«Христианское основание семьи». Светлый вечер с Николаем и Дарьей Бреевыми - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

«Христианское основание семьи». Светлый вечер с Николаем и Дарьей Бреевыми

* Поделиться

У нас в гостях были супруги, родители 4 детей Николай Бреев, директор издательства «Никея» и Дарья Бреева, врач невролог-остеопат.

Оба наших гостя выросли в семьях священников, и мы говорили о том, как это повлияло на них и на то, как они теперь строят собственную семью и что для наших гостей значит семейное счастье, основанное на православной вере.

Ведущие: Константин Мацан, Анна Леонтьева


А.Леонтьева:

— Добрый светлый вечер!

Сегодня с вами в студии Анна Леонтьева...

К.Мацан:

— и Константин Мацан. Добрый светлый вечер!

А.Леонтьева:

— Сегодня мы, как всегда, говорим о семье. У нас в гостях Дарья и Николай Бреевы. Николай — директор издательства «Никея», Дарья — врач-невролог-остеопат, и, что, как обычно, для нас очень значимо — они родители четырёх детей.

Вы знаете, дорогие, вы не просто родители четырёх детей... я вот просто не удержусь и сразу пойду вабанк — вы ещё и дети двух священников.

Поэтому, разговор у нас очень такой богатый сегодня обещает быть.

Но начнём мы, наверное, всё-таки, с вас и с вашего знакомства. Я знаю, что вы как-то очень-очень много лет назад познакомились, и очень давно друг друга знаете.

Н.Бреев:

— Добрый вечер!

Д.Бреева:

— Добрый вечер!

Н.Бреев:

— Действительно... когда мы с тобой познакомились? По-моему, это было классе в третьем...

Д.Бреева:

— Коля всё время задумывается, когда говорит об этом...

А.Леонтьева:

— Во втором или в третьем?

Д.Бреева:

— Это было со второго класса, да. Я знаю всё точно и чётко!

Это было во втором классе, и со второго класса учились вместе по девятый.

Н.Бреев:

— В общем, такая... один из примеров семья, которая... можно сказать... «они познакомились во втором классе»... Но, на самом деле, познакомились-то познакомились, действительно, учились в одном классе, но общаться стали вот как раз тогда, когда Даша ушла из школы — вот, такой парадокс. До этого мы, вообще... абсолютно не общались. У нас в школе, в принципе, не было, наверное, принято такое вот общение — мальчики и девочки.

А.Леонтьева:

— Да Вы что?

Н.Бреев:

— Да, вот как-то вот...

А.Леонтьева:

— Учились в православной гимназии...

Н.Бреев:

— В православной гимназии — может быть, поэтому.

А.Леонтьева:

— Строго всё было?

Д.Бреева:

— Всё очень строго.

Н.Бреев:

— Строго — да, наверное. Какие-то забавные эпизоды были... Девочки в длинных-длинных юбках с длинными-длинными косами, и среди них — самая, наверное, голосистая, и самая... такая... золотистая — это вот Даша.

К.Мацан:

— Это очень интересно! Я, знаете, вот... пытаюсь себя... не то, чтобы представить на Вашем месте, но я просто вспоминаю себя школьником второго класса, и вижу себя — сегодняшнего. Понимаю, что это просто — два разных человека. И так же вспоминаю какую-нибудь свою... там... одноклассницу или одноклассника. И кажется, что — вот, человек, которого ты знаешь сейчас, уже во взрослом возрасте... или, там, даже в подростковом возрасте — это одно, а вот тот мальчик, или та девочка, которые в этих штанишках и юбочках ходили во второй класс — это что-то несерьёзное, как будто бы.

В вас не возникает какого-то такого... я не знаю... смущения или неловкости вспоминать себя вот таких... совсем... совсем...

А.Леонтьева:

— В длинных юбках и с длинными косами!

К.Мацан:

— ... совсем маленьких детей, и, при этом... а вы сегодня уже вот — родители четырёх детей.

Д.Бреева:

— Нет. Мы часто, кстати, говорим на эту тему. Я говорю: «Здорово, что мы прошли этот путь вместе», — то есть, взросление. Я не считаю, что это как-то неправильно — потому, что... ну... действительно, было много испытаний каких-то, проверок, наверное, чувств, но — интересно пройти этот путь вместе. То есть, нет какого-то «багажа», который нужно... там... разгребать... ну... как-то вот...

Н.Бреев:

— По-отдельности — ты имеешь в виду?

Д.Бреева:

— Да, да... и мне кажется, что...

Н.Бреев:

— Да, то есть — это некий путь взросления совместного...

Д.Бреева:

— ... некий путь взросления... тем более, мы, действительно, со второго класса знакомы, так скажем, но мы совершенно не общались.

То есть, после моего ухода в медицинское училище, после 9 класса, мы начали ухаживать за одним своим одноклассником — там серьёзная жизненная ситуация была — и я подумала, кого бы мне можно было бы попросить в помощь? Потому, что было очень его жалко, и нужна... какая-то ему была помощь — и сразу же, даже не думая, позвонила Коле. Я знала, что он никогда не откажет, что... вот... он в школе такой был у нас — самый добрый, самый открытый...

А.Леонтьева:

— А какой Коля был, да, в школе?

Д.Бреева:

— Коля вот... «нравится — бери»! У него всегда были какие-то там... новые... самые новые ручки, самые новые рюкзаки...

Н.Бреев:

— Жевачки.

Д.Бреева:

— ... жевачки...

Н.Бреев:

— Не самые новые, но, наверное...

Д.Бреева:

— ... и он всегда, всегда всё отдавал! То есть, вот... прям... что-то понравится — даже страшно сказать: он сразу же это отдавал. Можно было подумать: «Вот, здорово!» — но не говорить, потому, что он сразу...

Н.Бреев:

— Сейчас я уже не отдам!

Д.Бреева:

— ... это отдаст!

А.Леонтьева:

— Ни жевачку, ни ручку!

Д.Бреева:

— И я подумала, что этот человек, наверное, мог бы мне помочь, и мы могли бы какую-то пользу оказать этому мальчику.

И вот мы... на свадьбе был, кстати, у нас этот мальчик, и он сказал: «Знаете, мы здесь все собрались, нас столько народу, а это я — причина, вообще, этого брака! Я этих людей свёл». Вот... ну, в общем, так интересно... да, мы долго за ним...

Н.Бреев:

— Бог, на самом деле, как-то... нас, действительно, свёл. Потому, что когда...

А.Леонтьева:

— А так бы вы потерялись, да?

Н.Бреев:

— Ну, да... Промысел, конечно, в всём, да. Когда говорят, что какой-то особый Промысел Божий — на самом деле, Промысел — всегда. То есть, если бы Промысла не было, наша жизнь просто прекратилась бы. То есть... всё — жизни бы не было.

Но, если так говорить, смотреть на свою жизнь — действительно, какие-то важные... такие... вехи... не было бы этого, действительно, наверное, нас... пути бы, скорее всего, разошлись. Потому, что Даша — по медицинской линии пошла, а я... в общем... шёл по другой, но вот... Бог, видимо, всё-таки...

К.Мацан:

— Всё-таки, есть.

Н.Бреев:

— Всё-таки, есть!

А.Леонтьева:

— Какой хороший вывод! Мы можем не продолжать разговор, на самом деле!

Скажите, пожалуйста... вот, вы столько времени вместе... хорошо, даже если вы не со второго класса решили стать мужем и женой, а, например...

Н.Бреев:

— Я в пятом, в шутку, сказал... типа... «будешь моей женой»...

Д.Бреева:

— Записку мне кинул — он сзади сидел — что-то такое, да, «моя жена»... я думаю: «Ничего себе! Какая, вообще, дерзость! Какая наглость...» — но потом мы это вспоминали, действительно, было весело!

Н.Бреев:

— Ну, это прикол, может... вообще... в принципе...

Д.Бреева:

— Нет, не прикол, мне кажется...

Н.Бреев:

— Ну, ладно!

