священника, чтобы он возможность вот этого общения, возможность участия в богослужении чтобы он обеспечил. Чтобы он обеспечил. Мы, со своей стороны, все, священники, стараемся сделать все, что можем. Обстоятельства, конечно, разные. Что-то получается, что-то не получается. Но, тем не менее, мы стараемся. И результат очевиден. Результат мы видим.

Л. Горская

— А вот сколько было причастников на эту Пасху?

Протоиерей Д. Солонин

— На эту Пасху — около 140 причастников.

Л. Горская

— Около 140, угу.

Протоиерей Д. Солонин

— На первую Пасху, в 2016 году, было 60 с чем-то причастников. Сейчас где-то около 140, причем, они всю службу простояли в бронежилетах и касках. Вот это уже о многом говорит.

Л. Горская

— Я напоминаю, что в эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер». Здесь у нас в гостях протоиерей Дмитрий Солонин, он помощник начальника Военного университета по работе с верующими военнослужащими. Отец Дмитрий, я хотела знаете какой вопрос задать... А вот если так можно сформулировать, какой аспект духовной жизни, богослужебной жизни, может быть, общения со священником более востребован в тех условиях, в которых приходится нашим военнослужащим на базе находиться?

Протоиерей Д. Солонин

— Я хотел бы ответ начать вот с чего. Многие локальные конфликты военные, которые сейчас по всему миру происходят, они имеют религиозную окраску. И наш противник — он религиозно сверхмотивирован. Другое дело, какого качества эта религия, которая позволяет такое творить. Но они готовы за эту свою так называемую веру не только убивать, но и умирать. Так вот противостоять такому противнику может только религиозно мотивированный воин. И это крайне важно. Потому что атеист — он не будет собой рисковать. Он считает, что у него только одна эта жизнь, которую лучше поберечь, воспользоваться благами. А верующий человек — он способен на самопожертвование, он понимает, что эта земная жизнь — еще не конец, и победить этих противников (я пытаюсь мягкое слово подобрать) может только верующий человек, который будет гореть своей верой не меньше.

Л. Горская

— Но существуют же... Но сейчас... Я не то, чтобы с Вами спорю, я просто хотела, может быть, развить эту тему. Существует же любовь к Родине, любовь к семье и просто некие нравственные качества, которые, строго говоря, по букве если судить, не являются религиозными, но, тем не менее, они приводят к тому, что человек готов пожертвовать собой ради страны, ради близких просто потому, что он считает это правильным. Я к тому, что ведь есть же герои и примеры самопожертвования среди людей, которые не считали себя, строго говоря, верующими. Другое дело, что они ими, возможно, были в глубине души, там, в сердце и так далее.

Протоиерей Д. Солонин

— Ну, во-первых, ни я, ни Вы не разговаривали с этими людьми, которые в советское время совершали подвиги и закрывали амбразуру дзота и так далее, или с гранатой кидались под танк. И ни Вы не можете утверждать, что они точно были атеистами, ни я не могу утверждать, что они точно были верующими. Но дерево узнается по плодам. А все-таки та же самая любовь к Родине и патриотизм — это категории, которые я... Ну, это мое убеждение, что они вырастают именно из веры религиозного человека. Потому что ну если человек атеист, если он не ожидает ни награды, ни воздаяния, совершенно ничего, жизнь закончилась, как растение, — ну, и в горстку пепла превратился... А зачем тогда вообще жертвовать чем-то? Зачем кого-то любить? Зачем защищать какую-то Родину? Можно космополитом быть, как у нас сейчас некоторые товарищи. Это все-таки вот у верующего человека есть объяснение и есть основа именно патриотизма под любовью к Родине, к родителям, к детям, ко всему. Ну, я считаю так, это мое убеждение, моя вера.

Л. Горская

— То есть это не только... То есть, как Вы сказали, очаги сейчас вот этих боевых действий — это не только противостояние оружия, противостояние силы, это еще и противостояние духа?

Протоиерей Д. Солонин

— В первую очередь. В первую очередь.

Л. Горская

— Вы расскажите тогда подробнее про существование, про быт, может быть, про график служения священника в условиях боевых действий. Ну, у нас, фактически, там... Кстати, как считается — у нас условия боевых действий сейчас на авиабазе?

Протоиерей Д. Солонин

— Безусловно. Безусловно. Да.

Л. Горская

— Вот расскажите.

Протоиерей Д. Солонин

— Сейчас, вот уже поскольку 25 священников из 156 уже побывали в этих командировках, сформировалась определенная модель богослужебной и иной деятельности военного священника. В частности, утром, если говорить о авиабазе, священник имеет возможность благословлять формирующиеся колонны. Это тоже очень непростое такое дело, потому что процесс протяженный, раннее утро. После этого священник принимает участие на утреннем разводе. Священнику дается возможность сказать слово всему личному составу тактической группы, и это дорогого стоит. Когда мы произносим одну краткую молитву, я стараюсь многие слова в этой молитве говорить современным языком, чтобы всем было понятно, о чем я говорю. Это молитва, в которой мы испрашиваем у Бога благословения на этот грядущий день воинам, чтобы они смогли и претерпеть вот эту с ума сводящую жару, до 55 градусов доходящую, и чтобы Господь помог им преодолеть какие-то нестроения, и нецензурную брань, и пьянство чтобы искоренилось, и так далее. То есть вот об этом обо всем в краткой форме говорится в молитве, которая буквально вот одну минуту идет.

Л. Горская

— То есть это специальная молитва, которая адаптирована и создана специально?..

Протоиерей Д. Солонин

— Да, да, адаптирована, да. Мы ее, в общем-то, составили и вот с тех пор употребляем. После этого, когда священник произнес эту молитву, он поворачивается лицом к личному составу и через микрофон емкими такими, краткими фразами говорит какое-то поучение, благословение на этот день — либо сообразное празднику, либо сообразное создавшейся ситуации. Но здесь мы тоже учитываем, что в строю стоят верующие разных религий и конфессий, и мы ищем точки соприкосновения, общие для всех людей, чтобы они были понятны и приняты всеми. Вот это немаловажная задача, и, в общем-то, это у нас в ежедневном режиме совершается. Кроме вот этого участия, еще, естественно, есть утренние молитвы, вечерние, которые, как константна, уже ежедневно совершаются. Часто их помогают читать верующие офицеры или верующие прапорщики, там, бойцы. Вот это у нас... Если священник находится на базе ПМТО(?) в Тартусе, то там в его компетенцию входит еще и работа с моряками. На корабли или на судна с определенным графиком проходим, совершаем молебны, освящаем орудия, оружие, беседуем с людьми, совершаем таинства, исповедуем, причащаем. Все это в ежедневном режиме, постоянно. Потом мы перемещаемся. В основном, в будние дни, по возможности, мы ездим в различные группировки — Алеппо, Пальмира, Дамаск и так далее. И к выходному дню мы стараемся вернуться назад для того, чтобы отслужить Божественную литургию. Вот в таком режиме проходят, в общем-то. два месяца. И священник, месяц пробыв в Тартусе, месяц в Хмеймиме, получает и такой опыт, и иной опыт, и, в общем-то, оттуда уезжает уже с определенным багажом знаний и навыков, которые ему пригождаются и в месте несения его основной службы.

Л. Горская

— Вот интересно... Про пост хотела спросить. Я так понимаю, что в армии, естественно, в таких условиях, как... в условиях боевых действий на авиабазе нет возможности поститься, да? Военнослужащие, даже верующие, которые готовятся к причастию, или, там вот, сейчас вот не так давно был Великий Пост, они не постятся? Или там есть какие-то особые формы?

Протоиерей Д. Солонин

— Ну, они не постятся. В редких случаях некоторые сами для себя каким-то образом готовят еду и умудряются поститься. Но это единичные случаи. Это единичные случаи таких...

Л. Горская

— ...подвижников.

Протоиерей Д. Солонин

— ...традиционно верующих, да, подвижников, которые, ну, чувствуют, что это не в ущерб службе идет. Вот могут они себе позволить, там, какую-то еду приобрести и так далее. Но в основной массе, конечно, поста мы не требуем. И когда физический пост невозможен, то, конечно, мы говорим о том, что духовный пост должен, в общем-то, занимать основное внимание, и упражняться вот в этом — не гневаться, не отвечать грубостью на грубость. Ну представьте: если кругом враги, которые ненавидят наших воинов и стараются уничтожить, и наши воины еще между собой будут ссориться, — ну что, разве такая армия устоит? Нет, конечно. Этому мы стараемся научить и, самое важное, показать собственным примером.

Л. Горская

— Чем-то монастырь напоминает — вот по описанию Вашему.

Протоиерей Д. Солонин

— Да, такой монастырь, собрание верующих мужчин, да. Вот, в отрыве от Родины, можно так сказать, в какой-то степени.

Л. Горская

— Но Вы вот говорите, что военные люди неэмоциональны и сдержанны. А как тогда вот на авиабазе проявляется пасхальная радость?

Протоиерей Д. Солонин

— Ну, они сдержанны — это не означает, что они не могут гнев свой проявить.

Л. Горская

— А радость? (Смеется.)

Протоиерей Д. Солонин

— А радость — сдержанная. Радость — сдержанная. Гневаться-то могут еще как! А радость — конечно, она сдержанная, без истерик. Ну что — все живые люди, все способны радоваться. Ну не прыгать же. Ну, радуются. Это же мужской коллектив, понимаете? Здесь каких-то чрезвычайных эмоций и не ожидаешь — а зачем?

Л. Горская

— Ну как — зачем? Христос Воскрес!

Протоиерей Д. Солонин

— Воистину Воскресе! (Смеется.)

Л. Горская

— Ну да, иногда сдержанная мужская улыбка гораздо выразительнее, чем множество криков.

Протоиерей Д. Солонин

— Это же, понимаете, все-таки не «Камеди-клаб», не ТНТ, не всякая вот эта прочая мура, там настоящие мужчины воюют. Поэтому ждать каких-то там капризов или еще чего-то, или каких-то истерик нам не приходится, слава Богу. Там настоящие воины, мужчины, поэтому все происходит достаточно спокойно.

Л. Горская

— Ну, дай Бог, все будет мирно, и, в общем-то, наши воины вернутся домой. И, я думаю, все этого хотят и все за них очень переживают.

Протоиерей Д. Солонин

— Дай Бог.

Л. Горская

— Я напоминаю нашим радиослушателям, что в эфире радио «Вера» была программа «Светлый вечер». Здесь с Вами, в студии была Лиза Горская и протоиерей Дмитрий Солонин, заведующий сектором Сухопутных войск Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами и помощник начальника Военного университета по работе с верующими военнослужащими. Всего доброго!

Протоиерей Д. Солонин

— Всего хорошего!