Светлый вечер с Владимиром Легойдой (эфир от 13.02.2015) - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

Светлый вечер с Владимиром Легойдой (эфир от 13.02.2015)

* Поделиться

Легойда - офицальн1Гость программы - Владимир Легойда, председатель Синодального информационного отдела Московского Патриархата.
Темы беседы:
Масленичная неделя и подготовка к Великому посту; обращение митрополита Онуфрия о прекращении братоубийственной войны на Украине; празднование Сретения Господня и дня православной молодежи; запрет в служении священнослужителей за недостойные публикации в социальной сети.

Ведущие: Лиза Горская, Денис Маханько

В гостях: Владимир Легойда

Д. Маханько

— Здравствуйте, дорогие друзья! Это программа «Светлый вечер» на радио «Вера». И сегодня, как обычно по пятницам, у нас Владимир Романович Легойда, председатель Синодального информационного отдела. Здравствуйте, Владимир Романович!

В. Легойда

— Добрый вечер!

Д. Маханько

— Лиза Горская, Денис Маханько, еще раз здравствуйте!

Л. Горская

— Здравствуйте!

Наше досье:

Владимир Романович Легойда. Председатель Синодального информационного отдела Московского Патриархата, главный редактор журнала «Фома», преподаватель МГИМО. Родился в 1973 году в Кустанае. В 96 окончил Институт международных отношений, а спустя несколько лет защитил диссертацию. Кандидат политических наук. С 2007 по 2009 был заведующим кафедрой международной журналистики МГИМО. С этой должности ушел по собственному желанию в связи с назначением на должность председателя Синодального информационного отдела. Владимир Легойда входит в состав многих церковных советов и комиссий. Известен своей общественной деятельностью. Помимо прочего — член Совета при Президенте по развитию институтов гражданского общества и правам человека. Женат, трое детей.

Д. Маханько

— Владимир Романович, мы вступаем в преддверие Великого поста, и эта неделя перед постом, которую называют Масленица, не знаю, у многих эта неделя ассоциируется с каким-то чучелом, которое нужно сжигать с хороводами, веселыми песнями. Вспоминаю фильм «Сибирский цирюльник», там было очень хорошо показано такое безудержное веселье. Насколько это вообще церковное понимание этих предпостных дней?

В. Легойда

— Общеизвестно, что не вполне церковное. Я не готов сказать, что есть церковное понимание каких-то гуляний особых. Даже тогда когда мы говорим про Святки, мы говорим не о безудержном веселье, а, прежде всего, о том, что христиане друг с другом делятся радость от Рождества. Здесь же подготовка к посту — это не время, когда еще можно порубать мясо...

Д. Маханько

— На Масленицу уже нельзя.

В. Легойда

— Да. Но я имею в виду под подготовкой, она же не недельная, там сплошная неделя, потом еще, потом Масленица, когда мяса нельзя, но еще можно поесть блинов с икрой, сыром и прочее. Это, конечно же, не про это. Церковь настраивает человек на уже предпостные... они у человека создают внутреннюю атмосферу и на это направлены. Все остальное... Ну на Руси Масленица — это окультуривание древних языческих традициях, на которых я бы... Если человек находится в духовном поиске, то Масленица не тот термин, который должен привлекать его внимание. Не нужно выискивать канонически верные рецепты блинов, еще чего-то. Это все-таки про другое. Хотя поесть блинов, почему нет?

Д. Маханько

— Эта традиция симпатичная. Блины все-таки являются нашей традицией.

В. Легойда

— В этом нет ничего плохого, но если мы говорим о подготовке к посту, то она заключается не в пищевых особенностях.

Д. Маханько

— А в чем?

В. Легойда

— В духовном настрое, в понимании... Если подумать, что такое пост. Это не значит, что есть время, когда мы должны хорошими, а есть время, когда мы должны быть плохими. Иногда полезно довести идею до абсурда, чтобы увидеть, где у нее есть изъяны. Иногда человек: «Вот, когда будет пост, вот я тогда брошу курить. Так я пачку курю, а на Масленице — полторы, чтобы накуриться на весь пост».

Л. Горская

— Вот будет Прощеное воскресенье...

В. Легойда

— Тогда извинюсь и за это тоже. Мой из одних из любимых святых, если можно так говорить, он в своей гениальной духовной книге «Исповедь» писал, что он, будучи молодым, просил Господа избавить его от каких-то грехов, а потом он понял, что не искренне просил... Он говорил: «Господи, избавь, но не сейчас, а чуть позже...» Я сейчас погрешу... В этом смысле человек и к посту может относиться так: «Есть время, когда я расслабляюсь, а потом собираюсь». Это, конечно, присуще человеку, каждому, наверное, в той или иной степени. Может быть, большинство людей и не способно к постоянно духовному напряжению, но все-таки пост это не время, когда можно быть хорошим, а здесь — такими, какие есть на самом деле. Все равно это время особого внимания в себе, но это не значит, что в другое время ты не должен быть внимателен к тому, что происходит внутри. Поэтому, мне кажется, что здесь внутренний настрой гораздо важнее внешних проявлений. Мне кажется, что внешнее больше к сфере культуры относится, больше, чем к религиозной жизни.

Д. Маханько

— Первый день поста приходится в этом году на 23 февраля. И 8 марта в довольно строгие дни...

В. Легойда

— Как быть женщинам и военным? Что делать?

Д. Маханько

— Как этот вопрос решается у верующих людей?

В. Легойда

— Верующие люди разные, это же не является какой-то частью, есть спецназ и верующие... Хотя кто-то любит говорить про духовный спецназ и прочее, мне кажется, что здесь надо трезво... Вообще, трезвое отношение к жизни, не в смысле «не пьяное», не воздержание от алкоголя, а трезвение как некая добродетель христианская, это такое разумное отношение к тому, что в нашей жизни происходит. Очень трезво надо к этому подходить. Есть праздник, есть люди, для которых этот праздник важен, сказать им какие-то слова в этот день, поддержать их, сказать «спасибо», поздравить женщин с днем, когда принято поздравлять, подарить цветы, в этом нет ничего предосудительного, на мой взгляд. Но это не значит, что в этот день нужно до «положения риз» посидеть за столом. Это ведь очевидно для верующего человека, первый день Поста, строгий пост.

Д. Маханько

— Это не значит, что нужно надевать на себя те самые унылые лица, о которых Евангелие еще говорит, в которых нас выдают лицемеров. Но это, согласитесь, не просто, на словах легко сказать, а как это в жизни сочетать?

В. Легойда

— Простите меня за банальность, но христианином быть вообще не просто. Ни в первый день Поста, ни в Пасху, тут вопрос не простоты, ту вопрос в том, что ты постоянно, наша жизнь, каждый наш поступок, каждое наше слово, каждая наша мысль — это путь либо ко Христу, либо от него. В лучшем случае, топтание на месте, может, не самый плохой вариант. Конечно, не просто. Тем более что мы не знаем, если до предела какие-то вещи доводить, а вдруг это наш последний день. А мы тут будем о второстепенных вещах думать. Есть же такая максима аскетическая. Помня день смертный, вовек не согрешишь. Старайся проживать каждый твой день, как будто он последний.

Чем больше человек к этому внутреннему ощущению может приблизиться, тем сильнее будет меняться жизнь вокруг. Мы будем меняться. Кто-то скажет: «Это невозможно». Да, невозможно. Но нас долгое время пытались убедить, что христианство — это что-то далекое от жизни, на самом деле, нет ничего ближе, даже в этом примере. Откуда мы знаем, что это не последний день? Никто не знает. И вам очень трезво и реалистично говорят: «Ребята, и этот новый день, за который мы утром благодарим Бога, что мы его проживаем, он наступил для нас». Он может оказаться нашим последним днем. И что мы будем говорить? «Господи, я не успел чего-то там доесть, попробовать».

Д. Маханько

— Это действительно очень серьезная тема. Я с вашего позволения отвлекусь. Я видел одно исследование, посвященное ведению бизнеса. Так случилось, случайно показали. И там было написано, что столько-то человек затронет ваша реклама, столько-то человек её увидят, из них столько-то умрет. Понятно, что Господь знает, сколько отпущено каждому, но насколько это серьезно и касается каждого из нас. 100 тысяч из этих сегодня умрет.

В. Легойда

— Это статистика, большие числа. Это понимают, исходят из уровня смертности и так далее. Да, это совершенно реальные вещи. Очень важный пример. Даже в бизнесе это просчитывается. Если я правильно понял, почему вы про это вспомнили, а тем более, когда мы говорим о каких-то внутренних вещах, то странно было бы это игнорировать.

Л. Горская

— Возвращаясь к неделе перед Великим постом, почему мясо уже нельзя, а сыр еще можно? Зачем это?

В. Легойда

— Мне приятно, что вы видите во мне специалиста по особенностям Поста и подготовки к нему... В данном случае, мне кажется, что это разумная спокойная подготовка к строгому воздержанию. Для организма тяжелее, если вы по-максимуму все кушаете, а с завтрашнего дня резко все прекращаете. Это постепенный подход к этому физически непростому, на мой взгляд, испытанию для человека.

Л. Горская

— То есть это не только про душу, но и про организм тоже.

В. Легойда

— Вы понимаете, я не совсем готов согласиться с постановкой вопроса, человек он, в принципе, говоря в вашем вопросе прозвучавшей терминологии, он не только про душу. Или говоря научным языком, человек существо психосоматическое. В нем физическое связано с душевным, духовным. И трезвость, реалистичность христианства заключается в том, что он как раз все это учитывает, не игнорирует. Говорят, христианство не обращает внимание... А зачем тогда посты? Если христиане не обращали бы внимания на тело, говорили бы, что все это неважно, не серьезно, плохо. А зачем тогда посты? Именно потому, что человек сложное существо, двухсоставное или трехсоставное, есть разные антропологические, как сказали бы философы, концепции, то есть учение о человеке в христианстве. Либо он состоит из духа, души и тела, или из духа и тела, там разные, не будем вдаваться философские, богословские нюансы. Но именно потому, что человек цельное существо, которому Богом дано тело, душа, разум. Поэтому все направлено на цельное восприятие человека. Это как в храме. А зачем в храме пение? Почему иконы? Почему ладан? Человек всеми органами чувств участвует в том, что является самым главным, в общении с Богом. Это самое главное. Это все равно, что ты хорошо покушал, выпил, закусил, на длительную молитву тяжелее становиться. Зачем же издеваться над человеком? И внутренний настрой другой.

Л. Горская

— Зато добрее человек.

В. Легойда

— По-разному бывает.

Д. Маханько

— Не всегда. Если все время переедаешь, тут не до доброты.

Л. Горская

— Сами-то планируете блины на Масленицу печь?

В. Легойда

— (Смеется.) Я сам – точно не планирую.

Д. Маханько

— А вдруг.

В. Легойда

— Есть у меня подозрение, что накормят. Точнее, надежда, что где-то дома или на работе. Д. Маханько

— А эти традиции, что в четверг к теще на блины... Ничего страшного в этом нет?

В. Легойда

— (Смеется.) Ну как сказать... Это зависит от тещи, конечно. У меня не страшно. Я с радостью к теще схожу, если будет приглашение.

Д. Маханько

— Я напоминаю, это программа «Светлый вечер», у нас в гостях Владимир Романович Легойда, председатель Синодального информационного отдела.

Владимир Романович, мы начали с того, что Масленица, в смысле кукла, которую сжигают, встреча весны, какие-то безудержные веселья, но вот на этой неделе появилось обращение Предстоятеля Украинской Православной Церкви митрополита Онуфрия, где он довольно жестко, под заголовком «Немедленно прекратить убивать друг друга», видно, выстраданное и такое очень сильное, может быть, вы как-то прокомментируете, потому что не все наши слушатели его читали, но вкратце... Митрополит Онуфрий призывает прекратить кровопролитие и говорит о том, что Церковь в этом году не будет отмечать масленицу, отменяются все увеселительные мероприятия.

Л. Горская

— И он обращается к представителям культуры, искусства с просьбой посодействовать в этом умиротворении на Украине.

