Светлый вечер с митрополитом Климентом и Олесей Николаевой (25.05.2015) - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

Светлый вечер с митрополитом Климентом и Олесей Николаевой (25.05.2015)

* Поделиться

митр. Климент и Олеся НиколаеваВ гостях у программы "Светлый вечер" были Председатель Издательского совета Русской Православной Церкви Митрополит Калужский и Боровский Климент и писательница Олеся Николаева.
Разговор шел о литературе, о деятельности Издательского совета Русской Православной Церкви, о литературной Патриаршей премии и о детском литературном конкурсе "Лето Господне".

Ведущие: Алла Митрофанова, Алексей Пичугин

А. Пичугин

— Дорогие слушатели, здравствуйте! Я — Алексей Пичугин. Алла Митрофанова —

А. Митрофанова

— Добрый, светлый вечер!

А. Пичугин

— С удовольствием представляем наших сегодняшних гостей, с нами вместе этот светлый вечер проведут: митрополит Калужский и Боровский Климент и известная российский поэт, писатель Олеся Николаева. Здравствуйте!

О. Николаева

— Здравствуйте!

Наше досье:

Митрополит Калужский и Боровский Климент. Родился в 1949 году в посёлке Удельное Раменского района Московской области. Окончил Московскую духовную академию, в 1982 году стал епископом, на Калужской кафедре служит с 1990 года. В 2009 году, после кончины Патриарха Алексия второго, был избран одним из трёх кандидатов на Патриарший престол. Председатель Издательского Совета Русской Православной Церкви. В числе мероприятий, организуемых Издательским Советом — Патриаршая литературная премия и детский литературный конкурс «Лето Господне». В комиссию конкурса «Лето Господне» входит известная писательница Олеся Николаева.

Олеся Николаева. Родилась в Москве, окончила Литературный институт имени Горького. Профессор, член Союза писателей с 1988 года. Произведения Олеси Николаевой переведены на многие языки мира.

А. Митрофанова

— У нас сегодня такой, особый состав гостей, очень почётных гостей. Для нас это честь! И мы бы хотели поговорить о тех литературных событиях, которые происходят на, если можно так выразиться, «церковном фронте». Поскольку церковная литературная жизнь очень насыщенная. И, может быть, не все наши слушатели в курсе, что есть детско-юношеская премия имени Ивана Шмелёва, есть Патриаршая литературная премия. Как это всё происходит, кто лауреаты, как происходит взаимодействие с участниками, как отбираются работы и прочее, прочее; что такое гриф Издательского Совета Московской Патриархии, почему обязательно книги, которые продаются в церковных лавках, должны получать этот гриф, не идёт ли здесь речь о цензуре, к примеру — вопрос, который возникает иногда в голове современного человека, - вот это блок вопросов, которые хотелось бы сегодня озвучить и обсудить с вами, наши дорогие гости!

А. Пичугин

— Я думаю, что стоит нам начать с детей, с детско-юношеской премии литературного конкурса имени Ивана Шмелёва. Потому что о детях всегда говорить и приятней, и интересней, а когда говорят о детском творчестве, литературном творчестве, думаю, что это интересно вдвойне. Так что расскажите, пожалуйста, что же это за литературный конкурс. Он уже не один год проводится, но тем не менее, думаю, что далеко не все наши слушатели об этом знают!

Митр. Климент

— Я скажу. Во-первых, он только первый раз проводился.

А. Пичугин

— А, первый раз?! Ой, простите!

Митр. Климент

— Первый раз проводился. Дело в том, что получив благословение Святейшего Патриарха Кирилла, чтобы популяризировать чтение, и не только катехизической литературы, книг по Закону Божию, но и хорошей, классической художественной литературы, мы задались вопросом: как это сделать среди молодёжи? Молодой возраст — это самый интересный возраст, это возраст, когда человек пытается всё узнать, ему всё интересно, он хочет познать мир. Но проблема для современной молодёжи — у них неправильно поставлены ориентиры, как в школе, так и в семье, и среди своих друзей. Сейчас современные технические средства — телевидение, интернет — занимают большую часть свободного времени любого человека, я имею в виду: кроме работы. И проблема здесь в том, что у нас в стране упало чтение, особенно среди молодёжи. Они готовы ходить с телефонами, с играми, слушать музыку, какие-то гаджеты там и прочее, прочее, прочее. Но брать книгу у них не хватает времени.

А. Пичугин

— Нет культуры, может быть, ещё такой, книжной.

Митр. Климент

— Дело в том, что 90-е годы резко поменяли как бы характер жизни семьи. Если раньше книга в семье была как обязательный атрибут — я помню и семидесятые, и восьмидесятые годы: старались приобрести книгу.

А. Митрофанова

— Очереди были, да, запись была на собрания сочинений.

Митр. Климент

— Когда встречались друзья, знакомые, обязательно спрашивали: «У тебя в библиотеке есть такая-то книга?» То во второй половине 90-х годов заговорили: «Компьютер есть?» — «Есть!» — «А у меня планшет есть!» — «А у меня то-то есть!» Говорят об этом взрослые, дети переключились тоже на эти темы.

А. Пичугин

— Но это уже те взрослые, которые были в 90-е годы детьми. Может быть, дело в том, что в 90-е...

Митр. Климент

— Да. Я хочу закончить. Может, я очень далеко зашёл в глубину проблемы. Для ребёнка нужно, чтобы был пример или же какой-то стимул. И он тогда возьмётся делать, возьмётся читать книгу. И вот мы решили, что лучше всего проводить литературный конкурс среди детей, чтобы дети сами написали. Для того, чтобы написать, нужно взять, почитать, надо обратиться в библиотеку — это особенно касается провинции. И по результатам этого детского конкурса скажу: нас удивило очень много сочинений. Это не просто школьные сочинения, это литературные произведения пришли из провинции. Москва уступила по количеству поданных литературных произведений.

А. Митрофанова

— У нас, кстати, статистика здесь есть и видно, что из Москвы 33 работы поступило.

А. Пичугин

— А из Орловской области, к примеру...

А. Митрофанова

— 108 из Орловской!

Митр. Климент

— Да. И притом из сельской местности, из небольших городков присылали дети, и замечательные такие произведения! Это говорит о том, что для детей надо дать вот именно такое задание, по ихнему интересу, чтобы их заинтересовало это. И в этом отношении, скажу, мы пришли к идее проводить детский литературный конкурс. Иван Шмелёв — это наш русский классик, он хотя жил за рубежом, но он передаёт дух вот этой жизни, быта, устройства, семьи, городов, дореволюционный. И поэтому мы взяли, назвали в честь Ивана Шмелёва. Думали, что, может быть, человек 300 пришлёт нам сочинения. Мы даже закладывали это в нашу смету, продумывали заранее экспертов, экспертный состав. Взяли 20 человек — 300 сочинений проверят, 300 работ. Но неожиданно, у нас был довольно замечательный отклик: 1364 литературных произведения поступило.

А. Митрофанова

— То есть на тысячу больше, чем вы рассчитывали!

Митр. Климент

— На тысячу больше, чем мы ожидали.

А. Митрофанова

— Для первого раза это прекрасно!

А. Пичугин

— А как люди узнавали о конкурсе?

Митр. Климент

— Дело в том, что это было помещено в интернете. Мы проводили круглый стол в «Вечерней Москве», потом, мы напечатали ряд статей об этом, разослали информационные письма по епархиям и по светским, государственным отделам образования, чтобы довели это до сведения в школах.

А. Пичугин

— То есть это не только внутрицерковный конкурс?

Митр. Климент

— Да. Некоторые дети даже, знаете, могут редко и в храм ходить, а, может, вообще не ходили. Тематика довольно обширная была, поэтому... Меня радует, что такой был большой отклик, и сочинения просто замечательные! Я скажу, за два дня до конкурсной комиссии — я её председатель был, — когда отобрали из тысячи трёхсот шестидесяти с лишним работ и предложили нам где-то по 50 работ, чтобы мы выбрали 30 работ из 150. Я вот первые по рейтингу читал — до трёх часов ночи читал, потому что такие интересные детские произведения.

А. Митрофанова

— А о чём, о чём они писали?

Митр. Климент

— Разные темы.

А. Пичугин

— Здесь три категории: 6-7, 8-9, 9-11...

Митр. Климент

— Это возрастные категории, возрастные группы!

А. Пичугин

— Да, я понимаю, просто темы-то, наверняка, тоже...

Митр. Климент

— Главная тема была в связи с тысячелетием кончины Великого князя Владимира — просветителя Руси. Это одна тема, и вторая тема — преподобный Сергий Радонежский. Но писать они могли на любую тему. Характер сочинения был разный. Олеся Николаева была как литературный эксперт и член нашей вот такой конкурсной комиссии, она может тоже подтвердить это.

О. Николаева

— Я читала сочинения детей, которые принадлежат к старшей возрастной группе, то есть это 9-11 класс. И, действительно, замечательные там были работы, совершенно замечательные. Они различались по жанрам, между прочим, там были и стихи. Но, я думаю, что это было самое слабое, что было вообще.

А. Митрофанова

— А почему? Плохо пишут?

О. Николаева

— Ну, неумелые, плохо и, самое главное, не своё.

А. Митрофанова

— Заимствования, да?

О. Николаева

— Да.

Митр. Климент

— Дело в том, что стихи ещё трудней писать, чем повесть.

О. Николаева

— Но хорошие, знаете что были? Замечательные, то что называется, эссе. Когда вот этот пишущий размышляет над тем, что он пишет, он входит во вкус. Но это, как человек не умеет играть в шахматы — ему не интересно. Начинает учиться, и вот узнаёт как ходит каждая фигура, и вот он втягивается. То же самое. И были замечательные там работы, такие богоискательские эссе: вот как я узнал, как я почувствовал, что всё не ограничивается вот эти видимым миром.

А. Митрофанова

— Слушайте, интересно!

О. Николаева

— И там очень тонкие есть вещи — прям одно было такое, что я бы просто в Литературный институт сразу бы взяла этого... Были вот такие эссе, кроме того были размышления литературоведческого характера о художественных произведениях. Были филологические разборы, например, анализ слова «душа».

А. Митрофанова

— Ого!

О. Николаева

— Да!

А. Митрофанова

— Что такое душа в девятом классе!

О. Николаева

— Да! Ну, в девятом-десятом. Кроме того, были какие-то такие художественные картинки, где включалось воображение пишущего мальчика или девочки, и они отправлялись во времена князя Владимира или Сергия Радонежского, и оказывались там на месте событий, на месте крещения Руси, на берегу Днепра, когда Перуна сталкивали в воду, или когда Сергий Радонежский благословлял Пересвета и Ослябю. Самое главное, что там, в такого рода вещах, они всё-таки наводили справки — в чём был одет Сергий Радонежский. Или там вот этот перевоплощённый, отправившийся путешествовать, что он увидел, каких людей, где они едят, где они живут — там такие этнографические даже были...

А. Митрофанова

— Реконструкция такая получается.

О. Николаева

— Да-да! Историческая и этнографическая реконструкция. Понимаете, это дало силу этим детям, которые сидели и, может быть, не знали, что им делать, какая может быть цель их деятельности. Вот дали им какой-то стимул для того, чтобы они попробовали свои силы в письме. Ведь знаете, литература это такая вещь, которую, если немножечко вкусишь этого...

А. Митрофанова

— Нектара.

О. Николаева

— Да! То, может быть, потом и не оторваться от этого.

А. Пичугин

— А у меня к вам такой вопрос в связи с этим: вы прочитали огромное количество работ старшеклассников, вы много лет преподаёте в Литературном институте. Исходя из всего этого, как вы считаете, у какой литературной формы хорошее будущее? Это какое-то, может быть, эссе или это сложно сказать?

О. Николаева

— Я сейчас вот как думаю, потому что сейчас формируются новые такие форматы литературные и форматы для восприятия человека: сейчас сознание очень фрагментированное у детей...

А. Митрофанова

— Клиповое.

О. Николаева

— Да, клиповое. И этому способствует интернет, конечно, социальные сети, когда там вырывается какая-то цитата и все вокруг этой цитаты собираются, или какое-то высказывание, и, в общем, всё это такой маленький размер. Я думаю, что литература к этому приспособится, мне так кажется.

А. Пичугин

— Кто-то из наших гостей недавних, литераторов тоже, говорил, что очень сложно современному человеку воспринимать...

О. Николаева

— Большие куски текста?

А. Пичугин

— Текст, размером — даже проводилось исследование — больше, чем среднестатистическое сообщение в Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации).

А. Митрофанова

— Дмитрий Бак, я думаю, об этом говорил.

А. Пичугин

— Да, может быть.

О. Николаева

— Но в то же самое время, я думаю, что нет большего наслаждения, чем занырнуть в какое-нибудь длинное-длинное-длинное повествование и там какое-то время проводить. Я сейчас читаю то, что я упустила в своё время — это непрочитанные куски русской классики. Я читаю сейчас художественное исследование Мельникова-Печерского о розыске по скопцам и хлыстам. Это безумно интересно, потому что это очень многие вещи объясняет.

А. Пичугин

— Но Мельников-Печерский известен своими...

О. Николаева

— Да, я читала романы его «В лесах» и «На горах», а это именно исследование хлыстовской и скопческой деятельности, которая, оказывается, была очень широкая. Это исследование, этот розыск проводился в девятнадцатом веке, но это очень многое объясняет вообще в каких-то... какие-то извивы, отдельные завитки, подкладку, может быть, русского характера, потому что это тоже, как какой-то соблазн такой, как тёмный соблазн входит в наше сознание. Но читать — невозможно оторваться, как это написано, потрясающе! Какой это язык! Поэтому я думаю, что и маленькие вещи будут хороши, такие вот миниатюры, ну, и большие романы, может быть, тоже найдут своих читателей.

 

А. Пичугин

— Митрополит Калужский и Боровский Климент и известный писатель, поэт Олеся Николаева вместе с нами проводят этот светлый вечер.

А. Митрофанова

— Если посмотреть на количество работ, которые пришли из разных регионов России — мы уже озвучивали эту цифру: из Москвы 33 работы поступило на ваш конкурс имени Ивана Шмелёва; а, скажем, из Орловской области 108 работ; из Липецкой области 86 работ; из Калужской области 66; Тамбовская область — 91 работа. То есть понятно, что регионы далеко впереди, какое-то объяснение вы этому находите? Москва — понятно, здесь, кажется, у детей больше возможностей и больше альтернативных вариантов принять участие в каких-то других конкурсах и творческих программах. Как это характеризует те регионы, которые оказались наиболее отзывчивыми?

Митр. Климент

— Я, знаете, чего ещё бы сказал: перечисляя что, какого характера были работы — очень много было дневниковых записей, художественных дневниковых записей.

А. Митрофанова

— О, как интересно!

А. Пичугин

— То есть люди воспроизвели дневник?

Митр. Климент

— Ребёнок, посещая какое-то место, описал не просто храм или здание, или даже природу, а он своё внутреннее ощущение описал от соприкосновения. И вот, может быть, и ответ на это — в сельской местности, в районных таких, маленьких, провинциальных городах, даже в областных центрах, но не крупных, ребёнок больше соприкасается с окружающим миром. Не только вот именно леса, реки и так далее, но даже и с людьми. Душа ребёнка ещё чище. Не всякий город имеет хорошее обеспечение интернетом, и ему зависать негде. И вот он начинает рассуждать, встречается, может, со своими родителями больше или родители больше уделяют времени, бабушки, дедушки больше уделяют времени, беседуют с ребёнком, рассказывают. В Москве, в основном, родители заняты. Даже вот проехать на работу и вернуться с работы — это уже несколько часов надо потратить. Ребёнок больше живёт сам по себе и родители мало его видят. И, может быть, в таких крупных городах дети более избалованы. И здесь проблема такая есть — вот я немножко коснусь нравственного такого состояния семьи: родители порой думают, что они очень любят ребёнка, когда дарят ему очередной планшет, айфон или ещё что-то. Нет, это не любовь — они отталкивают ребёнка от себя, они откупаются от любви. Если они подарили бы ему каждый день час вместе посидеть с ребёнком, даже со старшеклассником, побеседовать, куда-то вместе сходить, даже в музей, в храм, вместе помолиться, вместе почитать книгу, почитать вместе житие святого или прочитать даже произведения Ивана Шмелёва — они замечательные — и разобрать с ребёнком, вот в этом была бы проявлена любовь, и у ребёнка больше был бы интерес к этому.

А. Пичугин

— Но ведь и планшет полезная штука — и в образовании, и везде.

Митр. Климент

— Ну, планшет полезный, знаете, всё полезно, и нож полезен бывает, когда спасает жизнь и нож имеет другое свойство, когда лишает жизни. И планшет — смотря что находить в планшете, для чего использовать интернет. Грязь в интернете лезет сама, эта грязь. Хорошую вещь найти сложнее.

А. Пичугин

— Ну, у нас сейчас и школы очень компьютеризированы.

Митр. Климент

— У детей, которые живут в провинциальных городах, лучше связь с родителями и больше времени они проводят со взрослыми и беседуют именно о жизни, о вопросах жизни. Они путешествуют по святым местам, приехав в монастырь, в храм, они рассуждают именно о вере. И у ребёнка появляется вопрос: для чего же он живёт? Для чего ему надо пойти в храм, для чего ему надо покаяться, для чего надо причаститься и для чего, вообще, он живёт?

А. Митрофанова

— Я прошу прощения, Владыка, я бы здесь поспорила. Мне кажется, что зависит это больше не от региона, а от семьи.

Митр. Климент

— Нет, я говорю про семью. Потому что семья в регионе как бы более сплочённая. Есть, конечно, и проблемы в регионах, есть такие регионы... Вот я смотрел недавно о жизни одного региона, там написано, что в рабочий день вы старайтесь ходить до обеда, после обеда уже пьяные ходят по улице — могут привязаться. А в воскресенье с утра в таком состоянии.

А. Митрофанова

— А, вот так — безопасное время обозначили!

Митр. Климент

— Да, безопасное время. Просто это есть такой грех, проявляется. Но в тоже время, в нормальной семье родители больше времени проводят с детьми.

А. Пичугин

— Я бы всё-таки вернулся к вопросу, который Алла задала в начале второй части.

А. Митрофанова

— Ты по поводу того, почему именно из этих регионов пришло больше всего работ? Вообще, это интересно!

А. Пичугин

— Вот как характеризует регионы, те регионы, откуда пришло наибольшее количество работ — вот из Орловской области 108 работ — это как-то характеризует регион? Причём области такого южного черноземья, вот оттуда. Ну, Калужская область в числе лидеров, потому что...

А. Митрофанова

— Ну, почему, например, из Тамбовской области 91 работа, из Тверской области две, как это объяснить, почему так? Это более мотивированные учителя, получается, в Тамбовской области?

Митр. Климент

— Может быть, учителя и семьи, потому что очень много в семьях определяется, как родители поддержат ребёнка. Потому что ребёнок придёт домой и обязательно с родителями посоветуется: вот есть конкурс такой, — если ему в школе сказали, — как, участвовать или нет? Потому что, чтобы даже написать любое небольшое произведение, ребёнок с кем-то обсуждал. Педагоги часто бывают заняты — они из одного класса в другой идут, а родителям — вечером сидят за чаем, побеседуют, расскажут, и если родители какие-то идеи дадут ребёнку, то ребёнок начинает писать.

О. Николаева

— Потом, вы знаете что, это не показательно. Это произошло только первый раз, этот конкурс. Давайте посмотрим, как это будет на следующий год, через год, через два года.

А. Митрофанова

— Приходите, поговорим!

О. Николаева

— Тогда это будет общеизвестно, уже об этом распространиться информация, какая-то слава уже будет за этим конкурсом. Тогда посмотрим. А вот мне хотелось бы сказать вот о чём: что это чрезвычайно важное дело, чтобы ребёнок научился формулировать свои мысли, свои ощущения, свои переживания. Потому что всё, что у него существует в неназванном каком-то виде, в таком хаотическом, всё это, так или иначе, ему чуждо и враждебно. А то, что названо, то, что он называет, то он как бы усваивает, присваивает. И в этом, конечно, такое Адамово призвание.

А. Митрофанова

— Давать имена всему сущему.

О. Николаева

— Да, давать имена всему сущему.

А. Митрофанова

— Прозревая суть явления.

О. Николаева

— Да-да-да! И очень часто даже происходят какие-то неврозы от того, что человек не называет, не может назвать, что с ним происходит. Потому что, как только он это назовёт, сразу получит... Во-первых, это будет существовать в виде какого-то отчуждённого образа, с которым уже можно входить в какие-то взаимоотношения. Поэтому это чрезвычайно важно — чтобы это было названо, это первое. Чтобы это было названо так, как называют авторы это, а не взято со стороны. Это тоже, конечно, чрезвычайно важно. И, вообще, это в русской традиции, потому что русский человек, он такой логоцентричный человек.

А. Митрофанова

— Логоцентричный?

О. Николаева

— Да, конечно!

А. Митрофанова

— От слова «логос»?

О. Николаева

— Да-да, безусловно!

А. Пичугин

— «Слово».

О. Николаева

— Да, выстраивается вокруг слова. И посмотрите, в общем, в русской культуре где русский дух достиг своей вершины — конечно, это в литературном, словесном творчестве. Ничто не может с этим сравниться — со словесным творчеством.

А. Митрофанова

— Ну, кинематографисты с вами бы поспорили, конечно, музыканты тоже!

О. Николаева

— Вряд ли! Ну, нет, извините, извините!

А. Пичугин

— А у меня прикладной очень вопрос: скажите, пожалуйста, мы где-то можем почитать эти произведения детские, будет ли издано это отдельным сборником, может быть, в интернете выложено?

Митр. Климент

— Сейчас уже опубликован ряд детских произведений, и мы планируем выпустить альманах «Лето Господне», где будут размещены лучшие работы.

А. Пичугин

— Митрополит Калужский и Боровский Климент и известный российский писатель, поэтесса Олеся Николаева у нас в гостях сегодня. Это программа «Светлый вечер», буквально через несколько мгновений мы к вам вернёмся.

 

А. Митрофанова

— Ещё раз добрый вечер, дорогие радиослушатели! Алексей Пичугин, я — Алла Митрофанова, проводим с вами этот светлый вечер. У нас в гостях сегодня митрополит Калужский и Боровский Климент и писатель, поэт Олеся Николаева. Мы в первой части программы говорили о литературном конкурсе, который проводился среди школьников из разных совершенно регионов. Литературный конкурс имени Ивана Шмелёва «Лето Господне», который проводил Издательский Совет Московской Патриархии. Но сейчас хочется уже ко взрослой литературе перейти, если позволите. Дело в том, что есть ещё и Патриаршая премия, которой награждаются наиболее яркие, заметные, важные произведения уже взрослых авторов, которые пишут на духовные темы — духовная тематика в их произведениях присутствует. Расскажите, пожалуйста, об этом конкурсе. У него больше бэкграунд, он проводится с 2011 года, если не ошибаюсь.

Митр. Климент

— В этом году будет пятый раз вручение премии — такой маленький юбилей, первый юбилей.

А. Митрофанова

— Отличный юбилей! Расскажите, пожалуйста, вот за эти пять лет что удалось выявить в нашей современной литературе, на основе тех произведений, которые вы просматриваете.

Митр. Климент

— Эта Патриаршая литературная премия вручается писателям за вклад в развитие русской литературы, за произведения, где раскрывается, показывается духовность и нравственность. Это не за конкретные произведения.

А. Митрофанова

— Это в целом за литературный вклад и труд?

Митр. Климент

— Это за именно творчество, литературное творчество. Там есть и писатели, которые только писали, есть которые и писали, и занимались общественной деятельностью. Вот Олеся Николаева тоже лауреат, есть Виктор Николаев...

А. Митрофанова

— Алексей Варламов.

Митр. Климент

— Алексей Варламов, Ганичев, в общем, разные люди, разные по возрасту, разные и по своему творческому пути. Эту премию мы учредили тоже по благословению Святейшего Патриарха Кирилла с целью поддержать отечественных наших писателей, которые раскрывают темы нравственности, которые пишут об истории, о культуре, о прошлом нашей страны, и произведения которых очень важны и полезны для формирования нравственных принципов у человека. Все эти люди, которые получили премии и стали лауреатами, — вот сейчас 28 мая будет проходить пятая церемония вручения Патриаршей литературной премии, — люди очень достойные и известные.

А. Митрофанова

— Здесь ещё интересен такой момент, что вот как Церковь развернулась в сторону литературы. У нас, мне кажется, в истории нашей страны не всегда можно было наблюдать такое единение, что ли. Девятнадцатый век вспомнить или начало двадцатого века — очень скептически многие авторы смотрели на Церковь.

Митр. Климент

— Почему? Вот митрополит Филарет и Пушкин.

А. Митрофанова

— При то, что у них полемика была всё-таки.

Митр. Климент

— Я бы не назвал это полемикой, просто на некое стихотворение отчаяния Пушкина митрополит Филарет написал такое жизнеутверждающее сочинение.

А. Митрофанова

— Да, «Дар напрасный, дар случайный, жизнь, зачем ты мне дана?»

Митр. Климент

— «Не напрасно, не случайно жизнь от Бога мне дана...»

А. Митрофанова

— То есть всё остальное сохраняется также в принципе, как у Александра Сергеевича.

Митр. Климент

— В этом стихотворении митрополит Филарет не выступает против, а наоборот поддерживает и дар Пушкина, и его творчество. Оно для того, чтобы людей приводить тоже к Богу. Я скажу, задача литературы, художественной литературы, в моём понимании: та художественная литература хорошая, которая приводит к Богу, развивает добро, укрепляет нравственные начала в жизни человека. Вот это литература хорошая. А та, которая носит разрушительный агрессивный, характер, она только вредит человеку.

А. Пичугин

— В связи с этим вопрос: вы председатель Издательского Совета Русской Православной Церкви, я знаю, что книги, которые распространяются в храмах, продаются в церковных лавках, церковных магазинах должны иметь гриф Издательского Совета. Как этот гриф авторы получают, для чего это нужно?

А. Митрофанова

— Как вы определяете, кто достоин, кто не достоин такого грифа?

А. Пичугин

— Нет ли вы в этом каких-то признаков цензуры, как сейчас говорят?

Митр. Климент

— Нет, во-первых, никакой цензуры. Мы не то, что запрещаем издавать — кто хочет и чего хочет издаёт, согласно закона нашей страны, в рамках закона — пожалуйста. Гриф наш даёт право только распространять литературу в пределах храмов, монастырей и других структур Русской Православной Церкви. То есть мы разрешаем, что вот есть у меня храм — я разрешаю в нём продавать. Но так как Церковь большая, каждый священник не может проверять — можно продавать книгу или нет. Издательский Совет имеет коллегию из довольно солидных людей, которые просматривают книги: да, эта книга полезна, полезна для распространения через церковную книжную систему, она полезна, если будет находиться в библиотеках, она полезна, если будут брать прихожане и читать. Если книга вредная, мы ей просто не даём гриф. То есть Русская Православная Церковь, её храмы — мы не продаём это где-то там, не навязываем это светским магазинам. Светские магазины продают, что хотят. И вы заходите, вы знаете, что там есть. Порой самые первые места занимает литература, которая просто вредит душе человека, вредит государству, вредит стране, вредит всему народу, но она оценивается — чаще всего у нас оценивают литературу вот эти светские торговые учреждения с коммерческой точки зрения, — что она принесёт прибыль. А мы оцениваем вредно для души или полезно.

А. Митрофанова

— А критерий где, что вредно, а что полезно?

Митр. Климент

— Критерий? Во-первых, это касается богословской литературы, церковной литературы: не должно противоречить основам православного вероучения. Что касается художественной литературы...

А. Пичугин

— Вот, да, с ней интересней всего!

Митр. Климент

— Что касается художественной литературы, в ней должно быть того, что навредит душе человека.

А. Пичугин

— А критерий всё-таки, критерий? Кто оценивает, как проходит процедура утверждения?

Митр. Климент

— Дело в том, что автор подаёт или издатель подаёт книгу, у нас есть группа рецензентов, которая просматривает книгу прямо в Издательском Совете. Если книга проходила уже это рецензирование, получала гриф, прямо выдают ей гриф без проверки. Если новая какая-нибудь литература или новое издание, собранное из разных изданий, то даём рецензенту. Рецензенты, в основном, это образованные и известные в церковной среде, и в светской среде — там не только священнослужители, там есть и профессора университетов. Мы художественную литературу даём в основном специалистам, которые имеют светское образование.

А. Пичугин

— А Олеся Александровна входит в состав рецензентов?

О. Николаева

— Я не вхожу!

Митр. Климент

— Нет, у неё времени не хватает. Если ещё туда...

А. Митрофанова

— Но на каждой книге Олеси Александровны стоит гриф «одобрено».

Митр. Климент

— Да, но она даёт все книги.

О. Николаева

— Да, слава Богу! Но я всегда очень волнуюсь.

А. Митрофанова

— Волнуетесь, серьёзно?

Митр. Климент

— У неё очень хороший талант писать, пускай лучше пишет, чем сидит, проверяет!

О. Николаева

— Спасибо!

Митр. Климент

— Потом выносится рецензия на коллегию, где... Вот, допустим, специалист по русскому языку Кириллин, он профессор университета, я скажу, есть разные люди. И там уже обсуждается. Рецензент прочитав, выносит на коллегию его вопросы: это его смущает или это не соответствует, допустим, тем или иным нормам нравственности, духовности, веры, искажает что-то. Тогда мы даём рекомендацию либо отредактировать, либо вообще книга не проходит. Мы не допускаем, чтобы в книгах размещались какие-то антинаучные вещи.

А. Митрофанова

— Антинаучные в каком смысле?

Митр. Климент

— Есть вопросы в науке, которые ещё не утверждены, есть лженаправления, которые утверждают...

А. Митрофанова

— Например?

О. Николаева

— Потом, оккультистские были какие-то элементы.

А. Пичугин

Но это же с наукой сложно связать — оккультистские мнения?

О. Николаева

— До того, как стал работать вот этот Совет, даже церковные лавки были наводнены какими-то сомнительными книгами.

А. Пичугин

— Маленькими брошюрками?

О. Николаева

— Да, маленькими брошюрками, где, может, не в открытую, но какая-то подспудная была подоплёка оккультистская. И очень много было смутительного, потому что тогда люди могли издавать на свои собственные деньги...

А. Митрофанова

— Да, одно «Житие святой блаженной Матроны» чего стоит! Чего там было понаписано в 90-е годы!

О. Николаева

— Да, и очень много такого было, всяких каких-то суеверий. И ужасно, что это продавалось в церковных лавках. На фоне такого общего религиозного невежества, которое было в 90-е годы среди православного народа, конечно, это сбивало с толку умы. И у меня полно таких книг, полно. Потому что я это специально изучала. Там какие-то доморощенные старцы, которые какие-то свои сомнительные дают рекомендации, там какие-то советы эту книгу прикладывать к пояснице — тогда ты непременно...

А. Пичугин

— Ох!

О. Николаева

— Короче говоря, это продавалось в каких-то, действительно, церковных лавках. Поэтому это совершенно нормальное, здоровое явление, когда Церковь отсеивает то, что является или еретическим, или каким-то совершенно мракобесным, завиральным, что совершенно противоречит православному вероучению.

Митр. Климент

— Вот недавно у нас было большое обсуждение на коллегии: литературное творчество Масленникова — такой есть автор. Один из монастырей, когда он подал апелляцию — ему запретили книгу его — подал апелляцию, и мы направили в один из монастырей — книга о покаянии. Там реакция была такая — это гастрономия греха.

А. Пичугин

— Даже так! Интересное выражение очень.

А. Митрофанова

— Интересное, да.

Митр. Климент

— Не покаяние, а та популяризация греха. И притом пишут, что описаны такие грехи, которые такие люди даже не знают.

А. Митрофанова

— То есть «просветительская», в этом смысле, такая книга (смеются)!

Митр. Климент

— Это мы запретили год назад, эту книгу. А недавно получили письмо, где женщина пишет — она где-то приобрела эту книгу, — как ей быть, ей кто-то посоветовал по ней готовиться к исповеди, и готовиться её сыну. Она пишет: «Я испугалась. Я прочитала. Если мой сын узнает, какие грехи есть, то он только развратится».

А. Пичугин

— Но ведь у нас в шестнадцатом, семнадцатом веке, если почитать старые исповедальные сборники, там тоже можно найти как раз всё то, что здоровому человеку в голову не придёт.

Митр. Климент

— Но там всё же раскрыты заповеди, а здесь в отрыве от заповедей — просто человек размышлял не только о плотских грехах, а даже о кухне: ты ел, что ты чувствовал, когда ты ел?

А. Пичугин

— Я представляю то, о чём вы говорите, потому что это как раз калька с этих исповедальных сборников средневековых, которые я держал в руках и видел.

А. Митрофанова

— А если возвращаться к теме классической русской литературы. Вот вы в пример привели Пушкина, а если бы, к примеру, то есть мог ли бы Александр Сергеевич стать лауреатом Патриаршей литературной премии, прошёл бы он цензуру Издательского Совета Русской Православной Церкви?

А. Пичугин

— Хороший вопрос!

Митр. Климент

— Я скажу так, что тогда Патриархии не было и Патриарха не было.

О. Николаева

— А почему бы он не прошёл? Меня удивляет даже сам это вопрос!

А. Митрофанова

— А я не говорю, что он не прошёл бы. Я задаю вопрос!

О. Николаева

— Откуда такой вопрос? Ну, конечно, прошёл бы! Вообще, русская литература, вот как таковая, конечно, это литература по преимуществу православная. Потому что давайте мы будем отделять церковную, собственно, литературу, которая для церковного употребления — это, конечно, литургическое творчество, проповеди, Катехизис и так далее, и так далее; жития святых, конечно, то есть агиографическая литература, богословская литература, — то есть вот то, что употребляется внутри церковной ограды. Но есть литература светская, русская светская литература, которая, безусловно, своим вот таким бэкграундом, своей такой подкладкой абсолютно православная. По каким признакам? Я вам объясню по каким. Значит, первое: это отношение к человеку, отношение к человеку, как к образу Божьему. Если посмотрим вот весь этот психологизм даже русской литературы девятнадцатого века.

А. Митрофанова

— Очень хороший критерий, кстати!

О. Николаева

— Собственно, русская светская классическая литература начинается, первый роман русский — это «Житие протопопа Аввакума», безусловно! Вдруг, раз — и вот такой пошёл изгиб. Потому что на самом деле это, конечно, не житие — кто же пишет своё собственное житие, да? То есть там есть вот эта условность, чисто литературная. И, второе, качество слова там другое, потому что в житиях слово такое созерцательное, житие — это икона. А здесь слово, направленное и обращённое к читателю. Здесь уже, так сказать, закон прямой перспективы. И вот здесь происходит, вот на «Житие протопопа Аввакума», церковная литература становится светской. И что происходит дальше? Вот, да — отношение к человеку, это первый признак. Второе, это отношение к слову — это христианское отношение к слову, когда за словом стоит реальность. Если за словом не стоит реальность, это слово праздное и это слово блудное — отсюда «празднословие» и «словоблудие». И мы можем это понять по контрасту со словом постмодернистским, которое ничего не значит, это слово игровое, за ним ничего не стоит. И в постмодернизме за словами нет никакой реальности, а это просто такие самообразующиеся словесные системы — так сказать, игра в бисер. Это второе.

А. Митрофанова

— Искусство для искусства!

О. Николаева

— Да-да! И третье — это, конечно, отношение к греху. Потому что в русской литературе грех разрушителен, он разрушает своего носителя. И даже, если мы посмотрим на такой вот период слома вот этого русского гения, который ухнул в бездны ереси — на Льва Толстого — как раз вот этот перелом происходит с ним в начале семидесятых годов, к середине семидесятых годов. Вот он пишет, заканчивает «Анну Каренину». Если вычленять, какой-то одной фразой это всё говорить: о чём, что это за роман? Это роман о том, как грех губит человека, как он изнутри губит человека. «Мне отмщение, и Аз воздам».
А. Митрофанова

— Эпиграф.

О. Николаева

— Или «неупорядоченная душа сама несёт в себе наказание» — слова блаженного Августина. То есть как грех разрушает душу и, в конце концов, и тело, и приводит к краху жизни. Мало того, что он самого этого носителя разрушает, он разрушает всё вокруг. Посмотрите, что произошло вокруг Анны Каренины: дети, Вронский гибнет. То есть, вообще, целый мир гибнет вокруг неё и вместе с ней. И мы все в ужасе замираем над этой картиной. Поэтому, безусловно, грех, грубо говоря, побеждается если не добром, то покаянием.

 

А. Пичугин

— Друзья, напомню, что в гостях сегодня у радио «Вера» митрополит Калужский и Боровский Климент и известный российский писатель, поэт Олеся Николаева. Я думаю, что мы сейчас, в последней части нашей программы, поговорим о издательском деле. Потому что, как следствие того, что книга получает одобрение Издательского Совета Русской Православной Церкви, дальше, я так понимаю, что у писателя немало вопросов всегда кто, как это будет издавать.

А. Митрофанова

— Издавать, распространять, как это будет продаваться и прочее. Вот в этом смысле церковная структура распространения книг, если книга получает гриф «одобрено Издательским Советом Русской Православной Церкви», то какова её дальнейшая судьба? Является это каким-то приоритетом в распространении этой книги? Есть ли шанс, что она будет лучше продаваться, что она быстрее дойдёт до читателя? Или это, вообще, уже всё не важно в эпоху электронных книг?

Митр. Климент

— Наше дело — мы не продаём, мы не распространяем. Издательства сами этим занимаются, и у каждого издательства есть своя система распространения. Церковная сеть — я так условно назову — это епархии, монастыри, приходы. У нас по России только почти 20 тысяч приходов, в каждом приходе есть литература для реализации. И кроме того, в крупных городах имеются церковные магазины, в областных центрах. Есть в крупных города, которые не являются областными центрами, церковные магазины, где продаётся именно литература, не только православная, вот именно духовная, богословская, житийная, но и художественная литература. Для получения права распространять литературу, ту или иную книгу, должен быть гриф — это говорит о том, что в церковной книжной системе распространения книга может распространяться. Гриф даёт право приходу приобрести и либо дарить, либо куда-то в библиотеку поставить, либо распространять среди своих прихожан. Вот эта система. Ничего особо такого нет.

А. Митрофанова

— Понятно.

О. Николаева

— А я ещё хочу напомнить, это очень важно и так знаменательно и символично: несколько лет назад вышло самое полное собрание сочинений Гоголя.

А. Митрофанова

— К юбилею.

О. Николаева

— Да-да! На деньги Церкви, Церковь издавала.

А. Митрофанова

— Ага, спасибо за напоминание! Такой интересный, важный факт, на самом деле!

А. Пичугин

— А мы перед эфиром говорили об электронных книгах, о книгах обычных, о том, почему важно держать книгу бумажную, ощущать. Я почему-то сейчас, в связи с Гоголем, вспомнил, как у меня дома стоит 52-го года издания полное собрание сочинений Гоголя, вот как я в детстве, действительно, любил его брать, это ощущение.

А. Митрофанова

— Ну, наверное, это было не совсем полное собрание сочинений, вряд ли там были выбранные места из переписки с друзьями! Сейчас-то, наверное, самое полное, расширенное и снабженное комментариями соответствующими.

О. Николаева

— Да-да! Изумительное!

А. Пичугин

— Если мы уж вспомнили вот эту тему с электронными книгами — мы часто здесь, в этой студии обсуждаем с нашими гостями, литераторами вот эту как раз тему, связанную с электронными носителями.

А. Митрофанова

— С гаджетами, которые факт нашей жизни.

А. Пичугин

— Что всё-таки лучше? Может, лучше успокоится, и раз электронная книга так прочно вошла в нашу жизнь, действительно, наверное, надо пользоваться.

А. Митрофанова

— Не хорошо и неплохо — это факт.

А. Пичугин

— Олеся Александровна, у вас были какие-то очень интересные аргументы в защиту книг, как у автора — почему для писателя распространение книги в электронном формате не есть хорошо.

О. Николаева

— В этом есть такая практическая сторона. Потому что ты издаёшь эти книги и писатель получает — вот создатель этой книги — он получает всего 10% от оптовой стоимости тиража. Всё остальное накручивают уже книгоиздатели, магазины, транспорт... И в конце концов, это всё вырастает не в 10%, а в 3% каких-нибудь. А ещё когда при этом, книга выходит и она тут же появляется каким-то левым путём в интернете, и вообще нет никакой нужды её покупать — её может любой человек, вообще, бесплатно прочитать — это, конечно, наносит страшный удар просто по существованию писателя.

А. Пичугин

— Я просто думал, что если я электронную книгу в интернете покупаю на каком-нибудь сайте книжном, то автору идут отчисления.

О. Николаева

— Я не знаю, может быть в каких-то издательствах это есть, но у меня всегда были какие-то пиратские случаи.

А. Пичугин

— Несмотря на то, что это на крупном сайте?

О. Николаева

— Да! Мало того, я даже видела одну свою книгу — вдруг увидела рекламу, как кто-то читает мой роман «Тутти», и что вышел диск.

А. Пичугин

— А вы рекламу где видели?

О. Николаева

— В интернете, что вот покупайте диск, там такой-то читает. У меня даже никто не спросил: хочу ли я, чтобы мою книгу вот таким голосом и с такими интонациями кто-то читал!

А. Митрофанова

— Да, сложная тема.

А. Пичугин

— Вы послушали?

О. Николаева

— Нет, я так и не послушала, мне даже страшно это слушать!

А. Пичугин

— А, может, неплохо получилось?

А. Митрофанова

— А, может, не надо? Чтобы не расстраиваться.

О. Николаева

— Вот много раз я считала, что, может, лучше не надо! Потому что я слышала, что кто-то песню сочинил на мои стихи, я прямо написала: «Я вас очень прошу: не надо, пожалуйста!»

А. Пичугин

— Это признание, настоящее признание!

О. Николаева

— Может, это признание, но это ужасное опошление. Теперь, что касается гаджетов всяких. Я, вообще, уверена, что на самом деле нельзя расставаться с навыком писать рукой. Потому что письмо рукой и письмо на компьютере — это разные вещи. Потому что рука, которая завязана, какими-то таинственными связями, нитями с мозгом — там что-то такое происходит, — она сама что-то знает, рука.

А. Пичугин

— А вы пишите...?

О. Николаева

— Стихи я пишу только рукой, только рукой!

А. Митрофанова

— А романы?

О. Николаева

— Романы, когда я чувствую, как у меня стремительно идёт это действие, я могу написать такую «рыбу», так вот накидать на компьютере, но прописываю я рукой. Кончено, лучшие куски, они написаны рукой! Потом выкладываешь это в компьютер и смотришь, как это выглядит, а потом, если вынуть на бумаге, это немножко по-другому уже смотрится. Понимаете? Поэтому, конечно, те, кто пишут, не забывайте эту руку, потому что, на самом деле, я всегда чувствую как написано что-то — рукой или на компьютере.

А. Митрофанова

— А кстати, вот детские работы, которые приходили на конкурс «Лето Господне», они были рукописными или...?

Митр. Климент

— Нет, они были на компьютере набраны, потому что приходили по электронной почте.

А. Пичугин

— Да, но кто их как писал — это уже неизвестно. Кстати, возвращаясь уже в конце программы к литературному детскому конкурсу, скажите, пожалуйста: наверняка вы уже начинаете или в скором времени начнёте принимать...

Митр. Климент

— С 1 сентября начинается новый сезон.

А. Пичугин

— Расскажите, пожалуйста, нашим слушателям, маленьким слушателям, в том числе, что нужно сделать, чтобы попасть на конкурс!

А. Митрофанова

— Не маленьким, а юным!

Митр. Климент

— Юным и молодым. Пожалуйста: конкурс проходит по трём возрастным группам — это 6-7 класс, 8-9 и 10-12 класс или 11-е классы. И соответственно, отсюда возраст ребёнка. Кроме школьников могут принимать участие учащиеся лицеев, приравненных к среднему образованию учебных заведений. Начинается конкурс в начале сентября. Вся информация написана на сайте конкурса letogospodne.ru.

Сочинение должно быть не менее двух тысяч знаков, но не более двадцати тысяч знаков.

А. Митрофанова

— Ничего себе разброс!

А. Пичугин

— 20 тысяч — это не так уж много!

А. Митрофанова

— 20 тысяч — это хорошая статья!

А. Пичугин

— Четыре газетных колонки. Кому что ближе!

Митр. Климент

— Для 10-11 класса это вполне приемлемо, они могут написать и такое. Это, действительно, вот которые поступили сочинения — младшие классы, в основном, это было 2-3 страницы, а старшие классы — было и 8 страниц, и 9 страниц было, до десяти доходило. Это где-то примерно такой объём был: 16 тысяч знаков, 14 тысяч знаков. Всё зависит от того, какая тема. И при том дети, когда пишут, они очень увлекаются, они делают такие интересные экскурсы — это вот то, что я читал. Вот есть из Екатеринбурга, это даже ещё 7 класс ребёнок прислал своё сочинение на восьми страницах — две страницы было текста, а шесть страниц — стихотворение.

А. Митрофанова

— Ого!

Митр. Климент

— Да! Стихотворение о царевиче Алексее.

А. Митрофанова

— Хорошие стихи?

Митр. Климент

— Замечательный стих! Он как раз живёт в том месте, где была расстреляна царская семья. Наверняка ездил на Ганину Яму. И это он проникся, он полюбил юного царевича, потому что ему самому столько же лет было. Поэтому мы сделали побольше разброс, для того, чтобы дети имели возможность, кто желает, изложить все свои мысли.

А. Пичугин

— Спасибо большое! Друзья, напомню, что в гостях сегодня радио «Вера» был митрополит Калужский и Боровский Климент и известный российский поэт, писатель Олеся Николаева. Спасибо огромное! Алла Митрофанова:

А. Митрофанова

— Спасибо огромное за информацию о конкурсе! Я надеюсь, услышали все, кому это может оказаться полезно.

О. Николаева

— Спасибо!

А. Пичугин

— Спасибо! Я — Алексей Пичугин. Всего доброго и будьте здоровы!

А. Митрофанова

— До свидания!

Митр. Климент

— Храни всех Господь!

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем