"Церковная благотворительность". Светлый вечер с прот. Михаилом Потокиным и Василием Рулинским (23.03.2017) - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

"Церковная благотворительность". Светлый вечер с прот. Михаилом Потокиным и Василием Рулинским (23.03.2017)

* Поделиться

У нас в гостях были председатель комиссии при Епархиальном совете по церковному социальному служению г. Москвы, настоятель храма Входа Господня в Иерусалим в Бирюлево протоиерей Михаил Потокин и пресс-секретарь Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению Василий Рулинский.

Разговор шел о том, как в Русской Православной Церкви организована социальная поддержка людей, оказавшихся в сложных жизненных ситуациях, и как развиваются церковные благотворительные проекты.


А.Пичугин

— В студии светлого радио приветствуем вас мы – Лиза Горская.

Л.Горская

— Алексей Пичугин.

А.Пичугин

— Сегодня у нас в гостях вместе с нами и с вами ближайший час проведут протоиерей Михаил Потокин – председатель комиссии при Епархиальном совете по церковному социальному служению Москвы, настоятель храма Входа Господня в Иерусалим в Бирюлево.

М.Потокин

— Добрый вечер!

А.Пичугин

— Здравствуйте! Это так звучит Вход Господень в Иерусалим в Бирюлево, мы с Вами уже как-то раз этот обсуждали…

М.Потокин

— Да, это прекрасно, что у нас есть Вход Господень в Иерусалим и он именно в Бирюлево расположен, потому что многие об этом районе, к сожалению, отзываются не так лестно.

А.Пичугин

— Ну а тут еще Вход Господень в Иерусалим. Василий Рулинский – кандидат исторических наук, пресс-секретарь Синодального одела по церковной благотворительности Русской православной Церкви, здравствуйте!

В.Рулинский

— Здравствуйте!

А.Пичугин

— О благотворительности церковной мы сегодня и поговорим. Что это такое? Погибла в конце прошлого года доктор Лиза, для многих людей – это был человек, который олицетворял собой какие-то такие проявления добрых дел, милосердия у нас в стране. Приходится слышать иногда, что с ее уходом осталась большая черная дыра и никто больше в стране этим не занимается. Но это на самом деле все-таки не совсем так, и в ограде Церкви достаточно людей, которые посвятили свою жизнь, которые профессионально занимаются тем, что помогают другим людям, не важно, что с ними произошло. Какие у нее традиции – у церковной благотворительности новейшего времени, послеперестроечные? Трудное время было, когда открывались церкви, казалось, что люди… тяжело эти кирпичи восстанавливать, а люди пытались еще и кому-то помогать, ходили в больницы. Вообще с чего это централизовано начиналось?

В.Рулинский

— На самом деле начиналось не совсем централизовано, потому что в начале – это были прежде всего инициативы конкретных людей, верующих людей, сестер милосердия. Тогда как раз и образовывались первые сестричества милосердия, мы знаем, московское сестричество Свято-Димитриевское, здесь был образован одним из первых в Петербурге имени Анастасии Узорешительницы на Васильевском острове. Это те ростки, которые потом распространялись что ли по всей церкви, потому что понятно, что не стояла задача просто помочь, стояла задача поддержать человека всеми возможными силами. И Церковь только-только сама восстанавливалась, Вы правильно об этом сказали и толком даже и храмы были порушены многие, нужно было восстанавливать и здания, но вот это стремление, такой духовный подъем, стремление к Богу, оно же включает в свою орбиту не только здания, храмы, а прежде всего людей, восстанавливать души людей, чтобы как-то приводить их к Богу, в том числе, через те добрые дела, которые мы видим, которые до сих пор сейчас совершаются. И даже более того могу сказать, что даже, наверное, как-то увеличивается их количество. Но вопрос, скажем так, не в количестве, а именно в качестве в том, что церковное социальное служение качественно отличается от любой помощи государственной, или общественных организаций, именно в том, что касается отношения к человеку, что в человеке мы видим прежде всего образ Христа. Не какого-то получателя социальной услуги, а прежде всего нашего брата, которому нужна помощь. И в этом плане конечно наша помощь качественно отличается от помощи других.

Л.Горская

— А что, церковная благотворительность распространяется только на христиан?

В.Рулинский

— Совсем нет. Как раз об этом я тоже хотел сказать, у некоторых представителей других религий, насколько я знаю, прежде всего помощь оказывается конкретным представителям этой религии. У нас же естественно мы помогаем всем. Известная история в 2010 году, когда отдел по благотворительности приобрел квартиру погорелице одной мусульманке, семья мусульманская была в Казани, под Казанью. И это история про то, что мы помогаем вне зависимости от конфессиональной принадлежности того человека, которому помощь оказывается. Я думаю, что те бездомные, которые приходят к нам в многочисленные наши приюты и наркозависимые, которые тоже получают помощь в наших реабилитационных центрах, конечно же, большинство из них совсем не могут быть отнесены к людям воцерковленным. Скорее речь идет о том, что они возможно в процессе, например, пребывания в реабилитационном центре, придут к Богу, потому что – это, наверное, одна из составляющих реабилитационного процесса, чтобы человек понял свою немощь и обратился к Богу. Но, если он не придет – это его право, его выбор, его никто не заставляет приходить к Богу.

Л.Горская

— Я думала, Вы скажете: «Его проблема».

В.Рулинский

— Ну, в каком-то смысле и так.

Л.Горская

— Такой вопрос, вот Алексей пытался в начале Вас спросить к централизации. Это начиналось все местами локально.

А.Пичугин

— Один приход, другой приход.

Л.Горская

— Одна община, другая община.

А.Пичугин

— Один подвал, другой подвал.

Л.Горская

— С чего началась централизация, хорошо ли это и может быть – это связано с какой-то бюрократизацией, которая не всегда помогает хорошим делам? Или нет?

В.Рулинский

— Ну, мне кажется, что системной церковная помощь стала при святейшем патриархе Кирилле, после учреждения такой структуры помощи, связанной с учреждением при каждом крупном приходе должности штатного социального работника. Это важное такое начинание, которое непосредственно переводит часто инициативы в разряд общецерковного делания, в котором участвует каждый прихожанин, начиная от обычных прихожан, заканчивая патриархом, который, как известно, посещает социальные учреждения на Пасху и на Рождество каждый год после интронизации своей. И никогда не изменяет этому правилу. Это служение, которое вовлекает всех – архиереев, священников, монашествующих даже, не всегда конечно, но иногда и монашествующих, и конечно же прихожан мирян. И держится прежде всего на мирянах.

А.Пичугин

— А в каждом храме Москвы есть соцработник?

В.Рулинский

— В каждом крупном приходе. Я не могу сказать, что прямо в каждом-каждом.

М.Потокин

— Практически на самом деле, то есть, мы можем как сказать, о том, что есть просто приписные храмы, есть больничные храмы, есть храмы, где один храм центральный и несколько храмов к нему приписано, где служба совершается нерегулярно. Но во всех приходах самостоятельных есть социальный работник. Я бы хотел сказать немножко все-таки уточнить, что так прозвучало, что Церковь была разрушена в 1990-е годы. Церковь не может быть разрушена, она и не была разрушена, то есть были разрушены здания церковные.

А.Пичугин

— Общины.

М.Потокин

— И действительно – это большая проблема, потому что надо верующим где-то собираться для молитвы и поэтому, но сама по себе по духу Церковь была очень сильна в те времена. Почему люди собственно говоря к ней и потянулись.

А.Пичугин

— Ну, отец Михаил – мы это все в этом ключе понимаем, с одной стороны, с другой стороны, мы говорим о конкретных общинах, которых практически не было. Ну, несколько храмов в Москве, некоторые большие города вовсе без приходов, в некоторых областях, в некоторых республиках один храм на сотни километров. Здесь о создании какой-то благотворительной структуры, которая бы могла как-то действовать говорить сложно.

М.Потокин

— Ну это и было запрещено государством.

А.Пичугин

— Естественно, мы именно об этом.

М.Потокин

— Я вам хочу сказать, что вообще приходская взаимопомощь – это такое естественное явление, я с этим сталкиваюсь постоянно. Потому что мы говорим и о системной помощи, то есть о помощи, которую оказывает община через социального работника, через службы, через сестричества. Но есть и собственно говоря тот призыв евангельский о том, что нужно возлюбить ближнего своего. В действенном выражении он в частности происходит просто между прихожанами, взаимосвязь восстанавливается такая, которая позволяет им ухаживать друг за другом, за соседями. То есть это, я бы сказал, такая некая активная позиция по отношению к состраданию, к милосердию, к тому, что следует не просто услышать слово евангельское, а постараться его исполнить. Поэтому и проповедь священников, и проповедь патриарха, она во многом многим помогает изменить жизненную позицию по отношению к этому. Понимаете, мы же можем заниматься своими делами, вполне у нас хватает и работы, и семьи, и всего прочего, и совершенно не хватает времени. Поэтому, если мы куда-то хотим время отдать, нам следует убедить в первую очередь себя самих, что то, что я делаю – это просто необходимо, это нужно. Это и есть собственно жизнь, к которой меня призывает Евангелие. Если я хочу эту жизнь начать жить, я должен кроме веры еще и некие плоды, которые, как мы слышим с вами, что вера без дел мертва. И вот эти дела веры, они действительно непросто делаются. Я думаю, что наши задумки многие, остаются добрыми мечтами. А когда это воплощается в конкретное выражение, когда я пришел, помог, когда я что-то сделал сам, тогда действительно возникают совершенно иные уже взаимоотношения между людьми.

А.Пичугин

— А давайте смоделируем ситуацию, при которой человек, которому необходима помощь, ну, срочно нужны деньги – это не тот, кто годами стоит в подземном переходе и просит на билет до Тюмени, а реальный человек, с реальной проблемой, которому срочно может быть нужны деньги на операцию, предположим, но он совершенно не представляет, где их взять. Он приходит в большой храм, где есть социальный работник, что дальше? Задача социального работника направить этого человека куда-то, помочь ему, обратиться еще куда-то?

М.Потокин

— Я вам конкретную ситуацию расскажу. В один из приходов на севере Москвы в районе Крылатское, прошлым летом обратился за помощью бездомный. У этого бездомного, пока его кормили, выяснилось, что он болен и, что у него сухая гангрена руки и социальный работник, и прихожане собрались и отвезли его в больницу городскую. В городской больнице его оперировать не стали, сославшись на то, что нет документов и соответственно… предложили заплатить за операцию 30 000 за ампутацию руки.

А.Пичугин

— А там уже по-другому никак?

М.Потокин

— Сухая гангрена, она не быстрая, но там по-другому нельзя. Что делать? Пока мы пытались выяснять через начальство тоже что-то, связанное с департаментом и так далее, прихожане просто собрали 30 000 и отвезли повторно его в больницу. И там уже его приняли с 30 000 и соответственно операцию сделали, но человек остался жив. Хотя конечно, я понимаю, что это случай… но это реальный случай, это я не придумываю.

А.Пичугин

— Это помогла община, а конкретный пример с социальным работником на приходе, что он должен делать?

М.Потокин

— Вот именно социальный работник эту работу и возглавлял. То есть община… он не был на богослужении и это не объявлялось с амвона, что давайте соберем, не было времени. Собственно говоря, социальный работник обзвонил людей и сказал, что вот такая ситуация есть, надо собрать сейчас, потому что день-два-три, уже руку не надо будет отнимать.

А.Пичугин

— Соответственно этот человек должен представлять, кто в приходе может помочь в данной ситуации, в данный момент, кто может дать денег, или знает, где их достать очень быстро.

М.Потокин

— Так это и есть собственно говоря, одно из свойств этой работы. Люди, которые обращаются ко мне на приходе, желая помочь, я их отправляю к моему социальному работнику, который просто с ними устанавливает контакт, и он понимает, кто может и чем помочь. То есть это координация тоже всех наших усилий. Потому что безусловно есть люди, которые… один может посидеть с больным, другой имеет транспорт, на котором он может что-то привезти, или кого-то привезти, третий имеет средства. И каждый вносит свою лепту, но кто соберет все это воедино и, кто в конце концов выступит, как некий организатор? Не всегда у священника есть время этим заниматься, и потом, это я думаю, для священника не так просто, звонить прихожанам и спрашивать, не дадите ли вы денег тут на бедного.

Л.Горская

— Имеют ли социальные работники в целом и Ваш конкретно, представление о том, какие существуют благотворительные фонды, какие у них специализации?

М.Потокин

— Мы стараемся вообще проводить обучение социальных работников. И в рамках, кстати, отдела проходят для них курсы, причем курсы разной продолжительности и разной интенсивности. Поэтом, мы стараемся их всегда держать в курсе того, что происходит вообще вокруг, и в Москве, и в наших службах, и вообще в государственных даже структурах, какие есть возможности, где можно получить гранты, как эту можно сделать работу более эффективной. Поэтому, здесь мы постоянно стараемся их держать в курсе, насколько это возможно.

В.Рулинский

— Если говорить про ту ситуацию, которую описывал Алексей, по поводу ситуации, когда человек обращается, ему нужны средства на операцию, то конечно задача социального работника состоит в том, чтобы понять по документам, действительно ли эта помощь не может быть оказана из средств бюджета, то есть за счет средств государства. И если она может быть оказана, соответственно нужно предпринять необходимые действия. Эти действия в принципе достаточно понятны и социальный работник безусловно знает, какие действия необходимо предпринять. Если же действительно – эта помощь не может быть оказана из средств государства, то как раз знание о благотворительных организациях, благотворительных фондах, которые помогаю – это конечно то знание, которым он здесь оперирует. И нужно сказать еще о том, что православная служба «Милосердие», которая является такой церковной организацией, наверное, самой большой такой церковной социальной службой у нас в стране, есть специальная группа работы с просителями, которая как раз и занимается конкретными просьбами о помощи, просьбами в основном о лечении и собирает средства на сайте miloserdie.ru, собираются средства и два, и три миллиона. Все, что необходимо человеку, обычно удается собрать благодаря опять же пожертвованиям обычных людей, которые заходят на сайт miloserdie.ru и просто жертвуют, кто сколько может – кто сто рублей, кто тысячу, кто несколько тысяч. И может подписаться на регулярное пожертвование как раз в пользу православных социальных проектов.

 

А.Пичугин

— Протоиерей Михаил Потокин – председатель комиссии при Епархиальном совете по церковному социальному служению Москвы, настоятель храма Входа Господня в Иерусалим в БирюлевоВасилий Рулинский – кандидат исторических наук, пресс-секретарь Синодального отдела по церковной благотворительности Русской православной Церкви. Как готовят социальных работников, есть ли какие-то курсы специальные? Если есть, чему там людей учат. А я так понимаю, что это довольно сложная работа, в том числе и с документами – это бюрократия, к которой далеко не все приспособлены. Казалось бы, многие, кому-то может быть хотят помогать, но, когда сталкиваются с реалиями, тут за голову в пору хвататься.

В.Рулинский

— Да, курсы есть, они ведутся с 2011 года нашим отделом. Это курсы сначала мы ввели на платформе вебинаров – это дистанционное обучение. Сейчас на другой платформе, но так, или иначе, эти курсы позволяют обучить достаточно большое количество людей практически на всем пространстве России, даже у нас есть слушатели из США, из других стран, те люди, которые тоже заинтересованы в развитии социального служения на конкретных приходах. Ведут занятия русские специалисты у нас по церковной социальной деятельности. Также мы приглашаем светских специалистов. Достаточно уважаемых руководителей различных благотворительных организаций, которые делятся самыми лучшими практиками в сфере социального служения и потом мы естественно не только проводим эти занятия, но и получаем обратную связь и потом просим сделать непосредственно в том месте, где человек живет, где он работает, тот социальный проект, который он сам захотел сделать на основании услышанного, на основании увиденного. И этот социальный проект он нам присылает, описание его, реализацию мы смотрим и после этого наш профильный специалист, руководитель направления Синодального отдела по благотворительности, у нас несколько направлений в зависимости от сферы деятельности церковной, он оценивает качество этого проекта и после этого выдается сертификат, который выдается вместе с Православным Свято-Тихоновским гуманитарным университетом – это аккредитованное учебное заведение наше и поэтому, в общем, это работает.

А.Пичугин

— Это дополнительное образование?

В.Рулинский

— Да, в рамках дополнительного образования, эти курсы прошли уже, не побоюсь этого слова, уже тысячи людей, может быть даже больше десяти тысяч. Сейчас просто цифр под рукой нет, но это действительно очень много людей.

Л.Горская

— Вопрос добрых дел и их огласки - очень интересный вопрос. И вроде бы, поправьте меня, если нет так, из Евангелия следует, что добрые дела нужно делать тайно.

М.Потокин

— Совершенно верно.

Л.Горская

— Но при этом перед нами пресс-секретарь отдела по церковной благотворительности.

В.Рулинский

— Мне нужно элиминироваться, видимо, после этих слов?

Л.Горская

— Как это сочетается и вот, пожалуйста, давайте это обсудим. Понятно, что я сейчас сильно-сильно утрировала, но тем не менее, проблематика ясна.

М.Потокин

— Я считаю, что да, тут у этой проблематики, мне кажется, два есть аспекта – личный и общественный. С точки зрения личного, мне кажется, действительно, сохранение в тайне каких-то добрых дел, ну или хотя бы их масштаба и всего прочего, оно имеет смысл. О чем я говорю? Если я лично кому-то помогаю, то мне кажется, не стоит об этом говорить. Ну или с другой стороны, есть общий опыт, который мы имеем уже в Церкви. Зачем мы этот общий опыт оглашаем – не для того, чтобы нам сказали, что мы прекрасные и мы такие хорошие, а чтобы помочь привлечь людей. То есть, это возможность человеку услышать, что есть такой путь, мы его привлекаем на этот путь. Но лично, когда он потрудится, мы не будем кричать, что ты столько-то пожертвовал, ты столько-то помог и так далее и так далее. Человеку это действительно может вред нанести, потому что мы сами понимаем, что самолюбие, которого никто не лишен из нас, оно всегда стоит за каждым добрым делом и желает тебя похвалить. А уж тем более мы знаем, что с духовной точки зрения – это представляет некую опасность для человека, это можно в прелесть такую впасть, что я хороший. Здесь на самом деле конечно Церковь внимательно всегда относится, в первую очередь, к духовному состоянию человека. Мы знаем, что и Серафим Саровский, и я недавно нашел у Иоанна Кронштадтского очень хорошее выражение по поводу того, что те добрые дела, которые мы делаем, они должны быть сопряжены с очищением сердца, то есть это должно быть сопряжено с нравственным возрастанием человека. Иначе они оказываются бесполезными. Я не помню точно цитату, но у Иоанна Кронштадтского это есть в книжке «Моя жизнь во Христе». А Серафим Саровский говорит в беседе с Мотовиловым о том же, что добрые дела наши, они должны быть для Христа делаемы. Но при этом однако он признает, что начало могут положить добрые дела, духовному пути человека, приводя при этом в пример Корнелия Сотника, который будучи некрещенным, как бы за добрые дела он получил возможность быть оглашенным от апостолов и принять крещение. Во всяком случае, все то вкупе, можно рассматривать так, что лично для человека для каждого желательно все-таки оставлять его доброе дело в тайне хотя бы от других. А что касается общественных добрых дел, когда это мы оглашаем как некий, не непосредственный, а опосредованный опыт. То есть это опыт Церкви, опыт общины (какой общины, мы не указываем), опыт человека верующего. Мы можем об этом сказать, потому что это действительно важно для других, услышать, что такое существует и такой путь – это тоже есть путь духовной жизни, то есть это путь церковного служения для многих людей, между прочим, которые желают участвовать в церковной жизни. Ну как, в богослужении не все могут участвовать, правда? А у человека накопилось, душа его требует действительно что-то… выразить тот потенциал внутренний, который в нем заложен. И через сострадание человек себя выражает и участвует действительно – это тоже богослужение. Если вспомнить апостолов, да, они же тоже всегда носили с собой казну для помощи нищим. Это тоже богослужение. Поэтому здесь… но сказать о том, что конечно нужно лично каждого прославлять, кто совершил такое доброе дело… Мало того, я могу привести цитату из святителя Игнатия Брянчанинова, который очень прекрасно и точно сказал, что истинная праведность всегда пройдет по жизни незамеченной.

В.Рулинский

— Очень хорошие слова. А можно добавить на этот счет?

Л.Горская

— Нужно добавить.

В.Рулинский

— Отец Михаил сказал о такой духовной стороне этого вопроса, я скажу, простите, немножко о мирской. Дело в том, что на церковные социальные проекты нужны деньги – это достаточно такое… мы об этом может быть не очень любим говорить, но это так.

Л.Горская

— Считается, что об этом как-то неприлично говорить, особенно, если ты к Церкви имеешь отношение, как-то не надо о деньгах.

В.Рулинский

— Да, например, у Церкви четыре тысячи социальных проектов, больше четырех тысяч. 95 приютов для бездомных, больше 70 реабилитационных центров для наркозависимых, 46 приютов для мам по всей стране, от Петропавловска-Камчатского до Калининграда и так далее. На все это нужны средства. Это не просто, кто-то что-то захотел, такая частная инициатива, как мы сейчас может быть немножко поговорили в начале программы – это системная работа. Это значит психолог в штате, это значит охранник в штате, потому что нужно, чтобы это все как-то функционировало. Это значит, что должны быть социальные педагоги, чтобы занятия проводили и так далее. Это такая системная работа, эти люди должны получать зарплату, у них есть семьи. И понятно, что если мы не будем рассказывать об этой социальной деятельности церковной, то и люди не смогут даже узнать и не смогут никак поддержать эту деятельность. А это очень важно для нас, особенно, если мы говорим о той сфере, связанной с наркозависимостью, или связанной с помощью мамам, которые на грани аборта находятся. Без вот этой поддержки очень сложно представить дальнейшую деятельность. И к слову о евангельских словах, я просто хотел дополнить отца Михаила, мне кажется, что конечно мы знаем слова Христа, связанные с тем, что правая рука не должна знать, что делает левая. В то же время, есть слова тоже Христа, в Евангелии они написаны, что, да просветится свет ваш при человеке, да видят добрые дела ваши и прославят Отца вашего небесного. Эти слова тоже там есть их можно понимать в том числе и про тот рассказ покойной о каком-то служении, которое не противоречит принципу отца Иоанна Кронштадтского о том, чтобы это служение было посвящено Богу.

М.Потокин

— Добрые дела отца Иоанна Кронштадтского знала вся Россия, между прочим. Богадельни и дома трудолюбия, которые он организовал, о них все между прочим прекрасно знали, и жертвователи в том числе были довольно большие отцу Иоанну, потому что ему доверяли многие средства, знали о том, что эти средства пойдут в том числе и на его благотворительные дела, которые он само организовал и очень много помогал. Поэтому здесь конечно мы…я имел в виду другое. Понимаете, личное – это значит то, что я как бы лично… когда мы говорим о проекте церковном, или проекте вообще любом даже, он должен конечно иметь средства. И потом, вы знаете, вы привели Евангелие, мне всегда казалось так, что просветятся наши дела, но не я их буду светить, понимаете. То есть тогда, когда придут ко мне и скажут: «Вот ты молодец, смотри, как ты». Или я приду и скажу: «Посмотрите, какой я молодец». Есть разница?

В.Рулинский

— Конечно.

М.Потокин

— То есть наши дела свидетельствуют за нас самих – это плоды духовной жизни, поэтому, если дела наши свидетельствуют, и они оказались открытыми, ну как, тогда уж не скроешь и светильник поставляют наверх и не ставят под спудом, все так и есть. Но если я сам начинаю об этом говорить первый, то очень, понимаете, просто скатиться к той ситуации, в которой оказались фарисеи, когда дел уже не было, а слова остались.

В.Рулинский

— Есть здесь еще один аспект про который хотелось бы сказать. Этот аспект связан с подходом, как мы говорим о церковной социальной деятельности. Обычно мы говорим не о тех людях, которые сделали тот, или иной проект, а прежде всего о тех подопечных, тех нуждающихся, которые эту помощь получают. Об их историях жизни, о том, как они в той жизненной ситуации, например, будучи бездомными, возвращаются в общество. Это история про то, как человек проходит этот путь. И, наверное, и представителям СМИ именно этот аспект прежде всего интересен, поэтому мы работаем и акцентируем внимание именно на нуждах людей.

Л.Горская

— Я не успела спросить отца Михаила, что он ответит, если к нему придут и скажут, какой он молодец?

М.Потокин

— Ну я не знаю даже, понимаете, настолько хочется, чтобы пришли. Я боюсь, что сейчас скажу что-нибудь и не придут.

А.Пичугин

— А мы продолжим через минуту вместе с Василием Рулинским – пресс-секретарем Синодального отдела по церковной благотворительности Русской православной Церкви. И протоиереем Михаилом Потокиным – председателем комиссии при Епархиальном совете по церковному социальному служению Москвы. Лиза Горская, я – Алексей Пичугин, через минуту снова в этой студии.

 

А.Пичугин

— Возвращаемся в студию светлого радио сегодня здесь Лиза Горская, я – Алексей Пичугин и вместе с нами - Василий Рулинский – пресс-секретарь Синодального отдела по церковной благотворительности и протоиерей Михаил Потокин – председатель комиссии при Епархиальном совете по церковному социальному служению Москвы. Вы упомянули, Василий, за несколько минут до перерыва о том, что очень важен фактор денег, все равно, от этого никуда не денешься. И есть спонсоры, жертвователи, благотворители. Я правильно понимаю, что Церковь отделена от государства и соответственно ни на один проект, который вы реализуете, от государства ни копейки не получаете?

В.Рулинский

— Не совсем так, мы участвуем наравне с другими организациями – общественными, некоммерческими организациями в различных конкурсах и также, как они, в равной борьбе, грубо говоря, участвуем и получаем, если мы выигрываем эти конкурсы – получаем средства от государства, или от тех операторов этих грантовых конкурсов государственных, которые эти средства предоставляют. Не могу сказать, что этих средств хватает на всю деятельность. Безусловно – это все-таки пока совсем небольшой процент от реальных наших нужд. Очень большую роль играют частные пожертвования крупных бизнесменов, либо простых людей, у кого денег не так много. Здесь все-таки речь идет о том, что у нас в России та модель взаимодействия Церкви с государством, которая пока не сопоставима, наверное, с европейской моделью. Например, в Германии, государство финансирует больше 50% всех церковных социальных инициатив. Но там просто Церковь выступает таким что ли одним из главных социальных учреждений в стране.

А.Пичугин

— Я подозреваю, что там это происходит еще и постольку, поскольку практически все платят свою определенную десятину за принадлежность к той, или иной конфессии и это из этих денег идет.

В.Рулинский

— Там есть действительно налог, которые протестанты платят Протестантской Церкви, католики – Католической. Была даже дискуссия в свое время, которая была связана с тем, что, я так понимаю, немецкое государство предлагало православным такой налог, но я так понимаю, что там был отказ – православные отказались от такой модели. Наверное, она действительно не соответствует нашим принципам, подходам к этим взаимоотношениям и прежде всего ждем доброй воли человека, а не просто какой-то систематической истории. Хотя конечно – это иногда конкретным частным инициативам системная государственная поддержка конечно бы не помешала.

А.Пичугин

— А стабильность при этом какая-то возможна у нас здесь в России в плане церковной благотворительности? Потому что кризисы с завидной регулярностью происходят.

Л.Горская

— Чего уж тут завидного, Алексей?

А.Пичугин

— Ну, не знаю, может быть кому-нибудь завидно.

Л.Горская

— Я бы сказала с регулярностью достойной лучшего применения.

А.Пичугин

— Хорошо. Происходит кризис и соответственно люди, которые до этого довольно активно участвовали в помощи вашим проектам, они не имеют больше такой возможности продолжать финансирование и что?

В.Рулинский

— Да, такая ситуация, к сожалению, встречается. В первый раз мы с этим столкнулись в 2008 году – наша крупнейшая социальная церковная служба – служба «Милосердие» как раз тогда была инициирована ею такая программа под названием «Общество друзей Милосердия». Крупный бизнес ушел, потому что в бизнесе нет денег и поэтому финансировать церковную социальную деятельность больше они не могут и пришлось обращаться, ну как пришлось, мы очень рады, что возможность такая появилась и мы смогли обратиться больше к тем людям, которые не располагают большими денежными средствами, но они тем не менее тоже хотят сделать доброе дело и таким образом возникло «Общество друзей Милосердия». Принцип его очень простой – понемногу от многих. Это спасает жизни. И люди могут подписаться на регулярное пожертвование – это может быть сто рублей, двести, триста, тысяча, и таким образом стать другом Милосердия. Человек, который не только сопричастен каким-то добрым делам, ну он реально помогает. Пусть, ты можешь сто рублей пожертвовать – ок, можешь пожертвовать тысячу – тоже хорошо и таких друзей Милосердия на сегодня уже больше 8 000 у службы «Милосердие», если я не ошибаюсь, и они дают такую подушку безопасности, потому что мы уверены в завтрашнем дне более, или менее. Наши проекты в одночасье совсем не закроются, если уйдет крупный бизнес, который поддерживает те, или иные начинания. И эта история очень важна для нас и я так понимаю, что все благотворительные организации России именно к этим регулярным пожертвованиям сейчас и приходят – это идея общая.

А.Пичугин

— Стабфонд свой формируют.

В.Рулинский

— Условно, да, конечно, так можно назвать, наверное.

М.Потокин

— Мне кажется, все-таки важно, как можно больше людей привлечь к этому служению. Потому что смысл не только в том, что мы помогаем близким –это первое, но второе, все-таки мы помогаем сами себе. То есть мы становимся немножко другими, иными, мы меняемся. Не только мы меняем мир, которому мы помогаем, есть больные, страждущие и так далее. Но человек, который вообще-то говоря, сопричастен состраданию, он меняет и тех, кто его окружает. Поэтому эта малая лепта незаметна, но она на самом деле, как малое зерно, которое может быть потом изменит и то, что происходит у нас среди людей.

Л.Горская

— А потом, наверное, еще бывает, что человек помогает сам себе, потому что многие люди сейчас страдают от того, что подозревают свою жизнь в отсутствии смысла, свое существование в какой-то бесцельности, где-то мучает совесть, на что-то больно смотреть, а тут как бы реально возможно делать однозначно хорошие дела, так?

М.Потокин

— Ну это как в Евангелии собственно говоря сказано о том, что если мы сами должниками оказываемся перед господином, то уж нам то долги простить надо малые, поскольку мы чувствуем свои собственные большие. Но на самом деле – это удивительно. В 2011 году, по-моему, был сбор средств церковных на помощь Японии после землетрясения и тогда эти списки людей, кто помогал, оказалось, что в основном, довольно большую помощь собрали не корпорации и не большие спонсоры, не какие-то предприятия, а именно люди.

Л.Горская

— В России?

М.Потокин

— Да, в России. Коснулось людей это, то есть настолько… А это ведь сострадание дорогого стоит. То есть можно сказать, что человек действительно сделал от сердца, не ради политики, или чего-то еще. И это удивительно, что люди в такой массе могут проявлять сострадание. То же кстати самое было во всех других больших катаклизмах, которые у нас на территории страны случались – пожары лесные, наводнения…

В.Рулинский

— Пожары 2010 года.

Л.Горская

— Крымск, наверное.

М.Потокин

— Да, Крымск. Понимаете, огромное количество людей выразило сострадание – это все-таки такое движение души, но когда не от одного, не от двух, не от трех, когда это тысячи людей. Понимаете, это немножко меняет и всю ситуацию. То, что было, когда было землетрясение в Армении, то, что было, когда…страшные эти истории…

Л.Горская

— Спитак имеется в виду?

М.Потокин

— Да, Спитак. Тогда, понимаете, всколыхнуло всех это и это собственно говоря, наверное, показывает некий градус человечности нашей, когда наконец мы можем оставить все обыденное, все то, обычно чем мы окружили себя и живем в этом быту, которым мы дышим и увидеть мир больше, чем мы его представляли из окна своей квартиры, или рядом супермаркет и все остальное. То есть здесь этот Джонн Донн «По ком звонит колокол», оно очень так, что он звонит по тебе. То есть здесь такая ситуация очень, мне кажется, важная для человека. Это немножко пробуждает и многих людей пробуждает и дальше к духовной жизни, когда он наконец почувствовал, что такое, ведь это значит, что я не одинок, что я почувствовал к другому человеку, которого даже не знаю, что ему надо помочь. То, что случилось с милосердным самарянином – человек оказался не один, а этого уже достаточно. Уже достаточно, что тебе кто-то сопереживает, что за тебя кто-то молится, что тебе кто-то часть своего сердца отдал. Вот эта возможность людей, переживать за других, то, что она есть, мне кажется – это тоже свидетельствует о том, что люди живы именно с точки зрения духовной и очень склонны к тому, чтобы все-таки не оставлять близких своих без помощи. Хотя мы видим конечно, что это такие катастрофы, которые уносят много жизней и это довольно страшное явление. Но слава Богу, что у нас много людей, которые откликаются и помогают.

Л.Горская

— Чтобы проявить доброту, милосердие, обязательно нужна катастрофа, или наша повседневная жизнь таких необходимостей массу предоставляет?

М.Потокин

— Вы знаете, я хочу сказать, что самое первое и, наверное, самое трудное дело милосердия, которое мы можем совершить, не связано даже с финансами, не связано с помощью. Вы знаете, мне кажется, что вообще простить кого-то, обидчика своего простить – это вообще-то говоря, дело милосердия. А вот это трудно сделать и для духовной жизни – это первое, с чего мы кстати ее начинаем. Поэтому, перед Великим постом Прощеное воскресенье. Поэтому здесь не только действие какое-то физическое, или целенаправленное. Что значит, простить человека – значит между вами другие отношения устанавливаются. То есть, здесь есть очень много таких внутренних вещей, которые мы с вами не всегда на них обращаем внимание, а на самом деле они существенные для духовной жизни.

В.Рулинский

— Если позволите, по поводу катастроф. Вы знаете, катастрофы, которые случаются и в которых пострадавшими оказываются очень многие люди – это естественно не единственный повод, когда мы можем начать делать добрые дела. На самом деле катастрофы личного плана случаются каждый день, и они случаются и в психоневрологических интернатах, где люди находятся просто в ужасающих условиях, и в детских домах для детей инвалидов, и в других социальных медицинских учреждениях. Особенно в тех случаях, если человек остался без помощи родственников, если они совершенно о нем забыли и не ухаживают, а у него начинаются пролежни и все такое – это действительно очень страшные вещи. И конечно в этом случае помочь – это действительно может быть даже более ценно, чем помочь в той ситуации, когда случилась какая-то глобальная катастрофа, помочь конкретному человеку.

М.Потокин

— Слава Богу, они не часто все-таки эти катастрофы.

Л.Горская

— Но регулярно тоже, к сожалению.

М.Потокин

— Ну, к сожалению, да. Но так мир устроен.

А.Пичугин

— Давайте поговорим о проектах, которые… к конкретике перейдем, о проектах, которыми занимается отдел по церковной благотворительности. Я открываю ваш сайт www.diaconia.ru. Здесь с правой стороны просто раздел с новостями. Вот в Москве, например, начинает работу центр по трудоустройству бездомных людей. Мне просто кажется, что у наших слушателей может возникнуть ощущение, что мы какую-то воду льем, говорим о чем-то в общем. А вот конкретно – в Москве начал работать центр по трудоустройству бездомных людей. У нас в этой студии были представители, пару раз мы встречались с организаторами дома трудолюбия «Ной», были еще люди, которые занимаются трудоустройством бездомных. А что за проект, который сейчас я так понимаю, курирует «Милосердие», что это такое, что делают?

В.Рулинский

— К этому проекту мы шли достаточно давно и в начале, как вы знаете, я начну издалека, если можно, в начале 2000-х по Москве курсировал автобус «Милосердия», тот автобус, который спасал…

А.Пичугин

— Уже не курсирует сейчас.

В.Рулинский

— Да, сейчас уже проект видоизменился. Автобус спасал от замерзания на улице бездомных людей в огромном количестве. Все, кто помещались собственно в автобус, он их и спасал. После того, как мы успешно работали, несколько лет, московский департамент соцзащиты решил перенять этот опыт и организовал подобный проект и обеспечил в принципе Москву достаточным количеством таких автобусов. И мы поняли, что этот автобус уже не нужен и переориентировались на работу с профилактикой бездомности. Организовали во дворе Синодального отдела по благотворительности такую палатку, она называется «Ангар спасения». Туда приходят бездомные. Сначала они приходили ночевать там и особенно в зимний период количество было просто зашкаливающим – это было больше ста человек иногда.

А.Пичугин

— Все равно я думаю, что их больше гораздо в Москве.

В.Рулинский

— Безусловно, просто мы делали, что могли, скажем так. Таких мест, где бездомные могли переночевать особенно зимой в Москве не хватало, естественно эта палатка была очень востребована. Потом опять же московские власти, департамент соцзащиты увидели действительно реальность этой проблемы и организовали больше мест в своих центрах социальной адаптации, получше условия организовали там и бездомные стали приходить туда в большем количестве и эта проблема была снята. После этого мы переориентировались на то, чтобы сделать эту палатку уже дневным таким центром, куда бездомные могут прийти решать свои социальные вопросы – помыться, постричься, пообщаться с социальным работником, который поможет и восстановить документы, и безусловно очень важная часть нашей работы – это отправка домой на родину. Бездомные вроде как у них нет дома, потому что они бездомные, но конечно мы понимаем, что где-то дом был, либо какие-то люди связаны с этим человеком, какие-то родственники, друзья, знакомые и таким образом мы находим те социальные связи, контакты, которые помогают человеку вернуться полноценным человеком в общество. И если у человека есть родные, есть близкие и они готовы его принять, мы связываемся с ними, покупаем ему билет за наш счет в то место, куда ему нужно приехать и где его ждут, мы об этом договариваемся. И таким образом удается не только помочь, уже закоренелым, если можно так сказать, бездомным, но и тем людям, которые только-только первые дни находятся на улице, просто попали в какую-то трудную жизненную ситуацию и они не становятся бездомными благодаря нашей помощи.

 

А.Пичугин

— Василий Рулинский – пресс-секретарь Синодального отдела по церковной благотворительности Русской православной Церкви и протоиерей Михаил Потокин – председатель комиссии при Епархиальном совете по церковному социальному служению Москвы. Где-то я видел, я к сожалению, сейчас не вспомню точные данные, это даже не статистика, это какое-то исследование о том, что если человек бродяжничал больше месяца-двух, то он уже не сможет вернуться.

Л.Горская

— Это нам здесь в студии говорили.

В.Рулинский

— Да, к сожалению специалисты даже говорят о более коротком сроке. За две недели человек уже утрачивает основные навыки социальной жизни, которые необходимы для нормального существования в социуме.

Л.Горская

— Так быстро? Да не может быть!

В.Рулинский

— К сожалению, так говорят.

М.Потокин

— Дичают. Помните дикого помещика?

А.Пичугин

— Только хотел сказать, Салтыкова-Щедрина.

В.Рулинский

— К сожалению, так и особенно важно в первые эти дни оказать ему помощь, отправить его туда, где его ждут. Это очень важно, это принципиально важно именно в эти дни. Если говорить о центре по трудоустройству, о котором шла речь у нас несколько минут назад – это работа только начинается. Задумка такая – бездомный человек, если он способен и готов к возвращению в общество, к сожалению, таких не так много, как нам бы хотелось. Если он готов к этому, мы предлагаем ему проверенные вакансии тех людей, которые готовы принимать бездомных на работу. Пытаемся договариваться с этими людьми, я имею в виду, с работодателями и отправляем их туда, где они могут устроиться. Но опять же иногда речь идет о том, чтобы бездомный, увидев различные вакансии понял для себя, что может быть ему в Москве и не удастся устроиться и у него усилилась мотивация вернуться домой. Потому что не всегда люди готовы возвращаться домой сразу же.

А.Пичугин

— С домой тут очень разные бывают случаи, бывает, что это моногород, о которых в последние годы много говорят, где вообще нет никакой работы, потому что предприятие, которое этот моногород образовывало, или воинская часть, просто этого всего уже не существует, возвращаться там…

В.Рулинский

— Да, к сожалению такие ситуации тоже бывают.

Л.Горская

— Я все переживаю, что за две недели можно одичать. Если бы это было так, мы бы из отпуска дикими возвращались абсолютно.

А.Пичугин

— Но ты же из социума не выпадаешь, когда ты в отпуске.

Л.Горская

— Смотря какой отпуск.

В.Рулинский

— Вы не живете на вокзале в этот момент.

М.Потокин

— Вот кстати надо предложить.

А.Пичугин

— Елизавета?

Л.Горская

— Отпуск на вокзале вы мне предлагаете провести? Предлагайте.

А.Пичугин

— Смотрите, получается, что, когда мы видим человека без определенного места жительства, который, как нам кажется, уже годами живет на улице, вполне возможно, несмотря на весь его внешний вид, а все его бродяжничество – это месяц, полтора.

В.Рулинский

— Вполне возможно.

Л.Горская

— Помнишь, была история сравнительно недавно, как в Казахстане какой-то человек, похожий на бомжа сидел рядом с торговым центром на скамеечке и там женщины обратили внимание, что он сидит, не ест, не пьет, никуда не ходит. Подошли его накормить, оказалось, что он из плена какого-то сбежал.

А.Пичугин

— И вообще ученый.

В.Рулинский

— Здесь надо сказать, что бездомные иногда любят фантазировать и к этому тоже стоит относиться.

А.Пичугин

— Там была не фантазия.

Л.Горская

— Там то он был в розыске.

В.Рулинский

— Я понимаю, но иногда такое бывает, они могут рассказывать. Особенно любят они это делать, когда приезжают какие-то съемочные группы, рассказывать, сколько у них лежит денег на счету, а сколько они могли потратить на то, на се и так далее.

А.Пичугин

— Вы знаете, у меня был такой случай, у моего коллеги, практически у меня. Он познакомился с бездомным в центре Москвы, бездомный про себя много чего рассказал интересного, что у него и квартира здесь в центре большая и вот только он бродяжничать недавно начал и денег у него, простите, на пиво, это в давние времена было, когда это везде продавалось в ларьках, и была ему куплена эта бутылка пива, и вот он долго благодарил, а потом они встретились еще раз, он ему еще чем-то помог. Выяснилось, что у него действительно квартира в центре Москвы огромная совершенная, отличная работа, он очень обеспеченный человек, даже не буду говорить, известная личность, просто забомжевал. Он поссорился с женой, хлопнул дверью, ушел и вот… А потом я видел этого человека, он приходил, его мой коллега приводил к нам на работу, в идеальном белом пиджаке, костюме, который стоит, как несколько наших зарплат тут вместе взятых… ну вот такая ситуация.

Л.Горская

— Все задумались. Да, так часто бывает. У меня на глазах, буквально в доме, в котором я живу, два брата не смогли найти общий язык. Старший пил, младший нет, но семья в целом была неблагополучная. Старший бил младшего, младший ушел из дома и стал бомжом. И он погиб. Он в какой-то момент перешел эту черту и действительно стал асоциальным. И его пытался кто-то из тех, кто его с детства знает, брать на дачу в качестве работника и так далее, но это ни к чему не привело, он исчез, все, нет человека. Да объективные, наверное, обстоятельства, то есть он оказался слабее этих обстоятельств, его за это нельзя осуждать.

А.Пичугин

— Мы же не осуждаем.

М.Потокин

— Человеческий конфликт еще к тому же мы видим. Это кстати у меня тоже часто в опыте общения с бездомными, выясняется, не с их слов, а выясняется, что их бездомность – это результат какого-то конфликта, связанного с жилплощадью, с квартирой, семейные ссоры и так далее, и так далее. Они сопряжены конечно, отягчаются часто и пьянством, и другими пороками.

В.Рулинский

— Это уже последствия.

М.Потокин

— Нет, бывает, что это на фоне все. Но в принципе такой конфликт человеческий он часто лежит в основе того, что человек погибает. То есть мы иногда не думаем о последствиях того, что мы делаем. Вы сказали, что вот они поссорились, он ушел и он погиб. И в гибели его виновны те на самом деле, не непосредственно конечно, которые выгнали его, которые оставили его на улице, или которые оставили его в одиночестве.

А.Пичугин

— У нас не так много времени остается, а давайте еще пару-тройку проектов обсудим. Вот Церковь открыла в Тюмени центр помощи мамам и нуждающимся семьям – что это такое?

В.Рулинский

— Речь идет о том, что сейчас по благословению святейшего патриарха Кирилла по всей Церкви в разных епархиях открываются такие центры гуманитарной помощи. Это очень важная инициатива, связанная с тем, что в 2016 году накануне дня защиты детей святейший патриарх обратился ко всем верующим, во всех храмах его послание было зачитано, с просьбой поддержать тех женщин, которые находятся на грани совершения аборта, на грани убийства ребенка, именно в день защиты детей – это особенно актуально. И было собрано около 39 млн рублей и на эти средства, которые поступили в наш Синодальный отдел, был организован конкурс по распределению этих средств. И поступило очень много заявок со всех регионов, со всех епархий и сейчас мы отправили в около 50 епархий уже средства, эти центры гуманитарной помощи открываются. На сегодня по самым скромным подсчетам – это около 80 церковных центров гуманитарной помощи. Но поскольку их количество увеличивается с каждой неделей, так скажем, 2-3 новых церковных центра гуманитарной помощи открываются в разных регионах, то конечно мы думаем, что, наверное, к концу 2017 года — это число превзойдет и сто, и, наверное, больше будет таких центров гуманитарной помощи. Что это такое – это склад, где есть все, что нужно человеку, который попал в какую-то трудную жизненную ситуацию – одежда, коляски, кроватки, все, что нужно и женщине нуждающейся, и многодетной семье, куда может любой человек прийти и получить все бесплатно, вне зависимости от того, какой у него статус, какой он религии принадлежит и так далее.

А.Пичугин

— А как-то надо доказывать свое бедственное положение?

В.Рулинский

— В том то и дело, да, что государству надо доказывать, у нас более спокойный подход, если у тебя нет каких-то справок, то это не является основанием, чтобы тебе отказать в помощи. И конечно у нас помимо этого, помимо этих церковных центров гуманитарной помощи, за пять последних лет было создано свыше 40 церковных приютов для женщин. Это уже более серьезные проект в каком-то смысле, он предусматривает возможность для женщины жить в течение нескольких месяцев, иногда даже больше, в течение года, если у нее нет своего жилья, либо выгнал кто-то из родных жить вместе с ребенком, либо беременной. И социальные работники помогают ей в этом очень сложном периоде жизни и благодаря этому спасаются реальные жизни людей.

Л.Горская

— Это в каких городах есть?

В.Рулинский

— Это есть в 46 городах на сегодня, можно, наверное, перечислить основные, но это от Калининграда, до Петропавловска-Камчатского. В Москве, в Киржаче Владимирской области, в Костроме, в Иваново, в Ростовской области, там есть, по-моему, даже два, есть во Владивостоке несколько. Просто я сейчас…

Л.Горская

— Иркутск, Омск, Екатеринбург.

В.Рулинский

— Это основные так скажем города, по-моему, в Красноярске тоже есть. У меня просто перед собой списка нет.

Л.Горская

— А как найти их?

В.Рулинский

— Очень легко, у нас есть на сайте www.diaconia.ru - сайте Синодального отдела по благотворительности, есть база данных такой раздел. Там можно найти любой социальный проект, не только церковные центры гуманитарной помощи.

Л.Горская

— А этот как называется?

В.Рулинский

— А это называется приют для женщин. Его можно найти тоже очень легко. У нас есть раздел статистика на сайте и там заходим на раздел статистики и видим 46 приютов кликаем и получаем список полный с адресами, с телефонами руководителей и все, что необходимо для человека, чтобы туда обратиться.

Л.Горская

— Сейчас извините, я опять всех перебила, то есть женщина, которая находится в такой трудной жизненной ситуации, что она беременна, одна, ей не на кого опереться, или другие у нее трудности, она может прямо попытаться найти в своем городе такой… как он точно называется?

В.Рулинский

— Приют для женщин.

Л.Горская

— Позвонить, сказать: «Я такая-то».

В.Рулинский

— Да, как правило, информация о них есть в региональных СМИ. Конечно же о них пишут СМИ.

М.Потокин

— И в храмах.

В.Рулинский

— Конечно и в храмах обычно. То есть, если ты просто введешь в Яндексе необходимый набор слов: церковный приют для женщин в своем регионе, обычно он попадает сразу.

Л.Горская

— Вот вы мужчины такие интересные, если ты просто введешь… вы представляете себе женщину, которая беременная и еще в трудной жизненной ситуации?

М.Потокин

— А в храм, если она придет.

А.Пичугин

— Остается две минуты всего – последний вопрос. Была статья не так давно о том, как в одном из приходов, не помню где, в Москве, или не в Москве отгородили помещение, где нуждающимся раздавали одежду. Призывали ее собирать, а потом нуждающимся раздавали. Те, кто этим занимался, сделали такое наблюдение интересное – нуждающиеся стеснялись приходить, или как-то очень украдкой. А вот те, которые: «О, бесплатно дают, халява. Ну ка повыбираю ка я получше что-нибудь себе», - это совсем были не люди, которые действительно нуждались, у которых не было денег. Вот не боитесь ли вы, что такая же ситуация может быть и с нуждающимися действительно мамами, или детьми, для которых все вроде бы есть, а они стесняются, а вместо них придут: «О, в церкви бесплатно дают, пойду ка я себе выберу».

В.Рулинский

— Вы знаете, для того социальные работники и есть и поставлены, чтобы прежде всего стараться помочь тем, кто действительно нуждается.

М.Потокин

— Для того, они и обучены между прочим, чтобы уметь говорить с людьми и в частности понять, насколько человек адекватно оценивает степень сам даже… Поэтому здесь как раз системный подход помогает именно найти тех людей, которые действительно нуждаются.

А.Пичугин

— Будем заканчивать нашу программу. В конце только мы что еще не обсудили, наверное, как можно помочь?

В.Рулинский

— Помочь на самом деле достаточно просто, особенно, если нет времени зайти на сайт Синодального отдела по благотворительности, можно отправить смс на короткий номер 3443 и написать: «отдел сумма», например, «отдел 200» и это пожертвование очень поможет развитию церковной социальной деятельности.

А.Пичугин

— Василий Рулинский – пресс-секретарь Синодального отдела по церковной, кандидат исторических наук и протоиерей Михаил Потокин – председатель комиссии при Епархиальном совете Москвы по церковному социальному служению, настоятель храма Входа Господня в Иерусалим. Спасибо. Лиза Горская.

Л.Горская

— Алексей Пичугин.

А.Пичугин

— Всего хорошего, будьте здоровы!

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем