Российские купцы, как люди деловые, на вес золота ценили свой труд и время. Труд был образом жизни, время – драгоценностью, которую нельзя лить, как воду. Потому и старались купцы работать до своего последнего часа, а заработанные капиталы не растрачивать по пустякам.
Хлудовы были разбогатевшими крестьянами из Рязанской губернии. В Москве Иван Хлудов – будущий родоначальник династии текстильных фабрикантов появился, имея всего несколько ручных станков, на которых выпускал пояса. Глава семьи сам ткал, сам красил. Ему помогали сыновья. Разбогатев, Хлудов купил в Москве две лавки. После смерти Ивана Афанасьевича его дети учредили торговый дом своей фамилии и открыли бумагопрядильную фабрику в городке Егорьевске. Предприятие стало одним из самых успешных в Российской империи. Братья Хлудовы получали за свои изделия медали на Всемирных выставках. Фабрику украшал Государственный герб. А её владельцам то и дело жаловали награды и звания.
Со временем весь бизнес семьи перешёл к Герасиму Хлудову. Он обладал потрясающим коммерческим чутьём и кроме дел фабричных занимался недвижимостью, став одним из богатейших купцов страны. Герасим был необыкновенным человеком. Жил на «аглицкий манер», то есть делал всё по высшему разряду. Купив разрушенную усадьбу, он и в ней всё построил на добротный английский лад. Украшением дома была картинная галерея, в которой висели полотна Перова, Айвазовского, Тропинина.
Герасим Иванович тратил деньги не только на предметы искусства. Часть своих средств он жертвовал на благотворительность. Отремонтировал Крутицкие казармы и церкви при них. Профинансировал строительство психиатрической больницы и открыл богадельню при своей фабрике. Хлудов состоял в комитете для сбора с купечества пожертвований на военные надобности. И всё же говорили, что по сравнению с другим купцами, он делал для людей мало. Хлудова упрекали в скупости. А Герасим Иванович между тем, был старостой церкви Ильи Пророка на Воронцовом поле. Жертвовал на неё крупные суммы и даже написал историю этой церкви.
Жизнь Хлудова была счастливой. Вот только рождались у него одни девочки. А он мечтал о наследнике, которому смог бы передать дела. И вот, наконец, в семье появился Паша. Родители так любили его, что избаловали до невозможности. Сын даже учился в Англии. Хлудов готовил себе достойного преемника. А дочерей выдал замуж за купцов известных фамилий. К великому горю родителей Паша их надежд не оправдал. В 21 год он умер.
Смерть сына перевернула душу Герасима Ивановича. Он вдруг увидел то, к чему раньше был слеп: что рабочие его живут в тяжёлых условиях, что он не заботится о их здоровье. Хлудов начал исправлять свои ошибки. Купил землю и начал строить на ней «Дом призрения для бедных». На это дело он выделил полмиллиона рублей. Боясь, что не успеет осуществить задуманное, оставил завещание, в котором расписал, что, кому и как нужно сделать. Чутьё и на этот раз не подвело Хлудова: через год его не стало. Московские купцы выполнили волю покойного. Построили богадельню и домовую церковь. Потом на деньги Хлудова открыли дом с бесплатными квартирами для вдов.
Дело отца продолжили дочери. Когда стало ясно, что для строительства «Дома призрения» не хватает денег, женщины собрали сто тысяч рублей. Да и появление Вдовьего дома - тоже инициатива дочерей Хлудова. Они постарались, чтобы в здании были все удобства: отопление и электричество. Питание, лечение, обучение детей – всё в Доме было бесплатным.
Кроме того, одна из дочерей Хлудова - Александра, возвела несколько дополнительных корпусов для Вдовьего дома. Другая дочь - Клавдия открыла бесплатное народное училище. Третья – Прасковья, построила дом для престарелых и бесплатное женское ремесленное училище. А в память об отце дочери возвели церковь преподобного Герасима Иорданского.
Тишина. Наталия Лангаммер
Вы когда-нибудь слушали тишину? — спросил нас режиссер в театральной студии, где я занималась в детстве. Мне было лет десять.
И мы решили послушать эту самую тишину. Замерли на минуту.
Вечер. Школа. Звуки уставших шагов учителей, которые задержались после уроков. Звук швабры, моющей пол. То ли звон, то ли шипение потолочных светильников. И тишина. Просто тишина.
Недавно слушала аудиобеседы владыки Антония Сурожского с прихожанами. Он рассказывал, что просит не беспокоить друг друга в храме, когда кто-то молчит, пребывает в тишине. Это очень важный момент. Момент погружения в себя, раздумий, молитвы. В конце лекции он предложил: «Давайте помолчим». И я вместе с владыкой и его паствой замолчала.
В детстве слушать тишину было любопытно. А сейчас?
Сейчас, в зрелом возрасте это, как глоток воды, как покой, как выдох усталости, как сладость.
Сейчас, когда я верующий человек, в тишине я слышу не звуки мира, я слушаю, я хочу услышать Бога. Я безмолвно молюсь. Кажется, мы оба молчим.
Как это нужно. Как это редко бывает. Просто остановиться и слушать тишину, а в ней — присутсивие Господа.
Автор: Наталия Лангаммер
Все выпуски программы Частное мнение
Игумения Таисия (Солопова) и её мать
«Мать моя вложила мне в сердце любовь к Богу и ближним, и всё то, что подобает христианину», — говорила игумения Таисия (Солопова) настоятельница Леушинского Иоанно-Предтеченского монастыря. Будущая монахиня, духовная дочь святого праведного Иоанна Кронштадтского, устроительница храмов и монастырей, родилась в богатой семье дворян — морского офицера Василия Васильевича Солопова и его жены Виктории Дмитриевны, принадлежавшей к роду Пушкиных.
Супруги жили в одном из своих имений близ города Боровичи Новгородской губернии. Долгое время они оставались бездетными. Виктория Дмитриевна горячо молилась Божьей Матери о том, чтобы Владычица даровала ей дитя. И чудо произошло — 16 октября 1842 года на свет появилась здоровая, крепкая девочка. Малышку назвали Марией и окрестили в честь преподобной Марии Константинопольской. Василий Васильевич по роду своей морской службы редко бывал дома. С матерью же маленькая Маша была неразлучна. «Бывало, сидит она у окна своей комнаты, шьёт и рассказывает события из Священной Истории. А я примощусь на скамеечке у её колен и слушаю», — вспоминала игумения Таисия. Виктория Дмитриевна баловала дочь, покупала ей гостинцы и игрушки. Но, стремясь развить в девочке любовь к милостыне, часто говорила ей: «Видишь, Машенька, какая ты богатая, счастливая, сколько у тебя разных лакомств. А у других-то, несчастных, и хлебца нет, — ты бы поделилась с ними, а они бы за тебя Богу помолились». Девочка впитывала эти материнские уроки милосердия и всегда с радостью делилась тем, что имела. У неё была особая копилка, которую мама регулярно пополняла серебряными пятачками. Когда они с Машей выходили на прогулку, то брали копилку с собой и раздавали деньги всем нищим, которых встречали по пути.
В 1852 году Маше исполнилось 10 лет, и родители отвезли дочь в Петербург, в Павловский институт благородных девиц, где ей предстояло провести 6 лет. Разлука с домом, особенно — с нежно любящей матерью, плохо сказалась на здоровье девочки. Маша слегла и несколько месяцев провела в лазарете. Там, в помещении институтской больницы, она пережила несколько удивительных духовных видений, после которых ощутила призвание посвятить свою жизнь Богу и стать монахиней.
За 6 лет учёбы это желание только окрепло. И вот — выпуск из института, возвращение домой. Прошло немного времени, и Виктория Дмитриевна стала говорить о том, что девушке пора устраивать свою жизнь — прежде всего, найти подходящего мужа. Мария поняла: разговор о монастыре будет для матери неожиданностью. Но всё же решила открыть ей свою душу. Однажды, когда Виктория Дмитриевна пригласила домой портниху, Мария как бы между прочим попросила не шить ей много платьев. В ответ на удивлённый взгляд матери Маша, прижав руки к груди, взволнованно сказала, что не в состоянии жить светской жизнью; что она давно и всей душой стремится в монастырь. Виктория Дмитриевна оказалась непреклонна. «Если не хочешь раньше времени меня уложить в гроб, не повторяй больше никогда таких слов», — отрезала она.
Много дней и ночей провела Маша в слезах и молитвах. Но вот однажды матушка неожиданно собралась и уехала, не сказав, куда. А когда вернулась, обняла дочь и благословила на монашеский постриг. Виктория Дмитриевна рассказала, что во сне увидела Божью Матерь. Владычица укоряла женщину за то, что та не хочет отпустить дочь в монастырь. Проснувшись, она приказала заложить лошадей и поехала в близлежащий Иверский монастырь — помолиться перед иконой Царицы Небесной. «Там я дала обещание не удерживать тебя более», — со слезами сказала Виктория Дмитриевна.
Мария несколько лет прожила послушницей в разных обителях. 10 мая 1879 года в Тихвинском монастыре она приняла монашеский постриг с именем Таисия. Всё это время она вела с матерью постоянную переписку. А после её кончины узнала от родных, что последние слова Виктории Дмитриевны были о дочери: «Маша — вечная за нас молитвенница, сама Царица Небесная избрала её Себе».
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
«Люди как деревья»
Золотая осень. Субботним утром я иду по дорожке парка, усыпанной листвой, и любуюсь деревьями, «одетыми в багрянец и золото». Вот пронзительно красные рябины. Вот дубы со светло-коричневыми листьями. Вот жёлто-золотистые берёзки. А вот сверкают на солнце ярко-зелёные иголки соснЫ. Небольшой ветерок, слегка колыхающий кроны деревьев, создаёт приятный шум. Деревья словно разговаривают друг с другом и обращаются к проходящим мимо людям.
А людей этим утром немного. Вот улыбаясь идёт девушка. Её длинные волосы оттенка мёда и платины будто сливаются с золотой листвой берёз. Да и сама девушка стройна, как берёзка. Навстречу девушке идёт юноша с ярко-красными волосами. В наушниках у него играет музыка, и он покачивается ей в такт. Юноша похож на рябину, такой же рубиновый, и качается как это дерево, только рябинка от ветра, а он под звуки музыки. Немного поодаль вышагивает крепкий широкоплечий мужчина. Невольно я сравниваю его с массивной сосной, мимо которой он проходит. Мужчина излучает уверенность и надёжность, он такой же сильный, как это дерево.
Я подумал, что люди, как деревья, разных цветов и оттенков. Они не похожи друг на друга, но в целом образуют красоту и гармонию. Как же прекрасен этот мир, созданный Богом!
Все выпуски программы Утро в прозе