«…странное чувство отравляло мою радость: мысль о злодее, обрызганном кровию стольких невинных жертв, и о казни, его ожидающей, тревожила меня поневоле: Емеля, Емеля! – думал я с досадою; – зачем не наткнулся ты на штык, или не подвернулся под картечь? Лучше ничего не мог бы ты придумать. Что прикажете делать? Мысль о нем неразлучна была во мне с мыслию о пощаде, данной мне им в одну из ужасных минут его жизни, и об избавлении моей невесты из рук гнусного Швабрина».
Это были размышления офицера Петра Гринева из финала десятой главы пушкинской повести «Капитанская дочка». Читал Семен Ярмолинец.
Я пересмотрел множество рассуждений об этой великой прозе, думал о мотивах христианской любви, милосердия и дворянской чести, растворенных в ней; о её притчевости и сказочности, прочитал о сравнениях её с «Евгением Онегиным» и гоголевским «Тарасом Бульбой»… И о том, почему Пушкин взялся описывать несовременное ему время… И так далее – вплоть до объяснений именования текста, названного многими мудрыми людьми самым христианским произведением русской литературы.
Но таинственные отношения Петруши и Пугачева, убившего родителей его невесты, отношения, которые наша обезбоженная современность вполне могла бы обозвать каким-нибудь «стокгольмским синдромом», – захватывают меня сейчас более всего.
…Вот, Петр Андреевич только что объяснил Пугачеву, почему уцелевшую дочь капитана Миронова, казненного казаками, выдали за племянницу попадьи:
«…“И то правда” – сказал смеясь Пугачев. – “Мои пьяницы не пощадили бы бедную девушку. Хорошо сделала кумушка-попадья, что обманула их”.
– Слушай, – продолжал я, видя его доброе расположение. – Как тебя назвать не знаю, да и знать не хочу... Но Бог видит, что жизнию моей рад бы я заплатить тебе за то, что ты для меня сделал. Только не требуй того, что противно чести моей и христианской совести. Ты мой благодетель. Доверши как начал: отпусти меня с бедной сиротою, куда нам Бог путь укажет. А мы, где бы ты ни был и что бы с тобою ни случилось, каждый день будем Бога молить о спасении грешной твоей души...
Казалось, суровая душа Пугачева была тронута. “Ин быть по-твоему!” – сказал он».
И вот что удивительно. Петр Гринев, чистая душа которого все время возрастает на глазах у читателя, – неосознанно, но решительно отделяет грешника от совершенных им ужасных грехов. Душою христианина он сознает, что грех порабощает человека, но что возможно и надобно суметь увидеть за грехом, как бы это дико здесь не звучало, и образ Божий, точнее, то, что от него осталось – в этом «оскоромившемся» неожиданным проявлением благородства и справедливости самозванце. Знаменитый «заячий тулупчик», пожалованный в начале повести – тогда еще не «обрызганному кровию» беглому каторжнику – вероятно, помог и Пугачеву приоткрыть возможности своего внутреннего зрения.
« Не могу изъяснить то, что я чувствовал, расставаясь с этим ужасным человеком, извергом, злодеем для всех, кроме одного меня. Зачем не сказать истины? В эту минуту сильное сочувствие влекло меня к нему. Я пламенно желал вырвать его из среды злодеев, которыми он предводительствовал, и спасти его голову, пока еще было время. Швабрин и народ, толпящийся около нас, помешали мне высказать всё, чем исполнено было мое сердце.
Мы расстались дружески. Пугачев, увидя в толпе Акулину Памфиловну, погрозил пальцем и мигнул значительно; потом сел в кибитку, велел ехать в Берду, и когда лошади тронулись, то он еще раз высунулся из кибитки и закричал мне: “Прощай, ваше благородие! Авось увидимся когда-нибудь”».
По воле Божьей они увиделись в минуту казни разбойника и душегуба. Емельян просто кивнул головою Петру, узнанному им в толпе.
Кивнул – значит поклонился. Кому? Доброму в его судьбе человеку? Достойному, смелому дворянину, не уронившему чести? Нет, не только. Он поклонился образу Божьему. Поклонился, как брату во Христе.
Икона Божией Матери «Умягчение злых сердец»
Икона Божией Матери «Умягчение злых сердец» своим названием обязана святителю Димитрию Ростовскому. В 1687 году он стал свидетелем явления образа Богородицы в поселке Рудня, сейчас это город в Смоленской области. Реликвию нашли местные жители на болоте, где добывали железную руду. Икона была написана в древней традиции Одигитрия, что в переводе с греческого означает Путеводительница. Неизвестный иконописец изобразил Богородицу и Младенца Христа в царских коронах. Дева Мария держит Сына левой рукой, а правой указывает на Него, как на истинный Путь спасения.
Святитель Димитрий посвятил явленной в Рудне святыне такие поэтические строки: «Идеже творяшеся железо от блата, /Тамо Дева вселися, дражайшая злата, /Да людем жестокие нравы умягчает /И железные к Богу сердца обращает». В переводе это звучит так: «Там, где из болота добывают железо, поселилась Дева, которая дороже золота. Она умягчает жестокие нравы людей и обращает железные сердца к Богу».
Рудненская икона вскоре прославилась чудотворениями, и её перенесли в Киево-Печерскую лавру. Почитание реликвии широко распространилось, с неё сделали множество списков. На некоторых из них иконописцы помещали стихотворение Димитрия Ростовского. А затем главная мысль этого произведения стала надписанием на иконе: «Умягчение злых сердец». Список с таким названием вошёл в церковный календарь отдельно от Рудненского образа.
Икона из Рудни, вдохновившая святителя Димитрия, пребывала в Киево-Печерской лавре до 1920 года. Во время революционной смуты она бесследно исчезла. Но сохранилось множество её копий, в том числе и с надписанием «Умягчение злых сердец». Сегодня их можно увидеть во многих храмах России. Один из почитаемых списков хранится в Казанском храме города Рудня, где, по слову святого, в семнадцатом веке явилась Дева, обращающая ожесточённые сердца к Богу.
Стоит заметить, что в девятнадцатом столетии получил распространение ещё один вариант иконографии Божией Матери с названием «Умягчение злых сердец». Образы, ему соответствующие, представляют Царицу Небесную без Младенца, пронзённую семью мечами. Такие иконы именуют также Семистрельными. Мы обязательно расскажем вам о них, но уже в другой передаче.
Все выпуски программы Небесная Заступница
«Преобразования в современной системе образования». Максим Костенко
Беседа из цикла про образование, который Радио ВЕРА организует совместно с образовательным проектом «Клевер Лаборатория», который объединяет учителей, руководителей школ и детских садов, родителей и всех тех, кто работает с детьми и занимается их духовно-нравственным развитием.
У нас в гостях был руководитель института стратегии развития образования Максим Костенко.
Разговор шел о том как можно сделать современную систему образования в нашей стране лучше.
«Донорство крови и костного мозга». Алена Фирсова, Наталья Быстрова, священник Дмитрий Гуров
У нас в гостях были ведущий специалист Национального медицинского исследовательского центра гематологии Алена Фирсова, звонарь московского храма Спаса Нерукотворного на Сетуни Наталья Быстрова и руководитель информационного отдела Тульской духовной семинарии священник Дмитрий Гуров.
Наши гости рассказали, какие виды донорства бывают, как можно стать донором, а также какие опасения и вопросы могут возникать у желающих сдать кровь — и как на них можно ответить.