Светлый вечер с Виктором Фёдоровым (эфир от 12.01.2015)

Гостем программы был президент Российской Национальной Государственной Библиотеки Виктор Федоров.
Разговор шел о том, насколько сейчас востребованы библиотеки, как они развиваются, как используют современные технологии и как организована работа Российской Национальной Государственной Библиотеки.

Ведущие: Лиза Горская и Владимир Емельянов

 

В гостях: Виктор Фёдоров

 

В. Емельянов

— Добрый вечер! На радио «Вера» «Светлый вечер» с Лизой Горской и Владимиром Емельяновым.

Л. Горская

— Здравствуйте!

В. Емельянов

— Мы вас приветствуем и приветствуем нашего сегодняшнего гостя — президента Российской государственной библиотеки Виктора Васильевича Фёдорова. Российская государственная библиотека — это «Ленинка», более тёплое название. Добрый вечер, Виктор Васильевич!

В. Фёдоров

— Добрый вечер!

 

Наше досье

Виктор Фёдоров, родился в 1947 году в Псковской области, окончил Ленинградский финансово-экономический институт, кандидат наук. Возглавлял издательство «Молодая гвардия», в 97-ом возглавил Российскую государственную библиотеку, с 2009 — президент РГБ. Член различных советов и комиссий по культуре, а также входит в состав российских и международных культурных организаций.

 

В. Емельянов

— Вам какое ближе название? Тоже «Ленинка», наверное?

В. Фёдоров

— Всё зависит от ситуации. Если кому-то сказать на вопрос «где ты работаешь?» — «в Российской государственной библиотеке», то мало кто поймёт. Скажешь: «В Ленинке», то...

В. Емельянов

— Какое-то тёплое, душевное или привычное название.

В. Фёдоров

— Привычное скорее.

В. Емельянов

— Наверное. Чтобы так, вкратце, нашим слушателям стал понятен масштаб Российской государственной библиотеки: на сегодняшний день площадь для хранения составляет 9 футбольных полей; 29830 экземпляров приходится на каждого библиотекаря; одновременно могут работать пассажиры четырёх поездов в читальном зале; и число зарегистрированных пользователей — это население московского района Печатники, на сегодняшний день это 85617 человек. Как вы справляетесь с этой махиной?

В. Фёдоров

— Механизм-то отлажен годами. Библиотека, поскольку она и строилась, и создавалась как главная библиотека тогда СССР, теперь Российской Федерации, поэтому число посадочных мест в читальных залах у нас, читательских мест 1200. Сейчас, кстати говоря, активно развивается удалённый доступ к той части наших ресурсов, которая уже оцифрована. Поэтому меняются и требования читателя и сам состав читателей. Читатель мы уже говорим, подразумевая через запятую «пользователь», то бишь, удалённый пользователь. Жизнь изменяется, соответственно меняется библиотека.

В. Емельянов

— Сколько единиц хранения сейчас насчитывает фонд Российской государственной библиотеки?

В. Фёдоров

— По нашей системе подсчёта у нас около 45 миллионов единиц хранения. Для того чтобы слушателям было понятно, что такое «единица хранения»: это книга, это брошюра. А вот что касается, скажем, периодики, то у нас есть отличия с другими библиотеками. Скажем, считающаяся самой крупной по объёму единиц хранения библиотека Конгресса США — у них газета, каждый экземпляр газеты считается единицей хранения. У нас принята система, что годовая подшивка газеты считается единицей хранения. Если у нас есть архивная папка, скажем, у нас литературный архив Булгакова, например. И у нас папка, в буквальном понимании смысла этого слова, независимо от того, сколько там страничек, она считается одной единицей хранения. В другой системе измерения каждый листочек, который лежит в этой папке, считается единицей хранения. Поэтому очень трудно арифметически сопоставлять по количеству и по соотношению разные библиотеки, хотя это очень заманчиво, очень просто — а сколько у них, сколько у нас. Но для библиотекаря это не суть важно, поскольку каждая библиотека, будь даже она самая маленькая, если она имеет ярко выраженное лицо своей коллекции библиотечной, своего фонда — а таких библиотек не так уж и много...

Л. Горская

— А что значит «лицо коллекции», «лицо фонда»?

В. Фёдоров

— Тогда я должен два слова сказать, обращаясь не только к вам, но, прежде всего к нашим слушателям, чтобы они понимали. На бытовом уровне говорят «библиотека». «Где ты был?» «В библиотеке». Вот человек, он вышел из своего дома, рядом муниципальная библиотека. Это тоже библиотека и тоже со своим ярко выраженным лицом, то есть там свой книжный фонд. Зачем туда ходят? Взять детектив, допустим, почитать или какую-то справочную литературу...

В. Емельянов

— Да это неважно, важно, что хотя бы ходят.

В. Фёдоров

— Да, ходят. Есть школьные библиотеки, задача которых так же, как университетских библиотек, обеспечивать учебный процесс, и вся библиотека комплектуется именно под это. В тюрьме библиотеки есть. Там нет такого ярко выраженного сугубо профессионального профиля комплектования, там больше вкусовые качества играют роль.

В. Емельянов

— Санатории всякие, пансионаты.

В. Фёдоров

— Санатории и пансионаты, они сейчас мало, это бывшие профсоюзные библиотеки, но, тем не менее. В воинских частях есть библиотеки. Всего по стране до сих пор порядка 130 тысяч библиотек. А есть национальные библиотеки. И они имеют тоже свою очень ярко выраженную специфику. Прежде всего, в национальные библиотеки поступает каждый экземпляр печатного издания, издаваемого в стране. Не важно, нас не интересует литературная значимость этого произведения, художественная ценность и так далее. Вышла книга — она должна по обязательному экземпляру попасть, помимо... она ещё идёт в Книжную палату и так далее, ещё в ряд библиотек, не только в нашу Национальную, потому что у нас страна большая — скажем, в Питер, в Российскую национальную библиотеку...

В. Емельянов

— В Сибирь куда-нибудь, на Дальний Восток.

В. Фёдоров

— Да. В Хабаровск, в Новосибирск и так далее. Для упрощения будем говорить про Национальную библиотеку, как в большинстве стран принято. И, независимо от её значимости, независимо от её политической направленности, если она вышла — книга, газета, журнал, она должна у нас храниться вечно.

В. Емельянов

— Этой практике уже много лет. С 1862 года, по-моему, да?

В. Фёдоров

— Я сейчас точно не помню, когда это было принято, да. И это регулируется, как правило, законом об обязательном экземпляре, так называемом. Который обращён, прежде всего, к издателям и обязует их каждое издание в обязательном порядке отправлять в национальное книгохранилище, каковым является Национальная библиотека.

Л. Горская

— Диссертации, я так понимаю, тоже направляют?

В. Фёдоров

— Диссертация — это несколько иное, это научная работа, свидетельствующая о той или иной степени квалификации её автора. И если книгу — вот мы с вами договорились и издали книгу, это наше сугубо добровольное дело: как хотим, так мы её издали — мы издали её без иллюстраций, издали в мягкой обложке и так далее; захотели — стали продавать, захотели — подарили; единственно, что мы должны — обязательный экземпляр сделать. Диссертация — это несколько иное. Государство говорит научным работникам: « Я могу вам дать научную квалификацию, которая будет, помимо того, что это некий моральный стимул, но и материальный, поскольку я плачу за это звание — кандидат наук или доктор наук. Но для того, чтобы проверить соответствуете ли вы этой квалификации или нет, будьте любезны, по моим правилам напишите научную работу». И делегировало государство ответственность за эту сферу деятельности Высшей аттестационной комиссии, которая по существу работает сейчас на уровне Департамента Министерства науки и образования. Поэтому я не вправе писать эту научную работу так, как я хочу, но государство же, ещё с 1946 года сказало: «Для того чтобы этот диссертационный фонд хранился в едином месте, я не буду принимать вашу работу к защите, если вы мне не принесёте бумажку, где написано, что вы один экземпляр своей диссертации сдали в «Ленинку». Это вот с тех времён пошло. Это специфика Советского Союза, это очень ценная вещь.

В. Емельянов

— Это продолжается сейчас?

В. Фёдоров

— Да, конечно, продолжается! Я два слова только добавлю, чтобы было понятно. Если в любой другой стране диссертации хранятся только в библиотеках тех учебных заведений, учёные советы которых принимали эту защиту — он раздроблен, то у нас научный фонд такой концентрированный.

В. Емельянов

— Что разумно и удобно.

В. Фёдоров

— Очень удобно, да. Особенно в век информационных технологий.

Л. Горская

— А у вас все диссертации есть? Прямо все-все-все?

В. Фёдоров

— С 1946 года — все!

В. Емельянов

— Надо будет сегодня маму обрадовать, что две её диссертации хранятся в РГБ.

В. Фёдоров

— Наверняка хранятся.

В. Емельянов

— Думаю, да.

В. Фёдоров

— Это даже можно проверить по интернету. Потому что есть электронная библиотека диссертаций. Но ещё не все переведены в цифру.

Л. Горская

— Я почему спрашиваю: сейчас же модно искать плагиат в чужих диссертациях. И некоторые диссертации не могут найти в РГБ. Это связано с тем, что ВАК не направил или не дошли, вот с этим может быть связано?

В. Фёдоров

— Нет. Всё очень просто. Во-первых, я не согласен с вашим определением, что модно заниматься поиском плагиата. По современным требованиям Высшей аттестационной комиссии, которая присуждает степени и рассматривает существо работы, и у неё есть целый ряд нормативных документов, про которые я уже говорил, любой учёный совет не должен принимать работу, если она не проверена на плагиат. Но это только одна грань. Проблема значительно многограннее. Если задаться вопросом — опять же, для слушателей пояснить что такое плагиат. Плагиат, грубо говоря, — это списывание, в отличие от компиляции, где компилируются все эти мысли. Как проходит проверка на этот плагиат? Она проходит в автоматизированном режиме, но, без человеческого участия, она будет совершенно не полноценна. Предположим, я такой, несколько утрированный пример приведу: я пишу диссертацию на филологическую тему, по творчеству какого-то писателя, и у меня вся эта работа пронизана цитатами этого автора, творчество которого я исследую.

Л. Горская

— Но при этом вы на него ссылаетесь, естественно.

В. Фёдоров

— Да. Машина, она тупо говорит, что вот в этой работе у него 40 % текста из такого-то автора. Но, во-первых, я могу и цитировать, и любого автора, даже не литератора и не писателя, и делать грамотные ссылки. И поэтому к любой вот этой, как бы механической фотографии, которую даёт компьютер по поводу плагиата, ещё всегда должен присутствовать грамотный эксперт, который посмотрит, как и чего, и уже даёт другую квалификацию, и даётся справка. А учёный совет уже рассматривает её по существу.

В. Емельянов

— Трудоёмкий процесс.

В. Фёдоров

— Да, очень трудоёмкий.

В. Емельянов

— Давайте немножко вспомним об истории РГБ. Наверное, большинству понятно, или я заблуждаюсь, что всё начиналось с коллекции Румянцева.

В. Фёдоров

— Правильно. Если говорить, опять же, сравнивая историю Национальной библиотеки, главной, как мы себя скромно называем, библиотеки России, с другими национальными библиотеками, то, как всегда: «умом Россию не понять». У нас опять своя ярко выраженная специфика. Была Царская Россия, и столица была в Санкт-Петербурге. И там, на Невском проспекте, на углу Невского и Садовой, до сих пор стоит библиотека, которая была Императорская публичная библиотека. Это была крупнейшая библиотека России, она не была самая древнейшая. Самая древнейшая библиотека — Академии Наук, опять же, в Санкт-Петербурге, юбилей которой совсем недавно отмечали. И так продолжалось до 17-го года. В 17-ом году, как известно, свершилось то, что свершилось. Затем столица переехала в Москву. Понятно, что центральная власть разместилась в Кремле, в московской резиденции императоров. Столица автоматом находится в Москве. И получилось так, что Национальной библиотеки, главной библиотеки, в Москве не было. Теперь чуть-чуть остановимся на этом месте и вернёмся к Румянцеву. Выдающийся российский государственный деятель Николай Петрович Румянцев, который был канцлером Российской империи и происходил из династии Румянцевых-Задунайских — это его отец, прославленный военачальник, воевал в Молдавии, в тех краях и так далее, — был человеком одиноким и страстным коллекционером. В своём доме в Санкт-Петербурге, на Английской набережной, у него была богатейшая коллекция. В 1828 году, умирая, он завещал весь этот музей, поскольку у него прямых наследников не было и это было его любимое детище, он завещал его России со словами: «На благое просвещение». Император издаёт указ по поводу того, чтобы принять Румянцевский музей на государственный кошт, что называется — на государственное содержание, и музей был в Санкт-Петербурге. Санкт-Петербурге, столица, он тогда процветал: Эрмитаж — ну, не в том виде, в каком он сейчас, но, тем не менее — Кунсткамера и всё прочее. А в Москве не было ни публичного музея, ни большой библиотеки. И Румянцевский музей, переданный туда, он начал хиреть немножко. Тогда группа энтузиастов — главным там был, пожалуй, Одоевский, который работал в Императорской публичной библиотеке, и Исаков — деятель уже московский, — выступили с инициативой перевести его в Москву. И было принято такое решение. И в 1861 году он начал переезжать. Переезжал он в дом Пашкова, который к тому времени уже был выкуплен Московской городской казной, там находилась гимназия Московского государственного университета, и разместился там. И стал называться «Московский Румянцевский публичный музеум». И в 1862 году туда пришёл первый читатель, первый посетитель. Теперь возвращаемся опять уже в период Октябрьской революции. И было принято тогда решение, что надо создавать главную библиотеку СССР в Москве, как в столице. И было сказано так Румянцевскому музею: все музейные экспонаты и всё, что не относится к библиотеке, отдайте, пожалуйста. Поэтому, если вы сейчас пойдёте в Музей изобразительных искусств имени Пушкина, в Третьяковскую галерею, вы там найдёте всегда экспонаты Румянцевского музея.

В. Емельянов

— Итак, на радио «Вера» программа «Светлый вечер», с вами Лиза Горская и Владимир Емельянов. И у нас в гостях сегодня Виктор Васильевич Фёдоров. Как он сам представился перед нашей программой — просто протянул руку и сказал: «Виктор Фёдоров — библиотекарь».

Л. Горская

— А на самом деле он — президент Российской государственной библиотеки. И я хотела спросить: а что значит «президент библиотеки»? Слово «президент» обычно в другом контексте используется, привычнее слышать.

В. Фёдоров

— Я не знаю, какой контекст вы имеете в виду. Но, если говорить по суровым реалиям нашей жизни, первой эта должность, с названием «президент», возникла в высших учебных заведениях. Там часто возникала такая ситуация что ректорами работали люди достаточно долго, наступал такой, уже серьёзный, возраст, и тогда была придумана такая должность как президент. И, как правило, ректор, проработавший много лет, он уходил на эту должность, а избирали уже ректором, с последующим утверждением, как положено, тех, кто помоложе.

В. Емельянов

— Там учёный совет этим всем занимался.

В. Фёдоров

— Да. Потом это распространилось и на сферу культуры. В библиотечном мире в этом смысле мне пришлось выступить пионером. Я стал директором, дай Бог памяти, в 1998 году. И проработал директором, генеральным директором до 2009 года. Вы представляете, наверное, конец 90-ых, что там было. Тот же дом Пашкова стоял в разрухе. То есть за этот период кое-чего удалось сделать. Но работа генерального директора, при всём притом, что даже учреждение называется библиотекой, и у многих представление, что там тихо, хорошо, спокойно — это же огромное хозяйство. Сейчас поменьше, но, когда я пришёл, три тысячи народу работает, 130 тысяч квадратных метров. 90% сотрудников — это умные, образованные женщины.

В. Емельянов

— Это даже страшно туда попасть (смеются)!

В. Фёдоров

— Ну, не все бы мужчины согласились с вами. Поэтому именно в библиотечной сфере... А, по-моему, в библиотечной сфере я до сих пор единственный президент.

В. Емельянов

— А, так больше нет президентов-библиотекарей?

В. Фёдоров

— В библиотечной сфере — нет.

В. Емельянов

— Друзья, нам сильно повезло с вами!

Л. Горская

— У нас — настоящий президент!

В. Емельянов

— Настоящей библиотеки.

Л. Горская

— Единственный в мире.

В. Фёдоров

— И, исходя из двух факторов, что всё-таки тяжеловато работать, и потом - надо было давать дорогу молодым, я попросил Министерство освободить меня от должности генерального директора. Тогда министр был Александр Алексеевич Авдеев, он был несколько удивлён. Но потом подумали и предложили должность президента, на что я с радостью согласился.

В. Емельянов

— Она такая — больше представительская, да?

В. Фёдоров

— В общем-то, да. В моей должностной инструкции написано, что я как бы занимаюсь «разработкой предложений по стратегическому развитию библиотеки». Подчёркиваю: предложений. То есть, в каком-то смысле, одна из моих задач — аккумулировать все те интересные предложения, которые накапливаются в коллективе, собирать их, формализовать их в форму каких-то конкретных предложений с точки ли зрения структуры, с точки ли зрения развития других каких-то направлений деятельности; и класть на стол генеральному директору для принятия соответствующих решений.

В. Емельянов

— То есть вы — мозг Российской государственной библиотеки, так получается? У вас в руках все нити.

В. Фёдоров

— Я бы не претендовал на это название — «мозг».

В. Емельянов

— Я в шутку процитировал.

В. Фёдоров

— Скорее «язык», который излагает то, что мозг накопил. И, естественно, представительские функции. Потом, я занимаюсь различными проектами. У нас очень интересный проект идёт...

В. Емельянов

— Я предлагаю чуть-чуть попозже об этом поговорить. Поговорить и о проектах, и о научно-исследовательской деятельности. Потому что я знаю — да и тут даже не сложно догадаться, дело не в том, что я один тут знаю всё, — что это огромное научно-исследовательское учреждение. Давайте вернёмся в 1924 год, на чём мы остановились в плане истории РГБ. Стало быть, вам 90 лет, вашему учреждению?

В. Фёдоров

— Нет. Мы считаем себя, и, честно скажу, что не без моей инициативы мы состарились, потому что мы считали... день рождения нашей библиотеки считался привычно с 1861 года, когда Румянцевский музей переехал сюда, в Москву. Но, я поговорил с людьми, посоветовались мы в библиотеке, нам показалось это не правильно. И мы всё-таки считаем, что мы родились в 1828 году, когда свой личный Румянцевский музей граф Николай Петрович Румянцев передал России. Потому что мы оттуда произошли. Для того чтобы это не было нашей субъективной точкой зрения, мы обратились с соответствующим письмом в Институт всеобщей истории к Александру Огановичу Чубарьяну, и он поддержал нас в этом смысле. Поэтому у нас есть научное заключение, что это имеет право быть.

Л. Горская

— Так сколько лет-то вам в итоге?

В. Фёдоров

— А вот сейчас надо считать. Значит, с 1828 года. Сейчас к 190-а мы приближаемся. Потому что последний юбилей у нас был 175 лет в 2003 году. Так вот, чтобы закончить эту историю — когда мы музейный фонд отдавали. Все знают картину Иванова «Явление Христа народу». Эта картина была подарена Румянцевскому музею императором Николаем Вторым в 1913 году, в год 300-х летию династии Романовых. И у нас специально во дворе, он до сих пор сохранился, здание — она же огромная, эта картина — Ивановский зал, где хранилась эта картина. Сейчас она находится в Третьяковской галерее. А бывший Румянцевский музей стал Государственной публичной библиотекой имени Ленина, главной библиотекой Советского Союза. Императорская публичная библиотека в Санкт-Петербурге стала главной библиотекой Российской Федерации. Но на этом наши волнения не закончились. Когда уже Советского Союза не стало и появилась новая Россия в своём нынешнем виде, получилась такая ситуация, что и главной библиотеки по РСФСР — Питерской библиотеке — присвоен статус национальной, и она называется «Российская национальная библиотека»; и нам присвоен статус национальной библиотеки с названием «Российская государственная библиотека». Но когда ещё в Петербурге открыли Президентскую библиотеку имени Ельцина, ей тоже был присвоен статус национальной библиотеки.

В. Емельянов

— Так кто главнее-то в итоге?

В. Фёдоров

— Таким образом, если у нас, может быть, в стране не хватает долларов или евро, но Национальных библиотек у нас три!

В. Емельянов

— И по статусу они...

В. Фёдоров

— По статусу они одинаковы, но все они со своим выражением лица, со своей историей и так далее. Опять же, скромно замечу, что если сравнивать по всем объёмам библиотечной деятельности, то мы примерно в полтора раза больше, чем бывшая Императорская публичная библиотека. Президентская библиотека имени Ельцина имеет свою специфику — это современная библиотека. Тематика — национальные библиотеки, они универсальные, они комплектуют весь фонд независимо от тематики — её главная тематика — это развитие и история российской государственности и русского языка, и они комплектуют, как правило, уже в цифровой форме.

В. Емельянов

— Очень интересно узнать такую тайную вещь: что мы можем увидеть, если мы пройдём сквозь стены читательского зала, где работают люди, что там внутри? Там, говорят, у вас какие-то электропоезда, какие-то длиннющие конвейеры, транспортёры какие-то.

В. Фёдоров

— Это действительно интересная штука. Тут надо возвратиться опять в историю. Библиотека, как она стала библиотекой на базе Румянцевского музея, долгое время находилась в Румянцевском музее, потом, естественно, фонды прирастали, прирастали, стало тесно, и близлежащих небольших зданий было маловато. И в 30-х годах было принято решение о строительстве современного по тем временам здания. Вот это то здание, как мы называем «АБВГДейка», потому что там «корпус А», «корпус Б» и так далее — на углу Воздвиженки и Маховой. В 30-ых годах начали строить. Задача стояла скромная: построить самую современную библиотеку в мире. И задача была выполнена, я вам должен сказать.

В. Емельянов

— На то время.

В. Фёдоров

— Да, на то время. Я вам хочу сказать, что она была по плану рассчитана на 40 лет работы без капитального ремонта. Строительство — война помешала, естественно, Великая Отечественная — закончилось в начале 50-ых годов. Так вот, она простояла без капитального ремонта, основное книгохранение — это самое большое здание, которое над нами возвышается, — не 40 лет, а больше 50-ти. Вы сами представляете, что это не просто библиотека, как большинство библиотек, которые строят сейчас, современные, то есть очень функциональные, очень продуманные здания — это храм науки. Потому что и лестница — вот первый подъезд, когда заходишь, и, вообще, это сделано очень здорово.

Л. Горская

— А вот около года ходят слухи о переезде РГБ в Троицк. Как он, будет?

В. Фёдоров

— Это не совсем так. Основные помещения библиотеки сосредоточены в центре, вокруг этого здания. Вот если взять этот комплекс «АБВГДейки» и до дома Пашкова, то есть от Маховой до Знаменки, от Староваганьковского переулка...

В. Емельянов

— Целый квартал!

В. Фёдоров

— Да. Это — один квартал. Но он не один.

Л. Горская

— И в Химках ещё.

В. Фёдоров

— Да, я сейчас расскажу. Если взглянуть на противоположную сторону Маховой, то фактически от Манежа — там есть так называемый «корпус К», где выход на Манежную площадь из метро «Библиотека имени Ленина» — и до Боровицкой площади, где находится бывшая усадьба Шаховских, где у нас находится Центр восточной литературы — это такое специализированное подразделение библиотеки, где 6 специализированных залов и хранение при них же. Это литература на арабском языке, иудаика, индийский язык, китайский язык, корейский язык, и ещё язык народов СНГ, азиатских.

В. Емельянов

— А вообще, я узнал, на 365-ти языках у вас издания.

В. Фёдоров

— Это — да. Честно говоря, мне кажется, что чуть поменьше, но не буду возражать против некоторого преувеличения.

В. Емельянов

— Я на вашем сайте это обнаружил.

В. Фёдоров

— Эта цифра не является постоянной, потому что всё время находятся материалы на каких-то дотоле неизвестных нам языках.

В. Емельянов

— Или умирает язык.

Л. Горская

— Но они остаются при этом.

В. Фёдоров

— Языки умирают, но источники — они в нашей библиотеке — остаются. Так вот, если продолжать про географию и про Новую Москву. Ещё у нас в Химках находятся два отдела — это отдел газет и отдел диссертаций. И ещё несколько более мелких точек по Москве находятся. И нам катастрофически не хватает помещений. Когда мы реально приступили к реконструкции дома Пашкова, было издано распоряжение Правительства Российской Федерации, где предусматривалось три этапа. Первый этап — это реконструкция основного книгохранения, это 19 ярусов. И оно выполнено. Там все инженерно-технические системы заменены, что чрезвычайно важно для книг — климат и температура. Второй этап — это реконструкция дома Пашкова. Эта задача тоже выполнена и дом Пашкова живёт своей жизнью. И третий этап — это строительство нового здания через Староваганьковский переулок. Чтобы было понятно: это через Воздвиженку, напротив Военторга бывшего, где сейчас открылся новый магазин «Детский мир». И строительство это примерно на 100 тысяч квадратных метров, что к нашим 130 тысячам квадратных метров реально сейчас существующим, очень хороший, весомый добавок. И по нашим подсчётам, с учётом поступающих фондов, нам этого бы хватило на 50 лет. И так всё шло своим чередом, был проект, на проект были затрачены немалые деньги уже, всё проектировали, были проведены все согласования...

Л. Горская

— Звучит тревожно!

В. Фёдоров

— Даже самые сложные согласования с метрополитеном. То есть нас ограничивали снизу, чтобы нам нельзя было туда, но, тем не менее, 6 этажей вниз там получалось. И нас ограничивали сверху, чтобы это здание не закрывало панораму Москвы. Но, тем не менее, там тоже получалось 27 метров. И там вот эта ландшафтная география диктовалась с Большого Каменного моста, чтобы был панорамный вид туда дальше, на Москву, не загораживался. Но потом появилась эта идея Новой Москвы. И сейчас строительство нового здания библиотеки вот в этом месте, в старом, остановлено. И по инициативе Министерства культуры прорабатывается вариант не переселения всей библиотеки, а строительство ещё одного корпуса библиотеки. Он будет больше площадью, он будет в более комфортных условиях, в Новой Москве.

Л. Горская

— А читатели-то будут ездить?

В. Фёдоров

— Всё зависит от того, что мы там разместим и как будет организовано. Всё дело в том, что, выражаясь газетным языком: новые информационные технологии всё прочнее входят в наш быт. И поэтому недалёк тот день, когда место нахождения читателя будет не столь важно.

Л. Горская

— Я напоминаю: в эфире программа «Светлый вечер», с вами в студии Лиза Горская и Владимир Емельянов, и у нас в гостях Виктор Васильевич Фёдоров, президент Российской государственной библиотеки. Оставайтесь с нами, вернёмся через минуту.

Л. Горская

— Уважаемые радиослушатели, в эфире программа «Светлый вечер». В студии Владимир Емельянов, Лиза Горская, у нас в гостях Виктор Фёдоров, президент Российской государственной библиотеки.

Виктор Васильевич, вы говорили о том, что технологии меняются и, возможно, скоро уже не будет иметь значения, где находится читатель, где строится новый корпус библиотеки. Скажите, пожалуйста, а что поменялось уже сейчас? Потому что мы знаем, что ваша библиотека сегодня — это, конечно же, не то, что было 186 лет назад — я посчитала! Я посчитала, когда она возникла.

В. Фёдоров

— Поменялось очень многое. Причём, даже если смотреть не с той дальней точки — 186 лет назад, а вот даже по собственному отрезку моей библиотечной биографии. Скажем, в 97-ом году, когда я пришёл в библиотеку, там электронного каталога не было. Сейчас электронный каталог — это такая повседневность, без которой невозможно себе представить библиотеку. Эта тема бесконечная и не буду уподобляться флюсу. В двух словах это заключается в следующем: поскольку существующие на традиционных бумажных носителях тексты переводятся в цифровую форму, то возможность получения, возможность ознакомиться с ними появляется у читателя, который может не приходить ногами в библиотеку, то есть у удалённого пользователя. Если даже, скажем, лет 6-8 назад сдерживало что? — технологические возможности, особенно чуть-чуть раньше, и финансовые возможности. Сейчас, с учётом того, что уже постепенно это всё накапливалось, это не является сдерживающим фактором. Ограничением является всего лишь ограничение с точки зрения авторского права. Потому что в четвёртой части Гражданского кодекса Российской Федерации прописаны некоторые вещи, которые позволяют без согласия автора оцифровывать материал, или оцифрованный материал давать только в стенах библиотеки. Над этим сейчас работают и так далее. Кстати говоря, ещё одно очень важное изменение. Часто спрашивают: «А что у вас люди читают?». Мне всегда хочется немножко поправить — к нам не приходят люди читать. Читать люди приходят, скажем, в ту же муниципальную библиотеку. А к нам приходят работать.

В. Емельянов

— И учиться

В. Фёдоров

— И учиться — совершенно справедливо замечено. Очень специфическая такая, понятно какая категория читателей. Для них важна, например, периодика. Например, геолог какой-то, или любая отрасль человеческого познания, человеческой науки или человеческой деятельности — для него важно, что напишут в западных журналах. Раньше существовала физическая подписка журналов, и каждый экземпляр к нам физически по почте доставлялся. Сейчас этого практически нет. На Западе есть конгломераты, например «Шпрингер» — он занимается этим делом, они организуют электронную подписку: ты на неё подписываешься точно также, и в течение года ты имеешь — вот, наша библиотека имеет, значит, и каждый читатель нашей библиотеки, придя к нам, имеет это право, — уже бесплатно знакомиться с электронной версией. Что для такого рода деятельности — ведь для него же не имеет значения. Это не тот исследователь, который исследует Архангельское Евангелие 1092 года и ему важно увидеть оригинал.

Л. Горская

— Раньше-то в очереди стояли. Приходишь что-то почитать — а оно занято, и ты, как дурак, пишешь требование, и со своим требованием ходишь-ходишь.

В. Емельянов

— Мне, честно говоря, даже не знакомы такие проблемы.

В. Фёдоров

— Я вам отвечу, потому что динамика крайне интересна. И здесь своего рода не прямое, но отражение событий, происходящих в стране. До момента распада Советского Союза действительно были очереди. И это даже было тогда притом, что — вот сейчас в нашу библиотеку может записаться любой гражданин нашей планеты, любой страны, при наличии 18 лет и паспорта. В. Емельянов

— А иностранцы?

В. Фёдоров

— И иностранец то же самое.

В. Емельянов

— То есть дополнительно ничего не надо?

В. Фёдоров

— Без всяких ограничений.

В. Емельянов

— Документ, удостоверяющий личность...

В. Фёдоров

— Документ, удостоверяющий личность и 18 лет — всё! Никаких ограничений нет. Раньше, если вы помните, в советские времена, студентов не записывали в «Ленинку», и в этом была своя логика. Потому что до сих пор, например, если вы придёте во Французскую национальную библиотеку, будучи студентом, и скажите: «Запишите меня, пожалуйста, в библиотеку!» — библиотекарь спросит у вас: «А зачем вы к нам пришли, что вам нужно?». Вы скажите: «А мне нужно — ну, не знаю — «Основы философии 3-го курса». Вам ответят: «Дорогой мой, иди в свою университетскую библиотеку и там получишь». Это есть такое понятие: «библиотека последней инстанции». То есть, если человек не находит нужной ему литературы в городской библиотеке, в публичной, типа Нью-Йоркской публичной библиотеки, в своей университетской, тогда он попадает именно сюда.

Л. Горская

— Извините, я перебью. Мы так к вам ходили. Вот у нас в университетской библиотеке, нет в Исторической библиотеке, нет в Библиотеке иностранной литературы — мы шли в «Ленинку». В. Фёдоров

— Правильно, у нас есть всё. Но это я чуть-чуть отвлёкся. Теперь по динамике читателей, как она происходила. Тогда у нас стояли очереди, и, действительно, было трудно попасть. Затем случилось то, что случилось. Мы смело, с присущим нам историческим размахом, шагнули в эпоху капитализма. Начало витать в воздухе мнение: «А зачем учиться? Достаточно два раза съездить в Китай, с этими полосатыми полиэтиленовыми сумками, вернуться. А если у тебя ещё свой ларёк какой-то на каком-то там рынке, то жизнь сделана!» И количество читателей тогда у нас резко упало. Потом постепенно-постепенно-постепенно оно стало возрастать. И сейчас, я не знаю последние цифры, но в среднем у нас, по-моему, если не считать пиковых нагрузок, когда студенты сдают сессию, 700-800 читателей у нас каждый день — это очень приличная цифра.

В. Емельянов

— А я вам могу более точную цифру сказать. Каждую минуту двери на вход в РГБ открываются пять раз.

В. Фёдоров

— Это на нашем сайте наверняка написано, чтобы понять человеку... Тут, понимаете, как в любой сложной проблеме или в любом большом деле, есть куча ответвлений. Например, сейчас эта тема актуально стоит, и уже пытаются её решить. Сколько у нас, если называть вещи своими именами, липовых вузов или новых, коммерческих каких-то вузов? Вот когда открывается коммерческий вуз, для того, чтобы получить лицензию, он должен выполнить ряд обязательств. Я не беру в расчёт и не моя задача характеризовать это с точки зрения помещения, с точки зрения профессорско-преподавательского состава и пятое-десятое, но он должен иметь библиотеку — библиотеку, которая обеспечена книгами, необходимыми для нормальной организации учебного процесса.

В. Емельянов

— То есть иначе они просто не могут получить лицензию, без наличия библиотеки?

В. Фёдоров

— Естественно! Теперь, вы мне скажите: какой, если он делает коммерческий вуз, типовой предприниматель или кто-то там станет... библиотека — это же огромные деньги, огромные капиталовложения, это надо каждый год покупать книжки, содержать штат и так далее, — когда есть тут другие библиотеки. Они говорят: «Иди в Ленинку!» Причём, это, как правило, что идите в «Ленинку», не куда-нибудь в другую библиотеку. Теперь, смотрите, что происходит. Вот мы получаем два экземпляра, по закону об обязательном экземпляре, два экземпляра книги. Студенты — народ дружный. Предположим, только что вышел учебник «Основы психологии». Вот у нас есть два его экземпляра, и он рекомендован, и он очень актуальный именно по этой науке психологии, взятой мною для примера, и во всех психологических специальностях, на факультетах, где учат этой специальности, все преподаватели рекомендуют этот учебник. И к нам приходят, условно говоря, 70 человек студентов — у них сессия, им надо сдавать, им рекомендован этот учебник, и они говорят: «Дайте нам этот учебник!» А мы им говорим: «У нас его нет!» — «Почему?» — «Да потому что он сейчас находится в третьем читальном зале, на таком-то столе, у такого-то читателя!» Вот что происходит.

В. Емельянов

— Но есть же интернет.

В. Фёдоров

— Значит, интернет — это особая статья. То, что находится в интернете и то, что находится в библиотеке — это разные вещи.

В. Емельянов

— Конечно!

В. Фёдоров

— Это не надо объяснять. Это и с точки зрения той же репрезентативности, то есть вы не знаете — вывалилось вам сто ссылок, а вы не знаете — сто из тысячи или сто из ста десяти. И вы не в состоянии проверить подлинность материала. Второй момент. Юридически выверенные и оцифрованные книги в интернете — их очень мало. Значит, там пиратские издания. Поэтому, даже если там находится выверенный текст, но это пиратское издание, и, если я пользуюсь этим изданием...

Л. Горская

— Вы нарушаете авторские права, нарушаете закон!

В. Фёдоров

— Во всяком случае, я пока ещё — законопроект там какие-то предлагает — не совершаю какого-то наказуемого праводеяния как пользователь, но морально я себя чувствую неуютно, предположим. Вот поэтому такая вот ситуация.

В. Емельянов

— А по мне, вообще, просто приятнее живую книгу держать... хотя она и не живая! Но она почему-то становится живой, как только её открываешь. Мне приятнее, например, вот, действительно, читать...

Л. Горская

— Аналоговые!

В. Емельянов

— Аналоговую книгу. Да, можно так сказать! И пускай она толстая, но в отпуск — я могу читать её с планшета — я повезу книгу.

В. Фёдоров

— Что я могу по этому поводу высказать из категорий собственных соображений? Понимаете, какая штука, применительно к нашей сфере: сейчас обсуждается, можно сказать, несколько животрепещущих проблем. Первая: бурно развивается интернет, так или иначе будет всё оцифровано. Выживут библиотеки или не выживут — это первая проблема. Вторая проблема, она очень тесно связана с этим, с нашими собственными библиотеками, о чём вы сказали: а нужна ли книга? И ещё обсуждается проблема чтения, что люди мало читают. Правда можно сказать, что наоборот — у нас эпоха просвещения наступила новая, так сказать ренессанса какого-то, поскольку у нас читателей и писателей много. Если считать писателями и тех, кто пишет смс-ки.

В. Емельянов

— Сейчас писателей больше, чем читателей!

Л. Горская

— Сейчас только ленивый не писатель!

В. Фёдоров

— Потому что сейчас пишут-то много, но не будем утрировать. Поэтому волей-неволей надо искать какую-то результирующую, чтобы понять. Не претендуя на глубокое знание этой проблемы и на окончательную истину, позволю себе высказать свою собственную точку зрения. Начну с достаточно избитого факта. Может быть, вы помните, застали, хотя вы помоложе, ту эпоху, когда хоронили театр и кино — когда появилось телевидение. Так или иначе театр живёт, кино тоже живёт.

В. Емельянов

— Но это другой вопрос — как они живут и что мы имеем в итоге.

В. Фёдоров

— Хорошо, заглянем глубже в историю, это из другой крайности пример. Сейчас никто из Москвы в Петербург на лошадях не ездит.

Л. Горская

— Пока нет.

В. Фёдоров

— Но, тем не менее, верховая езда осталась. Бессмысленно отрицать, что внедрение новых информационных технологий в такие проблемы как: спектр деятельности библиотек и сама форма организации библиотеки — раз; взаимоотношение с книгой и всё, что связано с книгоиздательским процессом — два; и в процесс чтения — в эти три, по крайней мере, проблемы — внедрение информационных технологий не внесёт каких-то изменений. Внесёт, вне всякого сомнения. Задача заключается в том, насколько мы сможем спрогнозировать. Не буду глубоко залезать в эту тему, позволю себе высказать мою точку зрения. Мне кажется, что мы вступаем в ту эпоху, когда для читающей публики, если вы понимаете, в каком контексте я беру процесс чтения — как взаимоотношения с книгой — он становится элитарным. И, в количественном выражении, он уменьшается.

В. Емельянов

— А в качественном увеличивается, растёт.

В. Фёдоров

— А в качественном — с точки зрения влияния, с точки зрения развития личности, с точки зрения воздействия и возможностей личности в карьере, и влияния личности на решение каких-то, будь ли то государственных или сугубо каких-то других профессиональных проблем — возрастает. Мне так представляется, возможно, я ошибаюсь. Но ещё маленькая реплика по этому поводу. Я про себя скажу. Было время, когда я очень много читал и был в курсе всех современных авторов, сейчас, хотя я завязан в этой сфере, мне всё тяжелее и тяжелее читать новые книги, даже как бы о них широко не говорили. Может быть, это чисто возрастное, чисто индивидуальное. Мне нравится перечитывать. Перечитываю я только... У меня уже достаточно большая библиотека сложилась, я же ещё до библиотеки в издательстве работал. Ну, например, сейчас вышло великолепное издание «Швейка», с новыми замечательными иллюстрациями. Но, если мне надо перечитать «Швейка», я без иллюстраций Йозефа Лады его не могу представить, вот так получается. Это — одна ситуация. Теперь представьте бедного студента, который готовится к экзамену. У него одна задача. Берём редко встречающийся, но ещё присутствующий случай — когда он добросовестный студент. Ему не просто надо каким-либо способом сдать экзамен, но он хочет и что-то запомнить, и выучить.

В. Емельянов

— Учится, человек учится.

В. Фёдоров

— Да. Но, в конечном итоге, ему-то без разницы, откуда он получит эту информацию, переходящую якобы у него в голове в знания — с монитора или со страниц книги. Согласитесь?

В. Емельянов

— В принципе, да!

В. Фёдоров

— Тем более, если у него жёсткий цейтнот времени.

В. Емельянов

— И у него ещё вместо мозга жёсткий диск.

Л. Горская

— Нет, он — добросовестный студент.

В. Фёдоров

— Дай Бог, но, скорее всего — флэшка.

В. Емельянов

— Может быть!

В. Фёдоров

— И поэтому-то он как раз и читает с планшета в метро, ему не важно. Это другая ситуация. Страшнее другая вещь, как мне кажется. Ведь, если взять собственно процесс чтения, как чтения книги — он значительно шире нежели сам процесс, который сейчас трактуется, как процесс получения информации. Что такое книга? Да, конечно, в любой книге главное — это содержание. Но там есть иллюстрации, там есть переплёт, там есть макет, там есть разворот, тем есть корешок.

В. Емельянов

— И ещё она пахнет, каждая по-своему.

В. Фёдоров

— Да. Видите, это великолепнейшее изобретение человечества.

В. Емельянов

— Я согласен целиком и полностью.

В. Фёдоров

— И, если совсем маленький человечек, который только вступает в эту жизнь — сейчас родители привычно восхищаются, да и я сам через это проходил, у меня внуки есть — там три года, для него айпэд уже нормальный инструмент, он не умеет читать, ничего, но он уже знает и понимает. Но он пропустил тот этап, когда можно полистать книжку, рассмотреть картинку.

В. Емельянов

— Сидя вместе с мамой и папой, у которых цейтнот и весь день нет времени.

В. Фёдоров

— Да. И с дедушкой и бабушкой. То, вы понимаете, что мы многого лишаемся. Можем вспомнить и мелкую мониторику.

В. Емельянов

— Мы — нет, а они многого лишаются.

В. Фёдоров

— Но я имею в виду общество.

В. Емельянов

— Общество — да.

В. Фёдоров

— То, что он перелистывает страницы. Вот здесь очень сложная проблема. Я часто привожу этот случай: только пришёл в библиотечную сферу, и одна из первых моих поездок была в Сингапур. Сингапур — страна очень развитая в технологическом смысле, но страна-то небольшая. По существу — это город-остров такой. И там библиотечная система совершенно по-другому устроена, там все библиотеки объединены в одну систему уже тогда были. И если тебе нужна книжка, она находится в библиотеке на другом краю Сингапура, то в течение двух часов она тебе будет доставлена. А это конец 90-ых. И меня повели в какой-то крупный универмаг и завели в детскую комнату, где родители детей оставляют — у нас тогда эта система не была развита. Думаю: «А чего они меня сюда привели?» И вот там они мне показали, что наряду со всеми игрушками в любой этой детской комнате, у них стоит полочка с иллюстрированными детскими книгами и — тогда ещё ноутбуков и планшетов не было — компьютер стоит. И у них специально подготовленные люди занимаются. И обязательно они делают таким образом, что, если 15 минут они занимаются с этим ребёнком, то, условно говоря, 5 минут ему с книгой, 5 минут с компьютером, 5 минут с игрушками. То есть так вот всё проходит.

В. Емельянов

— Я смотрю, Лиза держит в руках книгу какую-то удивительную, которую вы принесли с собой.

Л. Горская

— Да, это «Книга странствия иеромонаха Николо-Пешношского монастыря Иеронима (Суханова)». Потрясающее, красивое издание, очень тяжёлое. Печать офсетная, бумага мелованная, тираж тысяча экземпляров. Очень красивая книга, но мы её ещё не успели прочитать. Может быть, вы расскажете подробнее что это.

В. Фёдоров

— Опять же с присущей скромностью хочу сказать, что это я принес в подарок редакции эту книгу. Монастырь сам находится в Дмитровском районе. У нас очень хорошие связи с Дмитровской районной библиотекой, мы с ними сотрудничаем. Там замечательные люди работают, Зинаида Ивановна возглавляет эту библиотеку, и они очень много книг издают на эти краеведческие темы, православные темы. Герой и автор этой книги в конце прошлого века совершил путешествие на Святую Землю. И он описывает его. И у нас в библиотеке хранится архив, поэтому вместе с издательством «Лепта» мы сделали этот проект. Роль нашей библиотеки меньше всех участников, но тем не менее.

Л. Горская

— Как меньше? У вас хранится оригинал.

В. Фёдоров

— Потрясающий рукописный оригинал, написанный каллиграфическим почерком, замечательными иллюстрациями, описывающий это путешествие. И эта книга уже в современном виде воспроизводит архив этого замечательного человека.

В. Емельянов

— Дадим Лизе Горской утешиться и полистать замечательную книгу с превосходными иллюстрациями. А мы напоминаем, что мы на радио «Вера», программа «Светлый вечер» и ее ведущие Елизавета Горская, Владимир Емельянов, у нас сегодня в гостях президент Российской государственной библиотеки Виктор Васильевич Федоров.

Виктор Васильевич, вот, что хотелось бы узнать. По-моему, в Советском Союзе это была не очень почетная профессия библиотекарь, может быть, я ошибаюсь.

Л. Горская

— По-моему, наоборот. Библиотекарь была очень почетная профессия, все библиотекарей уважали и даже боялись. Я вспоминаю свою молодость...

В. Емельянов

— Я тоже, кстати, вспоминаю свою молодость, я давным-давно, признаться, не был в библиотеке вообще ни в какой. Последняя библиотека, которую я посещал, была Библиотека Союза театральных деятелей СССР. И это было до 91 года.

Тогда я поразился увлеченности дам, которые там работают и не только дам. На все вопросы ответы, я приходил туда с интересом и уходил окрыленный. А конкретно ваша библиотека занимается образовательной деятельностью, готовит ли она специалистов и каких?

В. Фёдоров

— Да. Если брать тот костяк, который у нас исторически до нынешних времен из советских, там вы знаете, какая система была. В институтах культуры существовал библиотечный факультет. Кстати говоря, как он теперь называется Московский государственный университет культуры и искусств, который в Химках находится. Он вышел из нашей библиотеки. В Доме на Маховой находился библиотечный институт при нашей библиотеке, а потом уже было решено расширить его, преобразовать в институт культуры и тогда возник институт культуры. И он переехал в Химки с библиотечным факультетом. Но сейчас, если брать общую систему подготовки кадров в высшем образовании, там в чем проблема. Институты теряют свою специфику, если он был раньше университет культуры, как он назывался... институт культуры...

В. Емельянов

— Кулёк он назывался всю дорогу.

В. Фёдоров

— Там были четкие — режиссерский факультет, библиотечный и так далее. Сейчас же появляется — рекламно-информационный, менеджеры и так далее. Они должны же выживать каким-то образом. Я имею несчастье, наверное, быть председателем государственной экзаменационной комиссии во МГУКИ, уже не первый год, но видно... не в упрек МГУКИ это будет сказано, а это констатация на уровне общей тенденции... что это попытка не то, чтобы уйти от узкой специализации, а не те кадры готовить. Надеюсь, что это во мне не возрастное говорит. Но Ленинка всегда имела свою форму подготовки кадров. Например, у нас на этапах обработки книг, когда приходит абсолютно голая необработанная совсем книга. Она приходит из Российской книжной палаты, какие-то первичные наметки есть. По технологии традиционной она проходит целый цикл обработки и конечный шифр, который она получает, он очень длинный, потому что там все. В связи с тем, что у нас большой объем хранится, и включая полку, где она стоит. Сидят люди на обработке этих книг, мы обрабатываем и в том числе, покупаем и иностранную литературу. Сегодня к нему пришла книжка на норвежском языке про разведение северных оленей в условиях северного сияния, к примеру. Он должен знать язык настолько, чтобы разобраться, как классифицировать, как систематизировать эту книгу, используя наши системы все, занести ее в определенное нужное зернышко. Понимаете, в определенном смысле слова — это широко образованный человек, но в то же время есть элемент узкой специализации. Долгое время у нас существовали высшие библиотечные курсы. Приходят книги по химии или по физике, он должен иметь техническое образование, а не голым гуманитарием быть. Поэтому у нас существовали высшие библиотечные курсы, где люди с высшим образованием могли туда поступить, и в течение двух лет приобрести второе высшее образование, лицензированное государством, библиотечное образование.

В. Емельянов

— Это тяжело — освоить эту науку?

В. Фёдоров

— Тяжело. Как вообще учиться.

В. Емельянов

— Ну знаете, одно дело сопромат, может, я некорректно сравниваю, говорят, некоторые и с ума сходят, я утрирую, конечно. Насколько тяжелая эта наука?

В. Фёдоров

— Я бы не сказал, что очень тяжелая, все же дается в разумных пределах, как любой вуз. Говорят, сколь бы хорош вуз ни был, все равно приходится переучиваться. Важно, что человека приучают, он понимает фундамент тех дисциплин, с которыми ему приходится сталкиваться, а потом он берет то, что ему нужно для его более узкой части и уже сам занимается. Как я понимаю, у хорошего, нормального человека и работника процесс образования, обучения в вузе, неразрывно связан с процессом самообразования. Если меня заинтересовала эта тема, или жизнь заставляет, я волей-неволей занимаюсь. Тем более что все это в нашей библиотеке было. Помимо этого существуют различные курсы высшей переподготовки, повышения квалификации, а самая лучшая школа — это проведение семинаров, круглых столов, конференций по конкретным, злободневным проблемам сферы библиотечной деятельности. Когда ты кем-то работаешь, библиотекарем, это да, понятно, но это ни о чем не говорит. Есть библиотекарь, который занимается комплектованием, есть — каталогизатор, есть систематизатор. Есть библиотекарь по этим специальностям. В отделе картографических изданий, у тебя совершенно своя самостоятельная сфера, другое дело — в отделе рукописей, ты там больше архивист, или, скажем, в отделе изо-изданий. Очень много различных специализаций, иначе все это связано с информационными технологиями, волей-неволей, ты должен знать не просто азы компьютера, а знать поисковики справочно-библиографический отдел, раньше по бумажным каталогам, по именным указателям, по библиографическим справочникам искали, сейчас они в совершенстве владеют поиском в Интернете.

В. Емельянов

— А библиотека — это скучное дело этим заниматься?

В. Фёдоров

— Нет-нет, и не потому, что я там часть жизни провел. Не знаю, в какой последовательности... Коллектив. Очень сложный коллектив, особенно для руководителя, особенно, если вспоминать лохматые 90-е, когда все было плохо. Когда лампочек не было, читатели приносили лампочки в библиотеку.

В. Емельянов

— Серьезно?

В. Фёдоров

— Серьезно. Финансирования не было по полгода. Там дырки такие. Давали минимум. Тогда, правда, руководителю было легко работать, я все время говорю. Потому что пришли какие-то деньги, а ты знаешь, что у тебя снег на крыше не убран, если ты снег не уберешь, то будет катастрофа, и ты не думал, все, горящая проблема все. Гораздо сложнее и ответственнее, когда у тебя много денег, много направлений деятельности, выстроить грамотно приоритеты, это ответственнее. Размышления бывшего директора...

В. Емельянов

— У нас совсем немного времени до конца передачи, вопросов еще много осталось, но я надеюсь, что вы у нас не в последний раз. Хотелось бы еще новых встреч. Поэтому давайте поговорим пока о планах предварительных.

Л. Горская

— На обозримое будущее.

В. Емельянов

— На крохотное будущее, в нынешней ситуации.

В. Фёдоров

— Не согласен я с вами, независимо от ситуации, наверное, есть что-то преходящее, уходящее, но пока есть страна, а Россия, я надеюсь, вы тоже верите, что ей суждена долгая жизнь, будет национальная библиотека. В этом смысле мы обречены смотреть далеко вперед. Другое дело, что жизнь вносит свои коррективы. Если говорить о планах, планы у нас скромные, не просто титулом, данным от рождения, подтверждать звание главной библиотеки России, а делом. Чтобы читатель чувствовал себя комфортно, что это действительно лучшая библиотека России. Есть один ответ, которые не приемлют сотрудники РГБ. Когда читатель говорит: «Найдите, пожалуйста, это». И встречается крайне редко случай, когда говорится: «У нас этого нет». Это все равно почти самоубийство.

В. Емельянов

— Ваши читатели благодарные люди?

В. Фёдоров

— Читатели разные. Есть читатель, который получил столько, но все равно не доволен. Но в основе своей, они благодарны. Время же безжалостно сказалось и на коллективе. Элементы хамства проникают и к нам, чего греха таить. У нас текучесть кадров сейчас чуть-чуть поменьше стала, потому что зарплату стали поднимать, а раньше — лет десять мы жили примерно в таком режиме: в августе-сентябре 300-400 человек молодежи к нам приходит, годик работают, потом вторая попытка поступления в вуз, они уходят, если не поступил, то уже у него в штампе стоит год работы в Ленинке... В трудовой книжке стоит штамп. И его информационная структура с удовольствием берет, потому что он уже что-то приобрел из навыков работы, несмотря на то, что он работал в обслуживании, основная работа его заключалась в том, чтобы...

В. Емельянов

— Тачки возить с книжками...

В. Фёдоров

— Да. Несмотря на наличие большого цепного конвейера, которые сейчас мы заменяем на телелифты.

Л. Горская

— А пневмопочта у вас есть?

В. Фёдоров

— Есть. Но скоро не будет.

Л. Горская

— Как так? А что будет?

В. Емельянов

— Отстой уже, вчерашний день.

В. Фёдоров

— Дело в том, что и большой цепной конвейер, и пневмопочта — это создано умельцами в тот момент, когда строилась эта система зданий, начинала проектироваться в 30-х годах, индивидуально, под все наши проходы, это уникальная система сообщения. Но всему свое время, она просто физически уже не справляется, и мы сейчас скоро пустим телелифт, будет не пневмопочта, а электронная.

В. Емельянов

— Приходите, уважаемые слушатели радио «Вера», учиться и работать в Российскую государственную библиотеку с 9 вечера до 8 вечера по будним дням и по субботам с 9 до 7 вечера. А с нами был президент Российской государственной библиотеки Виктор Васильевич Федоров. Мы надеемся на новые встречи. Спасибо, что нашли время к нам прийти.

Л. Горская

— Спасибо за книгу.

В. Емельянов

— Спасибо за подарок, да. А с вами были Лиза Горская, Владимир Емельянов, программа «Светлый вечер» на радио «Вера». Всего доброго!

В. Фёдоров

— До свидания.