Светлый вечер с Сергеем Десницким (09.02.2017) - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

Светлый вечер с Сергеем Десницким (09.02.2017)

* Поделиться

Сергей ДесницкийУ нас в гостях был советский и российский актер театра и кино, театральный режиссер, литератор, заслуженный артист РСФСР Сергей Десницкий.

Мы говорили с нашим гостем о его творческом пути, о ролях в театре и кино, о работе в МХАТе, в Театре "У Никитских ворот" и на других театральных площадках. А также наш гость рассказал о работе над своими книгами, и о режиссерской деятельности.


В. Емельянов

- Здравствуйте, это программа «Светлый вечер», в студии Владимир Емельянов.

А. Пичугин

- Алексей Пичугин, добрый вечер.

В. Емельянов

- И мы приветствуем нашего сегодняшнего гостя советского и российского актёра театра и кино, театрального режиссёра, литератора, Заслуженного артиста РФ Сергея Десницкого. Здравствуйте, Сергей Глебович, добрый вечер.

С. Десницкий

- Добрый вечер.

В. Емельянов

- Ну, у нас сегодня разговор пойдет о книгах и о театре, дело в том, что Сергей Глебович до сих пор служит в театр МХАТ имени Чехова.

А. Пичугин

- МХТ теперь.

В. Емельянов

- Ну, да. Я уж по старой памяти МХАТ называю. Кстати, почему театр перестал называться академическим?

С. Десницкий

- Самое поразительное в том, что в официальных документах театр до сих пор называется МХАТ, переименовать его проще на бумаге, нежели в документах. Это огромная процедура, и вот когда я получал справки в отделе кадров, потому что мне выдали справку, что я артист Московского художественного академического театра, единственное, что убрали – это СССР.

А. Пичугин

- И то не так давно, да?

С. Десницкий

- Ну, нет уже этого государства, а так он остался по-прежнему. Сделано это было нашим руководителем, я уже не помню, кто, Ефремов или Табаков.

В. Емельянов

- Табаков, наверное.

С. Десницкий

- Табаков переименовал, потому что, наверное, раздражает всех слово «академический», и потом...

А. Пичугин

- Два театра.

С. Десницкий

- Да, когда пришел в театр Табаков, то старики злословили, что МХАТ поменял не только руководителя, но и расшифровку аббревиатуры: Московская художественная академическая табакерка. Этого уже было снести довольно трудно, поэтому, наверное, и произошло это переименование.

В. Емельянов

- У вас аншлаги в театре, несмотря на то, что отменили название академический.

С. Десницкий

- Да, правда я сейчас в театре появляюсь редко, потому что у меня со здоровьем не очень хорошо складываются дела, я с палочкой хожу, но вот в этом или в прошлом году в октябре мне вручили медаль Чайку за 45 лет службы в художественном театре.

В. Емельянов А. Пичугин

- Вы же сразу пришли?

С. Десницкий

- Нет, я пришел сначала в «Современник», я полтора года работал в «Современнике», потом перешел во МХАТ.

В. Емельянов

- Вместо с Олегом Ефремовым, нет?

С. Десницкий

- Нет. Нет, ни в коем случае. Я ушел от Олега Николаевича, и это у всех вызвало страшное удивление: «Как, ты ушел из «Современника» от Ефремова, это же такой замечательный театр?». Но дело в том, что я закончил школу студию в 62-ом году, я вместе со своими однокурсниками и педагогом одним нашим Евгением Радомысленским, мы пытались создать новый театр, мы именовались «Экспериментальная студия молодых актеров», мы репетировали в основном по ночам, потому что все были заняты в других театрах, как «Современник» организовался, также пытались и мы организоваться. Беда заключалась в том, что у всех моих коллег выходной день был в понедельник, а в «Современнике» выходной день был во вторник, поэтому самый удобный день для репетиций не совпадал у меня с моими коллегами. И тогда, чтобы это дело ликвидировать, это несоответствие, я перешел во МХАТ, где выходной день тоже был в понедельник.

А. Пичугин

- А как сложилась судьба этого экспериментального проекта?

С. Десницкий

- Мы выпустили один спектакль «Белую болезнь» Карла Чапека, и все. И начались интриги, конфликты внутри. Мы сами виноваты во всем, у нас было взято два новых спектакля, две постановки, даже декорации уже сделали, но не судьба.

А. Пичугин

- Это амбиции? Молодые актеры слегка за 20, наверное, у каждого?

С. Десницкий

- Я думаю, наверное. Хотя мы были преисполнены большого энтузиазма, но для того, чтобы создать новый театр, надо иметь новую идею, а ее не былою.

А. Пичугин

- Получается в этом году еще и 20 лет вашему возвращению во МХАТ, у вас же был перерыв там небольшой?

С. Десницкий

- Да, я работал в театре «У Никитских ворот» у Марка Розовского, и вернулся в 97-ом году.

В. Емельянов

- А говорят, два раза в одну и ту же воду не входят. И на собственной практике знаю, что входят и не менее удачно, чем было. И на вашем примере тоже.

С. Десницкий

- Ну, я не знаю удачно или нет. Дело не в этом, я считаю, что я ведь два раза уходил от Ефремова, вот из «Современника» в 62-ом году.

А. Пичугин

- И в 91 от него же из МХАТА.

С. Десницкий

- Нет, в 64-ом, и, да, от него же в 91 году. Мы с женой ушли в никуда, у нас не было ничего.

В. Емельянов

- Это такая атмосфера была в театре или это связано с тем же, как опять же говорят злословы или острословы, как хотите, назовите, что МХАТ поделился на мужской – Ефремовский, и женский - Доронинский?

С. Десницкий

- Как сказать, тут причин много, все одним словом не назовешь. Ну, во-первых, нас не удовлетворяла наша творческая работа в театре, потому что я в театре считался во МХАТЕ, палочкой-выручалочкой, я играл срочные вводы, сыграл их немыслимое количество, больше ста.

В. Емельянов

- А вводиться в спектакль это, вообще, всегда очень тяжело?

С. Десницкий

- Нет, это не тяжело, если ты вводишься на раз, не на долгие годы, а на раз, это, в принципе, не тяжело. Для этого нужно обладать одним качеством- хорошей памятью. И неким профессионализмом.

А. Пичугин

- А мне, как человеку, далекому от театральной кухни, именно от того, что происходит за сценой, сложно себе представить. Вот ты говоришь, что тяжело, Сергей Глебович говорит, что не тяжело. В чем, вообще, тяжесть?

В. Емельянов

- Ну, Сергей Глебович говорит о разовых акциях, а я говорю о том, что, предположим, шел какой-то спектакль известный и популярный с каким-нибудь известным и популярным актёром в главной роли, и по каким-то причинам он перестает играть в этом спектакле, и на его место вводят другого, может быть, актер помоложе, может быть, другой фактуры. И это вот всегда неизбежное сравнение, и очень часто не в пользу нового актера, который пришел на эту роль. Ну, и, конечно, есть такие вещи, как актерское самолюбие, конечно, это не очень приятно, а поскольку наши критики театральные тактичностью никогда не отличались, ну, нет, я так не могу сказать, редко отличаются. Новой формации.

А. Пичугин

- Чаще не отличается.

В. Емельянов

- Но старые критики, если говорить о Павле Маркове, Шверубович, с этой точки зрения я говорил, но, видишь, Сергей Глебович говорит, что если раз-два, то не сложно.

С. Десницкий

- Нет, на раз-два это не так трудно, потому что у меня хорошая память, вот она меня выручала. У меня было несколько случаев, когда я вводился практически без репетиций. Так это было с моей самой любимой ролью в театре, молодежь МХАТа готовила новый состав спектакля «На дне». В том числе в старом спектакле, который поставил еще Станиславский, и накануне показа руководству заболел Толя Вербицкий, который играл Актера, и мне позвонил мой однокурсник, Володя Пешкин, и говорит: «Выручи нас». Я говорю: «У меня нет Горького дома», «Я сейчас привезу тебе пьесу», он привез пьесу, это было 10 часов вечера, в 10 утра следующего дня я вышел на сцену в филиале на улице Москвина, мне показали мизансцены, а в 11 начался прогон, показ, то есть практически без репетиций. В результате эта роль стала моей любимой, я сыграл ее более 200 раз.

А. Пичугин

- Ничего себе.

В. Емельянов

- Ну, это же такой объем текста запомнить.

С. Десницкий

- Там, кстати, текста не очень много, а потом я в этом спектакле играл массовку, кстати, очень полезное занятие в театре играть массовку, оно очень воспитывает и учит очень многому. Особенно, когда тебя окружают такие артисты как Грибов, Блинников, Пелявская, Зуева.

В. Емельянов

- Это все корифеи русского театра.

С. Десницкий

- Да, поэтому я, в общем-то, спектакль знал, поскольку играл там Босяка, и очень любил, когда сыграл свой выход, вернуться на нары и смотреть, следить за тем, как играют старики, они играли блистательно, это был такой состав, про МХАТ говорили очень много плохого, вообще, что театр заскоруз, что мы утратили связь с публикой, со временем, но, когда мы приезжали за границу, успех был феноменальный. В 68-ом году мы были на гастролях в Японии, причём это случилось после ввода советских войск в Чехословакию, и нам предрекали все колоссальный провал, что нас никто смотреть не будет. Театр ломился от зрителей, а когда мы выходили из театра, нас окружали поклонники и просили автограф, потому что второго такого театра, я не про себя говорю, а про других артистов, которые были на сцене, второго театра такого нет и не было до сих пор, и вряд ли будет. Когда Ефремов пришел во МХАТ, там работало 23 народных артиста СССР.

В. Емельянов

- Ну, это был государственный театр, это такая машина была.

С. Десницкий

- Дело не в этом, дело в том, что это были индивидуальности колоссальные. Сейчас такого набора артистов не имеет ни один театр, просто по масштабу личностей, которые собрались в этом театре.

А. Пичугин

- Ну, все равно МХАТ, МХТ вернее остается значимой визитной карточкой, да, наверное, не только в Москве и России, это, вообще, один из самых известных репертуарных театров мира, мне так кажется.

С. Десницкий

- Позвольте, я скажу крамолу страшную.

А. Пичугин

- Пожалуйста.

С. Десницкий

- Мне кажется, что этого уже давно нет.

А. Пичугин

- Ну, видимо, он остался по инерции, может быть, таким.

С. Десницкий

- Есть легенды, есть память потомков. Вот, например, вы, наверное, вряд ли были во МХАТе.

В. Емельянов

- Я давно не был честно.

С. Десницкий

- Я про это и говорю, а театр — это очень живой организм, который постоянно развивается от спектакля к спектаклю. И сейчас, на мой взгляд, я могу ошибаться, конечно, я пристрастный человек безусловно, потому что я этому театру отдал большую часть моей жизни. Мне кажется, что театр, как это и должно быть с любым живым организмом, тихо почил. И на смену ему пришли новые люди, новые режиссеры, актеры. Кто лучше, я не знаю, судить не мне, но того театра, в котором работал я в молодости своей уже не и не будет.

А. Пичугин

- А вы сейчас говорите про театр, как про репертуарный театр, вообще, или именно про МХТ.

С. Десницкий

- Я говорю про театр МХТ.

В. Емельянов

- А вот что касается репертуарного театра все-таки, ну, скажем так, театральный люд привык к тому, что есть русский репертуарный театр, он является театром-домом, мы читали в каких-то воспоминаниях, что многие даже не завтракали дома, а приходили и завтракали в театре, в общем, проводили там всю свою жизнь по большому счету. Кстати, кто-то даже и жил в театре, я хотел сказать, что приходишь на целый день и уходишь домой только ночевать.

А. Пичугин

- А кто-то не уходил.

В. Емельянов

- А кто-то не уходил, да. И там все: и смех, и слезы, и любовь, и горе, и все, что угодно – вот в этом театре-доме. А как вы думаете, Сергей Глебович, вообще, эта традиция сохранится жизни русского репертуарного театра или ближайшее будущее русского театра – это, скажем, монологи с Бродвейскими театрами, кстати, между прочим, это совершенно не ругательное слово, потому что в Бродвейских театрах выросли потрясающие артисты, мы сейчас просто не будем перечислять, чтобы время не занимать, но вы все их прекрасно знаете, это и Дастин Хофман, и Мерил Стрип, ну, и огромное количество актеров просто чудесных, замечательных. Ну, вот они ставят спектакль, он идет у них какое-то время, потом спектакль закрывается, и они просто снимают площадку.

С. Десницкий

- Я вам отвечу на этот вопрос так: я очень боюсь, что сейчас идут разговоры о том, что репертуарный театр изжил себя, что надо переходить на контрактную систему, на систему таких спектаклей, как они называются, ну, временных, когда собирается труппа, они играют спектакль, когда заканчивается интерес публики, он закрывается. Вы не представляете, как нам завидовали актёры в Германии, в Америке, когда узнавали, что, например, я играю в театре, например, 8 ролей. И эти 8 ролей я играю в течение месяца, я не прихожу на спектакль каждый день играть один и тот же спектакль. Например, в Америке театр городской считается репертуарным, потому что там есть постоянная труппа, но что такое у них репертуарный театр. Собирается компания, приглашается в эту постоянную труппу какая-нибудь звезда, как правило бродвейская, ставится спектакль играется пока есть публика. Публика кончила интересоваться спектаклем, все, он снимается и ставится следующий, но это же не репертуарный театр, это все равно театр антрепризный. И нам ужасно завидовали актеры, которые работали в таком театре, они говорили: «Какие вы счастливые, что вы работаете в таком театре, когда вы играете и Чехова, и современные пьесы, и Горького, и Шекспира, и Мольера одновременно». Для них это сказка. Репертуарный театр – это завоевание российского театра, вообще, со времен еще Федора Волкова, первого ярославского театра, это был театр репертуарный.

А. Пичугин

- Напомню, дорогие слушатели, что сегодня в программе «Светлый вечер» Сергей Десницкий, советский и российский актёр театра и кино, режиссер, заслуженный артист РСФСР.

В. Емельянов

- Мы с вами так и не выяснили, какое будущее, на ваш взгляд, ждет русский театр, останется он таким же репертуарным театром в привычном для нас виде, в привычном смысле этого слова или это будет вот такой антрепризный театр в основном.

С. Десницкий

- Я очень хочу надеяться, что он останется прежним, очень хочу. Хотя опасности о превращении в антрепризу существуют безусловно. Вообще, почему? Сейчас на первый план выходят деньги в театре, не художественные задачи, какие существовали в театре времен Станиславского, Немировича, а прежде всего финансовые. Надо, чтобы театр приносил доход.

В. Емельянов

- Ну, у них тоже были проблемы с финансами, им Морозов же очень хорошо помогал.

С. Десницкий

- Помогал, и сейчас помогают, у театра есть спонсоры, и, вообще, Олег Павлович Табаков – гениальный человек, он умеет привлекать в театр нужных людей, деньги, и во МХАТе очень неплохи зарплаты у части актёров, у части актеров зарплаты обыкновенные, у части – очень неплохие, те, которые много работают в театре, они работают не зря, но ведь, как мне кажется, для артиста, я вспоминаю свою молодость, мне всегда не хватало денег до зарплаты, всегда, поэтому приходилось доставать, занимать, придумывать халтуры себе. Но главное было не это, с этим я мог смириться, но, когда я сидел без работы, а у меня был период, когда я три года в театре ничего не играл, ну, просто ничего.

А. Пичугин

- Это как?

С. Десницкий

- Меня не занимали в новых спектаклях.

А. Пичугин

- Но при этом вы выходили на сцену?

С. Десницкий

- да. В массовке играл и два эпизода, потом получил маленькую рольку. Варпаховский поставил спектакль «Шестое июля», там я играл левого эсера Карелина, махонькая, крохотная ролька, но это для меня было событие: «Ура! Я играю роль!», и в программке пишут «Карелин – артист Десницкий», а в основном это была массовка, я их переиграл такое количество, не передать вам какое, причем были даже анекдотические случаи. Спектакль «Анна Каренина», поставленный Немировичем-Данченко, в сцене скачек я играл желтого генерала, так назывался персонаж, почему желтый, потому что у него лампасы были желтого цвета, почему не знаю. И меня ввели в спектакль, а вводы были не так, как сейчас, когда засовывают абы как, чтобы побыстрее время прошло, мне дали роль, мне подобрали костюм, меня загримировали, меня вызвали на репетицию, весь состав сцены скачек, а это публика, это оркестр, это шумовая бригада, которая изображает топот лошадей, и я в гриме и костюме вышел на сцену с актерами, которые были в своих костюмах. После репетиции, мы прошли раз, прогнали сцену, Капцов спрашивает режиссер меня: «Вам все понятно?», я говорю: «Абсолютно», «Стоит пройти еще раз?», массовка дружно загудела: «Зачем?», им не хочется, им хочется поскорее ко щам, я говорю: «Нет, не надо я все понял», «Хорошо, все свободны», радостные артисты разбежались, «Сережа, у вас есть вопросы?», - спрашивает меня Николай Дмитриевич Ковшов, я говорю: «Один. Николай Дмитриевич, вот все, кто занят в спектакле, дамы с голыми плечами, я видел спектакль, знаю, мужчины в светлых питейных костюмах, а я в шинели, почему? Я не понимаю». Ковшов усмехнулся и говорит: «О, Сережа, это гениальная находка Немировича-Данченко, понимаете, он такой старый, что ему даже летом холодно», а мне в то время было 22 года, причем в театре были актёры, которые могли сыграть, но это быдло неважно, надо было кого-то ввести в спектакль, поэтому ввели. Массовка – это очень полезное занятие, но играть-то хочется, и вот благодаря болезни Толи Вербицкого, я сыграл только Актера.

В. Емельянов

- Сергей Глебович, давайте от театра перейдем к кинематографу, потому что для многих любителей фантастики вы безусловный кумир, в первую очередь, речь идет о фильме «Дознание пилота Пиркса». Как, вообще, складывались ваши отношения с кинематографом? Вы говорили, что в театре вам не хватало денег, но это правда, театральные зарплаты не такие уж и большие и кино в этом смысле, конечно, было помощником, ну, и в равной степени, как вы говорите «халтура», были такие выездные бригады под эгидой «Товарищ-кино» и все такое прочее, это тоже кормило безусловно, но давайте ближе к кинематографу перейдём. Как у вас складывались отношения с кино?

С. Десницкий

- Плохо.

А. Пичугин

- Ну, фильмография-то значительная.

С. Десницкий

- Ну, количество еще не означает качество, я считаю свои работы в кино весьма среднего качества, потому что в принципе мне не везло ни на роли, ни на очень хороших режиссеров, а то что вы назвали фильм «Дознание пилота Пиркса» - это, вообще, был случай, случайность абсолютная. Это был фильм совместного производства поляков и Талинфильма, меня вызвали на пробы в Талин, меня встречает второй режиссер-женщина, она говорит: «Сергей, прости, но ты будешь пробоваться без режиссера», я говорю: «Как так?», Марк Пестрак – постановщик, не смог прилететь из-за погоды, а мы должны снимать, я говорю: «Ну, что делать, давайте снимать». «И еще тебе хочу сказать, твой партнер заболел, поэтому ты будешь сниматься без партнера». Ну, я все понял.

В. Емельянов

- Это пробы?

С. Десницкий

- Да, я все понял, что никому я не нужен, все это формальность. Я отнялся и уехал в Москву, через какое-то время звонок, а пробовался я на Брауна, которого потом в фильме играл Ивашов, а мне звонят и говорят: «Сергей, ты утвержден на роль Перкса», я говорю: «И на Перкса, и на Брауна», она говорит: «Нет, нет, Брауна будет играть Ивашов, ты – Перкс». «Как?», - «А вот так, Марк Пестрак сказал, что ты – Перкс». Так я получил эту роль. В другом случае я снимался, тоже пробовался на роль Ногина в фильм «Сердце России», фильм ставила Вера Павловна Строева, потрясающая женщина, про не можно очень долго рассказывать, но на пробе ее тоже не было, и когда утверждали актеров на роли, я пробовался на роль Чернышевского, то она меня увидела первый раз только на экране, и если бы не Хейфец, который сказал: «Мне больше всего нравится вот этот вот артист – Десницкий, который снялся у вас», я тоже бы не получил эту роль.

А. Пичугин

- А так Ногина.

С. Десницкий

- А так я стал Ногиным, да, и потом подружился с Верой Павловной, она потрясающая женщина, замечательный режиссер любопытней, ну, об этом целый рассказ можно огромный написать, рассказать. Так что с кино у меня отношения были довольно напряженные, хотя фильмов много, но хороших ролей я могу назвать, я считаю «Лекарство против страха», где я сыграл Лыжина, более приличная работа, и фильм «Степень риска», где я сыграл помощника Курчатова, партнером моим был Сергей Федорович Бондарчук, вот тут еще кое-что было, остальное все было весьма среднего качества, как я считаю.

В. Емельянов

- Ну, вот зритель так не считает. Вы сыграли огромное количество людей с Запада, мы привыкли, что у нас людей с Запада в основном играли актёры из Балтики, Из Литвы, Латвии и Эстонии. Я даже должен сказать, что когда впервые стали люди выезжать за границу и столкнулись лицом к лицу с жизнью на западе, с людьми, которые там живут, не просто как туристы из окна автобуса, а более-менее кому близко удалось пообщаться, то выяснилось, что наши западные люди, в смысле актеры, которые играли западных людей, они поглубже и поинтереснее будут, чем настоящие жители Запада, и, кстати, вас тоже считали прибалтийским актером, как так получилось?

С. Десницкий

- У меня мама латышка.

В. Емельянов

- То есть вы недалеки были, а самое непосредственное отношение.

С. Десницкий

- У меня мама чистокровная латышка, и во мне половина латышской крови, понимаете, поэтому я создаю впечатление прибалтийца. Я очень люблю Латвию, Ригу, у меня брат родной до сих пор живет там, наверное, поэтому.

А. Пичугин

- Ну, вы не снимаетесь уже 10 лет.

С. Десницкий

- Да.

А. Пичугин

- Не предлагают или вы сами отказываетесь от ролей?

С. Десницкий

- Нет, не предлагают. А потом то, что предлагали мне, был период, когда звали, я отказывался, потому что это было очень плохо, это то, что сейчас потоком захлестнуло наше телевидение, эти низкопробные сериалы, очень редко попадается что-то интересное.

В. Емельянов

- Я с вами соглашусь, но есть точка зрения актёрская, что я получил эту профессию, то я должен себя а) реализовывать, б) я должен работать, это моя работа, моя профессия, и даже если режиссер меня не очень устраивает, материал меня не очень устраивает, я все равно должен сделать максимум возможного, то, что я умею делать хорошо в своей профессии, чтобы это было достойно даже в не очень достойной картине.

А. Пичугин

- немного ремесленное отношение.

В. Емельянов

- А разве это не ремесло по большому счету.

С. Десницкий

- Конечно, это ремесло, безусловно, я к тому, что когда актера называют ремесленником я к этому отношусь очень хорошо, обладать ремеслом, то есть навыками актерскими совсем неплохо, честное слово, хуже когда актёр беспомощен. Но, я вам расскажу такой случай, это был 96-ой год, мы с женой были в Америке, работали в Хардсворде, в колледже местном, и, вдруг, узнаем, что приехала труппа из России, где играет Таня Яцекович, Таня Васильева из театра «Сатиры», они играют какую-то западную комедию, а мы соскучились, мы там полгода жили, мы соскучились по русскому языку, по русскому спектаклю. Мы пошли. Перед нами сидела пара: муж с женой, американские евреи.

А. Пичугин

- Иммигранты.

С. Десницкий

- Которые приехали в Америку ну ПМЖ, и вот они сидели перед нами, она сидела прямая, неподвижная, пьеса – комедия, они даже ни разу не улыбнулись, а муж все время оборачивался к жене и говорил: «Ну, прости меня, прости меня ради Бога, я ничего не знал, я не знал, что это такое». После спектакля нас ждал наш друг на машине, чтобы отвести домой, и для того, чтобы нам было удобно на улицу выйти, мы решили пройти за кулисами, и, вдруг, мы сталкиваемся с Таней, она говорит: «Боже, вы что? Вы это видели?», мы говорим: «Да», она говорит: «Какой ужас, какой позор!». Вот попасть в такую ситуацию очень не хочется.

А. Пичугин

- И действительно? У вас такое же впечатление осталось?

С. Десницкий

- Да, абсолютно.

В. Емельянов

- Ну, еще Фаина Григорьевна Раневская говорила, замечательная актриса русская, что сняться в плохой картине – это плюнуть в вечность. Я думаю, тоже самое можно сказать и о плохом спектакле.

С. Десницкий

- В общем, это правда.

А. Пичугин

- Давайте вернемся к разговору через минуту, напомним, что сегодня у нас в гостях Сергей Десницкий, советский и российский актер театра и кино, режиссер, заслуженный артист РСФСР. Алексей Пичугин.

В. Емельянов

- И Владимир Емельянов, мы вернемся буквально через минуту.

В. Емельянов

- Мы продолжаем наш «Светлый вечер», в студии Владимир Емельянов.

А. Пичугин

- Алексей Пичугин.

В. Емельянов

- И мы еще раз с радостью представляем нашего сегодняшнего собеседника – это Сергей Глебович Десницкий, советский и российский актер театра и кино, театральный режиссер, литератор, заслуженный артист РСФСР.

А. Пичугин

- О театре еще хотел уточнить. Вы возглавляете последние 18 лет мемориальный Чеховский театр в Мелехове, это там, где был дом-музей Чеховский, вы качаете головой, его уже нет?

С. Десницкий

- Его уже нет давно.

А. Пичугин

- А что это за история?

С. Десницкий

- Его нет, название сохранилось, сейчас там работает самодеятельность. У нас ведь какие порядки? Открыть театр трудно, а закрыть просто невозможно. Мы с трудом в свое время открыли этот театр, потому что директор дома-музея в Мелехове Бычков хотел, чтобы была поставлена его пьеса, известный вам «Интриган», которую я переделал, которую я поставил там в Мелехове, и под эту премьеру он добился того, что в Мелехове открылся мемориальный театр. Ничего не получилось из этого, потому что местным властям это было нем нужно, наш главный спонсор-миллионер, который отпускал иногда денежки, ему тоже потом это наскучило, и он понял, что тут ничего интересного нет, и все это тихо закрылось, а местным властям это было не нужно. А название есть – мемориальный театр, и в Интернете осталось, что я руковожу.

А. Пичугин

- Но вы уже никакого отношения не имеете к этому?

С. Десницкий

- Абсолютно никакого отношения уже лет 20.

В. Емельянов

- А, кстати, Мелехово – одно из моих любимых мест было, я не понимаю, почему жизнь так распоряжается, вот я люблю Мелехово, ну, не было там туристов, приезжаешь, а там стоит 3-4 машины, редко, когда больше, а сейчас просто невозможно. Я так любил это место, туда прийти и просто напитаться вот этой чеховской атмосферы, мне очень нравилось там, там какие-то дневниковые записи почитать, и однажды я увидел представление там в Мелихове, это были молодые ребята, это были чеховские рассказы.

С. Десницкий

- Видимо, это оно и было.

В. Емельянов

- Видимо это была та самая самодеятельность, вы знаете, вот конкретно какой рассказ был я не помню, но вот этот этюд, наверное, можно так назвать, это было неплохо, и зрители сидели на скамейках, и был хороший светлый вечер, и все это не очень много по времени заняло, может быть, полчаса или минут 40, но это было неплохо, действительно, неплохо.

С. Десницкий

- Я вам скажу, что это вполне возможно, потому что это могли быть студенты театрального, это могли быть актеры Липецкого театра драматического, Пахомов, который очень любил Чехова, сделал много чеховских спектаклей, часто приезжали в Мелехово, поэтому это могли быть и профессионалы, потому что местные дети в этом театре – это детки до 12-13 лет.

В. Емельянов

- Нет, это были ребята лет 18-20, и то, что они показывали…

С. Десницкий

- Скорее всего это школа-студия Щепки или Щуки, это могли быть студенты.

В. Емельянов

- И судя по тому, как была поставлена речь, было понятно, что они, действительно, профессионалы. И это было неплохо, действительно, у меня очень хорошие воспоминания об этом.

С. Десницкий

- Нет, там очень хорошая атмосфера, когда приезжаешь в Мелехово, снималась такая передача, была учебная программа на телевидении, и передача была о «Черном монахе» Чехова, и я был Ковриным в этой передаче, и мне очень повезло, ведь в Мелехове осталось только одно настоящее здание во дворе…

В. Емельянов

- Да, где он «Чайку» писал.

С. Десницкий

- Да, так вот я снимался не только в этой комнате, я лежал на диване, на котором лежал Антон Павлович Чехов. Какое я испытывал волнение, не передать.

В. Емельянов

- Я думаю.

С. Десницкий

- Казалось бы, ерунда какая, старый диван, старый стол, но это были вещи Чехова, они сохранились, там, кстати, очень немного подлинных вещей, и большинство из них подарила Марья Павловна или Ольга Леонардовна, они дарили музею вещи, но это особое, конечно, впечатление.

В. Емельянов

- А все-таки в МХТ вы выходите на сцену немного?

С. Десницкий

- Нет, уже я не выхожу на сцену 5 лет. К сожалению.

В. Емельянов

- Но вы состоите в труппе?

С. Десницкий

- Это спасибо Олегу Павловичу, что он меня терпит и дает мне маленькую зарплату, если бы он не давал мне этих денег, я не знаю, как бы я выжил, потому что я заболел, перенес инсульт и массу всяких неприятностей, и сейчас мне прописано очень много лекарств, и просто надо покупать их.

В. Емельянов

- И это дорого стоит.

С. Десницкий

- Да, болеть у нас дорого. Ну, Олег Павлович, во-первых, дал деньги на операцию просто так, он дал свои деньги, не театра, причем я не единственный, кому он так помог. В театре есть еще актеры, которым он так помог, помог делать операции и платил за них.

В. Емельянов

- Вот это большое дело, я знаю, что не только Олег Павлович Табаков поддерживает, давайте называть вещи своими именами, пожилых актеров, но и Марк Анатольевич Захаров поддерживает актеров, и Галина Борисовна Волчек тоже поддерживает.

С. Десницкий

- Безусловно и спасибо им большое за это, это великое дело.

В. Емельянов

- Потому что вот летом мне однажды довелось побывать в Матвеевском в Доме ветеранов кино, для тех, кто не знает, там живут актёры, которых мы все любим или любили, кстати, между прочим, в этом пансионате, назовем это так, очень долго прожила всеми любимая Римма Зеленая, и я должен сказать, что это, конечно, грустно: никому не нужный старый артист, это зрелище страшное. Давайте как раз не будем усугублять, не будем о грустном.

А. Пичугин

- К литературе перейдем.

В. Емельянов

- да, спасибо, Леш, я как раз хотел от кино и театра перейти к литературе, к слову. Скажите, пожалуйста, как вы решили, наверное, такая фраза глупая, но все же: стать литератором?

С. Десницкий

- Я ничего не решал, это получилось, как бы, само собой. В юности, в молодости вернее я учился в литературном институте, я ходи на семинары к Виктору Сергеевичу Розову, проучился я там два года с небольшим, потом ушел, потому что понял, что это занятие бесперспективное, научить стать писателем невозможно, это либо есть, либо нет. Всю свою жизнь я писал пьесы, инсценировки, у меня есть пьесы, которые даже шли на сцене, потом одно время мы с моей женой Леной Кондратьевой, тоже актрисой художественного театра, работали, у нас была такая антреприза на двоих, мы ставили спектакли на двоих, это «Дама с собачкой», «В Париже» Бунина, и я писал инсценировки, пьесы, написал пьесу «Однажды в России», которую поставил американский режиссер Джошуа Картер с американскими актерами двумя. Мы играли ее в доме актера на Арате, я этим занимался всегда, а тут я написал пьесу и, вдруг, понял, что я ничего не сказал в ней, не удалось. У меня были деньги, я купил ноутбук, и я решил написать, не знаю, что: повесть, рассказ, я не собирался писать роман, но получилось очень много, огромный роман в двух книгах.

А. Пичугин

- Вот то, что лежит у нас сейчас на столе, да?

С. Десницкий

- Да, вот то, что я вам принес, это роман «Петр и Павел».

А. Пичугин

- «Братья Петр и Павел» роман в двух книгах.

С. Десницкий

- да, «Петр и Павел» роман вышел, а потом мой сын сказал: «Пап, мы ничего не знаем о нашем прошлом, о наших предках, напиши воспоминания». Я его спросил: «Андрей, а все писать или нет?», он говорит: «Пиши все». И я написал, все, причем написал так, как оно было, без прикрас, без преувеличений, без обеления себя или кого-то, наоборот, без ругани в чей-то адрес.

В. Емельянов

- имеется в виду, история вашей семьи или история ваша и в театре, и в кино в том числе?

С. Десницкий

- И в театре, и в кино, и моя жизнь.

В. Емельянов

- А как называется эта книга?

С. Десницкий

- Вот она вышла сейчас в издательстве «Никея», это часть того, что я написал, очень небольшая для меня, хотя книга 785 страниц, кажется, как громадный кирпич, но это только третья часть того, что я написал. Она начинается с моих первых воспоминаний относительно возвращения моего с мамой из эвакуации. Это был 43-ий год, мнем было 2,5 года, потом я так подряд и вспомнил всю свою жизнь, у меня память хорошая, я очень много запоминаю хорошо и надолго.

В. Емельянов

- А книга-то как называется?

С. Десницкий

- «Сквозное действие любви»

А. Пичугин

- в нашем замечательном дружественном издательстве «Никея» вышло.

С. Десницкий

- То, что оно вышло там, это совершенно случайно, я совершенно не собирался, я никому не отдавал эту книгу, в этом виновата Катя Голицына, в каком-то смысле моя родственница, которая дружила с редактором издательства «Никея», я дал ей почитать эти воспоминания, она отнесла их Наталье Виноградовой, которая редактировала эту книжку «Сквозное действие любви», и, вдруг, заинтересовалась, хотя «Никея» это православное издательство.

А. Пичугин

- Они разного формата книги выпускают, они только начинали как православное издательство.

С. Десницкий

- Я знаю, но у меня сначала ничего не получилось, редколлегия РПЦ прислал отзыв, что в книге, рукописи слабо отражена православная тематика, поэтому не надо ее печатать. Я уже собрался…

А. Пичугин

- Они что печатают книги только с одобрения редакторского совета?

С. Десницкий

- В «Никее», да. Я уже собрался забирать рукопись оттуда, но редактор Наташа Виноградова сказала мне подождать: «Подожди, мы ещё попробуем побороться, я отослала рукопись и свою рецензию священнику Александру Дьяченко», может быть, вы слышали о нем, он тоже пишущий, пишет священник.

А. Пичугин

- Он был у нас в гостях.

С. Десницкий

- наверняка бывал у вас, да. И он написал очень хороший отзыв, который в книжке моей является предисловием, и вот они издали, но велели сократить, ну, сократили. Я сокращал со слезами на глазах, но что делать, если хочешь, чтобы книжка вышла, сократил. Сейчас читают, говорят, что, вроде, интересно.

А. Пичугин

- Напомним, дорогие слушатели, что Сергей Десницкий, советский, российский актер театра и кино, режиссер театра, заслуженный артист РСФСР, писатель, сегодня у нас в гостях в «Светлом вечере». Говорим уже о книге, которая недавно совсем вышла, кстати говоря, когда она вышла?

С. Десницкий

- В декабре 2016 года.

А. Пичугин

- Только-только буквально совсем из типографии книга воспоминаний, здесь, я так понимаю, воспоминания ваши не просто начинаются с самых ранних детских о войне, но и буквально до последнего времени ли нет? Она ограничен временем?

С. Десницкий

- Книга ограничена 2000-ым годом, даже 1997-ым годом. Это когда праздновали все 70-летие Олега Николаевича Ефремова, и когда я сыграл последний свой ввод в театре Чебутыкина в «Трех сестрах», постановке Олега Ефремова, потому что актер Невинный Вячеслав Михайлович упал в люк и сломал себе ребра и не мог поехать на празднование юбилея Ефремова в Петербург, вот этим заканчивается эта книжка, то есть это период моей работы во МХАТе, именно во МХАТе, не в МХТ, а во МХАТе, потом был театр «У Никитских ворот», потом возвращение к Табакову.

А. Пичугин

- А театр «У Никитских ворот» как вам запомнился в вашей театральной жизни?

С. Десницкий

- Очень хорошо, я говорил уже, что я был актером, которого называли палочка-выручалочка я сыграл много вводов, у Розовского я сыграл 9 главных ролей, причем это были роли, на которые я не вводился, точнее я вводился в два спектакля «Холстомер», где я играл самого Холстомера, и «Летняя ночь в Швеции», где я играл автора, остальные спектакли были премьерами, и там у меня была одна роль, которую я очень люблю и я ей очень дорожу – «дядя Ваня», Войницкий Иван Петрович в пьесе Чехова.

А. Пичугин

- Почему вы ушли? Это же как раз время самого рассвета театра.

С. Десницкий

- Это очень трудный вопрос, просто я не хочу никого обидеть.

А. Пичугин

- Тогда давайте не будем.

С. Десницкий

- Это все внутритеатральные дела, понимаете, театр без интриг – это не театр, это институт благородных девиц. В театре всегда происходит столкновение интересов, поэтому случается всякое. Мы в результате с Розовским расстались очень дружелюбно, потом, когда я уже играл во МХАТе, я возвращался к нему в театр, где сыграл тоже неплохие роли, режиссёр Аркадий Кравченко пригласил меня на роль Илико, в «Я, бабушка, Илико и Илларион», я сыграл лорда Кавершема в «Идеальном муже», я сыграл Островского. В общем, у меня о театре «У Никитских ворот» самые теплые воспоминания, и там же я поставил три спектакля, как режиссер.

А. Пичугин

- Вот вы опубликовали воспоминания, там отражено, как вам кажется, золотые времена русского театра и кино, вы перечислили в начале программы всеми нами любимых актёров, это и было золотое время советского театр и русского театра, или все же позже или раньше?

С. Десницкий

- Ой, я не знаю, честно скажу – не знаю. Мне трудно говорить, я там варился внутри этого театра, я там жил, поэтому встать над ним и посмотреть и оценить, и сказать тяжело. Я жил внутри, и я писал воспоминания именно о своей жизни внутри. Там было все, там было очень много хорошего, было очень много плохого, если говорить о том, что я испытал за время руководства театром Ефремова, то это, вообще, целая эпопея, недаром одна из глав называется «Страсти по Олегу» - это, действительно, были страсти, которые заканчивались не всегда благополучно, вплоть до того, что некоторые актеры уходили из жизни из-за того, что происходило в театре.

В. Емельянов

- ну, скажем, можно вспомнить пример Евгения Александровича Евстигнеева, когда он пришел, будучи уже совсем нездоровым человеком, с больным сердцем и сказал: «Олег, ты знаешь, я не могу сейчас играть», он ему ответил: «Ну, тогда уходи на пенсию, что я могу тебе сказать», другу такое сказать. Это человек, с которым они поднимали «Современник», и я думаю, что, кстати, такой преждевременный уход Евгения Евстигнеева во многом предрешила эта беседа с Ефремовым.

С. Десницкий

- Безусловно, а уход из театра Олега Борисова, он не умер, но вскоре умер, тоже это был удар поддых, так что много чего было. Поэтому сказать, что это было золотое время нельзя, оно было золотое только для одного человека, для Смелянского Антона Мироновича – это было золотое время, а в остальном это было время трудное. Вообще, театр, мне кажется, не бывает такого, что театр абсолютно безоблачно живет на розовых облаках, в ажурном небе – нет, это всегда борьба, это самоутверждение.

В. Емельянов

- Иногда за счет других.

С. Десницкий

- Да, и вот тут очень трудно сохранить себя, и нужно очень сильно постараться, чтобы не делать пакость, как мне кажется, мне это удалось, я не делал никому пакостей, а когда со мной поступали несправедливо или плохо, я просто уходил либо в сторону, либо совсем.

В. Емельянов

- Это самая разумная позиция.

С. Десницкий

- Ну, я зачем тратить нервы, жизнь свою на это? Нет. И кстати, поэтому, наверное, я и стал литератором, потому что физически мне трудно сейчас выходить на сцену из-за моих болячек, но потребность в творчестве она осталось, она существует, и тогда мне помогает это мое занятие литературой.

В. Емельянов

- А вы жалеете, что вы не выходите на сцену или вы можете сейчас сказать: «Да, нет, все, я наигрался»?

С. Десницкий

- Я наигрался. Да, я вам скажу, я в театре узнал все, я узнал и провалы страшные, жестокие, когда я был унижаем справедливо, и узнал победы, когда, например, в Дюссельдорфе во время гастролей в 79-ом году я сыграл вместо Смоктуновского Иванова без репетиций, когда за пол часа до начала спектакля Ефремов, который собирался играть за Смоктуновского, заболел, почувствовал себя плохо, он сорвал бороду, парик и сказал: «Иди, играй». Мне оставалось 25 минут до начала спектакля, и я сыграл спектакля, Ефремов, испугавшись того, что будет, ушёл из театра, не стал смотреть, но сказал: «Когда я выходил, на меня птичка накакала, и я посчитал, что это добрый знак», он пришел посмотреть последнюю сцену, когда он пришел, был просто финал, мы сыграли на 15 минут раньше, чем обычно, а это хороший признак, это значит спектакль был динамичный, стремительный, ох, как все актёры от таких ситуаций собираются, как все поддерживают тебя, какие бы отношения ни были между людьми, это общее дело, которое всех объединяет, заставляет проявлять фантастические качества, это какая радость, когда ты видишь, когда даже директор театра ко мне пришел: «Может, тебе кофейку принести, Сережа», а он меня никогда по имени не называл, только Десницкий, а тут Сережа и кофеек. Это тоже было счастье великое.

В. Емельянов

- А связь с театром у вас сохраняется, вы ходите хотя бы на спектакли или на собрания?

С. Десницкий

- Очень редко, на спектакли я редко хожу, потому что я устал злиться, я прихожу, смотрю спектакль и во мне все начинает бунтовать.

А. Пичугин

- А если это не родной МХАТ, а другой театр, где вы можете оценивать игру актёра, но вам не будет так обидно, потому что это не то место, которому вы отдали всю жизнь.

С. Десницкий

- Нет, я хожу я смотрю какие-то спектакли, тем более моя старшая дочь играет в театре у Розовского, все ее премьеры я хожу смотреть, но помимо этого я смотрю, конечно. Но во МХАТ ходить очень тяжело, потому что, понимаете, новая генерация режиссёров, которая пришла в МХТ, как хотите, это люди, которые к этому театру, как мне кажется, не имеют никакого отношения, это люди, которые самовыражаются, самовыявляются.

А. Пичугин

- А может быть кто-то из них станет большим артистом, режиссером?

С. Десницкий

- Ради Бога, я говорю про свои ощущения, я никого не хочу судить, и ни на кого вешать ярлыки, мне это тяжело. Даже спектакль, который мне посоветовали обязательно посмотреть, замечательный спектакль, тем более это был спектакль по прозе Астафьева, которого я очень люблю, и который мне очень близок, как писатель и я пошел, я не знаю, я только не грыз стул перед собой от…

А. Пичугин

- от возмущения.

С. Десницкий

- … не от возмущения даже, а от невероятной досады: ну зачем же так-то? Ну зачем? Я, вообще, сторонник такого театра и такой режиссуры, когда режиссёр очень тщательно, умно, бережно читает автора. И скажите мне: неужели Чехов меньше понимал в жизни, в искусстве, чем современный молодой режиссер? Серебрянников или там Богомолов? Ну, нет, для меня все равно Чехов останется более глубоким, более тонким художником, нежели это молодые, очень отважные ребята, отваги им не занимать, это да.

А. Пичугин

- Спасибо вам большое. Время наше уже истекло, мы благодарим Сергея Десницкого, советского, российского актера театра и кино, театрального режиссера, писателя, заслуженного артиста РСФСР, спасибо вам, что вы пришли к нам, дай Бог вам здоровья.

В. Емельянов

- Да, я тоже хотел вам пожелать, держитесь! Напоминаю вам, что вы слушали программу «Светлый вечер», Сергей Глебович Десницкий, советский и российский актер театра и кино, театральный режиссер, литератор, заслуженный артист РСФСР был нашим сегодняшним гостем, мы Владимир Емельянов

А. Пичугин

- и Алексей Пичугин.

В. Емельянов

- Прощаемся с вами, до новых встреч.

В. Емельянов

- Счастливо.

С. Десницкий

- До свидания.

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем