"Вера без дел мертва". Светлый вечер с о. Сергием Старокадомским (04.11.2015)

У нас в гостях был клирик Спасской церкви в Солнечногорске священник Сергий Старокадомский.
Накануне дня памяти апостола Иакова мы говорили об одной из самых известных фраз из его послания: "Вера без дел мертва". Какой смысл заложен в эту фразу, и какие дела могут оживить веру?

Ведущие: Владимир Емельянов и Алла Митрофанова

В. Емельянов

— Вы слушаете «Светлый вечер». В студии Владимир Емельянов и Алла Митрофанова.

А. Митрофанова

— Добрый светлый вечер!

В. Емельянов

— Мы приветствуем нашего гостя — это священник Сергий Старокадомский, клирик Спасского храма города Солнечногорска. Здравствуйте, отец Сергий!

С. Старокадомский

— Здравствуйте! Добрый вечер!

А. Митрофанова

— У нас сегодня такой интересный повод для встречи — мы 4 ноября выходим в эфир, это праздник. Всех с праздником! Кого-то с Днем народного единства, кого-то с праздником Казанской иконы Божией матери, кому что ближе.

В. Емельянов

— Открывается выставка…

А. Митрофанова

— В Манеже.

В. Емельянов

— В Манеже, да.

А. Митрофанова

— Ну, и просто выходной. Здесь каждый уже для себя выбирает. Но 5 ноября — это день памяти апостола Иакова, брата Господня. И это день, когда мы вспоминаем этого человека, очень интересного, который сказал замечательные слова: «Вера без дел мертва». Апостол Иаков брат Господень по плоти. Вот здесь сразу возникает вопрос — мы же знаем, что Спаситель был единственным сыном Пресвятой Богородицы. Что значит «брат по плоти»? Как это понимать, отец Сергий?

С. Старокадомский

— Это понимается очень просто — ведь Иосиф, который Иосиф Обручник, он был пожилым человеком, и у него до брака с Марией, до обручения с Марией, были дети. И естественно совершенно, они считаются братьями Господними. И мы не раз встречаем как раз вот упоминание в Священном Писании, в Евангелии о том, что Он говорит с братьями — вот брат Господень. И естественно совершенно… Это вообще интересная традиция, о ней можно было бы отдельно поговорить, традиция усыновления. И что значит вот это вот родство по плоти. Потому что существует, действительно — существовала, правильнее сказать, восточная традиция, в которой ребенок, тот ребенок, который был принят, он считался абсолютно своим, и он входил, просто принятием, он входил в родство.

А. Митрофанова

— Без оформления каких бы то ни было документов, опеки, и т.д.

С. Старокадомский

— Да, без оформления каких бы то ни было документов. Вот мы, например, видим это замечательно с примером Моисея. Когда Моисей усыновляется дочерью фараона, он становится членом дома фараона. И именно поэтому он может придти и говорить с фараоном. Не член дома просто не мог придти к фараону.

А. Митрофанова

— Логично.

С. Старокадомский

— Ровно такая же ситуация с братьями. И это вообще очень важная история, которая… Тут получается маленькое лирическое отступление. Но правда, это одна из моих любимых тем, новозаветных — вот это вот родство по плоти. Потому что Господь вообще ничего не делает без свободы. И даже его пророчество о том, что он приходит из рода Давидова, в полной мере исполняется в свободе, исполняется в том числе и Иосифом. Потому что род передается всегда по отцу. Принадлежность к народу в еврейской традиции после вавилонского пленения передается по матери, а род передается только по отцу. И сознательное согласие Иосифа на принятие этого младенца, вот в этом сознательном принятии осуществляется пророчество. Пророчество о приходе Мессии из дома Давидова. И мне кажется, что это удивительно красиво и удивительно важно.

А. Митрофанова

— Здесь надо, наверное, пояснить, что пророчество о приходе Мессии из дома Давидова, из дома Давидова — это значит, что он именно родственник Иосифу. Если бы он был…

С. Старокадомский

— Мессия, рожденный младенец, должен быть из рода Давидова, а соответственно он должен быть по отцу из рода Давидова. И никаким другим образом это не работает. И согласие на принятие Иосифом этого младенца как своего ребенка и есть отчасти осуществление вот этого пророчества. Это удивительно красивая картина. Если мы в нее вдумаемся — насколько Господь доверяет человеку, насколько Господь уважительно относится к выбору человека и в том числе к Спасению.

А. Митрофанова

— А это как раз не свидетельствует ли об обратном? Если уж мы продолжим немножко это лирическое отступление — о том, что Господь как раз не оставил Иосифу никакого выбора. Ведь рождается Мессия, в пророчествах сказано, что он из рода царя Давидова, из дома царя Давидова. И если это родство должно прослеживаться по отцовской линии, то у Иосифа просто нет уже никаких шансов. Где тут свобода выбора? Мы знаем о том, что у него были сомнения, он даже хотел — в Евангелии об этом очень мягко сказано — отпустить Деву Марию на свободу. Потому что раз она зачала от другого, он же не знал, в чем там дело. То соответственно, пусть она тоже выбирает сама, и будет предоставлена сама себе. И до тех пор, пока ему, как мы знаем из Евангелия, не явился ангел и ему не вразумил, не объяснил, в чем тут дело. И тогда он уже сказал: «Ну, ладно, да, всё хорошо». Окажись на его месте кто-то другой, он вполне мог бы повести себя иначе. И где тут в таком случае, понимаете, ведь у него выбора не осталось, по сути!

С. Старокадомский

— Окажись на его месте кто-то другой — это уже само по себе забавно. Никто другой не мог оказаться на его месте, это с одной стороны. А с другой стороны, вы абсолютно правы в том, что здесь, конечно, есть риск. И всё, что происходит в свободе, всё происходит с риском. И первый, кто на себя берет этот риск, и полную ответственность за этот риск, это сам Господь. И конечно же, конечно же, Господь последовательно предлагает человеку выбор, и предлагает человеку свободу. И как раз таки мы видим всю историю провалов человека, это история провала человечества. Это история с тем, что… что вот этот вот риск человек не оправдывает. Не оправдывает, падает.

А. Митрофанова

— Доверие, которое ему оказано, не оправдывает.

С. Старокадомский

— Да. А с Иосифом другая ситуация. Мог, теоретически мог. Но мы видим, что Иосиф поступает по-другому. И он принимает то, что ему предлагает Господь. И таким образом он тоже становится очень значительной фигурой нашего Спасения. И очень, с одной стороны, очень значительной, а с другой стороны, очень незаметной. Лучше всего, мне кажется, про Иосифа сказал наш великий русский поэт Александр Галич: «Убежавший славы Божий отчим».

А. Митрофанова

— Да, хорошо!

С. Старокадомский

— И таким образом получается, что Господь получает сразу всю семью, всю семью Иосифа, весь род Иосифа до Давида, до Давида, он получает как своих родственников.

А. Митрофанова

— Там же в этой семье еще были дети. Иаков был не единственным сыном Иосифа, и при этом мы только о нем знаем, как о брате Господнем, который вошел в число, в ближайший круг учеников Христовых. Интересная такая ситуация. А остальные как? Почему? Почему они не услышали?

С. Старокадомский

— С остальными… Опять-таки, мне кажется, что задаваться вопросом «почему не услышали?», как произошло, таким образом, а не другим образом — ну можно, но это не очень интересно. Мы знаем то, что нам открывает Священное Писание. На самом деле оно открывает очень много, очень много. Мы, например, знаем, что большинство из Его братьев, из Его родства, Его не принимали. Потому что мы видим, перед Его походом в Иерусалим, они говорят: «Пойдешь ли ты или не пойдешь?». И там явно диалог с неким таким элементом издевательства есть. А второй там момент, когда, помните? — братья вместе с Марией приходят взять его, забрать его. «Матерь Твоя и братья Твои стоят вне дома и зовут тебя»…

А. Митрофанова

— А он говорит…

С. Старокадомский

— Он говорит очень жесткую фразу…

А. Митрофанова

— Очень жесткую.

С. Старокадомский

— Очень жесткую такую фразу. И в общем, большинство толкователей, от самых древних толкователей, от первых толкователей, с 4-го века, есть такое утвердившееся, я бы сказал, магистральное мнение — что была ситуация, когда родственники пришли с тем, что… Ну, им сказали, что ваш брат что-то он не то творит, где он там что-то не так говорит…

А. Митрофанова

— Проповедует.

С. Старокадомский

— Проповедует, и он вообще вне себя. И они пришли, как и положено родственникам…

В. Емельянов

— Давай лечить его.

С. Старокадомский

— … исполнить свой родственный долг. Собственно говоря, поэтому такая жесткая фраза. Он же сказал в ответ говорящему: «Кто Матерь Моя и кто братья Мои?» И, указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: «Вот матерь Моя и братья Мои. Ибо кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне матерь, брат и сестра». Это Евангелие от Матфея, 12 глава. Но представьте себе, каково это слышать родственникам, которые пришли.

А. Митрофанова

— Да, это очень сложно на самом деле себе представить, что вот так вот взять и…

В. Емельянов

— То есть они, мягко говоря, отправляются в путешествие. В обратное.

С. Старокадомский

— Да.

В. Емельянов

— У нас сегодня в гостях священник Сергий Старокадомский, клирик Спасского храма города Солнечногорска. А в студии Владимир Емельянов и Алла Митрофанова.

А. Митрофанова

— И вот апостол Иаков он единственный из всех братьев по плоти, так называемых, который последовал за Христом, и что-то такое услышал из Его уст. Притом, что Он в общем-то, младший брат ему приходится. То есть сводный младший брат, младший брат говорит что-то такое, что старший брат воспринимает как истину.  На самом деле это великая мудрость должна быть у брата, чтобы таким образом слова младшего воспринять. «Вера без дел мертва». Давайте мы обратимся к основной теме нашего разговора, к словам, которые апостол Иаков оставил в своем Послании.

В. Емельянов

— Вот интересно, как бы вы истолковали эти слова?

С. Старокадомский

— А вы думаете, что они требуют толкования?

В. Емельянов

— Может быть, не толкования, может быть некоего пояснения.

А. Митрофанова

— Пояснения, может быть, да.

С. Старокадомский

— Вы знаете, какая штука...

В. Емельянов

— Пока нет.

С. Старокадомский

— Понимаете, мне кажется, что есть в Евангелии слова, которые требуют толкования в слове Божьем. Есть слова, которые без толкования понять невозможно — особенно то, что касается притч, то, что касается каких-то вещей, связанных с историко-культурным контекстом. Вот так же как и «брат Господень». То есть если нет толкования, то сложно понять, о чем речь. Действительно, сложно понять, и вокруг этого много всяких ересей возникает. Но есть вещи, которые, на мой взгляд, категорически невозможно, и нельзя, и не нужно толковать. Потому что они имеют прямое действие. То есть «Вера без дел мертва» — это прямое действие. То есть, если мы посмотрим вторую главу этого Послания, где эти слова сказаны, то мы увидим совершенно четкое обличение, во-первых, сначала идет обличение чинопочитания, и почитания в собраниях особыми привилегиями богатых людей и знатных людей. А потом он четко совершенно говорит, что невозможно быть верующим человеком и не совершать дела. И приводит в пример Авраама. Кстати, интересная штука, что у них тут может показаться, что есть некая полемика с Павлом, потому что Павел приводит то же место, как пример веры Авраама. Авраам поверил…

А. Митрофанова

— И это вменилось ему в праведность.

С. Старокадомский

— … и это вменилось ему в праведность, да. А Иаков как бы раскрывает, расширяет эту картину и говорит, что его вера реализовалась в том, что он приносит сына своего в жертву.

А. Митрофанова

— Доверие скорее такое к Богу, что готов человек даже такой поступок…

С. Старокадомский

— Реализация твоей веры в твоей жизни.

А. Митрофанова

— Это очень сложный пример с Авраамом. Отец Сергий, он все-таки далек от нашего времени. А в нашем времени? Он для ветхозаветного сознания скорее более понятен.

С. Старокадомский

— Он далек от нашего времени, я с вами абсолютно согласен.

А. Митрофанова

— Вот в нашем времени и в нашей жизни — может быть, есть у вас какие-то примеры, которые могли бы проиллюстрировать эти слова. О том, что «Вера без дела мертва». Может быть вы, не знаю, на практике своей, на священнической, или может быть до священнической практики, сталкивались с тем, что вот эти слова, они для соблюдения необходимы.

В. Емельянов

— И что это за дела-то такие? Вот, мне кажется, нужно еще такой момент разъяснить — что «Вера без дел мертва». А что это за дела какие-то такие, что вот без них вера мертва? Это всё то, к чему призывают нас? К состраданию, к милости, в первую очередь, к любви к ближнему, и т.д.

С. Старокадомский

— Давайте мы тогда немножко, прошу прощения, издалека начнем. Абсолютно все отцы нашей Церкви говорили о том, что в нашей вере есть главное зерно — это встреча с живым Богом, встреча с живой личностью. И всё остальное оно побочно. Христианин — это человек, который влюблен в Христа, в очень конкретную личность. Очень конкретная личность, которая описана в Слове Божьем. Когда я влюблен, я смотрю на того, в кого я влюблен. И я стараюсь свою жизнь выстраивать в соответствии с тем, как отношения складываются именно с ним. Мы постоянно встречаемся с тем, что Он говорит: «Будьте милосердны, как Отец ваш Небесный милосерден». Мы видим, что Он, ну нельзя сказать, что тяготится исцелением, Он постоянно говорит: «Я не для этого пришел». Но тем не менее, встречаясь с человеческим страданием, Он никогда не остается безучастным к этому человеческому страданию. Мы видим, когда Он приходит воскрешать Лазаря, Он сострадателен, и это отмечают все вокруг — «Посмотрите, он плачет», говорят окружающие. Он, приходя в Наин, видит плачущую вдову, у которой единственный сын умер. И мы тоже встречаем слово, что Он умилосердился. И если я христианин не для себя, если я действительно ищу встречи с тем евангельским Христом, то нет того страдания в мире, которое меня бы не касалось. Обратите внимание на такую интересную вещь. Вот вы верующие люди сами, вот вы готовитесь к исповеди. Кто-то с бумажкой, кто-то в голове. Беру бумажку, сажусь, пишу, пишу, пишу, пишу… Потом трезвым взглядом смотрю на эту бумажку, и что я вижу? Я могу сказать, что если честно посмотреть на эту бумажку, то в общем это исповедь абсолютно ветхозаветного человека. Потому что я пишу, что я не сделал того-то, я украл, обманул, еще что-то, еще что-то, еще что-то…Чего-то такое вот я сделал. А часто мы у себя в своей исповеди встречаем, находим то, что я не сделал? Часто мы готовимся к исповеди, открывая Заповеди блаженства, например? Каким образом в нашей жизни реализуется, скажем, простая заповедь — «Блаженны плачущие»? То есть вот мы ее прочитываем: «Блаженны плачущие» — замечательно, пошли дальше. Господь это говорит для моей жизни, Господь это говорит мне лично.

А. Митрофанова

— Здесь надо еще пояснить, кто такие эти «плачущие». Потому что мы открываем эту заповедь, видим «Блаженны плачущие». Очень хорошо. Значит, когда со мной что-то случается, у меня чувствительность повышается в душе, я начинаю плакать. Но там же речь о другом.

В. Емельянов

— Да, и ты уже блаженна.

А. Митрофанова

— Плач о своих грехах, если я правильно понимаю смысл этого текста. Плач о своей немощи, о том, как мы далеки от того, к чему призваны приближаться. И как мы, в общем-то, недостаточно делаем, чтобы приблизиться.

С. Старокадомский

— А может быть все-таки выйти из вот этого вот ареала самоспасения, и посмотреть на мир, огромный, открытый, страдающий, корчащийся в болях мир, который нам предлагает Господь.

В. Емельянов

— Но он печален. То есть…

С. Старокадомский

— Вот я всегда эту фразу воспринимал…

А. Митрофанова

— Как плач о мире воспринимаете?

С. Старокадомский

— … как о разделении страданий с тем, кто рядом с тобой. Мы же даже, у нас этого даже в голове нет. То есть мы говорим о совершенстве, мы говорим о том, что плач о своих грехах, каких-то грехах. А то, что мы можем спокойно сидеть перед телевизором и смотреть новости, и не плакать. Потому что это такое… знаете, это такая некая картинка…

А. Митрофанова

— Потому что это адаптация такая, это защитная реакция организма, мы к этому привыкаем.

В. Емельянов

— Это слезы горечи, так назовем их, наверное.

С. Старокадомский

— Это слезы сострадания, это слезы сострадания. Мы видим эти слезы на глазах нашего Господа, когда Он сталкивается со скорбью о смерти Лазаря. Мне кажется, это те самые слезы. А каким образом в нашей жизни реализуется заповедь «Блаженны милостивые»? Милостивые к кому? Вечером открыл 5-ю главу Евангелия от Матфея, и проверяешь — прожил ты жизнь по ней или нет. Милостив ты? Вот в чем на самом деле нерв нашей христианской жизни? В чем? Апостол Павел говорит: «Подражайте мне, как я Христу». Апостол Павел имеет призвание проповедовать. И он всю свою жизнь, все силы своей жизни отдает этому служению. При этом у него нет какого-то специального милосердного служения. Но мы видим, что он в постоянных заботах, скажем, как мы бы сейчас назвали, о сборе гуманитарной помощи для иерусалимской общины. Или он говорит, что «я какое-то продолжительное время находился рядом с вами, сражаясь за вас».

А. Митрофанова

— Вы знаете, вообще когда речь идет о Заповедях блаженства, там же много разных вариантов, трактовок. И самое сложное в этом во всем направить вектор на себя. Сопротивляется этому организм, хочется все равно, тем не менее, представить себя «белым и пушистым». Вот вы говорите о списке грехов — я украл, я чего-то еще такое сделал, и прочее. Ну, все-таки большинство из нас, мы не воры и не убийцы, в прямом смысле этого слова. И есть такой соблазн утешаться внутри себя  — ну я же не тот, как те, которые в лихие 90-е занимались грабежом населения. Я же не такой, как те, или не такая, как те, которые сидят целыми днями, делают что-то еще. Я же забочусь о семье, я делаю то-то и то-то. Я вполне себе приличный человек, или приличная гражданка. Но это же ведь тоже есть определенное лукавство. И в этом смысле Заповеди блаженства они очень неудобные для восприятия, потому что они обращают вектор на себя. Они как бы высвечивают что-то такое, от чего хотелось бы отказаться.

С. Старокадомский

— А вы не обращали внимание, что Евангелие вообще для жизни очень неудобная штука.

А. Митрофанова

— Каждый день. (Смеется.) Безусловно.

С. Старокадомский

— Очень неудобная штука. Но знаете, какая вещь — вот когда мы все-таки примем решение, что это инструкция к моей жизни, когда мы все-таки начинаем говорить себе о том, что то, что в Евангелии написано, это закон прямого действия для меня, мы начинаем, я начинаю находить себя. Я начинаю входить в то, что обо мне задумал Господь. Ведь обратите внимание, мы все какие-то повернутые, развернутые, раздрызганные, у нас всё из рук валится. Мы постоянно находим причины для того, чтобы быть несчастливыми, нерадостными. Почему?

А. Митрофанова

— Не знаю. Зачем вы так говорите? (Смеется.) Мне кажется, что это как раз такой спорный тезис.

С. Старокадомский

— Спорный тезис? Давайте мы с вами сейчас выйдем на улицу… Хорошо, нет, даже не выйдем…

В. Емельянов

— Не выйдем, там прохладно. (Смеются.)

С. Старокадомский

— Даже не выйдем на улицу. Войдем в среднестатистический наш православный храм. Сначала посмотрим на лица. А потом начнем маленький опрос. Один вопрос — «Вы счастливы?»

А. Митрофанова

— Да, извините, пожалуйста. (Смеется). Прошу прощения.

С. Старокадомский

— А вот скажите честно, скажите честно — как вы думаете, много людей так ответят?

А. Митрофанова

— Я не знаю. Откуда же я знаю?

С. Старокадомский

— Я вам могу сказать, я проводил опрос такой.

В. Емельянов

— И какая статистика?

С. Старокадомский

— Где-то один из десяти говорит, что «однозначно, да», где-то, наверное, человека три говорят «а что это такое?». Есть один интересный ответ: «Я несчастлив, я радостен, потому что в Евангелии нету слова «счастье».

В. Емельянов

— Это действительно.

А. Митрофанова

— Ну, это так. Но это же не отменяет счастья простого человеческого, я прошу прощения опять. (Смеется.)

С. Старокадомский

— Добрая половина говорит, что «нет, это же неприлично быть счастливым».

А. Митрофанова

— Почему?

В. Емельянов

— Ну это заученная фраза, писатели, интеллигенты…

С. Старокадомский

— Ну потому что в жизни такое количество разных скорбей, такое количество разных трудностей, и прочего, и прочего, и прочего.

А. Митрофанова

— Но послушайте, любовь никто не отменял. И мне кажется, если пытаешься хоть как-то ее в своей жизни умножать, это дело непростое, конечно. И я не могу сказать про себя, что я на это способна…

С. Старокадомский

— Это абсолютно точно, абсолютно точно.

А. Митрофанова

— Но если хотя бы допустить ее присутствие в своей жизни, разрешить себе…

С. Старокадомский

— Как?

А. Митрофанова

— Как? Ну, сердце открывать, не знаю. Это не я отвечаю сегодня на вопросы. (Смеется.)

С. Старокадомский

— Хорошо, как? Простите, пожалуйста, но вот я ровно об этом и говорю. Что допустить  любовь в свою жизнь можно только одним образом — можно начать жить по Евангелию. И только тогда, когда Евангелие станет для меня инструкцией прямого действия, вот только тогда, вот только тогда я допущу любовь в свою жизнь.

А. Митрофанова

— Священник Сергий Старокадомский, клирик Спасского храма города Солнечногорска сегодня в программе «Светлый вечер» на радио «Вера». Вернемся в студию буквально через минуту.

А. Митрофанова

— Еще раз добрый вечер, дорогие слушатели! Напоминаю, у нас в гостях священник Сергий Старокадомский, клирик Спасского храма города Солнечногорска. Бывший предприниматель, между прочим. Отец Сергий, вот такой интересный факт вашей биографии. Мы сегодня говорим об апостоле Иакове, и о его фразе «Вера без дел мертва». Наверное, самая известная из его апостольского Послания. И пытаемся применить эти слова к нашей жизни.

В. Емельянов

— Но вот мы поняли, что одно из дел Спасения, это милосердие, безусловно. Но вот…

А. Митрофанова

— И любовь. Это то, что я поняла (смеется). Прежде всего.

В. Емельянов

— И любовь. Но поскольку сейчас мы сейчас в конце прошлой части нашей программы говорили и о любви, в том числе, и о счастье как таковом, и в чем разница-то между радостью и счастьем. Хотя тут, честно говоря, вот этот разговор можно было бы продолжить.

А. Митрофанова

— Это отдельная программа.

В. Емельянов

— Но не в этот раз, да. Аллочка, я хотел бы вернуться к теме милосердия. Да-да-да, это всё правильные слова, и люди, которые всё это делают, они молодцы большие, безусловно. Но вот хорошо, предположим, какой-то христианин слаб духом и он не переносит резких запахов, я извиняюсь, людей без определенного места жительства, например, боится ходить в тюрьму, хотя хочет помочь этим людям. Или, например, ему просто нехорошо от вида чужих страданий в больнице. Но, все-таки заповедь Христа он хочет исполнять и не хочет оказаться среди козлищ. Вот может он как-то компенсировать эти свои немощи? Предположим, взять и немного больше поработать, и эти заработанные деньги перевести или привезти людям, которые переведут эти деньги туда-то и туда-то. Или это своего рода какое-то лукавство, или Господь не знает такого духовного бартера?

С. Старокадомский

— Да нет, ну конечно, конечно это возможно, конечно. Помните, может быть, слова батюшки Серафима о собирании, о стяжании Духа Святого. Начало-то фразы все помним, а там же целый разговор был. И там в продолжение разговора, его Мотовилов спрашивает: «А где, как собирать-то?» — он говорит: «А вот как купец. Купец торгует там, где…

А. Митрофанова

— Выгодно.

С. Старокадомский

— … где у него получается, где у него прибыльно. Там и торгует. Так и человек — каждый человек в том месте, где у него получается, там и собирает». Я думаю, что здесь опять-таки вопрос, и вопрос сугубо внутренний — я работаю, я на своей работе 10 часов чистого рабочего времени. Это сейчас абсолютно распространенное такое вот дело.

А. Митрофанова

— Да, явление это понятное.

С. Старокадомский

— Вот в нашем городе, Солнечногорске, огромное количество людей ездит на работу в Москву.

А. Митрофанова

— Еще и на дорогу тратят.

С. Старокадомский

— Да, еще полтора часа на электричке, 10 часов на работе.

В. Емельянов

— И обратно полтора часа.

С. Старокадомский

— И обратно полтора часа.

В. Емельянов

— Тринадцать часов.

С. Старокадомский

— Тринадцать часов, вот, пожалуйста. А после этого занимайся делами милосердия.

В. Емельянов

— А дома дети, а дома убраться, а дома постирать, а мужу рубашки погладить, и всё такое…

С. Старокадомский

— А дома дети, а дома убраться, да. Но вот опять-таки, во-первых, всегда есть возможность участвовать. И, прежде всего, участие начинается с участия сердца. Прежде всего, участие начинается с того, что я, смотря новости, молюсь и у меня сердце кровью обливается, я себя не могу обмануть в этом. И, безусловно, конечно же, первая задача христианина это приносить этот мир Господу. Так же как грешный человек Адам, мир от Бога уводит своим грехопадением, Господь дает христианину возможность его принести Господу. Собственно говоря, об этом много говорили наши русские классики литературы — «Не стоит село без праведника». Это же ведь ровно об этом, это ведь ровно об этом. Но при этом всегда можно найти какой-то кусочек времени. Вот я уже несколько лет участвую в таком движении, о котором, наверное, имело бы смысл сделать отдельную передачу.

В. Емельянов

— Ну, давайте мы хотя бы немножко расскажем сегодня.

С. Старокадомский

— Да. Движение это, движение называется «Вера и Свет». Движение, в центре которого стоит умственно отсталый человек, семья, в которой есть умственно отсталые люди. Я не могу сказать, что мы каким-то образом социально улучшаем, — то есть у нас есть призвание социально улучшать их условия жизни — абсолютно не в этом дело. Но у нас есть задача быть просто вместе. Потому что когда в семье появляется умственно отсталый человек, семья попадает в некий вакуум.

В. Емельянов

— Ну да, она выпадает фактически из социума.

С. Старокадомский

— Она выпадает из социума. Тут есть два процесса — есть процесс самоизоляции, потому что очень сложно, очень стеснительно — у меня такой ребенок, и он всем мешает. И семья просто закрывается у себя дома и максимум…

В. Емельянов

— Или распадается вообще.

С. Старокадомский

— Ну да, папы чаще всего…

В. Емельянов

— Уходят.

С. Старокадомский

— Папы чаще всего растворяются как иллюзионисты.

В. Емельянов

— А у мамы вариантов нет.

С. Старокадомский

— У мамы вариантов нет. И при этом всем, это замечательные самоотверженные люди, кладущие всю свою жизнь на своего ребенка. А если это полная семья, это, как правило, изумительные семьи, изумительные совершенно люди. Но человеку для жизни нужна среда, человеку для жизни нужны друзья. Вот у нас, собственно говоря, вот это наше движение оно состоит из семей и друзей. Мы встречаемся, кто-то встречается раз в неделю, это маленькие-маленькие, небольшие группы, мы встречаемся раз в неделю. Кто-то встречается раз в две недели, кто-то встречается раз в месяц, в выходной день.

В. Емельянов

— Всё это в храме происходит, да?

С. Старокадомский

— Где-то это происходит в храме, где-то это происходит в каких-то общественных местах, в каких-нибудь социальных центрах. Ну просто, это движение одно, а групп много. Есть, например, под Подольском в Клёново, группы, они собираются в храме, у них есть такая возможность собираться в храме. В Пушкино тоже собираются в храме, в новой деревне, так собственно и группа называется «Сретение». Наша группа собирается в одном социальном учреждении, мы собираемся. Мы собираемся просто побыть вместе, просто для того, чтобы какую-то небольшую часть жизни прожить вместе. Вы знаете, удивительная вещь — я даже не могу сказать, что это какое-то служение, потому что служение подразумевается, что вот я беру и начинаю что-то тяжелое делать. Но тогда, когда ты что-то делаешь вместе с Господом, и точно совершенно знаешь, что тебя на это место поставил Господь, что ты точно совершенно делаешь Его дело. Я вот не представляю себе свою жизнь без наших встреч.

А. Митрофанова

— Отец Сергий…

С. Старокадомский

— И я не могу сказать, что я служу, и никто из тех людей, которые являются друзьями этих семей, такого сказать не могут. Подойди к ним, спроси: «Ты служишь?» — «Да нет, мы просто живем, мы просто разделяем жизнь».

А. Митрофанова

— Да, это как дышать.

С. Старокадомский

— И таким образом Господь нашу жизнь выстраивает. Вот таким образом, вырастая в Господе, ты входишь на самом деле в замысел о себе. Какими-то очень простыми вещами. Не необходимо каждый день куда-то приходить, всегда можно найти свое небольшое место. И более того, если у тебя сердце к этому расположено, Господь точно совершенно тебе это откроет, твое место, я имею в виду, откроет. И точно совершенно, Он покажет тебе именно твое место в соответствии с твоим временем.

В. Емельянов

— Священник Сергий Старокадомский, клирик Спасского храма города Солнечногорска у нас сегодня в гостях. А вы слушаете программу «Светлый вечер».

А. Митрофанова

— Отец Сергий, я слушаю вас, и мне безумно приятно слышать то, что вы рассказываете. Я читала ваши интервью и знаю…

С. Старокадомский

— В «Большом городе»?

А. Митрофанова

— … что у вас была и другая жизнь. И то, что вы были предпринимателем, и то, что у вас совершенно иначе выстраивался и круг интересов, и вообще график дневной, и направление деятельности, и т.д., и т.д. И вы знаете, если позволите, конечно, мне бы хотелось задать вам вопрос о том, а вот в какой момент случился этот перелом? В какой момент вы почувствовали вот это иное…

В. Емельянов

— Предназначение?

А. Митрофанова

— Да, если можно так сказать. Вот этим другим словом назвать то, чем вы сейчас занимаетесь. 90-е годы, предпринимательство, у вас там еще очень круто было, связано с альпинизмом, с какими-то обмундированием, и пр., и пр. Прямо как захватывающий триллер можно читать.

В. Емельянов

— Ну если мы, конечно, лишнего себе не позволяем. (Смеются.)

С. Старокадомский

— Да нет, конечно. А чего, собственно говоря, лишнего? Есть это мое интервью в «Большом городе», там есть такая рубрика «Священники большого города», там это всё описано. Но если совсем вкратце…

В. Емельянов

— Ну да, может быть кто-то из наших слушателей не читал «Большой город».

С. Старокадомский

— Если совсем вкратце, я достаточно молодым человеком пришел в церковь. Мне было 20 лет, и я в это время занимался предпринимательством, я занимался бизнесом, всяким разным. К этому времени промышленный альпинизм уже прошел, и началось то, чем тогда занимались все кругом.

А. Митрофанова

— Купля-продажа?

С. Старокадомский

— Всем, всем, то есть всем — купля-продажа, какие-то ценные бумаги, какие-то… Всё было, всё было. Но я достаточно быстро почувствовал, где-то это наверное, был второй год моей жизни в церкви, почувствовал свое призвание служить. Но мои старшие товарищи сказали мне одну мудрую вещь — «я тебе один умный вещь скажу, ты только не обижайся» (смеется). Сказали, что если это призвание, то оно никуда не денется, оно проверяется временем. Но так и было. В общем, еще какое-то время, почти 10 лет, я занимался бизнесом, а в какой-то момент ну просто всё так устроилось в жизни, что мы с моей супругой поняли, что просто по-другому нельзя. Что вот, ну просто пришел предел. Но это совпало с некими интересными вещами — я всё просил своего духовника: «А как бы мне в алтарь послужить?». А он мне всё говорил, что «Много народу, ну что… И вообще, брось курить сначала». Курить бросать было тяжело. А потом в какой-то момент, меня просто в алтарь внесло ветром.

В. Емельянов

— Занесло.

С. Старокадомский

— Занесло, да.

В. Емельянов

— И не вынесло.

С. Старокадомский

— И не вынесло. И как-то всё сложилось таким вот естественным образом. Мне как-то мой сын сказал: «Пап, у тебя в жизни всё как-то очень легко получается, ты легко к вере пришел, легко в алтарь попал, и т.д., и т.д.». Но это действительно…

А. Митрофанова

— Десять лет подождал, и ничего.

С. Старокадомский

— Это действительно так. Просто я стоял на службе, а через минуту стоял уже в алтаре, в стихаре. Нет, это меня не ангел принес, это просто пробегающий мимо алтарник сказал, что «некому стоять с платом, так что пойдем». И так я остался в алтаре и больше из него не выходил практически. Ну так, условно. Потом была, естественно, семинария, потом было 7 лет дьяконского служения, потом был… Вот сейчас уже третий год священнического служения.

А. Митрофанова

— Отец Сергий, а вот та другая жизнь, та, которая была в 90-е годы, которая была, когда вы были предпринимателем. Мы же знаем, что есть какие-то вещи в нашей жизни, которые нас держат каким-то образом, и пр. Для того, чтобы стать священником, это же нужно фактически начать всё с чистого листа. И если угодно, то самое… Вот ты открываешь Евангелие, ты понимаешь, что всё там обращено к тебе, ты начинаешь фактически новую жизнь. А отказываться от того, что было — это легко, или тяжело? Или это само собой происходит, отваливается как ненужное?

С. Старокадомский

— Как-то я не задавался никогда вот этим вопросом. Оно как-то естественным образом проходило. Хотя, вы знаете, я сейчас вспоминаю, вспомнил, как я бросал курить. Это просто произошло, вот самое бросание курить произошло таким чудесным образом.

В. Емельянов

— Мне это очень интересно, я не могу сказать, что близко, но интересно.

С. Старокадомский

— Я понял, что не могу бросить курить. Попросил друзей обо мне помолиться. И в какой-то момент так случилось, что я вдруг понял, что я не курю. И я даже попробовал после этого покурить. Вот один мой друг как раз, старший товарищ, сказал: «Вот ты знаешь, молитва это вещь серьезная. Непонятно, как твой организм будет реагировать, если ты вдруг решишь закурить». И как в воду глядел. Потому что после того, как я уже понял — вот всё совершилось, Господь дал исцеление, я решил закурить.

В. Емельянов

— Зачем, если уже исцелился?

С. Старокадомский

— Да откуда я знаю, зачем? Дурак потому что.

В. Емельянов

— Я просто спросил.

С. Старокадомский

— Дурак потому что (смеется). Просто решил проэкспериментировать. Мы же все до старости мальчишки.

В. Емельянов

— В общем, да.

А. Митрофанова

— Да-да, за вами водится.

В. Емельянов

— Но хорошо, что вы у нас есть. Есть кому приглядеть. (Смеются.)

С. Старокадомский

— Свалился на неделю с симптомами сильнейшего пищевого отравления, хотя в этот день вообще ничего не ел. И после этого всякая мысль… Ну, прохожу я мимо кафе — а я очень любил и люблю посидеть в кафе с чашкой кофе, на что-нибудь посмотреть. И представляешь себе — вот сейчас чашку кофе…

В. Емельянов

— Сигарету.

С. Старокадомский

— Сигарку.

В. Емельянов

— Или трубочку.

С. Старокадомский

— Или трубочку, да. Ну, больше к чашке кофе сигарка такая. И тут ощущение, что в легкие свинца залили, вот сразу такое. Такую вот благодать мне Господь дал на бросание.

В. Емельянов

— А вот интересно, а кому не дает такой благодати на бросание?

С. Старокадомский

— Откуда я знаю?

В. Емельянов

— Ну, вот просто интересно порассуждать – что, просто усилие воли должно быть, или нужна помощь специалиста?

С. Старокадомский

— Я думаю, что и то, и другое.

В. Емельянов

— И то, и другое.

С. Старокадомский

— Я просто к чему сейчас об этом начал рассказывать? Я очень хорошо помню, что один из самых сложных моментов, который приходилось переживать мне — притом, что физика есть физика, физика твоего организма есть физика твоего организма. Я поправился на 50 кг, первый год у меня крутили руки-ноги, все суставы крутило, это всё естественно. Но было безумно сложно. Вот ты едешь к кому-то в гости, и у тебя с этим человеком бэкграунд 20 лет, и это всё так или иначе связано с алкоголем, так или иначе связано с табаком. Ну, просто приходишь в гости — «пойдем покурим». И приходится, конечно же, жизнь заново продумывать, жизнь заново простраивать. Это, вы знаете, я еще…

В. Емельянов

— А друзья, я прошу прощения, друзья эти, с которыми бэкграунд 20 лет, они в связи с этим немножечко отходят в сторону? Или вообще отсеиваются, может быть?

С. Старокадомский

— Вы знаете, у меня, слава Богу, по этому поводу не отсеялось ни одного. Из моей туристической, КСП-шной, бизнес- и прочей молодости, спелеологической, вот по этому поводу не отсеялось ни одного. Сначала, естественно совершенно, дразнили, пойдем там…

В. Емельянов

— Вы знаете, я скорее имею в виду общую картину — то, что вы становитесь священником, то, что вы стали священником. Вот этот момент, он каким-то образом людей не отодвигает? Или все, кто был вместе с вами, они так рядом с вами и остались, и воспринимают вас теперь именно так, как вы с помощью Божьей пришли к чему-то.

С. Старокадомский

— Нет, по этому поводу не отодвигает, но и большинство старых друзей, вот именно старых друзей, не очень воспринимает как священника. Ну, просто Сергей, с которым мы миллион лет дружим. Вот это вот осознание оно проходит как-то по-другому — бывает, что кто-нибудь, наоборот, кто-то из дальнего круга друзей вдруг позвонит и скажет: «У меня вот такая-то проблема, мне надо маму соборовать, причастить в больнице. Можешь приехать?» И завязываются, очень сложно завязываются новые отношения. Но я целенаправленно старые отношения не разрушал и разрушать не хочу, потому что это история моей жизни.

А. Митрофанова

— Такая история Алеши Карамазова, я прошу прощения. Который не из второй части, не написанной, романа, а из той, которая есть. Когда я вижу, когда кто-то просит милостыню, я не могу подать копейку, я отдам всё, что у меня есть. Это, понимаете как — вот вы в одном из интервью сказали, что если ты следуешь за Христом, то твоя жизнь тогда начинает меняться по его плану. А если ты живешь по собственному плану, где может быть и есть место для похода в церковь, то в общем-то ничего особо не изменится. Потому что это, если я правильно понимаю вашу мысль, это такой довольно комфортный способ устроиться — вот у меня еще и церковь есть, еще галочку можно поставить. Но это как раз не то самое дело. Вот если «Вера без дел мертва», то это значит, что это та вера, которая фактически тоже без дел. Потому что как только в ней начинаются дела, то сразу меняется абсолютно всё. Понимаете, но это же такой максимализм. В хорошем смысле слова, но максимализм.

С. Старокадомский

— Это максимализм в хорошем смысле слова, но помимо всего, ведь еще же и разум должен быть. Знаете как — я думаю, что вот все мы пережили этап первого года вхождения в церковь, когда все вокруг, друзья, родственники, начинают говорить, что «Что-то с ним не то. Он конечно, парень хороший, но говорить может только про одно».

В. Емельянов

— Ну да.

С. Старокадомский

— Я всех своих друзей, прошу прощения за вульгаризм, но задолбал. Жена моя таскала своих друзей на всенощную в Новодевичий. И результат обратный. Первый, кто после наших «миссионерств», миссионерских потугов первого года, доползли до церкви только лет через десять. Только лет через десять, когда забыли шок от нашего «миссионерства». Ко всему же нужно подходить разумно. Ведь очень важная вещь — быть просто рядом. Очень важная вещь, когда ты христианин, когда ты верующий человек, когда ты служитель. И ты находишься просто рядом, и ты готов служить просто в жизни, ты готов быть рядом в жизни, ты готов разделить жизнь. И рано, рано или поздно, Господь или через тебя, или через какие-то другие обстоятельства, достучит, стукнет. И если у тебя не потеряна связь, ты будешь рядом и можешь помочь.

В. Емельянов

— Итак, у нас в гостях был священник Сергий Старокадомский, клирик Спасского храма города Солнечногорска. Отец Сергий, спасибо вам за то, что нашли время к нам выбраться из Солнечногорска. Теперь вам обратно ехать.

А. Митрофанова

— Полтора часа.

В. Емельянов

— Боюсь, что больше, по пробкам-то. Хотя там вроде теперь есть платная дорога.

С. Старокадомский

— Да, нам с ней жить стало легче.

В. Емельянов

— Я думаю. А с вами были Владимир Емельянов и Алла Митрофанова. Мы прощаемся с вами, до новых встреч!

А. Митрофанова

— До свидания!