Поделиться
У нас в гостях была актриса театра имени Вахтангова, Народная артистка России Марина Есипенко.
Мы говорили об актерской профессии и творческом пути нашей гостьи.
В. Емельянов
- Здравствуйте, вы слушаете радио «Вера» программу «Светлый вечер», и я ее ведущий – Владимир Емельянов. Моя сегодняшняя гостья – актриса театра имени Вахтангова, народная артистка России, Марина Есипенко, здравствуйте, Марина.
М. Есипенко
- Добрый вечер.
В. Емельянов
- Год вас не было вместе с нами, но мы знаем, что мы с вами дружим.
М. Есипенко
- Да, чем я очень рада.
В. Емельянов
- Мы тоже, взаимно. Последний раз вы были у нас как раз в прошлом году, поэтому мы не имели возможности поздравить вас с присвоением вам почетного звания народной артистки РФ, поэтому, разрешите это сделать сейчас, от лица наших слушателей, от нашего собственного лица.
М. Есипенко
- Разрешаю.
В. Емельянов
- Поздравляю вас! Поскольку такое звание, это, конечно, признание вашего таланта, ваших заслуг…
М. Есипенко
- Перед Отечеством…
В. Емельянов
- Перед Отечеством, да, я, правда, ко всем этому скептически отношусь, а вы?
М. Есипенко
- Я , как вам сказать, скептически…коне
В. Емельянов
- Может быть, я не то слово подобрал, иронично?
М. Есипенко
- Иронично, наверное. Во-первых, я скажу, конечно, что это очень приятно не смотря ни на какую иронию, как-то, наверное, достаточно, вовремя. Потому что меня собирались выдвинуть очень давно, когда наш спектакль грандиозный «Без вины виноватые» в постановке Петра Наумовича Фоменко, прекрасного, моего любимого, талантливейшего, очень талантливого режиссёра, был выдвинут на государственную премию и получил ее, и сказали: «Ну, она еще молодая, она подождет. У неё еще все впереди». И как-то меня на государственную премию больше никто не выдвигал, поэтому звание, я считаю, что, наверное, достаточно, вовремя.
В. Емельянов
- Это понятно, что актеру, конечно, важно и нужно знать, что его любит зритель, что он идет на него. Я просто поскольку знаком немножко с этой актерской стороной жизни, у меня был опыт занятия театром, актерским ремеслом, до мастерства дело не дошло. Конечно, это очень приятно и все такое прочее, с одной стороны, это тешит самолюбие.
М. Есипенко
- Да.
В. Емельянов
- Мы не будем сейчас об этом говорить с точки зрения церкви, хорошо это или плохо, с другой стороны, актёру, действительно, необходимо признание, и если кто-то говорит, что его очень сильно утомляет внимание людей, ну, ты тогда смени профессию, можно кассиром работать, будет не такое внимание.
М. Есипенко
- Да, совершенно верно, это часть профессии. И ты же знал, кого в жены брал, поэтому безусловно это часть профессии артиста.
В. Емельянов
- Вот насколько это помогает творить новое, даже можно себе представить, ну, «творить новое» - немножко высокопарно сказано, но, тем не менее – это побуждает к дальнейшему саморазвитию творческому, в том числе, к дальнейшим творческим подвигам, тоже высокопарно, но пусть прозвучит так. А не, например, не закрепощает ли это, наоборот, думать…
М. Есипенко
- «Почить на лаврах?»
В. Емельянов
- Да, вот думать: «Ну, я уже народная артистка, артист, я большая величина, могу расслабиться, здесь не будем дожимать, в пол сидки, побережемся для второго акта, вот…»
М. Есипенко
- О, Господи, прости! Я, может, кого-то разочарую, но, к сожалению, как опять же говорил мой любимый Петр Наумович: «Когда артист говорит «мое творчество» - он либо дурак, либо беда пришла», вот я очень надеюсь…собствен
В. Емельянов
- Она же небось вас еще отговаривала в свое время: «Марин, ну куда ты, какая артистка, о чем ты!»
М. Есипенко
- Ну, во-первых, с детства говорили, еще когда мы жили в бараке в городе Омске, я всегда веселила соседей, и все говорили: «Ну, Маринка-то ваша будет артисткой». И мама, наверное, где-то как-то какие-то люфты делала в эту сторону, да. Она отговаривала, конечно, но только с той целью, что она очень беспокоилась за меня, как я поеду из города Омска в Москву одна, 16летняя девочка, вот это больше вызывало ее беспокойство. Потому что я уже и в народном коллективе была, и играла уже Нину Заречную, и Ирину в «Утиной охоте», такой был театр поэзии под руководством Любови Ермолаевой в городе Омске. Конечно, мамочке прежде всего эта награда, но то, что касается, вот я положила «у шкапчик», как у Шукшина; «Где все твои награды? – Вон там, у шкапчику», вот она лежит. Как бы, есть и хорошо. А так, чтобы в пол ноги или в пол силы – это, вообще, не про меня, Слава Богу, пока силы еще есть, и их надо отдавать, и, надо сказать, что я от этого получаю огромное удовольствие, и, если это сейчас происходит редко в моей ситуации, говорят, что у народных артистов сокращается количество спектаклей, то есть они могут прийти и сыграть там три или два, и уже зарплата есть, да, я не знаю, как сейчас, я в этом ничего не понимаю, то есть почить так на лаврах, но я не представляю, как это беречь, как это где-то что-то экономить, как это успокоиться.
В. Емельянов
- Ну, у вас, видите, так если смотреть репертуар, я понимаю, только три названия: «Безумный день или женитьба Фигаро», «Мадемуазель Нитуш» и «Дядюшкин сон»?
М. Есипенко
- Сейчас, да. До прошлого года – это было чуть по-другому. Сняли спектакль, который мы выпустили в середине ноября, и, вдруг, неожиданно сняли его уже в мае. Спектакль, который касался каждого человека, мне кажется, живущего на Земле, это была тема смерти.
В. Емельянов
- Это «Пристань»?
М. Есипенко
- Нет, этот спектакль назывался «Девичник над вечным покоем». Играли я, Юля Рутберг, Оля Чиповская и еще три человека: Юра Красков, Андрей Зарецкий, Лена Сотникова и Вера Новикова, и для меня было странно, что его сняли, но это, видимо, политика театра, и как бы худ. руководитель имеет право принимать какие-то решения, если это не соответствует его представлению о репертуаре театра Вахтангова на сегодняшний день. Но это, конечно, такое для меня было страдание, потому что там я выкладывалась, и тема такая, которая мне была очень приятна, и мне было приятно, когда ко мне в гримерную приходили люди, даже мужчины, друзья или просто знакомые, и я видела, что у них красные глаза, что они утирали слезы, и никуда не денешься, это касается каждого. Ну, посмотрим, может, его восстановят уде на малой сцене.
В. Емельянов
- Это вот на новой?
М. Есипенко
- Да, на новой, совершенно верно, я ее называю малой сценой, но это называется новой.
В. Емельянов
- Мы к новой сцене театра Вахтангова вернемся чуть попозже. Но я, все-таки, возвращаюсь к вашему репертуару, три названия – это не так уж и много, в общем-то.
М. Есипенко
- Это очень мало для меня. Я просто привыкла…
М. Есипенко
- Вы человек энергичный.
В. Емельянов
- Когда я пришла в театр, то у меня было как у молодежи, скажем так, не только главные роли, мне посчастливилось, что меня сразу в «Стакан воды», это, значит, Борисов, Аксаков, Яковлев, Волынцев, Саруханов – меня вот вбросили в этот спектакль…
В. Емельянов
- Мэтры.
М. Есипенко
- Да, и мы за пять репетиций готовили спектакль, у меня был такой вот ввод. Там и Кабанчик с Филиппенко с теми же Юлией Константиновной Шалевич, в общем, была проверка такая: выплыву – не выплыву, выплыла! И вот как-то такой статус главной героини за мной закрепился, но, естественно, как молодежь, что не только главные роли, а ты вот здесь еще душу березы сыграй в «Коте в сапогах», вот здесь ты выйдешь в массовке «Великая магия», там просто выйдешь, молча поцелуешься и уйдешь со сцены с партнером, и поэтому у меня так набиралось 15-20 спектаклей в месяц. Это было, конечно, ну так…
В. Емельянов
- 15-20 – это почти каждый день.
М. Есипенко
- Ну, практически, да. Иногда бывало и по два.
В. Емельянов
- А утренников в Вахтанговском нет?
М. Есипенко
- Как это? А «Кот в сапогах» был, особенно новогодние спектакли, это же прелесть. Иногда и по три было.
В. Емельянов
- Новогодние спектакли это, вообще…
М. Есипенко
- Песня.
В. Емельянов
- Мне кажется, это такая идея, которая лежит на поверхности, но, по-моему, никто даже не из актёров, не режиссеров так и не потрудился взять и можно хорошую книгу написать про детские новогодние спектакли, потому что там чего только не происходит.
М. Есипенко
- Потом «Без вины виноватые» мы играли в два часа дня этот спектакль как раз на малой сцене, которую придумал Петр Наумович Фоменко из нашего театрального буфета знаменитого театра Вахтангова, который, как раньше считалось, что зрители иногда (ну разные были спектакли) в театре Вахтангова говорили: «Ну, не спектакль, так в буфете хорошо», потому что была такая черная икра, пирожные из ресторана «Прага» и так далее. Вот, Петр Наумович умудрился превратить этот буфет в театральную сцену, там, где был грандиозный спектакль «Без вины виноватые», поэтому мы его играли в два часа, также сейчас есть, по-моему, какие-то спектакли, тот же «Кот в сапогах», которого восстановили. Кстати, Владимир Владимирович Иванов, который всю жизнь играл кота, бессменный, и сейчас вот он как режиссер поставил спектакль с молодежью, который и идет, и продолжает идти как раз утром и днем.
В. Емельянов
- Вот, мы поговорили о признании зрителем и все такое прочее, а, насколько важно для артиста внутри профессиональног
М. Есипенко
- Это важно.
В. Емельянов
- Отдельно, потому что театр – очень непростая штука, вообще.
М. Есипенко
- Это да.
В. Емельянов
- Очень много можно всяких эпитетов и обидных в том числе, начиная от «террариума друзей», но, все-таки, это, действительно, место, где есть зависть, предположим, где люди могут быть в одной труппе и годами не разговаривать сознательно, то есть это все очень тонко, иногда это все не очень красиво, в тоже самое время – это прекрасно, потому что закрытие, открытие сезона, посиделки внутрицеховые такие, это очень сложный механизм, вообще, театр. Не только актерская труппа, потому что театр – это не только актерская труппа, это еще масса людей, о которых зрители даже не подозревают.
М. Есипенко
- Конечно, это наши цеха, благодаря которым мы такими красивыми выходим на сцену, сколько труда вложено в нас, для того, чтобы мы могли нести радость людям, сеяли, как я люблю говорить: «разумное, доброе, вечное», но, Владимир, мне кажется, что в любом производстве, на любом заводе, на фабрике, ну, разве что на радио «Вера», я надеюсь, нет таких интриг, зависти какой-то, белой, черной, я думаю, что это существует везде. Если послушать Николая Цискаридзе…
В. Емельянов
- Я все-таки не на этом хотел сосредоточиться, а на том, насколько важно это внутреннее профессионально признание.
М. Есипенко
- Важно. Но я хочу сказать вам так…
В. Емельянов
- Потому что коллеги очень лестно о вас отзываются.
М. Есипенко
- Да? Как интересно, а почему я этого не слышала.
В. Емельянов
- А, может, вам и не надо, чтобы как раз не задирался нос там, например.
М. Есипенко
- Заложите мне…да нет, я уже вышла из этого возраста.
В. Емельянов
- Конкретно я не знаю кто, просто читая. И главный режиссер, кстати, очень теплые слова о вас сказал.
М. Есипенко
- Нынешний?
В. Емельянов
- Да.
М. Есипенко
- Как интересно.
В. Емельянов
- Ну, да, что вы очень яркая, эта всегда такая легкость…я могу открыть это все.
М. Есипенко
- Да, нет, нет, спасибо. Я верю.
В. Емельянов
- Порадую вас просто.
М. Есипенко
- Хорошо. Но я в это время пока объясню, что не ото всех коллег я чего-то жду, если мне интересно чье-то мнение, то я обязательно подойду и спрошу. Нет, конечно, люди приходят в гримерку и могут сказать все, что угодно. Я, кстати, очень спокойно отношусь к какой-либо критике и считаю, что браться по цеху, поскольку мы делаем одно дело, или партнеры по сцене, имеют право абсолютно сказать мне какие-то пожелания или какие-то замечания, если что-то, вдруг, не случилось, потому что мы делаем одно общее дело. Я знаю, что некоторые артисты терпеть не могут, когда им там что-то говоришь, или просишь о чем-то, а они: «А я вот так!», бывали и такие случаи, я этого не понимаю, потому что спектакль- это продукт работы режиссера, автора, в первую очередь, помощника режиссера и всех, всех, всех иже с ними. И в том числе осветителей, звуковиков, костюмеров, гримеров. Очень много людей.
В. Емельянов
- Даже вот эти строгие бабушки-контроле
М. Есипенко
- Совершенно верно.
В. Емельянов
- Вот кто лучшие театральные критики.
М. Есипенко
- Я считаю, поскольку мы делаем одно общее дело, мы должны его делать хорошо. И когда я вводила одну очень известную артистку на свою роль в спектакле «Пиковая дама», и я ее так вводила, будучи беременная на 4 месяце, мне врачи запретили бегать и летать по сцене, опять того же Петра Наумовича Фоменко, никак сегодня я и не хочу уходить от этого имени, потому что он всегда со мной, и Максакова мне сказала: «Маш, я что-то не понимаю, ты или дура или очень хороший человек, но я никогда в своей жизни не видела, чтобы артистка так вводила на свою роль», я была удивлена, потому что, наверное, существуют какие-то другие законы, по которым я не живу. И я ей сказала на это: «Людмила Васильевна, я хочу, чтобы этот спектакль продолжал жить», тем более это блистательный был спектакль, и поэтому я хочу, чтобы эта артистка хорошо эту роль сыграла, и я разбирала с ней буквально каждое предложение от и до, каждую мизансцену. Вот это понятие…хотя с этим сталкиваюсь частенько, и меня это повергает в какую-то растерянность, когда партнер твой хочет, чтобы ты играла хуже или чтобы тебя, вообще, не было, потому что ты составляешь какую-то конкуренцию и отбираешь внимание зрителя, который на тебя реагирует, который смеется. Как?! Он должен смеяться и реагировать только на меня. Раньше для меня это было трагедией, сейчас для меня это странно.
В. Емельянов
- Народная артистка РФ Марина Есипенко сегодня в гостях у программы «Светлый вечер», мы продолжаем наш разговор. Вот обещал я вам по поводу Римаса Туминоса, цитата: «Юмор, какая-то легкость, театральная легкая поза всегда сопровождает ее и в жизни, и в коридорах, и на репетициях, он не теряет живость, она всегда жива» - говорит художественный руководитель Государственного Академического театра имени Евгения Вахтангова, Римас Туминос.
М. Есипенко
- Она всегда жива. Это Ленин жив. Вечна жива.
В. Емельянов
- Хотелось бы теперь, мы, конечно, еще будем возвращаться к театру, и про новую сцену тоже поговорим, но 13 октября, совсем скоро ваш творческий вечер на Новой сцене театра имени Вахтангова, я правильно понимаю?
М. Есипенко
- нет.
В. Емельянов
- Нет, не правильно.
М. Есипенко
- По поводу творческого вечера вы все правильно понимаете, это со мной в моей жизни случится впервые, я, конечно, жутко переживаю, но это открытие новой сценической площадки театра Вахтангова…
В. Емельянов
- В старом здании?
М. Есипенко
- Нет. В новом здании, где новая сцена, но эта площадка называется «Арт-кафе».
В. Емельянов
- А, эта новая сцена где расположена? У нее адрес какой?
М. Есипенко
- Рядом прям с театром, здесь кассовый зал, здесь вход в театр Вахтангова, а здесь вход на новую сцену, это было когда-то цехами театра Вахтангова – это здание, а сейчас цеха убрали и возвели очень красивое новое здание, там и новая сцена находится, и какие-то кабинеты наших работников театра, и тренажерный зал.
В. Емельянов
- То есть это один комплекс?
М. Есипенко
- Один комплекс.
В. Емельянов
- То есть это не отдельно стоящее здание.
М. Есипенко
- Нет. И Арт-кафе находится на минус первом этаже этого здания.
В. Емельянов
- Так вот, поводом для этой встречи станет презентация диска «В Александровском саду», который вы записали вместе со своим мужем, знаменитым бардом Олегом Митяевым, он тоже принимает участие в вашем творческом вечере, и не только он.
М. Есипенко
- Да, и еще Леонид Маргулин, его музыкант, и Родион Марченко, но диск я записала сама, только я пою песни Олега Митяева, он вышел два года назад, к моему юбилею, но презентация такая диска всенародная, скажем так, потому что диск записывался для друзей, для себя, потому что мои друзья, слушая, как я пою песни какие бы то ни было, они сказали: «Слушай, запиши», они хотели слушать их за границей, где они там, в машине, и я записала так в шутку. И, может быть, как-то пойдет в народ, в массы.
В. Емельянов
- Мы обязательно послушаем несколько песен из этого диска, который называется «В Александровском саду». А сейчас мне хотелось бы, чтобы вы нашим слушателям немножко подробнее рассказали, что это будет за вечер, что там будет интересного, что намечается, какая программа, как на него попасть? Или он только для своих?
М. Есипенко
- Нет, билеты продаются, я не знаю, сколько их там осталось, я не знаю, будут ли пускать зрителей просто так без билетов по контрамаркам каким-то, потому что пространство там довольно ограниченно, это около 80 мест. Это такое кафе с баром каким-то, с какой-то кухней, но, естественно, во время концертов не будет первого, второго, третьего, будет, ну, бокал вина, наверное.
В. Емельянов
- Кофе, может быть.
М. Есипенко
- Да. Мой непосредственный вечер будет 13 октября, это такое открытие, будет прежде вечер Евгения Князева, он будет читать поэзию, что еще я не знаю, я с удовольствием схожу подгляжу, потом Александр Олежко будет, и третье - это вот я, поскольку у меня нет какой-то стихотворной концертной программы, с которой я могла бы ездить по стране, в отличие от всех выступающих, потом будет Лена Сотникова, потом Юля Рутберг, у нее есть две шикарные программы. У меня впервые такой опыт, поэтому я очень волнуюсь, что я могу предложить зрителям, быстро-быстро.
В. Емельянов
- Да. Можно и не быстро, просто расскажите.
М. Есипенко
- Нет, я имею в виду, что времени на подготовку у меня было катастрофически мало, практически полмесяца с тех пор, как я узнала, что уже назначено какое-то число. Это будут песни с вот этого как раз диска песен Олега Митяева «В Александровском саду», я буду также читать стихи Беллы Ахмадулиной, я очень люблю ее и как-то вот она в меня проникла очень, один стих будет А. С. Пушкина, и будет звучать также песня с такой прекрасной литературно-музы
В. Емельянов
- Мы в конце программы еще раз вернемся к этим датам, уже нашим слушателям более подробно скажем точный адрес, точное время и все такое прочее. Давайте сейчас вот что я предлагаю, послушаем одну из песен с пластинки «В Александровском саду».
Звучит песня «Из ничегонеделанья»
В. Емельянов
- Итак, народная артистка РФ Марина Есипенко, программа «Светлый вечер», мы вернемся с Мариной буквально через минуту.
В. Емельянов
- Мы продолжаем наш «Светлый вечер», в студии Владимир Емельянов, здравствуйте ещё раз, вы слушаете «Светлый вечер», наша сегодняшняя гостья – народная артистка РФ, актриса академического театра имени Евгения Вахтангова Марина Есипенко. В конце программы мы еще раз вернемся к этому альбому «В Александровском саду, возвращаясь к программе вашего творческого вечера 13 октября, предполагается ли какой-то интерактив со зрителями?
М. Есипенко
- Да.
В. Емельянов
- Это сейчас модное слово – интерактив.
М. Есипенко
- Обязательно, потому что это будет такая довольно дружеская, интимная атмосфера. Конечно, я предложу зрителям, чтобы они написали записки, которые я прочту, чтобы не с места там: «А скажите, пожалуйста!», потому что, на мой взгляд, это будет сбивать.
В. Емельянов
- Надо форму, да.
М. Есипенко
-Если кто-то напишет записки, я обязательно их в антракте прочту и отвечу, если смогу ответить на эти вопросы, с большим удовольствием, потому что это предполагается разговор по душам, вопрос-ответ.
В. Емельянов
- Да. Таким образом этот творческий вечер… а если сходу читать записки?
М. Есипенко
- Можно и сходу читать, но как бы это не превратилось в то, что песен даже не надо, будем только разговаривать, можно и сходу, почему нет.
В. Емельянов
- Нет, вы просто оставите это там на вторую часть, уже на сладенькое, что называется. Таким образом вечер может длиться три часа.
М. Есипенко
- Неет, Боже, упаси. Просто, если в большом зрительном зале артист не видит, как передают записки, их складывают там нас цену, как это проходит у Олега на концертах, то здесь видно каждого, кто сидит, и поэтому человеку надо будет встать, подойти ко мне и положить эту записку, поэтому я хочу сделать таким образом, чтобы в антракте люди положили свои записки, и я их прочитаю.
В. Емельянов
- Я думал, может, студентов припахать на это дело.
М. Есипенко
- Они же будут бегать туда-сюда, я буду отвлекаться, забуду текст не Дай Бог, стихи забуду.
В. Емельянов
- Это не подумал я.
М. Есипенко
- Я еще не привыкла к таким выступлениям, это первый раз, поэтому я жутко переживаю, ну, посмотрим, что из этого получится. Даст Бог, все будет хорошо.
В. Емельянов
- Кстати, вот еще комплимент, вы спрашивали по поводу коллег, я по поводу главного режиссера сказал, профессионалы о вас восторженно отзываются, что вы обладаете огромны творческим диапазоном: «Она может быть и клоунессой, и доходить до трагических нот в ролях, но вот, во-первых, в чем секрет такой разноплановости, – я тут еще увидел такую штуку интересную, я ее, вообще, очень люблю, как жанр отдельный, – мастер пародии».
М. Есипенко
- Да.
В. Емельянов
- А вы кого пародируете?
М. Есипенко
- Было со мной такое дело, как раз вот в этом творческом вечере будет одна пародия, я-то, собственно говоря, принимала участие в пародиях, их и пародиями-то не назовешь, хотя были и пародии, бы у нас такой женский батальон, был и есть, но сейчас мы это делаем все реже и реже, потому что все заняты. Это, значит, Маша Аронова, Юля Рутберг, Лена Сотникова и я. И мы как-то придумывали сами какие-то на песни известные пародии от разных образов разных актрис и так мы выходили от разных образов и иногда, пародируя кого-то, иногда от себя, но пели какие-то песни, и в доме актера это происходило частенько. И произошла со мной однажды такая пародия, когда Владимир Владимирович Иванов, режиссер нашего театра, в том числе и режиссер постановок открытия дома актера…
В. Емельянов
- Давайте еще скажем, что он педагог замечательный.
М. Есипенко
- …прекрасный педагог, вот моя дочка будет, наверное, поступать в следующем году, а он набрал в этом, и я думаю: «Ээээх!», я бы мечтала, конечно, потому что педагог прекрасный. И было посвящено это открытие юбилею Антона Павловича Чехова, он мне предложил пародию, Сережа Плотов написал текст, и как раз в образе Нины Заречной, монолог «Чайки», я предложила ему попробовать, чтобы я это сделала не от себя, потому что от себя это всегда сложнее, а от Ренаты Литвиновой. И я-то была в шоке, потому своим же всегда сложнее, когда свои артисты собираются, полный зал, да еще какие! Первый рад там, вообще, я не знаю, просто «Смирно!».
В. Емельянов
- Едва сдерживаюсь от соблазна, попросить вас показать пародию.
М. Есипенко
- Пародию-то? А вы знаете, я не имею это как-то никуда выкладывать, но надо куда-то ее выложить, она у меня на какой-то флешке где-то, и она будет на этом вечере, честно говоря, я была в шоке, потому что меня вызывали два раза, никто не ожидал, и я сама не ожидала, и что такой смех будет, и что такой прием будет, и что мне столько людей подойдут и скажут, в том числе и тот человек, который придумал образ Ренате Литвиновой, режиссер очень известный. Он подошел и сказал, что просто такого он не видел, но мне как-то неловко себя хвалить, и когда у меня это получилось, мне самой это было так странно: «Надо же! Я, оказывается, еще вот так могу», поэтому, конечно, приятно, когда коллеги говорят: «Тебе это подходит», звонят. Вот, как-то еще такая во мне открылась маленькая потайная дверца.
В. Емельянов
- Вот, вы сказали, что режиссер, этот автор этого образа Ренаты Литвиновой, она же из него не выпадает по жизни, мне кажется. Как здесь не перейти какую-то грань?
М. Есипенко
- Не знаю, это какое-то чувство меры здесь должно быть, у каждого свое оно. Конечно, во-первых, ничего не должно быть обидного для человека…
В. Емельянов
- Я не про пародию…
М. Есипенко
- А, про что?
В. Емельянов
- я именно про существование в этом образе, который тебе однажды придумали.
М. Есипенко
- Ну, я не знаю, это дело каждого.
В. Емельянов
- Не теряется ли у человека, вообще, то есть не происходит какого-то шизофренического распада, потому что вот это – я, а вот это образ, который мне придумали, я его присвоил, он мне на всю жизнь.
М. Есипенко
- Запатентовала, да?
В. Емельянов
- Да, запатентовал. Что касается, предположим, Александра Анатольевича Ширвиндта, когда Марк Захаров называет его – «маска», это же его прозвище вот в его компании, когда был жив Григорий Горин, Андрей Александрович Миронов. Вот, это маска, и он по жизни такой, но это непридуманный образ, он просто такой по жизни.
М. Есипенко
- Я думаю, что тут у каждого свое. Я знаю одну очень известную артистку, не буду называть имени и фамилии, которая вся такая положительная, нежная, лиричная, интеллигентная, такая прям вот неземная какая-то, а в жизни в гримерке она может так очень жестко, мягко сказано, поговорить там с теми, кто окружает. Каждый придумывает, наверное, себе какой-то образ, и это дело…
В. Емельянов
- Это неизбежно для артиста?
М. Есипенко
- Нет, не думаю, но, наверное, поскольку нравиться – это часть профессии артиста, это нужно, когда вот мы влюблены, допустим, мы хотим быть немного лучше, чем мы есть на самом деле.
В. Емельянов
- Да, конечно.
М. Есипенко
- И чтобы люди влюблялись в твой образ, и как бы тебя немножечко так от земли отрывали восторженными такими глазами, аплодисментами, ты, наверное, вынужден сам приподниматься, входить в какой-то такой образ, все равно, наверное, хоть чуть-чуть люфт такой существует у каждого артиста.
В. Емельянов
- Но это очень быстро проходит, если речь идет о влюбленности, ты все равно потом оказываешься самим собой, а тут просто речь о том, что человек носит эту маску по жизни.
М. Есипенко
- А любовь зрителей, она бесконечна, она не проходит, как сказала Марина Влади, что очень благодарна русским зрителям, потому что у них за границей можно сниматься и не быть такой известной, а в России стоит сняться в одной какой-то замечательной роли, благо в те времена… она как раз в «Колдунье» снялась, и осталась навсегда в памяти зрителей колдуньей, потом, конечно, женой Высоцкого. И поэтому русский зритель, он безумно благодарный, и если он полюбил тебя за что-то, то он тебя и будет любить, да, ты можешь его разочаровывать, тут есть опасность, если он тебя увидел в роли какой-то отрицательной, то он тебя может не полюбить, и потом не воспринимать тебя в роли положительной. Ты как бы пытаешься заработать какое-то поощрение…
В. Емельянов
- Или такая метаморфоза, которая с Юрием Никулиным произошла или с Андреем Мироновым, которого же очень долго не воспринимали как хорошего, прекрасного, драматического актёра…
М. Есипенко
- Да, это очень сложно.
В. Емельянов
- …в равной степени, как и с Юрием Никулиным, ломка стереотипов зрительских такая.
М. Есипенко
- Это очень сложно, я это испытала на себе, потому что Маше Ароновой выйти. и уже зрители смеются, или взять даже наших пародистов.
В. Емельянов
- Вы знаете, я думаю, что Маше Ароновой можно просто выйти, и зрители просто, вообще, не звука не издадут, в ней какой-то вот…
М. Есипенко
- Да, вы знаете, она замечательная как комедийная, так и драматическая артистка…
В. Емельянов
- Да, да.
М. Есипенко
- …я тоже очень люблю вот это вот, когда ходишь ты по грани от комедии до трагедии, и, как говорил опять мой любимый Петр Наумович Фоменко,: «Ищи в любой трагедии комедию, а в любой комедии что-то трагическое», поэтому это очень сложно, когда тебя воспринимают уже как героиню просто, и когда ты что-то начинаешь чудить, зритель, так, немножечко сначала не въезжает, что происходит, а потом и благодарность, но это очень сложно, поэтому я представляю, как Юрию Владимировичу было сложно, но он победил, и слава ему! Потому что будучи клоуном сыграть такую драматическую роль и не одну, хотя, говорят, что он там и сопротивлялся, и говорил, что у меня не получится, ну, как нормальный, хороший артист сомневается в себе, это нормально.
В. Емельянов
- Как любой, мне кажется, нормальный, адекватный человек.
М. Есипенко
- Совершенно верно.
В. Емельянов
- Вы долгие годы выступаете успешным творческим тандемом со своим мужем, известным бардом Олегом Митяевым, и нам бы, честно говоря, знаете, что хотелось бы спросить, «нам» - о себе во множественном числе всегда приятно говорить, Марин, нам бы вот что хотелось спросить, тот факт, что вы являетесь супругами, это дает какой-то дополнительный импульс в разном смысле этого слова, дополнительный импульс – это и облегчение, что вы друг друга знаете много лет, это, может быть, и некий раздражающий фактор, что тут и дома, и еще здесь вместе, и все такое прочее. Сложно вот это все.
М. Есипенко
- Ну, во-первых, как вы выразились «тандем» у нас никогда не был, почему-то все думают, что мы ездим и как-то вместе выступаем.
В. Емельянов
- Ну, фонд, вы же и фондом помогаете заниматься.
М. Есипенко
- Ну, фонд, да, провожу премии «Светлое прошлое» с Олегом и так далее. Нет у нас таких…это будет второй раз, один раз на юбилее моем, который был в доме актёра, куда приходили известные артисты, спасибо им большое, за то, что меня поддержали, за то, что со мной выступали. И сейчас, впервые, можно сказать, когда мы с Олегом вместе будем участвовать в этом вечере. Это, с одной стороны, хорошо, потому что он первый был, кому я сказала: «Странно, уже поставили мой вечер, а что я буду делать?! Я не знаю», он говорит: «Так! Не волнуйся, все мы сделаем, не переживай, песни есть». В конце концов, когда у меня пошёл уже такой мандраж, он сказал: «Ну, хочешь я выйду и все спою!», я говорю, спасибо. Он как лев бросился на защиту мою, с другой стороны, конечно, это и ответственность. Допустим, он не любит, когда я прихожу на концерты, он говорит: «Ты уже 150 раз все это слышала и видела, я буду думать о том, что ты в зале, что мне нужно что-то новенькое». Но каких-то отрицательных, хотя мы каждый раз, естественно, существует какое-то свое мнение, и мы «Все, чтобы еще раз, с тобой вместе...»
В. Емельянов
- Вот, я как раз про это вас спрашиваю.
М. Есипенко
- Вот что вас интересует, конечно, бывает, как в любой нормальной семье, творческой. Когда что-то вместе делаешь особенно, у каждого же свое мнение: «а вот я хочу так, а не так», «а вот у меня опыт больше, поэтому ты послушай», «а я вот не автор-исполнител
В. Емельянов
- Я просто, знаете, почему спрашиваю, не потому, что я так нахально пытаюсь ногой открыть дверь вашего дома, а говорят же, что не надо с друзьями работать, например, а тут не то что друзья, тут супруги, родные люди, предположим. Я с трудом мог бы себе представить, что я на каком-то этапе мог вместе с супругой играть на одной сцене.
М. Есипенко
- А это мысль, не знаю.
В. Емельянов
- Хотя есть примеры, где нормально все происходит, люди довольны, зрители довольны, актёры чувствуют себя комфортно и органично, и в кино мы видим таких примеров множество.
М. Есипенко
- Да, но я, честно говоря, не знаю, правда ли, когда говорят артисты многие, что у нас вот под запретом, если ты пришел домой, то ни слова о том, что у тебя было на работе.
В. Емельянов
-Я не верю в это.
М. Есипенко
- Я тоже сомневаюсь в этом, а кому еще нести то, что у тебя там накипело, или что-то ты придумал, и ты хочешь поделиться, и ты знаешь, что этот человек тебе не посоветует чего-то такого…
В. Емельянов
- Или такой стереотип, Марин, что два творческих человека в одной семье – это нереально.
М. Есипенко
- Почему не реально?
В. Емельянов
- Такой стереотип.
М. Есипенко
- Да, да, да.
В. Емельянов
- На мой взгляд, вообще, как раз если человек творческие, а другой не творческий, то вот здесь большие проблемы могут возникать в семье, а два творческих человека в семье – это как раз нормально…
М. Есипенко
- Нормально.
В. Емельянов
- …два огня, две стихии, это все одно и тоже, один другого понимает. Что касается…
М. Есипенко
- Понимают, вот у меня, допустим, будет премьера в субботу «Жемчужная свадьба» фильма, я не знаю, что там, но у меня был впервые опыт, это громко назвать, но каких-то интимных сцен, и мне надо было целоваться страстно с партнером, и Олег сейчас говорит: «Ну, что там у тебя?», я говорю: «Может, ты не будешь смотреть?», он как никто… я ему, естественно, приходила и рассказывала что, как, почему, как это смешно все происходит, потому что, естественно, артисты все зажаты, мы нормальные люди, если кто-то думает, что мы не стесняемся друг друга…ты просто понимаешь, что это часть твоей профессии, и ты понимаешь, что надо! Надо это просто преодолеть, и ты преодолеваешь, ну, я не знаю, если бы он был какой-то другой профессии, я не знаю, инженером или токарем, слесарем, понял бы он это, а поскольку он артист…
В. Емельянов
- Ни один — вот такой токарь и слесарь разрушили ни одну женскую карьеру, просто запрещая заниматься своей жене, или наоборот. Поэтому, мне кажется, два артиста как раз наиболее органично.
М. Есипенко
- Главное, чтобы не было какой-то нездоровой конкуренции, допустим, ситуация, что она пошла, пошла, пошла в знаменитом театре, а у него там не складывается, и начинается вот это: «Ага! А ты там это…а я-то ммм», или, наоборот, у него все хорошо, и женщины там в жертву себя приносят и начинают заниматься мужем и так далее. Здесь тоже можно расстаться, разбежаться.
В. Емельянов
- Вот это очень яркий пример семьи Олега Янковского, ведь его супруга, когда они переехали из Саратова в Москву, она была звездой там театральной, ее носили на руках, реально, на нее ставили спектакли и все такое прочее, и стоило им переехать в Москву, и все поменялось…
М. Есипенко
- Да, абсолютно верно.
В. Емельянов
-…и Олег Иванович стал просто невероятно популярным и очень любимым зрителем актером, а его супруга как-то так немножко отошла на второй план. Тоже самое происходило и в семье Николая Петровича Караченцова. Людмила Пургина – прекрасная актриса, но вот…
М. Есипенко
- Да, и так происходит очень часто, судьба. Если женщина сознательно идет на это, преодолевает, и это не доставляет ей страданий, скажем так, то это одно, а если она преодолевает и страдает, что она себя приносит в жертву, то это другое, я думаю, что такие люди чаще всего расстаются.
В. Емельянов
- Марина Есипенко, народная артистка РФ, актриса академического театра имени Евгения Вахтангова, сегодня в гостях у программы «Светлый вечер». У нас не очень много времени остается, буквально несколько минут, до окончания нашей встречи сегодняшней, и можно, конечно, еще поговорить о том, что, а кто вот повлиял? Но уже все это было сказано, что, конечно, в первую очередь, это Петр Наумович Фоменко, это ваши щукинские педагоги.
М. Есипенко
- Евгений Рубенович Симонов прежде всего, который меня принял на свой курс, художественный руководитель, потом Михаил Александрович Ульянов, который меня принял в театра имени Вахтангова, который был художественным руководителем в тот момент, и, безусловно, все мои партнеры, все режиссеры, с которыми я когда-либо работала и встречалась на сцене театра имени Вахтангова или где-то на сценической площадке, или на киношной площадке. Безусловно, что каждый человек, необязательно артист, что-то в тебе такое оставляет, какую-то бусинку, и потом из этих вот бусинок, как говорят, княжнам великим дарили на день рождения каждый год по одной жемчужинке, и получалось такое жемчужное ожерелье, и вот, наверное, из этого состоит, от части, моя жизни, прежде всего потому, что я, наверное, артистка, но и также важно, когда просто люди встречаются на твоем жизненном пути, и если ты что-то берешь от них человеческое, хорошие какие-то качества, естественно, это все идет в твое ожерелье, скажем так.
В. Емельянов
- Скажите, пожалуйста, все-таки время идет, оно не стоит на месте, мы, соответственно, тоже меняемся, нам становится больше лет, и вот сейчас с позиции сегодняшнего дня, вспоминая себя ту прежнюю, когда были живы Юрий Яковлев, Михаил Александрович Ульянов, многие другие великие старики, можно так назвать, Вахтанговского театра, вот от ощущения что, не то что вы следующие поколение, но, что теперь ровняются на ваших сверстников, то есть на ваше поколение, и для кого-то вы уже являетесь мэтром, вот как это осознается?
М. Есипенко
- Никак это не осознается, потому что я к мэтрам себя не причисляю, и Слава Богу еще живы наши Юлия Константиновна Борисова и Максакова, и Шалевич, и Лановой Василий Семенович…
В. Емельянов
- И Этуш.
М. Есипенко
- …и Этуш Владимир Абрамович, вообще, наш долгожитель, да, дай Бог им всем здоровья. Поэтому, нет, я чувствую себя всегда перед ними, как нестранно, абсолютно не лгу, щенком таким, все равно учеником, который так смотрит…конечно, я уже что-то сделала в своей жизни, в театре, но сейчас, я хочу сказать, что все очень поменялось. Ощущения, и в том числе восприятие театра моего и себя в театре, потому что когда был жив Михаил Александрович, был художественным руководителем, то я себя чувствовала такой деточкой, он к нам относился ко всем, как к своей дочери Лене, он нас очень любил, и театр для нас это был дом, куда хотелось бежать, куда можно было принести все свои беды, горести, счастье, радости, рождение ребенка, вышла ты замуж там и так далее, то сейчас это все изменилось.
В. Емельянов
- То есть сейчас вот такого «театр – дом» нет?
М. Есипенко
- Нет. Сейчас такой театр – производство, скорее всего, у нас, потому что пришел, во-первых, другой руководитель со своими принципами, со своими видениями, со своей режиссурой прекрасной, очень интересной. И о театре Вахтангова сейчас говорят, как, наверное, не об одном другом, эти постоянные вечные гастроли по всему миру, но там совершенно другие какие-то отношения, рабочие.
В. Емельянов
- Это происходит только в Вахтанговском театре или это, вообще, тенденция исчезновения вот этого русского репертуарного театра, как театра-дома, где именно происходили такие вещи, о которых вы рассказывали? Что люди с утра приходили в театр, и поздно вечером уходили, репетиции, личная жизнь, буфет (там завтрак, обед, ужи н), из театра можно было, вообще, в принципе, не выходить.
М. Есипенко
- Я думаю, что во многом это все-таки это зависит от того, кто руководит театром.
В. Емельянов
- А все-таки?
М. Есипенко
- Думаю, что да. Есть Михаил Александрович, он был один из нас, то есть он там не могу выгнать своих старейших друзей-партнеров
В. Емельянов
- Нет, ну, может быть, это все, конечно, высокопарно, но все-таки как на человека, который какую-то часть и не малую этому театру отдал, и он имеет право на какие-то замечания, право на пожалеть, право на посоветовать…
М. Есипенко
-Да, конечно, это безусловно.
В. Емельянов
-…то есть они вот так уже не смотрят, как вы в свое время.
М. Есипенко
- Нет, не смотрят. Но опять же все они разные, есть которые хотят учиться и хотят слушать и с большим пиететом. Все зависит от воспитания, меня воспитывали так, что ко мне необязательно звезда там театра, да, или кино подошла и сделала какое-то замечание, и я там рассыпалась, даже когда неизвестные, сугубо театральные наши артистки подходили и что-то там говорили, я просто была благодарна, а сейчас я сталкиваюсь с тем, что когда я делаю какое-то замечание, причем конкретное, я знаю, что я права абсолютно, это может восприниматься так со скрежетом: «Спасибо», вот так вот, через зубы. Опять же все зависит от того, зачем ты пришел сюда в эту профессию, если показать себя, какой ты красивый, какой ты, ну я уже талантливый не говорю, «Показать себя в искусстве», - как говорил Константин Сергеевич, это одно, да, смотря какие у тебя цели.
В. Емельянов
- Ну правильно. Давайте вернемся все-таки к творческому вечеру.
М. Есипенко
- Давайте.
В. Емельянов
- Еще раз напомним, что это 13 октября.
М. Есипенко
-Совершенно верно.
В. Емельянов
- Это Арт-кафе театра имени Вахтангова, это все по-прежнему адрес…
М. Есипенко
- Арбат, 26.
В. Емельянов
- Начало в восемь часов вечера, где билеты брать – не знаем, и Марина тоже не знает.
М. Есипенко
- Нет, билеты в кассе или в Интернете, я не знаю, они есть еще или нет.
В. Емельянов
- Но только учтите, дорогие слушатели, что 80 мест всего лишь на всего.
М. Есипенко
- 88 по-моему, как-то так.
В. Емельянов
- Хорошо, около ста, может быть, будут еще какие-то стулья, как обычно, знаете, же…как это сказать…
М. Есипенко
- Наверное, приставные.
В. Емельянов
- Приставные стулья, позволят сидеть на ступеньках, такое тоже может быть.
М. Есипенко
- Ой, это было бы замечательно.
В. Емельянов
- Ступенек нет, но все равно сидеть…
М. Есипенко
- Так что приходите, если вас это интересует.
В. Емельянов
- Приходите, дорогие друзья, мы вас очень будем ждать.
М. Есипенко
- Марина, мы вас еще раз поздравляем со званием народной артистки РФ, действительно, высокое звание, что тут миндальничать.
В. Емельянов
- Да, как я говорила дочке: «Доча, если раньше я была полковник, то теперь я – генерал».
М. Есипенко
- Вот, еще раз поздравляем, о творческих планах не буду спрашивать. Я уж не знаю конкретно вы суеверны или нет..
В. Емельянов
- Суеверна, ну да.
М. Есипенко
- Ну, не принято, да. Вы лучше приходите к нам почаще, и самое главное – реализуйте эти творческие планы, чтобы и мы за вас порадовались, и слушатели наши за вас порадовались, и просто приходите с интересными рассказами о том, что у вас происходит на Новой сцене, что планируется, вообще, что там будет, она для чего?
В. Емельянов
- Новая сцена или Арт-кафе?
М. Есипенко
- Новая сцена, там, по-моему, на 300 мест зал.
В. Емельянов
- Не хватает просто? Слишком большой репертуар?
М. Есипенко
- Да, репертуар большой, часть надо переносить. И вот уже к нашему театру присоединили площадку театра Рубена Симонова, это будет еще одна площадка театра Вахтангова, там сейчас идет реставрация этих помещений, к сожалению, конечно, всех артистов не смогли взять из этой труппы, по-моему, взяли четыре человека или пять, тоже трагедии такие. Но вот расширяемся.
В. Емельянов
- Плюс еще щукинское училище прямо под боком.
М. Есипенко
- Да, под боком.
В. Емельянов
- То есть это, вообще, может быть единый кластер.
М. Есипенко
- Целый клан такой.
В. Емельянов
- Да, да, да. Квартал театральный.
М. Есипенко
- Да, совершенно верно.
В. Емельянов
- Ну, что ж, спасибо большое. Я напомню, что сегодня у нас в гостях в программе «Светлый вечер» на радио «Вера» была народная артистка РФ, актриса академического театра имени Евгения Вахтангова Марина Есипенко. Марин, спасибо вам большое, приходите к нам, очень приятно было видеть вас снова, удачи вам!
М. Есипенко
- Спасибо, зовите, мне у вас хорошо.
В. Емельянов
- Ну, Слава Богу! Я прощаюсь с вами до следующих встреч, всего доброго, до свидания. И мы сейчас послушаем в завершении программы еще одну вашу песню, как она называется?
М. Есипенко
- Эта песня посвящается, хотя Олег написал ее очень давно, песня посвящается моей единственной дочери, а поэтому старшей. «Песня для старшей дочери».
В. Емельянов
- Слушаем.
Звучит песня «Для старшей дочери»
Взгляд с иконы. Наталья Сазонова
Поделиться
Как-то я проводила урок в воскресной школе. Подросток лет 15-16-ти спросил:
«А как вы пришли к Богу»?
Стала рассказывать.
В то время мне тоже было 16. Росла я в самой обыкновенной советской семье. Крещённых среди нас не было. Однажды мама сказала нам с сестрой: «Девочки, надо креститься. В выходные мы поедем загород. На разговор к одному батюшке». Вот это было неожиданно!
«А ты же сама не крещённая. Ты что, в Бога веришь?» — спросили мы маму. И тут выяснилось, что мама уже год, как крестилась, верит в Бога и ходит в храм. Она была строгая, а мы послушные. Да и что, я-подросток, могла сказать против? Разве только: «Почему, если Бог есть, то не защищал крестьян от помещиков?» Очень я переживала об этом. Сейчас уже не помню, что ответила мне тогда мама. Но через неделю мы отправились в далёкий от Москвы приход. В то время, в середине 80-х крещение в Москве было нежелательным. Могли начаться проблемы с органами.
Итак, все вместе, поехали на встречу с батюшкой. Дорога длинная. Времени подумать много. Окончательного согласия креститься я ещё не дала. В электричке всё переживала: «А кто такой этот батюшка и что мне ему говорить? А как всё будет проходить и зачем я вообще согласилась поехать? Да ещё в такую даль! А точно Бог есть? И наконец: А верю ли я в Него? И честно самой себе: Я не знаю, есть ли Он, чтобы верить в Него. Нет! Я не верю». Но что-то подсказывало мне сделать этот шаг. Шаг навстречу...
И вот мы на месте. Тот вечер помню хорошо. Батюшка ждал нас в своей сторожке. Звали его отец Дмитрий Дудко. Это потом я узнала, что жил он в Москве, а служил очень далеко от дома. Так и ездил по 4 часа в один конец. За проповеди власти перевели его на приход подальше от Столицы. Проповедовать священнику в советское время строго запрещалась.
Тогда я увидела перед собой человека небольшого роста. К шестидесяти, совсем седого. Он встретил нас приветливо, как будто знал давно. Усадил с собой за стол поужинать. Стали знакомиться. После ужина, с каждой из нас по отдельности беседовал в своем кабинете.
Подошла моя очередь. Вошла. Волнуюсь. Первое, что вижу — икона. Большая, в старинном киоте. Теперь уже знаю, это был Спас Нерукотворный. Перед иконой горят свечи. В комнате пахнет воском. Батюшкин голос: «Наташенька, ты уже взрослая. А взрослые люди перед крещением должны покаяться в своих грехах перед Богом». Сказал и посмотрел на ту икону. Я тоже посмотрела на Того, Кто на ней изображён, потом на батюшку... и вдруг увидела один и тот же взгляд! Взгляд полный любви. Этот взгляд располагал к доверию. «Покаяться в грехах»- прозвучало в голове. И я вдруг впервые осознала, что хочу доверить всё, что было на совести, Богу.
Батюшка выслушал мою исповедь. Первую, искреннюю. На следующий день мы с сестрой крестились.
Когда ехали домой, я уже не спрашивала себя, верю ли в Бога? Я точно знала, что верю. знала, что Он есть.
А на вопрос: как пришла к Богу, отвечаю просто. Это не я пришла к Нему. Это Бог пришёл ко мне! Просто надо сделать самому шаг навстречу.
Автор: Наталья Сазонова
Все выпуски программы Частное мнение
Святитель Серафим (Соболев) и его родители
Поделиться
Фото: PxHere
На село Городище, что неподалёку от Рязани, давно опустилась ночь. Все спали, и только в доме мещанина Бориса Матвеевича Соболева горел свет. Хозяин стоял на коленях перед иконами и горячо молился, то и дело поглядывая на плотно закрытую дверь в комнату жены. Там его супруга, Мария Николаевна, разрешалась от бремени. Роды проходили тяжело. Женщина в смертельной опасности, говорил врач, и убеждал Бориса Матвеевича дать согласие на операцию. В её результате ребёнок наверняка погибнет, зато мать останется жива. Мария Николаевна, собрав последние силы, со слезами умоляла мужа не соглашаться. Хозяин тяжело вздохнул. «Не нужно операции. Предадимся воле Божьей», — сказал он, и стал перед иконами на молитву. Близился рассвет. В сельской церкви ударили к ранней утренней службе. И вдруг в колокольном звоне Борис Матвеевич ясно различил громкий крик младенца! Он заглянул в комнату. Акушерка держала на руках маленький, плачущий комочек. Врач, утирая пот со лба, с улыбкой проговорил: «Поздравляю, папаша! Сынок у вас, здоровенький! И с супругой всё в порядке». Так 1 декабря 1881 года на свет появился будущий монах, архиепископ и святой — святитель Серафим (Соболев).
В крещении мальчика нарекли Николаем. Родители не могли наглядеться на сына. Мать, укачивая Коленьку, с улыбкой приговаривала: «Ах, какой серьёзный мухтар родился!» Так малыша впоследствии в семье и звали — Мухтаром. Мария Николаевна не догадывалась, что это шутливое, ласковое прозвище окажется пророческим. В переводе с арабского «мухтар» означает «избранник». Коля рос на радость отцу и матери. Он был послушным и кротким ребёнком, старался не причинять родителям неприятности и беспокойства. Шумным играм предпочитал тишину и уединение. Любимой книгой мальчика с самого детства стало Евангелие. Коля ещё не знал грамоты, но садился и открывал перед собою книгу, листал её, водил маленьким пальчиком по строкам Писания. Иногда просил мать или отца прочитать что-нибудь, и с большой серьёзностью слушал, проникаясь духом Божьего слова. А скоро Николай и сам выучился читать — родители определили сына в церковно-приходскую школу. Теперь уже Мария Николаевна просила Колю почитать ей вслух Библию или жития святых. Часы, которые они вдвоём с матерью проводили за чтением, владыка Серафим впоследствии называл одним из самых счастливых воспоминаний детства.
Когда мальчику исполнилось 6 лет, в семье случилось несчастье — Борис Матвеевич перенёс инсульт. Его парализовало, он не мог двигаться и частично потерял речь. Забота о сыне целиком легла на плечи матери. Мария Николаевна мечтала видеть сына священнослужителем. Это её желание полностью совпало с устремлениями самого Николая. По окончании школы он поступил в Рязанское духовное училище, а затем — в духовную семинарию. Именно там у Николая созрело твёрдое решение стать монахом. А Мария Николаевна тем временем подыскивала сыну невесту. Когда Николай приехал домой на каникулы, она познакомила его с кроткой и милой девушкой. Её звали Настя. Не желая огорчать мать, Николай отправился с Настей на прогулку. По дороге он честно рассказал девушке о своих планах. Когда они вернулись, Настя попеняла Марии Николаевне: «Зачем же вы сватаете сына, если он будет монахом!» Так мать Коли обо всём узнала. И хотя решение сына стало для неё неожиданностью, мать не стала его отговаривать. «Устраивай свою судьбу, как сам пожелаешь», — сказала она.
26 января 1908 года Николай принял монашеский постриг с именем Серафим. Со временем он станет духовным писателем и богословом, преподавателем и архиереем. Где бы ни проходило служение владыки — в Житомире, Калуге или Воронеже — он всегда старался сделать так, чтобы его любимая матушка была рядом. А когда её не стало, святитель Серафим часто вспоминал о ней в беседах с друзьями и близкими. И говорил, что за всё хорошее в своей жизни он должен благодарить свою добрую мать.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
«Тогда и сейчас»
Поделиться
Фото: Piqsels
Утром субботы сидим на кухне с женой, пьём чай и обсуждаем, в какую церковь пойти на вечернюю службу. Обычно мы ходим в наш Преображенский храм. Здесь мы венчались, здесь крестили дочку. Но иногда хочется и другую церковь посетить. В Успенской, например, прекрасный мужской хор. Когда они поют песнопение «Свете тихий», дух захватывает. Или съездить в центр, там в Никольском соборе многоголосное пение.
И проповедники везде разные, в Успенской церкви настоятель игумен Евстафий больше про покаяние говорит, а протоиерей Андрей из Никольского храма в основном о духовной радости. Храмов в городе много, выбирай для молитвы любой!
И тут я вспоминаю рассказы бабушки, как она в семидесятые годы прошлого века в храм ходила. Бабуля жила в деревне, а церковь в округе была одна. И бабушка вместе с другими прихожанами каждую субботу-воскресенье и по праздникам, в любую погоду ходила в храм пешком, а это 8 километров!
А сейчас у городских жителей какой большой выбор! Слава Богу! И дай нам Господь иметь такую же крепкую веру, какая была у наших бабушек. Нам есть на кого равняться! И ценить то, что имеем.
Все выпуски программы Утро в прозе
