Поделиться

Евангелие от Марка, Глава 15, стихи 22,25,33-41

22 И привели Его на место Голгофу, что значит: Лобное место.

25 Был час третий, и распяли Его.

33 В шестом же часу настала тьма по всей земле и продолжалась до часа девятого.

34 В девятом часу возопил Иисус громким голосом: Элои! Элои! ламма савахфани? - что значит: Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?

35 Некоторые из стоявших тут, услышав, говорили: вот, Илию зовет.

36 А один побежал, наполнил губку уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить, говоря: постойте, посмотрим, придет ли Илия снять Его.

37 Иисус же, возгласив громко, испустил дух.

38 И завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу.

39 Сотник, стоявший напротив Его, увидев, что Он, так возгласив, испустил дух, сказал: истинно Человек Сей был Сын Божий.

40 Были тут и женщины, которые смотрели издали: между ними была и Мария Магдалина, и Мария, мать Иакова меньшего и Иосии, и Саломия,

41 которые и тогда, как Он был в Галилее, следовали за Ним и служили Ему, и другие многие, вместе с Ним пришедшие в Иерусалим.

Читает и комментирует Евангелие от Марка, Глава 15, стихи 22, 25, 33-41 (прот. Павел Великанов)

Распятие. XV в.

Мк., XV, 22, 25, 33-41 (прот. Павел Великанов)

22 И привели Его на место Голгофу, что значит: Лобное место.

25 Был час третий, и распяли Его.

33 В шестом же часу настала тьма по всей земле и продолжалась до часа девятого.
34 В девятом часу возопил Иисус громким голосом: Элои! Элои! ламма савахфани? - что значит: Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?
35 Некоторые из стоявших тут, услышав, говорили: вот, Илию зовет.
36 А один побежал, наполнил губку уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить, говоря: постойте, посмотрим, придет ли Илия снять Его.
37 Иисус же, возгласив громко, испустил дух.
38 И завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу.
39 Сотник, стоявший напротив Его, увидев, что Он, так возгласив, испустил дух, сказал: истинно Человек Сей был Сын Божий.
40 Были тут и женщины, которые смотрели издали: между ними была и Мария Магдалина, и Мария, мать Иакова меньшего и Иосии, и Саломия,
41 которые и тогда, как Он был в Галилее, следовали за Ним и служили Ему, и другие многие, вместе с Ним пришедшие в Иерусалим.

Комментирует протоиерей Павел Великанов.

Евангелист Марк описывает последние минуты жизни Христа Спасителя на Кресте. Последняя молитва, обращённая к Небесному Отцу, это разрывающий душу крик недоумения от предельной Богооставленности. И вместо ответа — последний вздох и смерть. Конечно, нам сложно представить из скупых слов евангелиста, что ощущали находившиеся там люди — но достаточно одной фразы из уст римского сотника, чтобы понять: такого люди ещё никогда не видели! Так — ещё никто не умирал!

В повествовании о распятии есть один небольшой эпизод, который легко может ускользнуть из внимания — но он необычайно важен. Перед тем, как распять осуждённого, ему обычно предлагали некую разновидность обезболивания — смесь вина со смирной. Но Иисус категорически отказался. Почему? Ведь разве было хоть что-то греховного в облегчении боли?

Чтобы найти ответ на этот вопрос, нам надо внимательно посмотреть внутрь себя. А как конкретно я отношусь к боли? Причем совершенно необязательно именно физической. Давайте поговорим о душевной боли. Например, когда мне надо признаться перед другим человеком в своей ошибке или некрасивом поступке. Это очень больно. Когда надо совершить значимое усилие над самим собой, и сделать что-то совсем неприятное, нудное, неинтересное. Больно? Ещё как! Когда надо откуда-то найти душевные силы для поддержки близкого человека — а так хочется зарыться лицом в подушку и просто отключиться от всего этого тоскливого бытия! Больно? Очень!

И подобных примеров можно приводить ещё до бесконечности. Если спросить опытного психолога, чем чаще всего питается страсть гнева — скорее всего, он заговорит о глубоко спрятавшемся страхе боли, который поселился в душе когда-то в детстве. И гнев — всего лишь агрессивная оборона, чтобы не допустить внутрь. Да, мы боимся боли и стараемся избегать её при любой возможности. И, откровенно говоря, многие наши поступки на определённой глубине обусловлены именно нежеланием испытывать боль или даже какое-то малое страдание. Там, где эта боль становится сильной и напряжённой — и человеку кажется, что уже не хватает сил справляться — незаметно начинают подключать ту или иную разновидность обезболивания. Игнорирование проблемы, например. «Жизнь в футляре», чтобы не допустить вмешательства и прикосновения к болезненным струнам души. Или, что тоже нередко — использовать алкоголь, компьютерные игры, бесконечные сериалы для такого «душевного обезболивания». Но проблема, источник боли никуда не исчезает. Чем крепче «обезболивают» — тем меньше желания разбираться. Но и тем больнее становится дальше. Значит, требуется ещё более крепкая «анестезия». Порочный, замкнутый круг, который в итоге приводит к распаду личности и трагическому концу. А всё начиналось — из-за какой-то боли.

Христос не хочет «анестезии». Он обещал чашу, которую Ему подаст Небесный Отец, выпить до самого дна. До последней капли. Каким бы невыносимо горьким ни оказалось это питие. Он хочет встретить смерть в незамутнённом обезболивающими веществами сознании. И таким образом наш Бог и Спаситель даёт нам пример: не бойтесь боли! Через неё надо прорваться, чтобы расти и двигаться дальше. Ведь любая боль страшна не сама по себе, а тем, о чём она пытается возвестить — о неизбежности смерти. Но мы-то знаем, что наш Бог — Он же и Победитель смерти!

Помоги же нам, Господи, научиться у Тебя мужеству и стойкости в перенесении скорбей и страданий!