В. Легойда

— Как мы с вами и в этой студии говорили, что с первых дней нестроений на Украине Церковь занимала миротворческую позицию, и молитвенно обращалась к Богу о том, чтобы он даровал мир Украинской земле. И, как я уже тоже здесь говорил, по благословению Святейшего Патриарха Кирилла за каждой Литургией во всех храмах Русской Православной Церкви совершается молитва о мире на Украине. И Украинская Православная Церковь Московского Патриархата также постоянно молится о мире. И эти сильные очень слова блаженнейшего митрополита Онуфрия, которые прозвучали, они тоже находятся в этой логике, это очередной призыв к тому, что нужно остановиться. Те политические события, которые сегодня произошли, они дают надежду. Я уже видел разные экспертные оценки, к чему это приведет, но они дают надежду, что, может быть, это кровопролитие остановится в ближайшее время. И этот призыв, я очень надеюсь, что он будет услышан... Вы сказали, что там сказано, что Церковь не будет участвовать в увеселениях, Церковь как Церковь не участвует в увеселениях, это просто владыка митрополит обращается к верующим, что это время когда... в этой ситуации, это время особого молитвенного настроя и не участия в том, что преходяще и не вполне соответствует моменту. Это вообще очень важный призыв к верующим людям, к православным верующим и я очень надеюсь, что он будет услышан всеми, кто имел возможность с ним ознакомиться.

Д. Маханько

— Церковь стоит над этим конфликтом, призывает к миру, но мы знаем, что и помощь пострадавшим в ходе этого конфликта идет как из Украины, как из России. Тут церковь тоже не различает, кто пострадал, и помогает всем.

В. Легойда

— Вообще, Церковь всегда помогает всем, кто оказался в беде. В этом смысле Церковь, как и врачи, задача врача, если у человека что-то со здоровьем, он должен человеку помочь, здесь нет никакого ценза, связанного с чем бы то ни было. Человек, нуждающийся в помощи, он должен эту помощь получить. А здесь речь идет о том, и в этом трагедия украинского конфликта, что здесь по разные стороны баррикад, как это принято говорить, оказались люди одной веры. И верующие люди смотрят друг на друга сквозь оружейные прицелы, и это в прямом смысле слова, конечно, трагедия и катастрофа этой ситуации. И прихожане одной Церкви оказались по разные стороны баррикад, как я уже сказал. И, конечно, Церковь пытается сделать все, для того чтобы помочь всем, кто в сложнейшей ситуации оказался. И беженцам, речь идет о беженцах, которые покинули юго-восток и остались на Украине, или мы знаем о сотнях тысяч людей, которые оказались в России. И здесь им оказывается помощь. Это такая трагедия, которая затронула очень-очень многих людей.

Д. Маханько

— В своем обращении митрополит Онуфрий говорит: «Я призываю всех, кто называет себя христианином, немедленно прекратить убивать друг друга. Потому что жертвами боевых действий ежедневно становятся десятки ни в чем не повинных мирных жителей: женщин, стариков и даже безгрешных детей». Но мы ведь знаем, что и храмы страдают в ходе этого конфликта?

В. Легойда

— Неоднократно попадали под обстрел храмы на юго-востоке. Были попытки, в Киеве был поджог храма Московского Патриархата. Но это, конечно, понятно, человеческая злоба, подогретая политическими и какими-то идеологическими взглядами, установками, которые, конечно, ничего общего с верой не имеет. И, к сожалению, с этими фактами мы сегодня встречаемся. К сожалению, это так. Поэтому, повторяю, очень важен этот призыв, в очередной раз прозвучавший призыв. И надеюсь, что он дойдет до людей, люди услышат. Там понятно, что там очень серьезная мотивация, люди оказались в сложнейшей жизненной ситуации, когда они защищают свои семьи и прочее, это все тяжело.

Л. Горская

— Россиянам как следует относиться к этой ситуации? По моим наблюдениям, сейчас две самые распространенные позиции. Первое, это, к сожалению, озлобление, когда люди смотрят новости, сколько уже можно. Вторая, ой не могу на это смотреть, они абстрагируются, выключают из собственного индивидуального пространства полностью какие-то новости об Украине, чтобы не расстраиваться, не впадать в уныние и так далее.

В. Легойда

— Мне сложно дать универсальный рецепт, но, мне кажется, что если говорить о верующих людях, мы же верим в силу молитв, мы, понимая с одной стороны свою немощь в молитве, но мы все-таки стараемся молиться, мне кажется, чем искреннее, чем чаще мы будем молиться сердцем о том, тем действеннее будут какие-то перемены. Верующий человек не может не исходить из того, что его молитва, даже слабая моя молитва, может дать какой-то результат. Почему не может? Потому что Господь нам прямо говорит об этом в Евангелии. Прямо говорит о том, как сильна, может, даже не большая, если можно так выразиться, но искренняя молитва. Если себя так честно спросить, мы знаем, охаем, ахаем, смотрим новости, не смотрим. А когда мы молимся, когда мы пытаемся молиться, насколько мы просим, насколько мы сердечно обращаемся, насколько мы молимся о том... Тоже непростой вопрос, говорить, что я не хочу ничего знать, ничего не могу сделать, каждый может сделать, молитвенно каждый может попытаться обратиться к Господу и Господь нам говорит, что такая молитва всегда будет услышана.

Д. Маханько

— Я вспоминаю, нашумевший в прошлом году фильм «Голгофа». Вы смотрели?

В. Легойда

— Да.

Д. Маханько

— Там есть такой потрясающий момент, когда человек приходит к священнику, которого обещал убить, человек, пострадавший в детстве от такого же священника, говорит: «А ты слышал о том, что происходило в Церкви, эти случаи насилия над детьми, в том числе?» «И что?» «Я отстранялся, как от новостей», — говорит этот священник. Это болезнь нашего времени, видимо, когда мы не можем устоять под потоком информации. И просто отстраняемся, выключаем приемник. И это такая защита, наверное.

Л. Горская

— Наверное. Порой бывают новости, которые сложно вместить и не повредиться умом.

В. Легойда

— Тут несколько разных тем. Это многослойная тема вернее. Есть отдельная проблема новостного потока. Если я сильно увлекусь, вы меня остановите. Но я сегодня со своими студентами в МГИМО общался, и мы говорили о том, что мы находимся, проживаем ситуацию в профессии, когда многие, казалось бы, незыблемые каноны уничтожаются. Когда на наших глазах, дошло до того, что я даже, читая какое-то сообщение, не хочу никого обижать, но каких-то более-менее уважаемых СМИ, я говорю: «Надо перепроверить». Это же ужасно. Когда выходят какие-то новости, и ты понимаешь: «А вдруг где-то ошиблись». Я не говорю об уровне культуры, кругозоре коллег, когда ты понимаешь, что... Для меня эта установка, как нас учили, что журналист — это человек, хорошо знающий историю, философию, литературу. И я это в большей степени принимал на веру, а сейчас я понимаю, что пришло время, пришло поколение, которое училось по другим законам. Они пришли, и они, не зная истории, философии, литературы, я сейчас округляю, конечно, повторяю, никого не хочу обижать, есть замечательные звезды и прочие. Вот они пришли, и ты понимаешь, как объяснить человеку, что есть прямая связь, практика, зачем все это учить? Затем, что мы просто получаем другую картину. Мы получили другие медиа. Они плоские, они грубые, они не интересные. Помимо всего прочего, они в угоду скорости, скандальности, привлечения аудитории, они начинают врать, искажать факты, не проверять какие-то вещи. И главное, что с этим практически невозможно ничего сделать. Потому что каналов информации столько, что если у вас вышла в топ какая-то новость, ты понимаешь, что 1000 сообщений, при этом 500 искажают какое-то событие, ты уже никогда, нет такого инструмента, который всем тем людям, которые были дезинформированы, донести до них, что это не так. Это невозможно. Это, если хотите, тоже цена демократии.

Л. Горская

— Если раньше в газетах писали опровержение, и все понимали, что была ошибка...

В. Легойда

— Опровержение можно написать и сейчас. Где гарантия... Раньше, только поймите меня правильно, я ни в коей мере не сторонник авторитаризма, тоталитаризма и так далее, но есть цена демократии. В информационном плане она тоже в этом заключается. У вас много СМИ, информационно-технологическое сейчас время, когда каждый Facebook (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) сам себе СМИ. Есть люди, которые просто получают информацию от друзей в Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации). И то, что мы раньше говорили, одна бабушка сказала, семечки у забора, сейчас эти семечки, пожалуйста. У человека 500 друзей прочли, а я вот у Васи прочитал. И он больше никогда не соприкоснется с этим, у него в голове останется вот это. Это каждый мы сталкиваемся с такими примерами, когда идет массовая дезинформация. И это одна из особенностей современного информационного поля. И, честно говоря, я не вижу тут простых решений, условно говоря, не призывать же к тоталитарному обществу. Потому что там не будет этой проблемы, но там возникнет миллион других проблем. Мы это проживали и нам это не нужно. Но как с этим быть, это очень не простая тема. Я не вижу простых решений. Когда говорят, вот, надо быстро опровергать... Ну да, вы опровергли, сколько раз у нас такое было. Выходит какая-то новость, связанная с жизнью Церкви, где мы понимаем, что заведомо искажение фактов. Она быстро распространилась, 300 сообщений вышло. Мы рассылаем адресно в каждое СМИ, но, во-первых, не все дают, а дальше потом нужно добиться... А те, кто дали, человек прочел новость, а опровержение не прочел. И все. Это же не газета «Правда», она одна выходит, и тот, кто читал вчера, прочтет и сегодня. Вероятность того, что люди, прочитавшие дезинформацию, прочтут опровержение, она гораздо выше, чем в нынешних условиях.

Л. Горская

— А дезинформация идет намеренно?

В. Легойда

— По-разному. И намеренно, и из-за отсутствия профессионализма, отсутствия культуры элементарно. Есть стандартный ход. Происходит что-то с человеком, связанным с Церковью, сразу пишут «священник», некоторые автоматом пишут «священник».

Д. Маханько

— Он же в Церкви работает, а в Церкви все священники...

В. Легойда

— Да.

Д. Маханько

— Ну, кстати, по апостолу Павлу — «вы царственное священство». (Смеются.)

В. Легойда

— Думаю, что не знают они этих особенностей вероучительных, там другая логика.

Д. Маханько

— Во-первых, так скандальнее, так интереснее.

В. Легойда

— Но вы понимаете, что это совершенно недопустимо с точки зрения профессии.

Д. Маханько

— Это безграмотность.

В. Легойда

— Да, но никто по этому поводу не переживает.

Л. Горская

— Но это же надо выяснять, тратить время, а задача — как можно скорее выпустить новость.

Д. Маханько

— Чтобы заголовок броский был.

В. Легойда

— Единственное, как можно этому противостоять. Почему я, простите, столько времени занимаю. Дорогие наши радиослушатели, пожалуйста, проверяйте, это касается любой темы, но поскольку у нас тема, связанная с жизнью Церкви, пожалуйста, перепроверяйте.

Л. Горская

— Как?

В. Легойда

— Во-первых, надо посмотреть несколько источников разных. Во-вторых, всегда можно обратиться в Синодальный информационный отдел Русской Православной Церкви, мы как-то сможем указать на более корректное изложение той или иной ситуации.

Д. Маханько

— Еще раз здравствуйте! Это программа «Светлый вечер» на радио «Вера». У нас, как обычно по пятницам, Владимир Романович Легойда, председатель Синодального информационного отдела. Меня зовут Денис Маханько, Лиза Горская здесь.

Продолжаем.

Большой праздник послезавтра — Сретение Господне. Это праздник, который празднуется через 40 дней после Рождества, это связано с евангельскими событиями, когда младенца Христа принесли в Иерусалимский храм. Очень любимый народом праздник, но так интересно получилось, что с 2001 года мы переняли традицию у Всемирного молодежного движения «Синдесмос» и у нас празднуется также День православной молодежи. Нужен ли молодежи какой-то специальный день? Зачем такое? Есть день шахтера, а есть день православной молодежи... (Смеются.) А до скольки лет можно праздновать, я персонально интересуюсь.

В. Легойда

— Если вы хотите чувствовать себя молодым, то празднуйте, это дополнительный оптимизм внесет в нашу жизнь. Вы знаете, что значит нужен? Является ли это обязательным? Очевидно, что нет. Почему бы не праздновать? Любой подобный праздник можно рассматривать как повод сделать что-то хорошее. И той же православной молодежи пообщаться, обменяться каким-то жизненном опытом, в плане международном это всегда интересно. Потому что знакомишься с жизнью православных общин не только в своей стране, от прихода к приходу что-то отличается, всегда можно обогатить себя. Есть приходские традиции, а есть традиции целых стран, народов, именно связанные с церковной жизнью. Поэтому это как повод к человеческому общению. А это тоже один из даров, который у нас есть. Эта радость, или как я иногда говорю, роскошь человеческого общения. Потому что наша жизнь все больше сводится не к человеческому, а не к общению человека с человеком, а... Замечательно, что это праздник Сретения, стоит напомнить, что это слово обозначает «встреча». И это конкретное историческое событие, встреча со Христом, но это та встреча со Христом, которая должна произойти в жизни каждого. Или постоянна должна и может происходить встреча человека со Христом. Мне кажется, что символизм этого праздника сочетается именно с молодежью, как с людьми, находящимися в поиске, с людьми, у которых, может быть, еще не произошла эта встреча, мне кажется, что здесь все очень промыслительно.

Л. Горская

— А в этой связи, насколько все-таки важно называть этот праздник днем православной молодежи, тем самым противопоставляю православную молодежь остальной молодежи.

В. Легойда

— Неправославной молодежи. Мне кажется, что речь не идет о том, что Сретение — это праздник православной молодежи. Коль скоро нет противопоставления, я не вижу здесь какой-то негативной подоплеки. Я не думаю, чтобы православная молодежь, собираясь, говорила: «Тут вход другим заказан, мы никого не пустим, мы особые». Нельзя сказать, что православные люди должны исходить из того, что они ничем не отличаются. Нет, они отличаются, мне кажется, это как раз таки важно, и христианин не должен исходить из того, что не христиане такие же, как христиане. Это тоже неправильно. Вопрос, в чем ты отличаешься? Тем, что в твоей жизни произошла эта встреча. Если посмотреть, есть очень известный древний текст, где внешнее и внутреннее сравнивается и акцентируется. Говорится, что христиане (это эпоха поздней античности, скорее всего, II или III век) не отличаются ни одеждой, ни языком... Перечисляются внешние отличия. А дальше говорится, что при этом они соблюдают все законы страны, в которой они живут, но внутренне они отличаются, полагая своим отечеством Отечество Небесной и так далее... Поэтому, мне кажется, что и православная молодежь, коль скоро она для себя этот день определяет, она в этих же категориях может рассуждать и не закрываться от мира, а наоборот быть открытым ему и рассказывать другим об этой встрече.

Д. Маханько

— Прекрасный опыт такого свидетельства есть в Санкт-Петербурге, где уже не первый год проходит Крестный ход в Александро-Невскую Лавру из Федоровского собора, вы прекрасно знаете это место. В прошлом году было несколько тысяч человек. Есть на что посмотреть.

В. Легойда

— Есть, в чем поучаствовать.

Д. Маханько

— Да. Не знаю, в Москве, может, тоже что-то такое есть, но не так заметно.

В. Легойда

— Мы с вами говорили не однократно о праздновании 700-летия преподобного Сергия, вы знаете, у нас не первый год существуют волонтерские общины, движения, но как-то так произошло, что во время празднования преподобного, может быть, в силу масштаба прошлогоднего празднования, очень сильно была востребована волонтерская помощь, и много ребят и проявились, и перезнакомились. И даже сегодня я их замечаю часто в храмах на патриарших службах, и не только патриарших, они ходят, у них курточки свои «Волонтер». Это видно, что это живое, не нарядили их, отправили, постойте с шариками, а что это идет от искреннего внутреннего посыла. И я бы сказал, что это стало заметно в жизни московской православной молодежи. Не только московской, конечно, но то, что я вижу чаще. Это очень здорово, и я уверен, что они и тут как-то проявятся.

Д. Маханько

— Здорово. А еще у нас был недавно в гостях епископ Смоленский Исидор, он рассказывал, что в день Сретения, послезавтра, в воскресенье, Смоленская икона вернется в Смоленск после реставрации. Мы знаем, что она была в Москве 10 дней с начала февраля. Есть ли информация, много ли пришло людей? И мы понимаем, что для Святейшего Патриарха это не просто икона. 25 лет провел рядом с ней.

В. Легойда

— Мне кажется, это для всей Церкви важное событие, потому что это икона, которая, во-первых, столетия находилась в Смоленске, это список с древней иконы, список, который сегодня после всех экспертных оценок датируется концом XVI – началом XVII века, то есть мы понимаем, что это действительно древняя, Богородичная икона, икона, перед которой молился Кутузов и солдаты русской армии. Икона, которая 2 года находилась на реставрации, колоссальный, кропотливый, сложнейший труд специалистов. И она 1 февраля в связи с 6 годовщиной интронизации Святейшего Патриарха была привезена в Москву и 10 дней находилась в Храме Христа Спасителя. Более 70 тысяч человек поклонились иконе за это время. Спасибо большое СМИ, а то получается, что я только ругаюсь, которые много об этом рассказывали, и вы на ваших программах, и по телевидению были сюжеты, и газеты писали, и Интернет-ресурсы говорили об этом. То есть люди имели возможность узнать об этом, прийти, поклониться, был обеспечен доступ, был открыт Храм Христа Спасителя. И теперь действительно 15 февраля икона прибудет в Смоленск, понятно, что там будет особая торжественная встреча. И она будет находиться в Смоленске, где она и была много столетий. Действительно интересно и знаковое событие.

Д. Маханько

— И еще, я знаю, в Москве какое-то событие, Лиза, ты хотела рассказать.

Л. Горская

— 15 февраля исполняется 100 лет со дня открытия самого большого российского кладбища, где захоронены воины...

В. Легойда

— Братского кладбища, вы имеете в виду?

Л. Горская

— Да. Всероссийское кладбище воинов, погибших во время Первой мировой войны, там их более 17 тысяч, там не только воины и офицеры, там и сестры милосердия, и врачи. В районе Сокол оно в Москве находится, там состоится панихида, праздничные мероприятия, будет открыта фотовыставка, потому что кладбище было открыто по личной инициативе преподобномученицы Елисаветы Федоровны 100 лет назад. Почему так странным кажется праздновать 100-летие открытия кладбища? Почему это важно?

В. Легойда

— Во-первых, мы вспоминаем эти годы, к сожалению, иногда и тревожно вспоминаем события столетней давности, просто нас не отпускает история военного разрешения конфликтов. Но мне кажется, что здесь очень много сошлось важных смыслов для нас. Во-первых, это память о погибших, во-вторых, это личность великой княгини, которая оставила очень заметный след в русской жизни, русской культуре. Это отдельная потрясающая история, о которой можно и нужно говорить. Здесь речь идет не о празднике, о памяти. Очень здорово, что мы в последнее время понимаем, не просто отдаем дань памяти нашим предкам, но мы пытаемся в этом найти какую-то точку опоры для себя, эту любовь к отеческим гробам, любовь к родному пепелищу, это то, что очеловечивает человека. Мы с вами нередко говорим, что в нашей жизни много такого, что расчеловечивает человека, и я бы сказал, что один из смыслов подобных вещей, что мы в такой непростой ситуации, когда много злобы, много расчеловечивания, много в культуре того, что культуру приводит к распаду, что нас расчеловечивает. А здесь это вещи, которые, безусловно, помогают нам оставаться людьми. И это важные вещи, может быть, гораздо важнее, чем гуляние на Масленицу, кстати сказать.

Д. Маханько

— Когда Владыка Исидор был у нас из Смоленска, мы с ним говорили о том, как интересно, когда ты идешь по Смоленску, это ведь город особой географии, который всегда был на пути удара иноземных захватчиков. И поэтому там много памятников разных войн. И ты идешь по одной улице — это война 1812 года, это война 45-го и ты понимаешь, что это было здесь. Поэтому, если будет в Москве такое место... Оно у метро Сокол, да?

Л. Горская

— Да, недалеко. Всехсвятский храм.

Д. Маханько

— Это будет очень важно. И для потомков, и для нас, конечно.

Д. Маханько

— Напоминаю в эфире программа «Светлый вечер». У нас в гостях Владимир Романович Легойда. Лиза Горская, Денис Маханько в студии. Продолжаем мучить Владимира Романовича.

В. Легойда

— Ну почему же мучить?

Д. Маханько

— Потому что пятница уже, надо отдыхать, а вы тут с нами разговоры разговариваете.

В. Легойда — Вы, безусловно, напрашиваетесь на комплимент. Я с удовольствием его произнесу. Мне очень нравится. Я всегда жду нашей с вами пятничной встречи.

Д. Маханько

— Обсуждалось очень бурно в ряде СМИ и в социальных сетях временный запрет в служении двух клириков Санкт-Петербургской епархии, которые позволили себе вольное поведение в социальных сетях. Мне кажется, это очень важный прецедент.

В. Легойда

Важный, совершенно с вами согласен.

Д. Маханько

— И поэтому я хотел остаток программы посвятить, если можно, поведению христианина в социальных сетях, не касаясь, может быть, этого конкретного случая. Он довольно типичный.

В. Легойда

— Вы знаете, я бы два слова сказал об этом конкретном случае. Я считаю, что была очень своевременная реакция священноначалия. Была очень чётко дана оценка такому поведению. И мне кажется, что тут тот самый случай, когда всё быстро, чётко и правильно было сделано.

Д. Маханько

— Кстати, всё действительно так.

В. Легойда

— И показано тем, кто и переживал искренне или был смущён, или любит позлорадствовать: вот там у них все такие — у них там разные все, у нас, как и в жизни вообще. Но вопрос, как говорил Глеб Жеглов: «Качество определяется не наличием правонарушителей, а возможностью и умением их нейтрализовывать». Здесь очень важно, на мой взгляд, в таких случаях важно не то, что, к сожалению, случается, а то — какая реакция. Вот здесь было показано, что никогда не будет ни покрываться, ни приветствоваться, ни спустя рукава позволяться, ни будут закрываться глаза на такое, безусловно, недостойное поведение.

Л. Горская

— А не слишком суровое наказание: запретили людей, хоть и временно, в служении? Д. Маханько

— Им же могли запретить, например, пользоваться социальными сетями, а не запретить в служении.

В. Легойда

— Вы знаете, вот это как раз странная такая мера — взрослые люди, а давайте, как ребёнку, запретим. Ты можешь, конечно, ребёнку запретить пользоваться, но важнее всё-таки некий воспитательный момент, который более серьёзно покажет и ребёнку, если хотите. Так и здесь, мне кажется, это как раз совершенно понятно. Указано священноначалием на несовместимость поведения. Здесь не вопрос, они же могли и, я надеюсь, будут и по-другому себя вести в тех же социальных сетях. Мы знаем с вами о том, что сколько замечательных священников занимаются катехизацией, миссией, просто находятся рядом с человеком, с которым, в силу разных причин, они не могут буквально находиться рядом, но могут поддержать его через социальные сети, с помощью интернета и прочее. И здесь, мне кажется, совершенно чётко всё сказано.

Д. Маханько

— Мне кажется, что это какое-то совершенно новое явление. Потому что ещё года четыре назад, три года назад мы говорили о том, что интернет раскрепощает человека благодаря анонимности. То есть помните эту эпоху, когда у всех были «ники» в ЖЖ, непонятно кто есть кто: Иван Иваныч с Иваном Никифоровичем. В. Легойда

Да. Д. Маханько

— А сейчас же, смотрите, совсем другое явление. Человек под своим именем, со своей фотографией показывает самые сокровенные моменты своей жизни, которые обычно не принято показывать. Выставляет это на показ. А сейчас, когда против него принимают какие-то меры, он ещё обижается, говорит: «Так я же это, миссионер же!» В чём тут проблема? Это отсутствие культуры какой-то, понимания сакрального, чего в нас нет такого, чего мы не понимаем?

В. Легойда

— Давайте порассуждаем. Мне кажется, что, действительно, вы очень точно подметили, что закончилась эпоха анонимности. Мы как раз сегодня всё чаще говорим о том, что, в принципе, какая-то псевдоанонимность... Знаете, как анекдот: «Это анонимная приёмная ФСБ?» — «Да, Иван Иваныч, проживающий по адресу такому-то, такого-то года рождения». Ну, шутки шутками, а на самом деле, действительно, понятно, что за всю жизнь приходится платить, и за удобства пользования информационными технологиями приходится платить отсутствием какой-то приватности, если хотите. Дело, может быть, не в анонимности и в приватности, но это другая проблема. А здесь, возвращаясь непосредственно к теме, мне кажется, да, получается, что, уж прошу прощения, не хочу никого обижать, но тем не менее. Как помните, в своё время царь Пётр Великий говорил: «Чтобы дурь каждого была видна», — указывая на публичность неких дел. Здесь, к сожалению, мы понимаем, что какие-то люди, которых, может, так не увидели, вот они демонстрируют или мы демонстрируем какие-то свои не самые приглядные стороны жизни и поведения, думая, что это, почему-то считая, что это в порядке вещей. Да, это, наверное, упадок культуры, это, наверное, весьма специфическое понимание того, что может быть интересным другим. Сейчас уже высмеивают в тех же социальных сетях: вот сейчас я расскажу, как я почистил зубы и так далее. Но есть просто какие-то бессмысленные вещи. С одной стороны, знаете, если не брать крайние случаи, можно сказать: «Ну, что в этом страшного? Люди вот пишут. Раньше девочки писали дневники и так далее». Но с другой стороны, опять же, чтобы нам не превращаться в подобие тоже такого пустого разговора, чтобы забить остаток эфирного времени. Скажем так, давайте с евангельской перспективы посмотрим — а с какой ещё мы должны на это смотреть? Она, как мы уже сегодня выясняли, непростая такая. Но, тем не менее, может быть, как раз в преддверии Великого Поста хорошо об этом вспомнить. Ведь Евангелие говорит совершенно однозначно, что мы дадим ответ за каждое праздно сказанное слово. За каждое. Это не значит, что тебя повесят где-то, будут пытать и избивать. Но внутренний настрой такой. То есть Господь дал нам разум, Он нам дал возможность общения. Для чего? Для того чтобы мы пребывали в любви, в помощи друг другу, в каких-то, извините за банальность, в творении добрых дел. Вместо этого что получается? Мы занимаемся, в лучшем случае, ерундой, в худшем — рассказываем друг другу какие мы все... другому — какой он мерзавец, объясняя, почему и так далее. В этом смысле, конечно, когда это происходит среди людей, которые себя называют верующими или вдруг оказываются облечены саном, это, конечно, вызывает очень сильную реакцию. Поэтому ещё раз: я считаю, что очень правильная реакция священноначалия, однозначная, определённая вполне, указывающая на недопустимость каких-то вещей. Но, мне кажется, мы с вами об это уже говорили, и ещё раз хотел, может быть, об этом вспомнить, что из нашей жизни, из разговоров, из смысловой среды ушло такое важное понятие, я надеюсь, не ушло полностью, но о нём как-то редко вспоминают, говорят — человеческое достоинство. Вот мне кажется, что часто мы попираем достоинство других, теряем собственное достоинство. А для христианина это важнейшее понятие. Оно связано с образом и подобием Божием, которое по-разному в человеке проявляется: в творчестве, в каких-то благородных порывах. Вот у меня есть друг, который много лет бьётся, пытается на свои средства, которые мог бы по-другому потратить, построить и содержать школу. Он считает важным образованием, он готов, он уже много вложил сил, средств в это и ещё продолжает. Я надеюсь, что увенчаются успехом эти его стремления. Но это то, что связано с достоинством. А многое из того, что мы совершаем, оно как раз связано с потерей достоинства. Социальные сети, к сожалению, такая благодатная почва, где часто это встречается. Почему, мне кажется, об этом стоит говорить, потому что мы с вами... сейчас закончится эфир, те миллионы людей, которые нас слушают, пойдут в какой-нибудь Фейсбук (деятельность организации запрещена в Российской Федерации). И мы выйдем, и проверим, что там происходит. Может быть, если мы будем помнить о том, что мы находимся в этом поле, где очень легко задеть достоинство другого и самому, может быть, как-то недостойно себя вести. Может быть, если мы будем об этом помнить, может, как-то по-другому будет всё, мир, может быть, будет другим. Вот такое идеалистическое, но очень искреннее моё пожелание. Прежде всего, к себе его, конечно, обращаю.

Д. Маханько

— А как быть, если, например, мы видим, что человек как-то себя не очень корректно ведёт? Мы, например, читаем, видим его. Нужно рассказать об этом? В. Легойда

Вы знаете, по-разному.

Д. Маханько

— Или забанить сразу? В. Легойда

Мне кажется, что, во-первых, важно самому не поддерживать. Ведь, условно говоря, вот горит огонь. Можно дрова подбросить, можно песком засыпать или водой залить. Мне кажется, что в ситуации напряжения... Опять же, может, я не прав, тут, наверное, не может быть универсальных рецептов на все случаи жизни, очень многое зависит от ситуации. Но я могу сказать, что даже когда я публиковал в том же Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) какие-то вещи, которые мне казались содержательно важными, но я видел, что вдруг начинается не дискуссия, а начинается такой вот выплеск эмоций, какой-то негативной энергии, люди начинают ругаться, то я просто удалял эту запись. Несколько раз так бывало. Потому что я понимал, что ни к чему хорошему это не приведёт и ничего никому не докажешь. Этого зла достаточно и без меня, я не готов его поддерживать.

Д. Маханько

— То есть не быть соблазном.

В. Легойда

— Мне кажется, по крайней мере, не поддерживать, взвешивать: чего больше пользы или вреда. Попытаться, по крайней мере, оценить. А насчёт обращения к другим, тут тоже, ведь указывать человеку... Это очень не просто сказать человеку: «Друг, ты не прав». Сказать не для того, чтобы другие увидели как ты..., а чтобы он услышал. В этом требуется особая деликатность. Тоже, не попирая достоинство, которое у каждого человека есть. Такое особое искусство христианского общения, мне кажется.

Л. Горская

— А ведь в каких-то Поместных Церквях существует кодекс. Д. Маханько

— В Православной Церкви, помните, несколько лет назад приняли кодекс поведения священнослужителей в социальных сетях. Очень интересный был документ. В своё время обсуждался. Нужен ли нам подобный документ? В. Легойда

Вы знаете, сложно сказать. Нам точно нужна дискуссия на этот счёт. Понятно, что никакими кодексами нельзя исключить проявления таких вещей. Я не готов сказать сейчас, нужен или не нужен. Может быть, и нужен. Но это требует обсуждения, требует дискуссии. И, кстати сказать, мы с вами много говорили о Межсоборном присутствии раньше, и вот в комиссии по взаимодействию со СМИ, в которой я состою, Межсоборного присутствия, недавно были определены темы, над которыми комиссия будет работать в ближайшие годы. Вот одна из тем как раз звучит похожим очень образом. Это поведение в традиционных и в новых медиа священнослужителей в том числе, но не только священнослужителей. Потому что я не думаю, что для священников должны быть супер особые правила.

Д. Маханько

— Вот у американцев они особые.

В. Легойда

— Это понятно. Я имею в виду, тут вот в чём всегда опасность? Мне кажется, что любой христианин, тут не может быть, что священнику нельзя, а ты... Неправильно. Мне кажется, что здесь для христиан общие правила должны быть. Понятно, что священник, если он что-то делает нарушающее достоинство, к сожалению, если это случается, то это является большим соблазном для внешних людей. Но внутренне для человека, мне кажется, что ты не имеешь права себе говорить: «Ну, я же не священник! Я же не святой!» Ну, и что теперь — можно заниматься пустой болтовнёй или ругаться матом и так далее? У нас, кстати, в силу разных причин матерная брань, она так: «Ну, мы же так разговариваем. Мы же не по злобе», — и так далее. Но, мне кажется, что христианину, конечно, не приличествует это ни в какой мере. И я бы не недооценивал вред от матерной брани не только потому, что не нужно забывать, что происхождение русской матерной брани связано с богохульствами и с борьбой, насколько мы можем судить, язычества с христианством, утверждавшимся на Руси. Но, в том числе, и потому, что это такая особая языковая среда, которую сложно назвать благочестивой и украшающей язык, и, как раз таки, находящейся в категориях достоинства и так далее.

Д. Маханько

— Но, единственное, что я переживаю за Межсоборное присутствие — вы сказали, что на несколько лет.

В. Легойда

— Что долго будем писать, да?

Д. Маханько

— Насколько быстро всё-таки это меняется? Ещё два года назад мы не знали что такое «селфи». Сегодня селфи — об этом уже песни поются и стихи слагаются. В. Легойда

Я не думаю, что мы будем там про селфи.

Д. Маханько

— То есть про селфи не будете? Жалко! В. Легойда

Непосредственно — нет. Журнал «Фома» уже всё написал. Здесь всё-таки вопрос идёт о каких-то, может быть... То есть скорее об этически невозможном, недопустимом для христианина. Вот то, о чём мы говорили: о нарушении собственного достоинства и ещё чего-то. Повторяю, я не хотел бы предвосхищать дискуссию. Здесь вопросов пока больше, чем ответов. А, кстати сказать, одна из сложностей, это то, на что вы сейчас указали — это скорость, с которой всё меняется. Поэтому, конечно, тут нужен такой...

Д. Маханько

— Это примерно, как покупать учебник по компьютерной грамотности. Пока его напечатают, сверстают, уже как бы операционная компьютерная система меняется. В. Легойда

И да, и нет. Понимаете, тут ведь проблема в том, что, скажем, есть правила поведения, и как-то так получилось, что... Согласитесь, ведь это тоже обсуждалось, что человек, скажем, в сети может себе позволить то, чего в жизни он бы себе не позволил. Почему важно эти правила поведения проговорить? А потому что мы их не стали автоматически соблюдать. То есть в жизни мы вроде как соблюдаем, да. То есть какую-то гигиену человеческих отношений соблюдаем в оффлайне, как сейчас принято говорить. А в онлайне — нет. Тут есть много разных причин почему. Потому что не всегда легко сказать в глаза человеку то, что ты можешь написать. Но именно поэтому, может быть, важно проговорить то, что очевидным является в оффлайновой среде, сказать: «Слушайте, а оно здесь точно также действует!» И если ты говоришь: «А я вот не обзываюсь в оффлайне!» — а почему в онлайне ты можешь обзываться?

Д. Маханько

— Ну, да. Христианином надо быть везде.

В. Легойда

— Крайне желательно! В том числе и в Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), и не только Великим Постом.

Л. Горская

— Я бы уточнила, что в оффлайне не всё так сразу публикуется. То есть определённые нормы могут и не соблюдаться в оффлайне. Ты выругался там или сфотографировался на фоне, не будем уточнять, и это увидели два-три человека, или услышали. А если ты опубликовал в социальной сети, то это может распространиться на миллионы пользователей в течение суток.

В. Легойда

Совершенно с вами согласен. Я всё-таки немножко другой аспект имел в виду. Это, безусловно, это особенности распространения информации. Я-то имел в виду в принципе, что человек, вот он просто, допустим, в силу натуры, в общении с людьми ему не хватает духу сказать то, что он легко при этом может написать. Здесь получается, что он правила соблюдает, может, потому что он просто не способен их нарушить. Не вред проговорить и сказать: «Ребят, правила везде одинаковы! Человек должен везде оставаться человеком». Мне кажется, что это важно.

Л. Горская

— Я к тому, что для социальных сетей они могут быть и построже в определённых моментах. В. Легойда

Повторяю, это и есть предмет дискуссии. И мы никуда не денемся от этого обсуждения. Вот знаете как, действительно, скажем, если специфика оффлайна — видите, какой уже термин, — она исключает, у каждого человека ограниченный круг общения.

Д. Маханько

— Условно говоря, друзей.

В. Легойда

— Общения, друзей. Ты можешь какие-то вещи просто не слышать, потому что в твоём кругу нет людей, которые задают эти вопросы. Я захожу в Фейсбук (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), а мне человек пишет: «Так всё-таки Церковь, вообще, будет когда-нибудь благотворительностью-то заниматься? Вообще, что Церковь делает?» Понимаете? И ещё человек пишет: «Почему-то мне очень грустно». И вот руками разводишь: вот как? Кто-то начинает там ругаться: «Как вы можете!» и так далее. Но, ты понимаешь, что у человека есть такой вопрос. Вроде и не ответить — но тоже это налагает и определённые обязательства на тебя. Тебе задан вопрос. Проигнорировать? А человек, вот у него такое представление. Приходится говорить о том, что мне лично кажется таким самоочевидным. Хотя иногда сложно находить в себе силы, может быть, для этого.

Д. Маханько

— Понятно. Та информация, которой вы хорошо владеете, которую знаете, а это не все такие, не все знают. Ну, что ж, мы будем просвещать людей! В том числе, с вашей помощью, Владимир Романович. В. Легойда

Будем надеяться.

Д. Маханько

— Ждём вас через неделю у нас.

В. Легойда

— Спасибо.

Д. Маханько

— Как всегда по пятницам, у нас был Владимир Романович Легойда. Лиза Горская, Денис Маханько, всем хороших выходных! Это был «Светлый вечер» на радио «Вера». До свидания!

Л. Горская

— Всего доброго! В. Легойда

До свидания!

 

 

 

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем