"Зачем восстанавливать разрушенный храм?" Светлый вечер с иеромонахом Серафимом (Козулиным) (25.02.2016) - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

"Зачем восстанавливать разрушенный храм?" Светлый вечер с иеромонахом Серафимом (Козулиным) (25.02.2016)

* Поделиться

Козулин Серафим4У нас в гостях был старший священник Спасо-Елиазаровского женского монастыря, настоятель храма Рождества Христова поселка Красиковщина Псковского района иеромонах Серафим (Козулин).

Мы говорили об особенностях жизни в монастыре, а также о том, зачем нужно восстанавливать разрушенный храм в практически заброшенной деревне.

_________________________________________________________________

Л. Горская

— Снова в эфире программа «Светлый вечер». С Вами в студии Лиза Горская, и сегодня у нас в гостях старший священник Спасо-Елеазаровского женского монастыря, что в Псковской области, иеромонах Серафим Козулин. Также отец Серафим — настоятель восстанавливающегося храма Рождества Христова поселка Красиковщина, тоже Псковского района.

Иеромонах С. Козулин

— Угу.

Л. Горская

— Отец Серафим, ну, давайте начнем с монастыря.

Иеромонах С. Козулин

— Давайте.

Л. Горская

— Где-то в двух словах... Существует мнение, что быть духовником женского монастыря — это что-то такое прямо... как в Рай попасть. Тут тебе пирожки, тут тебе борщ... Я сейчас, скорее, шучу, но, с другой стороны, те, кто более-менее сталкивался с этим, говорят о том, что это очень тяжелое послушание. Вот расскажите, как у Вас складывается на Вашем поприще.

Иеромонах С. Козулин

— Ну, у нас, слава Богу, духовник — опытный человек, игумен Спиридон, настоятель Никандровой Пустыни. Он монах Псково-Печерского монастыря изначально, воспитанник отца Иоанна Крестьянкина, поэтому он нас, как мы называем, говорим между собой, разгружает периодически духовно. Духовно.

Л. Горская

— Вразумляет?

Иеромонах С. Козулин

— Помогает, да, мирит, когда что-то у сестер возникает, какие-то трения — неизбежные трения, как в любом обществе, и нам, священникам, тоже дает грамотные советы и просто даже своим присутствием, своим появлением.

Безусловно, послушание непростое, а связанное, в первую очередь, конечно же... Момент — психология женская, наверное, и особенно когда их, например, 50.

Л. Горская

— А большой вообще монастырь?

Иеромонах С. Козулин

— Ну, вот 50 сестер на сегодняшний день. Монастырь — новейшей истории, восстанавливается с 2000 года. Большой поток паломников приезжает, и сестры разные, начиная от ученицы 8-го класса и заканчивая схимницами, которым уже под 90, за 80. Конечно же, у всех разные судьбы, разные характеры, и монастырь — это училище благочестия, где нужно научиться деятельному смирению друг перед другом. Вот это — образец. Конечно, монахи должны быть образцом для мирян. А для монахов образец, как святые отцы говорят, это ангелы. Ну, мы же люди грешные, все равно по земле ходим, и вот сталкиваемся — бывают какие-то и потяжелее конфликты, бывают полегче — ну, ничего, с Божьей помощью.

Есть поговорка такая смешная между священниками женских монастырей. Говорят, что если пять лет продержишься, то мытарства открываются. Вот мы к этому и стремимся.

Л. Горская

— (Смеется.) Что значит «мытарства открываются»?

Иеромонах С. Козулин

— Ну, значит, не будут испытывать после смерти, демоны тебя не будут истязать за то, что там было такое-то в жизни нашей, какие-то оплошности — только лишь из-за того, что ты пять лет выдержал там. Ну, это, конечно, шутка...

Л. Горская

— Но в каждой шутке... (Смеется.)

Иеромонах С. Козулин

— Ну, она отражает отчасти как бы, да, сложность именно устроения женской души и взаимоотношений в замкнутом коллективе монастырском.

Л. Горская

— А Вы — старший священник и помощник духовника, да?

Иеромонах С. Козулин

— Да, отца Спиридона.

Л. Горская

— А сколько еще там есть священников?

Иеромонах С. Козулин

— Еще, слава Богу, у меня есть собратья, помощники — отец Герман... Это у нас... Остальные священники все женаты. Отец Герман, и отец Кирилл, и дьякон Максим. Отец Герман — он человек с богатым опытом, прошел чеченскую кампанию, потом после войны жил на Соловках четыре года.

Л. Горская

— Он военный?

Иеромонах С. Козулин

— Да, в прошлом военный. Сейчас он окормляет именно наших десантников, духовно работает на этой ниве. Тем более, те, кто служили, знают, что в момент прихода человека в армию происходит переосмысление ценностей, переоценка своего взгляда на этот мир — и отношения к родителям, и взаимоотношений между друг другом. И, конечно же, необходимо, чтобы в этот момент рядом оказался тот, кто бы тебе из своего опыта, из своего багажничка как бы немножко достал и подсказал. Ну, вот отец Герман таким человеком является на сегодняшний день в Псковской десантной дивизии.

Л. Горская

— Прямо в знаменитой Псковской дивизии?

Иеромонах С. Козулин

— Да, он там штатный священник, ребят сопровождает везде — на учениях, на боевых выездах. Он всегда с ними рядом и, конечно же, своим таким усердием он снискал к себе уважение и со стороны простых солдат, потому что он с ними очень много времени проводит, с любыми — и с верующими, и с неверующими. Хочешь поговорить, побеседовать — будет это в рамках исповеди или просто личной беседы, — ему доверяют, к нему идут, и руководство, командование тоже очень полюбили, и благодаря его примеру, образцу у нас, слава Богу, на Пасху, на Рождество стабильно все к нам, в Елизарово на службу.

Л. Горская

— Вся Псковская дивизия в полном составе! (Смеется.)

Иеромонах С. Козулин

— Ну, вся не может там войти, конечно. (Смеется.) Те, кого отпускают, приезжают. И очень приятно, отрадно видеть. Мы недавно покрестили прямо 25 человек ребят нового призыва одновременно. Это прямо ощущение такое непередаваемое, потому что и мальчишки сами сияли и светились, и, конечно, для нас это огромное утешение.

Л. Горская

— Вот так, для обывателя вопрос задам для себя. Есть ведь что-то общее между армией и монастырем?

Иеромонах С. Козулин

— Да, конечно, есть и внешняя форма общая, устроение внешнее. Но и от этого внешнего — и внутреннее. Единственное, только то, что монастырь можно называть еще духовной армией. Потому что если, допустим, в армии человек... Мы же можем жить с любыми мыслями, и никто не будет лезть к нему в голову, но в монастыре, если ты будешь понимать неправильные помыслы и мысли, то не продержится человек, потому что там вот именно брань идет духовного уровня, и человек уходит. Но бывает, к сожалению, так, что уходит уже после того, как принимает монашество. Не справляется со своими помыслами, со своими чувствами, они его изнутри разбивают. И момент такой еще — что в армии можно выйти на пенсию, за штат. Монах никогда за штат больше не выйдет. Однажды приняв на себя обеты, он уже все — обещал Богу, и это навсегда. Такая небольшая разница и скорость одновременно.

Конечно же, основные такие внешние черты для, допустим, человека, живущего в миру, могут быть понятны. Во-первых, это младшие подчиняются старшим и благословляются от старших, а старшие несут на себе ответственность за то, чтобы руководить младшими правильно. Ну, это дисциплина, это распорядок дня. Но это все лишь, опять повторюсь, внешняя форма. А внутренняя, конечно, — монах призван к тому, чтобы очищать внутреннего человека от неправильных мыслей, от неправильных чувств, скинуть с себя вот эту ветхую одежду, которую он в миру надел когда-то на себя. Вот от этого он должен освободиться. И, слава Богу, так вот нынешнее монашество, во всяком случае, небезнадежно. Хотя, опять-таки, вернемся к народной поговорке — «что мир народил, тем Бог и наградил». И эти люди в монастырь приходят не с другой планеты — они вот из этого мира выходят, и с этими же страстями, с этими же мыслями и чувствами, которые приобрели здесь. И с добродетелями тоже. И все это несут с собой в монастырь. И потому, конечно, когда в Печорах старцы спрашивают: «Для чего ты пришел и что ты умеешь?», если человек начинает перечислять свои мирские навыки и говорить, что «я хочу делать в монастыре это, то и то», ему будет очень тяжело. Потому что в монастырь надо идти с мыслями, что самое главное — это не то, что я умаю, вот мирские навыки, а то, чтобы я научился жить по-христиански, учась от тех, кто уже там находится какое-то время и достиг каких-то духовных высот. То есть можно все то, что я, отбросить и сказать: помогите мне подняться духовно. Тогда такой человек будет иметь успех, и ему будет в монастыре легко, наверное, я думаю так, исходя из своего какого-то маленького опыта. Для меня монастырь — это не тяжелое бремя, я как в своей среде нахожусь.

Л. Горская

— Вот Вы сказали про распорядок. А какой вообще распорядок в монастыре?

Иеромонах С. Козулин

— Ну, если говорить о нашем Елизаровском монастыре, сестры у нас — подъем в 6 утра, в 6:30 мы начинаем утренние молитвы в храме, они плавно переходят в полуночницу, после полуночницы совершается, как правило, Акафист. Матушки уже по желанию читают Акафист святому того дня, память которого совершается в этот день. И уже дальше Божественная литургия. А служба заканчивается где-то в районе десяти — пол-одиннадцатого утра. Легкий завтрак, все расходятся на послушание. Если у кого-то послушания такие, что он потом не сможет прийти обедать (например, летом в поля уходят, свое хозяйство), то он может пообедать сразу в 11 утра и уходит уже до вечерней службы на послушание. Если, допустим, по сезону, по погоде так что-то, допустим, уборка сена или еще что-то, то тогда на вечернюю службу не обязательно всем идти — надо доделать дела. А так вечерняя служба начинается в пять часов вечера и заканчивается в районе девяти — полдесятого. Там уже читается после службы монашеское правило, вечерние молитвы, и все расходятся по кельям. Но бывает так, что у некоторых еще ночные послушания есть какие-то. Кто-то, допустим, на скотном дворе ночью следит за хозяйством, кто-то должен приготовить для повара, начистить овощи на следующий день. Кухонные работники — они приборочку всю... Как бы такое обыденное, но есть у нас свое расписание, составляется на неделю, где периодически меняется послушание. Но есть и послушания у некоторых сестер фиксированные, которые годами... Но это, как правило, такие должности, как помощник настоятельницы, например, благочинно, например, эконом монастыря, снабженец. Это уже люди годами прикреплены к этим послушаниям. К этим послушаниям еще в довесок дается клиросное, например, послушание. То есть человек может быть благочинным, помощником настоятеля, и, в то же время, ему периодически на неделе назначается, например, что он певчий в храме, или чтец, или на кухне какое-то послушание несет. Так что — ну, вот оно так вот организовывается, и, естественно, без элементарного послушания, без элементарного подчинения и уважения друг к другу жизнь монастырская не может строиться.

Л. Горская

— Как-то еще очень мало времени для сна, мне показалось.

Иеромонах С. Козулин

— (Смеется.) Ну, есть немножко такое, да.

Л. Горская

— Отец Серафим заулыбался. (Смеется.) Видимо, наболевшее.

Иеромонах С. Козулин

— Ну да, это вот любимое такое занятие — вздремнуть где-нибудь...

Л. Горская

— Стоя.

Иеромонах С. Козулин

— ...на ход ноги, ага. Ну, ничего страшного. Выспимся потом, в Вечности будет отдохнуть.

Л. Горская

— Я напоминаю нашим радиослушателям, что в эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер». Сегодня у нас в гостях иеромонах Серафим Козулин. Отец Серафим, давайте поговорим о храме.

Иеромонах С. Козулин

— Давайте.

Л. Горская

— Потому что, помимо Вашего основного (ну, наверное, все-таки основного послушания)...

Иеромонах С. Козулин

— Они, наверное, теперь для меня уже равносильные послушания, потому что и служба на этом приходе началась именно с того, что отец Нил там служил около 20 с лишним лет. Иеромонах Нил — теперь он насельник Сретенского ставропигиального монастыря, который в городе Москве находится. Отец Нил по состоянию здоровья вынужден был оставить свой приход, и, слава Богу, владыка Тихон принял его к себе в число братии, чтобы уже за этим старчиком братия могла и последить, и помочь ему, и он бы уже настроился на молитвенный лад, не думая о том, где стены подлатать или еще что-то сделать, углубился бы в молитву. И, конечно, он там пользу приносит братии своим общением, своим опытом. Ну, а поручить приход было некому, удаление от города Пскова — 40 километров, жилья как такового для священника нет, и владыка просто дал послушание такое — «ты там рядышком, в 15 километрах, у тебя певчие есть — это сестры, просфоры Вы сами напечете, так что берите себе в нагрузку дополнительную».

Л. Горская

— Певчие, они же повара. (Смеется.)

Иеромонах С. Козулин

— Они же повара, да. И когда, допустим, какие-то праздники, мы там всегда накрываем небольшой такой импровизированный стол и приглашаем всех наших прихожан. Приходит крепкий костяк — где-то около 40 человек. Конечно же, в основном люди преклонного возраста, так как, к сожалению, на сегодняшний день в нашем регионе села затухают, умирают потихонечку, и молодых прихожан мало, но они есть. И каждый принимает посильное участие в начатом нами деле. Мы, когда начали туда приезжать служить, конечно — простите, может быть, будет некорректное сравнение такое, но оно, наверное, подчеркнет вот эту именно яркость отношения к этому храму... Вы знаете как, если бы красивый, элегантный молодой человек или девушка была бы избита и в ободранной одежде стояла бы. Вот храм напоминал такое подобие — то есть некогда красивый благолепный храм, расписанный внутри, колокольня была у него высокая, он превратился в такой вот ободранный...

Л. Горская

— Ну, он не просто ободранный — он в руинах был, да.

Иеромонах С. Козулин

— ...взорванный, там...

Л. Горская

— Мне просто, когда я готовилась к программе, попалась публикация 2012 года с фотографиями. Ну, действительно... Честно говоря, даже было мало похоже, что этот храм можно как-то восстановить. А более современные фотографии — уже храм и храм. Конечно, еще непочатый край дел, но хотя бы...

Иеромонах С. Козулин

— Да. Но сдвинулись с места, и мы начинали именно, как и положено, любое дело, конечно, мы призваны начинать с молитвы, с обращения к Богу, потому как Бог есть, как мне думается, исходя из святых отцов, Он и есть действующее лицо, Он и есть та сила, Которая движет и созидает, начиная от наших тайн мироздания, как все премудро устроено во Вселенной, в этом мире и в подводном мире, и сам человек премудро устроен. И, конечно, во всех наших делах, если Господь будет в центре, во главе угла, то наши дела будут спориться. Потому мы и начинали с этого, и прихожан призывали к молитве, к просьбе, чтобы Господь помог нам, и сестер я всех просил. Потихонечку, с Божьей помощью, благодаря добрым людям появились те, кто отозвался, и мы сами какие-то средства смогли собрать. А те, кто не может поучаствовать финансово, приходят, своими руками помогают. Ну, вот как-то так. И, знаете, часто задается этот вопрос — может быть, я Вас опережу: для чего? Может быть, можно было бы те же средства, допустим, вложить в какие-то социальные объекты или еще во что-то. Но без вот этой духовной основы, конечно, жизнь наша никогда, если говорить о нашей стране, не настроится на нужный лад. Это первое.

И второе — здесь ведь тоже восстановление храма, вот этих руин где-то там, за 40 километров от Пскова... Деньги-то ведь тратятся не куда-то, а расходуются на стройматериалы. И мы, допустим, пилораму, которая у нас в деревне, очень хорошо поддержали за эти полгода. Они от нас очень много заказов получили, потому что мы перекрыли всю крышу. Ребята просто благодарны, потому что, тем более, на фоне вот этого кризиса, у них была возможность полгода постоянно получать заказы и финансирование. Также это и строители, это наши, местные псковские ребята. У всех семьи, и все очень благодарны. И потом, когда наши благодетели, и москвичи, и питерцы приезжали к нам на освящение куполов, прихожане там... Олег, который у меня основной помощник, прямо стеснялся, говорит: «Мне бабушки твои руки целуют!», со слезами. Потому что они видели, как храм взрывали, видели, как немец сжигал село, и тут они говорят: «Мы даже не чаяли и не верили, что такое возможно». Это, конечно, подъем.

И, потом, те люди, которые... Например, Виктор такой есть в соседней деревне. Он мать потерял, начал пить. Вот мы его один раз, второй раз позвали к себе в гости. Он начал приходить, трудиться, как-то ему это все понравилось. И тут он в общении с нами. А то он там сидит один в доме, тоскует. Пришел тут — и ребята, и они между собой поговорили, и дело Божие делается. Смотришь — у него так вот лицо посветлее стало, как-то он порадушнее стал. Так что дело святое, и стены нужно поднимать. Но, конечно, стены нужно еще и наполнять — наполнять нашей молитвой.

Л. Горская

— А, кстати, много прихожан в храме?

Иеромонах С. Козулин

— Основной приход — это 30-40 человек, но праздники большие, например, как Троица, Вознесение или особо чтимые святые — Илья Пророк, Пантелеймон-целитель, конечно, собирают народ до 200 человек.

Л. Горская

— Даже 30 человек для сельского храма — это много.

Иеромонах С. Козулин

— Да. Ну, и для Псковщины — особенно. Даже у нас в городе некоторые приходы не имеют 30 человек. Но город Псков и Псковский регион на сегодняшний день, к сожалению, пока что, если можно так выразиться, депрессивный — в плане того, что за 90-е было утрачено очень много населения, которое разъехалось в близлежащие мегаполисы. Но сейчас, вроде, слава Богу, такая тенденция налаживается, что появляются какие-то рабочие места благодаря и властям нынешним, и новому губернатору, который второй срок у нас. Создаются условия для того, чтобы были какие-то новые предприятия, это особая экономическая зона в Псковской области, на границе с Эстонией, и особые там привилегии для тех предприятий, которые будут создавать там рабочие места. Потихонечку идет приток — и строительство вокруг города видно, и многоэтажки строятся, и простые дома. И видно, что жизнь заходит постепенно. Если говорить о юге Псковской области, там сельское хозяйство очень хорошо начало развиваться. Вот уже, наверное, четвертый год тенденция хорошая намечается. И мы верим, что и наш район, особенно где находится храм, когда мы едем туда, то мы проезжаем огромные просторы, которые когда-то засевались льном. И лен перерабатывался и для тканей, и для пеньки, и для канатов. В Пскове находилась шпагатная фабрика...

Л. Горская

— Масло еще.

Иеромонах С. Козулин

— Масло льняное, все правильно, семя льна. То есть где-то мне старушки говорили, что примерно 7 с половиной тысяч гектаров посеялось льна в тех районах. И сейчас это, конечно, когда мы проезжаем по этим просторам и видим — как динозавры, вот эти разрушившиеся колхозы, ну, сердце болит за все это, но есть какая-то внутренняя вера и убеждение, как они были у нас и на том этапе, когда мы пришли в этот храм. Были внутренняя вера и убеждение, что с Божьей помощью и благодаря добрым людям мы сдвинем это дело с места. Так же и это чувство есть, что эти земли наполнятся. Я думаю, у нас просто выбора другого нет. Если мы не сделаем этот шаг в сторону духовности и в сторону элементарных шагов по самообеспечению необходимыми товарами, то, наверное, у нас будет тогда печальное будущее.

Л. Горская

— Такой вопрос. Мне кажется, что для самообеспечения необходимыми товарами, для того, чтобы возродилось сельское хозяйство, должна быть привычка к труду у широких слоев населения.

Иеромонах С. Козулин

— Все правильно.

Л. Горская

— И при этом мне кажется, что эта привычка у нас как-то утеряна.

Иеромонах С. Козулин

— Да.

Л. Горская

— Что мы как-то хотим сделать что-то, зачастую как можно быстрее и с минимальными затратами, чтобы получить много денег и потом ничего не делать.

Иеромонах С. Козулин

— Да, вот у меня сложилось стойкое убеждение в том, что человека отучить от труда, вот именно сельского труда — сельский труд тяжелый — достаточно одно поколение вывести, и все. И тогда человек быстро забывает. И чтобы вернуть обратно или вернуться, нужно, во-первых, сделать волевое усилие над собой, но еще, наверное, поколения два-три надо потом, после себя, научить — своих детей, и дети должны еще внуков, чтобы уже укорениться.

Но примеры положительные есть. Например, мне в храме помогает алтарщик, пономарь — это Раб Божий Валерий такой. Они — городские люди, приехали из города на село, занялись... Устали просто жить в городе.

Л. Горская

— Сейчас это очень распространено, кстати.

Иеромонах С. Козулин

— Да, это набирает такую пока что неорганизованную ни со стороны, может быть, наших властей, тенденцию. Это просто отдельные такие вспышки, но они радуют. Он приехал, говорит: устали жить в городе, и как-то тяжело — не видимся, вечером встречаемся, побыли, утром опять каждый уехал в свое рабочее место, дети — в школу. Приехали на село, взяли землю, завели коз, делает он очень вкусные сыры, молоко. У него очередь в Пскове — он конкретно, адресно ездит, продает свою продукцию. И ничего, даже машину в этом году... Ну, обновил, скажем, свой автопарк и успевает помогать. Вот когда москвичи приезжают к нам в гости, он всегда всем пакетики — кому-то сыр, кому-то молочко, гостинчики такие привезет.

Л. Горская

— Зеленым москвичам. (Смеется.)

Иеромонах С. Козулин

— Ну, да. Сам человек такой даже вот он — прямо доброта от него исходит, потому что он в трудах. Потому что труд облагораживает человека. Ведь это, знаете, можно вернуться и к Священному Писанию — «в поте лица твоего съешь твой хлеб», такое было изречение Адаму после грехопадения. И вот оно так и получается. А человек, конечно, пытается облегчить свои земные труды или, как вот Вы говорите, вообще ничего не делать. Это уже, конечно, нарушение определения Божьего о человеке. Мы трудами уходим... Допустим, почему основа жизни монастырской — это молитва и послушание? Потому что от праздности и избытка свободного времени рождаются разные неправильные мысли. И наши люди, наши предки говорили, что праздность — мать порока. Когда много свободного времени, то помыслы приходят, человек не умеет с этими негативными помыслами справляться. А как говорил старец Фаддей (такой был в Сербии старец), «какие твои мысли — такая твоя жизнь». Все начинается здесь, у нас в голове. И то, что мы там рассматриваем, то, что мы думаем, мы это уже потом воплощаем в нашей жизни. Потому надо учиться следить за своими мыслями.

Л. Горская

— Ну, на самом деле даже психологи говорят, что сейчас зачастую общество устроено так, что человек отдален от результатов собственного труда. Мы, журналисты, опять же. Ну, ладно, мы с Вами записали программу — она вышла в эфир, хотя бы мы видим, что мы сделали.

Иеромонах С. Козулин

— Угу, результат, да?

Л. Горская

— Да-да. А в принципе, ты пришел, что-то сделал — какой-то фрагмент производства на тебе, непонятно что, и пришел домой. Что ты делал на работе? Ну, что-то непонятное. И это подрывает какие-то базовые вещи в психике.

Иеромонах С. Козулин

— Да, наверное, удовлетворения человек не ощущает от того, что он сделал. Ведь это нужно увидеть результат, хочется увидеть результат.

Л. Горская

— Да. А если такая ситуация год за годом, то это может вообще подорвать веру в жизнь в человеке. Потому что он не видит смысла в собственной жизни.

Иеромонах С. Козулин

— Угу. И реализации себя как бы не видит, получается, да?

Л. Горская

— Да. «Что я делаю? Да ничего — хожу на работу и получаю деньги. За что? Ну, вот там мышкой щелкаю, какие-то бумажки составляю». Ну как — бумажка не может быть результатом труда. А за городом или в сельском хозяйстве — там как раз все понятно: ты посадил, посеял — оно либо выросло, либо не выросло. Если оно не выросло, ты, значит, думаешь над тем, что исправить, чтобы оно выросло в следующем году.

Я думаю просто... Это я к чему? Еще поэтому многие горожане...

Иеромонах С. Козулин

— ...оставляют этот образ жизни, да?

Л. Горская

— Да-да. Просто чтобы сохранить психологическую целостность.

Иеромонах С. Козулин

— Да и вообще, там ведь, понимаете, не то, чтобы на свежем воздухе. В удалении в некоем. То есть ты находишься и в обществе, но, в то же время, это более естественная среда для человека, для человеческой жизни, когда... Допустим, если это сельское хозяйство, то семья вместе, понимаете? И отец, и мать, и дети здесь, они все больше времени проводят друг с другом. Но ведь люди-то семьи ведь и создают для того, чтобы быть вместе, а не для того, чтобы 12 или 16 часов быть порознь, только ночевать в одной квартире. под одной крышей. Это совместный труд. Семья — это огромный труд, и духовный труд, и физический — друг другу помогать, поддерживать и строить свое будущее.

И если говорить, допустим, о восстановлении храма, например, был такой момент, когда мы все дружно ощутили очень сильную усталость. Это как раз таки касалось того, что как бы делаем, делаем, а результата пока что нет. И вот не забуду: когда привезли купола из Волгодонска, приехал наш митрополит Евсевий, освятили, водрузили, и тут вот как будто так вот... Еще впереди много работы, но гора с плеч, потому что все почувствовали, что увидели какой-то результат четырехмесячной деятельности. И, конечно, это приносит удовлетворение и радость. И даже те, кто там, ребята, у меня были далекие от Бога, они стояли так вот, смотрели и говорили: «Ну, батюшка, когда ты это все затевал, мы не верили, что это произойдет. А теперь вот мы верим точно: Бог помогает нам». Ну, оно все в жизни вот так происходит, на личном опыте. Из книжек мы можем только почерпнуть какие-то элементарные знания, но все равно за нас нашу с Вами жизнь никто не проживет, мы сами опытным путем все это проходим. И если где-то мы оступаемся, падаем...

Ну, или бывает так, что многие прихожане мне говорят: «Батюшка, вот молюсь-молюсь, прошу-прошу, а вот не получаю просимого». И здесь нужно опять обратиться к опыту святых отцов — они оставили нам наследие духовное. Они говорят о том, что если ты молишься и не получаешь просимого, знай, что Бог хочет исцелить в твоей душе какую-то тайную страсть, как доселе тебе неведомую. И Он, испытывая тебя терпением, дает тебе возможность и в себя углубиться и понять: а может быть, ты неправильно молишься, может быть, ты просишь не то, что нужно. Переосмыслить, переоценить. Но всякое дело в нашей жизни — оно, конечно, я убежден в этом, должно начинаться с молитвы, с обращения к Богу. Бог — это есть движущая сила. Как и любое растение, оно тянется ввысь, к солнцу. Потому что для любого растения солнце — это есть жизненная сила. Для души наше солнце есть Господь. Есть Творец, Создатель этого мира. Мы можем отрицать, говорить, что да, Бога нет, но также может и человек, находящийся в темнице на протяжении многих лет, говорить, что солнца нет. Но оно, тем не менее же, не перестает быть. И нужно признать, что Творец постоянно действует в нашей жизни, а мы — лишь соработники у него. Даже в деле, например, восстановления храма или создания семьи, или какие-то еще добрые и благие дела — мы лишь сотрудники у Бога. Вот это такое мое убеждение и мои мысли на этот счет.

Л. Горская

— Я напоминаю нашим радиослушателям, что в эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер». Оставайтесь с нами, мы вернемся через минуту.

Снова в эфире программа «Светлый вечер». С Вами в студии Лиза Горская. У нас в гостях иеромонах Серафим Козулин, и мы говорим о восстанавливающемся храме Рождества Христова, что находится в Псковской области. И, отец Серафим, возвращаясь к статье, которую я нашла вчера, журнал или газета «Псковская провинция»... Очень интересный заголовок: «Подарок отца Петра Первого может спасти церковь из Псковского района». «Прихожане церкви Рождества Христова погоста Бельской церкви Красиковщина Псковского района затеяли невиданное дело — отыскать в местном болоте и поднять колокол весом в 300 пудов». Извините, что я с такой интонацией прочитала заголовок — в соответствии с характером СМИ. Расскажите, что за история — про подарок отца Петра Первого, 300 пудов...

Иеромонах С. Козулин

— Вообще, места удивительные, конечно, где находится храм. Это нынешний Псковский район, а до революции это был Гдовский район Петроградской епархии или Петербургской области. Потому и сам храм — он трехпрестольный, расписанный фресками. На Псковщине редко когда расписывали храмы. Это вот имели такую привилегию только храмы. которые имеют большие, богатые епархии. И то направление вдоль Чудского озера, Псковского, от Питера — было излюбленным направлением для состоятельного сословия. Они строили себе там какие-то имения, даже называли те места «Гдовская Швейцария» — вот именно по статусу тех, кто там живет. Такие вот удивительно красивые места, обилие рек, озер, лесов. И вот храм в честь Рождества Христова. Вообще, тот храм, который мы сейчас приводим в порядок, это по счету четвертый храм Рождества Христова. До этого там же, в тех же местах, рядышком было еще три храма. Первые два — деревянные, и, по-видимому, как приход расширялся, люди не умещались в храме, они строили новый. Третий храм они построили каменный, из псковского камня — политняк или бут его называют. И уже вот нынешний, четвертый храм — трехпрестольный, кирпичный. И ради этого храма был построен кирпичный завод. То есть крестьяне сами добывали глину, изготавливали кирпич, строили храм на протяжении более 20 лет. И, видимо, какая-то связь, скорее всего, была с царской семьей или с царской династией, что вот был подарен этот колокол. Он с третьего храма был потом перевешен на нынешний храм, на четвертый, потому как нынешний, четвертый храм — он XIX века постройки, а колокол был подарен, скорее всего, где-то в XVII веке. И вот с третьего храма сняли его, перевесили. И потом, в годы лихолетья, так как Псков находился в оккупации, то то место, где находится сам храм, это примерно была линия соприкосновения советских войск и немецко-фашистских. Там, в том месте постоянно были бои...

Л. Горская

— Я, кстати, хотела уточнить: кто все-таки храм взорвал, большевики или немцы?

Иеромонах С. Козулин

— Тут спорно, и мы пытаемся сейчас в архивах отыскать какие-то данные, но это все усложняется в связи с тем, что там потом был передел этой области, и этот район был то Великолукским, то Псковским районом, то Петербургским — тяжело найти документацию во всей этой путанице. Есть версия о том, что немцы, когда уходили, так как храм находится на возвышенности и сама колокольня была очень высокая, то, как такая стратегическая точка, сама колокольня, они ее подорвали. И мы, ну вот даже в подтверждение этому, когда раскапывали руины от колокольни, нашли и патроны от ППШ, и снаряды от миномета...

Л. Горская

— ППШ?

Иеромонах С. Козулин

— Ну, это автомат-пулемет такой. И снаряды от миномета, немецкую фляжку, одежду немецкую там же нашли. И нашли язык от колокола где-то весом около 180 килограммов, высота языка колокола где-то примерно 140-150 сантиметров, ну, полтора метра почти что.

Л. Горская

— В хорошем состоянии?

Иеромонах С. Козулин

— Хороший, кованый, и даже на нем бирочка была, медная такая бирочка. Все, мы его убрали, бережем до лучших времен, потому как местные жители, дедушка Иван, он, будучи совсем еще маленьким, говорил, что его отец водил и показывал... То есть перед тем, как наступило вот это лихолетье, крестьяне сняли этот памятный колокол и решили его где-то, по-видимому, спрятать. Куда они его везли, непонятно, но направление было в сторону Крыпецкого монастыря. Там через болото, как бы рядышком, Крыпецкий монастырь. И на санях, когда перевозили, то тяжесть колокола проломила лед в болоте, и он ушел. И самое интересное — когда мы поехали на то место, смотреть, где же, как дед Иван говорит, лежит колокол... Болото — оно такое кочкастое, там клюква растет, еще какая-то травка, деревца. А вот именно где колокол лежит, там как зеркало такое — приблизительно в диаметре два метра, не заросшее, просто водичка. И мы ждали хорошей зимы. Слава Богу, в этом году была морозная зима. Ну, вот будем сейчас заниматься. Я вернусь из Москвы, и у нас там намечено. Ребята приедут со специальным оборудованием, будут все дело прозванивать и металлоискателями и щупами пытаться что-то там найти. Есть надежда — маленькая, но надежда, — что достанем его. Не знаю, правда, как, потому что...

Л. Горская

— Как? (Смеется.) Триста пудов! это сколько в килограммах?

Иеромонах С. Козулин

— Ну да, будем просить отца Германа, чтобы он просил у десантников — может быть, вертолетом...

Л. Горская

— Силами Псковской Краснознаменной... (Смеется.)

Иеромонах С. Козулин

— (Смеется.) Да! Может быть, вертолет дадут или еще какую технику. Хотелось бы, конечно, это было бы великое, большое торжество. Пока что колокольни нет у нас. Мы расчистили завалы от колокольни полностью, вскрыли фундамент, который там был. Фундамент великолепный — никаких смещений, гранитный, основание выложено булыжниками, и на них стоит уже гранитный фундамент. И делаем сейчас эскиз проекта, подсчитываем смету, сколько уйдет на восстановление колокольни.

Л. Горская

— Но ведь под такой колокол, наверное, серьезная колокольня нужна, не каждая выдержит?

Иеромонах С. Козулин

— Да, там колокольня была серьезная. Мы узнали, кто архитектор этого храма. У него еще два таких приблизительно похожих храма в Санкт-Петербургской епархии. В общем, нашли эти его два храма, которые им же так же были спроектированы, и по образцу тех храмов немножечко добавили своего и сделали эскиз проекта колокольни. На сегодняшний день высота храма под куполом, если внутри находиться, в храме, 17 метров. А колокольня — она в полтора раза выше, но для деревни это вообще 25 метров, почти 24 метра. Трехъярусная колокольня. И надеемся, что, несмотря на всевозможные кризисы и препятствия, которые даже сейчас, в этом году, как-то верим, что получится у нас начать работать по созданию нашей колокольни. Такие у нас замашки амбициозные. Нам еще надо внутри в порядок приводить храм, потому что мы разобрали полы, которые там были. Были деревянные полы, ровесники самого храма, то есть им полторы сотни лет. Верх хороший, а низ — весь пирог в труху. Лаги такие, в диаметре по 35-40 сантиметров, все превратилось в гниль.

Л. Горская

— Из-за влажности, да? Не отапливается храм?

Иеромонах С. Козулин

— Да. Ну, неотапливаемый храм, во-первых. Во-вторых, как-то вот...

Л. Горская

— ...без крыши, о чем Вы говорили.

Иеромонах С. Козулин

— ...крыша текла. Потом те вентиляционные ходы подзасорились. И все это вместе, вкупе дало то, что они сгнили. Мы все это дело вычистили и остановились, потому что зима, во-первых, а во-вторых, немножко финансирование поиссякло. Ну, ничего, опять набираем силы.

Л. Горская

— Вот такой вопрос, не сочтите за провокацию: а не проще ли было построить новый храм в такой ситуации? Я понимаю, что уже поздно строить новый храм, уже под купола это отреставрировано...

Иеромонах С. Козулин

— Нет, я понимаю, Ваш вопрос понял. Вообще-то, если говорить об экономике, то, возможно, да. Тем более, с учетом того, как строятся современные храмы. Это монолиты, например, облегчение каких-то процессов. Но здесь вот ест именно момент, во-первых, психологический и, во-вторых, нравственный. Вот мы даже в этот храм, потрепанный такой, истерзанный приезжали, молились, и душа болит, знаете. Когда мы видим, как кто-то делал, это, знаете, как бабушка тебе связала носки, любимая твоя бабушка (простите такое опять утрированное сравнение), их моль поела, но это вот бабушка твоя связала, и ты их бережешь и помнишь, и это есть то, что связывает тебя, вот видимое и вещественное, с нею, память о ней. Вот эта видимая связь веков и времен и то, показатель, как жили люди. Ведь храм, конечно, наверняка, помогали строить и состоятельные городские люди. Но строили сами крестьяне, и строили не год не два, не пять, а более 20 лет они строили. И это их труды. И теперь махнуть рукой и сказать: «Ну, проще построить новый!» не поднялась бы ни рука, не смогли бы даже... Я бы даже мысли такие не имел. Была мысль только одна — желание воссоздать, чтобы снова здесь те прихожане, которые есть, имели возможность стоять и комфортно молиться. Не в холоде, не под капающей крышей, а быть вот так вместе, в молитве.

Л. Горская

— Ну вот расскажите подробнее. Значит, получилось, что Вам удалось восстановить полы, переложить крышу...

Иеромонах С. Козулин

— Нет, мы полы основные расчистили. Разобрали старые полы, расчистили внутри все завалы — и все. Остановились сейчас, сделали наружные полностью работы, заменили всю кровлю, сделали новый ярус, шатер, и купол поставили, окна все по кругу поменяли. Окон там много, и они большие. Отбили всю штукатурку — это было примерно по 3 тысячи квадратных метров. По новой... То, что было... Там, понимаете, момент такой — из-за того, что кровля текла, в стенах стали расти деревья. Это все — вот корешочки, вот эта сила растения удивительна, она просто разрушила во многих местах кладку. Мы это все дело вычеканивали, зачеканивали, переделывали. Не было дня, чтобы мне не пришлось иной раз по два, три и пять раз сбегать снизу наверх, везде по лесам пробежаться, потому что такой у меня характер, что я не могу где-то издалека смотреть — «ну, как там делаете?». Все вот хочется добраться, посмотреть, пощупать, качественно или нет.

Делали с апреля месяца по октябрь, и уже даже когда холода были, где-то еще местами что-то доделывали. Работа огромная. Средства затрачены немаленькие — где-то, примерно, по подсчетам, около 9 миллионов рублей. Это все вместе — и материалы, и затраты на работу, оплату труда и сопутствующие какие-то расходы. С Божьей помощью привели внешнюю сторону в порядок. Вот теперь нужно заходить внутрь. Стены напитались влагой, им еще сохнуть и сохнуть. Поэтому фресок касаться сейчас не будем. Сейчас...

Л. Горская

— А иконостас есть?

Иеромонах С. Козулин

— Иконостасы есть старые. Мы их демонтировали. Икон, слава Богу, много старинных. И, кстати, убранство самого храма говорит о том, как жили крестьяне. Есть некоторые иконы ростовые, то есть они в рост человека. Они имеют серебряные ризы. И на серебряных ризах табличка. Например, досконально помню такую надпись, она гласит: «Крестьянин села Красиковщина пожертвовал сию ризу для храма Рождества Христова». И подпись: «Иван Сысоев». Понимаете, вот это показатель, как жил простой крестьянин — что он имел возможность для храма подарить такую ризу на икону. Если память мне не изменяет, икона Иоанна Богослова и святителя Митрофания Воронежского, красивая икона. И мы иконы сейчас тоже... И в прямом эфире, если услышит кто-то, приглашаю: приезжайте к нам в Елизарово, кто умеет реставрировать, приводить в порядок иконочки, — потрудиться-помолиться и сделать доброе дело. Ну, и мы, конечно, не останемся в долгу.

И у нас еще параллельно ребята работают, приводят в порядок иконы, а в близлежащем селе мы у столяра заказали новый иконостас. И он нам делает такой простенький резной иконостасик. Вот уж все лето трудится. И планируем: когда сделаем полы. поставим иконостас, вернем старинные иконочки в этот иконостас. То есть обновим потихонечку храм.

Л. Горская

— А как так получилось, что храм взорвали, а иконы остались, сохранились?

Иеромонах С. Козулин

— Взорвали именно... Вот как старушечка к нам приехала, рассказывала, ее отец был пономарем в этом храме. И немец, когда уходил, сжег всю деревню. А отец быстро побежал в храм, собрал всю церковную утварь, которая была богослужебной — сосуды, Евангелия, — в подвале закопал где-то и сам лег в лужу для того, чтобы не сгореть, когда полыхала вся деревня, и наблюдал, что заминировали весь храм, но взорвалась только та часть, где колокольня. Вот тоже, может быть, своего рода такой промысел Божий. Только колокольня даже и не сразу обрушилась — она сначала накренилась, какое-то время стояла, и потом уже обвалилась.

И остальную часть храма разминировали уже потом наши советские войска. Так вот храм сохранился. Он такой, знаете, как бы... как подрезанный немножко, что ли. Этой части храма с колокольней не существует, а только есть алтарная сторона и маленькое пространство храмовое центральное. Ну, как — маленькое? 350 квадратных метров.

Л. Горская

— Немаленькое.

Иеромонах С. Козулин

— Для деревни вообще немаленькое.

Л. Горская

— Ну, и колокольню еще предстоит восстанавливать?

Иеромонах С. Козулин

— Предстоит, все впереди, да. Верим, что получится. И дело благое, а в благом деле сотрудники и действующая сила — это всегда Господь, а мы просто участники в этом процессе.

Л. Горская

— Я надеюсь, что мы еще с Вами увидимся, и Вы расскажете нашим радиослушателям о том, как продвигается Ваше благое и очень интересное дело. Меня поразило, сколько вообще архивных источников Вы привлекли. И, вообще-то, фундаментальный подход к восстановлению храма.

Иеромонах С. Козулин

— Да как-то оно, знаете, так вот пошло-пошло, и в процессе появлялись люди, которые желали принять участие. Даже вот элементарно — у меня работали ребята из Белоруссии, они мне говорят: «Батюшка, нам надо домой, к семьям приехать. Можешь нам дать денежку?» А у меня — вот все, «по нулям», нет денег. Я так распереживался, и мне мои москвичи говорят: «Батюшка, надо подождать, недельки через две». И я вот в очередной день приехал на стройку, иду — едет машина по грунтовой дороге, останавливается. Выходит человек, идет ко мне и говорит: «Начал, да?» Я говорю: «Ну, вот начали, да, слава Богу». — «Слушай, постоянно тут езжу, думаю: когда же начнется храм?» И берет, открывает сумку, там газетный сверток, бросает мне в карман и говорит: «Ну, все, помолись, я поехал!» И уезжает. Я открываю — а там 100 тысяч рублей. Ну вот я сразу пошел к ребятам, всем по чуть-чуть дал, они поехали довольные. То есть вот оно в процессе... Дорогу осилит идущий. В процессе Господь посылал и людей, и возможности, и верим, что так дальше будет.

Л. Горская

— А имя-то хоть сказал помолиться?

Иеромонах С. Козулин

— Сказал, да. Сергий зовут его. Поминаем его всегда.

Л. Горская

— Я напоминаю нашим радиослушателям, что в эфире программа «Светлый вечер». С Вами в студии Лиза Горская. У нас в гостях настоятель храма Рождества Христова в деревне Красиковщина Псковского района, старший священник епархиального спаса Елиазаровского женского монастыря иеромонах Серафим Козулин. Отец Серафим, вот Вы только говорили про Ваши труды, про храм, про монастырь, как все восстанавливается и сколько еще предстоит сделать. Возможно, у кого-то из наших слушателей возникло желание помочь. Как это можно осуществить?

Иеромонах С. Козулин

— Желающим помочь нашему храму, восстановлению нашего храма могу предложить следующие варианты. Информация о храме есть на моей странице в Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) — аккаунт «Серафим Иеромонах». Добавляйтесь в друзья, пишите в личку, всегда отвечу, на любые вопросы. Ну, и когда Вы, если смотрите в Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), в поисковике вбиваете «Красиковщина», там можно просмотреть все, что сделано с храмом, какой он был до реставрации, какой сейчас, и что нам еще предстоит в будущем.

Л. Горская

— А вот, кстати, есть возможность приехать, пожить некоторое время и помочь, что называется, руками в восстановлении храма?

Иеромонах С. Козулин

— Конечно, мы будем ждать всякого участия в восстановлении этой святыни. Так на Руси всегда было заведено, что храмы строились всем миром, каждый мог внести свою лепту в созидание церкви. Так было и с нашим храмом исторически — то есть купцы петербургские помогали финансово, материально. Но в том крае, в той местности был ради этого храма построен кирпичный завод, и на этом кирпичном заводе трудились сами местные жители, изготавливая кирпичи для будущего храма. Так и сейчас мы принимаем... Но, к сожалению, возле храма нет такого места для проживания, потому всех я размещаю у себя в женском монастыре в нашем, где являюсь старшим священником. Там все условия, не переживайте, недалеко храм находится. И заодно есть возможность соприкоснуться с монастырскими святынями, приложиться к мощам, помолиться на монастырской службе, поисповедоваться у нашего духовника игумена Спиридона. Так что всех милости просим — приезжайте в Псков, в Псковский район, в деревню Елизарово, в Спасо-Елеазаровский женский монастырь.

Л. Горская

— А вот расскажите, как Вас можно найти? Потому что когда мы пытались найти в Интернете какой-то официальный сайт, это оказалось не так-то просто. Может быть, есть телефоны или какие-то другие способы с Вами связаться?

Иеромонах С. Козулин

— Мой контактный телефон: +7 (911) 386-72-28. Также аккаунт в Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) — «Серафим Иеромонах», или в социальной сети «ВКонтакте» — «Серафим Серафимыч». Почта: serafim.monk@gmail.com. Ну, и пишите, звоните. Там все технические вопросы о том, как добраться, все расскажу, всех встретим с радостью.

Л. Горская

— Ну, и, может быть, подробнее расскажите о том, как еще можно помочь храму, кроме как деньгами.

Иеромонах С. Козулин

— В первую очередь, прошу всех наших радиослушателей, кто хоть как-то загорелся желанием поучаствовать, конечно, молитвами за строителей, за благотворителей. Господь имена знает. Просто помяните в своих домашних и общецерковных молитвах, чтобы это дело наше довести до конца с Божьей помощью, и в храме уже началась Божественная литургия. Мы так планируем, намечаем: если Бог даст, на Пасху уже в обновленном храме начать служить и в процессе доделывать то, что недоделано. И кто не может помочь финансово, то, если есть возможность, может быть, как-то поискать те строительные фирмы, которые готовы пожертвовать какие-то стройматериалы для нашего храма. Мы, в принципе, принимаем любую помощь. Ну и, конечно же, личное участие. Если есть желание, возможность, приезжайте. Ждем, всегда рады Вас видеть и благодарны за поддержку и помощь. Первоочередная нужда — это кирпичи и опалубка для перекрытий. То есть это вещи такие довольно-таки дорогостоящие, особенно опалубка. То есть она единожды нужна, и потом, в принципе, в ней не будет необходимости, и покупать нет резона. Если бы это была бы даже какая-то аренда по минимальной плате, мы бы взяли бы... Площадь храма большая, порядка 150 квадратных метров. И, конечно же, потом обратно в целости и сохранности вернули. Может быть, кто-то слышит из строителей — помогите, чем можете, просим Вас.

Л. Горская

— Спасибо большое, отец Серафим! До новых встреч!

Иеромонах С. Козулин

— Спасибо Вам большое!

Л. Горская

— Напоминаю нашим радиослушателям, что в эфире радио «Вера» была программа «Светлый вечер». С Вами в студии ее провела Лиза Горская. В гостях у нас иеромонах Серафим Козулин, старший священник Спасо-Елеазаровского женского монастыря, что в Псковской области, а также настоятель восстанавливающегося храма Рождества Христова поселка Красиковщина Псковского района. Всего доброго!

Иеромонах С. Козулин

— Спасибо, до свидания!

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем