Светлый вечер с протоиереем Феодором Кречетовым (эфир от 16.04.2015) - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

Светлый вечер с протоиереем Феодором Кречетовым (эфир от 16.04.2015)

* Поделиться

прот. Феодор Кречетов1У нас в студии был  настоятель храма великомученика Георгия Победоносца в Грузинах протоиерей Федор Кречетов. Мы говорили о том, как отмечают Светлое Христово Воскресение в Грузии.

Ведущая: Лиза Горская.

Л. Горская

— Здравствуйте, дорогие радиослушатели! В эфире программа «Светлый вечер» и сегодня на Светлой седмице у нас в гостях протоиерей Федор Кречетов. Отец Федор — настоятель храма великомученика Георгия Победоносца в Грузинах.

Наше досье:

Протоиерей Федор Кречетов. Родился в 1967 году. Окончил Московский автомобильно-дорожный институт и Свято-Тихоновский богословский институт. В 1992 стал священником. А в 2006 году был назначен настоятелем храма великомученика Георгия Победоносца в Грузинах. В этом храме богослужения проводятся на грузинском языке.

Л. Горская

— Отец Федор, где это Грузины в Москве?

Прот. Федор Кречетов

— Это Большая и Малая Грузинские улицы. Это то место, которое было выделено для поселения грузин. И вот на Большой Грузинской улице дом 13 в настоящий момент располагается наш храм. Он был построен больше, чем два с половиной столетия назад. Это храм, который изначально был меньше. Грузинский царь, цесаревич Георгий просил, чтобы открыли домовый храм.

Л. Горская

— Храм большой, я помню, огромное, красное здание за сквером...

Прот. Федор Кречетов

— Да, но сперва он был меньше, потом постепенно за весь XIX век он очень увеличился, приход был богатым, многие грузинские фамилии делали туда большие, ценные вклады, там находилось большое Евангелие на грузинском языке, которое сейчас в Историческом музее. И в начале XX века был он увеличен почти в два раза, даже, может, больше. При нем была богадельня, сильный приход, большая благотворительность. Потом закрыли и отдали в конце концов электромеханическому техникуму.

Л. Горская

— Это в советское время уже, да?

Прот. Федор Кречетов

— Да. И нам подарок к Пасхе — храм теперь освобожден.

Л. Горская

— Ну знаете, электромеханический техникум — это не худший вариант.

Прот. Федор Кречетов

— Там были станки... В той части, которая была передана первой. Остальная часть, как раз пристроенная, была разделена на 5 этажей, все до подкупола. Наверху библиотека, пробиты окна новые, там еще много чего придется делать.

Л. Горская

— Это все поддается реконструкции каким-то образом?

Прот. Федор Кречетов

— Должно быть. Это только специализированные мастерские должны заниматься, все только сертифицированное, через разрешения Москомнаследия. Памятник архитектуры будет восстанавливаться только так.

Л. Горская

— На Светлой седмице вам сделали такой подарок, вернули храм.

Прот. Федор Кречетов

— К Пасхе замечательный подарок.

Л. Горская

— …И непонятно, как это теперь восстанавливать. И работы непочатый край.

Прот. Федор Кречетов

— Да, непочатый, это точно.

Л. Горская

— Община большая сейчас, чем живете?

Прот. Федор Кречетов

— Община у нас, основа — это грузинская диаспора, конечно. В храме у нас богослужение совершается на грузинском языке большей частью. На русском языке — Отче наш и Евангелие читается. Дополнительно то есть. Поэтому основные прихожане — это грузинская диаспора. В праздники, конечно, бывает очень много народу. И раньше еще больше было. Но процесс идет постоянно, миграция и многие возвращаются в Грузию. Но все время приходят новые, кто-то приезжает учиться, кто работать, по разным причинам, постоянная миграция, немного текучка у нас есть, но приход живет.

И в грузинском смысле. Каждый грузин приходит, люди встречаются здесь, а не в Грузии. В Грузии они не могут встретиться, а именно в нашем приходе, поскольку он единственный в Москве, приход грузинский, именно там они встречаются. То есть место такое встреч.

Второй приход, мы знаем, был на Соколе. Сокол — это грузинское село было, поселение рядом с Москвой. Но сейчас там только следы остались. Так-то теперь это полностью русский приход.

Л. Горская

— Это Всехсвятский храм?

Прот. Федор Кречетов

— Да, он был при кладбище, там же тоже героев 1812 года кладбище, и грузинское поселение было.

Л. Горская

— У вас храм скорее московский или скорее грузинский? Традиции, обычаи...

Прот. Федор Кречетов

— У нас больше грузинский, но московское тоже присутствует тоже, конечно. Некоторые особенности, конечно, это в некотором смысле мелочи. Конечно, у нас роспись совершенно особенная, понятно, что в храме роспись в грузинском... фресковая живопись... молодой художник Лаша Кинцурашвили расписал полностью по своему замыслу, по своим эскизам, по благословению патриарха Илии, грузинского патриарха. В богослужении у нас существуют некоторые отличия несущественные. Немного различается каждение, другой порядок, момент открывания врат: в начале Литургии принято открывать. У нас это только на Пасху, а в Грузии это в великие праздники. В некоторых храмах в Мцхете там служат круглый год с открытыми вратами, что здесь небо отверсто, там живоносный столп располагается и в Мцхете служат круглый год. Такие особенности существуют.

Л. Горская

— А что касается других традиций?

Прот. Федор Кречетов

— Это немножко бытовой, но, я думаю, тоже немного интересно. Красят яйца в один цвет — красный, но именно с помощью марена красильная, это корень, по-грузински называется эндро.

Л. Горская

— А семейство хоть какое у этих растений?

Прот. Федор Кречетов

— Это кустарник, у которого просто корни очень сильно красят.

Л. Горская

— А он в нашей полосе растет или его из Грузии привозят?

Прот. Федор Кречетов

— Кстати, этим я как-то никогда не интересовался. Мне кажется, что и здесь должно где-то на юге произрастать. Но точно не скажу.

Ну это как бы... Не луковой шелухой, как у нас, а вот именно этой мареной. Потом, это, конечно, касается Вербного воскресенья, верба не используется в Грузии, а используется самшит. Это такой древний обычай. Но сейчас, поскольку самшит занесен в Красную книгу, то называется это бза, такое название самшита.

Л. Горская

— Я не знала, что он занесен в Красную книгу. Знаю, что он долго растет.

Прот. Федор Кречетов

— Да, именно поэтому. Растет десятилетиями, а оборвать можно очень быстро. И патриарх грузинский благословил продавать именно в горшках. Чтобы сохранить, чтобы он у тебя не исчезал, а даже чтобы высаживать можно было, если что.

Л. Горская

— У нас, кстати, так и было однажды. Мы купили кустик самшита, нарядили его как елку на Рождество, лет 15 назад. Сейчас он растет на даче, раза в 2 он вырос за это время.

Прот. Федор Кречетов

— Да, именно он и есть. Такой обычай, не верба, а самшит. Тоже своеобразно очень. В Вербное воскресенье народу бывает едва ли не больше, чем на Пасху.

А на Пасху, я сказал, про марену. И еще в пасхальной трапезе есть отличия. В Грузии не так распространена творожная пасха, и они ее так не называют, паска — это кулич.

Я когда пришел туда, я пришел туда очень давно, в 96 году...

Л. Горская

— Уже 20 лет почти.

Прот. Федор Кречетов

— Да. И я был изумлен, что они не знали сперва. Но потом, поскольку в России, этот рецепт тоже стали применять. Вот такие наши пасхальные особенности. И потом еще традиции нашего прихода: пасхальная трапеза для диаспоры грузинской.

Л. Горская

— А большая диаспора?

Прот. Федор Кречетов

— Большая. Но скромно, больше 100 человек собираемся.

Л. Горская

— После Литургии пасхальной?

Прот. Федор Кречетов

— Ну не после Литургии, а в вечер. После пасхальной вечерни. То есть вечером пасхального дня. То есть это после праздничной вечерни. Все приходят на службу, а потом остаются на трапезу. Общая трапеза, на которую каждый приносит, что может.

Л. Горская

— Я так понимаю, что поскольку храм в Москве, больших различий нет.

Прот. Федор Кречетов

— Ну крестный ход вокруг храма три раза обходим. На самом деле, это даже ближе к пасхальному обычаю, потому что это же после Крещения ходили на Пасху. А потом еще столько народу, что за один раз не выходят они. За это время только выходит из храма народ. Богослужение, конечно, за время XIX века, оно унифицировалось. Поэтому это все частности и мелочи.

Л. Горская

— Я предлагаю послушать пасхальные песнопения на грузинском языке.

Прот. Федор Кречетов

— Это сванский напев.

Л. Горская

— Давайте послушаем.

(Звучит песнопение.)

Л. Горская

— У нас в гостях протоиерей Федор Кречетов, который так скромно сказал, что богослужение в храме великомученика Георгия Победоносца в Грузинах ну ничем не отличается от обычной пасхальной московской службы. И поставил нам такой необычный пасхальный тропарь. Это какой-то древний напев?

Прот. Федор Кречетов

— Ну да, да. Напев в разных областях напевы различаются. Есть сванские напевы, есть гурийские. И в данном случае, это сванский именно. Из Сванетии происходящий.

Л. Горская

— Это по регионам Грузии?

Прот. Федор Кречетов

— Да, по регионам Грузии отличается напев. Он именно в таком стиле сванском. Очень торжественно, празднично, ощущается горный напев.

Л. Горская

— Может быть, расскажете, как отмечается Пасха в самой Грузии? Есть различия или, в общем, все так же?

Прот. Федор Кречетов

— В общем, все так же. Имеет свои особенности. Само богослужение совпадает. Оно унифицировалось, конечно. Нет обычая переодевать одежды.

Л. Горская

— Как у нас в Великую субботу? Вышли в белом, потом плащаницу занесли, вышли в красном.

Прот. Федор Кречетов

— Да, могут разного цвета облачения использоваться, но переодеваться такого нет. Облачения у них в греческом стиле. В ходе богослужения различий нет, но гораздо больше детей вовлекают в это. Они в алтаре гораздо больше присутствуют. Все маленькие мальчики, все-все, их приучают, их может быть очень много. У нас как-то не привлекаются отдельно. У них именно обязательно и считается почетным. Мальчики это очень ценят, хотя не всегда ведут себя...

Иконы, когда раздают на крестный ход, в нашем храме мы тоже так делаем, раздаем, может, 30 икон. И большой-большой ход, идут все с радостью, с честью несут иконы. Некоторые просто идут со своими иконками. Все выстраиваются, перед священниками такой большой, торжественный крестный ход поэтому получается.

Л. Горская

— А как празднуют Пасху — один день, неделю, сорок дней в Грузии именно?

Прот. Федор Кречетов

— Особо торжественно первую Светлую седмицу, а потом я не скажу. Самый интерес в грузинской традиции — это произнесение тостов. Даже признано сейчас в мире. Очень разработана система, какой порядок тостов. Например, первый тост должен быть во Славу Божию.

Л. Горская

— Последний за гостей, я вот знаю.

Прот. Федор Кречетов

— Нет, не совсем так. Последний — это Божья Матерь, прославление Божией Матери, всегда чтобы Божья Матерь покрывала нас своим покровом. Потому что Грузия — удел Божией Матери.

Л. Горская

— Иверия.

Прот. Федор Кречетов

— Да, Иверия. А между ними: первый тост должен быть за патриарха, поскольку самый почитаемый человек. И дальше идет — за родителей, за братьев, сестер, потом за умерших, после умерших — за детей, потому что дети продолжение наше, и дальше уже может меняться, варьироваться, в зависимости от праздника и так далее.

Л. Горская

— А сколько в среднем тостов за застолье проходит?

Прот. Федор Кречетов

— Среднее застолье — три-четыре часа. Полтора часа — это значит спешить, это значит спешили очень, вообще почти не сидели за столом.

Л. Горская

— И сколько тостов?

Прот. Федор Кречетов

— Не меньше 20 должно быть. Если особо выделяется тост, то пьют из рога. Это пол литра надо принять.

Л. Горская

— Это же бутылка почти.

Прот. Федор Кречетов

— Да-да-да. Это традиция. Мне не так это легко далось, должен сказать, вхождение в традицию. Теперь я понял ритм, я уже наполовину грузин теперь. Хотя русский во всех поколениях. А вот вошел, и меня уже считают теперь своим.

Л. Горская

— Мы тут уже на неделе вспоминали, и еще раз вспомню, что русские удивительная нация, которая может породниться не только по крови, но и душой.

Ну а разговлялись чем? Давайте про еду теперь поговорим.

Прот. Федор Кречетов

— Пасхальная трапеза, кроме обязательных яиц и кулича, чтобы не меньше 5 видов мясного, хачапури, остальные не все можно объяснить. Это специфические названия, даже я не все могу сейчас вспомнить. Хачапури, хинкали, гебжали, еще всякой зелени должно быть много, фруктов, шашлык, жареный поросенок, курица, говядина и все в таком духе.

Л. Горская

— Вы так спокойно про это рассказывайте, про это буйство... И про это многоголосие чудесное. За столом же тоже поете, правильно я понимаю?

Прот. Федор Кречетов

— Конечно. Каждый тост заканчивается... после тоста — пение. Перемежается. Конечно, когда у нас повышается уровень веселья, то люди начинают и танцевать. Все бывает очень тепло, хорошо. И все, кто присутствует, гости иногда к нам попадают, всегда с радостью принимаем. В Грузии гость — это святое. И в нашем храме так же.

Л. Горская

— А из чего репертуар ваш застольный состоит?

Прот. Федор Кречетов

— Первое, с чего начинается, — пасхальное песнопение. А потом есть что-то типа как рождественские колядки, так же есть пасхальные песнопения такие, а потом уже переходит на обычный репертуар. Есть соответствующие песни. Песни грузинские, многие из них достаточно высокого смысла. После усопших, допустим, всегда поется, что вот побелели нивы, наступило время, что все разрушится. Песни должны соответствовать. Но много и веселого. Грузины знают свои песни.

Л. Горская

— Все знают эти песни... Это происходит не так, что один-два человека поют, остальные слушают...

Прот. Федор Кречетов

— Есть основа, люди, которые у нас умеют. Поскольку диаспора, здесь многие певцы находятся, им приходится не просто приезжать в гости, а именно работать. Это для нас благо. Они в ресторанах являются певцами и приходят как певчие на праздники.

Л. Горская

— Я предлагаю послушать какое-нибудь пасхальное песнопение.

Прот. Федор Кречетов

— Можно, например, «Воскресение Твое, Христе Спасе». Именно то песнопение, с которого начинается крестный ход.

(Звучит песнопение «Воскресение Твое, Христе Спасе».)

Л. Горская

— В эфире программа «Светлый вечер», с вами в студии Лиза Горская. У нас в гостях протоиерей Федор Кречетов — настоятель храма великомученика Георгия Победоносца в Грузинах. И вот мы послушали такое необычное, — но хотя более обычное, чем то, которое мы слышали до этого, — пасхальное песнопение «Воскресение Твое, Христе Спасе». Отец Федор, скажите: у вас вся служба так проходит, вот таким распевом, на грузинском языке?

Прот. Федор Кречетов

— Да. Но надо сказать, что, вообще, с одной стороны, как уже видно по трапезе — тоже грузины, у нас, мы не спешим никуда. То есть я должен сказать, что когда сели за стол, то не спешим, и также богослужения, наверное, проходят...

Л. Горская

— Крестный ход три раза вокруг храм идет...

Прот. Федор Кречетов

— Да, трижды крестный ход. Поэтому само Пасхальное богослужение, оно дольше, чем в любом храме — естественно, из-за пения протяжного. Несмотря на то, что есть особенность, может, я пропустил: что достаточно много чтения. То есть то, что поется в русском храме — у нас все поется, а в грузинском приходится читать даже, потому что есть многие специальные нотные песнопения, а вот даже Пасхальный канон мы читаем, припеваем только припевы. Но, итого все равно бывает дольше прочитать, в связи с песнопениями. Потому что ирмосы поем, а ирмосы поем долго. То есть, нет такой стремительности, как в русском, а более все протяжно, и все остальное, так скажем. И тоже особенности богослужения, например: во время Херувимской песни принято вынимать все просфоры. Именно перед перенесением частиц, то есть Святых приготовленных Даров, до Выхода, вот перед этим именно, вынимание заканчивается на Херувимскую песнь. Мы знаем, что на архиерейской службе, да, архиерей вынимает в это время. В Грузинской Церкви принято все заканчивать именно на «Херувимской» — изъятие частиц из просфор, поэтому это тоже удлиняет. Поэтому Херувимская песнь примерно поется, может, минут 15. Потому что надо вынуть просфоры — бывает до трехсот, четырехсот. Поэтому, когда на Пасху тоже вынимаем, пока не вынем — до тех пор певцы поют. Поэтому такая неспешность. Она, конечно, растягивает, но все равно нам спешить некуда — мы на богослужении. Потом, получается удобно, что служба закончилась — метро открылось.

Л. Горская

— А, вы имеете в виду службу, которая ночью проходит? И в пять утра открывается метрополитен.

Прот. Федор Кречетов

— Да-да, вот до пяти у нас где-то. Потом еще мы читаем два послания, послания двух Патриархов: Святейшего Кирилла и Святейшего и Блаженнейшего Илии. Ну, и послание Патриарха — один год, я помню, было семнадцать страниц. Это обязательно читать.

Л. Горская

— Это Святейшего Патриарха Кирилла?

Прот. Федор Кречетов

— Патриарха Илии, естественно. Патриарха Кирилла не больше четырех. И Святейший Алексий, он также тоже... ну, принято. Это я знаю этот формат: примерно четыре страницы. А вот у Патриарха Илии бывает, ну, больше десяти страниц всегда.

Л. Горская

— А семнадцать страниц — это было что-то важное, особенное?

Прот. Федор Кречетов

— Это было много. Да, там почти программа для всего грузинского народа: жить как, на что обратить внимание, где... можно сказать, как такое указание.

Л. Горская

— На весь следующий год, до следующей Пасхи?

Прот. Федор Кречетов

— На целый год, да.

Л. Горская

— Очень интересно!

Прот. Федор Кречетов

— Всегда он пишет очень распространенно, все проблемы, которые волнуют его.

Л. Горская

— Это только на Пасху? Или на Рождество и все остальные...

Прот. Федор Кречетов

— На Рождество и на Пасху. Два послания. И всегда они бывают больше десяти страниц каждое, обязательно очень такие распространенные.

Л. Горская

— В этом что-то такое отеческое есть.

Прот. Федор Кречетов

— Да. Но он, вообще, как отец нации. Патриарх, конечно, в Грузии — это отец, самый уважаемый человек, самый действительно уважаемый, причем всеми, независимо от вероисповедания даже. И я, когда бывал у Патриарха, видел отношение к нему — то есть это величайшее уважение. И я скажу, что заслуженное, потому что он и патриот, и, в общем, человек своей страны, такой настоящий действительно отец нации.

Л. Горская

— Отец Федор, а как вам удалось влиться в эту грузинскую струю? Я понимаю, что уже почти двадцать лет вы служите в этом храме. Наверное, процесс не за год произошел?

Прот. Федор Кречетов

— Да, непростой был процесс. Особенно в начале, когда я пришел, то еще очень сильна была боль Абхазии — всех сложностей, которые были в Абхазии, той войны, той озлобленности. Конечно, с очень большим таким страданием, можно сказать, столкнулся я. Я, к сожалению, совершенно не был к этому подготовлен, честно скажу. Я, вообще, был далек от этого. Это было очень тяжело переносить.

Л. Горская

— Вас просто назначили и все?

Прот. Федор Кречетов

— Да, назначили. Но я от всей души постарался с этим всем как-то сродниться. Сперва вообще были все равно столкновения каких-то таких моментов небольших, то есть я не все понимал, конечно. Вот когда какие-то там чуть-чуть нестыковочки все равно — я делаю, конечно, как принято в русской традиции, а у них там чуть-чуть по-другому, и они не могут тоже понять, не ожидают...

Л. Горская

— Вдруг батюшка раз, и только один раз крестный ход провел вокруг храма.

Прот. Федор Кречетов

— Да, да это я прошел... Но потом я узнаю, конечно. У нас тоже было, например: молитвы на Богоявление есть, они больше по размеру, там есть вставочка, которая у нас была...

Л. Горская

— Молитва на Богоявление, имеется в виду крещенские молитвы на освящение воды Великим чином?

Прот. Федор Кречетов

— Да, молитвы на освящение воды, там увеличено — на самом деле существует та вставочка, которой у нас нет. И вот я ее не прочитал, естественно, все получилось короче, они не могут понять, говорят: «Что-то не так освящено!»

Л. Горская

— У нас недочет, простите!

Прот. Федор Кречетов

— Да-да! У них это строго: надо все прочитать и никуда не спешить. А я, получается, как-то сократил, хотя я просто даже и не знал, что существует такое. И вот такие всякие там... Они потом попросили еще батюшку, чтобы он прочитал молитву — ту, что выпущена была. А потом, я говорю, это изучение языка, потом сближение, потом понимание, трапеза эта. Как сказал мне, пошутил один грузинский священник, который со мной служил: « Грузинская трапеза — это не праздник, а тяжелый труд!»

(Смеются.)

Л. Горская

— А грузинский язык, вообще, как, легко дается?

Прот. Федор Кречетов

— Нет, не просто. Тут совсем другое. Есть звуки, которых у нас вообще нет. Но я понимаю, что они еще трудно произносимы. Даже скажем по-грузински «Христос Воскресе».

Л. Горская

— Как будет?

Прот. Федор Кречетов

— (Произносит по-грузински «Христос Воскресе».)

Л. Горская

— А отвечать как?

Прот. Федор Кречетов

— (Произносит, как надо отвечать.)

Л. Горская

— Ой, да! Вот этот звук последний, конечно, его так, без специальной тренировки и не произнесешь.

Прот. Федор Кречетов

— Просто четыре согласных подряд — это норма у них. Это как бы очень часто встречается — четыре согласных подряд.

Л. Горская

— Интересно, как это звучит, когда это много народу одновременно произносит?

Прот. Федор Кречетов

— В принципе, можно послушать.

Л. Горская

— И даже это мы можем послушать! До чего техника дошла, давайте!

(Звучит фрагмент Пасхального богослужения на грузинском языке.)

Л. Горская

— Я напоминаю: в эфире программа «Светлый вечер». У нас в гостях протоиерей Федор Кречетов — настоятель храма великомученика Георгия Победоносца, что в Грузинах. Вот мы послушали аутентичные песнопения и христосования. Отец Федор, мне недавно один знакомый рассказывал про свое путешествие по Грузии. И он, в частности, был поражен, может быть, это для красного словца ему сказали, но тем не менее: горы, древние храмы, «вот это — храм третьего века, это — пятого века; а вот — тоже храм». И он задает вопрос экскурсоводу: «А это что за храм?» Он ему говорит: «А это новодел — это там десятый век!» И он был поражен. На самом деле так и есть — страна очень древней христианской традиции, традиции, которая практически не прерывалась, да?

Прот. Федор Кречетов

— Да. На самом деле можно сказать, что Грузия — я тоже над этим не раз размышлял, будучи связан с этим, — что каждая страна именно сохраняется христианской верой. Вот христианская вера поскольку была — если бы не было там христианской веры, то от нее бы уже не осталось никакого следа в истории. Потому что столько она претерпела гонений, столько разрушений от мусульман, то есть столько нападений. С другой стороны, уникальна ее разделенность на вот эти, как сказать... перевалами разделенность. Потому что преодолеть перевал трудно: и как бы доходят, та часть остается, они бегут туда, остаются, выживают, переходят обратно, то есть снова восстанавливают.

Л. Горская

— Это как греки выживали в свое время.

Прот. Федор Кречетов

— Ну, греки тоже по-своему. Да, может быть, да. Но вот особенность именно ее расположения, то, что она находилась в этом месте и особенность ее природы, которая ей помогала — вот именно разделенность. Поэтому она все время могла удержаться. Но одновременно, конечно, они защищали свою веру и именно верили. И поэтому да, действительно, очень много древних храмов сохранено, но они в разном состоянии эти храмы. Хотя, действительно, очень много древних, потом, много небольших храмов. То есть именно чем они сохранялись? Например, у сванов, в Сванетии как раз, — первый «Христос Воскресе» мы слышали именно сванский напев, — там каждый дом, можно сказать, имел маленький храм. То есть храм, как комната — вот такого размера храм.

Л. Горская

— А зачем в доме иметь собственный храм, когда можно пойти в общинный храм?

Прот. Федор Кречетов

— Но вот именно одна из особенностей: каждая семья должна была иметь свой храм. И еще причем башня — башня, с которой они могут защищать, то есть они защищают свою святыню и свою семью. То есть такая особенность, потому что там много нападений, и вот надо жить все время... Хотя, к сожалению, и об этом наш Патриарх грузинский как-то говорил, что обычаи, дикие обычаи все-таки в горных районах — в Сванетии, в Хевсуретии — там есть эти обычаи кровной мести. Все-таки, несмотря на то, что христианство там многовековое и уважением пользуется, а все равно...

Л. Горская

— Наверное, точнее будет сказать, что не то чтобы там есть, а в принципе они есть на Кавказе, и это региона они коснулись тоже.

Прот. Федор Кречетов

— Да, на Кавказе. И все равно они касаются, да. Поэтому там именно потому, что надо защищать, там каждый дом «моя крепость». Там очень патриархальный уклад. Я был в Местиа, там в музее показано, что вот стол и есть место отца, которое никто не смеет занять, пока он не умрет. Никто не смеет сесть, даже если его нет дома — это место неприкосновенно — он во главе стола. То есть такое типа трон почти что по виду место, такое резное. Потом его занимает старший сын.

Л. Горская

— Я думаю, сейчас кто-нибудь из наших радиослушателей возьмет себе на вооружение — придет домой и обязательно застолбит себе место за столом семейным.. Это очень хорошая традиция, мне кажется!

Прот. Федор Кречетов

— Да-да. Когда это действительно всеми поддерживается, то это очень к месту. Понятно, что это не наше... Но Сванетия вообще — советская власть пришла туда только где-то в 60-е года, до этого там вообще было недоступно: зимой там и не проедешь, не пройдешь. Только сейчас вот, в последнее время, можно сказать, в третьем тысячелетии только сделали там дороги. Сейчас туда уже можно доехать.

Л. Горская

— А раньше как? Никак?

Прот. Федор Кречетов

— Никак. Как только непроходимо, так они там живут совершенно отдельно. Ну, они запасаются летом, а зимой они там совершенно отделены. Там, конечно, природа уникальная, дикая — вот это все. Поэтому они такие — очень себе на уме. И так считается, что они соображают всегда как-то так про себя, что-то особое... Сван. Они такие — притча тоже во языцех.

Л. Горская

— Это хитрость или мудрость?

Прот. Федор Кречетов

— Они считаются такими крепкими, имеющими свое мнение, которое не всегда понятно и не всегда, может, оправдано. То есть считается, что у них не хитрость и не мудрость, а скорее такое упрямство.

Л. Горская

— Правда жизни.

Прот. Федор Кречетов

— Упорство их — это необходимость, поэтому они всегда убеждены в том, что делают. Они крепкие такие, упертые на своем — вот это образ свана, который по-своему всегда делает, не всегда, может быть, правильно, но по-своему.

Л. Горская

— Зато живы до сих пор!

Прот. Федор Кречетов

— Зато живы.

Л. Горская

— Вот вы часто бываете в Грузии, скажите, вот сейчас грузины ощущают себя приемниками древней христианской традиции или они вот здесь и сейчас живут?

Прот. Федор Кречетов

— Тут много всего, многоплановый такой этот вопрос. Потому что, удивительно, с одной стороны их тоже коснулось советское время, тоже безбожие — все это у них было по-своему. Хотя сами традиции угощения сохранялись свято, поскольку они ничему не противоречили...

Л. Горская

— Я так понимаю, там фольклор не был так убит, как, например, в России за советский период.

Прот. Федор Кречетов

— Да, поскольку он считался частью, весь этот фольклор, а там он очень христианизирован...

Л. Горская

— А у нас он тоже был христианизирован, только где он?

Прот. Федор Кречетов

— Да, но поскольку грузинский язык неизвестен большинству. Кроме того, как мы знаем, Иосиф Виссарионович был, конечно, и поэтому его не трогали, потому что он не понятен, а вождь это любит, значит, его не трогали. То есть он там был как бы законсервирован и была возможность его сохранять, соблюдать. Я вот смотрел старый грузинский фильм — казалось бы, 60-й год, — там поется явное церковное песнопение, но кто же знает? Это очень красиво: «Богородица, ты Лоза виноградная» — вот это вот знаменитое песнопение. Вот оно поется и потом еще другое там. То есть там сбор винограда идет и вот именно под пение этих грузинских песнопений. И вот все сохранилось. И поэтому, конечно, как только появилась возможность, то все это стало развиваться, несмотря на то, что оно где-то было на противопоставлении советскому периоду, вот в начале 90-х. То есть возрождение церковной жизни тоже очень бурно пошло именно как восприятие именно своего, возрождение именно грузинского духа. И поэтому даже провозгласил Гамсахурдия именно это, как идею, хотя он сам не был церковным человеком, но вот как идею, и это очень многие поддержали. И потом в Грузии произошло то, что есть признание государством Церкви, есть конкордат между Церковью и государством, то есть брак церковный признан государством. То есть можешь просто повенчаться — этого достаточно в Грузии. Можешь и там и там — можешь только зарегистрироваться, можешь только венчаться, то есть любая возможность существует, то есть признается государством. Но правда, конечно, то, что современная жизнь тоже проникает в Грузию, к сожалению. Мы не можем сказать, что там не те же тенденции, то есть увлечение Западом, нестабильность семейной жизни — не такая стабильность, как раньше. Хотя все стараются свадьбы играть по грузинским обычаям, но красота обычая, к сожалению, не гарантирует крепости брака. Несмотря на то, что там, конечно, все это очень любят и делают, но, как всегда... Например, я видел опрос: «Что такое «Георгоба»?» — то есть праздник святого Георгия. Молодые люди не всегда могут ответить, к сожалению.

Л. Горская

— А что это?

Прот. Федор Кречетов

— Праздник святого Георгия.

Л. Горская

— Георгия Победоносца?

Прот. Федор Кречетов

— Да, конечно.

Л. Горская

— В честь которого освящен ваш храм.

Прот. Федор Кречетов

— Да, в честь которого храм. И в самой Грузии это государственный праздник, то есть Георгоба — это выходной день.

Л. Горская

— Это осенью, да?

Прот. Федор Кречетов

— Да, 23 ноября. То есть это день святого Георгия — именно грузинский праздник. Не 6 мая, а именно 23 ноября.

Л. Горская

— Очень странно. Грузия — Georgia. Национальный праздник.

Прот. Федор Кречетов

— Да. Ну, вот, к сожалению, там молодые люди говорят: «А кто это такой?» А кто-то сказал: «Это святой Георгий». — «А что он сделал?»

Л. Горская

— «Это вот такой на коне»?

Прот. Федор Кречетов

— Да-да. То есть сами они должны знать и не все знают. То есть церковный праздник, как известно, у них выходной. Все церковные праздники — выходные.

Л. Горская

— А кто виноват? Разве это они виноваты? Им должны были как-то рассказать в школе, донести родители.

Прот. Федор Кречетов

— Да-да. Но я говорю, что, несмотря на развитие, одновременно тенденция есть всегда... Но все равно то, что развивается... И там, конечно, Церковь — наиболее почитаемый институт, храмы, конечно, никогда там не пустуют. И много, как мы говорим, мелких храмов. Нечто подобное, как в Греции, я думаю, такое именно восприятие, что есть в каждом селе свой храм маленький, туда приходят, молятся все вместе, празднуют очень. Потом, больше, конечно, совместности. У нас тоже, конечно, это ощущается в приходе, то есть все участвуют, то есть приезжают очень многие в храм, прихожане участвуют во всех событиях, которые происходят в храме: крещения, венчания, отпевания... И все участвуют всегда.

Л. Горская

— А вот не так далеко Красная горка, которая празднуется спустя неделю после Пасхи. И традиционно свадьбы играются на Красную горку. И вы про свадьбы уже вспоминали. И я так понимаю, что в Грузии они по каким-то старым обычаям до сих пор играются, несмотря на то, что у молодежи не совсем то, что раньше, в голове. Может быть, вы расскажете пару слов про традиции?

Прот. Федор Кречетов

— Ну, немножко, конечно. Само венчание в каком-то смысле идет по тем же... но только не разделяется обручение и венчание. У нас оно как-то разделяется, у них там нет, это просто единый чин венчания. А остальное... Ну, венцы, у нас это все как корона, а грузинский венец как обруч скорее, он больше похож именно на венок — венец такой именно, по образу такого... то есть он сделан именно как венец.

Л. Горская

— А после венчания какие-то же есть обычаи?

Прот. Федор Кречетов

— Да, после венчания есть обычай такой: проход обязательно под мечами.

Л. Горская

— Что, что, что?!

Прот. Федор Кречетов

— Ну, они идут и над ними держат, стучат мечами.

Л. Горская

— А мечи откуда?

Прот. Федор Кречетов

— Вернее, не мечи. Я имею в виду кинжалы, естественно. Виноват! Именно кинжалы они держат над молодыми, они проходят под кинжалами.

Л. Горская

— А что это означает?

Прот. Федор Кречетов

— Ну, вот защиту их. От всего зла они стоят и защищают, чтобы брак был защищен от всякого зла. И все в национальных чохах. Вот эта «чоха» — национальная одежда. Они все их специально надевают — мужчины — и как бы ограждают их. Остальное — ну, посыпать лепестками, по-моему, сейчас уже принято и у нас.

Л. Горская

— Везде, да, много где.

Прот. Федор Кречетов

— Уже это не особенность. А именно прохождение под кинжалами, как знак защиты... ну, это — друзья...

Л. Горская

— А невесту воруют, нет?

Прот. Федор Кречетов

— Невест, да, воруют по-прежнему. Ну, все бывает по-разному, честно скажу. Там, действительно, как и в фильме: то бывает по согласию, иногда и без согласия. Результаты тоже очень разные: кто-то принимает это воровство, у кого-то не очень складывается — все-таки это не всегда бывает все по согласию. То есть обычай есть, вроде, то есть можешь, имеешь власть — украл, да — подчиняются ему. Но все-таки лучше, когда это действительно согласие и понимание. Хотя несомненно, что в грузинской семье патриархат — это главенство мужа обязательное, то есть это без вопросов. Хотя, естественно, в современной ситуации все равно все бывает по-разному. Но все равно грузинская семья — это совершенно особые моменты: во-первых, конечно, принятие гостей в любое время дня и ночи должно быть. То есть если муж придет в час ночи, то жена должна накрывать на стол, и все это само собой разумеется и даже это не считается чем-то необычным.

Л. Горская

— То есть швабра не стоит, его не встречает?

Прот. Федор Кречетов

— Ни в коем случае!

Л. Горская

— И со скалкой не встречают?

Прот. Федор Кречетов

— Нет, этого не будет. То есть он где-то ходит и это само собой разумеется. Это именно нам кажется необычным. Поэтому есть сложность таких межнациональных браков. Конечно, будет сложно, потому что принять этот образ жизни грузинский: обязательные застолья, обязательные посещения везде-везде...

Л. Горская

— А женщина, она как хранительница очага?

Прот. Федор Кречетов

— Да, хранительница очага. И там ей всегда женщины, естественно, все, кто приходят, сразу помогают. То есть все знают, что обязательно надо собраться, если кто-то умер, если кто-то женился, кто-то крестился — они все вместе собираются, все это сообща делается. Вот такой вот момент. Есть мужской стол и есть женский стол.

Л. Горская

— Они на одном хотя бы этаже или на разных?

Прот. Федор Кречетов

— На одном этаже, просто имеется в виду, что женщине не обязательно совсем вставать во время тоста. А мужчины часто встают, то есть у них как бы свой порядок, а женщины спокойно общаются в это время, если имеется возможность. А мужчин свой, мужской стол. Это не значит, конечно... иногда все равно сажают вместе — муж и жена, и так далее. И потом обязательно участие детей во всем этом, они с удовольствием участвуют, они тоже подключаются. Сперва он ходит, разливает всем вино просто, следит за тем, чтобы бокалы были полными.

Л. Горская

— Виночерпий такой.

Прот. Федор Кречетов

— Да. Потом он участвует, потом он дает говорить тосты, а потом он и сам становится тамадой.

Л. Горская

— Отец Федор, я некое противоречие нашла в вашем рассказе. Сейчас я им поделюсь, а вы скажите: показалось мне или нет. Вы изначально говорили, что в Грузии, как мне показалось, особое жительство — то есть у каждой семьи свой храм, каждая семья готова к обороне, если что...

Прот. Федор Кречетов

— Нет, я имел в виду только, конечно, Сванетию.

Л. Горская

— А!

Прот. Федор Кречетов

— В долинах все, конечно, более открыто. То есть в данном случае это не противоречие. Немножко я, действительно, выделил: например, говорю. Но самые старые храмы потому и сохранены, понимаете? Именно у них, потому что там семьи сохраняют их до сих пор. То есть семья живет в этом доме столетиями, и она поэтому сохраняет. Говоря о древности храмов, именно они сохранились, потому что сохранялись семьями, поколениями семей, которые жили тут. И получалось, что во все набеги просто дотуда даже и не дойдешь, то есть никто туда не залезал — там жить очень тяжело. И вот они там укрепленные, и с ними и сложно, их оставляли все время в покое. Поэтому они как бы и живут в самом таком древнем смысле патриархальности. А спустившись в долину, там, конечно, все менялось. Там, конечно, если сохранилось, то...

Л. Горская

— А в долине там уже все общиной.

Прот. Федор Кречетов

— Да, там все открыто, там все вместе они... И там тоже, конечно, эта общинность сохраняется — и в горах. Но в долине это обязательно. То есть когда я первый раз попал на свадьбу там в 2009 году, то есть прямо видно было... Вот он говорит: «Собрались родственники с разных концов Грузии». Свадьба для них — это возможность общаться. Их созвали, пожилых, они в другой раз не соберутся, а в этот раз они приехали. Это они могут поговорить, обсудить как там, что. Всех их за один стол сажают. И это такой обычай, все понимают... Иначе как их собрать? А тут есть повод и все собираются, и все могут общаться. То есть это такое следствие такой их общинности. Но для Грузии это естественно.

Л. Горская

— И в Москве тоже эта общинность грузинской диаспоры сохраняется?

Прот. Федор Кречетов

— И в Москве, конечно, тоже сохраняется. Но я слышал, что и за рубежом наша русская диаспора, она тоже, конечно, так уже начинает держаться, они тяготеют постоянно... Когда живут в таком окружении, тем более тяготеют. Особенно в 90-е, в двухтысячных годах они же многие попали сюда, и они, конечно, тяготеют к тому месту, где собираются грузины. Поэтому диаспора все время стягивает туда. Есть многие обрусевшие, но они, может быть, не так уже бывают связаны. Но все равно им хорошо, приятно в той среде. То есть многие сюда идут, чтобы ощутить снова... могут поговорить на своем языке, естественно, на грузинском.

Л. Горская

— Отец Федор, у вас бывает отпуск?

Прот. Федор Кречетов

— Ну, как сказать?

Л. Горская

— Судя по реакции — нет!

Прот. Федор Кречетов

— Все равно я, если даже в отпуске, все равно поеду в Грузию, а в Грузии трапеза за трапезой — это не отдых!

Л. Горская

— Это тяжелый труд, как мы поняли!

Прот. Федор Кречетов

— Да, достаточно. Но, я говорю, когда понимаешь этот ритм, то уже более спокойно, но все равно это не так просто.

Л. Горская

— А если кто-то из наших радиослушателей решил провести отпуск в Грузии, какие будут ваши советы ему в плане посещения каких-то мест и в плане соблюдения вот этого ритма, чтобы не навредить здоровью?

Прот. Федор Кречетов

— Просто он должен отойти от того русского стереотипа, что каждый тост — это как бы до конца. В Грузии это не обязательно, то есть должен пить столько вот... Хотя иногда и говорят, что надо пить до конца, но, значит, надо не больше двух-трех раз это сделать. А обычно надо сказать: «Ничего, хватит, хватит, я потом».

Л. Горская

— То есть глоточек и все.

Прот. Федор Кречетов

— Да. Вот именно это и есть такой ритм.

Л. Горская

— Без фанатизма, как говорят.

Прот. Федор Кречетов

— На самом деле, никто не имеет права потребовать от гостя, чтобы он пил до дна. Если хочет — выпьет.

Л. Горская

— А как это практически? — «Я знаком со своими правами, вы не имеете права требовать!»?

Прот. Федор Кречетов

— Ну, он должен знать, что он имеет право.

Л. Горская

— Спокойно просто и тихо.

Прот. Федор Кречетов

— Да, просто быть спокойно уверенным. Потому что где-то нам трудно отказать, нам кажется, что это необходимо, а на самом деле никто особо не будет в большинстве случаев настаивать. То есть там существует «за дружбу» — за дружбу надо, конечно!

Л. Горская

— За что еще надо?

Прот. Федор Кречетов

— Ну, может быть, за очень уважаемого человека, ну, может, за юбиляра какого-нибудь надо. А в остальных случаях как бы никто не требует. Если что-то кого-то уважаешь именно. Но если закажут за родителей, например, родителей мы тоже уважаем, но это уже не так обязательно. И как бы должен человек соблюдать этот ритм — ритм тоста, и еда. Это простое, бытовое. Ну, а остальное, я говорю, что посмотреть там? Большинство грузин знают что показать... то есть Тбилиси, мы знаем. Рядом с Тбилиси находится древняя столица — Мцхета. Вот в Мцхети этот храм десятого века как раз — «новодел». Новодел десятого века, но, на самом деле, он как бы построен, улучшен — на этом месте был еще в пятом веке построен храм. То есть это храм Двенадцати апостолов, он полуторатысячную историю имеет, да. Вот это Мцхета. То, что кругом Мцхеты: там есть монастырь Джвари, гора Зедазени. В основном там то, что, конечно, могут показать. А потом, дай Бог всегда познакомиться — в Грузии это не сложно в большинстве случаев, — как-то найти выходы, то есть приехать, всегда там...

Л. Горская

— То есть главное приехать, найти какой-то контакт с местным населением, а там уже все покажут и расскажут?

Прот. Федор Кречетов

— Да, и дальше все уже покажут и расскажут. Есть люди, которые, может быть, собираются развивать в Грузии всякий туризм и паломничество, и прочее. А дальше, конечно, могила святой Нины в Бодбе, и есть такой Давидо-Гареджийский монастырь — знаменитая лавра. И еще есть Зугдиди. В Кутаиси есть храм, называется храм Баграта. И Гелацкий монастырь. Давид Возобновитель — вот этот знаменитый царь Давид — он его построил и там похоронен. И в Зугдиди еще находится хитон Божией Матери, он в музее находится. Но там не всегда, к сожалению, можно к нему попасть, но можно съездить, и существует вероятность... Вот хитон Божией Матери находится в музее Зугдиди — это замок князей Дадиани, царской фамилии Дадиани.

Л. Горская

— А еще в Грузии есть море, прекрасная совершенно, чудесная природа, горы.

Прот. Федор Кречетов

— Море, да. Конечно, я должен честно сказать, что в Батуми и Анакве — два курорта у моря сделаны сейчас. И все равно в Батуми как бы более чистое море, это не только потому что оно находится ближе к Турции, в сторону Турции.

Л. Горская

— Но чистое оно не поэтому?

Прот. Федор Кречетов

— Да, чистое оно не потому, что ближе, а просто это особенности там дна.

Л. Горская

— Течений.

Прот. Федор Кречетов

— Да, просто течение там более глубокое и поэтому грязи нет. А там, где помельче, к сожалению, наносится грязь. Но в Батуми все прекрасно, и если кто хочет — пожалуйста, можно совместить и то, и другое.

Л. Горская

— Удивительная способность отца Федора рассказывать так сдержанно и спокойно про какие-то совершенно фантастические прекрасные вещи. Я так думаю, что он может это делать бесконечно. Отец Федор, я предлагаю, прощаясь с нашими радиослушателями, послушать еще какое-нибудь пасхальное, торжественное произведение.

Прот. Федор Кречетов

— Ну, да, как мы понимаем, что как завершающий тост за Божию Матерь, то и песнопение надо Божией Матери пасхальное: «Ангел вопияше Благодатней» — задостойник Пасхи.

Л. Горская

— Задостойник — песнопение, которое исполняется вместо...

Прот. Федор Кречетов

— Вместо «Достойно есть яко воистину блажити Тя, Богородицу».

Л. Горская

— Я напоминаю нашим радиослушателям, что сегодня в программе «Светлый вечер» с нами был протоиерей Федор Кречетов — настоятель храма великомученика Георгия Победоносца, что в Грузинах. Всего доброго!
(Звучит задостойник Пасхи на грузинском языке.)

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем