Светлый вечер с Валентином Лебедевым (эфир от 04.06.2015)

В программе "Светлый вечер" мы беседовали с главным редактором журнала "Православная беседа" Валентином Лебедевым.
Разговор шел о православных журналах и литературе: как приходилось издавать и распространять православные книги в советские годы, как появлялись первые официальные издания после распада Советского Союза и какие люди принимали в этом активное участие.

Ведущие: Алла Митрофанова, Алексей Пичугин

А. Пичугин

— Дорогие слушатели, здравствуйте! Алла Митрофанова...

А. Митрофанова

— Добрый, светлый вечер!

А. Пичугин

— Я — Алексей Пичугин, приветствуем вас здесь, в студии радио «Вера»! Сегодня вместе с нами этот вечер, эту программу проведёт Валентин Лебедев — председатель Союза православных граждан, главный редактор журнала «Православная беседа». Валентин Владимирович, здравствуйте!

В. Лебедев

— Добрый, светлый вечер! Тем более вечера сейчас уж абсолютно светлые.

Наше досье

— Валентин Лебедев — родился в 1953 году в немецком городе Карл-Маркс-Штадт. Окончил журфак Московского университета. С середины 70-х годов работал на телевидении. В 1987 году перешёл на работу в Издательский отдел Московской Патриархии, работал в «Журнале Московской Патриархии», а позднее стал ответственным секретарём газеты «Московский церковный вестник». Один из учредителей братства «Радонеж», входил в политсовет Российского христианского демократического движения. С 2000 года — председатель Союза православных граждан. В 91-м Валентин Лебедев основал журнал «Православная беседа», бессменным главным редактором которого остаётся по сей день. Женат, трое детей.

А. Митрофанова

— Вы возглавляете старейший на сегодняшний момент в нашей стране такой церковно-общественный журнал, который появился... ну, не знаю, наверное, был только «Журнал Московской Патриархии» в тот момент, когда вы начали выпускать «Православную беседу».

В. Лебедев

— Да.

А. Митрофанова

— Был «Церковный вестник», он уже появился...

А. Пичугин

— Но это была газета.

В. Лебедев

— Да, газета, я тоже в ней работал, между прочим!

А. Митрофанова

— И вдруг появляется ваше издание. В январе вы отметите уже 25 лет, как вы публикуетесь. Не всякое СМИ может похвастаться таким долголетием. Хотелось бы узнать рецепты, секреты и так далее. Вот это то, чему бы хотелось посвятить сегодняшний разговор!

В. Лебедев

— Главный рецепт это то, что не церковно-общественный, как вы сказали, — вот перед вами же он лежит, — а духовно-просветительский журнал, в котором, конечно, есть и материалы, которые проливают евангельский свет, как призывает наш Святейший Патриарх во время разных слётов и собраний журналистов церковных, на явления культурной, общественной, политической жизни. Но это не самые большие главные рубрики. Всё-таки по-прежнему с 91 года главным остаётся вероучение для взрослых, и было даже для детей — было детское приложение, но теперь его уже нет; это воспитание, то есть семья, любовь; ну, и церковная жизнь, конечно. Хотя вот без таких, я бы сказал, газетно-интернетных острейших вопросов. Мы от этого, как «Светлый вечер» уходит от чего-то, мы тоже уходим в журнале.

А. Митрофанова

— Мы не то, чтобы уходим, нас просто...

А. Пичугин

— Периодичность выхода у вас какая?

В. Лебедев

— То есть это не политический журнал.

А. Пичугин

— Мы же не можем назвать ваш журнал новостным? Я так понимаю, что он выходит раз в два месяца?

В. Лебедев

— Он вы ходит раз в два месяца — в этом залог нашего долголетия отчасти.

А. Пичугин

— Это как-то с финансами связано?

В. Лебедев

— Ну, конечно! Потому что это такая тема — как бы не очень интересная и печальная, но в тоже время это касается всех окружающих. Это тоже важно, потому что ведь средства массовой информации, не то, чтобы православные — это само собой, — а даже гламурные, они не приносят дохода. Очень мало различных изданий, в основном это газеты, конечно, которые не только окупаются, но и...

А. Пичугин

— Приносят какие-то деньги.

В. Лебедев

— Да. А вот в гламурных журналах говорят — это декларация, — что они приносят доход. Не приносят!

А. Митрофанова

— Гламурные или глянцевые?

В. Лебедев

— Ну, гламурные, глянцевые — вот эти журналы...

А. Пичугин

— «Православная беседа» — тоже глянцевый журнал!

В. Лебедев

— Глянцевый журнал, но глянцевый по роду. Дело в том, что мне пришлось — это такой секрет — очень давно для того, чтобы поддержать «Православную беседу», делать один из глянцевых журналов, как бы его модуль. И тогда я узнал весь этот мир, и понял, что нет там никакого дохода, кроме рекламного, конечно; какого-то, может быть, и общественно-политического, когда речь идёт, предположим, о завоевании какой-то территории, может быть, торговли, ну, разного там — у всех разные свои цели. Не приносит дохода. Значит, приносят газеты определённые, по моему мнению. Вот мы и возвращаемся к тому, что эта двухмесячность дала нам возможность регулярно быть — вот 25 год сейчас пошёл. Потому что это был январь 91 года, ещё на дворе-то стояла советская власть, при всём при том. Я бы сказал, что в новой России, но она была не совсем новой и свободной.

А. Пичугин

— Давайте вернёмся в 80-е годы. Начнём всё-таки наш с вами разговор, по настоящему начнём, с картины эпохи.

А. Митрофанова

— Да, не с 91-го, а чуть раньше. Потому что вы-то пришли в эту среду, я так понимаю, вообще, в 70-е годы, да? Вы начали в православной журналистике работать — «Журнал Московской Патриархии» и так далее. Поправьте меня, если...

В. Лебедев

— Сейчас поправлю! Да, вы правы отчасти. Дело всё в том, что православная журналистика была только одна в Советском Союзе — это, действительно, «Журнал Московской Патриархии», и всё. Но в нём, кстати, ну, и далее в синодальных различных учреждениях: в отделе религиозного образования — там тоже связано было с изданием, — трудился-то с января 87 года.

А. Митрофанова

— А, чуть позже.

В. Лебедев

— Трудовая книжка. Конечно! А вот до этого, с 79-го занимался подпольной деятельностью, то есть самиздатом христианским.

А. Митрофанова

— Всё-таки занимались?

В. Лебедев

— Но это не журналистика, понимаете?

А. Митрофанова

— Ну, да, согласна! Это немножко другое.

В. Лебедев

— Это, в основном, распространение. Это с дрожью в руках ксерокс. Ксероксы были тоже закрыты — не все знают наши молодые слушатели, что при советской власти ксерокс стоял в секретной комнате в учреждении.

А. Пичугин

— А где вы работали тогда официально?

В. Лебедев

— Я работал вообще-то на телевидении.

А. Пичугин

— У вас был доступ к ксероксу?

В. Лебедев

— Нет-нет! Ну, что вы? На телевидении всё было очень серьёзно. Это режимное учреждение — Телерадиокомитет. И там как раз это всё было в ведении Первого отдела — был такой при советской власти — это присутствие КГБ в разных важных учреждениях. Нет, это печатали люди в менее таких серьёзных организациях — вообще всю самиздатовскую литературу диссидентскую. Но с конца 70-х годов стала появляться христианская. Скажем, напечатали «Моя жизнь во Христе» святого праведного Иоанна Кронштадтского — он тогда так не назывался ещё. Он был страшной антисоветской фигурой, между прочим, сейчас как-то почему-то это ушло из истории. Тогда Иоанн Кронштадтский упоминался — про отца Иоанна Восторгова как-то не знали почему-то никто, — а Иоанн Кронштадтский был самым главным антисоветским попом, так скажем, тогда для этих людей. Поэтому вообще, сама по себе книга, с надписью «Иоанн Кронштадтский», она была даже не церковная, это что-то на уровне журнала «Континент» — вот такого какого-то диссидентского, может быть, не самого крутого, не «Посева». И появлялись одна за другой какие-то книги. А вот потом появились и журналы. Зоя Крахмальникова, ныне покойная, — у неё потом довольно печальная духовная судьба была — она ушла в секту, но что ж сделаешь? Она издавала журнал, альманах, конечно, «Надежду». Тогда это было самое регулярное издание. Потом чуть позже появились ещё пару: «Слово» такой — я участвовал в заседаниях редколлегии, помню. Но всё это было такое, конечно, малотиражное. Потом, «Выбор» в РХДД уже — партия первая, в 1987 году образовавшаяся, Российское христианское демократическое движение. Но никаких ещё свободных средств массовой информации, массовых и официальных, до выхода газеты «Церковный вестник», она же и «Московский церковный вестник» — это вариации...

А. Митрофанова

— А «Журнал Московской Патриархии» не считался средством массовой информации?

В. Лебедев

— Считался, но он не продавался нигде.

А. Митрофанова

— А как его получали?

В. Лебедев

— Вот как «Америка» — журнал при советской власти был.

А. Митрофанова

— Да, был. Интересный, кстати!

А. Пичугин

— Только учёные профильные сотрудники могли его прочитать.

В. Лебедев

— Да, а купить его было нельзя! Вот, какие-то особые подписчики, я не знаю кто. Ну, потому что в подписном каталоге «Союзпечати» его не было. Вот, не запрещённый журнал, но где достать?

А. Митрофанова

— Как суслик в известном фильме! Простите за сравнение.

В. Лебедев

— Да-да! Это интересная такая была система: вот есть, а нету! Поэтому «Журнал Московской Патриархии» продавался в приходах, в основном, священникам. Не тираж сам был маленьким, а маленькое количество поступало в приход, потому что я и на приходе работал тоже, но не официально, нелегально, работая на телевидении, в журнале при Телерадиокомитете. А ночами работал сторожем в храме, это было модно — многие работали сторожами.

А. Митрофанова

— Сторожами, дворниками, да.

В. Лебедев

— И нынешние протоиереи тоже. Сторож была сама модная профессия тогда, устроиться было нельзя.

А. Пичугин

— А как начиналась ваша церковная жизнь?

В. Лебедев

— Вот она и началась с того... ну, сторож — это было следствие, а она началась, ну, как начинается воцерковление? Это же акт, который приходит свыше. Начинает являться людям Христос. Сейчас мы начнём говорить языком проповеди. Я думаю: как? Так вот: задумался, прочитал, да, прочитал.

А. Митрофанова

— А что вы прочитали?

В. Лебедев

— Дело в том, что я был знаком с людьми, которые занимались распространением — вот, с чего мы начали — той или иной литературы. Вот я и прочитал один журнал, другой, «Вестник РХД», который издавал Никита Струве в Париже — это церковно-общественный такой журнал — альманах.

А. Митрофанова

— РХД — Российское христианское движение, да?

В. Лебедев

— Да. У меня есть целая подборка, между прочим. Вот его почитал, поговорил, отвели в храм, побеседовал со священником. Раз, два, три — вот и началось в конце 70-х годов. Хотелось-то всегда, но неизвестно было, как это сделать, а вот появились знакомые. Как оно и сейчас должно быть — появляется знакомый у кого-то на лестнице — церковный человек. Я сейчас говорю про Москву. Глядишь, два-три человека обращаются, или на работе.

А. Митрофанова

— Вы знаете, иногда бывает наоборот, к сожалению.

В. Лебедев

— Ну, как?

А. Митрофанова

— Бывает.

В. Лебедев

— Бывает, но это как вести работу, так назовём это. Поскольку много лет уже работаю на ниве духовного просвещения, то я называю это, может быть, скучно для наших слушателей в этот светлый вечер, работой. Но её надо вести, нас никто от неё не освобождал. Вот недавно у нас был праздник Вознесения. Ведь это праздник какой? Это праздник обетования. Господь говорит: «Я не оставлю вас, но идите, проповедуйте, научите!» Все народы научите.

А. Митрофанова

— И даёт апостолам целый ресурс для того, чтобы они могли это сделать.

В. Лебедев

— Говорит апостолам, апостолы епископам, епископы нам сказали делать. Поэтому это надо делать. Ну, вот со мной поработали в этом смысле, и как-то откликнулся, потом уже и сторожем с большим трудом устроился. Сейчас проще устроиться в иностранную какую-нибудь, которая работает в мире бизнеса, фирму на высокооплачиваемую работу, чем тогда сторожем.

А. Митрофанова

— Мне эта тема очень интересна! Валентин Владимирович, простите, вы могли бы про это рассказать? Это же характеристика эпохи, да? Такой человек из кочегарки, человек, который либо дворник, либо сторож, либо кто-то ещё, который с диссидентским сознанием.

В. Лебедев

— Я понимаю, о чём вы говорите. Я не совсем был... да, сознание-то у меня было, но я не совсем был из кочегарки. Потому что я работал, ну, несколько рискуя, но чем рискуя? Основной работой. Я работал параллельно. Были люди, которые вообще работали, как в кочегарке. Кстати, и в кочегарках сидела масса народу, я их знал, вот они это печатали и распространяли разные книги более всего. Ну, и потому, что им и терять было больше нечего. Если их преследовало как-то КГБ, ну, что взять? Ну, не тунеядец — работает, это не Бродский. Комсомолец? Да не комсомолец уже или не был. Что с него? Ну, в общем, советской пропагандой, как таковой — 70-я статья это особая, строгая, а 191-я — слухи, порочащие советскую власть — это так. Ну вот он ей как бы и занимается. Попугают, попугают. Такие люди стремились и в сторожа в храм, ну, православные, мыслящие, активные. А также богема такая же, между прочим. Можно было не обязательно работать в кочегарке, можно было быть поэтом, потом поэтом, высланным за пределы нашей советской Отчизны, при этом работать в храме сторожем. Из этих людей произросли самые разные. В том числе и известные наши нынешние священники, настоятели храмов, по-моему, даже некоторые отцы-члены редколлегии журнала «Православная беседа».

А. Пичугин

— А вы в каком храме были сторожем?

В. Лебедев

— Я был в храме мученика Трифона, ну, Знамения он официально назывался, на Рижской. Большой храм, он действовал всегда тогда. Там было дело поставлено со сторожами по-настоящему. То есть мы были придверниками настоящими, то есть стояли, советовали, а не просто охраняли. Пять часов нужно было проводить стоя чётко у дверей и беседуя с людьми, насколько это можно было тогда.

А. Митрофанова

— Так это же ответственнейшая должность — вот так стоять, разговаривать с людьми!

В. Лебедев

— Она не большая, но ответственная. Сторож, а потом уже алтарник, чтец, дальше, глядишь, уже батюшка. Вот многие уже стали, забыли, кем были. Потому что обычно говорят: «Кем ты был?» — «Ну, я был алтарником», — а чаще-то начинали с чего? Кто ж тебя в алтарь-то пустит, что ты там будешь делать? Если ты не сын священника, предположим, просто не знаешь что. Сначала постой. То есть это было серьёзно. Сейчас-то сторожа не найдёшь нигде. Вот я думаю со скорбью-то: мы начали с того, как работать с соседом? С помощью ли журнала «Православная беседа», на который его, кстати, можно подписать, если не знаете что делать. Это такая форма есть — у нас её не используют — в первую очередь, конечно, у наших недругов, то есть у сектантов. Человека подписывают, и всё. Это же можно. Приходишь так вот и подписываешь на что-то своё, на сектантское, если подписка есть.

А. Митрофанова

— Но у человека должен быть его выбор — хочет он подписываться на это издание или нет, хочет он его читать или нет.

В. Лебедев

— Нет. Если не хочет — передаст другому, это же не какая-то листовка. Выбор уже очевиден.

 

А. Пичугин

— Друзья, напомню, что в гостях сегодня у радио «Вера», в программе «Светлый вечер» Валентин Лебедев — главный редактор журнала «Православная беседа».

А. Митрофанова

— Валентин Владимирович, вы когда сказали о том, что работали сторожем, и очень многие люди, которые сейчас являются такими известными церковными деятелями и даже людьми искусства некоторые из них стали, с довольно-таки известными именами; я так понимаю, что работа сторожем или дворником, или в кочегарке была возможностью залечь на дно и сохранить таким образом свою внутреннюю свободу, не быть на виду у власти для того, чтобы при этом заниматься своим делом — проповедью, например.

В. Лебедев

— Конечно.

А. Митрофанова

— Как, насколько я поняла, вы стояли в храме и встречали приходящих туда людей. Если они обращались с какими-то вопросами, то...

В. Лебедев

— Это даже полагалось. Это вменялось, между прочим. Вот сейчас этого нет.

А. Пичугин

— Давайте вернёмся к журналистской работе. Мне очень интересно: вот 80-е годы, когда у нас был «Журнал Московской Патриархии» только и больше ничего, как освещались церковные мероприятия в средствах массовой информации?

В. Лебедев

— Ну, что вы? Ничего не освещалось. Крест при съёмках, о чём мало кто знает...

А. Пичугин

— Но это Лапинская идея была, чтобы снималось всё по крестам?

В. Лебедев

— Да, без креста. Напомню, что Лапин — это председатель Комитета по телерадиовещанию, ну, предпоследний. В Перестройку, как и везде, там очень быстро стали новые... Но он был классический такой, вот я при нём и работал. Был отдел, который браковал плёнку — снимали новости на плёнку, потом её переводили в видео, она шла в новости, скажем, в программу «Время». Техники же такой не было тогда, хотя была передовая. Так вот, крест был то же самое, что, ну, скажем блики какие-то — это просто брак. Это даже не цензура, это на уровне просто брака. Так что, какие новости?

А. Пичугин

— Нет, я абсолютно о другом спрашиваю. Я понимаю, что в программе «Время»...

В. Лебедев

— Запрещено было детей снимать в «Журнале Московской Патриархии», когда мы уже там работали. На фотографии не должно было быть ребёнка или юноши, такого молодого человека — одни взрослые, лучше, пожилые люди.

А. Митрофанова

— Вы имеете в виду в храме?

В. Лебедев

— Да везде. Вот «Журнал Московской Патриархии» — мы так немножечко скачем, — потому что, что говорить про светскую хронику — церковная жизнь не отражалась вообще. Даже тысячелетие крещения Руси.

А. Пичугин

— Вот, я как раз к этому подхожу.

В. Лебедев

— Была абсолютная советская власть. Некоторые думают, что вот высокая Перестройка — назовём её так, как Возрождение, — ну, 1988 год, вот-вот уже сейчас...

А. Митрофанова

— Высокая Перестройка — хорошее определение!

В. Лебедев

— Да, высокая Перестройка началась. Кончится известно чем — тем, что Солженицын назвал Преображенской революцией, после перенесения мощей Серафима Саровского. Помню, как вся верующая Москва шла. Сколько народу было!

А. Митрофанова

— 1991 год, да?

В. Лебедев

— Да. Это лето было — конец июля-начало августа. Необыкновенно! Это была первая такая демонстрация, в смысле буквального значения: того, что в нашей стране есть верующие люди, люди, которые хотят поверить, люди, которые против того, что происходит на этой ниве. Это были тысячи и тысячи. И через некоторое время всё развеялось «яко дым», тут и ГКЧП случилось, и всё рухнуло. Но возвращаясь к тому, о чём вы спрашиваете, ничего не освещалось.

А. Пичугин

— Да, я понимаю, что ничего не освещалось.

В. Лебедев

— Я участвовал в «ЖМП» как корреспондент.

А. Пичугин

— Вот, я вот об этом!

В. Лебедев

— В освещении... Я уже работал в штате, никаких уже не было сторожей, никакой не было работы в Телерадиокомитете. Кстати, с содроганием осуществлялся переход для человека, который работал на советской работе.

А. Митрофанова

— Прошу прощения, а вы совмещали работу на телевидении с работой сторожем при храме?

В. Лебедев

— Да, но секретно. Конечно, если бы на телевидении узнали... это же режимная организация! Там анкета очень серьёзная в отдел кадров писалась.

А. Митрофанова

— А на Рижской... вы в Останкино работали, да?
В. Лебедев

— В разных местах: и на Шаболовке, и в Останкино. В это время я уже работал в журнале при телевидении и радиовещании — в печатном органе, откуда вот навыки.

А. Митрофанова

— Получается, что к 88 году вы уже корреспондент «Журнала Московской Патриархии».

В. Лебедев

— Редактор.

А. Митрофанова

— Вы закончили свою телевизионную карьеру.

В. Лебедев

— Закончил абсолютно! Ушёл с советской работы. То есть с тех пор... тогда трудовой книжки не было, между прочим, у церковных работников, и пенсий. То есть в конце 1986 года я осознанно распрощался с советской властью. Больше ни профсоюза, ни комсомола, ни партии, ни пенсии, ничего в моей жизни не должно было быть, но, соответственно, и собраний, субботников...

А. Митрофанова

— Это же, как прыжок в пропасть такой.

В. Лебедев

— Да, кто же знал, что будет по-другому? Но, конечно, мне все завидовали мои товарищи.

А. Митрофанова

— Серьёзно?

В. Лебедев

— Ну, а как же? Ведь уже не сторож, простите меня! А корреспондент, как функция, через два года как раз тысячелетие близилось, Данилов монастырь созидали. Вообще, свобода уже появлялась, люди приезжали. Вот тот самый истеблишмент — работали на строительстве Данилова монастыря, вытаскивали разные кровати, мусор. Я помню, что как раз из того здания, где будет нынешний Отдел внешних церковных связей. Там был детский какой-то приёмник. Но он там везде был, я имею в виду кровати вытаскивали оттуда. Наверное, не приёмник сам, а спальный корпус, сгнивший уже совершенно. И вот там трудилась вся верующая, начальноверующая, инакомыслящая, творческая... уж там просто эти люди стали портретами — таскали мусор, добровольно, во славу Божию это называлось, но уже это было можно. Уже было можно, но в тоже время, всё было отчасти по-советски. Потому что когда мы поехали в Суздаль на празднование — в нескольких городах праздновалось, — то, конечно, надзор над тем, что происходило, тем более иностранные гости там были. Конечно, можно было молиться, банкет там, но всё было под присмотром соответствующих людей из Комитета по делам религии. Вот свобода в церковной жизни, она запаздывала.

А. Пичугин

— А о чём писал «Журнал Московской Патриархии» в то время?

В. Лебедев

— Знаете, он был интересный, при всём при этом. Потому что, во-первых, никто ничего не писал, помимо одного журнала, который из Парижа привозили. Ну, одного — это так, фигурально, ну, десяти буквально действительно зачитанных. Была там рубрика «Церковная жизнь». Я вот работал в Отделе церковной жизни. Писали о том, что происходило, кстати, — о том же тысячелетии. Мне поручили написать передовую в журнал к тысячелетию крещения Руси. Это была почётнейшая...

А. Митрофанова

— Действительно!

В. Лебедев

— Красный номер такой вышел в 1988 году. Но дело ведь не во мне сейчас. Писали о событиях церковной жизни, например. Потом, на темы актуального богословия, касающиеся богослужения. Например: о том, как нужно петь, скажем, партесным или знаменным пением — всё время шли такие, достаточно давно, кстати, со сталинских времён почему-то, споры. Был экуменический раздел, но такой умеренный достаточно, так скажем. Церковно-исторический, к датам был. А где было человеку...? Вот вы обращаетесь, да? Вот вы представляете, что хочется что-то прочесть. То, на что сейчас наш радиослушатель, увы, обращает малое внимание, может быть, дети или наоборот пожилые люди — ну, житие какого-нибудь святого, житийный очерк. Это не совсем житие, мы понимаем, но этого же нигде не было, вообще нигде! А в диссидентских изданиях было тоже не до этого — там всё-таки это было наполнено и проповедью, но и какой-то, конечно, политикой. А где же вы возьмёте, ну, элементарные жития? Бориса и Глеба, например? Вот так даже, я просто вспоминаю. Ну, князя Владимира — про крещение Руси. Это сейчас будем предлагать всем житие князя Владимира, в год его тысячелетия. Но без особого энтузиазма люди будут читать. Потому что, в общем-то, в целом, информация такая, если вы живёте в церковном мире, что вы кусочками же — там и здесь — взрослый человек узнаёт.

А. Митрофанова

— Сейчас на уроках истории всё-таки проходят этот исторический этап, и дети в курсе.

В. Лебедев

— Тогда тоже что-то проходили, но уж не про крещение. То есть эта тема со времён Хрущёва... да она всегда была под спудом. Разные легенды ходят про 30-е, 40-е годы ходят, про какое-то церковное возрождение. Это всё смешно совершенно! Но ведь в 80-е годы звонили из КГБ в храмы, при мне человеку, при мне под Москвой — храмов было значительно меньше — незнакомый голос, который не представлялся.

А. Митрофанова

— И что спрашивали?

В. Лебедев

— А он не спрашивал, он сказал: «Ну, что? Ещё раз скажешь проповедь... Тебе говорили?» — примерно так. Ну, будут последствия.

А. Митрофанова

— И какие могли быть последствия?

В. Лебедев

— Ну, в данном случае — перемещение, скажем, в тьму таракань. Это один из методов 80-х годов. То есть, конечно, никто никуда никого не сажал, ну, помимо Глеба Якунина, ныне покойного, который тоже потом пойдёт другим путём. Но дело не в этом, то есть это были активисты правозащитных организаций всё-таки. А людей церковных, если они проповедовали, это же надоедало начальству. Под начальством я имею в виду разное начальство: и партийное, и КГБ-шное, и Совет по делам религии. Вот переводили, в Москве был такой метод, между прочим, это уже в новое время — такое, нестрашное. Переводили так, чтобы неудобно было. Вот доехать, к примеру, невозможно. Вот как бы в Москве, а вот ничего — и от электрички далеко, и на Кольцевой дороге, и от троллейбуса, и от метро. Вот вечером зимой женщине как дойти? Значит, только вот такие активисты к батюшке. А так — и страшно даже. А в центре — пожалуйста, если ты молчишь, то можешь. Но это уже было под Москвой. Но под Москвой это тоже, простите меня, не под Стерлитамаком же, так, образно говоря. Поэтому, человек проповедь просто сказал — «предупреждали!» Причём... нет, можно было, конечно, какие-то проповеди говорить, но смотря сколько, как и о чём, конечно. Так, ничего не касаясь, и немного. Видно, он перебирал. Назывался он отец Александр, этот священник, фамилия сейчас не важна. Так вот, при мне этот звонок раздался, что самое любопытное. Он говорит: «Кто-то опять звонит», — причём ясно кто, но адреса нет! Никто не говорит: «Здрасьте, я — майор Анисимов!» — нет, вот просто голос, знакомый грубый голос: «Ну что ты мне? Доиграешься, батюшка!» И это середина 80-х годов! Скоро будет тысячелетие крещение Руси, вот о чём речь идёт. Перестройка в миру шла, конечно, быстрее. Поэтому когда мы говорим про средства массовой информации — тогда и слова-то такого... только я вот учился на факультете журналистики, только так и было. А так никто и не говорил Ну, говорили «печать», «партийная печать». Церковной печати не было. Вот она появилась впервые в 89 году, на Пасху вышел первый номер газеты «Церковный вестник». И вот Бог судил так, что мне посчастливилось быть с несколькими моими сотоварищами, в том числе и с отцом Александром Макаровым, - ныне здравствующим протоиереем, который трудится, служит под Москвой, трудится у нас в журнале «Православная беседа» заместителем главного редактора, но в основном, конечно, в Отделе внешних церковных связей заведует редакционно-издательской деятельностью, — вот нам посчастливилось делать газету «Церковный вестник» ещё с группой сотрудников. Мы были её ответственными редакторами, так это называлось. Весь Издательский отдел возглавлял архиепископ — потом митрополит — Питирим. Он был главным редактором. Практически, сами понимаете, министр главным редактором не бывает. И это было, конечно, необыкновенно совершенно, что вышла эта газета. Тогда это был просто взрыв!

А. Пичугин

— Друзья, напомню, что в гостях у радио «Вера» сегодня Валентин Лебедев — главный редактор журнала «Православная беседа». Здесь также Алла Митрофанова, я — Алексей Пичугин. Буквально через несколько мгновений мы к вам вернёмся.

 

А. Митрофанова

— Ещё раз: добрый вечер, дорогие радиослушатели! Это программа «Светлый вечер». Алексей Пичугин, я — Алла Митрофанова. В гостях у нас Валентин Лебедев — главный редактор журнала «Православная беседа», фактически, старейшего православного сми, которое есть сейчас в современной России.

В. Лебедев

— Как регулярного журнала, да, конечно!

А. Пичугин

— Как вы пришли к мысли, что надо делать свой журнал в 91 году?

В. Лебедев

— Во-первых, это была мечта раньше, когда были эти несколько заграничных, французских, подпольных. Да и советских не так много журналов было.

А. Пичугин

— У вас было тогда видение каким он должен быть?

В. Лебедев

— Да, было. Не нынешнее многообразие. Но видение, оно сложилось в процессе работы в Издательском отделе, то есть когда приобщились к профессиональной церковно-издательской работе. Там издавался всё-таки и календарь, и книги, и Священное Писание, «Журнал Московской Патриархии». Потом появилась газета «Церковный вестник». Вот тут уже стало складываться видение. Через год подумали мы, сотрудники, что коль есть, так скажем, церковная «Правда», — ну «Правдой» тогда был, наверное «Журнал Московской Патриархии», — церковные «Известия», я имею в виду...

А. Митрофанова

— Аналог газеты «Известия»?

В. Лебедев

— Да, аналог. Но условно очень. Конечно, это всё не так уже... тогда так казалось. То нужно, пора и «Огонёк», или там «Крестьянку» издавать. Не все, наверное, знают наши молодые радиослушатели, что такое «Крестьянка». Это такой журнал.

А. Пичугин

— До сих пор, кажется, издаётся.

В. Лебедев

— Издаётся, да. Он не такой официальный, как «Огонёк», но более свободный, скажем, для более свободных публикаций. Но должен был быть свободный журнал, духовно-просветительский, ясно, что церковный, но церковным вроде был «Журнал Московской Патриархии».

А. Митрофанова

— А кто писал вам туда?

В. Лебедев

— Ездили, конечно, регистрировали, с дрожью! Мы были одни из первых, кто вообще что-то зарегистрировал. Я не думал, что это вообще возможно! Мы поехали в Комитет по печати с отцом Александром — он тогда был не отцом, — он специально взял диплом семинарский. Потому что, если спросят: «А почему у вас какая-то там «Православная беседа»?» — а мы диплом покажем. А если вот это, то ответим то. И помню у нас был целый...

А. Пичугин

— Заготовленный перечень.

В. Лебедев

— Ну, конечно! Перечень ответов на вопросы, потому что мы не верили, что это возможно. Это был 90 год. Светлая осень. Вот у нас сейчас светлое лето, светлая осень. Мы поехали туда. И там сидели тоже такие немножко испуганные люди...

А. Митрофанова

— Которые тоже не понимали, что происходит.

В. Лебедев

— Да! «А у вас что? А мы вот тоже газету собираемся издавать!» Это было необыкновенно! Как говорил тогда один мудрый мой телевизионный наставник: «Знаешь, Валя, в чём разница между нашей жизнью и заграничной, капиталистической? Там американцу сколько ни говори, что тут тоталитаризм, жуткая советская власть, цензура, он всё равно не поверит, что нельзя взять и издать журнал. А нашему человеку сколько ни говори, что там свобода, свобода, свобода, но чтобы взять и издать своё периодическое издание — не поверит: всё-таки, наверное, это не так!» И вот оказалось осенью 90 года, что это так.

А. Пичугин

— Уже.

В. Лебедев

— Уже. Ну, были какие-то технические препоны — нужно было издательство, оказывается, создавать. И мы создали первое издательство тоже. Первое православное свободное издательство, оно называлось сначала «Православная беседа», аналогично — не журнал. Значит, нам предложил печатать органы власти тут же — всё-таки была ещё советская власть — через существующие издательства, через «Правду». Вы представляете: как это? Мы создали своё. Об этом же никто не помнит совершенно. Потом оно стало называться «Христианская литература» и существует до сих пор, оно издаёт журнал «Православная беседа». И многие издали свои книги первые в 91-92 году, пользуясь нашим этим правом. А потом эту возможность печатать дали уже всем. Но это поросло быльём, это уже не так интересно для нашего слушателя. Гораздо интереснее как мы шли регистрироваться с дрожью. И это совершилось.

А. Митрофанова

— А какая была реакция у людей, которые сидели на том конце стола и принимали ваше заявление?

В. Лебедев

— Они чуть больше удивились, чем когда регистрировались какие-то светские издания, потому что, ну, какой-то семинарский диплом показали...

А. Митрофанова

— Но ничего при этом? То есть они не...

В. Лебедев

— Нет-нет. Сидели какие-то две девушки вполне такие перестроечные...

А. Митрофанова

— Адекватные.

В. Лебедев

— Адекватные, да. Они нас зарегистрировали. С изданием трудней. Потому что средство массовой информации выделили нам в 91 году — уже 25 лет исполнилось, это одно. Я говорю ещё раз: надо было иметь право буквально это напечатать в типографии, а не в редакции работать. Но это уже сейчас неважно.

А. Митрофанова

— А каким тиражом вы стали выходить?

В. Лебедев

— Сто тысяч.

А. Пичугин

— Уже сразу сто тысяч?

А. Митрофанова

— Это очень круто!

В. Лебедев

— Да! Сто тысяч первый тираж был — «Православная беседа» сто тысяч. Тут же приехало телевидение, взяло интервью, это уже было необыкновенно...

А. Пичугин

— А где вы деньги нашли на первый номер?

А. Митрофанова

— Да, очень интересно: как это было?

В. Лебедев

— Я не помню, где взяли на первый. Я помню, что потом проблемы возникли, конечно. Может быть, мы заняли. Ведь тогда появились первые банки, как известно. Они появились не в 92 году при Гайдаре, они уже были.

А. Митрофанова

— В 91-м они уже были?

В. Лебедев

— Они были, наверное, и в 89-м. Ну, кооперативы уже были, малые предприятия были. И появлялись и банки, я так думаю. Были, были они уже! Был один банкир у нас, которому мы благодарны. Он нам дал денег на первый номер. Он думал, что мы вернём, напечатав сто тысяч, потому казалось, что они все разойдутся по такой цене, пусть небольшой, но... журнал-то был не такой блестящий, сейчас он гораздо более современный, не гламурный, конечно.

А. Митрофанова

— Поскромнее тогда он был?

В. Лебедев

— Тогда всё вообще было поскромнее. Между прочим, если посмотреть то, что издавалось тогда, то всё было скромней. Но всё равно обложечка была мелованная, конечно. Журнал был настоящий, такой, как «Крестьянка», как «Огонёк». Нет, не такой, как «Огонёк», пошершавее, конечно.

А. Митрофанова

— Деньги смогли вернуть?

В. Лебедев

— Нет. Деньги мы никогда никому не вернули, потому что сто тысяч оказались очень большим тиражом. Распространили-то мы много, потому что охота тогда была, голод вообще на любую церковную, духовно-просветительскую литературу в это время. А издания как раз тогда, в 90-м году, и начались, некоторых книг. Я помню, «Закон Божий» издала группа людей — вот этот самый, всё один и тот же так и издаётся 25 лет, Серафима Слободского — американского батюшки Зарубежной Церкви. Тоже каким-то стотысячным, если не миллионным тиражом. И всё с треском разлетелось — ну, ничего не было, понимаете? Другое дело, что всё-таки сто тысяч — это такой большой советский даже, не иностранный даже, тираж. Это трудно складировать было, хотя мы и в церковном учреждении работали. Дохода мы особенно не получили, но и не совсем разорились. Одно время держались за счёт производства, но потом поняли, что это дело должно быть только с помощью доброхотов каких-то, конечно. Потому что издавать массовое издание в виде духовно-просветительского журнала и получать доход — это трудно. Это специальный, конечно, разговор, но он касается всех нас.

А. Пичугин

— Но ведь это наша история, недавняя, в общем, история.

В. Лебедев

— И сейчас ведь картина та же. Поэтому это касается всех нас вот в каком смысле — мы должны участвовать в деле проповеди. Мало участвуют у нас люди богатые православные, они заняты другим.

А. Митрофанова

— У каждого есть своё особое послушание — кто-то поддерживает, например, православный университет, кто-то поддерживает целые епархии, восстанавливает храмы...

В. Лебедев

— Да, поддерживают. Но я могу сказать, что здесь есть такое наблюдение, не только у меня, грешного, что не всегда — их появляется всё больше, больше становится по мере развития церковной жизни, — не очень любили поддерживать средства массовой информации.

А. Митрофанова

— Скажем так, что те из них, кто понимает для чего это нужно — что важно не только восстановить храм, но и сделать так, чтобы люди туда приходили, причём приходили сознательно.

В. Лебедев

— Вот не все понимают. А некоторые, думаю, побаиваются.

А. Митрофанова

— Пусть их будет больше — скажем так!

В. Лебедев

— Это очень важная тема! Мы же сейчас ведь, на самом деле, призываем людей участвовать в деле проповеди через печатные ли, электронные ли современные средства — это же важно. Ведь купола-то уже позолочены, этот период прошёл. Стройка будет всегда, конечно, реставрация будет всегда, конечно.

А. Митрофанова

— Да они, в общем, не обязательно золотыми должны быть, купола-то. Это не аксиома.

В. Лебедев

— Да, но как сказал кто-то, вы знаете, может оказаться, что если мы не будем громко проповедовать, — вот делать то, что мы сейчас делаем на радио «Вера», между прочим, — то может настать такой момент лет через 20-30, ну, через 50, скажем, — никто не знает, — что в этих церквях, недавно построенных, будут молиться не православные люди.

А. Митрофанова

— Давайте не будем предаваться таким печальным прогнозам, тем более что...

В. Лебедев

— Это может стать реальностью — это не мои тоже расчёты и наблюдения. Мы сейчас говорим о том, что надо идти и проповедовать!

А. Пичугин

— Скажите, пожалуйста, кто писал в первый номер журнала, где вы находили их?

А. Митрофанова

— Да, кто были авторы?

В. Лебедев

— О, это жуткая история!

А. Митрофанова

— Почему жуткая?

В. Лебедев

— А потому, что найти было нельзя. Начнём с того.

А. Митрофанова

— Боялись или что?

А. Пичугин

— Уже тогда, наверное, не боялись.

В. Лебедев

— Нет, не боялись. Уже не боялись писать. Ведь когда был «Церковный вестник» — это были те же люди.

А. Митрофанова

— А что, компетентности не хватало?

В. Лебедев

— Конечно, церковности. Дело всё в том, что компетентности какой? Писательско-журналистской? Вот когда вышел «Церковный вестник» в 89 году — это за два года до «Православной беседы» — масса людей, членов разных союзов, причём непосредственных — журналистов, писателей, сотрудников различных центральных, как тогда говорили, да и сейчас, газет и журналов — ринулись в авторы. В хорошем смысле ринулись — пришли. Но писать они ничего не могли. Они писали только об одном — о том, о чём они писали у себя. Им казалось, что это церковная жизнь, церковная история. Ну, на культурные темы — про Пушкинский заповедник бесконечно. Да, да, много было там таких!

А. Митрофанова

— Видимо, Довлатова очень любили!

В. Лебедев

— Про Гоголя, нынешняя реставрация, которая тогда была... причём не всегда была и церковной даже, тогда такого храмоздательства-то не было.

А. Пичугин

— Но огромное количество народа пришло в Церковь из ВООПИиКа же.

В. Лебедев

— Да-да. Правильно совершенно. Они писали вот о своём. И сделать правильно — по соответствующим разделам, по полосам, когда газета была, так чтобы это рассказывало и о церковной жизни, об актуальном богословии, о том, о сём вообще, — было очень трудно. В общем-то мы сидели и писали, под разными именами тоже часто очень. Поэтому это же проблема. Но всё-таки за два года научились. Вот то, что было в подполье, оказалось совершенно не действительным, когда началась эра такой регулярной, массовой печати. Надо сказать, что с авторами и сейчас не так уж весело-то, с профессиональными, которые совмещали бы в себе и знание богословия, и умение правильно, профессионально писать, владели бы словом на достаточном уровне — не на интернет-заметке. Понимаете? Вот что я хочу сказать.

А. Митрофанова

— А, скажем, публицисты уровня священника Александра Шмемана или Иоанна Мейендорфа?

В. Лебедев

— Перепечатывали, конечно. Конечно, перепечатывали, но совсем держаться — знаете, такие потом появятся издания, где сплошные перепечатки, — тоже было нельзя, ну, неудобно! Поэтому старались достать где-то. Наладили контакт с Зарубежной Церковью через живого тогда, по-моему, жившего тогда отца Дудко. А Михаил, его сын, просто у нас работал. Теперь он давно уже протоиерей и делает газету «Православная Москва», а она произросла из «Церковного вестника» в 93 году. Но дело не в этом. И они нам дали свои материалы. Понимаете, тогда ведь, в начале 90-х годов, никакой борьбы за авторство не было. Это всё появится во второй половине 90-х годов только, в церковной жизни и печати. Вообще не было! Мои права, моё авторство, мой гонорар — об этом речь не шла. Печатайте во славу Божию! И вот отец Митрофан Зноско-Боровский — потом он станет Владыкой, и он одно время станет ведать, по-моему, изданиями Зарубежной Церкви, — он нам дал, не через себя, а через священноначалие, право печатать всё, что печатает Зарубежная Церковь. Тоже оказалось, я вам скажу, или повторы, републикации...

А. Пичугин

— Зачастую, ещё дореволюционные.

В. Лебедев

— Да, или вещи, касающиеся, скажем, совсем не нашей жизни.

А. Митрофанова

— Ну, спасибо им за то, что они это сохранили!

В. Лебедев

— То есть приходилось как-то это обрабатывать, осовременивать или вот...

А. Пичугин

— Международная панорама.

В. Лебедев

— Международная панорама такая, хотя это не сильный был раздел. То есть разными способами. Ведь вот как рассказывал один очень известный писатель и драматург, который пытался писать — это человек был известный тогда, причём мастер пера: «Я начинаю писать вам или книгу на церковную тему, а у меня рука не пишет, я пишу как курица лапой». И действительно это так. Приходили люди из «Литературной газеты», а писали, как дети. Сначала я не понимал в чём дело. А вот не могли — как только начинался церковный текст, всё ломалось у них внутри.

А. Митрофанова

— Может быть, они не чувствовали себя уверенно на этой почве?

В. Лебедев

— Да-да. Вот какая была ситуация тогда.

 

А. Пичугин

— Напомню, что в гостях у нас Валентин Лебедев — главный редактор журнала «Православная беседа», глава Союза православных граждан.

А. Митрофанова

— Валентин Владимирович, вот вы упомянули Зарубежную Церковь — Русскую Православную Церковь заграницей. Мы же только в 2007 году воссоединились, а тогда это были местами очень сложные и натянутые отношения. А как у вас они выстраивались вот на этом поле — на поле СМИ?

В. Лебедев

— На поле СМИ — это сильно сказано.

А. Митрофанова

— Да?

В. Лебедев

— Ну, конечно! Какие СМИ-то? Это так...

А. Митрофанова

— Ну, «Православная беседа», извините — периодическое издание уже было. И вы при этом с ними...

В. Лебедев

— Да, на личном уровне они складывались ещё и раньше. Ну, приезжали же люди сюда с какой-то миссией при советской власти и уезжали — миряне, иногда священнослужители. Был очень известный съезд соотечественников, например, в конце 90-х годов. Примерно в 90 году был уже «Церковный вестник».

А. Митрофанова

— Валентин Владимирович, вместе с тем, если говорить о сегодняшних днях и о том, что вам в январе уже исполнится 25 лет вашему изданию. Всё-таки путь-то колоссальный!

В. Лебедев

— Журналу — да. А вместе с «Церковным вестником» уже и 27.

А. Митрофанова

— Уже даже так. А вы могли бы рассказать, как вы свою работу сегодня выстраиваете? Какие для вас приоритеты, на что вы стараетесь делать акцент? Поскольку сейчас-то, в принципе, нет нехватки в церковных изданиях.

В. Лебедев

— Во-первых, есть.

А. Митрофанова

— Есть, вы считаете?

В. Лебедев

— Ну, конечно. Я этим делом как бы скромненько занимаюсь с 86 года. А надо сказать, что с 91 года в Отделе религиозного образования был создан такой центр — Ассоциация православных издателей — председателем Отдела и ответственным секретарём. Была созвана целая группа людей, которым раздавали планы их будущей издательской деятельности. Некоторые из них сейчас известные издатели. Учёт вёлся средствам, планировалась какая-то цензура, не цензура, но вот как сейчас выдаётся Информационным отделом такой разрешительный лейбл, что Церковь разрешает...

А. Пичугин

— Не Информационным, а Издательским Советом.

А. Митрофанова

— Издательский Совет Московского Патриархата.

В. Лебедев

— Нет-нет, давайте не путать! Во-первых, нет Издательского отдела больше, есть Совет.

А. Пичугин

— Совет, да.

В. Лебедев

— Совет даёт разрешение обязательное книгам, правильно, последние пять лет с новым Патриаршеством, когда Совет был основан, до этого не было ничего. А средствам массовой информации, в том числе нашему журналу, СИНФО — Синодальный информационный отдел. То есть эта работа теперь налажена. Тогда она тоже налаживалась и не была до конца налажена. И я как раз ей и занимался. Поэтому я на тот момент знал абсолютно обо всех... я могу сейчас перечислить, когда появлялись, кстати, некоторые ныне существующие газеты, скажем. Журналы появятся нескоро очень.

А. Митрофанова

— Какие у вас сейчас приоритеты? Имея в виду, что вы уже не одни, слава Богу, в этом сегменте существуете. Но вместе с тем, чем вы принципиально отличаетесь, какие для вас важны задачи и цели?

В. Лебедев

— Мы отличаемся тем, я бы сказал, хотя вот, наверное, уже есть пара-тройка журналов — всего лишь, я вам скажу. Вы говорите, что достаточно — не достаточно! Потому что должны быть и детские, и юношеские, и взрослые, и богословские, а ведь не всё даже исполнилось. Нету «Богословского вестника», пытались издавать, а он не вышел.

А. Митрофанова

— Есть сайт «Богослов.ру».

В. Лебедев

— Причём здесь сайт? Сайт — это сайт, а журнала нет. Это несколько другой, специальный, может быть, разговор, не всем нашим слушателям интересный, хотя интересный.

А. Пичугин

— Один вопрос только, в связи с этим! Вы не думаете, что журнальный формат, в том виде, в котором он существует сейчас, он умрёт через несколько лет?

В. Лебедев

— Отвечу на этот вопрос! Недавно был на конференции, кстати сказать, очень интересной, по этому поводу — но это опять тема для каких-то многих разговоров и передач.

А. Пичугин

— Ну, в двух словах!

В. Лебедев

— Я скажу потом, да. Вот Алла правильно спросила: что? Дело в том, что поскольку мы долгое время были одни и мы были всем — это было неправильно. То есть немножко богословия, немножко церковной жизни, немножко истории, немножко детского — не было же другого, несколько лет, по крайней мере, да и достаточное количество лет. И мы тосковали от этой вот навязанной универсальности — это было неправильно. Ну, не может быть толстый и модный, и литературный журнал в одном лице, так скажем. Но всё-таки мы от этого как бы избавились со временем. Но мы стояли всегда на том, что мы — самое патриархальное и самое точное издание. То есть мы за 25 лет, как мы считаем, но и не было ни одного замечания, не позволили себе как-то уйти в сторону от царского пути.

А. Митрофанова

— А что вы имеете в виду под царским путём?

В. Лебедев

— Я имею в виду не разбавленное ничем, не замутнённое учение Православной Церкви. Проще говоря, никаких богословско-церковных ошибок с 91 года наше издание, поскольку оно вышло из профессиональной среды тогда, не допускало, и вольностей тоже. То есть если вы приобретаете журнал «Православная беседа», вы можете быть уверены, что... тут повеселее, там поскучнее — ну, разные периоды были в нашей истории, что скрывать. Сейчас вот, говорят, что мы опять вышли на первое место как бы даже и по интересности такой современной. Но в любые времена вы, как читатель, не могли получить ложной информации о церковной жизни, о церковной истории, о чём угодно — о богословии, о литературе. Вот это главное, вот мы на этом и стоим. Я не хочу обидеть наших коллег. Существует несколько изданий центральных, которые тоже достаточно точны. Но не все для взрослых они, некоторые выполняют функцию журнала-миссионера для новоначальных. Мы-то от этого уже ушли, невозможно же рассказывать нашему читателю, нашему подписчику ещё раз о том, что такое монашество хотя бы...

А. Пичугин

— А каким вы видите своего читателя, кто он?

В. Лебедев

— Мы знаем. Это, скажем, преподаватель церковного учебного среднего заведения.

А. Пичугин

— Человек, уже воцерковлённый обязательно?

В. Лебедев

— Да, у нас уже да! Потому что всё-таки это один и тот же круг людей, который разрастается. Это вот письмо типичное человека: «Я преподаю Закон Божий в Курске», — пишет женщина. То есть рассказывать ей совсем азы уже не надо, но и уходить в тему...

А. Митрофанова

— Серьёзного какого-то сравнительного богословия — это тоже не её, да?

В. Лебедев

— Ну, уходили мы, когда были одни. Потом вроде бы появилась надежда, что будут богословские, издаваемые Академией, журналы. Ушли. Вот сейчас есть сайт «Богослов.ру», предположим. Но, вот отвечая на вопрос Алексея, по поводу журналов, газет и интернета: нет, журналы останутся пока.

А. Пичугин

— Почему?

В. Лебедев

— Вот так считают специалисты. Я скажу почему. Газеты уйдут в интернет лет через двадцать, в Америке раньше. Это вот на нескольких форумах я был, там так считают. Журналы останутся. Почему? Потому что одна часть людей, увы, менее состоятельных, будет пользоваться только интернетом. Вот они вырастут вместе с этим планшетом, который и будет журналом. Он не будет потреблять вот так вот прежнюю газету. А люди посостоятельней... я как раз против этого разделения людей, но оно происходит и у нас тоже. Не все ходят в оперу, так скажем, при советской власти гораздо больше ходили, а теперь нет. Это, как в Америке, отдельные люди бывают в опере, так и у нас. Вот журналы будут читать, по мнению специалистов-футурологов, люди более состоятельные — то, что можно держать в руках. Поэтому он не должен быть совсем аскетичным. Никакие цены на эту продукцию, я так понимаю, никакой вид печати не будет снижаться и умаляться. То есть это должно быть чтение в кресле для солидного человека, ну, такого господина, так скажем нашим языком, человека умного. Потому что, во-первых, невозможно ловить настоящую информацию через экран. В своё время было учебное телевидение — вот я работал как раз, на Шаболовке начинал в учебной редакции. Это колоссальная редакция, которая делала Третий канал — был такой. Сначала было два советских, потом Третий, потом Четвёртый. На этом всё и кончится, по-моему, советская власть — на четырёх каналах. Это было очень много — английский язык, французский, то, сё. Потом вдруг оказалось, что это всё полезно и хорошо, а человек, глядя на экран, с которого вещают умные, хорошо подготовленные педагоги — прошу обратить внимание — воспринимает информацию не так, как из книги и из учебника — он её на половину не воспринимает! Теперь я недавно подошёл с вопросом на одной из журналистских конференций к человеку, который вот как раз психолог — настоящий, не выдуманный. Я говорю: «Скажите, а что-то в этом смысле изменилось? Когда мы смотрим на компьютер, ведь это тоже экран? Ведь поэтому закрыли целый Третий канал, целую учебную редакцию — она бесполезной оказалась. Это ведь решалось-то не в одну секунду во второй половине 80-х». Он говорит: «Да, конечно! Экран-то остался тем же!» Я говорю: «Так что же, мы хуже усваиваем информацию?» Он говорит: «Ну, посмотрите какие результаты-то — люди менее образованные».

А. Пичугин

— Скажите, а в регионах как распространяется «Православная беседа»?

В. Лебедев

— В регионах она распространяется исключительно по подписке. Через каталог Роспечати.

А. Пичугин

— А индекс назовёте?

В. Лебедев

— Да: 73319. В общем, в главном каталоге Роспечати. Там лежат и другие. Теперь же время коммерческое. Вот тот самый бывший Союзпечать теперь Роспечать давно уже. Вот там 73319. Поэтому, конечно, здесь-то мы развозим по храмам, по разным книжным магазинам, учебным заведениям.

А. Митрофанова

— Просто, может быть, если наши слушатели в регионах заинтересуются.

В. Лебедев

— Получают и там — монастыри отдельные, учебные заведения тоже. Но такой массовости, по ходу растекания уже от Москвы, естественно, не будет. Поэтому надо подписываться! Сейчас же, кстати, подписываются и каждый месяц, но и полугодиями, а не как раньше на год. Вот в мае начинается на второе полугодие, в сентябре — на первое полугодие. Вот сейчас в мае-начале июня заканчивается подписка на второе полугодие.

А. Пичугин

— Спасибо большое! Напомню нашим слушателям, что эту программу здесь вместе с нами, этот «Светлый вечер», провёл Валентин Лебедев — глава Союза православных граждан, главный редактор журнала «Православная беседа». Я — Алексей Пичугин. Со мной вместе Алла Митрофанова была в эфире.

А. Митрофанова

— Спасибо за разговор! До свидания!

А. Пичугин

— Спасибо, всего доброго!

В. Лебедев

— Спасибо вам, до свидания!