Сейчас в эфире

Ваш браузер не поддерживает HTML5 audio

Семейный час

«Благодарность в семейной жизни». Священник Дмитрий Богомолов

«Благодарность в семейной жизни». Священник Дмитрий Богомолов



Александр Ананьев и Алла Митрофанова

У нас в гостях был клирик московского храма святителя Николая на Трех Горах священник Дмитрий Богомолов.

Мы говорили о благодарности в семейной жизни: что лежит в её основе, почему со временем она может исчезать, и в чем особенная значимость этого состояния для Бога. Наш гость размышлял о смыслах притчи об исцелении 10 прокаженных, из которых только один вернулся поблагодарить Иисуса Христа.

Ведущие: Александр Ананьев, Алла Митрофанова


А.Ананьев:

— Здравствуйте, дорогие друзья!

С вами — Алла Митрофанова...

А.Митрофанова:

— ... Александр Ананьев.

А.Ананьев:

— Это — программа о семейных ценностях, о духовных ценностях, о том, что делает нас, в конечном итоге, счастливыми, о том, что учит нас любви, и... можно...

А.Митрофанова:

— Для начала, вообще-то, людьми нас делает, мне кажется...

А.Ананьев:

— Людьми... да... и, в конечном итоге, является целью... ну, вот, всей нашей земной жизни. Вот... вот, я даже замахнусь на такое.

Спасибо вам большое, что вы нашли время провести час в нашей компании.

И, вот, я сейчас сказал: «Спасибо вам большое!» — и я, правда, это имею в виду. Но очень часто... наверное, процентов... в 90 случаев, я говорю «спасибо» просто потому, что меня так учили. Я — воспитанный человек. Мне в детском саду говорили, что есть волшебные слова. Это — «спасибо» и «пожалуйста», и, в любом случае, их надо говорить. «Спасибо» и «пожалуйста».

И, вот, сегодня, когда мы готовились к нашей программе, я задумался... вот, я говорю часто «спасибо»... там, жена кофе приготовит, и я говорю: «Спасибо»... там... мне что-то хорошее... «да, спасибо»... а действительно ли я — благодарен? А что такое — быть благодарным?

А.Митрофанова:

— Ну... дело в том, что завтра Евангелие будет читаться в храмах на Воскресной Литургии, как раз, про благодарность — почему мы эту тему и решили взять. 10 прокажённых, получающих исцеление от Спасителя, и лишь один из них — вернувшийся сказать Богу «спасибо».

А.Ананьев:

— И это важно! Для Бога важно, и для человека важно.

А, вот, почему это важно — об этом мы хотим сегодня поговорить с... Вот, вы знаете, мы познакомились с этим священником относительно недавно, и, честно говоря, были потрясены, насколько его молодость, и... сколько... 2 года, да, отец Димитрий?...

О.Димитрий:

— Да... полтора года...

А.Ананьев:

— ... полтора года священнического служения как-то очень гармонично сочетаются с опытными, тонкими, глубокими суждениями. Не сочтите за комплимент — мы, правда, были потрясены.

Сегодня мы беседуем с клириком храма святителя Николая на Трёх горах, священником Димитрием Богомоловым.

Добрый вечер, отец Димитрий!

О.Димитрий:

— Добрый вечер!

А.Ананьев:

— С праздником Вас!

Скажите, пожалуйста... вот, относительно этого евангельского фрагмента — почему такой акцент делается именно на том, что человек вернулся и поблагодарил? И — почему это важно? И — для кого это важно? Почему Христу это важно?

О.Димитрий:

— На мой взгляд, вопрос здесь стоит в том, что все остальные девять исцелившихся — они как думали о себе, так думать и продолжили. То есть, в их жизни не произошло ничего. Они получили просимое... произошло чудо, и они не заострили на этом никакого внимания. То есть, с ними произошло то, что происходит с каждым человеком по нескольку раз в его жизни, когда в этой жизни есть место чуду, или... кто как просто оценивает. Скорее всего, когда Бог входит в жизнь человека... и, вот, тут стоит у каждого человека водораздел: он способен принять и ответить на то, что произошло — то, что Бог явился в его жизни, либо он пройдёт мимо этого. А ответит он на это, или не ответит, зависит от того, насколько человек себя любит.

Ведь, те девять, кто не пришли поблагодарить, они же... им Христос-то был и не нужен. Они получили то, что хотели, и ушли. Они были зациклены на себе.

А.Митрофанова:

— То есть, он для них был — как машина чудес?

О.Димитрий:

— Ну... да не... Он для них вообще никем не был. Они... когда человек думает... сконцентрирован на себе, он, вообще, другого никак не оценивает, в принципе. Он... я думаю, что если бы их заставить поразмышлять над тем, Кто, вообще, с ними это сотворил, они бы вряд ли что-то ответили. Потому, что они больше находились внутри себя.

А, вот, тот, кто вернулся...

А.Митрофанова:

— Самарянин, между прочим...

О.Димитрий:

— ... самарянин, да... он, как раз, понял, что произошло что-то... в его жизнь вошёл Кто-то, больше его.

И, возможно, он, до этого, был таким же, как и оставшиеся девять не пришедших иудеев. Но... вот... момент, когда это произошло — возможно, вот это вот изменение... вот, на этом водоразделе, этот человек решил ответить на то, что Бог появился в его жизни.

И, вот... вот эта вот сконцентрированность человека на себе, или на чём-то другом, на ком-то другом — она очень важна. Потому, что в современном мире, конечно, это наблюдается повсеместно. Особенно, если ты человек верующий, и находишься среди людей не особо верующих — очень сильно видно, как человек сконцентрирован только на себе. Он никого, кроме себя, не хочет ни видеть, ни слышать, и думает только о себе. Ему больше ничего не интересно. К сожалению.

А.Ананьев:

— Это важно! Человек, который вернулся... я просто пытаюсь понять его мотивы... он вернулся поблагодарить — с какой целью?

А.Митрофанова:

— Да, просто потому, что его переполняет...

А.Ананьев:

— Подожди... подожди... что значит — переполняет? Меня тоже...

А.Митрофанова:

— Ну, с ним чудо произошло! Как... я не знаю... тут в ноги просто упадёшь Тому, Кто с тобой это сделал...

А.Ананьев:

— Вот, смотри... давай, откровенно. Мы живём в XXI веке, мы — взрослые люди, и, вот, то, что я сейчас слышу про зацикленность на себе — для меня это очень плохой симптом. Я очень много сейчас ловлю в себе того, о чём говорит отец Димитрий — вот, зацикленность на себе, — и я хочу избавиться от этого, и для этого мне нужно понять какие-то мотивы, как это работает.

А.Митрофанова:

— Тебе Господь жену дал для этого, например. Извините за нескромность!

А.Ананьев:

— Ну, поскольку, жена только и говорит, что обо мне — она лишь провоцирует ещё большую зацикленность... на мне.

Если я буду слушать постоянно всё, что ты говоришь, я буду считать себя гением, который во всём разбирается и быстро бегает. Мы так далеко не уедем.

Значит... если, допустим, меня излечил врач в больнице святителя Алексия, например... какой-нибудь остеопат... там много хороших врачей, и он меня излечил. Я приду его поблагодарить, отчасти с той целью, чтобы сохранить с ним добрые отношения, чтобы иметь возможность к нему вернуться — потому, что такими людьми не разбрасываются.

А.Митрофанова:

— А если бы у тебя не было возможности к нему вернуться — такое ощущение, что ты бы не пришёл ему сказать «спасибо»? Да, ладно тебе... ну, что ты... это — естественное, мне кажется, человеческое желание...

А.Ананьев:

— Хочешь простой пример? Вот, так, вот, откровенно?

У тебя — прекрасный стоматолог. Он тебе прекрасно помог. Ты вернулась ему сказать «спасибо»?

А.Митрофанова:

— А мне и... ну, я... прям в кресле сказала!

А.Ананьев:

— А, вот, о чём я и гово... понимаешь? Вот, это то, о чём я говорю!

Отец Димитрий, всё-таки, для чего он вернулся? Была ли цель, или цели не было?

О.Димитрий:

— Прежде всего, хочу сказать вам, Алла и Александр, что, буквально, второй раз находясь в вашем обществе, ловлю себя на мысли, что мне очень приятно в нём находиться!

А.Митрофанова:

— Взаимно, отец Димитрий... спасибо!

О.Димитрий:

— Ваше внутреннее... какое-то такое... общение, и тональность расположения друг ко другу, мне очень импонируют. Очень комфортно! Спасибо вам большое...

А.Митрофанова:

— Да и Вам спасибо...

О.Димитрий:

— Это не часто сейчас увидишь в отношениях между людьми.

Я... знаете, как... можно пытаться богословствовать... я сейчас и пытаюсь припомнить, что говорили богословы по поводу этого... но мне вдруг пришла мысль совершенно простая: а зачем ему что-то иметь?

Понимаете... он встретил Бога. Да он просто пришёл — потому, что не мог не прийти, понимаете? Просто не мог. Он, по-другому, не понимал, как дальше жить. Всё. Он вдруг понял, что то, для чего человек живёт... что Тот, Кто, вообще, всё это дело «запустил», из-за Которого и он живёт и существует — Он вдруг здесь! И он, мне кажется, просто не мог не вернуться. И он... может быть, ничего и не хотел спросить у Него, и благодарить, может быть, даже не хотел — он просто, возможно, захотел остаться.

А.Ананьев:

— Вот этот ответ — мне понятен. Правда.

И, получается, что, вообще, вся эта история — это, вообще, история Нового Завета в миниатюре. То есть...

О.Димитрий:

— О том, как человек стремится к Богу. И — стремится ли он.

А.Ананьев:

— О том, как Бог стал Человеком, спас группу людей, грубо говоря, и, из десяти человек, которых Он спас, лишь один остался в Ним. Пришёл к Нему — даже не для того, чтобы сказать «спасибо», а просто потому, что иначе нельзя, ибо это Бог и есть.

А.Митрофанова:

— Не хочет, скорее... иначе, просто, он не захотел. Он, узнав уже, что рядом — Бог, не хочет по-другому.

А.Ананьев:

— Эта история, получается, не про то, что человек вернулся сказать «спасибо».

О.Димитрий:

— Ну... она, может быть, и про это. Но, мне кажется, что... история про то, что человек по-другому просто не смог — намного более интересная.

А.Митрофанова:

— Может быть, «спасибо» — это следствие. Того, что он захотел быть с Богом.

А.Ананьев:

— Вот, сейчас мы и разберёмся...

О.Димитрий:

— А он не захотел... вот, я другой категорией мыслю...

А.Ананьев:

— Так...

О.Димитрий:

— Вот, я не мыслю, что он захотел — он не мог по-другому!

Потому, что, вот, когда со мной случилась моя встреча с Богом, я первоначально описывал это, как действие непреодолимо силы. Ты ничего не можешь другого сделать... ну, потому, что это — Личность такого масштаба, что тебе просто остаётся... скажем так... согласиться и сказать «да». Причём, да, ты говоришь это «да»... это благодатное всё... но — это другой масштаб... он прост не мог... на мой взгляд, он просто не мог по-другому поступить. Он просто жить бы дальше не смог, по-другому.

А.Ананьев:

— Я сейчас чувствую, что лезу тихонько на полянку, где живут Константин Мацан и Кира Лаврентьева с программой «Путь к священству», но не могу не спросить: получается, у Вас не было свободы выбора?

О.Димитрий:

— Я думаю, что у меня была свобода выбора поиска Бога. Но после того, как я Его обрёл... не Бог у меня свободу убрал... я, по-своему внутреннему состоянию, определил себя так, что я свободу... ну, то есть, я определил себя только в определённом направлении, и всё. Вот, так чувствовало моё сердце. Я понял, что должен стать... не то, что должен стать священником... я понял, что если я не стану священником, я просто не смогу дальше жить.

А.Ананьев:

— Но, согласитесь, это — тонкая грань. У талантливого поэта, допустим, у Александра Сергеевича Пушкина, не было, как-то, выбора, писать ему «Я встретил Вас, и... чудное мгновенье...», или не писать. Он не мог не писать...

О.Димитрий:

— Не мог не писать, совершенно верно.

А.Ананьев:

— Да, да... У талантливого художника Никаса Сафронова нет выбора, рисовать ему, или не рисовать — он рисует.

Не смотри на меня так... Никас Сафронов — замечательный художник!

Получается, что и у Вас не было выбора.

Прежде, чем мы поговорим о благодарности в семейной жизни, я хочу задать Вам вот какой вопрос. Евхаристия ( от греч. εὐ-χᾰριστία — «спасибо» ) — это благодарность, возведённая в степень вечности, которая является центральным Таинством... Таинством?...

О.Димитрий:

— Да, да, Таинством.

А.Ананьев:

— ... центральным Таинством в церковном...

О.Димитрий:

— В Христианстве, скажем так.

А.Ананьев:

— ... вообще, в Христианстве, и в круге Богослужения тоже. Да?

О.Димитрий:

— Да.

А.Ананьев:

— Почему? Почему, именно — благодарность? Почему не... что-то ещё?

О.Димитрий:

— Для того, чтобы понять, почему эта благодарность ( потому, что εὐ-χᾰριστία — это «спасибо» и «благодарение» )... лучше купить в любом магазине «Служебник» священнический, открыть «Божественную Литаургию», и прочитать все те молитвы, которые читает священник.

Я скажу Вам, что тогда, когда я, первый раз, оказался в Алтаре, во время Литургии, я был настолько поражён... и... меня, можно сказать, снесло... вообще... большой, большой волной.

Мы благодарим Бога... да даже за ту же Вечность. Потому, что глупо благодарить Бога за то, что мы можем... там... куда-нибудь съездить... или что-нибудь покушать... или с кем-то познакомиться даже. Бога мы можем благодарить за то, что нам дана — Вечность.

И, кстати... я, когда учился в Санкт-Петербургской семинарии, у нас преподаватель... один из наших — очень талантливый преподаватель, великий священник, я уверен — очень интересный образ Рая привёл.

Рай — это Вечность, мы говорим... то есть, я сейчас хочу попытаться нарисовать, наоборот, образ Вечности... вот, вспомните себя, когда вы были детьми — пять лет, четыре... что есть, что в этом возрасте...

А.Ананьев:

— Ох, отец Димитрий, 90-е были... непросто...

О.Димитрий:

— Ну, я думаю, что человек в пять лет вряд ли занимался в 90-е чем-то, чем занимались люди... там... в двадцать и в шестнадцать...

Но, тем не менее, человек, в этом возрасте, он чем занят? Он открывает для себя мир, он его познаёт. И, поэтому, дети — они настолько захвачены вот этим вот процессом познания мира, и открытия, что их невозможно ни домой затянуть... они не могут ни есть, ни спать... они находятся в исступлении... вот, этого вот, познания мира.

Так, вот, образ Рая — один из которых мне очень нравится — то, что мы окажемся... вот, так, вот... все — перед лицом Бога, и будем постоянно Его для себя открывать.

А.Митрофанова:

— «Вперёд и выше, вперёд и выше!» — тут вспоминается финал «Хроник Нарнии» у Льюиса...

О.Димитрий:

— Да, да...

А.Митрофанова:

— ... эта гениальная картина, когда, вслед за Асланом, все герои этой книги восходят и восходят в какие-то всё новые и новые, открывающиеся им, Небесные пространства... Небесной Нарнии. Это... невероятно красивый образ!

О.Димитрий:

— Вот, за такую Вечность я готов Бога благодарить постоянно! Вот, за такую Вечность — да, в таком образе.

«СЕМЕЙНЫЙ ЧАС» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Ананьев:

— «Семейный час» на светлом радио.

Алла Митрофанова, Александр Ананьев, и клирик храма святителя Николая на Трёх горах, буквально, по соседству с нашим домом — за что мы Бога благодарим, буквально, каждое Воскресенье, священник Димитрий Богомолов...

А.Митрофанова:

— А можно бы и чаще...

А.Ананьев:

— Ну... вот... почему не чаще? На самом деле, хороший вопрос! Можно было бы и чаще... а стоит ли? А не будет ли это девальвировать...

А.Митрофанова:

— Благодарность?

А.Ананьев:

— Да, благодарность. И это тоже, кстати, важный момент...

О.Димитрий:

— А Вы вносите уже просто сюда своё. Вы оставьте так, как получается.

А.Ананьев:

— Нет, безусловно... я просто хочу...

О.Димитрий:

— Пусть Бог действует Сам!

А.Ананьев:

— Да... я хочу... вот, я сейчас хочу... Алечка задала очень правильный вопрос, между прочим... почему — не чаще? Потому, что для меня это важно. И я хочу, чтобы это не превратилось в рутину.

Вот, работа для меня — не так важно, как прийти на Литургию, как... там... поговорить с отцом Димитрием, так, как увидеть в храме родных людей. Поэтому, я работой занимаюсь каждый день. А в храм хожу — по Воскресеньям. Вот. Ответ? Ответ.

Смотрите, отец Димитрий. У меня — большой опыт вождения. Ну... порядка... там... 25 лет. В том числе, и за городом, где язык водителей — бессловесный — он очень хорошо мне знаком.

И в городе, и за его чертой, есть способ сказать человеку «спасибо», да? Вот, там... человек уступил тебе дорогу — «спасибо». Там... человек тебя предупредил о чём-то — «спасибо». Ты... там... накосячил, и говоришь «спасибо» — что не злятся на тебя.

Если я, как советует мне моя жена, буду говорить «спасибо» направо и налево каждый раз — просто ехать по дороге и кричать «спасибо» всему миру, я: а) введу всех в заблуждение на дороге; б) у меня просто будут мигать аварийные эти огни, и не понятно, вообще, чего я хочу; в) это, вообще, потеряет всякий смысл — никто даже не поймёт, что я говорю «спасибо».

О.Димитрий:

— Ну, это ещё будет глупо выглядеть очень на трассе.

А.Ананьев:

— Это будет очень глупо выглядеть, абсолютно верно.

Из этого следует мой вопрос. Я, пока слушал Вас, пытался в голове разобрать этимологию слова... ну, со словом «спасибо» понятно — «спаси тебя Господь»... со словом «благодарю» — «я дарю тебе благо». Странно было бы дарить благо кому-то... благо-словение, да, наверное, в первую очередь... «благословляю тебя»...

А.Митрофанова:

— Ну... «благо»... нет, это просто однокоренные слова...

А.Ананьев:

— А, да, да... странно было бы делать это за что-то: «Вот, ты — мне, а я, вот, на — тебе благо», — да? Но я тебе... просто так.

А.Митрофанова:

— «Я тебе желаю блага», скорее...

А.Ананьев:

— «Я тебе желаю блага», да.

И у меня в голове возникло предположение: а, может быть, действительно, «спасибо» и «благодарю тебя» надо говорить не в ответ на что-то, а, что называется, просто так. И не потеряет ли смысл наша благодарность, в таком случае?

О.Димитрий:

— Вопрос, требующий рефлексии, конечно... Александр, спасибо, что задаёте такие вопросы...

А.Ананьев:

— Вот, видите, Вы мне сейчас сказали «спасибо» за то, что я Вам вопрос задал. Вы ж не стали бы мне говорить спасибо просто так, на пустом месте?

" - Спасибо тебе, Алечка!

— За что?

— Просто так!«

О.Димитрий:

— Ну... я, во-первых, считаю, что «спасибо» говорить нужно, как можно чаще. Потому, что это, в принципе, хуже человека не делает.

Конечно, нельзя говорить «спасибо» за то, что ты вышел из двери, или зашёл в автобус — это, конечно, будет черезчур... но благодарить друг друга, и говорить друг другу «спасибо», как можно чаще, по моей практике — только улучшает общее состояние между людьми.

А.Ананьев:

— Ой... можно, я поделюсь с Вами по поводу вот этого беспочвенного «спасибо»?

Недавно возвращались с Алечкой из Санкт-Петербурга на прекрасном поезде — спасибо РЖД за прекрасный поезд, и мне очень понравилось, что нам сказали в конце пути. Голос из-под потолка сказал: «Спасибо вам, что воспользовались компанией РЖД для путешествий по России!» Мы такие: «Ба!...»

О.Димитрий:

— Как будто есть выбор!

А.Ананьев:

— Как будто есть выбор, да! Вот, за что «спасибо», да?

А.Митрофанова:

— Ну, почему же? Мы могли на машине поехать, полететь на самолёте... вариантов добраться до Петебурга сейчас несколько, слава Богу. А мы выбрали — поезд...

О.Димитрий:

— Меня, знаете, кстати, что ещё... вот... в контексте того, что мы говорим... у меня вопрос. Я подумал... но — то, что мы говорим «спасибо»... ведь... мы ещё тоже забываем, что есть прекрасное слово, которое в том же контексте может звучать — «извините», например. Если ты человека чем-то... то есть, на мой взгляд, слово «извините», «простите» и «спасибо» — у них контекст-то... в общем... часто они ведут к одному и тому же. К тому, чтобы люди соприкоснулись немножко на другом уровне, нежели просто... там... прошли мимо друг друга. А чтобы у них что-то появилось, их объединяющее. А, вот, объединяющее — это может быть, вот, этот вот добрый посыл, который человек способен другому... скажем так... донести, послать. Вот, этот вот посыл — он намного важнее, конечно, на мой взгляд.

А.Митрофанова:

— Если позволите, поделюсь своим размышлением, как это работает в семейной жизни. Хотя, у нас, конечно, маленький опыт, но — тем не менее...

А.Ананьев:

— Как это — маленький? Огромный... всю жизнь! Всю жизнь!

А.Митрофанова:

— Всю жизнь... у нас — разные версии, сколько у нас... как давно мы поженились. Александр Владимирович считают, что — да, это вся жизнь.

По-моему, когда мы фокусируемся на том, что сделали муж, жена, и благодарим за это, во-первых, действия, ими совершённые, перестают быть для нас мелочами — потому, что... ну... нет мелочей в семейной жизни! Человек заправил кровать — спасибо тебе огромное! Помог, потому, что, иначе, пришлось бы задержаться, на несколько минут позже выбежать из дома, и не успеть куда-то... и прочая, прочая... а, здесь, ты просто заправил кровать — и ты мне, действительно, очень помог. Помыл плиту, помыл полы, или — помыла, или что-то ещё такое сделала — это, на самом деле, огромный вклад в наше общее семейное счастье, и за это благодарить — естественно.

И когда мы на этом фокусируем наше внимание, учимся замечать эти вещи, у нас, может быть... знаете... автоматически... ну, у всех у нас есть какие-то косяки... у нас на косяки уже этого внимания может не хватать! Свои косяки, понятно, мы знать должны, и на них фокусироваться, как раз... а, вот, косяки друг друга — можно и выбрасывать из поля зрения. И... там: «Ну, подумаешь... ничего... ну, что там... Где-то что-то не убрал... а, вот, тогда — убрал... я же помню». Сколько раз — там, десять раз — убрал, а один раз — не убрал. Да и забыть про этот один раз — потому, что ты помнишь, сколько в тебе благодарности человеку за то, что он, на самом деле, сделал!

А.Ананьев:

— Вот! Прежде, чем отец Димитрий прокомментирует сказанное тобой, очень верное, замечание, я его обострю.

А если я не заправил кровать...

А.Митрофанова:

— Ну, и что?

А.Ананьев:

— ... мне нет «спасибо»? По твоей логике, нет.

А.Митрофанова:

— Нет, тебе есть «спасибо» за то, что ты, вообще-то, работал до 5 утра опять, заботясь о нашем семейном бюджете.

А.Ананьев:

— Вот, отец Димитрий... вот, Алечкино замечание про волшебную силу «спасибо», которая заставляет ценить человека рядом, и обращать внимание... даже, нет — превращать мелочи, сделанные им, в значимые вещи.

О.Димитрий:

— Я, вот... сейчас пытаюсь понять, что внутри меня говорит, откликаясь, вот, на это размышление.

Вы знаете, я... у меня тоже... у меня опыт личной жизни семейной критически мал, и я, поэтому, и удивлён, что вы меня пригласили на эту передачу. Но, с другой стороны, я тоже же много... как правильно Александр сказал... я всю жизнь — и смотрел, и наблюдал за людьми, и анализировал — мне было очень интересно, почему у одних жизнь складывается, у других — не складывается, и почему одни — улыбаются друг другу, прожив двадцать лет вместе, а другие люди — спустя год, разводятся, и потом, всю жизнь, друг о друге говорят только плохое.

Вот.... И я могу сказать, что... я, вот... как сказать... у меня благодарение... я пытаюсь... не знаю... надо у матушки моей спросить... может быть, я благодарю её за что-то конкретное, но у меня больше благодарения к Богу за то, что, вообще, она у меня есть. Понимаете? Я настолько счастлив... вот, я живу — счастливый, и я считаю, что вот это вот — моё и есть благодарение. Вот, это моё внутреннее состояние сердца, которое передаётся моей матушке, которая совершенно точно это чувствует, и я вижу это по её глазам.

Я считаю, что когда у обоих людей, вот, таким образом устроено — им не надо говорить даже «спасибо». То есть... ну... мне не нужно, чтобы моя матушка сказала мне «спасибо» за то, что я вынес ведро, или — помыл посуду... я могу, да... или... там... заправить кровать.

И я даже никогда не подумаю о том, что она мне не сказала «спасибо»! Потому, что для меня важно другое — для меня важно большее. Для меня важно, что она, вообще, у меня есть. И я счастлив, видя её каждый день, и наслаждаясь тем, что Господь, спустя 39 лет моей жизни, всё-таки, послал мне такую матушку... такую жену... которой я, положа руку на сердце, не достоин.

А.Ананьев:

— Два коротких уточнения. Получается, её заслуги в этом нету? Раз Вы ей благодарны просто за то, что она есть?

О.Димитрий:

— Да, её заслуги в этом нет. В том плане, что я люблю свою матушку, независимо от того, любит ли она меня...

А.Ананьев:

— ... и что бы она ни сделала.

О.Димитрий:

— Вот... тут я не могу Вам сказать ещё пока... это вопрос сложный...

А.Ананьев:

— Ну, в смысле... я говорю — про кровать заправить, там... посуду помыть... пол...

О.Димитрий:

— Да, да...

А.Ананьев:

— ... пол помыть... там... подмести... с собакой погулять... оставить порядок на кухне, как я люблю... вот. Я просто — очень люблю, я всегда Алечке говорю: «Спасибо... вот... убралась... да... очень хорошо!»

О.Димитрий:

— Но тут надо разделять немножко понятия. Семейная жизнь — она же тоже строится по каким-то там понятиям, да?

Например, я могу... мы можем с матушкой что-то обсудить, иногда это бывает и... заостряется ситуация... там... можно где-то поспорить, и обсудить — это нормально, в этом ничего плохого нет. Через это люди приходят к общему решению. Но я благодарю и люблю свою матушку, да, вне зависимости от того, что она сделала. Просто потому, что люблю. Вот, Господь мне дал так — и я люблю её, и всё.

А.Ананьев:

— Вот, как здорово, что... я, всё-таки, ещё раз благодарен Вам за то, что Вы пришли, и мы с Вами подняли эту тему.

Вы сейчас сказали очень важную вещь, которую я предлагаю обсудить подробнее через минуту полезной информации на светлом радио.

Не уходите далеко, и — спасибо вам за то, что вы — с нами!

«СЕМЕЙНЫЙ ЧАС» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Ананьев:

— Алла Митрофанова...

А.Митрофанова:

— Александр Ананьев...

А.Ананьев:

— ... и замечательный наш сегодняшний собеседник — клирик храма святителя Николая на Трёх горах, священник Димитрий Богомолов.

Говорим мы сегодня о благодарности. О том, откуда она берётся, как её заслужить, как испытывать чувство благодарности, и, самое главное, вот, для меня — очень важный, критически, предельно важный вопрос — куда исчезает состояние благодарности. Ведь, вот, во всём том, что вот сейчас рассказал отец Димитрий, получается — что получается? Парадоксальная штука получается!

Матушкиной заслуги в том, что отец Димитрий говорит ей «спасибо», вроде как, нет, получается. Формально, он ей благодарен за то, что она просто рядом, Господь её дал. Отец Димитрий — не прилагает каких-то, вот, серьёзных усилий, чтобы сказать «спасибо». Он говорит «спасибо» не потому, что он может сказать «спасибо», а потому, что он не может его не сказать. Он благодарен потому, что...

А потом — раз... и получается, что куда-то чувство исчезает из жизни супружеской... почему-то... Вот, куда оно исчезает, мы, наверное, ещё успеем поговорить.

Но сначала — слово Алечке.

А.Митрофанова:

— Если позволите, как раз — размышление в копилку, куда оно исчезает.

Дело в том, что... от лица женщин, извините, выскажусь тут... собирательный будет образ... никого конкретного не имею в виду, но образ собирательный... очень часто от женщин можно услышать боль от... сейчас модное слово... обесценивания их труда в семье.

Когда женщина моет посуду, готовит круглосуточно у плиты на кухне, или... там... совмещает заботу о семье с какой-то работой, переполненной стрессом, и так далее, поскольку она вносит свою лепту в семейный бюджет, семейную зарплату, и так далее, и всё это воспринимается, как должное: «Не... ну, а чё она делает? Подумаешь, там... ну, есть приготовила... ну, это ж её обязанность!» — вот, тогда женщине может стать, в какой-то момент, когда критическая масса накопится, больно. От того, что она пашет и вкалывает. А для мужа, детей, близких — это нечто само собой разумеющееся, и не понятно им: «Ну... а чё такого-то? За что здесь благодарить-то? Все так делают...»

А.Ананьев:

— Кстати, да, действительно... я не знаю, за что...

А.Митрофанова:

— Ну, вот... для многих...

О.Димитрий:

— Я сейчас скажу.

А.Митрофанова:

— Для многих женщин — для многих женщин — наступает момент... ну... «выгорания», что ли такого... И, неслучайно, есть даже анекдот:

— Вася, ты меня любишь? — спрашивает 89-летняя супруга своего 92 летнего мужа.

Он говорит:

— Людочка, ну, конечно же, люблю!

— Почему же ты никогда мне об этом не говорил?

— Послушай, мы с тобой вместе — больше 60-ти лет. Если бы, за это время, что-то изменилось, я бы тебе обязательно сказал!

А.Ананьев:

— Простите... я всегда воспринимал этот анекдот, как идеальную форму отношений.

О.Димитрий:

— Гениально!

А.Ананьев:

— Да... вот... это идеально!

А.Митрофанова:

— Да, конечно, конечно...

А.Ананьев:

— Ну, зачем каждый раз говорить «люблю, люблю, люблю, люблю...»?

А.Митрофанова:

— Потому, что нам, женщинам...

А.Ананьев:

— Любишь — неси эклеры! Точка.

А.Митрофанова:

— Женщинам, порой, бывает важно услышать подтверждение.

О.Димитрий:

— Я могу сказать по этому поводу не так много, но — вот, что я могу по этому поводу сказать!

Мой духовный отец — великий человек и великий священник, я в этом совершенно точно уверен — когда я подошёл к нему как-то, и тоже не понимал, как, вообще... выбрать жену... как смотреть... как определиться, с кем... как это... он ответил простую вещь. Вообще, величие его заключается в том, что у нас никогда не было с ним длинных разговоров. Он всегда одним-двумя предложениями определял всю суть моего вопроса, к нему обращённого, и попадал в самую «десятку». И никогда даже в «девять» не попадал — всегда это было «десять».

Он сказал, что должна быть любовь. И, сначала, я не понял, что это такое. Потому, что большинство людей современных любовь мыслят, как нечто... какую-то теплоту чувствования к человеку... какую-то влюблённость... там... чувства... что-то...

А.Ананьев:

— ... общие политические взгляды...

О.Димитрий:

— ... да. Но я могу сказать следующее. Вот, то, что Вы, Алла, сказали — что женщина «выгорает» — это возможно только тогда, когда она перестаёт чувствовать, что её любят. Женщина, которая точно совершенно знает, что её любят, она никогда не будет «выгорать». Потому, что она понимает, что всё хорошо. Она — любима. У неё есть силы существовать. А как она это будет понимать?

Кому-то нужны слова. Кому-то не нужны слова. Но я, всё-таки, склоняюсь к тому, что слова — это, всё равно, второе. Прежде всего, это, конечно, отношение к человеку. Отношение к человеку. Как ты о нём заботишься. Забота о человеке. Вот, это — важно.

Поэтому, если мы любим человека, то уже... если, вот, эта любовь есть... при такой ситуации, «спасибо» — уже не так важно. Оно просто уже — вторично. Понимаете? Потому, что основа есть. Есть основа, которая вас соединяет, и никакое «спасибо» её не заменит.

Ну... моё ощущение — такое.

А.Митрофанова:

— Это, возвращаясь к евангельскому эпизоду с десятью прокажёнными, исцелёнными, из которых только один вернулся поблагодарить Бога, получается, что вот этот вот самый самарянин, который, действительно, не смог уже иначе — он узнал, что такое, когда рядом Бог, и он не смог иначе. Он к Нему вернулся. И его благодарность — это производное от этого состояния.

То же самое, получается, и здесь. Это — производное от состояния любви нашей друг ко другу.

О.Димитрий:

— Я думаю, да. Это очень хорошая мысль... и... вообще, я думаю, что двигатель в человеке, самый большой — это, как раз, вот это состояние любви. Способен ли он на эту любовь, и готов ли он её проявлять.

А.Ананьев:

— У меня есть страшная гипотеза. Я сейчас скажу страшную вещь.

Алечка, вот эта твоя гипотетическая женщина, которая...

А.Митрофанова:

— Да она — вполне реальная... ну, то есть, таких женщин много...

А.Ананьев:

— Я знаю. Я встречал. Ну, так, вот... эта женщина, которая испытывает недостаток любви — она не чувствует любовь потому, что не любит сама. Объясню.

Как следует это из Послания апостола Павла, любовь не ищет своего. Любовь никогда не придёт и не скажет: «Так... чё-то мне недодали... вот, чувствую я пустоту в своей груди. Меня недолюбливают, мне неблагодарны. Я им — всё, а они мне — ничего». Это, Алечка, как мне кажется... отец Димитрий, поправьте, если я ошибаюсь... это — нарушение. Это — перекос и излом. И причину — надо искать в себе.

Может быть, я излишне радикален, но, по сути, мне кажется, я прав.

О.Димитрий:

— Ну, тут суть простая. Это можно другими словами, простыми, выразить. Это — то состояние, когда человек... либо он находится в парадигме жизненной, когда он обращает внимание только на себя... либо — жизненная парадигма, когда он в неё включает кого-то ещё, кроме себя. Способен ли человек сдвинуть центр своего внимания с себя на ближнего? Вот, собственно, и всё. То, что Вы сейчас описали, по-моему, это и есть.

И большинство людей, живущих... вообще, всегда, за всё время, на земле — они несчастливы именно потому, что они не могут сдвинуть этот центр внимания... вот и всё.

А.Ананьев:

— Я хочу вспомнить, в этой связи, прекрасную формулу любви нашего духовника протоиерея Игоря Фомина, которая определяет любовь, как трёхсоставную, состоящую в равных долях — из жертвенности... собственно, то, о чём мы говорим — вот, эта вот женщина, с морщинистыми от моющих средств руками, которая сидит у стола на кухне, сложив руки на коленях, и думает, что её никто не любит — вот, жертвенность... но у неё из жизни выпало ещё две, критически важных, составляющих — благодарность и радость.

Вот, если в твоей жизни... или в твоих отношениях с мужем, в твоих отношениях... да, с кем бы то ни было... с Богом... радость и благодарность исчезли, осталась только жертвенность «я вам — всё, а вы мне — ничего», это уже не любовь.

О.Димитрий:

— Не любовь.

А.Ананьев:

— Как мне кажется, это работает именно так.

Другой вопрос — несём ли мы всю полноту ответственности... вот, сейчас, кто-то из наших слушателей начинает проецировать сказанное на себя, и думает: «Так... а у меня-то — какая ситуация? У меня — в равной степени... в моих отношениях с мужем, с женой, с собакой, там... хотя, собака — это, наверное, другая история...

А.Митрофанова:

— Это — другой калибр, скажем так!

А.Ананьев:

— Собака — это абсолютная любовь, с ней проблем не возникает...

О.Димитрий:

— Да!

А.Ананьев:

— Вот, странная штука!

О.Димитрий:

— Собака, просто, сама есть абсолютная любовь, по-моему!

А.Ананьев:

— Ну, никому не придёт в голову сказать собаке: «Я не чувствую твою ответную любовь»... да... вот, не получится...

А.Митрофанова:

— Есть даже замечательное выражение, что если бы мы смотрели на Бога так, как наши собаки смотрят на нас, хозяев, Он дал бы нам всё!

А.Ананьев:

— Да... вот... весь вопрос в том, радость и благодарность из данной конкретной ситуации ушли по нашей вине? Целиком ли мы несём всю тяжесть ответственности за то, что они ушли из нашей жизни? Или же это, действительно, стечение обстоятельств, неблагодарный муж?

А если это наша ответственность, то можем ли мы — усилием воли, духовными практиками, посредством Таинств — вернуть в свою жизнь, и в отношения с мужем, благодарность и радость?

О.Димитрий:

— Это очень сложный вопрос. Потому, что он подразумевает, что нужно говорить не только за одну сторону, но и за вторую. А здесь мы можем допустить сколь угодно много вариантов. Но: я склоняюсь всегда к одному — прежде всего, всегда надо, конечно, смотреть только на себя.

Нам Богом дано всё абсолютно для того, чтобы мы были счастливыми — абсолютно всё! Вопрос в том, что сможем ли мы до этого докопаться, сможем ли мы найти вот эту успокоенность, или нет.

И... в контексте, вот, вопроса, Александр, что Вы задаёте, я думаю, что если человек, прежде всего, будет пытаться искать в себе начатки того, что происходит, и пытаться сам что-то делать, то... даже если вторая сторона ничего не делает, то она, по крайней мере, начнёт замечать, когда что-то делается на другом конце провода, как говорится, и, рано или поздно, это, всё равно, возымеет эффект.

Другой разговор, что ситуации бывают разными совершенно, и очень тяжёлыми. Я, как священник, слушая исповеди, могу говорить, что... иногда бывает так, что нет никаких сил оправдывать и...

А.Ананьев:

— И уж, тем более, радоваться...

О.Димитрий:

— Ну... да... да... и говорить, что: «Вот, продолжай... сейчас тебе нужно терпением запастись... а надо полюбить его ( или её ), да...» — как полюбить, если человек... там... бывает... вообще, ведёт себя... ну... хуже собаки? Как? Это сложно... и надо ли, вообще, вот, в эту историю лезть?

Ведь мы рождены для того, чтобы быть счастливыми, и если... поэтому... я о чём хочу сказать... вот, к этому прибавить? Что ситуации бывают разными, но... самый лучший вариант, это, конечно, всегда пытаться начинать с себя. То есть, в первую очередь, смотреть: «А что — я?» То есть, не то, что «ты», а что «я»? А, вот, я-то — что? Вот, у меня — что? Вот... но это — сложный вариант.

А.Ананьев:

— Вы обратили внимание на потрясающую иронию? В самом начале нашей беседы... я совершенно не планировал ловить кого-то на слове, но просто мне показалось это любопытным... в самом начале нашего разговора, мы поставили огромный восклицательный жирный знак после фразы: «Когда человек начинает зацикливаться на себе, и говорить: «Я... я... я...» — начинаются проблемы. Не должно быть «Я»!

И, вот, ближе к концу программы, мы с вами говорим: «Так... а, вот, надо сконцентрироваться на себе. Надо обратить внимание на себя, заглянуть внутрь и покопаться в себе...»

А.Митрофанова:

— Если позволишь, приведу один пример, который проиллюстрирует эту историю.

«СЕМЕЙНЫЙ ЧАС» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Ананьев:

— «Семейный час» на радио «Вера».

Алла Митрофанова, Александр Ананьев и клирик храма святителя Николая на Трёх горах священник Димитрий Богомолов — сегодня мы... даже не столько разговариваем, сколько вместе размышляем. В первую очередь, конечно, о фрагменте Священного Писания, который будем читать в храме завтра — про десять прокажённых, излеченных Спасителем, и про то, как лишь один из них, и тот — самарянин, вернулся, чтобы сказать «спасибо», но, на самом деле, вернулся потому, как мы проговорили сейчас, что не мог поступить иначе.

А, в целом, конечно, мы говорим о роли благодарности в семейной жизни.

А.Митрофанова:

— Рассказ... ну, или повесть... Льва Николаевича Толстого «Смерть Ивана Ильича». Простите, у меня — профессиональный травматизм, слушатели уже знают, что бывает такое...

А.Ананьев:

— А я тебе благодарен!

А.Митрофанова:

— ... в мир литературы.

А.Ананьев:

— В, вот, без тебя бы я всего этого не знал!

А.Митрофанова:

— Так, вот... стопроцентная концентрация заглавного героя — собственно, Ивана Ильича, на самом себе. Как доставить себе удовольствие? Как сделать так, чтобы всё было прилично и приятно?

Я даже... знаете, как... можно посчитать — слово «прилично» в этом тексте встречается чаще, чем слово «ах» у Карамзина в «Бедной Лизе», хотя там — всё просто в этом самом «ах» с восклицательными знаками!

Так, вот... слово «прилично» у Толстого — оно там, буквально... ну... в каждом абзаце, хотя бы раз, его можно обнаружить.

Он, этот самый Иван Ильич, озабочен всю свою жизнь тем, чтобы выглядеть в глазах своих сотоварищей «прилично», и чтобы жизнь его была «приятна». Когда он женится, женится он для того, чтобы всё было «прилично» и «приятно».

Жизнь его проходит, первые годы, вместе с супругой, вроде как «прилично» и «приятно», но потом начинают рождаться дети, и супруга начинает меняться, и что-то там начинает происходить... какие-то конфликты... и вот это уже всё — как-то «неприлично» и «неприятно». Поэтому, он переключает фокус своего внимания на игру в карты с друзьями, на товарищеские посиделки, ужины у кого-то из приятелей — вот, там всё «прилично» и «приятно».

Потом он... все, думаю, знают содержание этого рассказа... смертельно заболевает, о том, что это смертельно — ещё не знает, мучается какое-то время — там... то ли блуждающая почка, то ли что-то ещё — короче, врачи не могут адекватно поставить диагноз. И вот он уже в агонии, на смертном одре.

Он смотрит на свою жизнь, и понимает, что: «За что же, Господи? Ведь, всё было правильно!» Ведь, он — приличный человек, он делал так, чтобы всё было... ну... «как надо». Эти его близкие его всю жизнь донимали — и дети, и жена, они пили его кровь. Потому, что с ними всё было — неприлично и неприятно.

И, вот, так он мучается, мучается, мучается... до тех пор, пока... а, ещё он панически боится смерти. И гениальный Толстой решает сразу две задачи в этом тексте. Каким-то, может быть, прозрением... я не знаю... может, откровением каким-то.

Как только у Ивана Ильича фокус внимания с себя — впервые в жизни — смещается на своего сына и свою супругу, он, в этот момент, во-первых, испытывает колоссальное облегчение от своих болей, а, во-вторых, он понимает, что смерти — нет. Потому, что он видит свет, и понимает, что у него путь дальше — в бессмертие.

То есть, фактически, он впускает в себя Бога, сместив фокус внимания с себя — на вот этих самых своих ближних, которых он ненавидел. Потому, что они мешали ему жить «прилично» и «приятно».

И это — какое-то чудо! Чудо, которое... вот, Толстой так описывает этот механизм нашей психики... который, на самом деле, судя по всему, касается какого-то закона духовной жизни. И — то, что, отец Димитрий, Вы сказали про... опять же... фокус на себя, то здесь — пожалуйста, два аспекта: фокус внимания на себя, как сделать себе прилично и приятно, и фокус внимания на себя, но только совершенно в другом ключе, когда человек делает страшное открытие... но очень важное открытие: «Я жил не так. И я хочу моим близким сейчас сказать очень важные слова... в последние два часа моей жизни».

Два разных фокуса на себе, мне кажется.

О.Димитрий:

— Да, совершенно разные... полюса — точно разные, да. Полюса — разные совершенно.

А.Митрофанова:

— Как себя проверить, правда... на каком я сейчас полюсе-то? Есть ли какие-то инструменты?

О.Димитрий:

— Я думаю, есть... не то, что инструменты, я думаю, что это должно быть очевидно человеку, внутри себя самого, как и ближнему тоже очевидно, какой у тебя полюс.

И если мы говорим про полюс, про который Вы говорили — последние несколько минут — этот полюс ставит в центр то же самое твоё «Я», но, с точки зрения критического к нему отношения, и включает, к своему «Я», ещё и всё остальное... и кого-то другого ещё.

А когда у тебя другой полюс «Я», он не включает никого... и никого и не хочет туда включать. Он лишь хочет забрать всё отовсюду, и притянуть к себе. Вот, в этом и разница. Она, мне кажется, очевидна даже человеку, который не так сильно над этим думает. Вопрос в том... мне кажется, что просто немногие люди вообще об этом задумываются. То есть, что есть разные вопросы отношения к себе.

То есть... у меня, например, было то же самое, когда я начал... вот, у меня кризис среднего возраста возник, и я, с удивлением, подумал, что я, оказывается, ужасный эгоист. Я никогда, вообще... там... до 28-29 лет, не мыслил мир, кроме, как поставив себя в центр его бытия. И для меня это было... я привыкал к этой мысли, мне кажется... год, вообще. Для меня это было так травматично, что, оказывается, есть — кто-то. Поэтому... тут надо просто людям говорить об этом — о том, что есть другой... другой этаж есть, вообще.

А.Ананьев:

— Отец Димитрий, у нас осталось около пяти минут от нашего «Семейного часа», и эти пять минут я хочу поразмышлять вот о чём. Предложить поразмышлять.

Допустим, нас сейчас слушает... ну... не знаю... вот, та самая, прекрасная, глубокая, глубоко израненная женщина, которая, в процессе нашего разговора, диагностировала — не дай Бог, конечно — полное отсутствие благодарности в своей жизни. Ей — не за что благодарить своего мужа. Он есть? Есть. Он делает, вроде как, то, что должен? Он делает. Упрекать его в чём-то? Ну, особо не в чем упрекать. Не изменяет, не пьёт. Всё как-то в меру — прилично и приятно. Но благодарности она к нему не испытывает. И, самое главное, она не чувствует благодарности в свой адрес. Она чувствует, что он — неблагодарен.

Вот... исходя из того, что мы сегодня сказали, вывод один — как бы... этот брак обречён, эти отношения — обречены...

А.Митрофанова:

— Ну, почему же?

А.Ананьев:

— А... вот... у меня такое ощущение. Что называется, поболело — отгнило, отсохло, и осталась лишь... такая... скорлупка сухая, которая называется «брак», которая, по сути, начинается и заканчивается штампом в паспорте.

Есть ли выход? А, если есть, то — какой? Нужен конкретный совет, конкретное наставление. Может быть, хотя бы, первые два шага.

О.Димитрий:

— Я боюсь, что... у меня есть конкретный совет, но этот совет нужно давать человеку ещё до вступления в брак. И он — такой... я очень часто, кстати, говорю сейчас это тем, кто у меня это спрашивает — особенно, это касается молодых людей, девушек.

Понимаете, на мой взгляд... даже не на мой взгляд. Когда происходит Таинство Венчания, поётся тропарь мученикам «Святые мученики...». Это говорит о том, что семейная жизнь — это сродни мученичеству. То есть, прожить друг с другом целую жизнь — это большой-большой подвиг.

А.Ананьев:

— Я не скажу, что это подвиг, но что-то героическое в этом есть.

О.Димитрий:

— Героическое — точно есть. И он... вы тогда, на мой взгляд, сможете нормально прожить свою жизнь, если вы будете готовы в этом браке — не приобретать, а отдавать.

Вот, если для вас брак — это пытаться сделать другого человека счастливым... не пытаясь его менять — просто дать ему жить рядом с вами, и быть счастливым — вот, тогда это вопрос о счастье.

Если мы будем пытаться сделать что-то другое... мне кажется, это не совсем удачный путь.

А.Ананьев:

— Хорошо. А если брак уже есть, и то, о чём Вы говорите — не работает? Ну... всё как-то проваливается, как в чёрную дыру... как те котлеты, которые она пожарила, а он съел — и всё.

О.Димитрий:

— Вот, тут... но, с другой стороны — а что нам мешает поменять отношение к уже существующему, исходя из того, что я уже сказал?

Может ли человек, уже в семейной жизни, попытаться попробовать изменить своё отношение к происходящему?

А.Ананьев:

— Есть проблема, отец Димитрий. Я её вижу следующим образом.

В отношениях, грубо говоря, людей разделяют десять шагов. Пять шагов должен сделать один, пять шагов должен сделать другой. Не работает так, что один сделал двадцать шагов, а другой — идёт в другую сторону. Не сложится.

А.Митрофанова:

— А бывает так, знаешь, как в отношениях с Богом: мы-то полшага сделали, а Господь навстречу нам — тысячу. И...

А.Ананьев:

— Господь — да. Я сейчас говорю о муже, или о жене...

А.Митрофанова:

— Но это — закон любви такой!

А.Ананьев:

— Закон... понимаешь, в чём штука? Она основана на взаимности. Взаимность не зависит от одного человека. Как мне сейчас кажется.

Я, вот, сейчас задаю вопрос, с позиции вот этой женщины, которую я себе придумал, но которая вполне может быть где-то по ту сторону эфира, и нас сейчас слушает.

Если нет этой взаимности, если нет благодарности... если всё, что делается, такое впечатление, что делается... ну... впустую — потому, что должно делаться. Есть ли выход?

О.Димитрий:

— Ну, тут надо смотреть, во-первых, была ли взаимность, вот, эта самая, на момент того, как они встретились...

А.Ананьев:

— Да была, наверное...

О.Димитрий:

— Потому, что, если она была, то, значит, её, всё-таки, можно вернуть как-то, и это — вопрос уже для более глубокого рассмотрения. А если её не было, то тогда... вот, это, как раз, и совет для тех, кто ещё не нашёл мужа или жену: надо в себе понять — есть ли в тебе вот эта заинтересованность, интерес? Потому, что если его нет, то, конечно...

И, опять, словами моего духовного отца — должна быть любовь. Должна быть любовь, потому, что любовь — это тот базис, который может очень многое скрыть. Очень многие шероховатости. Очень многие.

А.Ананьев:

— Хочу два момента отметить.

Во-первых, в подтверждение слов отца Димитрия, любовь должна быть, и... я надеюсь, что нас сейчас слушает больше мужчин, чем женщин — потому, что то, что я скажу сейчас, будет адресовано мужчинам.

Я задал одному замечательному священнику вопрос: «Ну, а давайте предположим, что кто-то любит больше, кто-то любит — меньше. Бывает же такое?» Он говорит: «Так бывает, и так должно быть всегда. Потому, что мужчина в семье должен всегда любить больше».

О.Димитрий:

— Согласен.

А.Ананьев:

— Всегда мужчина должен любить больше. Иначе, это не работает.

А второе... помнишь прекрасную историю из практики отца Игоря Фомина?

А.Митрофанова:

— Какую?

А.Ананьев:

— Отец Димитрий, рассказываю коротко — потому, что у нас минута осталась.

Та самая скорлупка, оставшаяся от семьи — жена и муж, потерявшие друг друга абсолютно. И жена, в слезах, приходит к отцу Игорю просить благословения на развод — потому, что так дальше жить нельзя.

Впоследствии, отец Игорь говорит: «Я не понимаю, почему я ей это сказал. Оно сказалось как-то само, и я потом страшно жалел, что я ей это сказал. Но я ей сказал тогда: «А ты подойди к нему сегодня вечером, и укуси его. За плечо. Изо всех сил!» — и она так и сделала. И... слово за слово... сейчас — прекрасные семейные отношения! Они любят друг друга, как...

А.Митрофанова:

— Там дело в том, что... да... это действие стало спусковым крючком для важнейшего разговора в их жизни для спасения их семьи...

А.Ананьев:

— Да, они, наконец, увидели друг друга, услышали друг друга... к чему я это говорю? Каждый случай уникален, и, действительно, может быть, нужно... не, может быть, нужно... а если, вот, такая ситуация сложилась, подойдите к своему духовнику. Или — подойдите к какому-нибудь замечательному священнику, поговорите с ним... я, прям, верю, что Вы услышите совет, который можете услышать только Вы, и который может дать только он. И, даст Бог, он обязательно поможет.

Всё правильно?

О.Димитрий:

— Да. Именно, так.

А.Ананьев:

— Спасибо Вам!

Вот, простите меня, пожалуйста, за то, что сегодня я болтал, по-моему, больше даже, чем даже вы...

А.Митрофанова:

— Больше, чем даже жена — он так посмотрел на меня!...

А.Ананьев:

— Ну, это — вряд ли...

О.Димитрий:

— Мне удалось отмолчаться, слава Богу!

А.Ананьев:

— Спасибо Вам большое!

Сегодня мы беседовал с клириком храма святителя Николая на Трёх горах, священником Димитрием Богомоловым.

С вами была Алла Митрофанова...

А.Митрофанова:

— ... Александр Ананьев.

А.Ананьев:

— До следующей субботы! Приятных вам предпраздничных хлопот... не забывайте друг о друге... вот... во всех этих... во всей этой беготне, в пробках, очередях... поиске подарков, и всего остального! Всё это — хорошо. Но если мы забудем друг друга во всей этой суете — будет плохо.

А.Митрофанова:

— Подарки будет некому дарить.

О.Димитрий:

— С наступающим Рождеством!

А.Митрофанова:

— Спасибо!

tolpekina

Последние записи

29 марта. О свете Христовой веры

В Неделю Торжества Православия Святейший патриарх Московский и всея Руси Кирилл на проповеди говорил о свете Христовой веры:

29.03.2024

29 марта. О правильном понимании слов из Книги Бытия

В 6-й главе Книги Бытия есть слова: «Раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем». О правильном…

29.03.2024

29 марта. О пророчествах о Христе

В 7-й главе Книги пророка Исайи есть слова: «Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет…

29.03.2024

29 марта. О духовном смысле Соборования

Сегодня 29 марта. Великий пост. В храмах Великим постом проводится Таинство Соборования. О его духовном смысле, — священник Алексий…

29.03.2024

Книга епископа Александра Милеанта «Курская Коренная икона Божией Матери»

Летопись Курской Коренной иконы Божией Матери охватывает больше семи веков. Факты, связанные с историей древней святыни,…

29.03.2024

Икона Божией Матери «Устюжское Благовещение»

Одна из самых древних русских икон Божией Матери носит название «Устюжское Благовещение». Она посвящена событию, о котором…

29.03.2024

This website uses cookies.