Одними из самых ранних воспоминаний моего столичного детства начала 1970-х годов, остались, как ни странно, посещения старого Новодевичьего кладбища, что под южной стеною монастыря. Прибравшись на могиле деда, мы с бабушкой брели вдоль монастырской стены к пруду – кормить водоплавающих. Вспоминаю, что по дороге к выходу из пантеона, мы часто останавливались, чтобы поприветствовать опрятных и приятных старушек, одетых, как и моя баба Женя – в отглаженные белоснежные блузки с кофтой или пальто – поверх. Несколько минут разговора взрослых и затем – пруд, лебеди, отражения куполов и облаков. Бережно отщипывая от батона, бабушка что-то приговаривала о встретившихся знакомых, – то ли «держится ещё», то ли «в чем ещё держится». С трепетом вспоминаю некоторые имена да фамилии: Андрей Белый, Михаил Васильевич Нестеров – то есть – поэт, то есть – художник: а это были, видимо, их родные. Теперь я думаю: конечно, им было, что вспомнить, что порассказать, ведь они оставались важнейшей частью непостижимой души моего города и текущего сквозь меня времени.
«Я писала с желанием найти ответ на вопрос “что с нами было”, ведь только знание прошлого позволяет нам по-настоящему понять себя и свое время. В основу книги положены устные воспоминания людей старших поколений, дневники, письма, мемуары, литература, пресса того времени, и благодаря разнородности материалов прошлое начинает приобретать объем и напряжение реальной жизни. В этом времени слишком много болевых точек, оно еще не остыло, и описать его во всей полноте предстоит будущим историкам; моей задачей было рассказать о жизни города той поры, о ее характерных чертах, событиях и людях. “Записки о Петербурге” – книга о любви к странному, прекрасному городу и к замечательным людям, присутствие которых наполняло его жизнь духовным смыслом и во многом определяло его судьбу».
Моя первая закладка – в авторском предисловии к двучастному фолианту, название которого вы слышали. Это – жизнеописание великого северного соседа Москвы – со времени основания до 40-х годов прошлого века. Больша́я первая часть, написанная в середине 1990-х, завершается рассказом о переменах, после которых Петербург утратил положение столицы России, то есть от Петра до Ленина. Вторая, созданная в 2000-х – о разворачивании исторической драмы, когда он стал опытным участком для долгого эксперимента большевиков.
Живущая под Иерусалимом поэт, сценарист и ленинградский краевед-музейщик Елена Игнатова, оказалась, кажется, первой женщиной, решившейся написать полифоническую биографию своего родного Питера. Вослед почти что столетней давности легендарной «Душе Петербурга» Николая Анциферова, – Елена Алексеевна обратилась не к камням, но к людям и документам, чтобы вдохнуть самый трехсотлетний воздух величественного, пугающего, счастливого и невыносимо трагического города.
«…Как же можно ознакомиться с исторически сложившимся культурным организмом, – вопрошал христианин, горожанин, сиделец и великий учёный Николай Павлович Анциферов, – как ознакомиться, чтобы ярко пережить его, ибо без познания его нельзя живо ощущать ход истории как жизненный процесс?»
«Какой же культурно-исторический организм, – продолжал он, – легче и полнее раскроет свою душу?»
И – отвечал: «…его нетрудно найти. Это родной город».
Но тут нам потребна обострённая чуткость души пишущего о сём, культурно-исторический кругозор и фундамент, память и жажда слышать. Игнатова отважно ввела в свою книгу и себя и своих родных и, кажется, даже вот такие полузабытые новодевичьи старушки передали ей своё слово, хотя, чем ближе к нам историческое время, тем нам больнее и тревожнее.
«…Но, может быть, самое важное для нас – духовная связь с замечательными людьми 20–30-х годов, знаменитыми и безвестными, оставившими научные труды, произведения искусства или просто потаенные дневники и письма с правдивым свидетельством о своем времени. Их голоса были заглушены шумом эпохи, но именно таким людям, порой даже не зная о них, мы обязаны тем, что могли уберечь себя от нравственной порчи».
Найдите, друзья, игнатовские «Записки о Петербурге» и зарядите себя на долгое чтение. Такие книги, думаю, пишутся раз в сто лет и особенно хорошо читаются в трудные времена, вроде наших, нынешних.
О случайной встрече, изменившей жизнь
Все выпуски программы: Добрые истории
«Господь не такой, как мы. Он весьма кроток, и милостив, и благ, и когда душа узнаёт Его, то удивляется без конца»
Старец Силуан провёл всю жизнь на Афоне. В записках он вспоминает, как на протяжении четырнадцати лет молился о том, чтобы Бог дал ему почувствовать Своё присутствие. И наступил момент, когда отчаяние пересилило веру. Тогда во время очередной многочасовой молитвы монах воскликнул Богу: «Ты неумолим!..» И в это мгновение он вдруг ощутил присутствие Христа. Инок почувствовал такую любовь, такое сострадание, что понял — можно прожить всю жизнь ради Господа. Впоследствии, утешая отчаявшихся братьев, старец Силуан Афонский рассказывал о том, каким ему открылся Бог:
«Господь не такой, как мы. Он весьма кроток, и милостив, и благ, и когда душа узнаёт Его, то удивляется без конца и говорит: „Ах, какой у нас Господь!“. Грешная душа, которая не знает Господа, боится смерти, думает, что Господь не простит ей грехов её. Но это потому, что душа не знает Господа и как много Он нас любит. А если бы знали люди, то ни один человек не отчаялся бы. Господь Сам есть одна Любовь».
Все выпуски программы Слова Святых
«Бывает, что мы грешников судим, а Бог их уже оправдал»
Монах Анастасий Синаит жил во второй половине VII века. Он нёс иноческий подвиг в Синайском монастыре великомученицы Екатерины в Египте. Его духовным руководителем был настоятель монастыря Иоанн Лествичник, прославленный православной Церковью в чине преподобных. После кончины учителя, монах Анастасий занял его место — стал игуменом, возглавил обитель. Всю свою жизнь он провёл в молитвах и подвижнических трудах. Сохранилось большое количество творений синайского игумена Анастасия, также прославленного Церковью в чине преподобных. В них он призывает человека быть очень внимательным к своим словам и мыслям. Обличая тяжкий грех памятозлобия, преподобный пишет:
«Многие, не раз согрешившие явно, тайно горячо покаялись, а мы видим, как они грешат, но не знаем ничего об их покаянии и обращении. Бывает, что мы грешников судим, а Бог их уже оправдал».
Все выпуски программы Слова Святых