Светлый вечер с Владимиром Легойдой (эфир от 05.12.2014)

Гостем программы "Светлый вечер" был председатель Синодального информационного отдела Московского Патриархата Владимир Легойда.
Наш гость рассказал о своей поездке в Екатеринбург и о прошедших там встречах с журналистами и студентами. Кроме того Владимир Романович ответил на вопросы о недавно завершившемся в Подмосковье миссионерском съезде, о прошедшей презентации своей книги "Человек в шкуре дракона" и о своем отношении к митрополиту Антонию Сурожскому и его трудам.

Ведущие: Денис Маханько и Лиза Горская

Д. Маханько

— Здравствуйте, дорогие друзья! На радио «Вера» программа «Светлый вечер». Сегодня пятница и в гостях у нас Владимир Романович Легойда, как обычно, это уже становится традицией, — председатель информационного отдела Московского Патриархата. Здравствуйте, Владимир Романович! В. Легойда

— Добрый вечер! Д. Маханько

— Лиза Горская и я, Денис Маханько.

Л. Горская

— Здравствуйте!

Д. Маханько

— Будем говорить не только о людях и смыслах, но и о событиях тоже.

 

Наше досье:

Владимир Романович Легойда — председатель Синодального информационного отдела Московского Патриархата, главный редактор журнала «Фома», преподаватель МГИМО. Родился в 1973 году в Кустанае, в 1996 году окончил Институт Международных Отношений, а спустя несколько лет защитил диссертацию, кандидат политических наук. С 2007 по 2009 был заведующим кафедрой международной журналистки МГИМО, с этой должности ушел по собственному желанию, в связи с назначением на должность председателя Синодального информационного отдела. Владимир Легойда входит в состав многих церковных советов и комиссий, известен своей общественной деятельностью. Помимо прочего — член совета при Президенте по развитию институтов гражданского общества и правам человека. Женат, трое детей. Д. Маханько

— Владимир Романович, Вы были только что в Екатеринбурге на этой неделе. В. Легойда

— Да. Два дня... полтора. Д. Маханько

— Там была какая-то встреча со студентами у вас?

В. Легойда — В том числе. Очень интересная, на мой взгляд, для меня.

Д. Маханько

— И я прочитал информационное сообщение о том, что Вы за вопрос сулили приз студентам...

Д. Маханько

— И даже вручили. Расскажите, пожалуйста, что за вопрос и что там было. В. Легойда

— И что за приз. Д. Маханько

— И что за приз, это особенно интересно.

В. Легойда

— Но это только для студентов, Денис Александрович... Л. Горская

— Мы можем не рассчитывать. В. Легойда

— Да. Это на ведущих не распространяется, нет, нет. Дело в том, что у меня так складывался день, что я, к сожалению, опоздал на встречу со студентами, мне было ужасно неловко. И я там, не на час, конечно, но где-то минут 20, может, чуть-чуть больше они меня ждали. Я поэтому, в качестве такой слабой компенсации за такое опоздание, сказал, что вот у меня есть с собой две книжки и диск, и я в конце, по итогам нашей встречи, предложу за самый понравившийся мне вопрос... я подарил книгу Святейшего Патриарха «Свобода и ответственность», за второй понравившийся мне вопрос я подарил книжку вот свою, и милой девушке подарил диск с лекцией своей про Рождество. Л. Горская

— За что?

В. Легойда

— Милая девушка...

Д. Маханько

— Просто так получила. В. Легойда

— Кажется, тоже был хороший вопрос, да (смеется). Д. Маханько

— Ощущения от студентов Екатеринбурга — отличаются они от московских как-то?

В. Легойда

— Ну, знаете, и да, и нет. Я так понимаю, что там были в основном первокурсники. А скорее отличаются первокурсники. У них еще меньше в глазах читается то, что вот они все уже, про все знают. Поэтому, там были журналисты, филологи, по-моему, религиоведы. Ну, мы так, мне кажется, вполне интересно около полутора часов пообщались на вопрос, связанный в первую очередь с профессией журналистской, но и не только, естественно и с моей профессиональной деятельностью. Д. Маханько

— Вас воспринимают... Наверное, странно для студента — пришел дяденька в пиджаке с галстуком, и как бы он церковный деятель, представитель Церкви. Нет у них вот такого какого-то непонимания, как это может быть?

В. Легойда

— Знаете, я ведь не спрашивал. Судя по тому, что кто-то знает, читает журнал «Фома», поскольку подходили ко мне и благодарили за журнал, и даже была, знаете, крайне приятная встреча. Позволю себя рассказать, потому что они периодически происходят, и это очень придает силы всегда. Просто подошла девушка и сказала, что вот мой путь в Церковь начался с журнала «Фома», и я благодаря журналу «Фома» стала над этим думать. Ну, я думаю, что, конечно, она сама по себе интересовалась, журнал только вот просто оказался в нужное время, в нужном месте, но это, безусловно, приятно, что уж тут скрывать — ты понимаешь, что, наверное, есть какой-то смысл в том, что много людей много лет делают. Поэтому кто-то, кто понимал, кто приходит, наверное, для них не было это удивлением, потому что они там что-то почитали, что-то посмотрели. Кто-то, кто первый раз меня видел — да, наверное, было неожиданностью. Но я не думаю, что это... и надеюсь, точнее, что это не главное чувство и не главное впечатление, которое осталось от встречи. Д. Маханько

— Ну, дай Бог! Потому что мир не так однозначен, как порой кажется, и если человек не в рясе, это не значит, что он, так сказать, не принадлежит к Церкви. К этому тоже мы начинаем привыкать уже, Слава Богу!

В. Легойда

— Да-да. Вот Вы просто лучше сказали то, что я пытался. Д. Маханько

— Владимир Романович, читаю заголовки такие страшные в прессе, после того, как Вы прекрасно пообщались со студентами... В. Легойда

— (смеется) Д. Маханько

— … о том, что Вы обвинили журналистов в искажении роли Церкви. Я прочел этот материал на одном из сайтов, мне кажется, тут какая-то нестыковочка есть. Видимо, все было, наверное, не так?

В. Легойда

— Вы знаете, во-первых, у меня же там была не только встреча со студентами, у меня был пресс-час в представительстве ИТАР-ТАСС, в замечательном... в замечательном представительстве замечательного ИТАР-ТАСС в Екатеринбурге, и там были журналисты из разных изданий. И, собственно, поскольку тема была обозначена как взаимодействие Церкви и СМИ, и меня попросили назвать с моей точки зрения, т. е это был посыл, который ко мне был обращен, чтобы я рассказал об основных проблемных зонах в этих взаимоотношениях.

Д. Маханько

— Т. е. не обвинили... а просто очертили. В. Легойда

— Я вообще не склонен обвинять людей в чем бы то ни было, хотя это не значит, что я беспрерывно говорю комплименты. Я просто могу сказать, откуда это выросло, в том числе и подобные заголовки — он был один, а потом его просто растиражировали разные издания. Я сказал о том, что самым главным, самой большой проблемой мне видится то, что... собственно, по большому счету я сказал, что я все время отвечаю на один и тот же вопрос: «А что Церковь делает для...?» — для мигрантов, для детей, для взрослых, для бабушек, для страны, для другой страны, для третьей страны и так далее. Я сказал, что, задавая этот вопрос, люди имеют в виду не всю Церковь, на самом деле, часто же — и в этом проблема восприятия Церкви, в том числе и журналистами, — а, например, Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению. У нас есть такой отдел, который собирает в том числе, например, помощь, собирает деньги, потом их раздает. И это замечательно, что этим занимаются люди в Церкви. Но нельзя к работе Синодального отдела сводить всю помощь Церкви людям. Потому что когда, допустим, тем же людям, собирает деньги телеканал или... ну мы, собственно, с вами даже говорили на эти темы, там тоже дают люди Церкви. Поэтому я не то, чтобы обвинял, я говорил, я отвечал на поставленный передо мной вопрос. По-моему, отвечал достаточно спокойно и, в общем-то, в такой вполне дружелюбной манере. Поэтому я, честно говоря, к сожалению, вынужден констатировать, что я вижу определенную ангажированность в этих текстах, более того я даже видел какой-то текст, написанный человеком, который там не присутствовал, даже не является жителем Екатеринбурга, автор. Это вообще странный такой жанр — пересказ пересказа. Л. Горская

— У меня есть такой пересказ: «В обществе отсутствует понимание роли Русской Православной Церкви» — заявил председатель Синодального информационного отдела РПЦ Владимир Легойда. В. Легойда

— Да. Но вы понимаете, как это звучит, а говорил я вот о том, о чем я только что сказал вам, примерно такими же словами и говорил. Кстати сказать, я не стал, конечно, проверять, потому что есть дела поважнее, но даже там, где приводятся цитаты — есть же запись, можно перепроверить, — я не представляю себе, что я вот именно такими словами сказал, как они приведены. Л. Горская

— По его мнению, в этом вина СМИ.

В. Легойда

— Вот слово «вина» я вообще не произносил! Меня спрашивают: «Какие проблемы?» — «А вот такие: нет понимания полного». Причем я говорил, что его не со зла нет и объяснил... мне кажется, это очень продуктивный разговор. Л. Горская

— Нет, Владимир Романович, вы не правы! Вы на самом деле сказали, что виноваты СМИ, которые публикуют негативные материалы, далекие от духовной жизни. В. Легойда

— Вот этого я точно не говорил! Я даже словосочетание «духовная жизнь» не произносил. Я говорил о жизни Церкви, о том, что важно для жизни Церкви. Духовная жизнь — это категория, о которой не было вообще разговора. Я все-таки как-то более-менее, мне кажется, могу в большинстве случаев выражать мысли адекватно тому, что мне думается.

Д. Маханько

— Меня тоже удивляет вот этот пассаж, который приписывается Вам, который звучит так: «в топ новостей зачастую попадают сообщения далекие от духовной жизни».

В. Легойда

— Да, понятно. Д. Маханько

— Топ новостей на то и топ, чтобы там были новости. В. Легойда — Да. Естественно я не говорил о духовной жизни, я говорил, что попадают события, которые находятся на периферии реальной жизни Церкви. Но, видимо, эта конструкция либо не до конца была понятна, либо слишком сложна, либо... Просто понимаете как — вот опять же, я не сторонник теории заговоров, мне не хочется думать, что люди специально... Я надеюсь, что, может быть, я неудачно выразился все-таки, хотя не так, как предлагают мне читать. Д. Маханько

— Но на целую же статью Вы там наговорили. Л. Горская

— На много статей! В. Легойда

— Знаете, очень страшно звучит — наговорили на статью (все смеются). Д. Маханько

— Я в хорошем смысле. В. Легойда

— Ну, вот так, опять скажут по итогам нашей программы, что я там обвинил и прочее. Как не говорить в очередной раз об уровне нашей журналистики сегодня? При этом я хотел бы подчеркнуть, что большинство журналистов, с которыми я общался в Екатеринбурге на днях, у меня там было два телеинтервью, — замечательные профессиональные люди. Я прекрасно пообщался на двух местных телеканалах с моими добрыми уже знакомыми, потому что я второй или даже в третий раз был у каждого из них, в небольшой такой программе. Я не знаю, наверное, уже были эфиры. Ну, разные журналисты, к сожалению, не все профессиональные.

Д. Маханько

— Мне кажется, тут имеет место некая предвзятость, когда человек на слово «Церковь»...

В. Легойда

— Вы меня простите, пожалуйста, даже не очень хотелось бы говорить. Ну, Бог с ней, ну предвзятость и предвзятость, я даже не считаю нужным на этом зацикливаться. Д. Маханько

— То есть мы выбираем такой путь — мы не берем это в голову, мы идем своим путем, занимаемся своим делом, а это... В. Легойда

— Это зависит от степени искажения слов. В данном конкретном случае, видите, Вы, скажем, знаете примерно, что я мог бы сказать. Вам понятно, что здесь что-то не то. Д. Маханько

— Мы с Вами каждую пятницу встречаемся! В. Легойда

— Да-да (смеется). Я не уверен, что я готов, по крайней мере, в настоящей ситуации, каждую пятницу летать в Екатеринбург, но в принципе, ну да, вот так. Д. Маханько

— И все-таки, еще одну мысль позвольте процитировать, довольно интересная она, приписывается Вам, не знаю — говорили или нет: «Церковь с Ее историческим, интеллектуальным и духовным багажом не вмещается в формат современных СМИ».

В. Легойда

— Да, я, конечно, говорил. Это не моя мысль, я говорил о том, что... к сожалению, это упущено, видимо, в этой статье, не знаю. Я говорил о том — в чем профессиональный вызов. Я говорил, что писать хорошо про Церковь, писать, говорить, снимать, конечно, не просто. Ну, как вообще это не просто и в журналистике, и в любой другой профессии. Но я говорил, в чем в частности состоит профессиональный вызов, я вот примерно такими словами и говорил: в том, что Церковь со всем своим, как там сказано, багажом — историческим, интеллектуальным, духовным, — не так просто вписывается в формат СМИ. Т. е. взять и так легко за десятиминутную программу рассказать, а что такое Церковь, как, кстати сказать, меня этот коллега и спросил в Екатеринбурге: «Что такое Русская Православная Церковь в XXI веке?»... Я вынужден был сказать: «А что Вы имеете в виду?» Ну, потому что как? В ситуации особенно блиц-опроса я не очень понимаю, что это, на общий вопрос можно только общий ответ: «Бог есть Любовь. Пространство любви». Вот только мы так можем общаться, не больше, и в XXI веке, и в XX, и в XIX. Но, понятно, что картина там сложнее и прочее, прочее, прочее. Это мысль, которая у меня звучала, которую Вы процитировали, но я говорил о ней в определенном совершенно контексте, применимом к профессиональным вызовам, для людей, которые занимаются в журналистике освещением религиозной проблематики. Д. Маханько

— И, соответственно, есть проблема, можно ли ее как-то решить? Можно вставить... вот она не вмещается, но как-то вместить, хотя бы частично, Церковь в формат СМИ?

В. Легойда

— Да. Но в данном случае я готов предложить один из вариантов ответа, потому что я не первый год с этой проблемой живу в профессиональном поле. Мне кажется, что поскольку журналистика, я это, кстати, говорил и там — и студентам и журналистам, которые спрашивали... поскольку журналистика, и в центре интереса журналиста, должен находиться человек, то и профессиональная реализация вот этой задачи, о которой мы говорим, она должна заключаться в рассказе о людях. По крайней мере, когда мы придумывали и когда мы делаем журнал «Фома», мы таким образом для себя эту задачу решаем. То есть мы говорим: «А как разрешить? — Через людей». То есть мы рассказываем, а что это для человека, что он там нашел интеллектуально, что он там нашел в культурном поле и так далее. Там — я имею в виду, что в христианстве для него важно, в этом пути христианина.

Д. Маханько

— Я напоминаю — это «Светлый вечер» на радио «Вера», в гостях у нас Владимир Романович Легойда, председатель Синодального информационного отдела Московского Патриархата. Владимир Романович, есть ли, исходя из той парадигмы, которую Вы обрисовали — описание людей, путь человека, его приход в Церковь, его понимание Церкви, — удачные примеры в светской журналистике? Журнал «Фома» не берем, там написано «православный» на обложке.

В. Легойда

— Вы имеете в виду — авторы?

Д. Маханько

— Ну, примеры, может, какие-то СМИ, которые на Ваш взгляд хорошо это делают.

В. Легойда

— Ой, всегда несколько неловко отвечать на этот вопрос, потому что, если, скажем, называть имена, кого-то обязательно забудешь.

Д. Маханько

— Ну да.

В. Легойда

— Если называть издания, кто-то обязательно подумает: «А что же ты вот меня не назвал, ты же нас где-то там хвалил». Поэтому, я бы сказал так. Если кратко и общо отвечать, то, конечно, есть. Более того, я могу сказать, что таких примеров становится больше, потому что вот уже на моих глазах были какие-то люди, которые, ну вот, скажем, когда-то демонстрировали какой-то интерес к Православию, потом становились православными людьми. Вот недавно один очень известный журналист Дмитрий Владимирович Соколов-Митрич в программе у митрополита Илариона сказал, боюсь что-то не точно сейчас передать, но насколько я запомнил, он сказал, что собственно его приход к вере, он и связан с его осмыслением профессии — для чего, что он делает в журналистике, зачем это все нужно и так далее. Мне кажется, такие признания очень дорогого стоят и, в каком-то смысле, это тоже про ваш вопрос, только немножко с другой стороны. Л. Горская

— Человеческие судьбы человеческими судьбами, но Церковь как ньюсмейкер, Она все равно присутствует в медийном пространстве. Все-таки мне хотелось бы подробнее коснуться новостей. Какими они должны быть и какие они есть? В отношении Церкви они не самые положительные, наверное.

В. Легойда

— Да, вы знаете, опять же — это не так. Я думаю, что здесь-то, если говорить и продолжать вот этот разговор в русле профессиональных задач, то есть вот какой момент. Ведь, смотрите, поскольку интерес, и об этом я тоже постоянно говорю, к религиозной тематике в целом и к жизни Русской Православной Церкви, он растет, безусловно — это просто видно на цифрах, — он во многом связан с какими-то повторяющимися в жизни Церкви событиями, в первую очередь, с праздниками. И мы прекрасно знаем, что несколько раз в году совершенно точно к жизни Церкви будет обращено внимание многих, большинства, если хотите, СМИ. Я всегда говорю о том, что нам даже не нужно пытаться придумывать то, что называется «информационным поводом», они у нас есть, мы о них знаем; кстати сказать, не только Пасха и Рождество. Поэтому и для тех, кто занимается освещением жизни Церкви со стороны Церкви, и для тех, кто работает в журналистике, это и есть такая профессиональная задача. Потому что здесь, с одной стороны, тебе заранее все известно, с другой стороны, это повторяющееся событие и поэтому еще раз приведу вот эту уже, наверное, звучавшую в эфире неоднократно шутку о том, как один журналист с досадой сказал: «Ну как же рассказывать о новости, которой 2000 лет?» — имея в виду Рождество. Поэтому здесь вопрос... И здесь, понимаете, Лиза, опять к вашему вопросу — говорите: «а люди людьми» — а все ровно через людей. Вот как сделать интересный сюжет о Рождестве? А показать, что этот праздник значит для людей. Ведь, на самом деле, любая новостная передача, она же тоже пытается — картинки, лица там, если это телевизор, люди с их переживаниями, если это текст — фотографии людей. Не будете же вы только рождественскую елку из кадра в кадр перемещать. Елка-то для чего? Тоже для человека. Поэтому, мне кажется, так.

Д. Маханько

— Вы не скрываете, что в Церкви есть проблемы, просто речь идет о том, что СМИ считают «вкусным», «жареным» и что ставят на первые полосы.

В. Легойда

— Ну, да. Я просто сейчас немножко о другом пытался сказать — о том, что исходить из того, что есть проблемы, давайте решать проблемы; находиться в ожидании, когда произойдет какой-то скандал, мне кажется странным. Все-таки нужна некая положительная повестка дня, и для Церкви она более-менее понятна. Еще раз повторю, что это календарный год, что называется. И вот объяснить, почему это важно, почему это дорого, почему это значимо, о чем это, в конце концов, о чем. Потому что ведь у нас о Пасхе и Рождестве снимают, пишут очень много и давно, но мы ведь примерно набор-то тем знаем. Это размышления на тему постов, диета пост или не диета. Когда-то это было вообще прорывом — а пост это, оказывается, не диета и так далее. Но это ведь все жевано-пережевано.

Д. Маханько

— А все равно не все читали еще...

В. Легойда

— Понятно. А я не предлагаю отказываться, я предлагаю не сводить к этому, предлагаю искать какие-то все время... искать слова для человека. Да, для кого-то это все время новые, но это значит, что нужно для этого нового человека искать и, может быть, и новые слова, не искажая смысла, что является принципиальным.

Д. Маханько

—Владимир Романович, вы недавно в другом интервью, где точно вы говорили, я уверен в этом (смеются), сказали, что в епархиях и на местах, в провинции, не нужно издавать газеты, а лучше бы заняться интернет-сайтом. Это что — у нас цифровая эпоха, мы как-то вошли в новое...

В. Легойда

— А вот не так я сказал! Дело вот в чем: я сказал, что я не уверен, что нам нужно такое количество газет, которое сегодня есть, епархиальных. Я сказал, что в нынешних условиях обязательным для любой епархии, а, ведь мы много создаем епархий, есть молодые епархии, где только развивается, в том числе, управление епархией, и людей, может быть, еще нет. Но сайт нужен обязательно, потому что ХХI век, без сайта, где какая-то должна быть базовая, основная информация о епархии, о жизни епархии... Человек может, должен всегда иметь возможность на сайте найти к кому обратиться, где узнать расписание служб, святыни... понимаете, все эти «основные характеристики», что называется. Это, конечно, обязательно. А вот газету непременно начинать издавать совсем не нужно, по целому ряду причин и вообще — по тенденциям развития печатных СМИ или сворачивания, может быть, этого развития, и с точки зрения трудозатрат, и с точки зрения необходимости ресурсов, человеческих и финансовых на это. Более того, я действительно говорил, что я неуверен, что из выходящих сегодня газет все нужны. Я просто не хотел бы кого-то обижать, это в рабочем порядке надо решать.

Д. Маханько

— Владимир Романович, вы не хвалите, не обижаете никого, я уже понял.

В. Легойда

— Нет, почему же — и хвалю, если надо, видимо, и огорчаю...

Д. Маханько

— В кулуарах.

В. Легойда

— Почему в кулуарах? На миру и смерть красна, как говорится, но это, может, не с моей помощью только.

Д. Маханько

— Я просто думаю, что нам-то понятно, нам из Москвы удобнее мониторить сайт, чем газету. А вот бабушка, которая живет в уральской деревне, — у нее же Интернета нет. Видимо, какие-то листки должны быть. Но, все-таки, поймите, я просто боюсь смерти бумаги, мне нравится бумажку листать. В. Легойда

— Вы очень хорошо сказали, но я могу в данном случае сказать: «не бойтесь!» Не бойтесь, будьте смелее, в том смысле, что я вообще не очень верю, по крайней мере, в скорую смерть бумаги, как вы выразились очень образно в этом плане. Я думаю, что точно так же, как не произойдет скорого отказа от бумажных книг, хотя электронные книги, безусловно, будут завоевывать все большую популярность; точно так же, и я на эту тему размышляю. И говорил уже, мне кажется, я не исключаю, что, действительно, бумажные СМИ, они сконцентрируются, если можно так сказать, в двух, может быть, новых сегментах — в премиум сегменте и в каком-то таком предельно массовом. Это будут, видимо, очень дорогие издания и дешевые. То есть либо кто-то будет говорить: «А я читаю там... «Коммерсантъ» в бумаге!» — и это будет «ого!», это вот всего таких там сколько-то.

Л. Горская

— А я в граните!

В. Легойда

— Нет, но это только вы, наверно... зато в одном экземпляре, причем самостоятельно сделанном... А, может, какие-то массовые. Это глобально. А к Вашему вопросу насчет бабушки, Вы знаете, тут принципиальный вопрос даже не в том, есть ли у нее Интернет, а в том, что ей нужно. А нужно ли ей вообще... продолжая выбранный вами пример, вы же предложили бабушку, ну, давайте представим себе бабушку в деревне. Надо понять ее потребности чтения, то есть, что ей нужно. Ведь у нас многие газеты, они, грубо говоря... они, скажем, ежемесячные; ежемесячная газета — это некий профессиональный нонсенс. Ежемесячным может быть журнал, ежемесячная газета — это немножко странная такая история. Газета может быть ежедневной, еженедельной, ну, максимум, может быть, раз в две недели. Ежемесячная газета — это уже что-то такое условно называемое газетой. Поэтому надо понять потребность. Это могут быть листки, но они точно также могут распечатываться из Интернета, вывешиваться возле храма или браться с собой. Все-таки газета как источник новостей я не думаю, что об этом...

Д. Маханько

— Когда-то в среде православных журналистов, несколько лет назад, да, много лет подряд, скажем так, муссировалась тема о создании общецерковной газеты. Ежедневной, наверное, насколько помню. Я так понимаю, в связи с Вашими словами, наверное, такой необходимости уже нет.

В. Легойда

— Я никогда не считал, даже когда эта тема активно обсуждалась, намного активней, чем сейчас, что это такая была потребность номер один. Точнее как, ведь газета-то была — бумажная версия «Церковного вестника». Говорили скорее о газете православной, но, которая, может быть, не будет официальным изданием, а будет неким аналогом... Вот на Западе есть такие христианские газеты, которые с христианских позиций освещают все ежедневные... такой христианский взгляд на события. Это интересная идея. Но для этого, понимаете ли, тут очень сложно такие вещи, особенно рассчитывая на их успех, создавать по указке. Нужна какая-то группа людей или хотя бы несколько человек, которые понимают, что это нужно, понимают, что нужно, и понимают, как это сделать. Я вот таких людей не встречал, которые, по крайней мере, меня убедили, что это вот они — эти люди. Поэтому, мне кажется, и не состоялся проект. А сам лично я не считаю, что в наборе тех тем и проблем, которые существуют для нас, как первоочередные задачи для Церкви в медиа, что это вот стоит на повестке дня номером один.

Д. Маханько

— И все-таки: а что стоит в повестке дня номером один?

В. Легойда

— Вы имеете в виду вот именно в освещении...

Л. Горская

— Медиа.

Д. Маханько

— Для Церкви и медиа. В. Легойда

— Мне кажется, что сейчас, наверное, является очень важным, во-первых, сохранение присутствия... Если мы говорим о России и некоторых странах бывшего Советского Союза, скажем так, о ближнем зарубежье, это, с одной стороны, мне кажется, сохранение своей повестки дня в телеформате. Потому что телевизор по-прежнему смотрят, это источник новостей и не только новостей. Поэтому понятно, что отсутствие в телевизоре, скажем так, это плохо. Телевизор очень много значит, его смотрят, особенно старшие поколения. Ну и молодые тоже, просто они не смотрят телевизор в понимании того, что они не сидят в кресле и не смотрят в этот стандартный голубой экран, уже все чаще плоский. А это уже переходит на гаджеты... Это очень важно. И, конечно, это новые медиа, то, что называется, это социальные сети. И здесь, на мой взгляд, вопросов больше, чем ответов. Потому что, ведь, собственно, и сайты, хоть я и говорил про сайты, но сайты как таковые, опять же, в уже, как мы выясняем, устаревшем традиционном понимании, тоже получаются — вчерашний день. И понятно, что созданием сайта, даже очень хорошего сайта, не решается автоматически проблема его популярности, с его помощью информированности тех, кто его будет читать и так далее. То есть, все это все теснее смыкается с социальными сетями, получается такой некий сплав, дальше это все разбивается на аудитории и прочее, прочее... Способы подачи. И вообще вопрос, так скажем, если мы говорим о таком важном тоже, смотря какие задачи. Просто информировать о событийном ряде церковной жизни, понятно — это новостные ресурсы тогда. Но тоже во все направления — телевизор, информагентства, социальные сети, откуда все чаще даже информацию получают. Это одна история. Миссия Церкви как такой доверительный разговор о Христе в социальных сетях, как вот... страницы священников, что там происходит. Ведь это такое непростое очень поле. Давайте честно признаемся, ведь какие минусы? Плюсы там более-менее понятны. Но какие минусы тех же социальных сетей, вот как мне кажется — пожиратель времени безусловный. То есть ты подсаживаешься на это — «ой, ну еще прокручу» — какой-нибудь Фейсбук (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), еще это до конца, а вот это...

Д. Маханько

— Вот и вечер настал.

В. Легойда

— Да. Пожиратель времени, разжигатель страстей твоих. Ты там что-то написал, у кого-то чего-то разжег. Если с точки зрения целей наших говорим. Поэтому такая, конечно, вещь, требующая внимания очень большого.

Д. Маханько

— Но и еще более такой неприятный аспект, все больше говорят об этом ученые, и не только британские, — зависимость от социальных сетей. В. Легойда

— Ну, да. Но я, собственно, это имел в виду. Вообще, вот эта медийная зависимость, она... знаете как, что интересно — раньше она была, наверно, может я не прав, но раньше она была в большей степени свойственна людям, которых принято называть «ньюсмейкерами». Есть такие ньюсмейкеры, которые вот просто сидят на медиа-игле. И для них самое страшное, когда их перестанут звать, про них перестанут говорить, их перестанут цитировать. Но есть при чем колоссальная психологическая зависимость, то есть у людей рушится жизнь, когда они вдруг вот... они сидят и читают там... условно говоря, любимое дело — забивание в поисковой системе своего имени, узнать что про меня сегодня написали. Но на этот крючок многие попадают. Но сейчас ведь на него начинают попадать не только ньюсмейкеры, то есть это зависимость теперь уже потребителя.

Д. Маханько

— Да, она перешла уже в массовый сегмент.

В. Легойда

— Да-да-да. И вот это те же знаменитые «лайки», когда смотришь: «ой, а почему, почему?»

Л. Горская

— Только два?

В. Легойда

— «А почему лайкнули столько, ой, ну что же, ребята, что же вы меня не лайкаете?». Причем, знаете, я недавно на эту тему думал, не знаю насколько это интересно, но вот смотрите, как интересно как меняется... Вот мы говорим: «человек меняется, не меняется». Понятно, что он и меняется, и не меняется. Но вот раньше, человек пишет дневник — он пишет туда, какие-то, безусловно, удивительные вещи. Он не то, что там не ждет лайков, грубо говоря, вот если с современными реалиями сравнивать, он вообще не предполагает, что этот дневник будет кому-то показан. Помните: «Ты читал мой дневник?!». То есть, это как вот совершение какого-то безнравственного акта. Личные записи читать нельзя. Смотрите, как интересно — мы сейчас, не то, чтобы бравируем личными записями, мы их создаем для публичного прочтения. То есть это что-то должно в сознании измениться, потому что это ведь формат дневниковых записок: «Вот я... а сегодня я, там тра-та...». Конечно, безусловно, поскольку они сразу создаются для публики, для публичного потребления, то, наверное, и психологически они, может я не прав, изначально уже другие. Но интересно, что это трансформация. Не знаю, ведет там сейчас кто-то дневники для себя или не ведет. По крайней мере, как принято говорить, из молодого поколения. Не знаю.

Д. Маханько

— Видимо, нет. Мне сразу вспомнился почему-то, у нас на радио присутствует...

В. Легойда

— Простите, Денис Александрович, я вас перебью. Вы говорите: «видимо, нет», но вы понимаете какое это колоссальное изменение общекультурного значения? Д. Маханько

— Ага, а я вот и думаю. В. Легойда

— Это ведь некий культурный феномен. Который, если нет, он просто безвозвратно ушел в прошлое, на его смену пришел другой. Причем, смотрите вот какая интересная штука. Скажем, та же Западная цивилизация, Западный мир, он ведь стоит на нескольких таких китах. Уважение к собственности... Но, и в том числе, такое понятие как «прайвеси», то есть твое личное пространство, оно всегда было предельно охраняемо. Это то, что «нельзя», это некое табу — вот у меня есть мое частное пространство, и его нельзя нарушать, в него нельзя заходить. Представляете, что интересно, что мир, построенный на прайвеси, как на одном из столпов выросши, он сам этот свой фундамент сейчас разрушает. Потому что все то, о чем мы с вами говорим — Интернет, пользование там картами и прочее, но об этом сегодня тоже много... Он ведь именно, почему мы все и волнуемся, он ведь прайвеси разрушает. Потому что четко известно, сколько минут ты просидел на этом сайте, какую рекламу ты смотрел, потому что тебе тут же дают контекстную рекламу — искал ты, значит, подгузники...

Л. Горская

— По каким ссылкам ходил.

В. Легойда

— По каким ссылкам ходил, где ты просидел 15 минут, где 20, и так далее, и тому подобное.

Л. Горская

— И какая у тебя модель компьютера, кстати. В. Легойда

— И какая у тебя модель компьютера, да. Очень интересно, что вот получается, повторяю, что созданный, в том числе и этим феноменом, таким как «личное пространство», тип культуры, он начинает разрушать то, из чего вырос.

Д. Маханько

— Я напоминаю, это программа «Светлый вечер» на радио «Вера», у нас в гостях, как обычно по пятницам, Владимир Романович Легойда, председатель Синодального информационного отдела. Вернемся через минуту.

Д. Маханько

— Я напоминаю, это программа «Светлый вечер» на радио «Вера», Лиза Горская, Денис Маханько у нас в гостях, как обычно по пятницам, Владимир Романович Легойда.

Л. Горская

— Давайте поговорим про телевизионный формат подробнее. В каком формате, в каком виде Церковь должна присутствовать или не присутствовать в телевидении, в телевизоре? Что мы можем комментировать, что не можем...

Д. Маханько

— Где мы должны быть, где нет.

Л. Горская

— И, в конце концов, куда звонить телефонному редактору, если он хочет вменяемый комментарий.

В. Легойда

— Понятно, куда звонить. Было бы странное, если бы я сказал, не знаю, или стал отправлять по другим адресам. Наш отдел и создавался для взаимодействия со СМИ, поэтому звонить надо всегда, в первую очередь, в Синодальный информационный отдел. Если проблема, по которой требуется комментарий, находится в ведении другого отдела или кто-то может лучше рассказать, мы всегда найдем человека, который способен это прокомментировать. Другое дело, что это общий подход. Я могу привести примеры. Бывают ситуации, когда, на мой взгляд, возникают вопросы, в общем, они не... Меня спрашивают: «Какова официальная позиция Церкви по поводу рок-оперы «Иисус Христос — суперзвезда». Почему у Церкви должна быть позиция по поводу рок-оперы «Иисус Христос — суперзвезда»? Я могу сказать свою точку зрения. Кстати сказать, в Екатеринбурге, где я был на днях, о чем мы сегодня уже успели поговорить. Если к этому вернуться. Меня спросили: «А вот отец Всеволод Чаплин свою точку зрения озвучивает или не свою? Или общецерковную?» Я сказал, что отец Всеволод, как человек очень опытный, он всегда подчеркивает, по крайней мере, это всегда понятно, что он говорит то, что в данном случае является его реакцией, он имеет на это право, на свою точку зрения, он известный человек, поэтому его и спрашивают. Или он уполномочен озвучить официальную позицию, это видно всегда из комментария, в подавляющем большинстве случаев. К вопросу о том, с чего мы начали. После этого журналисты написали, что Церковь безоговорочно поддержала все заявления отца Всеволода Чаплина. Вот Легойда сказал... Я, конечно, говорил нечто иное, речь не шла, поддерживаю я или не поддерживаю. Я отвечал на другой вопрос.

Д. Маханько

— Я в свою очередь поделился бы таким случаем. Когда одно уважаемое информагентство пишет по поводу политических событий, что общественность возмущена, что происходит и даже сотрудник Синодального отдела пишет, потом совершенно ироничная запись человека, который работает в одной из Синодальных структур, подается как мнение Церкви. Речь шла о пармезане. Это, например, Владимир Романович скажет, что ему нравится итальянское вино Кьянти.

В. Легойда

— Вы страшный человек, вы все про меня знаете...

Д. Маханько

— И газеты напишут о том, что Русская Православная Церковь призывает пить только это вино.

В. Легойда

— Замечательный пример. Потому что нередко так и происходит. Правда, сейчас тут же скажут, что мы обвинили журналистов, но в данном случае это констатация факта. Это не вина журналистов, а беда. Потому что от этого избавляться.

Д. Маханько

— То есть если человек говорит, что я предпочитаю этот смартфон, а не этот, это не значит, что Церковь проповедует...

В. Легойда

— Вы знаете, здесь есть и другая сторона. Человек, который по долгу службы озвучивает какую-то официальную позицию, неважно чего, он, конечно, должен следить за тем, что он говорит, и даже за тем, что он пишет в Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации). Безусловно, я далеко не всегда пишу в Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) то, что мне...

Д. Маханько

— Хотелось бы.

В. Легойда

— Хочется, кажется или что я мог бы написать. И я помню, что для меня была очень знаковая фраза Святейшего Патриарха, когда нас только назначили. 31 марта 2009 года произошел Синод, на котором был создан Синодальный информационный отдел, и меня назначили его главой. Через несколько дней нас пригласили, нескольких глав новых и старых отделов на большую пресс-конференцию. И я спросил у Святейшего Патриарха, можно ли мне туда идти. Может быть, я хотел успеть спрятаться. Это было через несколько дней, первая конференция. И Святейший Патриарх сказал, что, конечно, это же ваша работа, и через небольшую паузу он добавил: с пониманием высокой ответственности за каждое сказанное вами слово. И это для меня руководство к действию. Мне вообще кажется, что одна из характеристик нашего времени — непонимание этой ответственности, мне даже внутренне, по-человечески, без всяких официальных позиций и прочее, я не могу принять такого подхода, когда люди какие-либо суждения роняют походя. И они, походя кого-то обижают, они походя выносят кому-то приговор, они походя говорят об очень серьезных вещах. Не подумав, из-за эмоций, из-за того, что они очень расстроены. Но это неважно, на эту тему есть замечательная поговорка: слово — не воробей, вылетит — не поймаешь. Это действительно так. Это же не просто так сказано. Нельзя походя оскорблять людей, нельзя походя выносить кому-то приговор, нельзя походя говорить «Ой, а я там...» Это довольно странно. Желательно разбираться. Я в Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) недавно прочитал, простите за такой самопример, но какая-то дама написала: «Ой, для меня вообще... Когда я узнала, что Легойда поддерживает...

Л. Горская

— Кьянти?

В. Легойда

— Нет. Что надо бить детей, это вообще был шок... А речь, между прочим, о нашей с вами программе идет, когда я говорил о наказаниях в семьях. Вы знаете, Патриаршая комиссия там выступила и тоже... Ведь вопрос не в том, что Церковь поддерживает возможность ремнем и прочее... Речь идет о том, что вправе родители воспитывать своих детей так, как они считают нужным. Это вообще тема. И выступление комиссии, она не про ремень. Если у родителей не будет этого права, придет какой-нибудь дядя государственный и скажет: «Почему ваш четырнадцатилетний мальчик полтора месяца не ест мяса? Вы ему не даете? Вы его заставляете? Какое вы имеете право не кормить молодого парня мясом целый месяц? Ответьте по закону!». И в этом смысле мы говорим: «Понятно, конечно, нужно государственное наблюдение, понятно, что есть случаи, когда лишение родительских прав — это единственная возможность защитить ребенка. Но у родителей должна быть возможность самостоятельно решать, как им воспитывать своих детей. И да, я не вижу большой трагедии в шлепке по попе ребенка, но не для того, чтобы он визжал от ужаса и от боли, не об этом идет речь. Это некая форма. Иногда это лучше, чем кричать с выпученными глазами, но пальцем не трогать. Почему я об этом вспомнил. Потому что люди не разбираются, где-то что-то кто-то услышал, по-своему интерпретировал, сделал глобальный вывод.

Д. Маханько

— Здесь еще одна проблема. Многие люди читают новости только по заголовкам. А придумывать заголовки — это отдельная история.

В. Легойда

— Отдельная профессия. Отдельная история. И главное, что часто люди сознательно в заголовке для привлечения внимания делают то, чего нет в тексте. В общем-то, желтая пресса на этом и работает: когда нельзя придумать событие, придумывается заголовок. Вот и все. Когда нет события, придумывается заголовок.

Д. Маханько

Я напоминаю, у нас в гостях Владимир Романович Легойда, сегодня пятница, и это светлое радио, «Светлый вечер» на радио «Вера».

Владимир Романович, прошел недавно в Москве и Подмосковье, повторяя пример вашего фестиваля «Вера и слово», Пятый всецерковный съезд епархиальных миссионеров.

В. Легойда

— Он ничего не повторял.

Д. Маханько

— Повторялась схема Москва и Подмосковье. Я только это имел в виду.

В. Легойда

— Миссионерский всегда так проходил, сколько я себя помню.

Д. Маханько

— Так это вы у них переняли?

В. Легойда

— Нет. Это просто такой формат.

Д. Маханько

— По-моему, очень удачный формат. В декларации, которую издал этот съезд, есть такое признание заслуг православных деятелей русского зарубежья. Говорит о том, что, оказавшись в изгнании, представители Русской Церкви сохранили в полноте своей миссионерский дух и голоса их были слышны и услышаны на исторической родине, и повлияли на множество христиан. Приводятся имена епископа Василия (Родзянко), митрополита Сурожского Антония, протопресвитера Александра Шмемана, Ионна Мейендорфа, имена такие...

В. Легойда

— Известные имена достойных людей.

Д. Маханько

— Православные миссионеры очень внимательно смотрят в ту сторону и признают заслуги этих православных деятелей. На самом деле, у меня вопрос о другом. Насколько я знаю, у вас очень интересный путь в Церковь. Вы оказались в Церкви, почему-то, будучи в Америке.

В. Легойда

— Вы знаете, мне кажется, у любого человека, если использовать ту характеристику, которую вы сейчас назвали — «интересный», наверное, нельзя сказать, что безынтересный есть какой-то путь в Церковь. Потому что это ведь путь человека и путь души к Богу. Если применять к нему вообще такую характеристику как «интересный», то, наверное, он интересен всегда. Если эта характеристика вообще применима. В этом смысле, я бы сказал, факт того, что для меня некое открытие или очередное открытие, или переоткрытие Православия произошло в Америке — это как раз не исключение, потому что это со многими нашими соотечественниками это происходило, когда они оказывались на учебе, либо уезжали на работу за границу. Ведь что происходит. Храмы стали местом встреч, притяжения всех русских, русскоязычных, оказавшихся за границей. Раньше это были эмигранты, в первую очередь, а сейчас это массы (последние десятилетия), там массы студентов, тех, кто поехал на временные заработки, они, так или иначе, ходят в храм.

Д. Маханько

— Да. Это правда.

В. Легойда

— И у меня уникальность была только в том, что я познакомился с общиной, которую в свое время... В том числе, я там с разными людьми очень познакомился, но в том числе и с общиной, которую когда-то основал иеромонах Серафим (Роуз). И это, конечно, было для меня удивительно. Потому что тогда мы зачитывались книгами отца Серафима, я не мог себе представить, что я встречусь с людьми, которые знали его лично, окажусь на его могиле в монастыре в Плотине в Северной Калифорнии и так далее.

Д. Маханько

— Я хотел вот что спросить. Вы согласны с этим утверждением об огромной роли русского зарубежья и влияния их на нашу духовность здесь?

В. Легойда

— Безусловно, согласен. Хотя я не готов оценивать вообще все, эпоху и взаимодействие, но те имена, которые вы называли, это, безусловно, имена очень достойных людей, ярких мыслителей, миссионеров, труды которых вызывали и споры, но, в первую очередь, благодарность и, конечно, им надо сказать большое спасибо, что еще многие поколения будут пользоваться тем опытом, который они нам оставили.

Д. Маханько

— И все-таки сейчас принято спорить о личности покойного митрополита Антония (Сурожского). Вы как оцениваете его наследие?

В. Легойда

— Я, во-первых, не считаю, что сейчас принято спорить о его личности. Мне кажется то, что владыка митрополит Антоний оказал очень большое влияние вообще на Православие в XX веке, это безусловно. Другое дело, что это не значит, что на всех одинаковое влияние и что к его трудам и к нему, как к любому другому человеку, все должны относиться совершенно одинаково. Это, конечно, не так. Мне посчастливилось знать его лично. Знать, это, конечно, громко сказано, но встречался. Я был в Лондоне, я делал для «Фомы» материал про общину храма.

Л. Горская

— В каком году?

В. Легойда

— В 97, даже, наверное, в 98, в 97-98 году. И я, кстати сказать, знаю, что Владыка Антоний, если я правильно понимаю, не очень жаловал труды отца Серафима (Роуза). И отец Серафим критически относился. Я даже с Владыкой про это говорил. Я понял, что там не было никакой личной темы, он просто сказал, что нет, почему, человек заслуживает уважения, но там были какие-то вещи, которые я не могу принять. Знаю так же, что отец Герман (Подмошенский), это собрат отца Серафима, он приезжал к Владыке Антонию, он мне рассказывал, сам отец Герман, что он просил у него прощения, если в какой-то полемике... Они совершенно по-христиански...

Д. Маханько

— Не как в Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)?

В. Легойда

— Слава Богу, Фейсбука (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) не было, но, думаю, что даже если бы они были в эпоху Фейсбука (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), они бы себе никогда не позволили то, что позволяют себе сегодня люди, которые называют себя последователями одного или другого. Это нормально совершенно, когда есть разномыслие, это, мне кажется, очень достойный пример и нужно об этом чаще вспоминать. А то, что есть разное отношение и по-разному оцениваются даже очень яркие личность, это совершенно нормально. Я со своей стороны могу сказать, конечно, на меня лично и на многих других людей труды митрополита Антония оказали очень большое влияние и продолжают оказывать. И, мне кажется, что когда говорят: вот, богословская тяжесть этого всего, насколько это, это на первом курсе или на втором, это неверный подход. Нам Священное Писание говорит о разных дарах, поэтому, мне кажется, здесь не совсем корректно сравнивать масштабы. Представить себе Русское Православие без митрополита Антония довольно сложно. Другое дело, что вера, Православие, она всегда шире человека. Любой нормальный пастырь, богослов самый яркий, он всегда понимает, что самое плохое, самое неправильное, когда пастырь не ведет человека ко Христу, а начинает его заслонять. Нередко это зависит не от пастыря, а от людей, которые начинают... На эту тему у меня был потрясающий диалог как-то с одной дамой, которая говорила: «Наш батюшка, наш батюшка...», имея в виду одного известного московского священника. А я говорю: «А батюшка приедет тогда-то...», имея в виду другого священника. Она говорит: «Так батюшка туда не поедет». «Я говорю про другого». Она: «Так странно слышать, что еще какие-то батюшки есть...» The батюшка.

Д. Маханько

— Вспоминается анекдот по этому поводу. Простите, не удержусь. Когда в церкви проповедь после Литургии и все плачут, очень хорошо говорит священник, все плачут. Один человек не плачет. Его спрашивают: «Ты почему не плачешь?» А он отвечает: «А я не из этого прихода».

В. Легойда

— Это анекдот в таком классическом в смысле XIX века, история. Но это беда пасомых, а не пастырей.

Д. Маханько

— Человек слаб. У людей много есть проблем. Наверное, будем их решать, но свои.

В. Легойда

— Да, да, это всегда...

Д. Маханько

— Несколько минут осталось. Вчера была презентация вашей книги «Человек в шкуре дракона». Вы фиксируете какие-то записи свои? Это колонки журнала «Фома» собраны под одной обложкой.

Л. Горская

— Не только.

В. Легойда

— С вами трудно спорить, — как говорил один мой профессор. Это колонки из журнала «Фома», это тексты и статьи, которые я писал для других изданий во второй части, и в третьей — это некоторые интервью, которые мои издатели и я сочли возможным собрать под одной обложкой.

Д. Маханько

— Где можно купить? Знаете ли адреса?

В. Легойда

— Пароли с явками. Большинство магазинов Москвы, если говорить о Москве, включая Книжную лавку журнала «Фома».

Д. Маханько

— В киноцентре на «Красной Пресне».

В. Легойда

— Да. Совершенно точно. Там книга продается с автографом автора. Если это для кого-то имеет какое-то значение. И, конечно, в основных Интернет-магазинах тоже.

Д. Маханько

— Книга называется «Человек в шкуре дракона». Мы в одной из передач обсуждали название, не будем к этому возвращаться...

В. Легойда

— Спасибо.

Д. Маханько

— Но, друзья, поверьте, стоит того. Сейчас мы возьмем автограф, и будем уже прощаться. Владимир Романович, спасибо вам огромное за сегодняшнюю программу, приходите еще.

Я напоминаю, у нас в гостях был Владимир Романович Легойда, это бы «Светлый вечер» на радио «Вера», Лиза Горская, Денис Маханько, всем хороших выходных, всего доброго.

Л. Горская

— Всего доброго!

В. Легойда

— Спасибо. До свидания!