К.Мацан:

— То есть, на уроке, явно, было скушно, и Коля решил подумать о чём-то... в общем-то... серьёзном.

А.Леонтьева:

— Более серьёзном...

Д.Бреева:

— Да.

Н.Бреев:

— Действительно! Планы на будущее же! Заранее...

А.Леонтьева:

— Ну... и вопрос в том, что вот — вы столько времени вместе, вы же, наверное, можете сказать, что вы всё друг о друге знаете, что у вас не секретов друг от друга?

Н.Бреев:

— Ну... смотря, какие секреты!

А.Леонтьева:

— Я пытаюсь себе представить...

Д.Бреева:

— Нет, нам достаточно хорошо, на самом деле...

Н.Бреев:

— Ну, конечно... действительно, каких-то секретов... ну, понимаете, даже и особой нет нужды держать, да? Потому, что, когда ты что-то проживаешь, когда ты, каким-то образом, проходишь свой путь и внутренне взрослеешь... и читаешь Евангелие, что тоже очень немаловажно, то, конечно... понимаешь, что... ну... в принципе, прятать нечего. То есть, когда появляется некая зона неизвестности — ну, зачем она? Что это такое? То есть... мне не совсем понятно.

Ну, бывают какие-то вещи, когда ты не хочешь огорчить человека, и ты что-то просто... там... не договариваешь — что ты, там... переработал, или недоработал, или ещё что-то — но это такие мелочи!

Ну... ещё, знаете, что мне кажется — что даже если ты будешь максимально открытым, всё равно внутреннюю глубину друг друга познать очень сложно. То есть, каждый человек — это неисчерпаемый такой какой-то источник, и каждый человек — это постоянные новые открытия. То есть, он постоянно по-новому открывается.

И, вот, не знаю... может быть, будут у вас вопросы: «Не надоело ли вам?» — может быть, ты это, Аня, хотела спросить? Такая интонация — по-моему, она была, но ты...

А.Леонтьева:

— Я, знаешь, что хотела спросить. Просто для меня... вот... действительно, я стала размышлять на эту тему. Когда люди живут вместе, очень часто у них, всё-таки, есть какие-то свои такие вот... у меня есть приятель — у него, вообще, есть целая квартира для себя, и вот — он туда уходит, и ему это нужно. Да, вот — он там живёт, у него, там... чай, там, пьёт... у него там так симпатично всё, он говорит: «Мне это нужно!» А есть люди, которые внутри себя держат такие комнаты, куда они никак не могут... не уходить.

И вот у вас — вы так много, сплошняком, вместе, и ещё вокруг вот этот народ детский у вас толчётся... вот, как вы думаете, они нужны, допустимы — вот такие островки «для себя», для каких-то тайн, секретов?

Д.Бреева:

— Мой островок — это моя работа. То есть, я, на самом деле, там очень сильно устаю, но, в то же время, я переключаюсь от детей... хотя я принимаю и детей тоже... и... мне кажется, что после даже тяжёлого приёма, я приезжаю домой, вижу детей, и у меня какое-то... новые силы появляются, какое-то... вдохновение. И очень важно — я всем мамам говорю, которые ко мне на приём приходят: обязательно нужно переключаться. Пусть это будет работа, пусть что-то... именно выходить из дома — смена деятельности, чтобы не срывать свою усталость, раздражительность — потому, что дети это совершенно не ценят. То есть, им нужно, по моим наблюдениям... наверное, им не нужна сидящая злая мама, раздражённая. Они прекрасно понимают и ценят, наверное, то, что я работаю — как-то это с уважением принимают, и говорят, что «мама — врач», для них это какая-то... даже гордость, может быть.

Потому, что я долго, конечно, пыталась понять, можно ли это совместить с семьёй, насколько это правильно, много ли я уделяю времени детям — чувство, конечно, такое часто посещает...

А.Леонтьева:

— Чувство вины?

Д.Бреева:

— Чувство вины, да. И поэтому... я вот, по своим детям, вижу, что они понимают, когда я долго задерживаюсь дома — бывают такие случаи — что я не работаю, и... как-то вот... хочется, наоборот, им... чтобы какой-то у нас был разрыв — не знаю, как это правильно сказать...

Н.Бреев:

— Ну... временно, да?

Д.Бреева:

— ... временно, да...

Н.Бреев:

— Некое расстояние, чтобы оценить эту радость пребывания вместе.

А.Леонтьева:

— Николай, а у тебя есть чувство вины? Ты очень много работаешь, я об этом знаю.

Н.Бреев:

— Нет!

А.Леонтьева:

— ... коротко сказал Николай.

Н.Бреев:

— Чувства вины нет! Бессовестный я... Нет, на самом деле... вот, если отвечать на твой вопрос по поводу какого-то места для себя, то я, конечно, наблюдаю нехватку этого места. Это, скорее, может быть, не место... это даже некое... ну... время, когда ты можешь каким-то образом сосредоточиться и побыть немного в тишине. Это крайне важно, мне кажется.

То есть, работа — это тоже способ отвлечься от домашней рутины. Ну... потому, что домашняя рутина есть в плохом смысле — то есть, некие такие вот... дела, которые надо делать постоянно, условно говоря, домашний быт, если мы уже низойдём с высокой ноты любви до кухни и прочего, то... есть некие рутинные вещи, есть общение с детьми, но... и от всего этого, конечно, действительно... я вот, Даша, с тобой согласен, что дети... детям нужен... ну... какой-то целостный родитель, который внутри себя, каким-то образом, состоялся, и, каким-то образом, чувствует себя... полноту какую-то внутри себя.

Для этого, конечно, нужно время, чтобы остановиться, осмыслить, понять... не бежать, не торопиться. И, вообще вот, в принципе, наверное, один из самых главных рецептов... такого вот моего опыта — в некой балансировке, когда дикие вот такие вот... условные «загоны»... там... по работе... там... по семье, ты чередуешь с минутами остановки. Не минутами, а с каким-то... временем остановки.

А.Леонтьева:

— А где ты находишь это время остановки, тишины?

Н.Бреев:

— Ну, ты знаешь... мы просто... вот, сейчас я говорю, что сейчас такой период, что этого не удаётся, но я знаю, что — скоро будет. Да. То есть, конечно, это надо самим просто делать как-то. Дела выстраивать таким образом, что: «Ой, это перебор уже!» — то есть, это слишком много, что-то не так идёт. Просто это надо пространство создавать специально. И это пространство — обязательно единение двух супругов.

У нас как-то были такие опыты, когда мы на пару дней уезжали куда-нибудь... в какой-нибудь, там... Ярославль, сидели на набережной, читали книжки вместе просто, и... ну... в общем...

К.Мацан:

— Вслух?

А.Леонтьева:

— Чаще...

Д.Бреева:

— Каждый — свою!

Н.Бреев:

— Нараспев! Нет, на самом деле...

К.Мацан:

— Я сейчас без иронии спрашиваю.

Д.Бреева:

— Нет, нет... мы — каждый свою, и обсуждали. Было очень интересно! Потому, что никто не мешал, никуда не опаздывали, и какие-то мысли приходят... Обычно нужно ждать, там, чтобы не перебить Колю — у него, там, наверное, совещание, думаю: «На вечер — не забыть бы эту мысль умную...» А здесь просто вот: возникла — делишься, обсуждаем, у него — какая-то интересная цитата: «Как ты думаешь?» — и получился просто интересный такой вариант...

Н.Бреев:

— Ну, да... в общем... такие вот постановки...

Д.Бреева:

— ... постановки, да...

Н.Бреев:

— ... есть... ну... практики таких ретритов, когда люди уединяются, в тишине, и так далее — это, в принципе, один из вариантов ретрита. Это... как... супругам, там, на денёчек, на два — уехать, всё с себя снять — вообще, абсолютно — расслабиться, никакой вины чтобы не было за то, что происходит дома, и вот... поэтому, вот... такой вот баланс какой-то: рывок — остановка.

Потому, что, конечно, хочется всегда пребывать в мире и покое, в гармонии, но это — достаточно сложно.

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

К.Мацан:

— У нас сегодня в гостях Дарья и Николай Бреевы. Николай — генеральный директор издательства «Никея», Дарья — врач-невролог-остеопат, вместе они — родители четырёх детей, и сегодня проводят с нами этот светлый вечер.

Меня вот очень зацепили Дашины слова про то, что, поскольку вы знакомы со второго класса, очень большой путь пройден вместе — по сути, вся сознательная жизнь — и нет вот этого прошлого, чужого, которое нужно разгребать.

Я, знаете, что вспоминаю. Помните, у митрополита Антония Сурожского такая мысль встречалась, что и мужчине, и женщине в браке предстоит столкнуться с тем, что обязательно будут у другого сферы, куда тебе хода нет — надо это сразу, изначально признать и принять, что будут знакомства, люди, интересы, которые были, может быть, до тебя, или помимо тебя — и это, вообще, не твоё. Это — только его, и это надо принять изначально. Это учит... там... и смирению, и просто принятию другого целиком.

Вот, учитывая вашу историю, вам эта логика понятна, близка, это резонирует с вами?

Н.Бреев:

— Ну... на самом деле, несмотря на то, что, действительно, мы большую часть времени... как-то... в своей жизни провели вместе, это не исключает того, что есть рабочие моменты у Дарьи, есть рабочие моменты у меня — естественно, наш круг общения часто не пересекается. То есть, он в какой-то части пересекается, но... достаточно... ну... как бы... неглубоко, скажем так. И это нормально, конечно. Это нормально, и просто вопрос, наверное, доверия, в первую очередь. А доверие — оно, собственно, наверное, рождается от веры в другого человека. А вера в другого человека, наверное, рождается... знаете... наверное...

Д.Бреева:

— От любви.

Н.Бреев:

— ... от любви. И здесь, такое... мне кажется... вот... мы приходим к той истине, что любовь — главное. То есть, что бы я ни умел, как бы я ни работал с собой, как бы я ни пытался... там... понять, принять и так далее человека, если это делать без любви, то это, скорее всего, будут какие-то вынужденные... вынужденное насилие над собой. Потому, что, конечно... я не смогу объяснить, что такое любовь, описать её — как она достигается, что это — но вот, когда ты чувствуешь, что вот есть эта полнота любви между людьми, тогда всё остальное как-то выстраивается на свои места.

А.Леонтьева:

— Слушайте, мужчины, вас опять унесло ввысь! Я хочу задать такой, приземляющий, вопрос: а бывают у вас какие-то баталии, у вас есть какие-то такие... районы, где вы сталкиваетесь?

Д.Бреева:

— Ой, достаточно часто!

А.Леонтьева:

— Ура! Вы не совсем идиллические. А то кажется, что...

Д.Бреева:

— У нас очень эмоциональная семья, и даже...

Н.Бреев:

— Да. У нас итальянская семья!

Д.Бреева:

— ... что говорить про животных, которые чувствительные... То есть, у нас — самые спокойные породы собак, самые спокойные породы кошек, но они, буквально, держатся своей породы неделю — и потом это вот включается в наш бешеный ритм работы, общения...

Н.Бреев:

— ... эмоций...

А.Леонтьева:

— Кошки?

Д.Бреева:

— Да... они становятся... когда звонишь заводчикам, и говоришь: «Что? Почему? Почему, там... писает на кровать, или почему носится?» — они говорят: «Слушайте, первый раз такое слышу! Работаю уже с этими собаками 20 лет — в принципе, это невозможно...

А.Леонтьева:

— Должна лежать!

Д.Бреева:

— Да... может быть, это у вас в семье что-то? Может, у вас там слишком много детей? Или у вас слишком много там эмоций?» — то есть, даже животные...

Н.Бреев:

— Может, это в консерватории что-то не так!

Д.Бреева:

— ... входят в этот ритм, и... как бы... резонируют наше состояние.

Поэтому, мы достаточно эмоционально можем всё обсуждать. И, тоже, для себя, мы выработали такую концепцию с Колей, что после бурного обсуждения, иногда и споров, и, может быть, даже и ссор, мы стараемся при детях, если они были свидетелями этому, мириться. Чтобы они видели, что мы... да, мы ссоримся...

Н.Бреев:

— Ну, даже не чтобы они видели... на самом деле, это...

Д.Бреева:

— Чтобы они понимали, что...

Н.Бреев:

— Ну, я имею в виду, что это происходит естественно!

Д.Бреева:

— ... естественным путём, да.

Н.Бреев:

— Не для того, чтобы они это видели.

А.Леонтьева:

— Вы не собираете детей специально, да: «А теперь смотрим, как родители мирятся!»

Д.Бреева:

— Нет-нет-нет-нет-нет! Это тоже важно, мне кажется... как это...

Н.Бреев:

— Да-да-да-да-да! Нет, на самом деле, просто... давай вспомним... по-моему, мы с тобой не могли дуться друг на друга больше, чем часа два, наверное...

Д.Бреева:

— Нет! Ну, чтоб там... да, некоторые, там, неделями...

А.Леонтьева:

— Часа два, максимум, да?

Д.Бреева:

— Ну, видимо, просто терпения не хватает — это тоже недостаток!

А.Леонтьева:

— Ну, а темы? Вот, какие темы для битв?

Н.Бреев:

— Ну... какие хотите! Не знаю...

А.Леонтьева:

— Какие хотите...

Д.Бреева:

— Ну, воспитание детей...

А.Леонтьева:

— Наследие протопопа Аввакума, или это — воспитание детей?

Д.Бреева:

— Нет... ну, какие-то, наверное... насущные...

Н.Бреев:

— Отца Александра Шмемана, скорее! Шучу.

Д.Бреева:

— Даже сейчас, прям, так, припомнить...

Н.Бреев:

— Нет, ну разные темы! На самом деле... бывает, просто, знаете... Есть вот... не знаю... сначала у меня была концепция переливающихся сосудов. Ну, то есть, условно говоря, что я имею в виду?

Очень часто мы приходим домой — или Даша, или я — в таком... погашенном эмоциональном состоянии, уставшие, выгоревшие, и внутреннее такое — детское — состояние хочет, чтобы на тебя обратили внимание, утешили и так далее. Если другой супруг находится в полноте, в избытке — он, как бы, вот, начинает изливать и утешать. Временная такая модель родитель-ребёнок, и она может меняться — то я так делаю, то Даша.

Когда мы оба выгоревшие, тогда получается — два таких вот... недовольных маленьких человека, которые начинают царапаться друг с другом.

Но последняя концепция — та, которая тоже... ну... как-то приходит, наверное, с опытом, и с каким-то... новым прочтением Евангелия — потому, что читаешь, и всегда как-то по-новому звучат слова — и для меня заповедь «возлюби ближнего своего, как самого себя», она по-новому зазвучала. Потому, что я понял, на самом деле, что если каждый из нас, действительно, в первую очередь, полюбит себя — полюбит не в том эгоистичном смысле, как мы часто, там... люби себя — это означает, позволь себе всё, там... расслабься... да наплюй на всех, там... и так далее — не в этом смысле, а любовь к себе как внутреннее благоговение перед тайной жизни, которая внутри тебя есть, благодарность за жизнь, которая тебе дана. То есть, вот эта любовь к себе как к Духу Божию, который Бог вдохнул в тебя, если мы...

А.Леонтьева:

— Ну, здорово...

Н.Бреев:

— И вот эта вот, как бы, полнота ощущения — к этому надо идти. То есть, иногда такие состояния, когда они бывают — вот, улавливаешь их, и ты понимаешь, что такое состояние мирности... и тогда, на самом деле, не важно, кто рядом с тобой. Не в том смысле, что не важно... там... наоборот, ты начинаешь просто не замечать недостатков, ты видишь красоту человека, даже если, допустим, в какой-то момент он пришёл расстроенный, или, наоборот, он... там... в другом каком-то состоянии... ну, то есть... вот, у нас такие вот... постепенные эволюции наших концепций.

Конечно, мы это обсуждаем с Дашей тоже — как мы это чувствуем. Вечером, да, мы достаточно часто с тобой...

Д.Бреева:

— ... идём в магазин!

Н.Бреев:

— Идём в магазин! В очереди, с авоськой...

Д.Бреева:

— Нам, кстати, знакомые сказали, что... духовник им посоветовал, что каждый день нужно уделять время друг другу. «Если даже его вообще нету, — он говорит, — сходите вместе вечером прогуляйтесь в магазин, когда детей уложите». Нам очень понравилась эта затея, и мы теперь...

Н.Бреев:

— Да, мы как бы...

А.Леонтьева:

— Ещё один лайфхак! Читать и ходить в магазин.

Д.Бреева:

— Да, мы теперь ходим и обсуждаем какие-то наболевшие темы за день.

А.Леонтьева:

— Слушайте, а сколько сейчас лет вашим детям? От и до.

Д.Бреева:

— Ну, вот, получается... Тихон... от 14 до 2-х.

А.Леонтьева:

— То есть, вы уже, приблизительно, знаете, что такое подросток...

Д.Бреева:

— Ой, да! Тихон достаточно рано, мне кажется, вошёл в этот возраст. Но, может быть, это просто нам так показалось — мы всё ждали, что это будет лет в 15... мне кажется, что лет в 10 уже...

Н.Бреев:

— Нет, ну не в 10... в 12, мне кажется.

Д.Бреева:

— ... проснулся другим человеком — в 10, в 11... уже какие-то пошли противоречия.

А.Леонтьева:

— Мы просто... вот... знаете, часто вот разговариваем здесь о том, что у нету такого понятного, внятного наследия, как воспитывать детей — ну, в частности, подростков, да и, вообще, детей. Начиная с того, как кормить их грудью по часам, и кончая тем, что этому подростку говорить, когда он тебе дерзит.

У вас — есть такое наследие от ваших семей, или вы тоже идёте вслепую... как бы... вот, такие первооткрыватели?

Н.Бреев:

— Ну, наследия, наверное, нет — то есть, как некоего такого списка правил и догм. Вообще, наверное, нашим семьям, нашим родителям... в общем, это — не наш стиль, видимо... знаете, когда... прям вот... там... отец наставляет сына, что — вот так, так, так, так.

Скорее, это такое — обучение жизнью, как и что. И, действительно, мы идём, скорее, по своему опыту, советуясь, смотря на то, что происходит вокруг, что-то почитывая иногда. Но, честно говоря, по большей части, знаете... в попытки слушания и в попытке услышать... то есть, отойти немножко на расстояние, посмотреть вот, что у нас происходит в семье — немножко со стороны.

То есть, вот... Даша сказала, что у нас эмоциональная семья. Но, с другой стороны, мы... как бы... иногда включаем такое «слышание» и «слушание».

И... не знаю... наш, наверное, рецепт — это то, что... опять, мы проходим какое-то вот, наверное, эволюционирование наших отношений. То есть, мы смотрим, как это на детей действует.

То есть, когда были дети маленькие, старшие наши, тогда... я, например, считаю, что был... там... в какой-то степени, черезчур, может быть, жёсток в воспитании, и, может быть, я свои эмоции ещё тоже не очень хорошо мог сдерживать — ну, есть какие-то вещи, которые я сейчас вспоминаю, и думаю, что, конечно, это было неправильно, в какой-то степени.

Ну... сейчас вот, постепенно, открываются какие-то новые озарения, новые открытия — очень интересные, и дети сами показывают...

Ну, вот, последнее — это то, что... у нас, действительно, очень разные дети, очень разные, вообще — по своему внутреннему настрою, и, вообще... не только даже по настрою, а вот... устроению своему. Один — активный, другой — более... такой...

Д.Бреева:

— В себе, да...

Н.Бреев:

— ... закрытый, один — душа нараспашку, другой — в себе, и мы поняли, что, ни в коем случае, нельзя их сравнивать — каждый из них прекрасен и уникален.

И вот... один ленивый, а другой — усердный, но вот открытие в том, чтобы не пинать ленивого за лень, а хвалить его за хорошие качества. Потому, что... а у усердного — да, у него другие есть недостатки. То есть, высматривать не недостатки и их, как бы, подтягивать вверх...

У Выготского есть такая концепция «зона ближайшего развития». Он, как раз говорит о том, что надо вытягивать сильные стороны — тогда у человека появляется мотивация.

Вот, то же самое мы сейчас видим на старшем. Потому, что... ну... он — любитель иногда полежать, поспать... там... что-то оставить на «потом», и мы, какое-то время, его пинали — и очень было дискомфортно в семье, был дискомфорт у него. И потом мы оставили эту историю, и стали его сильные стороны — его коммуникабельность, общительность, открытость, доброту, искренность — вот эту линию просто поддерживать, и мы прямо реально увидели изменения! У него мотивация возникла — то есть, у него какая-то радость, открытость стала развиваться. А лень — ну, да, она остаётся при нём.

Ну, это вот какие-то вот такие вот моменты. Но это, опять же, всё...

К.Мацан:

— Дарья, добавьте что-нибудь!

Д.Бреева:

— Нет, мне как-то сейчас... даже боюсь говорить... действительно, какое-то сейчас... дона комфорта со старшими, и я просто удивляюсь, как, в какой-то момент, когда нужно переждать, не высказать всё, что у тебя там наболело, и сейчас хочется это ему всё сказать... когда кажется вопиющим его поступок, или его слово — вот, именно в этот момент промолчать, или обнять... вот, у меня один способ есть! Посадить его, хоть он уже на две головы выше меня, и его крепко обнять.

То есть, в момент раздражения, он весь сжат, он весь у тебя такой... напряжённый, и, если ты его сажаешь и обнимаешь крепко, ничего не говоря, он — как масло, тает в руках. И он сам понимает, что он неправ, он начинает говорить то, что хотел сказать ты. То есть, вот это вот... расслабление идёт мышечное, и, в последующем, он понимает, что нужно сделать по-другому. Даже не нужно ничего говорить, не нужно, там... давать выход эмоциям. То есть, он понимает всё сам. И я рада, что это приходит, да... может быть, как Николай сказал, не сразу — сколько мы на них собак спустили! — но, в то же время, сейчас это очень работает — выждать, как говорят, «утро вечера мудренее». Лечь спать, а утром — вот, он так не делает, он принял решение поступить, как мы думали. И так радостно, что... ну, как-то, вот это, может быть, пришло, всё-таки, да...

К.Мацан:

— Вот эта тема меня, как молодого родителя, в два раза менее опытного, чем вы, если не в три, очень, на самом деле, волнует в личном плане.

Часто... вот, ты сказала, что «сколько собак мы на них спустили», и очень легко подумать, в принципе — даже мне уже подумать, у меня сыну старшему 6 лет — уже даже сейчас есть опыт «вот тогда то не надо было делать, говорить, так себя вести», а следующий шаг, логически, в моей голове: «Ну, всё — испортил ребёнка! Вот этого — уже не вернуть! Вот, уже всё — накосячил так, что дальше — только расхлёбывать...»

С другой стороны, многие... даже собственные наблюдения показывают, что дети — живучи. Они как-то, от Бога... у них есть какой-то механизм защиты от родительских ошибок — особенно у первых. Господь их такими создаёт, что они, как будто, более защищены.

Д.Бреева:

— Броня толще.

К.Мацан:

— Вы меня можете успокоить, что если даже ты когда-то тогда накосячил, ещё не всё потеряно дальше?

Н.Бреев:

— На самом деле, я хотел тоже тебе сказать, что абсолютно такие же чувства были и у меня, правда, вот, наверное, может быть, лет 6-7 назад, что очень много чего я сделал такого, что уже не исправить. Но реально жизнь... я тебя успокаиваю, короче!

К.Мацан:

— Слава Богу!

Н.Бреев:

— Господь милостив, и, действительно... главное, просто развивать, наверное, область любви, и область принятия и радости в своей семье — тогда будет исправляться. Если, конечно, идти по пути ожесточения, какой-то вот такой...

Д.Бреева:

— Контроля постоянного...

Н.Бреев:

— ... контроля постоянного и так далее... Это не означает, что — бесконтрольная история, это не об этом, это — именно вот о духе. Поэтому, вот...

К.Мацан:

— Спасибо огромное!

Дарья и Николай Бреевы, напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер». Николай — генеральный директор издательства «Никея», Дарья — врач-невролог-остеопат, вместе они — родители четырёх детей.

В студии моя коллега Анна Леонтьева, я — Константин Мацан. Мы прервёмся, и вернёмся к вам, буквально, через минуту.

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Леонтьева:

— Сегодня, у нас в гостях, разговаривают с нами о семье Дарья и Николай Бреевы. Николай — генеральный директор издательства «Никея», Дарья — врач-невролог-остеопат, вместе они — родители четырёх детей.

Дорогие, вот вы — отцы — вы друг друга успокоили на предмет того, что когда вот ты допускаешь какие-то ошибки — в юности детей, — то потом не поздно их исправить. То есть, это — не фатально.

А я очень много общалась с психологами, и они, вообще, такую мне прекрасную вещь сказали, что ни в каком возрасте не поздно начинать — как здоровый образ жизни. Вот, ты вот сейчас понял, что надо бросить курить, и вот, прям — go, что называется. Ты сейчас понял, что твой 40-летний ребёнок — он был травмирован тобой в детстве — и ты идёшь ему навстречу, и начинаешь налаживать отношения вот прям ровно с этой минуты. Во как!

Н.Бреев:

— Согласен!

Д.Бреева:

— Да, да, совершенно точно.

А.Леонтьева:

— Скажите, пожалуйста... вы сами — из семей священников. Вот, в ваших семьях... можно вас по очереди, прямо, спросить — вот как это всё происходило? Что такое — дети из семей священников? Вас-то самих воспитывали строго, строили на молитву, или, наоборот, всё было очень по-доброму? Вот, очень хочу у вас, по очереди, у обоих спросить.

Д.Бреева:

— Да, у нас совершенно, получается, разные семьи. Потому, что Коля... там... наверное, не помнит себя вне священнической семьи, а я прекрасно помню, что в семь лет только я крестилась, и папа... резко так всё поменял и пришёл к вере — этот момент я прекрасно помню.

К.Мацан:

— Давайте, напомним, из каких вы священнических семей — тем, кто не знает.

Д.Бреева:

— Папа у меня — отец Алексей Гомонов, служит в храме Успения Пресвятой Богородицы в Путинках. И папа достаточно строго нас, в плане молитвы, воспитывал, подготовки к Причастию. Я помню, что всё утреннее и вечернее правило обязательно должно быть прочитано — он следил за этим — мы всей семьёй его прочитывали. Так же — подготовка к Причастию, все каноны... и... такая была некоторая строгость.

А.Леонтьева:

— Да. Я бы вот послушала, что ты хочешь сказать про то, что... вот, как у вас такая молитва идёт в семье?

Д.Бреева:

— Но, спустя какое-то время, конечно, немножко этот контроль стал менее... ярким...

Н.Бреев:

— В общем, Дарье неудобно сказать...

Д.Бреева:

— ... что я перестала молиться!

Н.Бреев:

— ... что, на самом деле, ты... нет... ну, не перестала, конечно, ты молиться — уж ладно тут скромничать!

Д.Бреева:

— Ну, на самом деле, нелегко расти в священнической семье. Потому, что папы, по сути, не бывает дома. Он служил... там... до часу, до двух ночи — его храм находится в центре, и у нас большинство прихода в храме — это люди, которые... там... вечером проходили со своими проблемами, и увидели свет в окошке, и зашли в храм. Как раз, большинство прихожан именно таких — которые, там...

К.Мацан:

— Причём, свет в окошке — и в прямом, и в переносном смысле!

Д.Бреева:

— Да, да... и потом делились, что, действительно, не знают, как они пережили бы эту ночь с проблемами, а здесь вот оказался батюшка, который ещё и...

А.Леонтьева:

— Ничего себе!

Д.Бреева:

— ... исповедь... да... продолжается, и можно с ним поделиться, и он даст совет, который, может быть, там... да... приведёт и к Богу.

А.Леонтьева:

— Потрясающе...

Н.Бреев:

— Очень важно... у одного моего знакомого идея, мне кажется, замечательная: чтобы был какой-то храм, в каждом большом мегаполисе, который ночью...

А.Леонтьева:

— Круглосуточный?

Н.Бреев:

— ... да, правда... Во-первых, ночная Литургия и исповедь — вы знаете, сколько людей...

А.Леонтьева:

— Есть такой храм...

Н.Бреев:

— ... кто находится в экстренной, кризисной ситуации — вот именно душевной какой-то, и просто некуда пойти! Куда? Вот, вышел из дома — какой-то скандал, там, не знаю... что-то... ну... всякое бывает в семье — куда ты пойдёшь? Ну, я... так... условно, но интересная идея.

Д.Бреева:

— Было интересно, что, получается, всё воспитание на мамины плечи легло, но всё время было чувство, что папа... ну... как-то даже несмотря на то, что он отсутствует, мы его видим, может быть, редко, но он всё время был включён во все проблемы, и, порой, разговор с ним был наиболее продуктивным, и каким-то важным для нас.

До сих пор я вспоминаю некоторые разговоры, нежели... там... мамин контроль каждый день. То есть, папа мог сказать какие-то такие вещи, которые решали сразу все внутри какие-то сомнения, проблемы. То есть, он, каким-то удивительным образом, знал всё про нас.

Ну, он, конечно, молится — он такой молитвенник у нас очень большой, и даже в момент нашей свадьбы — тоже было удивительно, что он какие-то вещи сказал, которые не оставляли никаких сомнений. То есть, я знала, что это — мой человек, и что... ну... мы должны быть вместе.

А.Леонтьева:

— Даша, а что он сказал?

Д.Бреева:

— Ну, я это... как бы... такое... тайное и личное... Ну, какие-то вещи, которые для меня были очень важными. Потому, что, конечно, мы знали друг друга давно, и, честно сказать, прям так не спешили — у меня тяжёлая учёба была, институт, но... как-то... папины слова — они тоже были какими-то такими важными для принятия такого важного решения.

Поэтому, наверное, такая роль отца-священника — она особенная. Потому, что папа — молится, и Господь ему открывает вещи, которые он, в принципе, не мог знать — некоторые вещи, и они вот помогали на определённых этапах сложных жизни. До сих пор, кстати, так. Мы очень... я считаю, мало общаемся — из-за нехватки его времени — редко его видим, но он, когда эти встречи случаются, он говорит — и я понимаю, что он в курсе всего, что происходит со мной, и ему, наверное, не нужны эти слова, он просто... как-то... в молитве, там... я не знаю... за нас, ежедневной, с нами... сопричастен.

К.Мацан:

— Потрясающе...

А.Леонтьева:

— Потрясающе, да... особенно, когда ты сказала про вот эту... свет в храме...

К.Мацан:

— Свет в окошке...

Д.Бреева:

— Так и есть. Кто знает этот храм, они именно... понимают, о чём речь. Потому, что папа такой у нас... ночной житель! Исповедник.

А.Леонтьева:

— Ночной страж душ.

Д.Бреева:

— Да.

Н.Бреев:

— Ну... на самом деле... тоже абсолютно присоединяюсь к тому, что в большинстве священнических семей дети могут сказать о таком постоянном перманентном отсутствии, наверное, отцов — практически. Потому, что если это город, если много прихожан, если там ещё храм строится или восстанавливается, то — столько дел, столько забот, что у батюшки, ну, просто реально не хватает времени на семью. То есть, если так вот говорить — языком обычным, житейским — реально не хватает времени на семью.

Понятно, что это, в принципе, не исключение. Достаточно часто, когда кто-то идёт по карьере, или кто-то там бизнесом занимается — то же самое, времени часто — просто по минимуму. Но, на самом деле, тоже вот у меня такое же ощущение, что... как бы... отца не было, но он всегда был.

То есть, условно говоря, он был 1-2 раза в неделю — ну, так вот, хорошо, он мог бы с тобою поговорить, но вот это вот... какое-то присутствие постоянное — наверное, всё-таки, действительно, молитвы создают некий такой вот... фон, контекст, и так далее. Да, я думаю, это... с нами согласятся...

Д.Бреева:

— Потому, что отец Георгий...

Н.Бреев:

— ... с нами согласятся, я думаю, практически, все дети священников.

Д.Бреева:

— Отец Георгий, на тот момент, был настоятелем двух крупных приходов — поэтому, мне кажется, что... конечно... был занят.

А.Леонтьева:

— Отец Георгий... представь отца Георгия...

Н.Бреев:

— Да... протоиерей Георгий Бреев, настоятель храма Рождества Пресвятой Богородицы в Крылатском. До этого он был настоятелем ещё храма Божией Матери «Живоносный Источник» в Царицыно.

А.Леонтьева:

— Когда отец Георгий выходит уже со службы, то, как правило, вокруг него образуется такой круг людей, которые хотят вот... хотя бы... хотя бы задать какой-то вопрос...

Д.Бреева:

— Да-да-да!

К.Мацан:

— Нет, ну это один из просто старейших священников Москвы, и — самых уважаемых. И долгое время... насколько я знаю, он был духовником священства Москвы.

Н.Бреев:

— Ну, да...

К.Мацан:

— Все священники исповедовались просто вот как... как... как правило.

Н.Бреев:

— Ну, на эту тему нам сложно говорить. Потому, что, действительно... ну... когда... наверное, это не только в священнических семьях, но везде, где...

Ну, священник — это, в какой-то степени, публичное лицо. Это, может быть, не глобально, но, всё равно, в рамках... там... своего прихода и так далее — всё равно, это человек, которого все знают на некоей ступени общественного служения. И, конечно, когда о них говорят родственники, или дети, это история взгляда с другой стороны.

Но вот внутри священнических семей, как ни странно, вот, с кем я ни общаюсь, священник — очень цельная фигура. Ну, вот, на самом деле, наверное, так и должно быть.

То есть, в принципе, как его видит паства — примерно так же видит и семья. Вот, это — в идеале, на самом деле. Тогда у тебя нет дисконнекта, ты можешь... как бы... тебе не о чем рассказывать, знаете, как любят... «наверное, есть какие-то, там, тёмные стороны, какие-то тёмные истории». Наверное, всякое бывает, но... Господь миловал, что, действительно, как-то... в наших семьях... Господь послал нам таких отцов, которых мы видим цельно — то есть, и тут, и тут.

К.Мацан:

— А вот есть возможность экстраполировать опыт ваших отцов на вашу семейную жизнь, и именно — в смысле отсутствия... там... папы или мамы, которые работают, дома?

Вот, меня тоже, как папу, это волнует! Потому, что не только священники...

А.Леонтьева:

— Ты ищешь оправдания... я смотрю, Костя хочет решить все свои проблемы сегодня!

К.Мацан:

— ... весь вечер ищу оправданий, да! За этим здесь и работаю, и сижу, да!

Я думаю, что у многих пап, которые много работают и мало бывают дома, есть чувство вины, и есть вопрос, как эту проблему решать, помимо того, чтобы отовсюду уволиться.

Но вот Вы сказали, что Вы чувствовали, что всё равно — папа есть. А как этого добиться в своей семье?

А.Леонтьева:

— Как это создать в своей семье?

К.Мацан:

— Вот, что делать, Коля, чтобы дети чувствовали, что, хотя я... там... на работе, но я — есть? Мне кажется, должны быть какие-то простые советы, лайфхаки...

Н.Бреев:

— У меня небольшой есть советик.

К.Мацан:

— Так.

Д,Бреева:

— Нет, это, действительно... Коля недавно мне сказал, что очень важно, если ты там... ну... час, условно говоря, в день можешь уделить ребёнку — чтоб ты не был, при этом, в телефоне, не готовил, там, обед, а вот именно с ним...

Н.Бреев:

— И не был в другом ребёнке ещё — тоже важно.

Д.Бреева:

— Да. То есть, ты должен сесть — и быть именно с ним.

Н.Бреев:

— 10 минут.

Д.Бреева:

— Пусть это будет 10 минут, пусть это будет 5 минут — ты будешь именно с ним. Ты поговоришь — и этого будет достаточно, у него будет вот это чувство... как бы...

Н.Бреев:

— ... вовлечённости, что он — интересен...

Д.Бреева:

— ... вовлечённости, да... что именно с ним.

Н.Бреев:

— ... что ты его слышишь, что ты его видишь, что ты не просто: «А? Что тебе? А... ну, всё понятно... да, о’кей...» — ну, и ты находишься... Я это... я просто сейчас... сценка из своей жизни — как себе укор. Это — часто очень... но, действительно, когда удаётся сконцентрироваться и быть в моменте — вот, здесь и сейчас перед тобой живая душа, и он на тебя смотрит, он тебя спрашивает, он ждёт твоего отклика, он ждёт твоей эмоции, вовлечённости — когда это происходит, то это — какие-то мгновения, которые — вот, вот, всё! Он здесь, ты с ним был. Потому, что время — оно не имеет, на самом деле, никаких... внутри мы не откладываем, что вот здесь мы были счастливы час, а вот здесь мы были счастливы — неделю. Просто, может быть такое, что...

Д.Бреева:

— Общее ощущение счастья есть.

Н.Бреев:

— ... родители месяц сидят с детьми, и месяц — это несчастливое, там... «Слава Богу, мы ушли от них! Слава Богу, мы сбежали от них!» Мне кажется, что...

Д.Бреева:

— Закончились каникулы!

Н.Бреев:

— ... А, вот... эмоциональность, да? ... Где мой стакан? Хочу плеснуть водой.

К.Мацан:

— Спасибо за этот ответ.

Н.Бреев:

— Нет-нет-нет... я тебя не успокаиваю! Просто... на самом деле... это очень тяжёлый труд...

К.Мацан:

— Ты меня вдохновляешь, а не успокаиваешь. Ты меня вдохновляешь! Спасибо за это.

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Леонтьева:

— Сегодня у нас в гостях Дарья и Николай Бреевы. Николай — генеральный директор издательства «Никея», Дарья — врач-невролог-остеопат, вместе они — родители четырёх детей. Горячо с нами дискутируют, и вот, даже хотели водой плеснуть друг в друга на эмоциональной почве.

Скажите, пожалуйста... вопрос Даше. Вот, ты сказала, ты обнимаешь ребёнка — и он расслабляется, и в тебе — зазвучали какие-то нотки врача-остеопата. Вот, то, что ты врач-остеопат, тебе как-то помогает в семейной жизни?

Д.Бреева:

— Конечно, конечно! На самом деле, вот этот опыт — про расслабление — я на собственном... как бы...

К.Мацан:

— Из практики...

Д.Бреева:

— ... из практики переняла. Потому, что, подчас, люди приходят с различными проблемами ко мне, и, при этом, их эмоции сопровождаются достаточно сильным напряжением... ну... совершенно разной локализации, и я с этими эмоциями работаю через расслабление человека.

И я стала наблюдать, что ребёнок тоже в момент эмоции такой, яркой, напряжён, и вот это вот... просто... объятие вот это вот наше... какое-то... такая... близость — она помогает ему расслабиться...

Н.Бреев:

— Снять эмоцию, да, то есть...

Д.Бреева:

— ... снять напряжение, да. Остеопатия много в чём помогает — и понять, и... может быть, не всегда, там, они о чём-то говорят... Я часто держу руки на спящих детях, и тоже много о них какой-то информации получаю. Потому, что, конечно, очень интересная, вообще, такая специальность, которая учит понимать руками — много всего, чего, может быть, даже человек не договаривает.

Очень часто бывает, что приходят пациенты — вроде, всё, там, расспросили, про анамнез собрали всё, но понимаешь, что до конца не получается поработать с той или иной системой. И бывает, на сеансе 3-м, или под конец сеанса оказывается, что у человека было серьёзное ДТП, авария, или серьёзный развод, или смерть близкого. То есть, вот эта эмоция — она держит данную область в напряжении, и ты не можешь с ней справиться. То есть, это говорит о неотъемлемой связи психической части и физической. Поэтому, я честно говорю, что: «Знаете, я не могу разрешить вашу проблему, и обязательно нужно подключить специалиста в другой области, чтобы был...

А.Леонтьева:

— Психолога?

Д.Бреева:

— ... да... ну, и... бывает, и гомеопата, и психолога». Потому, что человек... как бы... может быть, не считает нужным это сделать, но...

Н.Бреев:

— Может быть, и священника иногда?

Д.Бреева:

— Может быть, и священника, да. Но не всем я могу об этом сказать — далеко не все знают, что я — дочка священника, мало, кто знает.

Н.Бреев:

— Ну, я хочу тоже... такой комментарий сказать, что может кому-то показаться, что речь идёт о каких-то энергетических полях — тут вообще об этом речь не идёт. Потому, что остеопатия говорит о том, что есть взаимосвязь... ну... то есть, эмоция порождает физические зажимы.

В принципе, христианство тоже говорит о том, что человек — целостное существо: дух, душа и тело. Но просто вот на остеопатии, когда Даша стала этим заниматься... и я просто вот почувствовал здесь наглядную картинку, каким образом всё это взаимосвязано.

В остеопатии есть исследования — научные, подтверждённые — которые показывают, каким образом эмоция через химические реакции внутри... я, честно говоря, совсем не специалист в этом... превращается просто в конкретную проблему, локализованную в конкретном месте. То есть, это, конечно, удивительно, и — вот, собственно, такой вот мой комментарий.

А.Леонтьева:

— Дорогие гости, вы перед передачей сказали, что вы каждый вечер перед... ну... вот, во сколько бы вы ни пришли с работы, и, как бы вы ни устали, вы обсуждаете вопросы воспитания детей.

Д.Бреева:

— Да.

Н.Бреев:

— Не только — вообще, в целом.

А.Леонтьева:

— Вообще, в целом, вопросы жизненные, да? Пока в магазин идёте?

Н.Бреев:

— По-разному...

Д.Бреева:

— Теперь у нас собака появилась — мы можем гулять с собакой и обсуждать, не обязательно в магазин идти.

А.Леонтьева:

— Вот, с этой собакой, которая ведёт себя ненормально для своей породы, да?

Д.Бреева:

— Да, да...

А.Леонтьева:

— Начинает бегать и лаять, когда должна сидеть... заряжается от вас.

Д.Бреева:

— Да...

А.Леонтьева:

— Вот, как это выглядит в практическом плане? Вы, прямо, садитесь за чашкой чая... хочу себе представить... у вас есть какие-то вот традиции семейные, когда вы что-то вот специально делаете потому, что — вот, такая традиция?

Н.Бреев:

— Ну, вы знаете, какие-то маленькие традиции есть, но глобально мы пришли к тому, что нужно следовать за каким-то ритмом жизни — как жизнь себя проявляет.

То есть, с одной стороны... ну... какие-то... там... традиции в выходные, когда мы вместе обязательно утренние молитвы...

Д.Бреева:

— Совместная трапеза...

Н.Бреев:

— ... совместная еда — да, это обязательно!

А.Леонтьева:

— Каждый день?

Д.Бреева:

— Да, мы каждый день стараемся...

Н.Бреев:

— Всегда свечку обязательно зажигаем...

Д.Бреева:

— Да, огонь чтоб был на столе...

Н.Бреев:

— Ну, какие-то вот такие вещи, что, вы понимаете... символизировать нечто очень важное. Крайне важно выделять пространство, которое для семьи является сакральным пространством — это очень важно.

Но это не жёсткий какой-то каркас... знаете, там... типа, вот: «В 7 утра — все встали — и на молитву!» — и так далее.

К.Мацан:

— Я, как раз, хотел спросить: вы детей... как-то... на молитву ставите, или, условно говоря, вы сами начинаете молиться, а они, если подтянутся, то — подтянутся, нет — так нет?

Н.Бреев:

— Ну, у нас был и такой, и такой период. То есть, у нас был период, когда мы читали, и прям вот... так... вот...

А.Леонтьева:

— Стоять!

Н.Бреев:

— Да, стоять... Потом был период, когда как-то совсем... вот так вот... да. Потом был период каких-то вот... когда укороченное правило, и так далее.

Но тоже абсолютно понятно, что дети учатся молитве, только наблюдая. То есть, молитве нельзя обучить теоретически.

Д.Бреева:

— С кафедры.

Н.Бреев:

— С кафедры, да. Это можно только посмотреть. И если у ребёнка какое-то вот чувство и желание внутри, то он это сделает уже как молитву. Потому, что молитва — это не заклинание, это не камлание какое-то, ни в коем случае.

И, в этом плане, просто надо внутри стремиться иметь диалог с Богом, и иметь внутри желание... знаете... такое понимание слова как слова животворящего. Потому, что мы с вами говорим очень часто... обыденная речь — она... такая... утилитарная очень, практичная... но Бог сотворил мир словом, и слово — вот, оно действует сакрально ещё. То есть, оно создаёт пространство вокруг нас.

Если мы говорим, что всё плохо, плохо, плохо — то мы создаём это вокруг себя. Мы каким-то образом передаём это... эту силу этих слов... в этом всё... ну... есть, конечно.

И, в этом смысле, молитва — это слово, которое животворит Божественное пространство.

Ну, вот... это всё так красиво опять расписано, но вот если к нам, к нашей практике, то сейчас... такая шутка была про... или не шутка, или какая-то история реальная, когда один батюшка...

Д.Бреева:

— Когда папа у меня служил ещё в Подмосковье, у него за стенкой жил монах. И я говорю: «Пап, почему мы всё время так долго молимся, а у него уже свет выключен, и он спит — он же монах! Почему нам нужно вычитывать все эти молитвы, а он уже вот так рано спать ложится?» И он сразу же постучал в стенку, и говорит: «Отец Авраамий, Даша спрашивает, почему ты не молишься?» А он говорит: «Скажи Даше, что я делаю один большой поклон за вас всех!»

Н.Бреев:

— Во весь рост!

Д.Бреева:

— То есть, на самом деле, сейчас мы тоже все продолжаем мысль Николая. В какой-то момент мы пришли к такому общему заключению, что, наверное, не обязательно ежедневно вычитывать, несмотря ни на что, правило. Можно — у нас был опыт — своими словами... какие-то отдельные молитвы из правила брать, чтоб каждый... там... прочитывал ребёнок, и в конце мы молимся за всех близких, за родных — перечисляем, и...

Н.Бреев:

— И очень важно — своими словами...

Д.Бреева:

— Да, своими словами... и дети вот это помнят, и даже когда у нас маленькая...

Н.Бреев:

— ... потому, что Феофан Затворник говорил, что правило — это подпорки. То есть, конечно, правило — это очень важно, важно научиться этому языку — иначе, как ты будешь общаться, в принципе? И его не надо оставлять — потому, что, конечно, это тоже какая-то штука... но дальше — надо пытаться и своими словами тоже детей учить. Поэтому, основные молитвы мы не трогаем, а молитвы о родных, о близких — мы своими словами пытаемся выразить как-то...

Д.Бреева:

— У нас даже маленькая Саша сейчас, когда болели наши близкие... тяжело болели... она встала на колени перед иконой, и стала — ну, она, в принципе, говорит неплохо — начала повторять наши слова...

А.Леонтьева:

— Двухлетняя, да?

Д.Бреева:

— Да... «Господи, — как-то она по-другому... — помоги деде Гоге, помоги бабушке...» — удивительно! То есть, она это тоже уловила. Не молитвы, которые мы берём из правила, а вот именно какие-то такие вот... своими словами... и обращалась она к Богу... как бы... как мы делаем... стояла перед иконами. То есть, она понимает, что и как. Удивительно, конечно... интересно.

Н.Бреев:

— Знаете... ещё такая история, связанная с тем, что — побольше молитв благодарения и молитв радости! Это — очень важно!

То есть, молитвы покаяния, конечно — они должны иметь место, но покаяние — это процесс интимный очень. И, условно говоря, там... совместный покаянный плач — он редко когда получается. Это надо какое-то особое пространство — может быть, Великий Пост, когда вот вместе... но вот искать какие-то молитвы, которые позволяют передать дух радости и благодарности Богу — мне кажется, это очень важно. Потому, что детям покаяние не столь свойственно. То есть, это нечто, чему мы уже учим, исходя из опыта своих падений и грехов. Но так же важно... очень часто просто мы не умеем благодарить. А у детей тут как-то есть врождённое... и, каким-то образом, мы сами пока не знаем, как... есть молитвы и в утреннем правиле, есть те, которые... вот... вдохновение о предстоящем дне, благодарность за то, что ночь прошла, и вот — новый день перед нами предстоит, день, полный возможностей и... да... там... вот, какую-то вот эту эмоцию, мне кажется, тоже очень важно детям передавать.

К.Мацан:

— Вот, ты сказал о радости и благодарении. Протоиерей Игорь Фомин, хорошо нашим слушателям знакомый, любит повторять, что любовь можно разложить на три составляющие. Это радость, благодарность и жертвенность.

Вот, как раз, радость и благодарность — то, о чём ты говоришь.

А.Леонтьева:

— Слушайте, а мне так отрадно, что вот перед нами сидят молодые красивые родители, оба из семей священников, и они нам не говорят: «Вычитывать правила! Читайте Евангелие каждый день детям!...»

Н.Бреев:

— Нет, мы говорим... Евангелие читайте обязательно каждый день!

Д.Бреева:

— Да, там ответы, на самом деле, на все вопросы!

А.Леонтьева:

— ... и какие-то дают... такие... простые советы... там... сходить в магазин вместе, погулять с собакой... вместе покушать...

К.Мацан:

— А потом, когда вернётесь домой — там правило и Евангелие!

А.Леонтьева:

— Ну, правда... это вот как-то меня очень утешает. А как вы Евангелие читаете?

Д.Бреева:

— По отдельности.

Н.Бреев:

— По отдельности.

Н.Бреев:

— Я, обычно, в том момент, когда у меня есть время сосредоточиться и быть только в тексте.

А.Леонтьева:

— На светофоре.

Н.Бреев:

— На светофоре — не получается.

К.Мацан:

— Ну, за рулём опасно просто.

Н.Бреев:

— Да. Во-первых, опасно, во-вторых, духовно опасно — в общем, по-всякому.

А так, когда есть какое-то... или, там, в метро едешь, или где-то перерыв в работе, и очень важно просто Евангелие...

А.Леонтьева:

— То есть, даже в метро можно?

Н.Бреев:

— Ну, а что мешает?

А.Леонтьева:

— Ага...

Н.Бреев:

— Ну... нет... на самом деле, ведь... если мы имеем в виду целование Евангелия, так... знаете, шутка у протестантов, да? Что «мы читаем Библию, а православные — целуют». Ну, она, конечно, грубоватая, и не совсем правда... ну... в общем... но, по большому счёту, конечно, это — священная книга, и, конечно, есть зона сакрального, есть церковная служба и так далее, но там наша духовная жизнь не заканчивается.

То есть, выходя из храма, мы не превращаемся в бездуховные существа, у которых теперь только памперсы, только... хотя отец Андрей Конанос тоже в замечательных своих книжках говорит, что памперсы — это тоже духовный акт. То есть, занимаясь обыденными, мелкими вещами — это тоже твой... если ты это с благодарностью делаешь Богу, то это — твой гимн благодарности. Пусть он маленький, пусть он такой вот... кажется тебе — какая-то ерунда, какая-то бытовуха, но это — твой гимн благодарности!

И вот, Евангелие тоже, мне кажется, оно — должно выходить. Есть сакральное чтение, но есть некое... это важное... есть то, что — твоё осмысление здесь и сейчас. То есть, как оно раскрывается, как оно отзывается в твоём сердце. Это не толкование, это не то, что есть — сейчас возьму и напишу своё толкование на Евангелие, а это слушание — как священные слова внутри тебя, из опыта твоей жизни, отзываются, и какие-то рождаются образы, которые потом помогают — в воспитании детей, в работе, в отношениях с коллегами, к самому себе вот что-то...

Вот, мне кажется, что это какая-то очень важная практика, которая важна именно своей повседневностью.

А.Леонтьева:

— Можно, я немножко порекламирую издательство «Никея»? Потому, что я хочу поблагодарить его за книжки Андрея Конаноса. Они настолько... несут то, чего нам очень не хватает в Православии — вот этой очень большой радости!

Н.Бреев:

— В Православии это есть! Этого не хватает нам с вами!

А.Леонтьева:

— Да-да-да, скажем так: не хватает нашему православию. Вот, моему, там... не знаю...

Н.Бреев:

— Да-да, лично моему!

А.Леонтьева:

— Я начала их распространять — они, действительно, очень... такие... классные!

Н.Бреев:

— Просто, знаете... когда читаешь святых отцов, ты понимаешь, что у них есть и глубокий плач о грехах, и — величайшая радость, просто, величайший свет!

Но, так как мы, зачастую, чувствуем внутри себя одну тьму, и настолько погрязли в этом, то нам очень часто в зону света выбраться очень сложно. Но это всё есть в Православии — то, о чём ты говоришь, Аня. И, конечно...

А.Леонтьева:

— Нам просто нужно напоминать об этом, да?

Н.Бреев:

— ... в первую очередь... это и ответственность, это и духовное трезвение... но это, в первую очередь, радость! Если нет радости, то тогда это получается, что... какая-то определённая дополнительная нагрузка к, и без того, очень сложной жизни. То есть, мы и так тяжело с вами живём, и тут — Христос пришёл, принёс радостную весть, но она нас так нагрузила, что мы стали жить ещё тяжелей, ещё хуже, и всё хуже, хуже, и хуже... согласитесь, это какая-то...

А.Леонтьева:

— Нестыковочка!

Н.Бреев:

— ... нехристианский взгляд, на самом деле, на вещи.

Понятно, что это не значит, что теперь будет lite такой — ты спасён, и так далее — но вот эта вот радость динамики жизни, встречи со сложностями, с вызовами, но видение в этом того, как Бог тебя ведёт, помогает тебе возрастать — падая, поднимаясь, преодолевая — вот, мне кажется, это и есть Православие.

А.Леонтьева:

— Слушайте...

К.Мацан:

— Ну, вот, наши сегодняшние гости, как раз, нам напомнили о радости!

А.Леонтьева:

— Напомнили о радости...

Н.Бреев:

— А мы и сами себе ещё — тоже напомнили!

К.Мацан:

— Спасибо огромное за эту беседу! Да, на этой оптимистической, радостной ноте нам пора прощаться, хотя очень не хочется. Но, давайте, вы к нам ещё раз придёте — потому, что не всё ещё вы сказали, мне кажется, что мы хотели у вас спросить.

А.Леонтьева:

— Мы ещё пользы... мы ещё пользы хотим! Спасибо вам большое!

Н.Бреев:

— Спасибо вам, спасибо вам большое!

А.Леонтьева:

— Спасибо большое, да.

К.Мацан:

— Дарья и Николай Бреевы — Николай — генеральный директор издательства «Никея», Дарья — врач-невролог-остеопат, вместе они — родители четырёх детей — сегодня провели с нами светлый вечер.

В студии была моя коллега Анна Леонтьева, я — Константин Мацан. До свидания!

А.Леонтьева:

— До свидания!

Д.Бреева:

— До свидания!

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем