Светлый вечер с протоиереем Игорем Фоминым (эфир 30.07.2015) - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

Светлый вечер с протоиереем Игорем Фоминым (эфир 30.07.2015)

* Поделиться

прот. Игорь Фомин 7Сегодня у нас в гостях был настоятель храма святого благоверного князя Александра Невского при МГИМО протоиерей Игорь Фомин.
Разговор шел о том, что такое идолы внешние и внутренние, почему они появляются в жизни людей, легко ли от них отказаться, и как Господь помогает в борьбе с ними.

Ведущие: Владимир Емельянов, Алла Митрофанова

В. Емельянов

— В эфире «Светлый вечер». Здравствуйте! В студии Владимир Емельянов и Алла Митрофанова.

А. Митрофанова

—  Добрый светлый вечер! У нас в гостях протоиерей Игорь Фомин, настоятель храма Святого благоверного князя Александра Невского при МГИМО.

Протоиерей И. Фомин

— Добрый вечер.

А. Митрофанова

—  И сегодня мы бы очень хотели поговорить о провокационном евангельском фрагменте (если можно, конечно, о Евангелии так сказать, Вы уж меня простите) — эпизоде, который касается изгнания торгующих из храма. Этот евангельский эпизод читается в храмах 31 июля, то есть завтра. Мы вот как раз выходим накануне, и хорошо бы разобраться, что же там происходило. Вот смотрите: история, о которой, я думаю, слышали все, ну, или, во всяком случае, многие. Христос заходит в иерусалимский храм и видит там, в том помещении, которое, собственно, не святая святых, а которая преддверие еще непосредственно главной части храма. Мам видит столы, где продают голубей, жертвенных птиц, где сидят люди, которые меняют деньги (то есть такие «пункты обмена валюты» в Иудее), для того, чтобы можно потом этих голубей по соседству тут же и купить. И, зайдя туда, Он опрокидывает столы всех этих торговцев и людей, которые занимаются обменом монет, и говорит, что «дом Мой домом молитвы наречется, а вы сделали его вертепом разбойников». То есть Он, таким образом... Чем поразителен этот эпизод? Ведь Христос ведет себя так, «с позиции силы», скажем осторожно, очень редко, вообще очень редко. Может быть, это даже вот единственный раз. Может быть, отец Игорь, Вы меня поправите, да? Но это вот такой момент, который... Когда Он встречается, к примеру, с римскими легионерами, Он там никого хлыстом никуда не выгоняет. Он, наоборот, усмиряет своих учеников, когда Его приходят брать под арест, Петр вынимает меч из ножен и отрубает ухо рядом стоящему рабу Малху, солдату Малху, который пытается Христа взять под стражу. Христос на это говорит, что «убери свой меч», то есть Он его останавливает, Он не дает защищать себя мечом. Когда Он приходит, например, к самарянам, которые молятся иначе, чем иудеи, Он тоже... Он не переворачивает им столы и не говорит, что «Вы тут все делаете неправильно». Наоборот, Он говорит им, что придет время, настанет время, и настало уже,  когда все будут поклоняться не в храме, а в духе и истине. И самарянам понятно то, о чем Он говорит, они, в итоге, идут вслед за ним. То есть Он ведет себя мягко по отношению к людям, которые не иудеи, то есть другой веры, фактически; ведет себя мягко по отношению к людям, которые, казалось бы... Вот, пожалуйста, кто такие римские легионеры в Иерусалиме? Это люди, которые, фактически, оккупанты. Они находятся на территории другого государства и там с позиции... защищают там власть Цезаря, да? Иудейскому народу они чужды, эти люди, и все мечтают, чтобы они Иерусалим и вообще Иудею покинули. Христос не проявляет силу ни там, ни там, ни в каких-то других эпизодах. Он обрушивается на вот этих самых продавцов голубей и людей, которые меняют деньги. Почему? Что там такого, в этом храме, происходит?

Протоиерей И. Фомин

— Мы должны с Вами понимать, что это не в самом храме, естественно, было. Тот, кто был в Иерусалиме и, наверное, видел макет града Иерусалима времен Иисуса Христа, тот обратил, что Иерусалимский храм — он был очень большой. Непосредственно сам храм, который построил, в общем-то, Соломон, и очень большой двор. В этом дворе были крытые галереи, где вот эти менялы — ну, те, кого, в общем-то, и выгнал из двора храма Спаситель. То есть это не сам храм. Сам храм все-таки для людей был свят, и туда, естественно, ничего не могли принести — ни деньги... Только жертвенных животных, которых уже как бы несли на заклание, и так далее, и тому подобное. Ярость, да? Или гнев, или, как Вы сказали...

В. Емельянов

— Я вот побоялся сказать, что Иисус гневался и был в ярости.

Протоиерей И. Фомин

— Да. Я думаю, что, в общем-то, не было, естественно, ни ярости, ни гнева у Христа. Ну, потому что...

А. Митрофанова

—  Я сказала, что Он «выступил с позиции силы» — так, аккуратно.

Протоиерей И. Фомин

— Да, «с позиции силы» — очень замечательно, дипломатично так сказали. Я думаю, что Он говорил именно на том языке, на котором Его понимали, в общем-то, эти менялы, эти люди, которые цинично привыкли уже смотреть на все — вот на этот гам, гул, который там стоял. Можно представить, что это такое, как восточные люди умеют торговаться, как они там это меняют и тому подобное, как они фальшивки убирают и, наоборот, подкладывают. И я думаю, что Он говорил именно с той позиции, на том языке, на котором понимали Его окружающие люди. Поэтому, естественно, Он выгоняет, делает из веревки бич, да? Им больно не ударишь, на самом деле — из толстой веревки... Но зато нанести вред окружающим предметам можно очень сильный — все разбросать и тому подобное, такой беспорядок. Сокрушение идолов...

А. Митрофанова

—  В каком смысле? Вот смотрите, получается, что эти люди ходили в Иерусалимский храм как на работу.

Протоиерей И. Фомин

— Это — да, один момент. Мне хочется заострить внимание, почему оккупантам Христос не противостоит, но противостоит тем людям, которые оплачивают этих оккупантов, да? Они же платили налоги — в общем-то, они как бы содержали и эту армию тоже, и себя содержали неплохо, и так далее. Почему Он на них набрасывается? На оккупантов Он не набрасывается, потому что оккупанты — это люди, которые пришли за добычей физической, но не за добычей духовной. Это очень важный такой момент. Второй момент — то, что мы читаем в Ветхом Завете, что «жертвы Вашей я не приму», говорит Господь через псалмопевца Давида. «Жертвы я Вашей не приму, мне нужен дух сокрушенный и сердце смиренное». И вот здесь мы понимаем, что Ветхий Завет постепенно начинает отступать на второй план. «Сокрушение идолов» — мы не сможем ничем откупиться от Бога. Ничем не сможем, кроме смирения и искушенного сердца. Мы не сможем Ему принести никакие, в общем-то, видимые физические жертвы — ни в виде поста, ни в виде молитвы, ни в виде исповеди, ни в виде причастия. Вы не подумайте, что я сейчас говорю какую-то там ересь, но все это является, кроме причастия, жертвой нашей по отношению к Богу. Очень замечательно об этом сказал Лев Оптинский. Его спросили, почему так тяжело стоять на Всенощном бдении и так легко стоять на литургии. Он замечательно ответил: «Всенощное бдение — это жертва человека Богу, а литургия — это жертва Бога человеку». Очень замечательно. Господь сокрушает вот этих идолов, которые не то, что вот ты идешь на работу, в храм как на работу. Это противно, это неправильно, такого не должно быть, можно говорить о каком-то «выгорании», наверное, здесь, с психологической точки зрения, или с привыкания, или еще с чего-то. Но самое, мне кажется, страшное — это равнодушие. Равнодушие человека по отношению к Богу. И, мне кажется, Господь здесь показывает, что, ну, как бы Он будит человека. Он будит человека. Почему Он так отнесся к этим людям? Вообще, кто Господь был для этих менял, торгашей и тому подобное?

А. Митрофанова

—  Да просто странствующий проповедник какой-то из Назарета.

Протоиерей И. Фомин

— Да, он такой чудотворец, странствующий проповедник.

В. Емельянов

— Чудаковатый.

Протоиерей И. Фомин

— Да-да-да, естественно, чудаковатый. За ним ходят толпы народу, калеки какие-то, прокаженные. Ну, о нем слышатся какие-то удивительные вещи, совершенно не укладываются в систему их религиозных пониманий те суждения, которые выносит Господь. Хотя как бы Он не нарушает их закон, но говорит о чем-то новом. Зачем это надо? Вы знаете, мы как-то приехали в Иерусалим из паломнической поездки и беседовали там с одним эмигрировавшим из России и уже ставшим местным жителем Святой Земли, нашим бывшим соотечественником (хотя он маленьким туда уехал). Он такой правоверный иудей, не знаю, насколько они его принимают. И он сказал замечательную такую вещь. Он говорит: «Ну что там эти Десять Ваших заповедей? Вот у нас — 262 — не то что выполнить, запомнить трудно! Что Вы, — говорит, — с этими своими Десятью заповедями? Какая ерунда!» Вот отношение человека — «какая-то ерунда», вот даже к малейшему чему-то — мне кажется, в человеке обесценивается Бог. Вот это, мне кажется, очень страшно. Если обесценивается Бог, на Его место, значит, должен зайти тот, кто, ну, может принести счастье. Мы все помним из учебников истории картинку, как первобытные люди забивают мамонта, да? Более глупой теории, что хочется кушать, я просто не могу себе представить. Племя всегда изображается человек примерно в 20-30. Ну, добавим еще, там, детей, или добавим еще, там, жен — ну, человек 100, допустим, да? Больше, я думаю, племена и не были в те времена. Племя нападает на мамонта. Где они его хранить будут? Ни холодильников, ничего нет! Пока они его забьют, куча, скажем так...

В. Емельянов

— ...народу поляжет.

Протоиерей И. Фомин

— ...народу поляжет, да! И это ради еды? Это, знаете, не супермаркет, где надо локтями было в советское время, ну, в общем-то, работать, чтобы... Помните, как колбасу, да?..

В. Емельянов

— ...выбрасывали.

Протоиерей И. Фомин

— Выбрасывали, в полном смысле этого слова. Стояла очередь и хватала. Ты одной рукой схватишь и смотришь другое. Зачем это? Ну, это непонятно было. И объяснение этому может быть только одно: человек, потерявший Бога, он ищет то, хочет поставить на место Бога в душе, которого он потерял, что-то глобальное, что его защитило. Быть причастным к тому большому, что может тебе в жизни стать как Бог.

А. Митрофанова

—  То есть мамонт — это Бог?

В. Емельянов

— В данном случае — мамонт?

Протоиерей И. Фомин

— Да, да. Это причастность к чему-то глобальному, большому, сильному, такому несокрушимому, да? «Вот я ем...»

В. Емельянов

— «Я ем Бога», в общем-то, да?

Протоиерей И. Фомин

— Да. «Я ем Бога, я ем мамонта, и я становлюсь как он». Вот, понимаете...

А. Митрофанова

—  Ну, культ мамонта — я не знаю по поводу культа мамонта, культ медведя — точно, совершенно точно существовал вот до этого.

Протоиерей И. Фомин

— Потому что, да, это самое сильное животное на земле...

А. Митрофанова

—  Логика примерно такая же, да.

Протоиерей И. Фомин

— Да-да, логика примерно такая же. И то мы можем только догадываться об этой логике. Обратите внимание, я вот, знаете, очень боюсь говорить, как думали наши предки.

А. Митрофанова

—  Да-да-да. (Смеется.)

Протоиерей И. Фомин

— Я считаю, они были намного умнее нас, намного, в общем-то, смекалистее и тому подобное. Потому что именно они придумали колесо. Сейчас это колесо модернизировали в «Пентиум» какой-то, да, уже? Но именно они дали эстафету мысли. Всегда труднее придумать начальный продукт, чем конечный.

В. Емельянов

— Чего развивать.

А. Митрофанова

—  Это правда. Это правда.

Протоиерей И. Фомин

— Человек, потерявший Бога, ставит себе в душу идола. Какого Бога он себе ставит в душу? Мощного. «Он же должен быть сильный — он должен меня защищать».

В. Емельянов

— Красивого, наверное?

Протоиерей И. Фомин

— Красивого, да. Любого. Вот те вещи, которые, в общем-то, нам как бы свойственны. Менялы эти какого Бога себе придумали? Деньги. «Где твое сокровище, там и сердце твое». «Деньги защитят меня от всего. От болезней защитят? Защитят. Он нападений защитят? Защитят. От голода защитят? Защитят». Вот они, замечательные деньги. Но это подмена, и это является ложью. Вот я считаю, что Господь борется и выбивает из человека именно вот этого бога, этого идола. Идола, которому человек начинает поклоняться.

А. Митрофанова

—  То есть в этом смысле речь идет — вот Вы стали говорить о сокрушении идолов и прочем — имеется в виду именно это, да?

Протоиерей И. Фомин

— Да.

А. Митрофанова

—  В евангельском эпизоде, где Христос берет в руки хлыст и изгоняет торгующих из храма, речь идет о том, что Он пытается их пробудить к тому, чтобы они в себе сокрушили идола денег? «Не можете служить двум богам», да?

Протоиерей И. Фомин

— Когда Христос приходит в этот храм? Незадолго до своей смерти.

А. Митрофанова

—  Да.

Протоиерей И. Фомин

— Это последняя...

А. Митрофанова

—  ...неделя, да.

Протоиерей И. Фомин

— Последняя, да, неделя...

А. Митрофанова

—  Это Великий понедельник, событие...

Протоиерей И. Фомин

— Да, последние дни, в общем-то, перед смертью. То есть слава о Христе — она уже очень велика. Народ его ждет, ищут, смотрят, где Он, что Он...

А. Митрофанова

—  Ну, только что вошел в Иерусалим на ослике, и народ ликовал и стлал Ему под ноги свою одежду.

Протоиерей И. Фомин

— Когда ты упакован(?) своим Богом, что с тобой происходит? Ты засыпаешь, тебя надо встряхнуть.

А. Митрофанова

—  В каком смысле «упакован»?

Протоиерей И. Фомин

— Когда вот у тебя все хорошо становится. Тогда, когда рядом с тобой твой бог, твой идол — он тебя охраняет, он тебя бережет, он предсказуем. Он, скажем так, «карманный», да? Карманный идол, карманный бог... Ну, то, что говорят: «У меня Бог в душе». Это тоже идол, это к Богу не имеет никакого отношения. Он тебя успокаивает. Ну, возьмем более конкретно — деньги, да? Деньги — это же что такое? Все говорят: «это свобода», «это спокойствие», «это еще что-то такое», ну, и так далее.

В. Емельянов

— Да, я вот совсем не согласен, что деньги — это спокойствие.

А. Митрофанова

—  Беспокойствие. Чем их больше, тем больше беспокойства! (Смеется.)

В. Емельянов

— Нет, в первую очередь, а) где хранить? б) как приумножить? в) как бы не украли!

Протоиерей И. Фомин

— (Смеется.) Как не потерять этого бога, этого идола, да?

В. Емельянов

— Да-да-да.

Протоиерей И. Фомин

— «Бога с маленькой буквы», будем так говорить.

В. Емельянов

— Ну, конечно.

Протоиерей И. Фомин

— Ну, все равно, вот почему-то человек стремится именно к тому, чтобы завладеть именно этим богом, именно его приобрести в своей жизни. И человек начинает засыпать. «Если у меня это есть, я спокоен. Если у меня это есть, я не совершаю никаких поступков, чтобы что-то приобрести в своей жизни».

А. Митрофанова

—  То есть «я со своим богом уже обо всем договорился», да?

В. Емельянов

— «Он у меня карманный».

Протоиерей И. Фомин

— «Он у меня карманный». Вот это самое важное.

В. Емельянов

— Потрясающая формулировка — «карманный бог», мне очень понравилась.

Протоиерей И. Фомин

— Да-да, «бог в душе» — это тоже карманный бог. Ведь «бог в душе» — он любит пьяниц. Вот очень часто он говорит: «Мне Церковь не нужна, у меня бог в душе. Вот мне достаточно. Бог в душе любит пьяниц, потому что я сам пьяница. Бог в душе любит лжецов, потому что я сам лжец. Бог в душе обязательно спасет всех гордецов, потому что я сам гордец. И убийц он тоже простит — я сам убийца. Но бог в душе никогда не простит и не введет в Царствие Небесное тещу. Я никогда не буду тещей».

В. Емельянов

— Ха-ха-ха!

А. Митрофанова

—  Протоиерей Игорь Фомин, настоятель храма Святого благоверного князя Александра Невского при МГИМО сегодня в эфире программы «Светлый вечер» на «Радио «Вера». И мы уже говорим о сокрушении идолов в себе.

Протоиерей И. Фомин

— Да. Вот именно, я думаю, об этом мы должны думать, когда мы читаем евангельское повествование об изгнании торгующих из храма. Господь будит человека, Он его «трясет». Давайте вспомним себя: когда Бог был очень близок ко мне? Вот каждый радиослушатель пусть задаст вопрос: когда Он был очень близок? Когда мне было тяжело, когда у меня чего-то там не получалось, когда мне чего-то очень хотелось, когда я куда-то стремился, и мы, что называется, разбиваем лоб — пусть даже в фигуральном смысле этого слова. Вот тогда Бог очень близок. И тогда с этим человеком можно говорить. Апостол... точнее, не апостол, а тогда еще Савва, был очень близок к Богу, когда гнал христиан, когда даже их сажал в темницы, мало того — когда убивал. Когда он даже одобрял убийство своего родственника архидиакона Стефана. Это был его родственник, они вместе учились у Гамалиила. Но он был очень близок к Богу. Он был живым, он был активным человеком.

А. Митрофанова

—  Все, что он делал, он делал искренне.

Протоиерей И. Фомин

— Вот в чем!

А. Митрофанова

—  Он был в этом убежден.

Протоиерей И. Фомин

— Вот в чем здесь проблема! Вот отсутствие вот этой искренности. Поэтому, если возвращаться к образу евангельскому, то я думаю, что человек, который выстраивает в своей жизни идола... Во-первых, кто такой идол, да? «Это моя надежда. Я на него надеюсь. Он мне поможет. Там, я не знаю, какой-нибудь божок, и тому подобное. В моей душе он мне сохранит, да? Или вот если я одену крестик, то я буду от всего защищен. Вот чего бы я ни делал — даже вот, напившись, упаду в лицо салат — и не захлебнусь эти! Нет, захлебнешься, если даже у тебя будет крестик на тебе надет. Потому что ты уже предал ношение креста.

В. Емельянов

— А почему говорят: «Бог пьяниц любит»? Потому что я себя, пьяницу, люблю? Вот я пьяница — я люблю себя.

А. Митрофанова

—  То есть «мой карманный бог любит меня пьяницей».

В. Емельянов

— Есть же русская поговорка: «Бог пьяных любит».

Протоиерей И. Фомин

— Да-да-да. Но это немножечко, я думаю, отвлеченно. Это касается, действительно, любви Божией к человеку...

А. Митрофанова

—  А-а, в этом смысле? Да...

Протоиерей И. Фомин

— Самые проблематичные дети в семьи — им оказывается самое большое внимание от родителей. И, я думаю, родители до последнего пытаются тянуть этих детей, чтобы из них хоть что-то получилось, чтобы они хоть как-то, в общем-то, жили.

В. Емельянов

— Так и Бог тянет пьяниц?

Протоиерей И. Фомин

— Я считаю, да. Мало того, что Он тянет пьяниц, — Он и всех, в общем-то, абсолютно тянет...

В. Емельянов

— Ну, это конечно, да.

А. Митрофанова

—  Он всех абсолютно... Да...

В. Емельянов

— По любви Своей. Но эти, вот эти, мне кажется, они самые проблематичные дети Божьи. Потому что... У нас совершенно другая, конечно, тема передачи, и мы сейчас...

Протоиерей И. Фомин

— Нет-нет-нет...

В. Емельянов

— Мне почему так кажется? Потому что речь ведь идет не о просто пьяницах, чревоугодниках и так далее, вот он просто, там, разгульный, а именно о пьяницах — ну, я бы так сказал — пьяницах сосредоточенных. То есть человек пьет по какой-то сугубой причине, которая его мучает, терзает, мнет его, рвет на части. Не потому, что он просто — «а, нормально, стакан!» — раз, время прошло — стакан два. То есть у него какой-то крючок в нем есть, который его внутренне как-то раздирает. Это я для себя так вот как бы — ну, какие-то...

А. Митрофанова

—  Вы знаете...

Протоиерей И. Фомин

— Ну, мне кажется, что человек пьет только по одной причине.

В. Емельянов

— По какой?

Протоиерей И. Фомин

— Он слаб. Расслабленность. Нежелание упираться.

А. Митрофанова

—  Да. Вы знаете, мне кажется, что очень часто бывает, что человек начинает идентичность... Даже вот верующие люди ведь пьют. И мы знаем примеры глубоко верующих людей, которые умерли от того, что... именно от алкоголя. Я просто видела это. Это мучительное осознание идеала и своего несоответствия этому идеалу и неимение никакой возможности к этому приблизиться, что-то с собой сделать, вот сподвигнуть себя.

В. Емельянов

— Ну вот Алла хорошо говорит, да.

А. Митрофанова

—  То есть это вот та слабость, о которой отец Игорь говорил. Но это... На самом деле, это было... Это так грустно. И можно только пожалеть...

Протоиерей И. Фомин

— Вы, наверное, забыли еще одно качество здесь упомянуть — что не только, в общем-то, видение идеала и невозможность к нему приблизиться (это, скорее всего, смирение), но Вы забыли еще добавить сюда самолюбие. Вот. «Ах, я не такой!»

В. Емельянов

— «Ну, и ладно! И буду!»

Протоиерей И. Фомин

— Да. «Ах, я не такой! Я никогда этого не достигну» и тому подобное.

А. Митрофанова

—  Давайте вернемся сейчас...

В. Емельянов

— Согласен.

А. Митрофанова

—  Да, я тоже согласна, да. К теме основной...

Протоиерей И. Фомин

— И еще один момент. Вот мне было сказано, что пьянство не имеет отношения к нашей теме. Имеет! Это тоже идол. Это тоже идол...

В. Емельянов

— Хотя да, да.

Протоиерей И. Фомин

— Это та же самая страсть. Это то же самое, что мы должны, в общем-то, в себе сокрушить.

А. Митрофанова

—  А когда мы говорим про идолов, мы говорим и про страсти тоже?

Протоиерей И. Фомин

— Ну, естественно.

А. Митрофанова

—  Так, хорошо...

В. Емельянов

— А если?.. Да, извини.

А. Митрофанова

—  Я просто... Я к тому, что... Вот, смотрите: этот евангельский эпизод про изгнание торгующих из храма очень часто понимают совершенно иначе — как то, что это руководство к действию. Когда тебе, там, что-то не нравится — кто-то, допустим, какие-то действия неправильно предпринимает, бери в руки хлыст и иди исправляй!

В. Емельянов

— «Ну так же Христос делал!»

А. Митрофанова

—  Да, понимаете?

В. Емельянов

— «Значит, я тоже так могу?»

А. Митрофанова

—  Да. И это уже совсем не про идолов в себе — это уже про что-то совсем другое, про «добро с кулаками». Есть же такое выражение.

Протоиерей И. Фомин

— Да, нам все время говорят, что «Вы проповедуете «подставь правую щеку, левую, затылок и нос — чтобы Вас били»...

В. Емельянов

— Куда попадет. (Смеется.) Если парный орган.

Протоиерей И. Фомин

— Да, куда попадет. И вот подставляйте и подставляйте. А когда мы отвечаем на какое-то зло тем же самым, адекватным способом, говорят: «Ну, разве это христианство? Разве это, в общем-то, православие?» Я думаю, что можно брать вот веревку или хлыст, который... Можно, наверное, брать какие-то другие предметы в руки и этим изгонять то, что тебе не нравится.

А. Митрофанова

—  Из храма?

Протоиерей И. Фомин

— В другом человеке, из храма. Ну, здесь же все-таки мы не про храм, скорее всего, говорим, а про другого человека, но при одном условии: если ты этого человека любишь. Если ты преследуешь пользу для этого человека.

А. Митрофанова

—  Очень важное замечание.

Протоиерей И. Фомин

— Да, очень важно звучит. Потому что Христос — это был не конкурент в месте торговли. Он  не освобождал себе площадку, чтобы завтра завезти своих «крышуемых» апостолов и тому подобное, чтобы они там начали торговать, или, там, посадить Марию Магдалину, чтобы она там свечки раздавала или продавала, и тому подобное, нет. Он выступает с другой позиции — Он выступает с позиции Отца. Дети не понимают, что творят. Дети не понимают, что делают. И Он пытается со стороны любви объяснить им на том языке, на котором они могут понять, потому что Он Отец... Все родители, которые нас сейчас слушают, знают, что дети понимают определенный язык, да? Кто-то понимает язык наказания, что... Знаете, у меня вот бабушка очень интересно рассказывала... Они жили в Подмосковье, отец был кулаком, вот мой прадед. Естественно, его раскулачили; естественно, он и сидел. Мне очень понравилось наказание. Была большая семья — кулаки. Это люди, которые работали, и хорошо работали. А наказание у отца было следующее: вот если ребенок провинится... Нет таких детей, которые не провинятся перед лицом, там, отца.

В. Емельянов

— Ну конечно.

Протоиерей И. Фомин

— Перед лицом матери могут не провиниться, а перед лицом отца не могут не провиниться.

А. Митрофанова

—  (Смеется.)

Протоиерей И. Фомин

— А наказание было следующее: не брали на полевые работы.

В. Емельянов

— Казалось бы, да?

А. Митрофанова

—  Парадокс какой! (Смеется.) Так?

Протоиерей И. Фомин

— Парадокс. И вот я помню, как бабушка рассказывала, что вот... «Вот все уходят, — говорит, — приходят еле-еле живые, а ты дома. А ты можешь делать все, что угодно, — в куколки играть, еще что-то. Тебя не озадачили помыть посуду, там, подмести двор, вынести, там, навоз. Все, ты сиди дома и ничего не делай. Вот, вот сиди. И, говорит, не было, — говорит, — у нас ни одного ребенка, который бы, когда приходят потом с этих работ, не бросался бы к отцу в ноги: «Папочка, прости! Не наказывай!» Не били, не секли, ничего не делали — просто не брали...

В. Емельянов

— На работу в поле.

Протоиерей И. Фомин

— Да.

А. Митрофанова

—  Доступный язык!

В. Емельянов

— Да, и здесь есть глубинный смысл. Потому что когда ты видишь, что приходят люди, которые не то что потом обливаются — они еле ноги волочат с этой косьбы, или что они в поле делают...

А. Митрофанова

—  ...чувствуешь себя тунеядцем.

В. Емельянов

— ...и ты не знаешь, куда себя деть.

Протоиерей И. Фомин

— Это одна форма наказания ребенка. Есть другая.

В. Емельянов

— Какая же?

Протоиерей И. Фомин

— Горох.

В. Емельянов

— Ой, ну это жесть.

Протоиерей И. Фомин

— Ремень.

А. Митрофанова

—  Пробовал, да?

В. Емельянов

— Нет, но я могу себе представить.

Протоиерей И. Фомин

— Каждый понимает так, как он был воспитан. Вот я вот так осознаю вот этот момент. То есть так, как человек может услышать. Мы помним замечательный рассказ «Очарованный странник», когда приходят миссионеры и пытаются донести весть о Христе тем калмыкам, где, в общем-то, сидел наш герой.

А. Митрофанова

—  Герой, да.

Протоиерей И. Фомин

— И вот они слушают, а потом с них сдирают коже. Или какое-то событие — вот помните это, да? А он говорит: «Да не так надо было поступить. Их сначала надо было запугать, а потом рассказать о Христе». Вот помните вот эти замечательные?..

А. Митрофанова

—  Да.
Протоиерей И. Фомин

— То есть Христос общается с каждым человеком на том языке, на котором он может понять. Мы говорим о торгующих в храме, но за этими торгующими в храме стоит абсолютно любой человек. Стоим мы со своими болезнями, стоим мы со своими, скажем так, какими-то положительными впечатлениями в этой жизни. Стоим мы за этими торгующими в храме со своими и радостями, и горестями. То есть Господь в этом общается с нами.

В. Емельянов

— Мы напоминаем, что Вы слушаете программу «Светлый вечер» на «Радио «Вера». В студии Владимир Емельянов и Алла Митрофанова. Мы сегодня беседуем с протоиереем Игорем Фоминым, настоятелем храма Святого благоверного князя Александра Невского при МГИМО. Мы вернемся к Вам ровно через минуту.

А. Митрофанова

—  Еще раз добрый вечер, дорогие слушатели! Владимир Емельянов, я — Алла Митрофанова. Это программа «Светлый вечер» на «Радио «Вера». У нас в гостях протоиерей Игорь Фомин, настоятель храма Святого благоверного князя Александра Невского при МГИМО. Мы говорим сейчас о сокрушении идолов, о «добре с кулаками», на разные другие очень интересные темы и о формах наказания непослушных детей. Как вот отец Игорь очень метко заметил, «нужно, чтобы язык был доступен ребенку, чтобы он понимал, за что его наказывают, каким образом — тогда это будет эффективно. А так, если нет... И обязательно чтобы наказывающий ребенка, сокрушающий в ком-то его идолов, делал это по любви, с любовью в сердце.

Протоиерей И. Фомин

— Обязательно. Он должен любить ребенка, но он не должен ненавидеть ребенка за то, что он сделал. Потому что вот это — одна из ключевых ошибок родительского воспитания.

В. Емельянов

— Это тоже, кстати... Ой, хотел сказать «друзья», батюшка, простите... Это, Алла, тоже тема отдельного разговора — о наказании детей.

А. Митрофанова

—  Я согласна, да. Надо будет, отец Игорь, Вас отдельно позвать. У Вас опыт богатый, у Вас четверо... (Смеется.)

В. Емельянов

— А теперь давайте попробуем разобраться, в чем разница, скажем, между идолом и кумиром. Я думаю, это мы уже... Немножко у нас ребенок подрастает, вот ему уже лет тринадцать... двенадцать-пятнадцать, скажем так. Вот он уже начинает слушать какие-то там музыкальные коллективы. Вот у него уже появляются любимые артисты — но об этом чуть дальше мы поговорим. Потому что во взрослой жизни тоже мы вот иногда смотрим: «О, ой, о! Потрясающий актер, фантастический! Как же...» Но да, пока он — подросток. И вот у него на стене висят плакаты — группа такая-то или исполнитель такой-то. Можно сказать, что он поклоняется кумиру?

Протоиерей И. Фомин

— Да, но здесь я хотел бы примкнуть к Вашей когорте ведущих, и чтобы в студии у нас было три ведущих. Потому что, ну, действительно, давайте с Вами разберемся, что такое идолы и чем они отличаются от кумиров.

В. Емельянов

— Я просто сказал слово «друзья» и понимаю, что оно в данном контексте не совсем уместно. Мы с Аллой — да.

Протоиерей И. Фомин

— Нет, почему? Я вот поэтому и хочу примкнуть. Вот давайте разберемся, действительно. Я думаю, если мы сейчас выскажем какие-то мнения, мы придем к какому-то, наверное, консенсусу небольшому, да? Чем, мне кажется, отличается идол от кумира? Ну, идол — мы поняли — это тот бог, на которого я уповаю, на котором я пытаюсь построить свою философию, жизненную позицию и тому подобное.

В. Емельянов

— «Мой карманный бог».

Протоиерей И. Фомин

— Да, «мой карманный бог». Бог-то все равно я. Ну, вот у меня есть то, на кого я могу...

В. Емельянов

— Да. «Маленький я. У себя».

Протоиерей И. Фомин

— Да, на кого я могу спихнуть проблемы, не решаемые мной, которые я не могу, в общем-то, решить. Кумир — мне кажется, это тот, на кого я хочу быть похожим, правильно?

А. Митрофанова

—  Да, я согласна с таким разделением понятий, да. Кумир — это именно тот, за кем хочется расти, к чему хочется стремиться и так далее. Но это не упование на какого-то абстрактного голливудского артиста, что он мне чем-то в жизни поможет. Не поможет.

Протоиерей И. Фомин

— Да, кумир может быть человеком, правильно? Или кумиром может быть, я не знаю, какой-нибудь замок или?..

В. Емельянов

— Вряд ли. Вряд ли.

А. Митрофанова

—  Нет-нет-нет.

Протоиерей И. Фомин

— Не может. Значит, кумир — это только человек. Это только тот, на кого я хочу быть похожим. Значит, я буду прикладывать усилия в музыке или, наоборот, в науке (ну, в зависимости от того, какой у него кумир), чтобы быть на него похожим. Мне очень интересно рассказывали преподаватели консерватории, что поступают в консерваторию волнами. «Вот сейчас, — говорят, — одно время Алла Борисовна Пугачева была очень так популярна на телевидении...»

А. Митрофанова

—  В 80-е годы, да.

Протоиерей И. Фомин

— Да, в 80-е. И в консерваторию поступали именно «Аллы Борисовны»...

В. Емельянов

— Прическа?..

Протоиерей И. Фомин

— С голосом. С манерой пения.

А. Митрофанова

—  А-а, вот так?

В. Емельянов

— А-а! Я-то думал, как раз прическа, макияж и все остальное.

Протоиерей И. Фомин

— Да-да-да. Я думаю, это уже было...

В. Емельянов

— Внешнее какое-то?

Протоиерей И. Фомин

— ...более детское такое восприятие. Прическа, да. И вот, говорит, волнами: сегодня Пугачева, завтра Леонтьев, послезавтра еще кто-то там... И вот, говорит...

А. Митрофанова

—  А сейчас кто, кстати?

Протоиерей И. Фомин

— Ну, вот сейчас не знаю. Я просто вот такую тенденцию... (Смеется.)

В. Емельянов

— А их теперь...

А. Митрофанова

—  Их теперь так много!

В. Емельянов

— Да, да. Я хотел другое слово сказать, но... Да...

Протоиерей И. Фомин

— Ну, мне кажется, они все равно все одинаково поют. (Смеется.)

В. Емельянов

— Совершенно с Вами согласен.

А. Митрофанова

—  Ну... А я нет, не согласна. Нет, нет, нет.

В. Емельянов

— Ну, если среди — опять же, не хочу это слово говорить, скажу слово «болото» — вот если среди этого болота хоть три-четыре «кулика» как-то там вот что-то тянутся...

А. Митрофанова

—  А зачем обязательно про болото говорить? Вот смотрите — есть же прекрасная, там... Есть же оперная сцена, есть прекрасные тенора...

В. Емельянов

— Ну, а я имел в виду поп-культуру.

А. Митрофанова

—  А-а. Ну, в общем, отчасти опера — это тоже поп-культура. Туда же приходит огромное количество людей. Но...

Протоиерей И. Фомин

— Кстати, я ни разу не видел там, чтобы был кумиром какой-нибудь оперный певец.

А. Митрофанова

—  Хосе Каррерас.

Протоиерей И. Фомин

— Ну, я не видел, чтобы он где-то висел... Хотя...

А. Митрофанова

—  Пласидо Доминго. Вот это точно кумир.

Протоиерей И. Фомин

— Может быть...

В. Емельянов

— Алла, ты знаешь, я вот, скорее, с отцом Игорем соглашусь, нежели с тобой, потому что все-таки «сотвори себе кумира» более применимо именно к массовой культуре. Потому что... Я не хочу сказать, что опера — это элитарное искусство. Никакое она не элитарное искусство...

А. Митрофанова

—  Нет, она совершенно обычное, да. Прекрасное.

В. Емельянов

— Вот да. И тоже оно, и (нрзб.). Но все-таки речь идет о вот этом... Господи, помилуй... Вот об этом пережеванном, которое пережевывается изо дня  в день по телевизору и так далее.

А. Митрофанова

—  Да-да-да. Хорошо. Я не думаю, что это сейчас основной предмет нашего разговора. Но да, замечание понятно, да.

Протоиерей И. Фомин

— Мы должны понять различие между кумиром и идолом. То есть идолом может быть абсолютно все, что угодно, а кумиром может быть только человек. Значит, кумир — это не то, на кого я надеюсь, а то, кем я хочу быть. Хорошо это или плохо? Я считаю, что это отчасти плохо. Отчасти и хорошо, потому что подвигает человека на какое-то действие.

А. Митрофанова

—  Ну смотрите, кумиры очень часто возникают именно в подростковом возрасте, и это из-за того, что подросток — ему очень важно с кем-то себя соотносить. Он начинает себя осознавать, ему очень важна верхняя планка — за кем он растет и так далее. А потом, когда он уже становится сформировавшимся человеком, ну, как-то кумиры отпадают, мне кажется.

В. Емельянов

— И в связи с этим вопрос: а почему он растет за этим человеком, а, скажем, не за своими родителями?

А. Митрофанова

—  Он может и за родителями расти. Совершенно спокойно.

Протоиерей И. Фомин

— Вот я об этом тоже, кстати. Нет, он не может расти за родителями, потому что в подростковом возрасте у ребенка возникает антагонизм. Он обязательно должен себя заявить как личность. Это на подсознательном уровне. Мы же знаем прекрасный рассказ, что... не рассказ, а вот градацию возраста, что в пять лет родители все знают и все умеют; в десять лет они не все знают, но еще пока что все умеют; в пятнадцать лет — ничего не знают и ничего не умеют; в двадцать лет они продолжают ничего не знать и ничего не уметь; в двадцать пять они кое-что умеют, но не все еще знают, родители, а в тридцать лет, оказывается, родители все знают и все умеют.

А. Митрофанова

—  А, это потому, что они очень помогают с внуками, да? (Смеется.)

В. Емельянов

— Это шкала роста человеческой личности.

Протоиерей И. Фомин

— Да, да, совершенно правильно. И кумиры — это, в основном, переходный возраст. Переходный возраст может быть абсолютно разный. В основном, он начинается где-нибудь там... сейчас очень рано, потому что сейчас физическое взросление очень уменьшилось. Там в двенадцать-тринадцать уже появляются кумиры, начинается переходный возраст. А заканчивается переходный возраст, ну, в основном, наверное, где-то к двадцати пяти годам. Я вот...

В. Емельянов

— Вот так поздно, да?

А. Митрофанова

—  Растянуты рамки.

Протоиерей И. Фомин

— Так рано.

В. Емельянов

— В двадцать пять лет заканчивается этот возраст?

Протоиерей И. Фомин

— Есть несколько признаков переходного возраста, который может продолжиться и до пятидесяти, до шестидесяти лет.

В. Емельянов

— Ну, да.

Протоиерей И. Фомин

— И вот этот переходный возраст, когда ты чего-то доказываешь себе и окружающим, и тому подобное, признаки переходного возраста, — они сейчас очень сильно так подвинулись. Но это тоже тема отдельного разговора.

В. Емельянов

— И еще я тогда нашим слушателям напомню, что, кстати, эта вот тема — она звучит лейтмотивом в прошломесячном выпуске журнала «Фома». Посмотрите, там как раз про взрослых детей очень хорошо написано — несколько статей. И действительно, читаешь — и есть о чем подумать. Это к тому, что подростковый возраст может закончиться и в тридцать, и в сорок, и в пятьдесят лет.

Протоиерей И. Фомин

— Да.

В. Емельянов

— Если живы родители.

Протоиерей И. Фомин

— Да. Ну вот по поводу кумиров и идолов. Надо ли бороться с кумирами и можно ли не бороться с идолами?

В. Емельянов

— Так?

Протоиерей И. Фомин

— Я вот думаю, что все-таки с кумирами бороться сильно не надо, хотя ребенок должен понимать, что такое хорошо, что такое плохо. Но приходить, срывать плакаты или хватать за волосы, тащить в ванную и насильственно мыть лицо ребенка, который разукрасил под любимого своего певца, мне кажется...

А. Митрофанова

—  Или, допустим, волосы выкрасил в зеленый цвет...

Протоиерей И. Фомин

— Да, да, волосы выкрасил в зеленый цвет...

А. Митрофанова

—  Ничего, да?

Протоиерей И. Фомин

— ...а у мамы покрашены они перьями...

В. Емельянов

— Хе-хе-хе! Какая разница? По сути, никакой.

Протоиерей И. Фомин

— Да, да. У ребенка десять сережек в ухе и одна в носу, а у мамы — одна.

В. Емельянов

— И даже не говорить ему по этому поводу ничего?

Протоиерей И. Фомин

— Нет, я считаю, что с ребенком надо обязательно обо всем говорить, но в мирном характере, и не оскорблять его кумиров.

А. Митрофанова

—  С позиции любви.

Протоиерей И. Фомин

— Ни в коем случае не говорить: «Знаешь, я там видел твоего дурака, на стене висящего, — о-о-о, у него такая отвратительная жизнь!» И ребенок скажет: «Йес! Значит, я не такой, как эти... Как эта плесень!»...

В. Емельянов

— Хе-хе-хе!

А. Митрофанова

—  Это как — помните? — «Вам нравятся эти сапоги?» Помните, в «Служебном романе»: «Вам нравятся эти сапоги?» — «Нет». — «Значит, хорошие сапоги, надо брать». (Смеется.)

Протоиерей И. Фомин

— Да. Вот, значит, с кумиром, я считаю, что вот так  вот бороться сильно нельзя.

В. Емельянов

— То есть «плесень» (имеются в виду родители) должны быть снисходительны?

Протоиерей И. Фомин

— Они должны уметь «сдавать Москву», чтобы выигрывать сражение.

В. Емельянов

— Вот в чем вопрос!

Протоиерей И. Фомин

— Где-то надо «сдать Москву». А вот с идолами бороться надо.

А. Митрофанова

—  Но идолы, мне кажется, в более позднем возрасте как раз появляются.

Протоиерей И. Фомин

— Идолов, во-первых, надо в себе победить. Потому что идолом может быть будущая профессия моего ребенка.

А. Митрофанова

—  Например! Вариант!

В. Емельянов

— Давайте прямо, может быть, ну, не то, что прямо списком... Значит, так, список идолов... Ну, вот прямо попытаемся их сформулировать, чтобы и у нас, и у наших слушателей это отложилось в голове. Начали мы с пьянства — это, конечно, тоже идол.

Протоиерей И. Фомин

— Да, то есть страсть. Любые мы возьмем сюда страсти, наверное, да? Можем. Там, пьянство...

В. Емельянов

— Наркомания и все, что угодно.

Протоиерей И. Фомин

— Да, абсолютно. Это может быть, в общем, таким идолом — когда человек, как вот Вы замечательно сказали, «ныряет» и там находит себе какое-то там успокоение.

В. Емельянов

— Деньги.

Протоиерей И. Фомин

— Деньги. Это, мне кажется, один из самых главных объектов идола для человека — деньги. Власть.

В. Емельянов

— О-о, это да.

Протоиерей И. Фомин

— Власть, когда человек, в общем-то, работая локтями, пробивает себе дорогу к тому заветному креслу, в котором он потом будет жить. Очень интересно — тоже зашел к одному знакомому чиновнику, а это было накануне какого-то праздника гражданского, и угол прямо был заставлен весь пакетами. Вот разные-разные пакеты. Я говорю: «О-о, Вас поздравляют». Говорю: «И я Вас поздравляю». Он говорит: «Не-не-не, это не меня!» Так встал с кресла и говорит: «Это его поздравляют» — и указал на кресло.

В. Емельянов

— Прекрасно! (Смеется.)

Протоиерей И. Фомин

— Да! Говорит: «Это его поздравляют». Действительно, если через какое-то время он уйдет, столько поздравлений он не получит, в общем-то.

В. Емельянов

— Ну, во-первых, это делает ему честь — он неглупый человек, раз, и с большим чувством юмора.

Протоиерей И. Фомин

— Да. И кресло, в данном случае, не является идолом.

В. Емельянов

— Да.

Протоиерей И. Фомин

— Ну, то есть место не является идолом для человека. То есть то, что мы говорим — «власть», «деньги», это не значит, что если ты имеешь деньги, это для тебя идол. Если ты занимаешь какое-то место, это не значит, что ты опять поклоняешься какому-то идолу. Мы говорим, что это может быть. Идолом может быть абсолютно все. Вот я...

А. Митрофанова

—  Вы знаете, да, я просто о чем еще хотела бы спросить в связи с плакатами и образцами для подражания? Если, к примеру, подросток очень хочет быть похожим на какого-то, скажем, достойного человека — состоявшегося, взрослого, известного, прославившегося голосом или актерской игрой, и так далее, это одна история. Но почему-то если человек хочет быть похожим на того или иного святого, и у него не плакаты висят соответствующие в комнате, а висят изображения этого святого — там, иконы и так далее, то это другая история? В чем принципиальная разница? Ведь и там, и там это, получается, фактически — если формально к этому вопросу подходить...

Протоиерей И. Фомин

— Да. Кумир.

А. Митрофанова

—  ...кумир. Отец Игорь, в чем разница?

Протоиерей И. Фомин

— Поэтому мы и говорим, что бороться с кумирами родителям не надо. Я видел, как борются в кумирами, выбрасывая иконы у детей, и как выбрасывают плакаты. С кумирами бороться не надо — об этих кумирах надо говорить. Что мы можем сказать о кумирах — допустим, Серафиме Саровском? Только то, что он достоин подражания, правильно? Что мы можем сказать о каком-нибудь музыканте? Как он свое творческое начало, которое есть и у него, и у Серафима Саровского, использовал в этой жизни.

А. Митрофанова

—  Он может быть вполне достойным человеком, который, зарабатывая большие деньги на своих концертах, потом тратит их на благотворительность.

Протоиерей И. Фомин

— Естественно. Ну, вот, допустим, возьмем одного из самых больших кумиров по сей день — Льва Николаевича Толстого. Человек, который является, ну, наверное, образцом литературного, да?.. вершиной литературного творчества, стиля, письма. Ну, я думаю, Вы лучше меня об этом сможете сказать — то, что Вы говорите студентам.

А. Митрофанова

—  Да. В том, что Толстой молодец, никто не сомневается.

Протоиерей И. Фомин

— Никто не сомневается. Почему он не смог принести покаяние, желая его совершить? Уже я в роли ведущего.

А. Митрофанова

—  Вы у меня спрашиваете, почему Толстой не сумел принести покаяние?

Протоиерей И. Фомин

— Да, да. И желая, именно желая его принести.

А. Митрофанова

—  Ну, на самом деле, ведь об этом очень много есть в литературе... разные точки зрения.

Протоиерей И. Фомин

— Вы сформулируйте то, как Вы это понимаете.

А. Митрофанова

—  Его окружение понимало его учение таким образом, что считало лишним для него доступ к нему православного священника в тот момент, когда, может быть, Льву Николаевичу Толстому действительно этого очень хотелось. Но что там на самом деле было у него в душе, мы не знаем, как не знаем и того, что... Отец Игорь, Вы как-то говорили, что ребенка во сне ангелы могут причастить. Понимаете, человек на смертном одре, не имея возможности покаяться, но имея очень глубокое к этому внутреннее желание (мы же не знаем, как он там с Богом разбирается в этот момент... как Бог с ним разбирается в этот момент), там все могло случиться без какого-то формального такого аспекта.

Протоиерей И. Фомин

— Вы знаете, я думаю, что все-таки Бог круче, чем окружение Льва Толстого было.

А. Митрофанова

—  Безусловно!

В. Емельянов

— Осмелюсь предположить, что Бог круче, чем Лев Толстой!

Протоиерей И. Фомин

— Да, чем Лев Толстой! (Смеется.)

А. Митрофанова

—  И чем все остальные великие, да, вместе взятые! (Смеется.)

Протоиерей И. Фомин

— Если бы Господу надо было бы, Он бы, наверное, привел бы все-таки Льва Толстого к покаянию в назидание, скажем, там, другим потомкам. Мы же святых не всех проставляем, которые попали в Царствие Небесное. Может быть, и Лев Николаевич Толстой уже там почивает, но нам прославленные святые, те, которые являются примером жизни здесь, на земле. Последователи Льва Николаевича Толстого были введены в глубокое заблуждение в религиозном плане. Как и многие, Лев Николаевич очень внимательно читал Священное Писание с карандашом в руке. Я это приветствую. Но очень важно, где пользоваться карандашом — под строчками или в строчках.

А. Митрофанова

—  Ну, да — он там вымарал практически все, что касалось богочеловеческой природы Христа, да.

Протоиерей И. Фомин

— Подчеркиваешь текст Евангелия или вычеркиваешь текст Евангелия. Если ты вычеркиваешь текст Евангелия, ты создаешь новую свою, в общем-то, какую-то религию.

А. Митрофанова

—  Но так и было. Так и было, в общем, да.

Протоиерей И. Фомин

— И появляются последователи, появляются люди, которые, скажем так, заблудились в этом мире. И то наследство, которое оставил после себя Лев Николаевич Толстой, не видя произведений, скажем так, литературы, а видя именно духовное наследие, не позволили ему войти вот именно в такое общение с Церковью. Не позволили. Мы сейчас не будем...

А. Митрофанова

—  Кстати, это не значит, что он не вошел в общение с Богом.

Протоиерей И. Фомин

— А я же Вам только что сказал, что, может быть, он уже в Царствии Небесном. Поэтому и... Я надеюсь, что это так оно и будет. Потому что «в очереди в Царствие Небесном я ощущаю себя последним, но имею надежду на спасение».

А. Митрофанова

—  Протоиерей Игорь Фомин, настоятель храма Святого благоверного князя Александра Невского при МГИМО сегодня у нас в эфире программы «Светлый вечер» на «Радио «Вера». И мы продолжаем в этой студии разговор о кумирах...

В. Емельянов

— ...об идолах...

А. Митрофанова

—  ...да, и о сокрушении того и другого.

Протоиерей И. Фомин

— Да, ну вот по поводу сокрушения кумиров мы заговорили, да? Вот почему...

А. Митрофанова

—  ...их не нужно сокрушать.

Протоиерей И. Фомин

— Да, их не нужно сокрушать. Я думаю, мы об этом поговорили. Являются ли кумирами святые, да? Вот мы заговорили: если они являются кумирами, наверное, это хорошо.

А. Митрофанова

—  Ну, а где критерий? Понимаете, вот для одного человека это хорошо, а  для другого хорошо, что у него кумир, допустим, какой-нибудь достойный человек, который не прославлен как святой, но при этом сделал, там... Допустим, Столыпин у кого-то кумир. У кого-то кумир, там, я не знаю...

Протоиерей И. Фомин

— ...Ленин.

А. Митрофанова

—  Ну, да, например, тоже, да? Но здесь где критерий, понимаете? Почему мы говорим, что вот этот кумир — хорошо, а вот этот кумир — это плохо?

Протоиерей И. Фомин

— Критерий — в твоем жизненном итоге, в общем-то. в твоей жизни. Мы подражаем тем и становимся подобными тому, в общем-то, кого мы, наверное, видим перед собой.

В. Емельянов

— А правильно ли вообще подражать? Или правильно быть самим собой?

Протоиерей И. Фомин

— Нам некуда деваться. Мы воспитываемся родителями, правильно? Мы говорим на том языке, на котором говорят родители. Если родители говорят на китайском языке, мы будем обязательно говорить на китайском языке. Вы обратите на эту особенность, да? Если мы говорим на языке внимания, любви, заботы, терпения друг от друга — ну, вот супруги так общаются, дети будут так говорить. В Москве есть одна священническая семья, у них пять детей. Они, батюшка и матушка, говорят шепотом. Ну вот такая особенность. Они даже не службе служат шепотом, с микрофоном, как в Греции. У него такая вот звуковая особенность. А матушка, видно, имея идеальный слух, как и батюшка, тоже говорит шепотом. Дети до пятого класса говорят все шепотом. Но дети уже выросли.

А. Митрофанова

—  Интересно!

Протоиерей И. Фомин

— Даже школа их пять лет не могла сломать — орать на перемене, орать на этом... И они говорили шепотом. Мы обязательно учимся у кого-то. Наша вся жизнь — это учеба. И только в какой-то период времени мы начинаем как бы из этой чаши сердца своего выдавать что-то, и все равно пополняем ее, пополняем и пополняем эту чашу сердца.

А. Митрофанова

—  Вы знаете, еще один аспект хотелось бы затронуть сегодня. Дело в том, что сегодняшний день — это день памяти сразу нескольких святых (так уж получилось), которые — в их житии сказано о том, что они буквально сокрушали идолов. Ну, то есть не то, что сокрушали идолов в себе, о чем мы сегодня в течение программы говорим, а они брали некое орудие и шли идолов сокрушать. Вот, например, святой мученик Иакинф (это мученик IV века), однажды увидел, как язычники поклонялись дереву, пошел и срубил это дерево. За это его подвергли жестоким пыткам, и в итоге он скончался в тюрьме. По нынешним меркам, это поведение совершенно такое неполиткорректное, да? Но, тем не менее, он прославлен как святой. То есть он такой образец для подражания. То есть, иными словами, если имплицировать эту ситуацию на сегодня: ты видишь, как поклоняются в другой религиозной традиции — бери в руки топор и иди руби этого идола. Другой святой — мученик Емельян, тоже IV века — он проник в языческое капище, которое было установлено в его городе, и разбил молотком просто изваяния идолов, и опрокинул это все, и так далее. Потом вычислили, что это был он... Там провели какое-то расследование...

В. Емельянов

— Да, только сначала чуть не изувечили крестьянина, который к этому никакого отношения не имел, и только после того, как вот этот святой мученик Емельян крикнул, что «оставьте несчастного в покое, это я сделал!», тогда они принялись за него.

А. Митрофанова

—  Да. И он, соответственно, тоже пострадал, да? Вот два человека, которые довольно агрессивно, если говорить светским языком, на современном, себя повели, и которые взяли в руки орудие, пошли и сокрушили чужого идола. Ну, в общем-то, я не знаю, здесь вот вопрос: это образец для подражания или не образец?

Протоиерей И. Фомин

— Это откуда, да? Это откуда и о чем это?

А. Митрофанова

—  И о чем.

Протоиерей И. Фомин

— Ну, наверное, это о гадаримских(?) бесноватых, когда Господь вселяет в свиней бесов, и те сокрушаются с брега в море. Выходят местные жители и говорят: «Слушай, да, все хорошо, все понятно. Ты исцелил этих бесноватых»...

А. Митрофанова

—  Свинки?

Протоиерей И. Фомин

— Да. «...но лучше уходи из нашей страны, — говорят, — а то еще чего-нибудь такое натворишь, сделаешь, и вот наш уклад жизненный опять нарушится». Господь им показывает, что нельзя вот на это надеяться, нельзя жить во грехе, нельзя вот как-то к этому относиться, а они, в общем-то, отвергают Бога. Что делает Господь? Он не берет ни меч, ни хлыст, ни приходят огненные камни здесь. Все это, в общем-то, остается так, как есть. Люди Его не понимают. Он уходит. В данном случае, я думаю, это поведение очень похоже — вот тех святых, о которых Вы, в общем-то, сказали. Если человек видит, что идолом становится то, что не может быть таковым... То есть человек приходит и говорит в рыночных взаимоотношениях с Богом: «Я — Тебе, Ты — мне», то, наверняка, этот идол пагубен для этого человека. Вы посмотрите, ведь в 1917 году свершилось, наверное, обратное действие — пришли люди и разломали, разрушили, как казалось, идолов человечества — мракобесие и тому подобное. Но вера осталась, вера сохранилась, вера возродилась. Потому что вера не в бревнах живет, а в ребрах живет. Вот она в человеке живет. Мне кажется, вот здесь сокрушение этих идолов — необходимое следствие того состояния, в котором пребывало это общество. И у нас есть, кстати, и другие примеры отношения к идолам. Ну, допустим, на «Радио «Вера» очень интересная притча о том, как в Египетскую пустыню пришли сарацины, разоряли монастыри, и несколько монахов убежало. Поселились в капище языческом, и один из монахов сказал: «Братья, давайте — вот мы неделю здесь будем жить и не будем разговаривать друг с другом». Никто не разговаривал, а он каждое утро... Утром приходил, бросал в идола камень, а вечером просил прощения. Все, в общем-то, наши радиослушатели знают э ту притчу, потому что она не раз повторялась на «Радио «Вера». То есть он использовал этого идола для научения братий. Он потом вывел из этого, ну, скажем так, нравственную основу... «Что, — говорит, — как-то реагировала эта статуя на мои действия?» Он говорит: «Нет». — «Так давайте и мы будем подражать этой статуе», — обратите внимание, православный монах говорит, что надо подражать статуе какого-то там идола, чтобы жить в мире. Все, что  нас с Вами окружает, — это средства достижения Бога. И если эти средства не работают к достижению Бога, они должны быть низвергнуты вон. Вот хотим мы этого или не хотим.

В. Емельянов

— Мне кажется, просто прекрасный финал для нашей сегодняшней беседы.

А. Митрофанова

—  А у меня еще так много вопросов, так много вопросов! (Смеется.)

В. Емельянов

— Мы напоминаем, что в гостях у нас сегодня был протоиерей Игорь Фомин, настоятель храма Святого благоверного князя Александра Невского при МГИМО. И мы сегодня говорили с Вами о кумирах, об идолах и о том, как этих идолов, в первую очередь, изгнать из себя. Спасибо Вам большое за беседу!

А. Митрофанова

—  Спасибо! До встречи в эфире! До свидания!

Протоиерей И. Фомин

— До свидания! До свидания! Всего хорошего!

В. Емельянов

— Ну, а наш «Светлый вечер» продолжается.

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем