Светлый вечер с Владимиром Легойдой (эфир от 06.11.2015) - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

Светлый вечер с Владимиром Легойдой (эфир от 06.11.2015)

* Поделиться

Легойда - офицальн6Гость программы - Владимир Легойда, председатель Синодального информационного отдела Московского Патриархата.
Темы беседы: нравственные аспекты реакции СМИ на авиакатастрофу в Египте, ноябрьский номер журнала "Фома", открывшиеся выставки в Московском Историческом музее и в Манеже, вопрос о переименовании станции "Войковская".

Ведущая: Лиза Горская

Л. Горская

— Снова в эфире программа «Светлый вечер». С вами в студии Лиза Горская и с нами, как всегда по пятницам, Владимир Романович Легойда, председатель Синодального информационного отдела Московского Патриархата, профессор МГИМО. Здравствуйте, Владимир Романович!

В. Легойда

— Добрый вечер.

Наше досье:

Владимир Романович Легойда — председатель Синодального информационного отдела Московского Патриархата, главный редактор журнала «Фома», преподаватель МГИМО. Родился в 1973 году в Кустанае, в 1996 году окончил Институт Международных Отношений, а спустя несколько лет защитил диссертацию, кандидат политических наук. С 2007 по 2009 был заведующим кафедрой международной журналистки МГИМО, с этой должности ушел по собственному желанию, в связи с назначением на должность председателя Синодального информационного отдела. Владимир Легойда входит в состав многих церковных советов и комиссий, известен своей общественной деятельностью. Помимо прочего — член совета при Президенте по развитию институтов гражданского общества и правам человека. Женат, трое детей.

Л. Горская

— Владимир Романович, кому как ни вам, который витает в воздухе на этой неделе, не только в воздухе, он очень актуален, он этический, он касается СМИ, касается нравственности... Я говорю о катастрофе, которая потрясла нашу страну и весь мир, я думаю. И были претензии к СМИ относительно того, что показывали родственников погибших. Насколько это уместно и где здесь проходит этическая грань. Потому что, с одной стороны, горе большое, я думаю, многие журналисты, исходя из лучших соображений, хотели донести до людей. С другой стороны, если так можно сказать, горе свято, и многих покоробило, что родственников этих людей пытались потревожить, ходили за ними с камерами. Какого ваше мнение на этот счет?

В. Легойда

— Вы знаете, действительно это страшная трагедия. И хотелось бы, прежде всего, еще раз сказать слова соболезнования родственникам тех, кто оказался, тех людей, которые оказались в этом самолете. И как-то их поддержать. Я думаю, что для верующего человека, который действительно верит в силу молитвы, в эти дни молитва об этих людях, об упокоении погибших, о поддержке тех, кто сейчас переживает и страдает, это самое настоящее, что может быть сделано. Настоящая молитва. И не нужно этим ни в коей мере никак пренебрегать, мне кажется. Тем более, что был призыв Патриарха, и он сам молился, и просил всех, во всех храмах молиться о упокоении душ погибших и о поддержке родственников. Потому что, конечно, этот список, который был опубликован в разных СМИ, список пассажиров, его невозможно читать. Когда ты видишь, что это целые семьи, поколения разные... И когда Патриарх сказал, что многие из нас могли оказаться на этом самолете, когда читаешь ленту Фейсбука (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) и кто-то из твоих уже близких знакомых пишет, что вот мой друг, мой родственник, ты понимаешь, какой маленький мир и как хрупка жизнь. И, тем не менее, важно, прежде всего... Простите за это вступление, но не мог не сказать об этом. Что касается журналистов, я так же, как и вы хотел бы верить в то, что коллеги, которые занимались этой темой, они, конечно, хотели передать и свое сочувствие через эти материалы, наверное, это касается в первую очередь телевидения, хотя не только телевидения, потому что были фотографии и в газетах, и в Интернете. Я не могу сказать, где грань, которую нельзя переступать. По-моему, в том же Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) попалось ровно на эту тему рассуждение кого-то из коллег, который говорит о том, чтобы действительно человек почувствовал себя сопричастным трагедии, потоки ежедневных и часто очень печальных новостей, которые сегодня льется, изливается фактически на каждого из нас, то какой-то такой личный момент — фотографии из социальных сетей тех, кто был на самолете, то, что придает этому личное измерение, зрителя заставляет или читателя сострадать, сочувствовать. Я не готов, мне сложно сказать, правда, вы меня тут застали врасплох, не то, что врасплох, я думаю об этом не первый день, но я не знаю, здесь должно быть какое-то внутреннее чувство, представить себе, хотел бы ты, если это твои родственники, чтобы об этом так рассказали и показали. То, что спрашивали о том, о чем вы непосредственно говорили, спрашивали, брали интервью у родных, не знаю, если родные или знакомые готовы были что-то сказать, то, наверное.

Л. Горская

— Возможно, у кого-то была потребность выговориться...

В. Легойда

— Да, но там работали психологи, но было бы сложно в такой момент общаться с журналистами. Наверное, мне так кажется... Слава Богу, мне пока не доводилось и, Бог даст, не доведется быть в такой ситуации. Но мне бы было сложно, как мне кажется. Что касается журналистских подходов, вы знаете, очень разное. Наряду с тем, что я только что сказал, кто-то из коллег написал, так пытались передать... Я помню, в том же Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) один очень известный и профессиональный журналист и корреспондент одного из федеральных каналов написал: «Коллеги, мы и так все сопереживаем, не нужно драматизировать, нагнетать, давайте факты и информацию, желательно проверенную, чтобы не множить догадки, истерику и прочее.

Есть и такой подход. Во многом, вы знаете, это определяется внутренней культурой человека. Сложно здесь ожидать какой-то одинаковой реакции. Понятно, что есть какие-то запредельные вещи, которые касаются непосредственно места крушения и понятно, что некоторые вещи ни в коем случае нельзя показывать. Но, скажем, кто-то где-то написал, то ли в газете прочитал, то ли в Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), такая фраза: «А для меня самым страшным был сам список, перечисления...»

Л. Горская

— Это правда.

В. Легойда

— «Это хуже фотографий и прочего». Тут вопрос какого-то внутреннего такта. Но как минимум понимания человеком, журналистом в этот момент, самое сложное работать в таких условиях, такой ситуации.

Л. Горская

— Я тоже хотела немного заступиться за коллег по цеху и сказать, что сами в большинстве своем не рады работать на такой теме. Надо тоже понимать. Журналисты оказываются регулярно в ситуации... Никто не застрахован от ошибки, но если ошибся журналисты, тут же: «Ага, журналюги, телевизионщики...» Думают, что за всем стоит злой умысел. Зачастую это не так, как правило, это не так.

В. Легойда

— В данном случае мне хочется и надеяться, я практический и уверен, что здесь никто не пиарился на чужом горе, люди просто делали свою работу и пытались сделать её так, как они считают нужным, возможным, конечно, у кого-то это получилось тактично у кого-то менее тактично. Люди разные, человеческий фактор здесь нельзя отменить.

Л. Горская

— А что такое такт вообще, с вашей точки зрения?

В. Легойда

— А так это ощущение чужой боли. В данном случае. Чужой неловкости. Это невозможность, как минимум, не желание поставить человека в ситуацию, от которой ему будет больно, неудобно, неловко, нехорошо. Коснуться чего-то, что ему неприятно, что вызовет у него негатив в той или иной степени. Чем больше человек это чувствует, ведь мы же, конечно, знаете, как говорят, ты судишь человека по себе, но человек ограничен, он вынужденно судит о других людей по себе, потому что «а как бы я бы...», «а если у меня не болит, может, и у него не болит». Но, к сожалению, это подход, который не позволяет чувство такта соблюсти, потому что мы должны исходить из того, что порог боли у всех разный. Я имею в виду, не физический порог боли, конечно, физический порог тоже у всех разный, но именно такой душевный. Кого-то что-то совершенно не трогает. Мы с вами согласились, что ужасен сам этот список, но есть люди, на которых гораздо сильнее действуют картинки, слова. И чувство такта — это попытка учесть все возможные реакции болевые, скажем так, не желание их вызвать.

Л. Горская

— Я просто думаю, откуда вообще этот такт берется?

В. Легойда

— Из воспитания.

Л. Горская

— Из воспитания? Образования?

В. Легойда

— Ну да. Такт — это как вкус художественный, он же развивается, его же можно развивать. Это совсем уже другая тема, но раз уж мы затронули... Я не знаю... Многие образованные люди с тонким чувством поэзии в свое время совершенно категорически не приняли Маяковского. Совсем не приняли, никак. Тоже вопрос вкусовой. Люди, воспитанные на русской поэзии XIX века, наверное, это было не так просто ощутить эту мощь...

Л. Горская

— Инновации...

В. Легойда

— Да, да, как бы мы сегодня сказали. Мне кажется, это больше вопрос воспитания. И, конечно, если возвращаться к той теме, с которой мы начали, то здесь есть вопрос профессиональных стандартов. Понятно, что в ситуации, подобной этой страшной катастрофе, есть вещи, которые показывать нельзя. Это не вопрос такта.

Л. Горская

— Это вопрос законодательства.

В. Легойда

— В том числе законодательства, наверное, в первую очередь, но, наверное, не в последнюю очередь редакционной политики, которая исключает кадры с места катастрофы и так далее. Где есть не только техника, но и люди.
Л. Горская

— Как раз эти вещи регламентируются законом.

В. Легойда

— Да, я и сказал, что в первую очередь законодательно, но, наверное, и...

Л. Горская

— Первый раз — это предупреждение от Роскомнадзора, второе — это потеря лицензии, кстати. Слава Богу.

В. Легойда

— Да.

Л. Горская

— Потому что это не везде так.

Л. Горская

— Я напоминаю нашим радиослушателям, что в эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер» и сегодня, как всегда по пятницам, с нами в студии Владимир Романович Легойда. У меня в руках свежий номер журнала «Фома», главным редактором которого вы являетесь.

С заголовком, который я сначала прочла как «Цены растут, а зарплаты нет»...

В. Легойда

— (Смеется.) Да, да...

Л. Горская

— Видимо, тут вмонтированный каламбур все-таки есть, да? На самом деле, он звучит, как «Цены растут, а ты нет».

В. Легойда

— Да.

Л. Горская

— И подзаголовок. Инфляция и молитва. Не знаю, удастся ли нам избежать спойлеров, как принято сейчас говорить, но, не раскрывая всех карт, чтобы нашим слушателям было интересно взять в руки этот прекрасно оформленный журнал и прочитать обо всем подробнее, чем обусловлен такой выбор темы номера.

В. Легойда

— Он обусловлен тем, что называется повестка дня. Единственное, как мы всегда говорим в редакции, мы, знаете, в каком-то смысле, да не обидятся на меня создатели радио «Вера», мы в каком-то смысле ваши предшественниках, в том плане, что мы говорим не о событиях, а о людях и смыслах. Но только вы это лучше сформулировали, потому что вы моложе, креативнее.

Л. Горская

— А я отвечу, что наверняка у вас тоже есть предшественники.

В. Легойда

— Не знаю. Может быть, и есть, но нам о них ничего известно. Конечно, все мы карлики, стоящие на плечах гигантов. Но если говорить про этот номер, то здесь есть некая повестка, некая экономическая сложная ситуация, которая так или иначе касается многих из нас. И, наверное, правильнее будет сказать, касается каждого. И это много обсуждается в СМИ. Мы попытались взглянуть на эту тему немного по-другому. Не так, как это делается обычно, или так, как мы говорим, по-фомовски. Поэтому этот заголовок, точнее эти слова, которые вынесены на обложку, они сразу обозначают наш угол зрения — Цены растут, а ты нет... То есть в данном случае мы говорим о том, что человек все-таки в любой ситуации должен стараться не быть подавленным этой ситуацией и не уходить целиком в зависимость от того, что связано с его материальной жизнью. Скажем так. Если длинно и сложно. Ну а мне кажется, что это «Цены растут, а ты нет», тут все понятно, мои студенты, когда увидели, сказали: «Вот мы про это как раз и хотим поговорить». Поэтому мне кажется, что это самоговорящее такое...

Л. Горская

— А почему такая неоптимистическая пустынька на обложке?

В. Легойда

— Это уже вопрос художника. Я придерживаюсь того принципа, что люди, которые работают, каждый занимается своим делом, они должны в этом деле максимально хорошо разбираться. Мой художник разбирается в своем профессиональном мастерстве хуже, чем я, то он мне не нужен. Он должен разбираться лучше, чем я, хоть я и главный редактор. У меня немного другие функции. Поэтому у меня это не вызвало какого-то отторжения, тут до не оптимизма, нужно было создать такое настроение, что цены растут, а ты нет, но беда не в том, что растут цены, а в том, что ты остаешься прежнего роста фигурально выражаясь, естественно. И картинка, которую нашел художник наш, она подстать тому настроению, которое мы хотели передать. Но не в смысле, что погрузить человека в какой-то такой минор. А просто для того, чтобы показать, что здесь есть проблема. Но другая, не такая, к которой мы привыкли.

Л. Горская

— Просто не так давно, в октябре многие улыбались, видя новость на тему, что президент Замбии попросил молиться за национальную валюту. И кто-то даже шутил: «Нам бы так...» Насколько действительно эти сферы экономическая и духовная сочетаются?

В. Легойда

— Все сочетается. И христиане призваны молиться... Мы перед каждой едой молимся и после еды, кстати. Странно не молиться о чем-то более глобальном, что касается не только приема пищи каждого, а того, из чего складывается прием пищи страны и так далее. Здесь нет ничего не христианского. Здесь ошибка не в том, чтобы молиться, а ошибка в том, чтобы относиться к молитве как к магическому заклинанию, которое должно обеспечить результат, и если результат, на который ты надеешься, его нет, то считать, что молитва почему-то не работает, обижаться на Бога, обижаться на того, кто дал текст молитвы, написал эту молитву и так далее. Христианская молитва как обращение к Богу — это принципиально нечто иное. Этот разговор с Богом, эта уверенность в том, что Бог никогда не посылает человеку чего-то такого, что человеку обязательно должно навредить, если только человек сам не будет воспринимать это неверным образом. Тогда он сам себе вредить и будет. Тогда, скажем, в замечательной молитве Оптинских старцев есть такие слова: «Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить всё, что принесет мне предстоящий день». И понимаете, даже если мы эти слова будем прочитывать с должным, если мы их будем произносить и иметь в виду, знаете, как в английском есть такое выражение “I mean it”, «я это действительно имею в виду, это на самом деле». Если мы будем проживать эти слова в своей жизни стараться, то тогда это и будет действенность молитвы. Это не то, что ты утром попросил: «Господи, дай мне 500 рублей», — вышел за порог, вот они лежат. Это и есть языческое, магическое отношение. Отношение к молитве как к магическому ритуалу. Хоп. Если не нашел 500 рублей, значит, ай-ай-ай, значит, неправильно прочитал, либо Бог какой-то не такой. Вот это к христианской молитве не имеет никакого отношения. Когда ты говоришь: «Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне настоящий день». Выходишь, там — 500 рублей, ты их берешь, идешь, а там бабушка лук продает и ты у нее этот лук покупаешь, хотя он тебе не нужен, но ты понимаешь, что она вышла, потому что ей совсем невмоготу. Это значит, что Господь ответил на твою молитву. Это христианское отношение. И мы пытаемся об этом говорить.

Но это не значит, что мы не можем просить о разрешении каких-то проблем своих, в том числе и материальных. Другое дело, что мы, к сожалению, только об этом и просим. Но вопрос в том, как мы встречаем проблемы, как их разрешать. Я могу поделиться с вами интимной вещью. У меня недавно была ситуация, где мне нужно было выбрать в материальной сфере жизни из двух... В общем, мне надо было сделать выбор из одного и другого. И мне человек сказал, я с ним советовался, как с более опытным в жизни, и он мне сказал: «Надо делать евангельский выбор». Я сказал: «Что значит евангельский?» «Если — говорит, — нет явной воли Божией, то я всегда бы выбирал то, что похуже в ситуации выбора». А поскольку я к этому человеку отношусь с большим почтением и уважением, то я... то, что похуже, попроще, он сказал... то я вдруг задумался, меня это пробило очень, я стал вспоминать: давно ли я в жизни в ситуации выбора брал то, что попроще, похуже... И я с ужасом понял, что не могу вспомнить это. Оказалось, что час пробил, момент истины. И я выбрал то, что похуже. И знаете, так внутренне стал раздуваться от гордости, что я это совершил, я по секрету всему свету, с одним поделился, хотел никому не говорить, но потом одному, другому... Со скромной гордостью, что вот я... такой смиренный... И в какой-то момент, что тот выбор, который я сделал, жизнь обернулась, мне не пришлось взять то, что похуже. Мне и того, что получше не удалось взять. Но как только я начал из этой ситуации выходить неверным образом мне было показано, что никакого достижения в моем решении нет. Никакого реально нравственного выбора, духовного роста, которым я уже раздувался. Я как шарик надулся и улетел куда-то не туда. Не знаю, насколько я смог объяснить, но это такие тонкости, которые важны и к которым христианин призван относиться с большим-большим вниманием.

Л. Горская

— И снова в студии радио «Вера» у нас в гостях Владимир Романович Легойда. Владимир Романович, хотела с вами поговорить о выставке, которая не так давно открылась...

В. Легойда

— В среду.

Л. Горская

— Буквально в среду.

В. Легойда

— Вы об этой выставке? Потому что у нас еще и во вторник выставка открылась. У нас много открылось выставок.

Л. Горская

— Вы сейчас открыли мне глаза...

В. Легойда

— 2-го ноября в Государственном историческом музее была открыта выставка, посвященная Елизавете Федоровне и Сергею Александровичу. А 4-го ноября в Манеже открылась выставка «Православная Русь». Вы об обеих выставках хотите поговорить?

Л. Горская

— Я вообще о выставке, которая открылась 2-го ноября. Но о выставке, которая открылась в Манеже мы тоже обязательно поговорим. Во-первых, я так понимаю, что это Елизаветинско-Сергиевское просветительское общество было инициатором этой выставке.

В. Легойда

— Совершенно верно.

Л. Горская

— Может быть, вкратце расскажем нашим слушателям об экспозиции...

В. Легойда

— Рассказывать об экспозиции дело не благодарное, я могу всех призвать по возможности эту выставку посетить. Поскольку, во-первых, это сам по себе Государственный исторический музей с замечательным адресом Красная площадь, дом 1, для того, чтобы там побывать, если кто-то не бывал, во-вторых... Во-первых, конечно, это сама выставка, которая посвящена удивительным людям — великому князю Сергею Александровичу и его супруге Елизавете Федоровне, причисленной Русской Православной Церковью к лику святых и, я думаю, для многих наших слушателей это не является чем-то новым и подвиг Елизаветы Федоровны широко известен. И Марфо-Мариинская обитель ею основана. И сегодня существует. Сегодня там Русская Православная Церковь осуществляет свое служение, с благодарностью молитвенно и деятельно вспоминая великую княгиню, которая, будучи немкой по рождению, стала русским человеком, полюбила и узнала и народ, и культуру, и обрела тут вторую или первую родину, не знаю, как правильно сказать. Но мы опять же не домысливаем, мы точно знаем, это её слова, её чувства. Которая приняла мученическую кончину и явила собой и своей жизнью всей своей жизнью: и своим поведением после гибели мужа, после гибели которого начался террор в России в прошлом веке, и своим поведением, когда она основала Марфо-Мариинскую обитель, и своей мученической кончиной явила пример своей подлинной христианской жизнью. И ничего кроме своего глубочайшего стремления и почтения прикоснуться к этому подвигу её жизнь не может вызывать ничего иного. Экспозиция, там много-много разных вещей, связанных и с жизнью Сергея Александровича и Елизаветы Федоровны. Есть там иконы, которые для выставки специально на выставку отправил антиохийский патриарх, что вообще само по себе событие.

Л. Горская

— Это домовые иконы?

В. Легойда

— Я сейчас не помню из какого храма, но это иконы двунадесятых праздников, 2 из 12 отправил, это награды, картины, замечательный портрет Елизаветы Федоровны, который чудом сохранился и прожил... сохранился в советское время, в силу понятных причин, в какой-то момент... она там стоит в своем одеянии, когда она уже была начальницей Марфо-Мариинской обители, хотя она не принимала пострига, но портрете видно, то у нее замазан крест, на груди у неё висел крест, он замазан. Потому что советское время и необходимо было сохранить эту картину, чтобы хоть как-то обезопасить, закрасили крест. И много всего другого. Поэтому очень рекомендую посетить эту выставку тем, кто имеет такую возможность.

Л. Горская

— Ну а в Манеже что мы можем посмотреть?

В. Легойда

— Мы можем посмотреть четырнадцатую выставку «Православная Русь». Которая в этом году, как и в предыдущие три года проводит, главный организатор выставки — Патриарший совет по культуре и его бессменный ответственный секретарь епископ Егорьевский Тихон (Шевкунов). И в этом году... Предыдущие выставки, как вы помните, были посвящены, они начали цикл «Моя история», две предыдущие выставки из трех. И одна называлась «Романовы», другая — «Рюриковичи». Соответственно, мы сейчас подошли к теме начала XX века и к XX веку, как многие считают, не хронологически, а в смысловом плане, Первой мировой войной. Поэтому подзаголовок «Моя история: 1914 — 1945, от великих потрясений к великой победе», множество павильонов, свободный вход, до 22 ноября. Единственное, я на что хочу обратить внимание, в Манеже, если кто бывал, видел эти выставки, там всегда есть главный павильон, делается акцент на герое или героях выставки. Ну понятно, «Рюриковичи» — Рюриковичи, «Романовы» — Романовы, а здесь организаторы думали, кого сделать главным героем времени, времен, эпох, потому что много всего изменилось — две мировые войны, революция и прочее. И, мне кажется, замечательное было найдено решение, главным героем главного павильона и всей выставки является народ. Павильон посвящен народу. Естественно, всегда, как мы стали привыкать к этому на выставках, который готовит Патриарший совет по культуре, это использование самых современных технологий. Поэтому всевозможные тачскрины, голограммы, много всего, много сюрпризов, кто-то, наверное, уже видел репортажи с открытия выставки, но лучше, конечно, посмотреть, по крайней мере, москвичам и тех гостей столицы, кто сегодня в ней находится, есть возможность посмотреть, увидеть своими глазами.

Л. Горская

— Но вообще сложно себе представить как две мировые войны, революцию и прочее можно уместить в рамках одной выставке, хоть и в Манеже.

В. Легойда

— А для этого надо пойти и посмотреть. Там самое главное, это я уже не первый раз говорю, мне кажется, эта выставка замечательна еще и тем, что она собою представляет современный язык, на котором можно говорить с человеком сегодня, причем разного возраста, разного образования, даже разных убеждений в данном случае, потому что очень много основано на документах. И работали с архивом ФСБ организаторы выставки, и с государственным архивом и с другими архивами, поэтому много документов, некоторые документы впервые публично представлены на этой выставке, поэтому есть что посмотреть.

Л. Горская

— То есть интересно будет не только простым обывателям, как мы, и ученым, историкам...

В. Легойда

— И не простым обывателям тоже. Безусловно. Я хочу напомнить, спасибо, что вы об этом сказали, что традиционно эту выставку мы называем выставкой форумом, потому что там помимо экспозиции проводятся разного рода мероприятия — это научные конференции, круглые столы, дискуссионные клубы, все это сейчас проходит. Есть программа, с ней можно познакомиться, посетить мероприятия, везде свободный вход.

Л. Горская

— Две предыдущие выставки они потом получили некое постоянное воплощение в павильоне на ВДНХ.

В. Легойда

— Не вполне, пока еще не получили, принято решение о постоянной экспозиции выставки «Православная Русь» в самом большом павильоне на ВДНХ, к сожалению, пока павильон не готов. Сейчас заканчиваются работы и мы надеемся, что в ближайшее время...

Там вопрос насколько там все это будет сконфигурировано, потому что... Кстати, у организаторов есть много разных вариантов, потому что выставки предыдущие они путешествовали. Даже после того длительного нахождения в Манеже, которые продляли, потому что люди продолжали приходить... 300 тысяч в прошлом году было человек, которые смогли посмотреть за непродолжительный срок. А потом выставка путешествовала по стране, в каком-то виде вывозилась за границу, там тоже демонстрировали. Да, есть такая идея, больше, чем идея, речь идет о готовности павильона.

Л. Горская

— А эта выставка третья тоже будет перенесена?

В. Легойда

— Так или иначе, я думаю, будут представлены главные сюжеты.

Л. Горская

— Я напоминаю нашим радиослушателям, что в эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер. И мы беседуем с Владимиром Романовичем Легойдой.

Владимир Романович, на этой неделе, впрочем, не только на этой неделе, эта дискуссия идет давно, но на этой неделе как-то обострилась. Вопрос о переименовании станции Войковская. Он был поднят вами лично на этой неделе...

Вы призвали всех сознательных граждан голосовать за переименование станции. И я бы хотела вас попросить это прокомментировать.

В. Легойда

— Мне кажется, вопрос такой очевидный. Я, собственно, и не только я, почему обратился с такой просьбой, потому что вы знаете, что московские власти решили этот вопрос...

Л. Горская

— Снять с повестки дня...

В. Легойда

— Нет-нет. Они решили, что он должен быть решен, простите за невольную тавтологию, через платформу «Активный гражданин». Это такая современная система голосования, когда любой зарегистрировавшийся человек, ты вводишь какие-то данные свои и ты можешь принимать участие в голосовании на сайте «Активный гражданин». Это легко найти, набрав это словосочетание. И в первый день, когда голосование было объявлено, оказалось к концу дня, что тех, кто выступает против переименования Войковской, их больше. Сами это увидели, люди стали писать, звонить. И я сам проголосовал и счел своим долгом, зарегистрировавшись, я раньше не был там зарегистрирован, несколько минут занимает, и проголосовал, и призывал, и призываю всех голосовать. Речь не идет о том, чтобы что-то вычеркнуть из истории, конечно, никто не собирается забывать, вообще, нельзя забывать такие страницы истории, но название улиц, городов, станций — это вещи, которые мы запоминаем в плюс, мы называем их именами героев, на которых мы хотим, чтобы походили наши дети, чтобы мы сами вспоминали эти страницы с радостью или вдохновением. Понятно, почему станция была так названа в прошлом, но непонятно, почему имя убийцы и преступника должно сегодня сохраняться в настоящем и в будущем. Почему наши дети должны пользоваться при передвижении станцией, которая носит имя этого человека. И мне кажется, что я видел в числе реакций в Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), в других социальных сетях, люди стали писать, причем те, которым очевидно не нравится это название, они стали говорить: «А я не буду голосовать за переименование, потому что начинать надо с мавзолея, еще с чего-то, с Ленинградской области». Кажется, что начинать надо с того, что можно изменить сейчас. И эта логика, мне кажется, не то чтобы странной, я не готов её принять. Я понимаю эту логику, но я не готов с ней согласиться. Потому что в такой ситуации можно... У нас альтернатива какая? Сейчас есть шанс переименовать станцию, либо не сделать ничего. И тот, кто в этой ситуации говорит: «А мы не будем, пока не уберут мавзолей или того, кто в нем находится...» Мне кажется, что это совершенно разные вещи, тем более, что речь идет о человеке, о котором в принципе при всем желании очень сложно сказать что-то хорошее. И нельзя назвать его сложной, противоречивой фигурой... У нас ведутся дискуссии о масштабных, исторических личностях, и мы понимаем, что даже если где-то доминируют, черные краски превалируют в деятельности этого человека, то все равно можно что-то найти и другое. Здесь... Как и любой человек, он наверняка был разным, но то, с чем человек вошел в память, тем делом, которым он вошел в память, он однозначно черное. И это нужно убрать.

Л. Горская

— Может, стоит напомнить слушателям? Или не будем?

В. Легойда

— Это человек, который непосредственно принимал участие в расстреле царской семьи и есть ужасные свидетельства, что он лично добивал. Это ужасно, и мне кажется, что такие вещи не должны сохраняться. Как пример. Конечно, этого не нужно забывать, но этого не нужно запоминать вот таким образом.

Л. Горская

— Логика «причем тут Войковская, когда есть мавзолей» — это зачем мне чистить зубы, если мне нужно поставить пломбу. Это действительно разные вещи. Я просто еще знаю, что есть логика другая, дескать, сейчас кризисный момент, зачем тратить деньги на переименование? Потому что за переименованием, это переименование влечет за собой много. Надо переиначить указатели, карты, переписать запись станции, которую объявляют, аудиозапись. И так далее, и тому подобное. Бесконечная цепочка бюджетных расходов.

В. Легойда

— Здесь два момента. Во-первых, не такие уж это большие расходы в текущей ситуации, которые были бы неподъемны по бюджету и так далее. Во-вторых, что мне кажется лично более важным, что есть вещи, которые нельзя считать, измерять финансовыми затратами, которые их изменения потребует. Неважно, кризис сейчас, не кризис, если есть возможность изменить, надо изменить.

Л. Горская

— Вы сами, как думаете... По состоянию на третье ноября проголосовало на сайте «Активный гражданин» 11 000 жителей Москвы и против переименования 56%, а за — 31. Исходя из того, что мы только что с вами озвучили, логично её переименование...

В. Легойда

— Во-первых, сначала цифры были еще хуже, поэтому то, что вы сказали, это уже лучше, чем в первый день. Поэтому я надеюсь, прошло несколько дней, они еще изменились, у меня нет последних данных... Я не хотел бы рассуждать на тему, почему так получилось, здесь могут быть самые разные причины, я не готов сейчас их назвать. Я просто не знаю реальной ситуации, поэтому не считаю возможным это обсуждать.

Л. Горская

— Может, тогда скажем нашим радиослушателям еще раз, каков порядок голосования?

В. Легойда

— Там просто нужно зайти на сайт «Активный гражданин», зарегистрироваться, введя некие персональные данные, а потом можно голосовать.

Л. Горская

— Сайт «Активный гражданин» вообще очень полезный.

В. Легойда

— Да, речь же не идет о том, чтобы только в этом голосовании принять участие, это в принципе вариант современной демократии, когда граждане голосуют по тем или иным актуальным для города вопросам, а потом городские власти учитывают результаты этого голосования в принятии решения.

Л. Горская

— В любом случае важно там зарегистрироваться, тем более, что такой важный повод. И действительно я так понимаю, что если сейчас эту станцию не переименуют, потом уже не скоро к этому вопросу вернуться.

В. Легойда

— Сложно сказать, у нас политическая воля может многое. Если не переименуют в результате решения, то просто не будет основания для возвращения. Потому что скажут — вот народ высказался. Но я все-таки надеюсь, что еще изменится ситуация.

Л. Горская

— Владимир Романович, у нас осталось совсем немного времени, я бы хотела с вами обсудить другую тему недели. Это празднование некоторыми нашими согражданами Хэллоуина. Я для себя его называю праздником маркетологов. Обойти эту тему сложно. Мы в нашем эфире её касались. Обойти эту тему сложно. Праздник сам по себе не очень привитый, в этом году он совпал с днем траура. И Святейший Патриарх высказался по этому поводу.

В. Легойда

— Да, очень жестко. Очень жестко высказался. О невозможности этого. Я просто с вашего позволения напомню, что Святейший сказал: давайте будем молиться о том, чтобы Бог не наказал тех людей, которые в день траура, в вечер, в день трагедии пошли праздновать.

Что касается этой темы, мне кажется, что это тот случай, когда я для себя не вижу возможности дискуссии. Я думаю, что Святейший Патриарх все сказал, я не вижу здесь возможности для себя говорить: ну вот, давайте посмотрим на это с другой стороны... Мне кажется, что здесь другой стороны быть не может. Я читал, уж простите, мы все время на социальные сети, но это хороший сейчас инструмент получения мгновенной реакции. Люди, которых я знаю, которые пытаются жить сознательной христианской жизнью, они говорили, что вот мы не можем никого заставлять, мы должны терпеть этот праздник. Мне кажется, что здесь есть разные вещи. Мы не можем, естественно, никого заставлять в данном случае, как-то принуждать к празднованию или не празднованию, но мы не обязаны молчать и говорить, что это нормально. Когда это трактуется чуть ли не как культурность, часть неизбежного... Та самая толерантность, которая уже сильно аукнулась нашим западноевропейским братьям, и, в принципе, продолжает и будет аукаться всем остальным. Здесь, мне кажется, совершенно недопустимо с нравственной точки зрения это поведение, ну просто потому, что есть вещи, которые отделяют человеческое поведение от не совсем человеческого. И мне кажется, это даже знаете, на это миллионы раз человечество отвечало. И здесь есть вещи совершенно несовместимые. В день, когда погибли люди, мотивируя это тем, что уже проданы билеты...

Л. Горская

— Меня это поразило, я видел на одном из федеральных каналов этих людей...

В. Легойда

— Есть у нас резиденты Камеди-клаб, которые повели для многих, наверное, неожиданно, когда они отказались два или несколько человек. И один из них, я совершенно не являюсь поклонником этого человека, вот он вышел на концерт, он вышел и сказал: «Я сегодня шутить не могу, я надеюсь, что вы меня поймете, мы переносим концерт на такое-то число, все, кто сможет, приходите, вас по этим билетам пустят, кто не сможет, сдайте — вам деньги вернут. Вот это мне совершенно понятное поведение, и я считаю, что оно безальтернативно в данной конкретной ситуации. Я не хочу никаких обобщений делать и говорить: а вот, а если... Но это трагедия, которая потрясла весь мир, которая является самой большой авиакатастрофой за всю историю России и Советского союза с таким количеством жертв... Что касается самого праздника, в принципе, то здесь... Его просто обычно встраивают в ряд других праздников, которые к нам пришли в последние 20-25 лет. Он, конечно, такой странный. Он, конечно, в американской культуре немножко по-другому смотрится. И тут очень легко сказать: ну что, он достаточно безобидный, детки ходят... а у нас колядки... Понимаете, у нас колядки, а у них Хэллоуин, это разные вещи, разные культуры, разные растения. Нельзя автоматически ананас взять и посадить в Сибири. Или карликовую березу в Калифорнии. В культуре тоже похожим образом вещи происходят. Это первое, что нужно сказать: автоматически не так легко пересаживается. Второе: это, конечно, вопрос того, я не большой специалист по карнавальной культуре, надо вспоминать Бахтина и прочее. Но я думаю, что любое заигрывание с персонажами зла, оно никогда просто так не проходит. Поэтому мне кажется... Я не вижу тут какой-то дурной мистики, но мне кажется, что здесь как-то... Здесь тоже с разных точек зрения можно смотреть. Человек пытается жить сознательной христианской жизнью, следовать Евангелию и так далее. Понятно, что он не может с утра до вечера находиться, к сожалению, в состоянии молитвы. Хотя монашествующие, например, к этому призваны. Но понятно, что он отдыхает, у него есть время досуга и прочее. Но время досуга как-то должно находиться в христианской системе координат. Поэтому, может быть, там людей неверующих заставлять не праздновать невозможно, но я, например, не понимаю сознательный христианин, почему он должен, почему ему стоит... Давайте максимально мягко скажу: я не вижу никаких причин для того чтобы сознательно верующему христианину принимать участие в празднике Хеллоуин. Никаких не вижу. Любой же шаг должен быть осмысленным. Никаких не вижу причин.

Л. Горская

— А в чем, собственно, праздник?

В. Легойда

— Вот и ответ. Не знаю, не понимаю, в чем. Можно истоки его раскопать. Не так много нейтральных деяний в жизни, но не вижу я ни одной причины, по которой можно было сказать: да, давайте. Условно говоря, в футбол поиграть — понятно, священник может, не может. Боксом нужно заниматься? Есть плюсы, минусы. В цирк сходить, в театр — плюс и минус. А тут я не вижу ни одной причины, по которой можно сказать: «О, класс, давайте... Хеллоуин это круто». Не вижу ни одной.

Л. Горская

— И получается, что мы снова вернулись к этическому вопросу такта. Насколько может эта логика, у нас мероприятие организовано, деньги уплочены, билеты проданы, национальный траур не повод...

В. Легойда

— Про это я даже... Повторяю, здесь для меня все совершенно, более, чем однозначно, жестко и безальтернативно. Но, повторяю, это в школах, я знаю, организовывали... Нет никакой проблемы с заимствованием, можно заимствовать явление культуры, это всегда было и прочее. Просто немного стыдно и смешно, когда мы, обладая тем, что мы обладаем, начинаем заимствовать: и что? Есть чему поучиться у американцев, но неужели Хеллоуин, день Святого Валентина в первую очередь? Конечно, нет.

Л. Горская

— Спасибо, Владимир Романович. Я буду с вами прощаться до следующей пятницы.

В. Легойда

— Спасибо.

Л. Горская

— Я напоминаю нашим радиослушателям, что в эфире была программа «Светлый вечер», его с вами провела Лиза Горская. И Владимир Романович Легойда, председатель Синодального информационного отдела Московского Патриархата, профессор МГИМО, главный редактор журнала «Фома». Свежий номер которого недавно вышел в печать.

В. Легойда

— Спасибо. До свидания.

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем