Светлыйвечер с Егором Пазенко (эфир от 16.06.2015)

У нас в гостях был актер Егор Пазенко.
Егор рассказал о том, как пришел в актерскую профессию, о своих работах в театре и кино, о том, как подходит к съемкам в фильме "Настоятель", где сыграл священника. Кроме того разговор шел о планах Егора снять фильм о святом воине - преподобном Илье Муромце.

Ведущие: Владимир Емельянов и Лиза Горская

В. Емельянов

— На радио «Вера» программа «Светлый вечер». В студии — Владимир Емельянов и Елизавета Горская. У нас в гостях актер Егор Пазенко.

Е. Пазенко

— Добрый вечер всем нашим радиослушателям!

Наше досье:

Егор Пазенко. Родился в 1972 году в Симферополе. В 1993 окончил школу-студию МХАТ. На данный момент сыграл более 10 ролей в театре и более 50 в кино. В художественном фильме «Настоятель» исполнил роль священника. За эту работу на Международном фестивале православного кино «Покров» получил приз за главную роль. Награжден церковным орденом святого преподобного Нестора Летописца второй степени.

В. Емельянов

— Хотелось бы сразу начать вот с чего. Вы сейчас в театре работаете?

Е. Пазенко

— Что касается театра, я сейчас в театре не работаю достаточно давно уже, наверное, с начала 2000. Я перестал работать в альма-матер, большом театре «Цитадель» и перешел тогда в другую область — стал колесить по странам и весям с антрепризами. Это продолжалось лет пять. А потом постепенно это все сошло на нет, по многим причинам. Во всяком случае, пока об этом не жалею, потому что мне нравится то, чем я сейчас занимаюсь. И больше всего люблю, это очень крамольное заявление, но мне больше нравится сниматься в кино, чем играть в театре.

Л. Горская

— А почему же крамольное?

Е. Пазенко

— Вы знаете, очень многие мои коллеги, практически все, говорят о том, что театр — это и есть настоящее искусство, а кино — это не только заработок, ты не можешь по-настоящему прожить...

Л. Горская

— Вроде как профанация.

Е. Пазенко

— Не то что профанация, нет, никто не относится к кино не серьезно, просто людям кажется, что театр для них важнее в жизни. У меня просто наоборот.

В. Емельянов

— Может быть, их просто не зовут в кино?

Е. Пазенко

— Нет, что вы, многие, я даже слышал очень известных актеров и актрис, которые говорили, что без театра не представляют своей жизни. Если им задавали вопросы. Ну и по телевидению видел интервью: «Если не дай Бог у меня не будет театра, то я не смогу существовать как актриса, поэтому легко готова, если предложат играть только в театре, то остаться там...» Может быть, я не нашел, может быть, у меня не было своего режиссера. Хотя я все-таки работал с Олег Николаевичем Ефремовым и действительно счастлив, что Господь Бог дал мне возможность пообщаться с таким мастером, но уже, к сожалению, он был в возрасте, и нельзя сказать, что у нас была серьезная, плодотворная работа вместе... Театр был большой, огромный коллектив... Он уделял нам время, но не так много. Может быть, я не нашел своего режиссера... Может быть, не было той роли, хотя я играл главные роли, в антрепризе много играл главных ролей. Но часто повторение одного и того же, к этому быстро привыкаешь. Почему я больше люблю кино, потому что это здесь и сейчас, и оно зафиксировано. Самое же интересное — это крупный план. В театре ты все равно несколько педалируешь, несколько даешь больше эмоций, нежели нужно. В кино ты не можешь соврать.

В. Емельянов

— Но в театре взаимообмен энергией.

Е. Пазенко

— Есть, конечно.

Л. Горская

— Интересная мысль, что в театре, я просто первый раз задумалась над этим, действительно все время общий план. Там нет этого укрупнения и так далее. И получается, что ты должен наращивать эмоцию, она даже может получиться искусственной, чтобы приблизить себя психологически к зрителю.

Е. Пазенко

— Я бы не назвал её искусственной, я бы назвал — профессионально увеличенной, гротесковой эмоцией, усилена... Ты должен сделать на 20%, а в театре... Если в жизни ты говоришь фразу, скажем: я люблю тебя. Ты её можешь на 20%, можешь тихо сказать, но в театре ты этого не можешь сделать, тебя должны и 20, 30, и балкон.

Л. Горская

— И ты говоришь на 200.

Е. Пазенко

— Или на 250.

В. Емельянов

— Это все технические моменты...

Л. Горская

— А в таком случае, сложно перестраиваться с театра на кино? Работать на камеру и на зрителя, насколько это разные режимы?

Е. Пазенко

— Ну поскольку, еще раз говорю, я достаточно давно не играю в театре, но вспомнить могу. Конечно, в этом нет серьезных сложностей. И уж заканчивая Школу-студию МХАТ, ты обязан и уметь играть в театре, и уметь играть в кино. Ты обязан сделать все.

В. Емельянов

—  А почему бы не разделить эти профессии? Сейчас же выдают дипломы, где написано «артист театра и кино». А не надо ли сделать так, чтобы в дипломе было написано «артист театра» или, если человек заканчивает ВГИК — «артист кино».

Е. Пазенко

— Думаю, у нас это невозможно. В нашей стране.

В. Емельянов

— А за рубежом такая практика есть?

Е. Пазенко

— Я думаю, что конечно. Во-первых, у них не так развита сама система высших учебных заведений. Я учился в Школе-студии МХАТ, но в кавычках у меня стоит «вуз». А у них же все-таки есть театральная школа, а есть какие-то школы, где учат чисто направленно кинематографическим приемам. У нас это в принципе достаточно все слито. Самая главное — это система Станиславского. И мне кажется, что это самое главное, чем отличается, не то что отличается, в чем плюс нашего актера, в том, что мы берем это от первоисточника, и уж тем более, когда я во МХАТе работал, заканчивал Школу-студию... Начиная с того, что играешь в массовке, играешь в костюмах, в которых Смоктуновский, например, или Качалов, фрак на себя надеваешь, понимаете?

В. Емельянов

— Они еще живы эти костюмы?

Е. Пазенко

— Конечно.

В. Емельянов

— Я думал, они истлели давно.

Е. Пазенко

— Нет, что вы? Все в запасниках МХАТа. И платье, в которых выходили старожилы мхатовской сцены, девушки рассказывали, что там были такие фамилии как Книппер-Чехова... Поэтому я думаю, что опыт важнее, чем обучение в институте.

В. Емельянов

— Это во всех профессиях.

Е. Пазенко

— Институт тебе дает базу, круг общения, настраивает тебя на правильный лад, а дальше — ты должен сам совершенствоваться и, я думаю, ничего плохого, когда люди, заканчивая наш какой-то вуз, едут потом поучиться немного где-то за границей играть в кино. Потому, что говорить, американская школа тоже очень хорошая. Они взяли все самое лучшее от нас, но я имею в виду, актеров американского кино есть очень много достойных представителей нашей профессии.

В. Емельянов

— Вот, что хотелось спросить. Вы же из актерской семьи, у вас и папа, и мама, актеры, артисты. Не могли бы вы подробнее рассказать, потому что вы родом из Симферополя, из Крыма, об этом мы тоже, чуть-чуть, правда, поговорим, но чуть попозже. Потому что, может быть, широкому кругу зрителей они неизвестны, а, может быть, известны по каким-то ролям. Как они отнеслись к тому, что вы продолжаете династию?

Л. Горская

— Потому что очень часто бывают родители против, что их дети разделяли их стезю.

В. Емельянов

— Это клише уже, что очень зависимая профессия, огромное количество искалеченных людей и судеб людских. И как Лиза говорить, многие родители против и они знают, о чем они говорят.

Е. Пазенко

— Я с вами согласен. И профессия действительно очень зависимая, поэтому, может, это еще один из факторов, почему я не играю в театре. Потому что там ты эту зависимость чувствуешь в десятикратном размере. В кубе.

В. Емельянов

— И в результате этой зависимости начинаются всякие гадости, подсиживания какие-то, наушничество...

Л. Горская

— Это есть везде.

Е. Пазенко

— Ну наверное. Это есть везде...

В. Емельянов

— Но в театре это вообще...

Л. Горская

— Ну давай дадим сказать Егору.

В. Емельянов

— Хорошо.

Е. Пазенко

— А телевидение — это вообще... Если говорить серьезно, то, вы знаете, расскажу, как все было, после 9-го, стоп, после 8-го, мы же учились тогда 8 лет, а потом люди шли в ПТУ. Многие мои товарищи хотели уйти в ПТУ учиться. И ушли. И я пришел и сказал: «Пап, я хочу стать наладчиком станков с числовым программным управлением или пойти... Там денег, знаешь, сколько платят 300 рублей или 350, только ты вышел... Или же локомотив водить». Надо отдать должное моим родителям, в первую очередь папе, который не сказал: «Что ты глупости говоришь, сынок». А который сказал: «Сынок, это очень хорошая идея. Но я тебя прошу, для меня сделай, ты поучись до десятого, потом ты меньше будешь учиться в этом техникуме и тебя быстрее возьмут. И если ты захочешь еще к десятому классу поступить на этот великий паровоз, то, конечно, ты пойдешь».

В. Емельянов

— Очень мудрое решение.

Е. Пазенко

— Слава Богу. И так получилось, что я и сам поменялся после 10-го класса и понемножку проникался профессией моих родителей. Я поехал с ними на гастроли. Мне было 16 лет и проработал несколько месяцев монтировщиком сцены.

В. Емельянов

— Ну как обычно.

Е. Пазенко

— Да. И я погрузился в это. Хотя я с детства был за кулисами, естественно, с детства на всякие гастроли мы ездили, в том же Крыму, о котором мы поговорим. Но тут я понял, что, наверное, это меня не только, не только мне нравится, но это может быть смыслом всей моей жизни, потому что я стал получать от этого удовольствие. Но что самое главное, тоже спасибо моему папе, за то, что он еще раз мудро, когда я готовился к поступлению, он все объяснил про профессию, о том, что это зависимая профессия, ты все знаешь, как мы жили, тоже не просто, и переезжали, и не всегда были деньги, но деньги были, Слава Богу, но больших не было в семье никогда.

В. Емельянов

— Если актер сугубо театральный, у него особо денег и нет.

Е. Пазенко

— Они и были сугубо театральными. Потом папа, правда, ушел, он был и распорядителем театра в Крыму, потом он был директором театра в Киеве и играл, создавал даже театр драмы и комедии в Киеве, он первый, на его руках это все было построено. Есть у него большая организаторская способность, но при этом он театр никогда не оставлял, все равно поигрывал какие-то спектакли. Что касается его решения, решение было за мной, но его благословения, он говорит: «Ну смотри, сынок, я тебе доверяю, но переживаю. И считаю нужным тебе оставаться в Киеве учиться, здесь у нас все схвачено, по крайней мере, будешь спать дома, в своей кровати». Я сказал: «Нет, батя, я хочу в Москву. Как-то я понял, что меня манит Станиславский, большие театральные школы».

В. Емельянов

— А Школа-студия МХАТ — это случайность?

Е. Пазенко

— Абсолютная случайность. Я потом в двух словах расскажу, если у нас будет на это время.

В. Емельянов

— У нас будет время, конечно.

Е. Пазенко

— Честно говоря, спасибо папе еще за то, что он решил, что нам готовиться вместе не стоит. Потому что ни его, ни моих нервов не хватит на это. Я имею в виду отрывки... Я немного стеснялся его, как ни странно. И опять же спасибо уже сейчас, к сожалению, покойному дяде, как раз вот он, он известный актер, он народный артист Украины, Анатолий Федорович Пазенко, он профессор театрального института Карпенко-Карого был и снимался... он сыграл всех Ватутиных (?) в советском кино. Если посмотреть фильмы советские про войну, то, в основном, он играл Ватутина. И так далее...

В. Емельянов

— Не, ну действительно, при такой «мохнатой лапе» можно было бы...

Л. Горская

— Как ты говоришь?!

В. Емельянов

— Как есть.

Е. Пазенко

— На самом деле, конечно. Я бы легко поступил в Карпенко-Карого, ни хуже, ни лучше, просто, я думаю, по Божьей воле, 100%, все по Божьей воле происходит в нашей жизни, но тут было мое наитие. Тогда я не был воцерковлен, совсем, но понимал, что что-то я понимаю, что там мне быть нельзя и нужно ехать в Москву. Слава Богу, мы подготовились и я поехал, с первого раза поступил, молодым парнем в 17 лет, попал в Москву.

В. Емельянов

— Вы слушаете «Светлый вечер». У нас в гостях Егор Пазенко, актер кино, как мы поняли, в театре Егор больше не служит.

И почему все-таки Школа-студия МХАТ.

Е. Пазенко

— Это забавная история, я жил здесь в Москве, перед тем, как поступить. Сегодня всем говорю спасибо, еще раз хочу сказать спасибо моим родственникам, так скажем, названным, большие друзья моих родителей, но я их считаю практически родственниками. Это такой уже известный артист Александр Голобородько и Светлана Шершнева, его супруга. Они меня... Я теперь понимаю, какой подвиг они совершили, 17-летнего лба пустили жить к себе в квартиру, я у них там чуть ли не полгода хулиганил, существовал, туда-сюда, я тогда уже был такого же роста, здоровый дядечка, мелькал, скажем.  Плюс они мне помогали советом и вниманием. Но поскольку их дочь училась в Щепкинском училище при Малом театре, Ксюша, я понял, что мне надо поступать туда, там уже и друзья...

В. Емельянов

— У вас и фактура щепкинская...

Е. Пазенко

— И я практически поступил. Но идя на конкурс уже в Щепкинское училище, я думаю, зайду-ка я почитаю во МХАТ, просто, чтобы себя потренировать. А когда-то я там был до этого на первом туре, меня пропустили на третий, и я практически уже про это все забыл. И я зашел просто приобрести навык. И когда я пришел во МХАТ, была десятка, где по 10 человек читают все, десять человек читают, кто-то из них остается и проходит дальше, кто-то идет домой. И художественный руководитель курса Авангард Николаевич Леонтьев, тогда должен был набирать Табаков, но Табаков, как раз в то время, я думал, что могу поступить к Табакову, но набирал Леонтьев, потому что Табаков первый раз взял курс экспериментальный, пятый, там учился Машков, Миронов...

В. Емельянов

— «Табакерка» вся.

Е. Пазенко

— Да, вся «Табакерка» училась там, практически вся. И поэтому я поступил к Леонтьеву в результате. И что произошло? Подошел ко мне Авангард Леонтьев, как вы сейчас на меня смотрите, серьезным, но очень добрым взглядом и сказал: «Так тебя куда-то берут?». Я говорю: «Ну я не знаю, чего-то в Щепкинском...» Он говорит: «Я тебя беру прямо сейчас». Я говорю: «Ну как это? Подождите, как это». Он говорит: «Сейчас едем к Табакову, он тебе все расскажет».  Понимаете? И я понимаю, к Табакову...

В. Емельянов

— 17 лет.

Е. Пазенко

— 17 лет, парень из Киева... «А куда едем к Табакову?» — говорю. «В больницу». И мы приезжаем к Олегу Павловичу в больницу и прямо в палате, он болел, лежал в больнице и прямо в палате я ему читал. На что он сказал: «Ну что, талантливый, надо брать». Что-то такое, подобное. Мне было безумно приятно. И, конечно же, последней каплей было... Я позвонил своим родственникам, была тетя Света, я сказал: «Тетя Света, тут меня во МХАТ берут? Мне куда идти, в Щепку или все-таки во МХАТ?» Она сказала: «Иди во МХААААТ!»

Л. Горская

— Имея таких друзей влиятельных, вы фактически сами поступили во МХАТ, причем не приходя в сознание.

Е. Пазенко

— Не приходя в сознание. Единственное, чтобы как-то гордыню сейчас с себя снять, не только меня возили. Так курс, так многие из наших ребят, несколько человек, для которых мнение Олега Павловича было очень важным для руководителя, он возил показать. Ну и, Слава Богу, оно совпало, их мнения совпали, у нас был замечательный курс, да у меня все известные — и Дима Щербина учился, Максим Дрозд, Заворотнюк Настя с моего курса, Даша Фекленко. В общем, много хороших и достойных актеров и актрис.

В. Емельянов

— Вот таким образом мы подробно познакомились с актером Евгением Пазенко.

Тут прошел слух, что вы снялись в роли Илии Муромца. И скоро этот фильм должен выйти на экраны.

В. Емельянов

— Я, честно говоря, излазил весь Интернет...

Л. Горская

— Ну прямо весь Интернет.

В. Емельянов

— Ну не весь, сколько смог, сколько осилил, это же можно с ума сойти, если весь.

Е. Пазенко

— Это очень хорошо, что слух прошел, для меня это, конечно, очень хорошо. Самое лучшее, когда идут слухи, но никто точно не знает, что это такое. И про что.

В. Емельянов

—Немножко расскажете?

Е. Пазенко

— Расскажу. Вам — всегда.

Л. Горская

— По секрету.

Е. Пазенко

— И нашим дорогим радиослушателям. Если говорить серьезно, проект даже еще не начался. Не сняли ничего. Есть идея, есть благословение, есть сценарий, Слава Богу, и главное, я уверен, что есть силы это осилить. И желание. Снять фильм про преподобного Илию Муромца, инока Киево-Печерского. Мощи преподобного находятся в Киево-Печерской Лавре. К сожалению, очень мало людей, я имею в виду широких масс, знает о том, что Илья Муромец — это не только былинный персонаж, и сейчас дети знают, что это персонаж мультика, скорее.

В. Емельянов

— Сказочное такое.

Е. Пазенко

— А что это действительно существовавший русский воин-богатырь, который к концу жизни принял постриг, стал монахом, иноком Печерским. И закончил свою жизнь подвигом. Потому что он был убиен. Экспертиза показала, что этот человек... в 85 году проводилась советскими учеными, подчеркиваю, это говорит о том, что это было мнение не предвзятое, оно было максимально объективным, потому что тогда же была атеистическая страна, говорили просто, что тело мумифицированное... Прости Господи, что так говорю, но во всяком случае этот человек, который, тело этого человека, которое находится в Киево-Печерской Лавре при жизни имел множество переломов, которые были сращены. То есть соответственно, видимо, участвовал в битвах. Была болезнь позвоночника, которая, возможно, всю жизнь мешала ходить. Некая болезнь, которая не может уйти. И самое главное, что он был убиен неким тонким предметом, скорее всего, каким-то копьем, дротиком, через руку в сердце.

В. Емельянов

— Со щитом?

Е. Пазенко

— Возможно. Может быть, щита не было, мы не знаем. Этого я вам не расскажу. Мы про сценарий. Мы написали, мы придумали, как это все было по нашему разумению, и, конечно, есть сложность в том, что нет ни Патерика, нет никакой истории Илии Муромца, в отличие от многих других Киево-Печерских святых. Но есть былина и мы максимально постарались трансформировать былину в некий такой серьезный, реальный план.

В. Емельянов

— А почему вы до сих пор не приступили к съемкам, если все готово, как обычно, все упирается в деньги? Или есть какие-то другие причины?

Е. Пазенко

— Я думаю, что вы очень мудро сейчас говорите. Да, деньги, деньги. Во-первых бюджет большой, у нас серьезный фильм, это не малобюджетное кино. Мы назовем это нашим русским блокбастером, причем это не только о жизни в монастыре, это еще и о битвах, в которых он участвовал, о подвигах, о его душевном подвиге, о покаянии, о любви. Все это присутствует. Я уверен в том, что это будет интересно нашему массовому зрителю. И у многих людей может изменить мировоззрение. Поэтому я этот фильм и пытаюсь сделать.

В. Емельянов

— А вы как режиссер выступаете?

Е. Пазенко

— Как продюсер.

В. Емельянов

— А вы не играете в нем?

Е. Пазенко

— Как исполнитель главной роли.

В. Емельянов

— А где же все эти хваленые государственные деньги на развитие кинематографа?

Е. Пазенко

— Вы знаете, я еще не обращался, я немного не успел, в марте был конкурс, даст Бог, в будущем году будем подаваться. Я уверен, что государство нам поможет. Ну не может быть по-другому. Фильм правильный, главное — в духовном плане, но и как-то по-человечески он правильный, политически он правильный, потому что в этом фильме говорится, что мы один народ. И мы все русские. И люди из Мурома, и люди из Чернигова, и люди из Киева, это все один большой русский народ.

Л. Горская

— Это очень важная тема, у нас недавно был в эфире ваш коллега Андрей Мерзликин, и мы как раз говорили о том, что, к сожалению, очень мало вещей, культурных вещей, исторических, которые бы нас объединяли от Камчатки до Крыма.

В. Емельянов

— Кроме Дня Победы. Или Нового года.

Е. Пазенко

— День Победы — это вообще отдельный праздник, мне в этом году посчастливилось провести концерт на Тверской площади. Вместе с актрисой Ольгой Кабо. (нрзб) Такое ощущение единения народа я не испытывал еще нигде. Я понял, что там люди находятся не только потому, что им хочется послушать известных исполнителей, а в первую очередь они пришли вспомнить о тех событиях, которые происходили 70 лет назад и больше, о своих дедах, прадедах, родственниках, погибших. И не было ни одного человека, кто бы вел себя неадекватно, хотя, наверное, это большое гуляние. Все были настолько в одном едином пространстве, духовном, что меня это сильно порадовало. Даже, знаете, я понял, что народ наш поэтому и нельзя победить, что мы какие-то вещи не забываем, которые нельзя забывать.

Л. Горская

— Но они не так давно и были. 100 лет не прошло.

Е. Пазенко

— Они недавно были, но, к сожалению, есть люди, которые об этом забывают.

В. Емельянов

— Есть страны, которые об этом забывают.

Е. Пазенко

— Я не думаю, что народ этих стран, это правительства этих стран.

В. Емельянов

— Не все правительства, люди разные есть. Не случайно и по телевидению были репортажи о том, что помнят люди о том, как освобождали страны Чехии и много где в Западной Европе. В Вене, например, в идеальном состоянии находится монумент нашим воинам, которые Вену освобождали. И его реально чистят чуть ли не каждую неделю, это просто потрясающий памятник, который содержится в идеальной чистоте.

Л. Горская

— И при этом наша собственная молодежь может запросто не помнить об этом. Недавно моя подружка жаловалась, что ее персональная помощница на работе возмущалась, почему так глубоко метро строят.

— Ну во-первых, грунтовые воды, а, во-вторых, у него двойное назначение, это еще и бомбоубежище.

И она ей отвечает: «Да ладно, ну кому надо нас бомбить». Она, живя в Москве, не знает, что в 40-х годах пол-Москвы пряталось в этом метро.

Е. Пазенко

— К сожалению, поэтому нужно наших людей просвещать, привлекать всеми доступными средствами.

В. Емельянов

— Возвращаясь к Ленину. Самым важным и доступным для широких масс для нас является искусство кино.

Л. Горская

— Это не Сталин сказал?

Е. Пазенко

— Ленин. Но я с этим абсолютно согласен. Потому что кино вообще формирует во многом стереотип мышления нации.

В. Емельянов

— За счет визуализации, в том числе.

Е. Пазенко

— За счет героев, которых у нас нет. Посмотрите американский кинематограф, он давно выработал своего героя. У нас нет.

В. Емельянов

— А каким он должен быть наш герой? Современным?

Е. Пазенко

— Он должен быть таким как Илья Муромец. Вот это мне кажется, и есть образец русского героя.

В. Емельянов

— Каким был Илья Муромец?

Е. Пазенко

— Милосердным, сильным, бесстрашным, любящим, страдающим и, в первую очередь, живящим не для себя, а для других. И это, в общем-то, есть  отличительная... Хотя все герои в этом смысле похожи. Но очень важно, что русский герой, он защитник, не тот, кто нападает. И является героем не только потому что, он захватил много пленных. Или же убил множество людей. А именно потому, что он защищал свою родину.

В. Емельянов

— Мы напоминаем, что вы слушаете программу «Светлый вечер» на радио «Вера».

В. Емельянов

— У нас сегодня беседа с актером Егором Пазенко. И мы закончили на том, что Егор рассказал нам о своем проекте, который он хочет, чтобы очень воплотился в жизнь. Речь идет о кинофильме об Илье Муромце.

Л. Горская

— А я уцепилась за фразу, хотела бы к ней вернуться, потому что она пугает или, как сейчас принято говорить, напрягает. Что значит «сформировать стереотип мышления нации»? Это прозвучало так, как если бы вы сейчас сказали: надо всех прокодировать, прозомбировать. Этого люди боятся, это неправильно, человек должен мыслить самостоятельно, зачем ему формировать стереотип мышления. Или вы о чем-то другом говорили?

Е. Пазенко

— Нет, я говорил именно об этом. Может, не теми словами. Хорошо, давайте говорить о хорошем примере. Но если мы говорим о примере, нужно людям объяснить, что это пример. Сейчас ритм жизни настолько увеличился, он настолько отличается от ритма жизни, который был 10, 20, а тем более 30 лет назад, что сейчас людям не хватает времени... У них столько информации... Вы заметили, все сидят в этих телефонах, Фейсбука (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)х. У людей нет времени сосредоточиться и осознать, что же все-таки для тебя определенная кинокартина, фильм, выставка. Я имел в виду, что нужно сделать эти фильмы модными. Чтобы не только фильмы о наркоманах. Заметьте, то же американское кино тоже отличается в этом смысле от нашего. Там затрагивается в основном в фильмах проблемы семейные...

В. Емельянов

— Американское кино разное.

Е. Пазенко

— Я имею в виду, мейнстрим, блокбастеры. Там по большому счету — семейная тема. Отец выручает дочь, помогает сыну, в конце концов все соединяются.

Л. Горская

— Так недавно же Викиликс опубликовала переписку Каламбия Пикчерс с Госдепом, там как раз Госдеп инструктирует Каламбию относительно их мейнстрима, какие они должны фильмы выпускать.

Е. Пазенко

— Я допускаю, что там есть какие-то другие вещи неправильные. Нельзя это сделать это официально, правительственная программа... Просто творческие люди, не только творческие, люди из властных структур, должны выработать концепцию, какое нужно снимать, на какое кино нужно давать деньги...

В. Емельянов

— Мне кажется, что вы большой идеалист, у них мозги заняты другими вещами.

Е. Пазенко

— Я знаю. В основном, да. Но, во-первых, мне кажется, что люди из моей области, люди искусства стали, Андрея Мерзликина вы назвали, мой замечательный  товарищ, начали воцерковляться. То же самое начало происходить и с людьми властными, понемногу. И мне кажется, что, может быть, через 2-3-5 лет, мы придем к тому, что задумаемся не только о количестве денег, которые зарабатывает наша страна, мы лично, каждый из нас. Потому что ничто человеческое нам не чуждо. Но еще задумаемся по духовной составляющей, как мы живем, для чего мы живем, что полезного может сделать каждый из нас для другого.

В. Емельянов

— Мне кажется, что такие времена настанут нескоро.

Е. Пазенко

— А для меня — нет. Может быть, я идеалист?

Л. Горская

— А мне кажется, что они уже наступают. Послушай меня. Все будет хорошо. Люди сейчас сплошь и рядом задумываются о смысле жизни.

В. Емельянов

— Люди постоянно задумываются о смысле жизни. Всю жизнь люди думают, зачем я живу.

Е. Пазенко

— Да не думаю. Мне кажется, еще раз повторюсь о том, что люди стали больше ходить в храмы. Я говорю про православные храмы, потому что вижу, сколько людей, сколько молодежи стало, во всяком случае в Москве, стало приходить в храм, стало причащать своих детей маленьких. И с каждым годом все больше и больше. Понятно, что я верю, что и в регионах так происходит. И нужно не два, но 10 лет для того чтобы это количество как раз перешло в качество. Чтобы выросли те дети, которых причащали с младенчества, это очень важно причащать своих детей с малых лет Святых Христовых Таин.

В. Емельянов

— И тогда нам предстоит огромная работа. Потому что нужно всю свою жизнь будет перестраивать в связи с тем, что люди живут по заповедям, а не так немножко безалаберно и расхлястанно, как сейчас. Это большая работа.

Я поэтому и говорю, что эти времена придут не очень скоро, это не 5 и не 10 лет. И даже не одно, и не два поколения. Это важно в контексте проживаемой нашей жизни, вашей жизни, Лизиной жизни, нашего жизненного отрезка, но в контексте истории России, растянутой во времени и пространстве...

Л. Горская

— Я бы хотела тебе возразить, мы никогда не превратимся в сообщество святых, на то мы и люди. Я бы не говорила, что люди, которые живут по заповедям, я бы говорила, люди, которые пытаются жить по заповедям, пытаются жить. И для этого как раз и нужен положительный пример.

Е. Пазенко

— И я с вами абсолютно согласен, хотел сказать то же самое. Я даже по себе сужу, надо с себя всегда начинать, как не просто жить по заповедям. Причем, чем дольше ты существуешь в лоне Церкви, тем сложнее мне многие вещи, которые давались поначалу легко. Сколько искушений и сложностей сейчас. Хотя я, в принципе, больше знаю, больше читал, больше молился. Но суть в том, что все сложнее и сложнее. Но суть не в этом, а в том, что ты знаешь, что хорошо, что плохо, что грех, что есть подлость. И люди это исповедуют. Это же очень важно. Это ведь действительно победа над гордыней — пойти исповедоваться. Мне кажется, если больше людей будет это делать, то постепенно жизнь будет изменяться к лучшему.

В. Емельянов

— Егор, скажите, в фильме «Настоятель» вы сыграли священника, тяжело было священника играть?

Е. Пазенко

— Очень интересно. Я не могу сказать, что тяжело. Тогда как раз было время такое, я очень много ездил по монастырям, я общался с интересными людьми, старцами. Господь мне давал ускоренный курс молодого бойца. И эта роль тоже, она пришла как-то без всяких проб, позвонили и предложили: «Хотите сыграть?» Для меня это было неожиданно и волнительно, потому что я не понимал, как подойти. Священник... А он дерется... Я почитал сценарий.

Л. Горская

— Да, бывший криминальный авторитет...

Е. Пазенко

— Могло ли это быть, не могло... Но мне запомнились слова, когда я брал благословение на фильм у отца Ефрема Ватопедского, он сказал очень мудрую вещь, он сказал: «Если после твоего фильма хоть один человек зайдет в храм, то ты уже сделаешь благое дело». И с этим посылом я и пытался, не только пытался, но и сыграл эту роль. И работал на площадке с верой в то, что делаю хорошее дело... Несмотря на то, что он бывший криминальный авторитет, потом он дерется, хотя священник не должен вроде бы драться. Но с другой стороны, я поговорил с монахами, он говорит: «Ну правда, если бы я увидел, как кто-то на улице бьет какую-то женщину, я бы вступился и стал бы драться с этим человеком. А что делать?» И я подумал, что то же самое делает мой герой, который защищает свою паству, которых больше никто не может защитить, защищает женщину и ребенку.

Л. Горская

— То же самое, например, делают иноки Троице-Сергиевой Лавры. Поскольку это необходимо.

Е. Пазенко

— Мы не говорим о том, что православные — это люди слабые.

В. Емельянов

— Нет, конечно. Это люди сильные наоборот.

Е. Пазенко

— Поэтому и есть огромное количество примеров, начиная с того же Илии Муромца и заканчивая моим героем в фильме «Настоятель». Для меня всегда было вопросом, как он может быть священником, если он был криминальным авторитетом, сидел в тюрьме и видимо убивал людей. И там есть разгадка, когда мой герой говорит: «Он крестил меня». Он крестился после всех этих событий, до этого он был не крещен. И когда человек креститься, он рождается заново, поэтому, конечно, там все логически объяснено. И самое главное, что он покаялся. Он покаялся в том, что он сделал и это и есть пример для тысяч людей, что можно, даже совершив большие грехи, искренне покаявшись, начать свою жизнь заново.

И я просто хочу завершить быстро. Те слова, которые были сказаны о человеке, который зайдет в храм, пример.  Я был в Ростове-на-Дону, меня пригласили выступить перед зрителями. И в конце нашего вечера встала девушка, сказала: «Хочу вам сказать огромное спасибо за ваш фильм, за вашу роль, потому что мой брат занимался очень нехорошими делами, но посмотрел ваш фильм, покрестился и сейчас в хоре поет».

Л. Горская

— Прекрасно...

Е. Пазенко

— Вот вам и чудо Божие. Это говорит о том, что кино... люди верят. Я встречался со зрителями, мне говорят: «Отец Андрей, скажите, пожалуйста...» Я говорю: «Я сыграл отца Андрея. На самом деле, я — актер Егор Пазенко». «Да, но все равно, отец Андрей...» То есть люди абсолютно ассоциируют тебя с твоим персонажем.

В. Емельянов

— Жутковато немножко.

Е. Пазенко

— Ну почему, мне кажется, хорошо. Смотря с каким персонажем. Если ты играешь кровожадного убийцу... Хотя у меня тоже подобное было, когда я играл кровожадного убийцу в фильме «Личный номер», мы были у святого Луки в Симферополе. И после зашли в лавку, матушка, которая продает, говорит: «Вы так похожи на одного артиста, я его, конечно, люблю, но он такой гад, он сыграл такого гада, прямо гад».

В. Емельянов

— Вот тут вы не стали расшифровываться...

Е. Пазенко

— Почему же, я сказал: «Я не похож, я он и есть, но я же в храм прихожу. Значит, не такой уж и гад». «Да? Это хорошо, а то я думала...» Люди верят, что человек, как он играет, такой он и есть в жизни. Это хорошо и плохо одновременно. Но больше хорошо, мне кажется. То, о чем мы говорили: можно подавать позитивный пример зрителю.

В. Емельянов

— Тогда очень хочется спросить вот о чем. В справке про вас указано, что за церковные заслуги вы награждены орденом святого преподобного Нестора Летописца Второй Степени. Можно поинтересоваться, а за какие такие заслуги?

Е. Пазенко

— Вы знаете, я тоже был в хорошем смысле ошарашен этим решением. Меня пригласили на фестиваль «Покров», но я знаю, что это было дано за роль в фильме «Настоятель». То есть это еще один показатель того, что фильм показан и простому зрителю, и зрителю церковному, людям, по-настоящему воцерковленным.

Л. Горская

— А «Покров» — это фестиваль, который ежегодно проводится в Киеве?

Е. Пазенко

— Проводился.

В. Емельянов

— Теперь уже не будет?

Е. Пазенко

— Не знаю. В этом году был этот фестиваль? Я думаю, что вряд ли. В связи с этими страшными событиями, которые произошли. Мы уже говорили, что я учился в Киеве, родители сейчас в Киеве.

В. Емельянов

— Я думал они в Крыму.

Е. Пазенко

— В Киеве.

Л. Горская

— Эта тема для всех болезненна.

Е. Пазенко

— Она очень болезненна. Вдруг так в секунду поменялись отношения между государствами, это произошло буквально в течение нескольких дней.

Л. Горская

— Не только между государствами. Между людьми, в семьях.

Е. Пазенко

— И это тоже.

Л. Горская

— И настолько люди искренне ненавидят друг друга, просто наваждение какое-то.

Е. Пазенко

— К сожалению, да. Поэтому я и говорю, что нужно создавать позитивные примеры. Объяснять людям, что это не так, что мы один народ все равно.

Л. Горская

— Вы знаете, мне подсказывают наши режиссеры, что фестиваль «Покров» планируется в 2015 году.

Е. Пазенко

— Да?!

Л. Горская

— Осенью, возможно, он будет.

Е. Пазенко

— Дай то Бог. Это замечательно. И мне было очень приятно не только там присутствовать, там по-настоящему церковный фестиваль, там и жизнь какая-то, там интересные люди, там было замечательно. Поэтому я приехал и вынес замечательное для себя впечатление и познакомился с организаторами. И с теми людьми, кто... Волонтерами...

Л. Горская

— А я там была несколько раз, там потрясающая атмосфера, удивительное единение...

Е. Пазенко

— Потрясающая. Поэтому я так это и переживаю, я не могу поверить, что в этом прекрасном, красивейшем, любимейшем городе Киеве происходили эти события. Это происки нечистого. Вы говорите, я оптимист, я просто верю в то, что добро победит зло. Как сказано в моем фильме «Настоятель», мне очень понравилась фраза: «Ну правильно, добро же должно быть с кулаками». А мой герой говорит: «Нет. Добро просто должно быть».

В. Емельянов

— Напоминаем, что вы слушаете «Светлый вечер» на радио «Вера». У нас в гостях сегодня актер Евгений Пазенко. И мы говорим об, надеюсь, предстоящем проекте, который задумал Евгений, фильм про Илию Муромца. Мы говорим о ситуации на Украине. Мы немного поговорили об актерском пути Егора. Ну и теперь в завершении, уже поскольку ближе к концу программа, может быть, немного расскажете о вашей семье?

Е. Пазенко

— О моей семье. Вы знаете, это, наверное, лучшее, что у меня есть, это, наверное, моя лучшая половина. Моя семья. Я, конечно, очень благодарен Господу за то, что я встретил свою супругу, что у меня есть такие дети. У меня четверо детей сейчас. Старшему — 20, он от предыдущего брака, замечательный парень, мы не так часто общаемся, как хотелось бы, но, мне кажется, наши отношения начинают выстраиваться.

В. Емельянов

— Продолжает династию?

Е. Пазенко

— Нет-нет. Он учится на лингвиста.

В. Емельянов

— А в ком-то из своих детей актерские, режиссерские задатки видите?

Е. Пазенко

— Вижу, в младших вижу. И вижу, мне кажется, они туда и пойдут по этой стезе. По творческой 100%, пока не понимают, по какой, но все танцуют, поют. У меня недавно родилась маленькая дочка, ей полтора годика, она танцует.

Л. Горская

— У вас есть семейный ансамбль? Мне очень нравится на больших праздниках...

Е. Пазенко

— Честно, нет. Надо над этим задуматься. Это очень хорошая идея. У каждого сольные выступления. Есть праздники, день рождения, сын мне готовит, например, клип, у него больше режиссерские способности, дочка или сама придумывает на фортепьяно, она недавно такую мне сыграла мелодию... или же на гитаре песню споют. Творческое начало преобладает. Мальчику — 16, девочке — 14. И маленькая.

В. Емельянов

— Самый возраст такой: 16, 14... Повод для беспокойства.

Л. Горская

— Ой, ну ладно. Все-таки пессимист, Володя.

Е. Пазенко

— Это повод для беспокойства. Когда человек совсем-совсем такой дока, не хочет никуда ходить, сидит на месте, то, я боюсь, это может вырваться куда-то не в ту сторону.

В. Емельянов

— Прорваться не по-хорошему.

Е. Пазенко

— Да. Поэтому нужно позволять им легкие хулиганства. И, слава Богу, дети ведут себя очень достойно. Не без хулиганств, не без вопросов, связанными с синяками, шишками, драками...

В. Емельянов

— Но это нормально.

Л. Горская

— У меня было два вопроса в течение программы, я их не успела задать. Я, Егор, хотела вас нагло спросить, откуда у вас хрипотца в голосе? Это такой артистический эффект?

Е. Пазенко

— Я точно не кошу под Высоцкого, это тогда было бы немножечко так. Я, наверное, пел не правильно, пел, я готовился к роли, и роль была совсем не правильная, Слава Богу, я её не сыграл. Я готовился в театре Моссовета сыграть роль Иуды...

Л. Горская

— Там же, где работает Александр Голобородько.

Е. Пазенко

— Да, там же, я там тоже работал практически 2 года, но я так её и не сыграл. И Слава Богу. Я не понимал. Я не был воцерковлен совсем. Я совершенно уверен, что такие роли нельзя играть. Но у меня так сложилось. И я, видимо, немного надорвал себе связочки, поэтому оттуда. Раньше был звонкий голос, сейчас такой. Но многие зрители, я в магазине был и бежит девушка: «Я вас по голосу узнала».  Вот так вот. Наверное, теперь это моя отличительная особенность.

В. Емельянов

— Не будете исправлять? Говорят, можно.

Е. Пазенко

— Можно. Я занимаюсь, иногда хожу к доктору, есть специальные упражнения, но сильно... А зачем? А что плохо, что ли?

В. Емельянов

— То есть мороженое можно есть? Купаться можно?

Е. Пазенко

— Все можно. На самолете летать.

В. Емельянов

— Самолет на голос не влияет.

Е. Пазенко

— Мороженое тоже, кстати. Абсолютно. Семечки каким-то образом подсаживают.

Л. Горская

— Шоколад, никотин.

Е. Пазенко

— Курить бросил много лет назад. И это чудо тоже.

Л. Горская

— И общее состояние иммунитета влияет на голос. Другой мой вопрос, наверное, все-таки, придется вернуться назад. Он был связан с тем, какую роль можно играть, какую нельзя, с ролью Ильи Муромца. Сейчас такой тренд — недавно снят мультфильм по мотивам жития Серафима Саровского, вышел фильм «Лука, или победить страх» по мотивам жизни Луки Войно-Ясенецкого, и так далее. И все это замечательно и хорошо. Это сакральные образы, которые попадая в массовую культуру и становясь легко доступными, понятными, очень близкими... Я хочу спросить, не боитесь ли вы десакрализации этих образов, перелагая их для массового потребления?

В. Емельянов

— Ничего себе...

Е. Пазенко

— Хорошо, да, вы завернули... (Смеются.) Я думал. Причем, представляете, я об этом думал, что же я отвечу на ваш вопрос. И ничего не нашел для себя ответа. Я знал, что вопрос будет и подумал: «На месте разберемся».

В. Емельянов

— Давайте разбираться.

Е. Пазенко

— Я думаю, что все зависит от твоего подхода к роли. Если роль святого будет играть человек не воцерковленный, который осознанно грешит или еще что-то. Другое, если человек... Я про себя говорю сейчас, но, правда, пытаюсь, с большими сложностями, но пытаюсь быть лучше. У меня есть хотя бы понимание того, чего надо стараться не делать. И очень важно, что у меня есть благословение на эту роль. Я подумал, что, возможно, эта роль принесет больше пользы, чем, как вы говорите, разрушения этого сакрального образа. Про преподобного Илью Муромца ведь очень мало людей знает. И мы не показываем его какие-то стороны, стороны его жизни, которые могли бы запятнать его образ. Даже никак в фильме «Настоятель», где он был криминальным авторитетом, а тут стал священником. Так Илья Муромец был разбойником, а потом стал святым. Этого не было. Он всю жизнь шел по этому пути. У нас, во всяком случае, это так. Он всю жизнь шел по пути веры и если мы покажем этот путь, если кто-то захочет стать за Илию Муромца и пойти по этому пути, пускай тернистому, непростому, но по пути праведному. Поэтому, мне кажется, на этой чаше весов... Хотя, конечно, это для меня большой вопрос, как я могу подступиться к роли святого? Может быть, поэтому и есть сейчас сложности с фильмом, потому что, конечно, все это непросто. Мне казалось, фильм будет вот так — раз, и все найдется. Не все так просто.

Но, с другой стороны, показать миллионам людей Илья Муромец — не просто былинный персонаж, а это реальный человек, мне кажется, это перевешивает ту самую чашу. Это очень важно.

В. Емельянов

— Мы надеемся, что с Божией помощью ваш проект увидит свет, очень интересно было бы посмотреть. Я побывал в городе Муроме недавно.

Л. Горская

— А я в Киево-Печерской Лавре.

Е. Пазенко

— Когда?

Л. Горская

— Год назад в последний раз была. Меня что там поражает. Я помню очень хорошо мощи Илии Муромца, он удивительно маленького роста.

В. Емельянов

— Он, кстати, был небольшого роста, это все байки...

Е. Пазенко

— 175 сантиметров.

В. Емельянов

— Но для тех времен...

Е. Пазенко

— Это большой рост.

В. Емельянов

— Да. Тогда средний рост у мужчины был 162...

Е. Пазенко

— 160-162...

Л. Горская

— А в нашем представлении он — богатырь под два метра.

Е. Пазенко

— Так тогда и было. Это, считайте, сейчас человек двухметрового роста. Не Николай Валуев, конечно, но во всяком случае человек два метра ростом.

В. Емельянов

— А надо заметить, что Егор Пазенко комплекции такой не слабой.

Л. Горская

— Убедительной комплекции.

В. Емельянов

— Вечером не стоит задевать, закурить спросить или еще что-нибудь. Не надо, пройдите мимо.

Л. Горская

— А что же ты увидел в городе Муром?

В. Емельянов

— Ничего я не увидел, кроме того, что магнитики продаются. Там даже в этом городе Муроме, по-своему славном, на мой взгляд, как-то они отстраненно про Илью Муромца, про вообще, про суть, про которую мы говорим. Не про былинность, а про сказочность, а именно про личность.

Е. Пазенко

— А этого и не было, никто эту тему не затрагивал. Хотя бы минимум то, что это просто реальный человек.

В. Емельянов

— Так что мы надеемся, что ваш проект увидит свет.

Е. Пазенко

— Дай Бог. Спасибо.

В. Емельянов

— Будем закругляться, но мы вас обязательно еще позовем в гости. Поговорим о том, какие роли надо и не надо играть. Мы с этого и начнем наш следующий разговор. У нас в гостях был Егор Пазенко, актер. И в студии были Владимир Емельянов и Елизавета Горская, не актеры. (Смеются.)

Е. Пазенко

— Спасибо, дорогие радиослушатели, очень надеюсь, что еще раз приду к вам в гости.

В. Емельянов

— Светлого вам вечера...