Светлый вечер с Игорем Мещаном (эфир от 18.08.2015)

В программе "Светлый вечер" мы встречались с заместителем председателя Синодального информационного отдела Московского Патриархата, членом правления благотворительного фонда Серафима Саровского Игорем Мещаном.
Мы говорили о мультфильме "Необыкновенное путешествие Серафимы", о личном отношении нашего гостя к преподобному Серафиму Саровскому, а так же вспоминали празднование 100-летия прославления преподобного Серафима.

Ведущие: Алла Митрофанова и Константин Мацан

А. Митрофанова

— Добрый, светлый вечер, дорогие радиослушатели! Это «Светлый вечер» на радио «Вера». Я — Алла Митрофанова. Константин Мацан у микрофона —

К. Мацан

— Добрый вечер!

А. Митрофанова

— И в гостях у нас сегодня продюсер анимационного фильма «Необыкновенное путешествие Серафимы», член правления благотворительного Фонда преподобного Серафима Саровского Игорь Мещан. Здравствуйте, Игорь Владимирович!

И. Мещан

— Добрый вечер!

Наше досье:

Игорь Мещан. Родился в 1964 году в Запорожской области на Украине, окончил Военный институт Министерства обороны СССР и Нижегородскую духовную семинарию. Заместитель председателя Синодального информационного отдела Московского Патриархата, генеральный директор издательского дома «Фома», член правления благотворительного Фонда преподобного Серафима Саровского.

А. Митрофанова

— 27 августа на экраны страны выходит ваш мультфильм. Можно анимационный фильм так называть — мультфильмом?

И. Мещан

— Наш мультфильм, всеобщий. Мультфильм, конечно.

А. Митрофанова

— Очень интересно вас было бы расспросить о ваших зрительских ощущениях...

К. Мацан

— Сколько раз вы его уже посмотрели? 30 или 50?

И. Мещан

— Я думаю, что-то между 30-ю и 50-ю, но я поймал себя на мысли, что каждый раз я смотрю его на каком-то... мне не надоедает его смотреть почему-то. Может быть, потому, что я его видел в разных стадиях готовности, скажем так: от прорисованного до уже полностью готового мультфильма со всеми фонами, задними планами, с шевелящимися одеждами и так далее. То есть это постепенно нарастает, сама картинка доводится до совершенства определённым образом. Но эмоционально он меня всегда трогает, как это ни странно. Эмоционально я всё время сопереживаю так, как будто я смотрю его в первый раз. Вот реально, честно говоря.

А. Митрофанова

— Нужно пояснить, что в мультике «Необыкновенное путешествие Серафимы» речь идёт о встрече девочки Серафимы с преподобным Серафимом Саровским.

И. Мещан

— Я бы сказал так, что это история девочки, которой в её каких-то определённых жизненных обстоятельствах и условиях помогает батюшка Серафим. Вот я бы так обозначил сюжет этого фильма.

А. Митрофанова

— Мы уже давали информацию об этом мультфильме. Я думаю, что наши постоянные слушатели в курсе. Для тех, кто, может быть, был в отпуске и так далее, как раз эта информация будет полезна, что это мультфильм, который... ну, фактически, вы, создатели, замахнулись на святое, ни много ни мало.

К. Мацан

— Замахнулись на святого!

И. Мещан

— Нет, мы не замахнулись на святого. Как мы пришли к этому? Простой, казалось бы, вопрос. Почему мультфильм? Почему батюшка Серафим? И почему эта история, которая как бы не пересказывает житие батюшки Серафима? То есть есть совершенно простое и понятное объяснение. Во-первых, почему мультфильм? Если мультфильм о святом, почему мультфильм? Потому что мультфильм, и средствами мультипликации и анимации легче передать то, что ты хочешь. Например, какие-то чудеса или какие-то вещи, какие-то миры нарисовать.

А. Митрофанова

— То есть сказку такую создать.

И. Мещан

— Да, в каком-то смысле сказку. То есть нарисовать чудо проще, чем его, например, исполнить. И сделать анимационную картинку — я говорю сейчас не о технической части, а просто анимационную картинку представить, сделать и показать, — гораздо понятнее, если речь идёт, например, о святом. Потому что, например, кто сыграет святого, как сыграет?

А. Митрофанова

— Бывали, бывали прецеденты, но вопросы есть, да.

И. Мещан

— Прецеденты были, да, естественно, но вопрос качества, раз. Во-вторых, если это такой святой. Почему батюшка Серафим? Потому что батюшка Серафим, я бы сказал так, что это самый известный русский святой. И не только в России, но и во всём мире.

А. Митрофанова

— Сергий Радонежский тоже.

К. Мацан

— Эти двое.

И. Мещан

— Я очень люблю Сергия Радонежского, но вот батюшка Серафим всё равно в мире известнее.

А. Митрофанова

— Ближе к нам по времени.

И. Мещан

— Да. Всё-таки преподобный Сергий жил семьсот лет назад. Это для России основополагающий столп, как святой, а для мира он не столько сделал. Он такой очень русский святой.

К. Мацан

— А вот сыграть святого нельзя, но его же нужно было в мультфильме озвучивать. С этим проблем не было?

И. Мещан

— С этим была огромная проблема, потому что, понимаете, это создаётся новая реальность такая. Никто же не слышал голос батюшки Серафима. Есть его портреты, есть иконы...

К. Мацан

— Хотя он жил позже, чем Сергий Радонежский.

И. Мещан

— Да, жил он позже, но преподобный Серафим умер в 1833 году, соответственно, не было тогда ещё средств записи голоса, не было дисков, как сейчас, не было радио, не было прочего. Поэтому голос, понятно, что надо было... Это такой, с одной стороны, большой риск и дерзновение, а с другой стороны, это интересно, потому что ты переходишь в состояние такого... это нельзя вычислить механически. Это нужно только почувствовать — подходит этот голос или нет. И батюшку Серафима замечательно озвучили, прекрасно. Но вторая тема, которая есть, что голос не должен ассоциироваться с актёром, который озвучивает, или с человеком. Я простой пример приведу. Очень много таких каких-то документальных вещей и так далее озвучивает тот же Баталов. Великолепный, богатый голос, но он мгновенно ассоциируется с Баталовым. Вот первое слово, и ты уже Баталова представляешь: Гошу...

К. Мацан

— То есть вы того самого имеете в виду, который «Москва слезам не верит»?

И. Мещан

— Да, Гошу из Москвы.

А. Митрофанова

— Который Гога из электрички. Но не только, там у него целый спектр блестящих ролей. Но Баталов — это Баталов, правда.

И. Мещан

— Да, у него много... там и «Летят журавли». Баталов — это Баталов, это очень ярко окрашенный голос. В том смысле, что он очень узнаваемый, картинкой узнаваемый.

К. Мацан

— То есть он свою внешность, по сути, привносит сразу.

И. Мещан

— Да, сразу у человека возникает его внешность. Или голос Евстигнеева, например. Он уже сказал что-то, и мы сразу видим. Или Никулина, или ещё кого-то, это замечательные актёры драматические.

А. Митрофанова

— Кота Матроскина.

И. Мещан

— Да, или тот же Табаков. Это совершенно понятно. Поэтому тут очень важный был выбор, чтобы был голос хороший, глубокий, красивый, но не ассоциировался с его носителем.

А. Митрофанова

— Игорь Владимирович, вы сказали про чудо, про то, что средствами анимации момент чуда проще передать. А здесь сразу возникает такая тема, что, если мы говорим о святом и о тех чудесах, которые он творил, и что их сложно показать с помощью камеры, то есть зафиксировать какую-то реальную жизнь или воспроизвести её с помощью людей-актёров, то, значит, этих чудес на самом деле не было. Но ведь они же имели место, они каким-то образом происходили? Вы не выводите таким образом вот эту сферу — чудо, как реальность, — в сказочную область, что они не имеют место в реальной жизни?

И. Мещан

— Понимаете, дело в чём? Дело в том, что, с моей точки зрения, чудеса имеют тоже мало отношения к реальной жизни. Чудеса — это не реальная жизнь, это другая жизнь. Так же, как горний мир — это не наш мир, в котором мы живём, плотский, он другой. Есть известное сравнение, что мы судим о горнем мире по каким-то там обрывочным сведениям, которые мы имеем. А какой он на самом деле, мы не можем себе представить. Это как вышивка — мы смотрим на изнанку вышивки, там какие-то стежки, какие-то верёвочки, какие-то ниточки висят. А сам узор мы не видим. Вот так и с горним миром, так и с чудом. Чудеса, которые происходят, мы их не можем передать, и они не имеют отношения к реальной жизни. Поэтому, это другая жизнь, это другое измерение, это другое пространство и так далее. Как апостол Павел говорил, что его восхитили до третьего неба. Как можно себе представить третье небо словами? Или, например, сделать декорацию третьего неба. Но нарисовать третье небо — это можно. Вот так, как художник себе это представляет. Нарисовать, потому что это такая же фантазия, как и всё остальное. Мне кажется так.

А. Митрофанова

— А взрослым людям интересно этот мультфильм смотреть? Вам интересно, потому что это фактически ваше детище. Вы его помните с момента рисунков.

И. Мещан

— Я бы сказал так: это очень интересно смотреть детям и взрослым людям — родителям детей. Потому что это такая трогательная история девочки, которая заставляет сопереживать. Вот это очень важный момент. То есть это, в каком-то смысле, не традиционный мультфильм, как сейчас, допустим, известные фильмы, которые идут. Вот «Миньоны» шли недавно, к примеру. То есть там сделано по определённому шаблону...

К. Мацан

— Вообще, большой вопрос: а должен ли быть мультфильм, рассчитанный на детей, обязательно интересен и взрослым?

А. Митрофанова

— Их родителям.

К. Мацан

— Я знаю, допустим, кинорежиссёров, с которыми общался, как журналист, которые очень жёстко говорят, что нынешняя мультиндустрия убила детское кино именно потому, что создаёт продукт такой — на всех, чтобы и взрослым, и детям. Это вроде уже и не мультфильм, и не фильм. А «Необыкновенное путешествие Серафимы», в этом смысле, оно всё-таки для детей?

И. Мещан

— Я бы сказал, что это кино. Это больше кино. Я бы это назвал детским кино. Больше, чем в том понимании, как мы привыкли — мультик для детей. Это «Фиксики» или что это? Или «Маша и медведь», или что-то ещё такое. Нет, это ничего другого. Условно говоря, это художественный фильм для детей, но который сделан средствами анимации. Вот я бы так сказал.

К. Мацан

— Судя по тому, что вы говорите, похоже на какую-то попытку возродить то, что было.

И. Мещан

— Да, вернуться к детскому кино. Конечно, да! Это и есть попытка возродить то, что было. Это есть попытка сделать детский фильм, в полном понимании этого слова, который интересно посмотреть и детям с родителями, и детям самим по себе. Которые будут сопереживать, которые будут видеть своих сверстников на экране, с какими-то своими проблемами, своими заморочками, своими мыслями, взаимоотношениями и так далее. То есть это нормальный детский фильм, по большому счёту. Это не мультик в том понимании, что... вот, допустим, Микки Маус улетел, упал, все засмеялись, кот... что-то дзинькнуло, что-то упало, какая-то краска разлилась, и раз в тридцать секунд ха-ха. Нет, этого нет. Это цельная история, которая развивается, с началом, завязкой, развязкой к концу. Это цельное произведение, которое смотришь на одном дыхании от начала до конца.

А. Митрофанова

— Когда писали сценарий, вы же наверняка тоже прочитывали разные версии. Собирали, наверное, как-то помогали, подсказывали, искали материал. Вам удалось за это время что-то для себя новое о преподобном Серафиме открыть? Я это спрашиваю потому, что я-то знаю, что вы с Дивеево и Саровом — местами, которые связаны с его именем, — уже очень давно в этих местах бываете.

К. Мацан

— Мы даже вас объявили, как члена правления Фонда преподобного Серафима Саровского. Видно, что связь есть. Наверняка, вы много об этом святом и так знали?

И. Мещан

— Я вам хочу сказать такую очень личную вещь. Батюшка Серафим удивительный святой, не случайно, что его знают и почитают во всём мире. Я бы сказал, что батюшка Серафим — это наш русский национальный герой, которого знает весь мир. Кто такой был батюшка Серафим? Это был монах, который жил в Саровском лесу, куда и сейчас не так просто... и сейчас туда железной дороги-то нет особо.

А. Митрофанова

— Там какая-то железная дорога есть.

И. Мещан

— Там Арзамас, да, потом идёт Саров и так далее. Он жил в лесу, он был современником Пушкина Александра Сергеевича, жил в это же время.

А. Митрофанова

— Кстати говоря!

К. Мацан

— Они не встречались?

И. Мещан

— Нет, свидетельств нет. И его знала вся Россия. Пушкина знала вся Россия и Серафима знала вся Россия. При этом Пушкин писал стихи, публиковался, был при дворе, много всего было связано вокруг имени Пушкина. А батюшка Серафим сидел в лесу, на пустыньке, несколько лет молчал, несколько лет был в затворе. А всё равно он сейчас в мире известен также, как Пушкин. Вот этот такой феномен этого святого. А я в своё время, лет 20 назад, условно говоря, у меня была такая книжка для чтения перед сном, это житие батюшки Серафима.

А. Митрофанова

— Толстая?

И. Мещан

— Толстая книжка, которую ты берёшь, и ты её знаешь наизусть от начала до конца, ты её открываешь в любом месте, две странички прочитал и лёг спать. И ты знаешь начало, знаешь конец, ты просто вырываешь две странички для чтения. Интересно, что у меня не было никогда желания поехать в Дивеево.

К. Мацан

— Почему?

И. Мещан

— Потому, что мне казалось, что это где-то на небесах, то есть этого не существует - вот такого святого и такого места. У меня не было даже мысли взять и сесть на поезд, и через 6 часов выйти в районе Дивеево.

 

А. Митрофанова

— Игорь Мещан — член правления благотворительного Фонда преподобного Серафима Саровского, продюсер анимационного фильма «Необыкновенное путешествие Серафимы» сегодня в программе «Светлый вечер» на радио «Вера». Игорь Владимирович, возвращаясь к вопросу о Дивеево. Вы, на уровне свободного цитирования владея житием преподобного Серафима, никогда не хотели оказаться этом месте, в монастыре, который непосредственно с ним связан, где и находится он сейчас — там его мощи. Как случилось, что вы там оказались впервые?

И. Мещан

— Так случилось, что в 2003 году был праздник столетия прославления преподобного Серафима Саровского в лике святых. То есть его прославили в 1903 году.

А. Митрофанова

— И. Мещан

— Там, кстати, император Николай, по-моему, присутствовал, да?

И. Мещан

— Да, Николай Второй, конечно. И он нёс даже раку с мощами, когда подняли мощи. Там ещё был удивительный совершенно человек — Леонид Чичагов, а потом владыка Серафим (Чичагов). Который, кстати, расстрелян.

К. Мацан

— Новомученик.

И. Мещан

— Новомученик, который расстрелян на Бутовском полигоне в 37-м году. Он как раз готовил все материалы для прославления преподобного Серафима. И в 2003 году, в виду того, что нашего владыку Георгия — митрополита Нижегородского и Арзамасского, тогда епископа, назначили на Нижегородскую кафедру после лавры, я волею судеб оказался тоже в этом составе людей, которые участвовали в подготовке празднования столетия прославления Серафима Саровского.

К. Мацан

— Можно спросить: волею каких судеб?

И. Мещан

— Мы просто с владыкой работали и помогали, когда он был ещё в Троице-Сергиевой лавре, он был там экономом. Потом, когда его назначили на Нижегородскую кафедру, то мы как-то автоматически переместились помогать ему в Нижегородской земле. Дело в том, что было полгода до праздника прославления преподобного Серафима. И мы поехали, я был там в информационной группе. Была там целая правительственная комиссия созданная, были подготовки. Потому, что в этот закрытый город Саров — тоже своего рода чудо — съехались представители всех 15 православных Церквей мира. То есть в закрытый ядерный центр, на его территорию, съехались все. Прибыл тогда Патриарх, прибыло огромное количество архиереев, прибыл Патриарх Сербский Павел, ныне покойный. И они все приехали туда, чтобы почтить память преподобного Серафима Саровского. Такая мировая слава. Не то, чтобы слава, мировое почитание батюшки Серафима. Почему? Потому что он же дал такую формулу, как спастись, что важно, что цель христианской жизни — это стяжание Духа Святаго. Это же слова преподобного Серафима.

А. Митрофанова

— «Стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся».

И. Мещан

— Да. Но принципиально какой вопрос? Это стяжание Духа Святаго. Это преподобный Серафим сказал, что только ради Христа делаемое дело стяжает Дух Святой. То есть любое другое, не ради Христа сделанное, оно не стяжает Дух Святой. Поэтому он дал для этого самого... А потом, вы понимаете, что были гонения на Церковь в советское время, он дал вот это молитвенное правило Серафима, которое батюшка дал ещё в начале девятнадцатого века, когда ты читаешь три раза «Отче наш», три раза «Богородицу» и «Символ веры», и этого достаточно. Когда потом наступили времена гонений, не было ни молитвословов, ничего, вообще никакой литературы, вот этим правилом Серафима маленьким, им все пользовались просто.

А. Митрофанова

— Да, оно такое народное.

К. Мацан

— Оно было тем, что можно было передать из уст в уста легко, рассказать и выучить наизусть.

И. Мещан

— Да, конечно. И потом, это такой народный святой. Потому что его называют «батюшка». Вот Сергия называют «преподобный», даже в лавре говорят, что «чудотворцев много, а преподобный один» - такая шутка есть среди лаврских. И если Сергия всё-таки больше называют «преподобный Сергий» или «преподобный» просто, то батюшку Серафима всё-таки называют «батюшка». Он такой очень тёплый, очень близкий, очень понятный, очень ласковый. Он же всех встречал: «Радость моя! - он говорил, — Христос Воскресе!»

А. Митрофанова

— Игорь Владимирович, а как вы впервые с преподобным Серафимом встретились?

И. Мещан

— Ну, вот мы приехали в Саров сразу, и как-то... Я не знаю, как я встретился с батюшкой Серафимом. В каком смысле? В том смысле, когда я впервые о нём узнал. Вот книжка у меня была, я не помню, откуда она появилась. Вот была книжка, и она мне понравилась. Я всегда читал много, она мне понравилась и её я читал всё время. Она меня как-то на мирный дух такой настраивала. А потом, житие Серафима — это такой детектив на самом деле. Что такое, что по его благословению монахиня  умерла? Ну, как это? Это же тоже поражает воображение!

А. Митрофанова

— А расскажите эту историю, потому что, может, не все её знают!

И. Мещан

— Это же Елена Мантурова, которая прославленная дивеевская святая, она умерла по благословению батюшки Серафима.

К. Мацан

— Для неподготовленного слушателя звучит жутковато! Даже для меня звучит жутковато!

И. Мещан

— Да-да! Но это эпизод жития батюшки Серафима, то есть, что он её позвал. У неё был брат Мантуров, который много делал для монастыря и так далее. Михаил Мантуров, который похоронен на территории Дивеевского монастыря возле Казанской церкви. До сих пор его могилка там есть. И есть такой эпизод в житии батюшки Серафима, когда он её зовёт и говорит: «Елена, мне Мишенька ещё очень нужен, чтобы он помогал сёстрам, а вот он может умереть. Поэтому ты вместо него умри». Такой диалог был. И она очень смутилась, как это так. Он говорит: «Да не переживай!» Долго с ней беседовал, как говорит житие, как-то её утешал. И потом она взяла благословение, и всё, причастилась, полежала и на третий день умерла. То есть это такая тайна. Как рождение, так и смерть — это тайна. Мы же не понимаем...

А. Митрофанова

— Вы сейчас говорите, как верующий человек, который понимает, что смерть — это такой переходный момент. Для огромного числа людей, в том числе и для людей верующих, вот так вот взять, по благословению ли, по собственной воле, как угодно, отдать свою жизнь, когда у тебя были свои какие-то на неё планы и виды. И внезапно тебе говорят, что всё это забудь и иди, умри! Это, в общем, такое решение-то очень жёсткое.

И. Мещан

— Вы не забывайте, что она была монахиней! Начнём с этого. То есть она пришла в монастырь в очень молодом возрасте. Она молодая была, ей что-то там лет 20 или 22 было, не помню точно сколько. И она пришла в монастырь. А что такое монастырь? Первое, это послушание, это отсечение своей воли. Она пришла жить по воле монастыря, по благословению. Знаете, я когда в первый раз видел постриг монашеский, я был поражён совершенно. Я был поражён тому, какие радостные лица были у сестёр, которых стригли в монашество, я был в таком шоке!

К. Мацан

— Это было в Дивеево?

И. Мещан

— В Дивеево, да. Я был в таком шоке и говорю: « А почему они такие радостные?» а мне какая-то монахиня говорит: «А почему же не радоваться? Они же за этим сюда и пришли! Они же пришли, чтобы стать монахинями, и вот наконец-то... они два или три года ждали этого момента, молились, хотели стать монахинями. И вот наконец-то их стригут в монашество, конечно, они радуются — сбываются мечты!» Я так... понимаете, да? Это другое сознание!

А. Митрофанова

— Монахов же называют «иные». Вот они, правда, иные, получается.

И. Мещан

— Ну, иноки.

А. Митрофанова

— Иные, не из этого мира, не из нашей логики.

И. Мещан

— Почему? Из логики верующего человека. Это нормально. У меня когда-то один приятель в первый раз приехал  в церковь, причём не просто в церковь, а приехал сразу в Троице-Сергиеву лавру. Посмотрел. А в первый раз страшно боялся, переживал, как-то долго мне звонил по дороге, спрашивал, как их называть — батюшка или как-то по-другому. Потом всё — всё хорошо, он как-то там оттаял, мы потрапезничали, всё так хорошо. И он вышел и сказал фантастическую фразу, которую я помню до сих пор, хотя это было лет двадцать назад. Он сказал: «Тут тоже люди!» Он был в шоке!

К. Мацан

— Монахи тоже люди! Игорь Владимирович, вы же много лет, я так понимаю, поддерживаете, в том числе и по работе, по проектам Фонда, тесную связь с Дивеево. В продолжение разговора о монахах, о монашествующих, может быть, о послушниках, о епископах, вообще, о людях Церкви, что такого вы за эти годы узнали для себя об этих «иных», что вас как-то заставило на них по-новому посмотреть? С какими людьми вы виделись, о чём вы разговаривали?

И. Мещан

— На самом деле, это очень глубокий и... я, может быть, для людей, не очень глубоко церковных, скажу такую достаточно странную вещь: они очень радостные люди.

К. Мацан

— Все чёрные, бородатые.

А. Митрофанова

— Не обязательно даже бородатые, женщины там тоже есть!

К. Мацан

— Простите!

И. Мещан

— Женщины тоже. Да, в Дивеевском монастыре, конечно, там порядка 600 сестёр сейчас. И ни одной бородатой! Все нормальные совершенно, замечательные, красавицы, умницы и так далее. Понимаете, они радостные! Вот мы в последнее время как бы бываем весёлыми, мы смеёмся, мы ещё что-то такое... Но вот у нас вот этой радости внутренней не хватает. Это разные вещи!

К. Мацан

— А вот в чём разница?

И. Мещан

— Абсолютно разное всё! То есть мы можем посмеяться, но внутри у себя у нас как бы состояние нерадостное. У нас общее состояние такое — мы разучились радоваться.

А. Митрофанова

— Ну, как разучились?

И. Мещан

— Просто радоваться! Вот хороший день — мы радуемся, не веселимся. Вот хороший день или на душе тепло, спокойно, что-то такое хорошее произошло. Вот у тебя радостное чувство, не весёлое. Весёлое — это посмеялись и всё хорошо, анекдот рассказали, повеселились. А радостное — это такое внутреннее ощущение. Это ощущение радости, ощущение покоя, ощущение того, что называется благодатью.

К. Мацан

— То есть она тихая радость такая?

И. Мещан

— Она — внутренняя радость! То есть тебе радостно жить. Ты идёшь по монастырю, тебе радостно. Делаешь чего-то — радостно, молишься — радостно. То есть ты всё время как бы ни на миноре, а на мажоре. Вот если простыми такими словами, полумузыкальными.

А. Митрофанова

— Мажорные монахини!

И. Мещан

— Да. Это первое. И второе, я понял, что эта жизнь, которая точно такая же жизнь, как и, условно говоря, в миру. Это просто жизнь, но она вот такая. У человека, который ходит в офис утром, вечером, она другая. Это просто жизнь и человек её выбирает сам. То есть это нормальная жизнь.

А. Митрофанова

— Это радость, которую они выбрали сами.

И. Мещан

— Она, может быть, для светского человека не соответствует вот этой дискете, которая у нас у всех в голове: что ты должен до 25 лет жениться, потом родить детей, потом купить квартиру, потом там ещё чего-то такое, потом выйти на пенсию, потом ковыряться на даче в огороде. И всё, и на каком-то этапе умереть. У нас ещё не так это всё, у нас по-другому бывает переделывает, а вот западный человек, он более такой — вот у него дискета есть, что в 30 жениться надо, в 40 — капиталец, домик достроить, ещё чего-то такое. Такая дискета, которая... ну, вот как бы — так все живут, вот так надо жить. То есть никаких отступлений ни туда, ни сюда. А это точно такая же жизнь, только она другая. И вот я разговаривал с одной сестрой в Дивеево. Она говорит: «Я была в Иерусалиме один раз. Вот я посмотрела, — это лет восемь назад было. —  Замечательно! Мне вот никуда не хочется, мне тут так хорошо!»

К. Мацан

— Из Дивеево никуда не хочется?

И. Мещан

— «Никуда не хочется! У нас тут всё есть!» Понимаете, во многих вещах они более самодостаточны, чем мы. Потому что они живут больше внутренней жизнью, чем внешней. Это очень важно!

А. Митрофанова

— Игорь Мещан — член правления Фонда преподобного Серафима Саровского, продюсер анимационного фильма «Необыкновенное путешествие Серафимы» сегодня в гостях в программе «Светлый вечер» на радио «Вера». Вернёмся к разговору буквально через минуту!

 

К. Мацан

— Игорь Мещан — член правления благотворительного Фонда Серафима Саровского и продюсер анимационного фильма «Необыкновенное путешествие Серафимы» сегодня в гостях в «Светлом вечере». Игорь Владимирович, вы уже упомянули, что участвовали в столетии прославления Серафима Саровского в Дивеево, в Сарове. Это же, по большому счёту, историческое событие. Даже не по большому счёту, а просто историческое событие. Каково это было, там присутствовать, и что самое яркое осталось в памяти сегодня о тех днях?

И. Мещан

— Самое яркое ощущение, что всё происходило по Воле Божьей.

К. Мацан

— И, видимо, по молитвам батюшки Серафима.

И. Мещан

— Да, по молитвам батюшки Серафима в первую очередь, ну, и в конечном итоге, по Воле Божьей. Потому что то, как это всё... Понимаете, это складывалось, как пазлы.

К. Мацан

— А вот расскажите!

И. Мещан

— Очень просто. Например, Саровский храм, где была келья батюшки Серафима, был расписан за 80 дней с чем-то, чуть меньше 90 дней.

К. Мацан

— И это очень быстро для храма.

А. Митрофанова

— Быстро — не то слово!

И. Мещан

— Две с половиной тысячи квадратных метров росписи — это очень быстро. Причём это ростовые фигуры, это лики, это орнаменты и так далее. Это колоссально быстро! Но работала достаточно большая группа иконописцев. Но они сами говорят, что у них было ощущение... При этом владыка запрещал работать по воскресеньям. Потому что в воскресенье надо молиться, воскресенье — Божий день, и никаких работ в воскресенье не производили. Это первое. А второе, что сами иконописцы — там замечательная была команда: Даша Шебалина, которая разрабатывала очень много вещей, много там народу потрудилось. Они сами говорили, что у них было такое внутреннее ощущение, что время остановилось.  Вот они вроде бы пишут, а вроде бы всё стоит. Вот такие очень длинные дни были, то есть субъективное ощущение времени было некое другое — как будто ты попал в такое искривлённое какое-то другое пространство.

А. Митрофанова

— Интенсивность проживания минуты просто иная, я такое знаю, это бывает такое ощущение, что кажется, ты столько всего успеваешь, а прошло всего десять минут.

И. Мещан

— Да, а прошло всего 10 минут. Это вот первое такое ощущение. А второе ощущение, что все готовились, готовились, готовились, готовились, а потом, когда начался праздник, он как-то пошёл сам по себе. То есть было ощущение, что ты не управляешь никакими процессами. То есть вот раз, и всё уже идёт по какому-то совершенно другому сценарию. Вот знаете, есть такое выражение, что как только мероприятие начинается, это уже всё, конец, то есть ты уже ничем не можешь помешать. Это вот как ты катил камень к краю к склону, отпустил его и он сам покатился. А ты стоишь и смотришь, как он катится, правильно или неправильно, но уже ничего изменить не можешь. Вот это ощущение было. И оно большое такое ощущение. Знаете, я запомнил два таких очень замечательных эпизода. Первый, вы помните, тогда Патриарх Алексий очень болел? Он очень болел накануне, ему нельзя было летать. И они приехали в Саров на поезде. Был поезд, где были все эти делегации, включая Патриарха Сербского Павла — все-все-все вот эти делегации мирового Православия, все сели в поезд и поехали в Саров из Москвы.

А. Митрофанова

— Но они в какой-то специальный всё-таки поезд сели?

И. Мещан

— Ну, литерный поезд. Туда прицепили вагон-храм и поехали.

А. Митрофанова

— Вагон-храм?

И. Мещан

— Да. А я был в Сарове, и вот как раз мы, когда Патриарх приехал, мы встречали Патриарха. И была очень трогательная встреча Патриарха. Потому что, подъезжает подъезд, вот он медленно-медленно подходит к саровской платформе, открывается такая шторочка в окошке, и в этом окошке появляется Патриарх. Знаете, такое светящееся окошко, которое двигается вдоль перрона, и в нём появляется Патриарх, и улыбается, и благословляет всех через это окошко, кто там на перроне стоит — местное руководство, владыка и прочие. Это первый такой эпизод. И потом, когда Патриарх вышел, проходит...  А вы же понимаете, что такое большое мероприятие, мировое Православие, естественно, что там всё было зачищено просто — в радиусе 300 метров ни одной живой души не было. А люди саровские подошли, в том-то и дело, люди подошли. Там поставили такие ограждения, знаете, как барьеры такие, и народ просочился и вдоль этих барьеров сконцентрировался. И смотрят, как выходит Патриарх из этого вокзальчика, который, по-моему, со времён Николая Второго остался тот же. Там, по-моему, ничего не изменилось, там такой же деревянный вокзальчик, вот у меня было такое ощущение, может, сейчас что-то переделали. И выходит Патриарх, и люди стоят за этим бордюрчиком. И Патриарх поворачивается к сопровождающим и говорит: « А можно я подойду к людям?» А я рядом стоял. Он же в регламенте каком-то...

К. Мацан

— В протоколе патриаршем.

И. Мещан

— Да-да-да! И говорит: «А можно я подойду к людям?» Ему говорят: «Ваше святейшество, если другого варианта нет, то подходите, что же делать!» И он так медленно подходит к народу, благословляет и говорит: «Спасибо!» А народ, не зная, как выразить свои чувства, начинает аплодировать. Вы знаете, это так трогательно! Потому что, а как они выразят свои чувства? Кричать? То есть они все всё понимают и начинают аплодировать. Вот такая маленькая картинка из этой же встречи...

А. Митрофанова

— Очень человеческая такая!

И. Мещан

— Очень человеческая, да! А из этой же встречи: вот Патриарха посадили в машину, он уехал. И началось броуновское движение или пожар в муравейнике. Это как-то сложно назвать каким-то словом. То есть начали все бегать, таскать какие-то чемоданы. То есть пока Патриарх был, всё было благостно. А потом вот это всё, эта лавина хлынула просто...

К. Мацан

— Остальное мировое Православие?

И. Мещан

— Да, остальное мировое Православие попыталось куда-то как-то разместиться в машины, понять куда ехать и так далее. И тут, в этой сутолоке, я поворачиваю голову и вижу, что стоит такая обычная «Газель» белая. И рядом с водителем, вот в этой толпе, которая вокруг бегает, носит какие-то чемоданы, сидит Сербский Патриарх Павел.

А. Митрофанова

— Ой!

И. Мещан

— В «Газели» на переднем сидении с посохом. И сидит так спокойно, и всё это наблюдает, как народ бегает...

А. Митрофанова

— Спрятался!

К. Мацан

— Он же такой худой!

И. Мещан

— Он маленький, худой! Он увидел открытую «Газель», открыл дверь, сел рядом с водителем и сидит. Его, наверное, потеряли, скорее всего.

А. Митрофанова

— А ему наверняка там подогнали какую-то личную машину?

И. Мещан

— Не знаю. Вот он сидит в этой «Газели», ждёт, когда всё утрясётся и его спокойненько куда-то повезут, и так далее. Вот это такая встреча была в Сарове замечательная совершенно.

А. Митрофанова

— Игорь Владимирович, я сижу и думаю, что мы очень давно с вами знакомы, но я никогда не спрашивала вас...

И. Мещан

— Сколько вам лет.

А. Митрофанова

— Об этом после эфира! Из ОАО «Оборонительные системы», после Военного института Минобороны СССР, с китайским языком, как вы пришли вообще в эту церковную сферу? Как это случилось?

И. Мещан

— Всё очень просто. В церковную сферу вот совсем уж совсем я пришёл, познакомившись с нынешним митрополитом Нижегородским и Арзамасским Георгием. Тогда он был в лавре архимандритом и экономом лавры. Просто мы по линии «Оборонительных систем» им в чём-то помогли. У меня был замечательный мой товарищ Серёжа Батихин, который был директором «Оборонительных систем», и мы помогли в восстановлении Троицкого собора в Лавре. И вот так мы познакомились тогда с нынешним владыкой. Но дело в том, что я лично могу сказать, что после знакомства с владыкой Георгием, моя жизнь развернулась в другую сторону и пошла в совершенно другом направлении, которое вы назвали церковным. Да, но вот так произошло. Это было давно, по-моему, году в 2000-м или 99-м, я не помню. Но уже лет, наверное, 16 примерно. Это вот так получилось.

К. Мацан

— Тогда очень интересный вопрос о длительном сотрудничестве, а может быть, в вашем случае, и дружбе с епископом — с митрополитом Нижегородским и Арзамасским Георгием. У нас не у всех есть ясное представление, кто такие епископы. Они кажутся такими начальниками, администраторами или небожителями.

А. Митрофанова

— Заоблачными людьми.

К. Мацан

— Такие церковные аналоги губернаторов. А что вас поразило в личном общении с владыкой, как с епископом, как с человеком?

И. Мещан

— Я бы не сказал что это... Понимаете, дружба, в полном смысле, это между равными людьми. Но я, как простой мирской человек, и любой епископ — это, конечно, два мира — два детства, как говорится. Это совершенно разные вещи. Что меня поразило? Понимаете, мы с владыкой ровесники, мы одногодки, то что называется. Но мы прожили к моменту встречи нашей две совершенно разные жизни. То есть я был октябрёнком, пионером, комсомольцем, поступил в университет, потом в Военный институт, потом распределился, служил в армии, занимался журналистикой, писал, ещё чего-то делал, организовывал какие-то вещи и так далее. А владыка, родившись в абсолютно атеистической Белоруссии, в том же 1964 году, он никогда не был октябрёнком, пионером, комсомольцем. Понимаете, да? Он отслужил в армии, прочее, прочее. Хотел поступать в Строительный институт, а приехал в Лавру и его лаврский духовник благословил, сказал: «Не надо тебе в Строительный институт, иди-ка в семинарию поступай!» А для них благословение священника как бы...

А. Митрофанова

— Вообще, это такое существенное изменение в жизни!

И. Мещан

— Да.

К. Мацан

— В конце семидесятых-то особенно!

И. Мещан

— Да, в начале восьмидесятых, я бы сказал.

А. Митрофанова

— Когда ещё ничего не понятно, что будет дальше.

И. Мещан

— Да, а ему говорят: «Иди-ка, поступай!» Это такая большая тема. Поражает глубина веры. Когда-то владыку спросили, вопрос задали, знаете, как журналисты спрашивают: «Как вы пришли к вере?» А он говорит: «А я к ней не приходил! Я никогда не приходил к вере, я просто с ней родился и всю жизнь живу с ней. А вот так, чтобы я взял и пришёл, не знаю, я не пришёл, наверное, не приходил!» Ну, так он как-то отшутился. Потому что это, как дышать, понимаете? Это важная тема. А вторая тема. Владыка, помимо всего прочего, он молитвенник. Он очень много служит.

А. Митрофанова

— Каждый день, да?

И. Мещан

— Почти каждый день. Понятно, что каждый день сложно, потому что ты всё равно перемещаешься и так далее, и так далее. Он очень много служит. И вот эта постоянная литургическая жизнь, это, конечно, то, что даёт основу всего. И мы, как миряне, этого до конца не понимаем. Потому что самое главное — это Литургия и участие в Литургии, в этом общем деле, общем служении Богу. Потому что это всё-таки Общее Служение.

 

А. Митрофанова

— Игорь Мещан — член правления благотворительного Фонда преподобного Серафима Саровского, продюсер анимационной картины «Необыкновенное путешествие Серафимы» сегодня в программе «Светлый вечер» на радио «Вера». Игорь Владимирович, мы в первой части программы говорили с вами о преподобном Серафиме. Вы упоминали те слова, которые он произносил, то, как он общался с людьми. Ведь он каждого встречного встречал такими словами: «Христос Воскресе, радость моя!» Вне зависимости от того, Пасха это или не Пасха, или глубокая осень, или жаркое лето, и так далее. То есть он фактически каждый день проживал, как Пасху. Есть в Священном Писании слова: «Всегда радуйтесь, непрестанно молите, за всё благодарите». И есть в этом какое-то созвучие — всегда радуйтесь, непрестанно молитесь и вот то, о чём говорил преподобный Серафим. Вы, как человек, часто бывающий на Нижегородской земле, у вас так получается? Вы всё-таки с преподобным Серафимом связаны больше, чем мы. Это вообще достижимая планка — вот так проживать каждый день, как батюшка Серафим?

И. Мещан

— Нет, конечно! Это недостижимая абсолютно планка. Но к этому надо стремиться в любом случае. Вот вы обратили внимание, что вы сказали и даже, когда приводили евангельские слова: «Всегда радуйтесь!» Не «всегда веселитесь», обратите внимание, а «всегда радуйтесь».

К. Мацан

— Это разница, которая на самом деле меня заставила как-то задуматься. Я как-то не формулировал так.

И. Мещан

— Радость и веселье — это совершенно разные вещи.

А. Митрофанова

— Радость — это внутреннее, более глубокое состояние, которое зачастую не зависит даже от внешних условий.

И. Мещан

— Не надо давать даже определений. Мы же понимаем, о чём речь. То есть радостное настроение, состояние — это одно. А вот весёлое... ну, повеселился, а дальше чего? Ты можешь смеяться и когда у тебя на душе тяжело, и кошки на душе скребут, а ты можешь смеяться, потому что какая-то шутка, ты посмеялся. Но общее твоё состояние — ты в нём пребываешь. Понимаете, батюшка Серафим встречал всех словами: «Радость моя, Христос Воскресе!» - потому что это самое главное в вере. То есть, если Христос воскрес, то всё остальное — детали. Вот и всё, чего тут говорить! Если Христос воскрес, то всё остальное уже не существенно!

К. Мацан

— Это готовый лозунг такой, девиз. Игорь Владимирович, сейчас в Дивеево находятся мощи преподобного Серафима Саровского. Сейчас, я имею в виду...

И. Мещан

— В следующем году 25 лет, как находятся.

А. Митрофанова

— Отмечать, наверное, будете праздник, да?

И. Мещан

— Будем — все вместе!

А. Митрофанова

— Будем, хорошо!

К. Мацан

— Вы помните об обретении мощей 25 лет назад?

И. Мещан

— Я вам могу сказать тоже очень интересную вещь. Я не участвовал, понятно, в 91-м году, хотя я был в Москве в это время. Но удивительное дело, я сейчас смотрю на фотографии — какое огромное количество народа притекало к батюшке Серафиму, когда обрели его мощи. Их же провезли крестным ходом от Питера до Дивеево, который сопровождал Патриарх.

А. Митрофанова

— Почему от Питера?

И. Мещан

— Потому что обрели мощи в Питере.

К. Мацан

— А где они до этого были? Про обретение мощей не всем, может понятно.

И. Мещан

— В 1927 году, когда закрыли Саровский монастырь, где были мощи батюшки Серафима, они же были в Сарове, их увезли в Темниковское ОГПУ или куда-то там. Это Темниковский уезд был мордовский. Увезли туда, и после этого их следы теряются. И их сдали потом, как стало понятно, их сдали в Казанском соборе... В Санкт-Петербурге был музей религии и атеизма. Вы помните, что был такой период? Ну, вы, может быть, не помните...

А. Митрофанова

— Я в этом музее не была, но я про него слышала.

К. Мацан

— Там хранились мощи преподобного Серафима Саровского.

И. Мещан

— Да, они там хранились.

К. Мацан

— Нарочно не придумаешь!

А. Митрофанова

— Причём, как экспонат музейный!

И. Мещан

— Не как экспонат, а кто-то засунул в запасники, просто сложил это всё. И потом, когда передавали уже Казанский собор Церкви, это же сейчас Кафедральный собор считается Санкт-Петербургской митрополии, тогда их обнаружили в запасниках. Кто-то заботливо это всё упаковал, положил. Их обнаружили, и, по благословению Патриарха, перевезли в Дивеево. И этот крестный ход сопровождал сам Патриарх, то есть и он молился. Очевидцы говорят, что фантастическая вещь в том, что Патриарх произносил ектеньи, как обычный диакон, и так далее, вот когда они начали служить. И эти мощи перевезли в Дивеево. Вот я сейчас смотрю на эти фотографии и понимаю, что я в этом не участвовал, хотя у меня есть друзья, которые участвовали, потому что я был просто вне этой жизни. И это была, как параллельная совершенно Вселенная. Конечно, это удивительная история, потому что обрели мощи, и пошло возрождение...

К. Мацан

— А в год столетия обретения мощей, когда они прибыли в Дивеево, и люди их встречали — я пытаюсь сейчас вашими глазами посмотреть на это...

А. Митрофанова

— Столетие прославления ты имеешь в виду, 2003 год?

К. Мацан

— Да, столетие прославления.

И. Мещан

— Они прибыли в Саров. Они же были в Дивеево, а потом их привезли в Саров. Поразительно, что из Сарова большая часть народа не была в Дивеево.

К. Мацан

— То есть вообще не были никогда? В смысле, что жители Сарова не были в Дивеево?

И. Мещан

— Ну, да, не были в Дивеево, хотя это 20 километров от Сарова. И весь Саров практически за трое суток, пока были мощи батюшки Серафима в Сарове, прошли и приложились к мощам.

К. Мацан

— Сколько же это человек?

И. Мещан

— По-моему, там тысяч 80 живёт вообще во всём городе Сарове. А если там полгорода прошло за три дня, это для Сарова гигантская цифра. Вы представьте, что куда-нибудь придёт половина населения Москвы.

А. Митрофанова

— Я, кстати, видела эту очередь, я помню. Это действительно было какое-то событие, там электричество было в воздухе.

И. Мещан

— Да. А в 2004 году, когда праздновали 250-летие со дня рождения батюшки Серафима, мощи батюшки Серафима — тоже удивительно — отвозили в Курск, на его родину. И вот тоже погрузили в самолёт такую часть раки и отвезли. Я тоже летел на этом самолёте. И мы привезли мощи в Курск. Это тоже фантастическая история, потому что, вот вы представляете, что прилетел маленький военный самолётик такой морской авиации, потому что никуда не влезет, чтобы сзади открывался люк большой — никуда не влезет вот эта рака. Её загрузили туда, и когда прилетели, вышли и на руках несли её до Кафедрального собора в Курске, это километров 15.

А. Митрофанова

— Ого!

И. Мещан

— На руках несли мощи батюшки Серафима! Вот я шёл как раз за мощами, это фантастическое зрелище. Потому что несут мощи, а вдоль дороги стоит огромное количество людей. И когда подносят мощи, все становятся на колени. Это невероятное совершенно ощущение! И потом мощи проносят, и все пристраиваются вслед этому крестному ходу, который растянулся — из 15 километров почти 8 людьми было забито. Это всё при этом было спокойно, мирно — какой-то «дух мирен» был. И приложились, все, кто хотели, уже в Курске тогда.

А. Митрофанова

— Вот вы сейчас Курск вспомнили. А мне сразу захотелось подробнее расспросить о жизни самого батюшки Серафима. Потому что он был обычным совершенно ребёнком, святыми ведь не рождаются.  Ничто не предвещало в тот момент такой славы всемирной.

И. Мещан

— Ну, да, не как у преподобного Сергия. Тут вопрос был в том, что он с самых молодых ногтей хотел стать монахом. Его звали Прохор Мошнин, он пошёл в Киев — у киевско-печёрских святых взять благословение на монашество. Ему там преподобный Досифей, как мы знаем из жития, благословил, чтобы он шёл в Саров. Но почему в Саров? Это же какие-то леса. Но это был Синодальный период — не было Патриарха на Руси, был Синод. При Синоде были представители пяти монастырей по всей Руси. Пяти, хотя монастырей было много. И один из этих пяти представителей, это был Саровский настоятель почему-то. То есть Саровский монастырь молодой, он восемнадцатого века образования.

К. Мацан

— Не самый многочисленный он был.

И. Мещан

— Да. Где-то в мордовских лесах. Это ли не чудо тоже? И вот такое значение он приобрёл уже в это время. И оттуда вышел и Марк Молчальник, и ещё там... и батюшка Серафим, из такого, казалось бы глубокого-глубокого монастыря где-то там, непонятно где.

А. Митрофанова

— Вот про мордовские леса вы когда начинаете рассказывать, я вспоминаю свои впечатления от этих очень глухих мест. Саров — сам город за колючей проволокой. Кругом ещё те самые леса, где дикие животные. Я не очень себе представляю: когда преподобный Серафим уходил в этот лес, и есть в его житии такой эпизод, что он тысячу дней стоял на камне и молился — это иносказание всё-таки или это какая-то реальная история?

И. Мещан

— Почему, нет, не иносказание? Вот смотрите, батюшка Серафим практически повторил все подвиги древних христиан. Столпничество.

А. Митрофанова

— Столпничество — это стояние на камне?

И. Мещан

— Да. Это и есть столпничество. Потом: затворничество, пустынничество, постничество, когда он одной снытью этой питался.

А. Митрофанова

— Травка такая.

И. Мещан

— Да-да. Она же есть. То есть он реально повторил все подвиги, которые были распространены у древнего монашество. И сделал какой вывод? Что: «Стяжи дух мирен», —  в результате всего. Он же не сказал: «Стой на камне и спасёшься!» Или: «Затворись и спасёшься!» Он сказал: «Стяжи дух мирен!» Он не сказал как, он сказал: «Стяжи дух мирен!» — вот главное.

А. Митрофанова

— К этому надо ещё добавить эпизод, когда к нему явились разбойники, считавшие его состоятельным человеком — монах, мало ли, может, хозяин какой-то казны. Стали домогаться денег, в итоге избили его настолько, что он до конца жизни был горбатым. Убить не смогли его, слава Богу!

И. Мещан

— Да, он был очень физически крепким, здоровым человеком. И он не оказал им сопротивления, потому что вот этот мирный дух...

К. Мацан

— Он потом просил не преследовать их даже.

И. Мещан

— Да-да!

К. Мацан

— Вы в начале нашего разговора сказали о батюшке Серафиме, как о самом известном русском святом, как о национальном каком-то герое, да, по-своему, на ряду с Пушкиным. Я вот когда смотрю на фотографии столетия прославления, вижу лица этих людей, вижу толпы, которые пришли встречать мощи, которые им кланялись, которые ждали их в Дивеево, которые молились, у меня возникает ощущение, что после таких событий как-то жизнь делится на до и после. Была как бы одна страна, и вот встречают мощи все эти люди — это уже какая-то новая Россия, скажем так. Не в политическом смысле, а в таком ценностном, мировоззренческом. Вы это чувствовали в тот момент?

И. Мещан

— Абсолютно! Я вам хочу сказать, что до сих пор ощущение от этого праздника, когда такое количество народа притекает к батюшке Серафиму, говорит только об одном: что Россия жива — чтобы не говорили; народ жив, и что Русь — Святая.

А. Митрофанова

— Тога сразу очень много вопросов возникает. Почему это в Святой Руси происходит всё то, что происходит?

К. Мацан

— Об этом мы поговорим с вами, наверное, в следующий раз, когда вы к нам ещё в гости придёте. Неисчерпаемая тема — батюшка Серафим. И спасибо за этот разговор, за этот личный опыт!

А. Митрофанова

— Поводом к нашему разговору стало то, что 27 августа на экраны страны выходит мультфильм «Необыкновенное путешествие Серафимы», одним из продюсеров которого является Игорь Мещан. И это мультфильм, который как раз повествует о встрече девочки Серафимы с преподобным Серафимом Саровским, и о том, как эта встреча меняет её жизнь. О том, как это происходило в реальности, нам сегодня Игорь Владимирович рассказывал в течение нашей программы. И я надеюсь, что ваш анимационный фильм будет тепло встречен людьми. Наверное, такие фильмы нам, может быть, сейчас нужны очень.

К. Мацан

— И он познакомит с батюшкой тех, кто, может быть, ещё с ним не знаком.

И. Мещан

— Такие есть, я подозреваю. Но я ещё раз хочу повторить, что батюшка — это и есть наш национальный герой. Это и есть, как Пушкин — наша всё, так и батюшка Серафим для верующего человека — это тоже наше всё.

К. Мацан

— Спасибо! Игорь Мещан — член правления благотворительного Фонда преподобного Серафима Саровского и продюсер анимационного фильма «Необыкновенное путешествие Серафимы» сегодня в гостях в «Светлом вечере». Мы — Алла Митрофанова и Константин Мацан — прощаемся с вами. До свидания!

А. Митрофанова

— До свидания!

И. Мещан

— Всего вам доброго!