"Силуан Афонский". Светлый вечер с иеромонахом Пантелеимоном (Королевым) (23.09.2015)

У нас в гостях был насельник Свято-Преображенского скита Свято-Данилова монастыря, редактор издательства "Орфограф" иеромонах Пантелеимон (Королев).
Мы говорили о преподобном Силуане Афонском, о его пути к монашеству на Афоне. Также наш гость рассказал о своем опыте паломничества на Святую гору.

Ведущие: Владимир Емельянов, Константин Мацан

В.Емельянов

— Вы слушаете программу «Светлый вечер» на радио «Вера». В студии Владимир Емельянов и Константин Мацан.

К.Мацан

— Добрый вечер!

В.Емельянов

— Мы приветствуем нашего сегодняшнего гостя – иеромонаха Пантелеимона, насельника Свято-Преображенского скита Свято-Даниловского монастыря и редактора издательства «Арфограф»

Иеромонах Пантелеимон

— Добрый вечер!

В.Емельянов

— Здравствуйте!

К.Мацан

— Мы встречаемся с Вами накануне дня памяти удивительного святого – преподобного Силуана Афонского, поэтому поговорим сегодня о его пути, о том, чем человек из XIX века может быть актуален, важен, понятен и полезен нам сегодня, я имею в виду его опыт, ну и конечно поговорим об Афоне, раз уж Силуан Афонский, наверное, начнем как раз с этого последнего.

В.Емельянов

— Ну, да, потому что, во-первых, многие на Афоне не были. Ты был на Афоне?

К.Мацан

— Я не был на Афоне.

В.Емельянов

— И я не был на Афоне.

К.Мацан

— Но от такого количества людей слышал об Афоне, много восторженного и изумительного, интересного. А наш гость на Афоне безусловно был и не раз.

В.Емельянов

— Вот поэтому, да, я думаю, что для наших слушателей, уверен, что из них тоже какое-то процентное соотношение только читали, или слышали об Афоне, особенно слушательницы, им то на Афон вообще никогда не попасть. И, конечно, хотелось бы это услышать из первых, так сказать уст, из первых рук, от человека, который бывал там, я так думаю, не раз. Это такое значимое место, второй предел Богородицы на земле.

К.Мацан

— Вы помните Вашу первую встречу с Афоном, какой она была?

Иеромонах Пантелеимон

— Она была неожиданной, потому что я не предполагал, что я поеду на Афон и это как-то получилось довольно неожиданно, когда духовник благословил собираться и ехать, и было даже непонятно, чего ожидать. И поэтому каких-то особых фантазий о том, что из себя представляет Афон у меня не было, хотя иногда Афон называют садом пресвятой Богородицы и у кого-то возникает впечатление, что там как в настоящем саду разбиты клубы, растет множество цветов.

К.Мацан

— И много плодов и яблок.

Иеромонах Пантелеимон

— Да, но это немножко по-другому, потому что Афон выглядит, как довольно суровая гора, но на ней удивительно приветливые и по виду своему впечатляющие монахи и вся жизнь там производит особое впечатление.

К.Мацан

— А Вы сказали, что духовник благословил собираться на Афон, то есть подразумевается, что есть какая-то цель, вот тебе сейчас нужно на Афон. Вот зачем, в чем мотивация поездки туда для Вас в тот момент была? Потому что многие же, когда едут туда, они как-то для себя формулируют цель. Либо познакомиться с культурой, или проникнуться вот этим духом настоящего, как говорят, монашества. У Вас какая цель была и Вы ее достигли?

Иеромонах Пантелеимон

— Цель была действительно попытаться к этому прикоснуться, к таинству той монашеской жизни, которая существует на этом полуострове, на этой фактически монашеской республике в течение многих столетий и всегда, когда попадаешь в такое важное историческое место, тогда чувствуешь, что там особый воздух и те люди, которые там находятся, они этим воздухом дышат и они действительно что-то особенное знают и чувствуют о монашестве. И поэтому, вот даже возможность походить по самому Афону своими ногами и увидеть те места, про которые когда-то читал в книжках и увидеть тех людей, с ними побеседовать о жизни монашеской вкратце, даже это краткое и такое… можно сказать очень-очень поверхностное прикосновение к Афону, оно дает очень много и оставляет очень глубокий след.

К.Мацан

— Какой?

Иеромонах Пантелеимон

— Ну это крайне сложно сформулировать и описать, это, в первую очередь, дает такое определенное монашеское вдохновение, когда ты понимаешь, что то, что ты читал в книжках, оно на самом деле и воплощаемо в жизни, и то, что есть те люди, которые монашество знают намного глубже, чем ты у которых есть учиться, и что та традиция к которой ты пытаешься приобщиться, благодаря своему скудному опыту, есть места, где можно приобщиться намного глубже.

К.Мацан

— Вы, как монах, очевидно свой интерес концентрируете на такой, скажем так, профессиональной стезе, то есть, Вам интересен опыт монашествующих, потому что Вы тоже монах. Но ведь на Афон едет огромное количество людей и мирян, и тоже что-то там для себя находят. И может возникнуть вопрос, а почему нужно ехать туда? Не достаточно просто в любой другой монастырь пойти? Там монахи и здесь монахи. Там жизнь церковная через них мирянам преподносится и здесь жизнь церковная, в чем особенность?

Иеромонах Пантелеимон

— И монахи и миряне – это все православные христиане у которых, в общем-то, цели и задачи в жизни одинаковые, потому что и у тех, и у других цель – это достичь спасения и войти в Царство небесное. Монахи просто находят свои способы для того, чтобы более удобно этой цели достигать и поэтому, вот как раз люди, которые стремятся к этой основной цели, для них опыт монашеский, он может быть интересен и важен. Но, конечно, есть большая разница, как, например, можно пойти в музей и смотреть полную коллекцию картин того, или иного художника, и вот, войдя в зал, полностью погрузиться в атмосферу, которую этот художник создавал, можно увидеть его же картину где-нибудь на вернисаже, где полным-полно другого рода произведений искусства. И тогда от этой картины ты получишь намного меньшее впечатление, намного слабее сможешь проникнуться ее духом. Поэтому Афон, как именно  огромное монашеское братство, которое не… которое практически не пересекается с миром, с мирскими влияниями, оно производит такое особенно сильное впечатление.

В.Емельянов

— А вот, чем занимаются афонские монахи в свободное от богослужений время? То есть они там что? Возделывают землю, ухаживают за скотиной за домашней? Иконы пишут? Вообще, есть ли у них какое-то свободное время, досуг, чему они его посвящают? И, все-таки, средства коммуникации тоже важны – это и мобильные телефоны, и интернет, и компьютеры и все такое прочее.

Иеромонах Пантелеимон

— Современные монастыри, в общем-то, сейчас живут во многом похоже на то, как жили средневековые монастыри, по той причине, что они стараются себя обеспечивать, в основном, самостоятельно. И у большинства монастырей на Афоне есть и свое хозяйство огородное, там практически нет никаких пастбищ и скотины, которую бы надо было выпасать, но все равно у монаха есть два основных его занятия – это молитва в храме и молитва в келье. Помимо этого есть множество послушаний, которые необходимо осуществлять, чтобы монастырь просто продолжал функционировать и смог принимать паломников. Это и работа по трапезной, это и встреча гостей и забота просто о том, чтобы было везде убрано и, чтобы белье было постирано для того, чтобы можно было всех принимать. И кроме этого какие-то монастыри, или отдельные маленькие обители на Афоне выбирают то, или иное себе, скажем так, узкое более направление деятельности, кто-то пишет иконы, кто-то занимается изготовлением ладана, кто-то занимается шитьем, у кого какие таланты есть, тот в эту сторону направляется.

В.Емельянов

— То есть, у них просто нет буквально свободного времени, да, на общение с... посредством интернета, там по скайпу с кем-нибудь, тоже может быть с какими-нибудь монахами, но не из Афона, а там с Валаама, например. Или просто не используя, монастырскую библиотеку что-то находить в интернете? Или они все-таки от этого всего, то чем пользуемся мы в миру, они сознательно уходят просто и не допускают в свои пределы?

Иеромонах Пантелеимон

— В какой-то степени это вторгается в современную афонскую жизнь, потому что до недавнего времени на Афоне не было и автомобильных дорог, а сейчас есть уже и автомобильные дороги.

К.Мацан

— А до недавнего, это до какого?

Иеромонах Пантелеимон

— До середины XX там преимущественно было передвижение пешком и на мулах.

В.Емельянов

— А не дай Бог, заболеет кто-то, нужна скорая?

Иеромонах Пантелеимон

— Если человек пришел в монастырь и предал себя в руки Божьи и Божьей матери, как покровительницы Афона, то он в первую очередь уповает на помощь Божью.

В.Емельянов

— Отче, но есть такие вещи, как аппендицит, например, здесь на помощь Божью конечно можно уповать, но если вовремя его, извиняюсь не вскрыть, то может начаться перитонит и все заканчивается в таком случае не очень весело.

Иеромонах Пантелеимон

— На Афоне есть свои врачи и свои больницы простенькие, в каких-то особо сложных случаях людей действительно привозят или в Салоники, или в Афины, где необходима операция. Сейчас какие-то эвакуации с Афона происходят и при помощи вертолетов, но вот когда не было автомобилей и вертолетов, тогда люди надеялись на ближайшую помощь.

К.Мацан

— А вот Вы сказали, что современные технологии вторгаются в афонскую жизнь. Глагол «вторгаться», он такой очень агрессивный, что-то нехорошее обычно вторгается. Вам кажется, что лучше бы, чтобы этого не было? То есть это некий неизбежный, но болезненный процесс, что эти технологии они и на монашескую гору Афон приходят?

Иеромонах Пантелеимон

— Это процесс, который сами старые монахи пытаются которому противостоять.

К.Мацан

— Да, серьезно?

Иеромонах Пантелеимон

— Которому… они понимают, если человек пытается сосредоточиться в молитве, то если он постоянно пользуется, например, мобильным телефоном и он привык то, что его постоянно дергают звонками, то и в молитве ему сосредоточиться тяжелее. И поэтому, вот опытные монахи, они рекомендуют не пользоваться мобильными телефонами. И во многих монастырях есть запрет для братии на пользование мобильными телефонами. И есть разрешение только для тех, у кого это связно непосредственно с несением послушания, когда нужно какие-то срочные вопросы решать именно по телефону. Это именно связано с представлением о духовной безопасности братии. Потому что бывают в монастырях случаи, когда, собственно, активное пользование телефоном, оно показывает интерес человека не к жизни внутри монастыря, а к жизни вне монастыря и человек, поведясь этим интересам, уходит или с Афона, или вообще уходит из монашества.

К.Мацан

— И такие случаи были?

Иеромонах Пантелеимон

— Такие случаи бывают.

К.Мацан

— Это все к вопросу о том, что логика мирян, которые, допустим, на Афоне не были, немножко разбивается о то, о чем Вы говорите. Потому что сколько я был в монастырях разных в России, среди них есть большие, крупные, и допустим, благочинный монастыря, монах, который несет ответственность за устроение жизни, скажем такой администратор, трудно представить его жизнь без мобильного телефона. А монастырь на Афоне, он же тоже крупный, это такого же рода устроения монастырь, как, допустим, дивеевский, или там можно прожить даже администратору такому местному, без этой коммуникации с миром?

Иеромонах Пантелеимон

— Во-первых, афонские монастыри все-таки по количеству братии, они не очень велики. Для афонского монастыря наличие 100 человек братии – это уже огромный монастырь. И есть на Афоне множество обителей, где количество братии ограничивается 5-6 людьми и в этих случаях, когда все живут вместе и далеко не расходятся, когда все знают свои обязанности, нет никакой необходимости в том, чтобы иметь при себе мобильный телефон. И когда жизнь размеренная и налаженная, то, в общем-то, тоже нет необходимости быть постоянно на связи.

В.Емельянов

— Все ли могут монахи попасть на Афон и остаться там?

Иеромонах Пантелеимон

— Как раз на Афон, в общем-то, приходят, чтобы там остаться преимущественно не монахи. Как раз для человека удобнее, если он приходит в какую-то обитель мирянином и там в этой обители начинает свою монашескую жизнь и там же в этой обители принимает постриг, и там остается до своей смерти. Потому что, это… постриг – это рождение монаха и если в монашеской семье рождается новый член, то соответственно его и принимают, как своего. Если же приходит из некоего другого братства монах, то ему намного сложнее интегрироваться в монашескую среду. И поэтому, для того, чтобы стать монахом на Афоне, преимущественно предполагается, что человек именно там примет постриг. И сложнее, когда приходит человек, уже имеющий постриг, или тем более священный сан.

 

В.Емельянов

— Иеромонах Пантелеимон – насельник Свято-Преображенского скита Свято-Данилова монастыря, редактор издательства «Арфограф» у нас сегодня в гостях и мы сегодня говорим об Афоне в связи с тем, что совсем скоро мы будем вспоминать преподобного Силуана Афонского. В самом начале передачи мы буквально в пролет… в проброс, так сказать, упомянули о том, что женщинам на Афон вход воспрещен. Вот, хотелось бы узнать, почему так…

К.Мацан

— Что за дискриминация?

В.Емельянов

— Даже у них предусмотрена уголовная ответственность – до года лишения свободы. Так вот, в Писании же сказано, что у Христа нет ни иудея, ни эллина, ни женского, ни мужского пола. Как же так, тогда?

Иеромонах Пантелеимон

— Это вопрос, во-первых, уважения к самой монашеской республике и к ее правилам. Потому что, не думаю, что у многих слушателей возникает негативная реакция на запрещающий знак на двери трансформаторной будки: не влезай – убьет. Здесь просто есть определенные правила доступа туда, где собственно, высокая энергия. Во-вторых, есть такой аспект, как древняя традиция и то, что… если пресвятая Богородица избрала этот полуостров в качестве своего удела и сама о нем печется, и сама устанавливает там правила, то не нам эти традиции ломать. И эти традиции и законодательно закреплены уже с X века Византийской империей. И известна история, как были принесены дары Волхвов на святую гору Афон и дары волхвов хранились у турецких султанов и сербская царевна Маро, которая была в родственной связи, она решила эти дары передать на святую гору Афон и сама приплыла на корабле и сошла на берег, и несла эти дары к монастырю. И был ей голос: остановись и не иди дальше, потому что царица здесь не ты, а я. Поэтому передай дары монахам и возвращайся обратно на корабль – это был голос пресвятой Богородицы. И она, как управительница, как игумения горы Афон, она монахов, как своих любимых чад, защищает от тех воздействий, которые могут им помешать, как монахам и от которых они ушли на святую гору.

В.Емельянов

— Вот, хотелось бы узнать, а есть ли женские обители такие, куда, скажем лицам мужского пола запрещено заходить? Вообще просто нет доступа?

Иеромонах Пантелеимон

— Таких обителей, насколько я знаю, нет, по той причине, что священнодействовать может только мужчина и поэтому, если они хотят, чтобы в их обители была литургия, чтобы они существовали, как маленькая ячейка, как маленькая клеточка тела Христова, для этого необходимо, чтобы у них совершалась литургия, они все вместе причащались.

В.Емельянов

— Ну хорошо – это максимум три человека может быть, там.

Иеромонах Пантелеимон

— А может быть один только священник.

В.Емельянов

— Один и больше никогда и никого, есть такие обители у нас?

Иеромонах Пантелеимон

— Я, к сожалению, не знаю, но можно предположить, что есть.

К.Мацан

— Вы привели аналогию с трансформаторной будкой и с надписью «Не влезай – убьет». Я думаю, что кому-то эта аналогия может показаться ущербной. А то и может быть в чем-то такой лукавой. Потому что, ну вот смотрите, да, есть традиция, но кто-то скажет: традиции меняются. Сменяются другими традициями. Сменяются традициями другими под влиянием времени. Ну, например, когда-то у женщин не было права голосовать – сейчас оно есть и ни у кого это вопросов не вызывает и все понимают, что то было атавизмом, а это, в общем-то, норма. Может быть, это же вопрос, не только про Афон, а в целом про отношения церкви и мира. Может быть и традиции какие-то, в том числе и афонские есть смысл со временем адаптировать к реалиям современной жизни?

В.Емельянов

— Я думаю, монахи не позволят просто.

Иеромонах Пантелеимон

— Они в этом не видят никакой необходимости. Они видят от этого вред и не видят никакой от этого пользы. Поэтому, здесь и собственно уважение к этим монашеским традициям, мне кажется, оно должно именно в этом и проявляться, в том, чтобы не вторгаться на территорию, где немножко другие законы.

К.Мацан

— А почему называют Афон – монашеской республикой? Что это за форма управления такая – монашеская республика?

Иеромонах Пантелеимон

— На Афоне своя достаточно сложная форма управления, там существует 20 больших монастырей и остальные обители, они зависят от этих 20 больших монастырей и игумены этих 20 монастырей совместно осуществляют решение тех вопросов, которые возникают на Афоне и по поводу внутренних правил, и по поводу взаимоотношений с окружающим миром. Поэтому вот такое отношение равных братьев, оно действительно на Афоне важно и есть множество разных слов и терминов, которые… там разных должностей, эпистаты и прочее-прочее, которые описывают эту сложную систему управления, благодаря которой, собственно говоря, поддерживается на Афоне его такая сложная братская структура.

К.Мацан

— А когда Вы приехали на Афон впервые, или не впервые, в какой-то из Ваших приездов, было ли что-то, чего Вы никак не ожидали там встретить, что Вас там поразило, запомнилось Вам, что как-то перевернуло Ваше, стереотипное, может быть, представление об Афоне? Что самое яркое связано для Вас с Афоном?

Иеромонах Пантелеимон

— Поскольку у меня не было каких-то особых ожиданий и картинки, которая была бы нарисована в голове, то ничего особенно неожиданного я и не встретил. Удивительное было ощущение, когда мы поднялись с друзьями на саму вершину святой горы и открылся удивительный вид на все монастыри. И самое главное конечно на Афоне – это то ощущение особого присутствия здесь матери Божьей, которое описать никоим образом невозможно. Но это ощущение присутствует и с этим чувством, что ты побывал в саду Божьей Матери оттуда и возвращаешься. И это чувство долго не уходит.

К.Мацан

— А сегодня можно говорить о такой даже моде на Афон. Вот, в разных приходах я сам лично видел, создаются братства сынов Афона, например. Люди обсуждают, люди мечтают туда поехать, люди ездят и даже кажется, что те, кто не считают себя церковными людьми, или считают себя малоцерковными людьми, все равно стремятся туда попасть, как в какое-то знаковое место, как в такое популярное…

В.Емельянов

— Отметиться.

К.Мацан

— Да, популярное место с точки зрения православной традиции. Вот как Вам кажется, эта мода на Афон, во-первых, существует ли она, вот с Вашей точки зрения? И если да, то это на пользу Афону, или может быть, нет?

Иеромонах Пантелеимон

— К сожалению, мне тяжело судить о том, какие моды существуют на московских приходах, поскольку я живу в скиту. Есть люди, которые съездили в Иерусалим и которые возвращаются… большинство возвращаются оттуда с другими глазами и они… им снова хочется туда поехать и Иерусалим для них становится такой особой землей, где они впервые увидели и почувствовали те места, где был Сам Господь, почувствовали те запахи, которыми наполнен там воздух.

В.Емельянов

— Хотя, конечно, в архитектурном смысле там вообще ничего не осталось, там все перестраивалось сотни и тысячи раз.

Иеромонах Пантелеимон

— Да, там многометровый культурный слой, но все равно есть ощущение…

В.Емельянов

— Это правда.

Иеромонах Пантелеимон

— Того, что ты побывал именно там, где все происходило именно описанное в Евангелии. По-видимому, сходные ощущения получают и люди, побывав на Афоне, потому что, действительно, слово Афон является для человека даже малоцерковного словом особенным и священным. И побывать там хочется и хотя бы даже в воображении. Поэтому вполне можно понять такое стремление чуть-чуть побыть афонитом.

В.Емельянов

— Вот такое же ощущение о котором Вы говорите, я испытывал на острове Валаам, там тоже какое-то прям… даже хочется остаться там, но понятно, что это невозможно и… в принципе возможно безусловно, но как мирянину, и не думавшему, пока может быть, или вообще, я не приду к этому, но это то место, где хочется просто замереть. И такое ощущение, что жизнь там замирает, и уже не видно там каких-то теплоходов, которые там внизу стоят и ты понимаешь, что все, что нас окружает здесь, а там этого нет вообще ничего…

Иеромонах Пантелеимон

— Может быть это в малой степени прикосновение к тому опыту, который был у апостолов Петра, Иакова и Иоанна на горе Фавор, когда Господь перед ними преобразился и Петр, не зная, что сказать, говорит: «Господи, хорошо нам здесь быть. Давай здесь останемся. Мы здесь сделаем три палатки, потому что никуда отсюда уходить не хочется. Потому что здесь мы чувствуем прикосновение к вечности».

К.Мацан

— У меня был другой случай, мой знакомый поехал на Афон и решил, что для полного аутентичного погружения в культуру в местную, он будет по всей строгости с монахами молиться, поститься, соблюдать какие-то вещи, послушания. Выдержал он, по-моему, полдня этих долгих молитв и ночных стояний и бдений и понял, все-таки, нет, это гордыня, надо пока попроще, побольше туристом побыть на Афоне наблюдающим, сразу в афониты не рваться.

В.Емельянов

— А вот в продолжение костиного вопроса я хотел спросить, а как строится день, или, скажем так, суточный круг монахов афонских? Чтобы мы просто имели представление, как проходит день афонского монаха.

Иеромонах Пантелеимон

— Ну, сначала здесь я отвечая Константину, скажу то, что мне тоже, когда я ехал на Афон, хотелось побыть афонитом, но там же возникает ощущение, что это крайне тяжело сделать по той причине, что ты все равно, даже если ты приходишь на все службы, все равно ты являешься сторонним наблюдателем и ты пришел в гости в семью, но все равно ты здесь гость, для того, чтобы тебе стать членом семьи, тебе потребуются годы, или даже многих-многих лет может быть недостаточно для того, чтобы ты включился и понял, чем же действительно живет семья.

В.Емельянов

— Но все равно, надо же как-то чуть-чуть соответствовать, хотя бы чуть-чуть.

Иеромонах Пантелеимон

— Конечно, надо стараться соответствовать и действительно там есть все возможности для того, чтобы побыть на службах и даже, если ты не особо понимаешь богослужения, все равно ты в состоянии молиться, не понимая текста, особенно, если ты привык в храме молиться по славянски, то примерно поймешь и структуры службы той, которая служится в греческих храмах, потому что она не сильно отличается. Возвращаясь к вопросу о том, как же строится день монахов, там есть монахи, которые живут совсем по-разному. Есть то, как устроена жизнь в больших монастырях, есть то, как устроена жизнь в небольших братствах, живущих в кельях и бывают там и люди, которые живут жизнью отшельнической. Так что единого общего устава, который был бы для всех на святой горе обязательным, там нет. Если же говорить о жизни монастыря большого, куда преимущественно приходят паломники, то собственно день монаха начинается задолго до рассвета, когда он встает в своей келье и совершает свое келейное правило, молится по четкам, Иисусова молитва, совершает поклоны и потом уже разогрев свое сердце, он приходит на богослужение и которое продолжается 2-3-4 часа, в зависимости от дня. И дальше отправляется по каким-то своим хозяйственным послушаниям – кто-то в трапезную, кто-то в сад, кто-то в огород, кто-то на пристань, кто-то встречать паломников и в таких трудах проводят определенную часть своего дня, немножко передохнув отправляется вечером опять на богослужение, вечерняя трапеза. И еще помолившись перед сном, уже отправляется отдыхать.

В.Емельянов

— То есть, в буквальном смысле слова некогда присесть?

Иеромонах Пантелеимон

— Но это не означает, что человек находится в суете и спешке, его жизнь простроена и я думаю, что многим знакома поговорка, что лучший враг рядового – это безделье, что бездельничающий рядовой в первую очередь нанесет вред самому себе. Так собственно и для монаха, худший враг монаха – это безделье.

В.Емельянов

— Я думаю, что вооруженные силы по сравнению с Афоном и афонскими монастырями – это ясли просто. Мне так кажется.

К.Мацан

— Всех на Афон тренироваться.

В.Емельянов

— У нас сегодня в гостях иеромонах Пантелеимон – насельник Свято-Преображенского скита Свято-Данилова монастыря и редактор издательства «Арфограф». Мы сегодня говорим об Афоне и буквально через минуту мы продолжим нашу программу и уже перейдем к таким мощным фигурам, мощным афонским подвижникам и старцам, как Силуан Афонский, Паисий Святогорец и другие.

 

К.Мацан

— Иеромонах Пантелеимон Королев – насельник Свято-Преображенского скита Свято-Данилова монастыря, редактор издательства «Арфограф» сегодня в гостях в программе «Светлый вечер». В студии Владимир Емельянов и я – Константин Мацан. Популярность святой горы Афон в России во  многом связана с русским Свято-Пантелеимоновым монастырем и конечно с одним из самых, наверное, его известных подвижников – преподобным Силуаном Афонским. Вот, мы всем нашим гостям, когда говорим с ними о святых, этот вопрос задаем – в чем его визитная карточка этого святого? Я объясню, у нас есть, допустим, святой князь Владимир, который моментально рождает ассоциацию с крещением Руси, например. Имя преподобного Сергия Радонежского моментально рождает ассоциацию с Троице-Сергиевой лаврой, то есть, в сознании даже людей далеких от церкви – это какие-то известные фигуры. Вот какой бы была визитная карточка преподобного Силуана Афонского?

Иеромонах Пантелеимон

— Я думаю, что самые известные фразы, которыми известен преподобный Силуан Афонский – это будет то, что молиться за других – это кровь проливать. И другая фраза, которая была ему сказана в откровении Господнем, что держи ум твой во аде и не отчаивайся. И вот эти фразы, которые характеризуют всю его напряженнейшую монашескую жизнь, они вот такие являются, в определенной степени краеугольными камнями.

К.Мацан

— Мне кажется, нужно их пояснить, и для нас, и для слушателей.

В.Емельянов

— Ты знаешь, что вообще стоит заглянуть в жизнь Силуана Афонского, когда он еще не был Силуаном, а когда он был Семеном, там то у него в детстве и в юношестве подвиги были ой-ой-ой, он и там до двух литров водки мог выпить, и однажды где-то там своего товарища в потешном бою в грудь ударил так, что тот пускал пену кровавую изо рта, отлетел на несколько метров, красовался перед девицами всячески. Ну и вообще чудил так, надо сказать. Как вот… каким образом произошла такая… каким образом произошло такое кардинальное изменение сознания этого человека, что явилось причиной?

Иеромонах Пантелеимон

— Ну, житие преподобного Силуана рассказывает нам о том, что, в общем-то, в детстве он был вполне послушным мальчиком, который любил и храм, и любил молиться и в детстве как раз рассказывается о том одном случае, когда к его отцу пришел торговец книжками книгоноша, отец впустил его в свой дом, накормил, напоил чаем и сел с ним беседовать, надеясь услышать от такого человека, который носит с собой книги, какие-то мудрые слова. Семья была простая, крестьянская и отец преподобного Силуана тяготился своей темнотой. И, этот книгоноша начал рассказывать в присутствии всей семьи о том, что Бога вовсе нет, что Христос не Бог и этим заронил очень болезненные переживания и сомнения в душу молодого Семена. И тот говорил, что вот, когда вырасту, пойду Бога искать по всей земле. И эти переживания, которые были у него в четырехлетнем возрасте, он носил вплоть до 12-ти летнего возраста, когда эти сомнения как-то были рукой Божьей сняты, когда он услышал, что вот поблизости есть могилка старца, который действительно жил жизнью святой и от могилки происходят чудеса. Если есть чудеса, значит Бог есть, сказал себе молодой мальчик Семен и это сомнение у него ушло. И дальше в его жизни было, с одной стороны, действительно стремление к Богу, с другой, его к влекло и к обычной деревенской жизни, в которой есть свои простые удовольствия.

К.Мацан

— Был нормальным парнем деревенским.

Иеромонах Пантелеимон

— Да, он причем, он же был статным, красивым и сильным, был, в общем, завидным женихом и у него, в общем, дело в руках спорилось. Поэтому вот такое желание первенствовать у него во-многом себя проявляло, как раз в той драке с односельчанином, когда он его чуть не убил, и в других вольностях, которые он себе позволял и о которых потом долго каялся. В нем возросло желание монашества и он… но это желание то разгоралось, то опять угасало и уже после военной службы он пошел к святому праведному Иоанну Кронштадтскому для того, чтобы получить благословение и уйти в монастырь. Но самого святого праведного Иоанна не застал и оставил только записку коротенькую: батюшка помолитесь о том, чтобы мир меня не задержал. И уже возвращаясь он почувствовал то, как кругом гудит адское пламя. То есть, мир ему показался действительно, как гудящий ад. И потом уже, когда он услышал эту фразу, что держи ум твой во аде и не отчаивайся, вот некий опыт переживания ада у него к тому времени уже был. Это полгода вокруг гудевшее пламя. И вот не желая в таком пламени задерживаться, он пришел на Афон в Свято-Пантелеимонов монастырь и там остался послушником. И пламя это какое-то время еще продолжало гудеть вокруг него, уже когда он был в самой обители.

К.Мацан

— Вы такие немножко пугающие вещи, на самом деле, рассказываете про гудящий ад. Я имею в виду, что принято в православной традиции считать, что святой – это образец для подражания и это естественно, это правильно. Что же получается, вот мне мирянину, если я вижу в старце Силуане Афонском какой-то образец для подражания, нужно тоже на мир вокруг себя посмотреть, как на ад гудящий?

Иеромонах Пантелеимон

— Преподобный Силуан для нас, в первую очередь, образец для подражания в той верности, которую он являл Христу и в том, то, что когда он получал некое благодатное откровение, он был этому откровению верен до изнеможения. И как раз в этом и является его основной подвиг. То, что получив такое ощущение близости Христа, или видения самого Христа милостивым взором на него взирающим, он… это видение определяло всю его дальнейшую жизнь. Он потом от него никогда не отмахивался, что-то там было, и не говорил, вот таких слов отречения. И в этом как раз преподобный Силуан для нас образец для подражания. И не он сам вообразил окружающий мир гудящим, как адское пламя, это по молитвам святого праведного Иоанна Кронштадтского как раз вокруг него такая ситуация создалась, которая… он просил о том, чтобы…

К.Мацан

— Мир его не задержал.

Иеромонах Пантелеимон

— Мир его не задержал, да, мир его не задержал – мир его наоборот выплюнул.

К.Мацан

— То есть, все-таки, это способность видеть мир вокруг себя, как гудящее адское пламя, все-таки, наверное, это свойство святого, будущего святого, но повторять в домашних условиях каждому из нас это, наверное, не стоит.

Иеромонах Пантелеимон

— Это не эксперимент, который ты ставишь сам, это то, что дает Бог.

К.Мацан

— Понятно. А в первой фразе, которую Вы процитировали его, что молиться за других – кровь проливать, это о чем?

Иеромонах Пантелеимон

— То, что преподобный Силуан, он весь свой жизненный подвиг и собственно для него самым важным делом его жизни была молитва обо всем мире, молитва за всего Адама, за всех, кто ему близок, как брат во Адаме и этот подвиг, который для него был очень нелегким, он полагал, как цель своей жизни и как ежедневную свою заботу и у него, когда он был на Афоне в Пантелеимовом монастыре уже таким начальником и под его началом было около 200 человек рабочих, он обходил этих работников, не ругая, а просто с ними братски беседуя, их вдохновляя на работу. И уходил в свою келью, и молился о каждом из них, и молился от молитвы о каждом из них переходя к молитве за весь страдающий мир. И в этой молитве он изливал все свое сердце и эта молитва была для него именно важнейшим делом.

К.Мацан

— Меня, когда я читал его житие, поразило то, что он уже будучи послушником на Афоне, переживал тяжелейшие искушение, то есть, это в каком-то смысле разбивает представление о том, что вот человек поверил в Бога, вот пошел в монастырь, вот пришел и все – жизнь сложилась, теперь у него только впереди радостная легкая дорога, молиться, значит, богослужение, послушание и оказывается, что даже там, может быть даже особенно на святой горе Афон, человека одолевают трудности и именно духовные искушения. И я помню эту фразу в его житии, когда восклицает, будущий святой восклицает в отчаянии: «Господи, ты не умалим», - Вы можете об этом рассказать, что это было?

В.Емельянов

— И все ли такой опыт переживают, или это специально Силуану было попущено?

Иеромонах Пантелеимон

— Ну, вот то, как отец Софроний Сахаров – ученик преподобного Силуана рассказывает, говорит, что то, что пережил преподобный Силуан под силу пережить очень не многим, поэтому не всем дается такой опыт, отчасти и по той причине, что не все могут сохранить такую верность, какую показывал преподобный Силуан. И как многие сказки русские заканчиваются тем, что и поженились они и жили долго и счастливо, вот как раз этой фразой заканчиваются, но это не означает, что дальше не начинается другая история в которой много своих трудностей. И про Афон говорят, что на Афоне можно увидеть в подвижниках, как самое прекрасное, так и действительно тяжелые падения. И поэтому Афон – это не место расслабленного отдохновения – это место, действительно, монашеской битвы, когда человек должен получить богатый достаточно опыт и есть, собственно, веками выработанные теории этой монашеской борьбы и преподобный Силуан всю эту теорию, он испытал на практике на себе. И вот иногда, отчасти по той причине, что не находилось достаточно мудрого руководителя, который был предупредил об этих опасностях и он впадал в какие-то искушения. Например, он, придя на Афон, он глубоко и подробно исповедовался за всю свою прошедшую жизнь, со слезами, с глубоким раскаянием и ему духовник сказал, что вот теперь твои грехи отпущены – иди и радуйся. И, он действительно пошел и стал радоваться и в этой радости, в этом ликовании перешел допустимую меру сдержанности и в его голове возникли многочисленные блудные помыслы, и он не ожидал такого своего падения, то, что ему сказали радоваться и он вместо этого вляпался в такую грязь. И тоже это отчасти, может быть, нехватка достаточного руководства, что ему сказали – радуйся, радуйся, но будь внимателен, будь осторожен.

В.Емельянов

— Так, у него так и не было духовного руководителя?

Иеромонах Пантелеимон

— Там были совершенно прекрасные отцы в то время в Свято-Пантелеимовом монастыре и вот, оказывая послушание духовнику, оказывая послушание игумену, он много чему научался, но какие-то ошибки он познавал на своем собственном опыте. Потому что, как и при вождении автомобиля, у нас может быть прекрасный инструктор, что не застраховывает нас, что мы слишком разгонимся и вылетим на повороте.

В.Емельянов

— Собственный опыт, конечно, важен, да.

Иеромонах Пантелеимон

— Собственный опыт у преподобного Силуана был достаточно жесткий, можно так сказать, потому что его в течение многих… в течение долгого времени он испытывал очень серьезные бесовские нападения, которые мешали ему молиться. И как раз изнемогая от этих нападений, он как раз и возопил ко Господу, то, что чувствуя себя на грани того же самого ада, он возопил: «Господи, ты неумолим», - и Господь ему явился, ничего не сказав. И просто сам милостивый вид лика Господня его бесконечно смиренный и любящий взгляд его укрепил и душа его почувствовала такую благодать, которой он… о которой он тосковал всю последующую жизнь. Потому что благодать умалилась и он всегда хотел к ней вернуться и быть рядом с Господом и это определило его подвиг.

 

К.Мацан

— Иеромонах Пантелеимон Королев – насельник Свято-Преображенского скита Свято-Данилова монастыря, редактор издательства «Арфограф» сегодня в гостях в программе «Светлый вечер».

В.Емельянов

— Вообще я думаю, многие скептически отнеслись бы и могут отнестись к таким словам, что к Силуану явился Сам Господь и хоть и не сказал ничего, но что, он Его видел, может быть это воображение? Может быть это…

К.Мацан

— Кстати, хороший вопрос, потому что в сознании обывателя…

В.Емельянов

— Галлюцинация, я не знаю, как это назвать.

К.Мацан

— Возникает логика, а, понятно, вот эти все монахи, они там молятся, они уже до такой степени домолились, что им уже являются видения…

В.Емельянов

— Крыша едет, так скажем.

К.Мацан

— И вот это есть их вера.

Иеромонах Пантелеимон

— Здесь как раз, вот требуется очень большая осторожность, которой преподобный Силуан научался и в своих борениях, и в своих падениях, различать то, когда бывают видения от Бога, и то, когда бывают видения бесовские. И, тот мир глубокий и ощущение веяние благодати Святого Духа, которое было, когда ему явился Господь – эти вещи, их невозможно вообразить и создать никаким перевозбужденным воображением. Это то, что дается свыше. Человек не может сам этого, не может никогда сам забраться на эту высоту. И были преподобному Силуану и другие видения, когда брезжил какой-то свет и являлись какие-то существа, похожие на ангелов, но в этом было некое смущение и возникала боязнь, возникало какое-то ощущение неприятие и то были видения бесовские. И вот как раз этой аккуратности и внимательности в жизни духовной он и научался при помощи своих старших наставников.

К.Мацан

— Вы уже упомянули сегодня про необходимость и важность духовного руководства, в том числе и на примере преподобного Силуана, но и в принципе. Это нас подводит к теме старцев. Афон знаменит своими старцами, самый известный – Паисий Святогорец, ну и другие есть наставники. Я знаю, что Вы как редактор издательства «Арфограф» публикуете труды, тексты, произведения о современных старцах, в том числе афонских. Вот какова роль старцев православных сегодня?

В.Емельянов

— И, может быть, тогда стоит упомянуть о трехтомнике «Афонский патерик», который был издан в 2013 году.

Иеромонах Пантелеимон

— Трехтомник еще немножко недоиздан, издано два тома из трех. И в этом трехтомнике, собственно – это перевод с греческого, собраны истории про подвижников святой Афонской горы конца XIX-XX и даже чуть-чуть начала XXI века, как раз показывающие, что предание монашеское, оно живо и ничего особо не менялось в жизни монашеской с самых первых его веков, и что, и сегодня есть такие подвижники, которые действительно подвязаются самой высокой крепостью и с самой полной самоотдачей и которым является и Господь, и которые знают благодать Святого Духа по своему истинному опыту. И как раз действительно на Афоне такими людьми… Афон богат такими людьми, но таких людей, как истинные драгоценные камни, их надо суметь заметить и суметь их распознать и действительно, чтобы скорее даже, чтобы Господь их скорее тебе открыл, потому что, даже во время жизни преподобного Силуана Афонского, многие из людей, которые жили с ним в одном монастыре и даже часто с ним общались, они были не уверены, что это действительно человек святой жизни, они предполагали, что может быть, он находится в заблуждении. Или же просто ничего о нем не знали особенного, по той причине, что эта святость, она не выпирает, она является скромной и тихой, поэтому для того, чтобы ее заметить, как говорит преподобный Паисий, так говориться, быть с человеком на одной волне. Поэтому человек, который ищет каких-то звучных имен и каких-то особых явлений благодати, похожей на фейерверки, он с трудом сможет найти человека, который сможет действительно дать ему духовный опыт, потому что для этого нужно не желание каких-то особых спецэффектов, а нужно именно смиренное и открытое сердце.

В.Емельянов

— А вот книга «Новый афонский патерик», она… это узкоспециальная литература, или она для широкого круга читателей? То есть, обычный мирянин сможет ее прочесть спокойно, без зауми, как иногда называют какие-то… ну просто ему сложно в каких-то вещах ориентироваться. Или она все-таки для определенного круга читателей, которые занимаются, может быть, с научной точки зрения?

Иеромонах Пантелеимон

— Нет, как раз она не для людей, которые занимаются этим с научной точки зрения.

В.Емельянов

— Ну, не с научной, я, наверное, неправильно сказал, а так сказать, погруженных в эту тему, пишущих работы и…

Иеромонах Пантелеимон

— Если брать одну из первых книжек, которые советуют читать людям, начинающим ходить в храм Аввы Дорофея «Душеполезные поучения», то Авва Дорофей часто ссылается на патерики, на рассказы о тех подвижниках, которые жили до него и приводит примеры из жизни тех, или иных святых. И по духу собственно, «Новый афонский патерик», он не отличается от древних патериков, потому что это, с одной стороны, действительно повествования, которые поражают ум, а с другой стороны – это те… их можно читать почти как поваренную книгу.

В.Емельянов

— Интересное сравнение.

К.Мацан

— Это как? Духовные рецепты?

Иеромонах Пантелеимон

— В древнем патерике есть история про одного авву, который пошел, у него не было дома в его келье, где он жил, не было печи и он пошел в пекарню с мукой для того, чтобы испечь себе хлебов на какой-то продолжительный период времени. Он пришел, и тут подходит другой брат и говорит: «Помоги мне испечь хлеба», - он помог этому. После этого собрался печь свой хлеб – приходит другой брат, он помог и тому испечь хлеб. В общем, шестерым он помог испечь хлеба, после этого он испек самому себе. С одной стороны, эта история, она поражает то, как у человека хватило терпения, с другой стороны ее можно использовать в своей собственной жизни то, что если тебя просят помочь, то можешь ориентироваться на этого авву и по крайней мере, хотя бы пять раз, ну не шесть, постараться исполнить сначала дело помощи ближнему, а потом уже заняться тем, что нужно самому тебе.

В.Емельянов

— То есть, мы можем, подводя итоги, посоветовать авву Дорофея почитать, можем посоветовать Паисия Святогорского почитать «Слова», вот этот пятитомник, по-моему, замечательный совершенный.

Иеромонах Пантелеимон

— Может там шесть томов еще будет.

В.Емельянов

— А, да? То есть они продолжаются. Я помню, что мне просто подарили, пять тогда вышло, у меня есть пять. Я даже не знал, что… я еще просто до третьего никак не доберусь, потому что читаешь, до середины доходишь… так, нет, надо вернуться еще на четверть объема книги и все-таки что-то здесь мне непонятно. Это действительно кладезь.

К.Мацан

— Вы говорите так интересно эти истории, которые могут быть нам мирянам интересны, истории монашеской жизни. А что-нибудь еще можете рассказать? Потому что… я может быть поясню вопрос, пока Вы вспомните историю, потому что это же действительно какой-то феномен с моей точки зрения, почему мирянам так интересны монахи, казалось бы, совсем другой опыт у них, у них свой уклад жизни. И тем не мене, мы живущие в миру любим черпать образы, идеи, вдохновение какое-то для жизни, духовное, может быть даже, вдохновение, именно в рассказах, которые, как, например, авва Дорофей, в текстах, которые написаны монахами для монахов. Вот что еще полезного такого на примере можно почерпнуть?

Иеромонах Пантелеимон

— Там каждая история – своеобразный изумруд, который можно долго рассматривать.

К.Мацан

— А вот, например?

Иеромонах Пантелеимон

— Одно из впечатлений, которые слышал от одного путешественника на Афон, что он в какой-то момент с удивлением почувствовал, что вокруг только мужчины, но нет ничего характерного чисто мужскому сообществу. То есть, все абсолютно благоговейно и при этом никаких нет даже трений между людьми и это такое свидетельство взаимной любви и дружбы, которая есть на Афоне, которую видно в монашеской среде, оно передается и мирянам, потому что, собственно, делить нечего и как раз забота каждого – помочь ближнему. И вот такое желание и стремление подставить плечо тому, кто изнемогает и устал, оно передается окружающим. Если нам удастся в нашем Свято-Преображенском скиту действительно такую атмосферу тоже поддерживать и укреплять взаимной помощи, то это будет уже немаловажно.

К.Мацан

— Спасибо огромное, отец Пантелеимон, за беседу. Мне очень радостно и тепло, что мы сегодня поговорили про преподобного Силуана Афонского. В том числе и потому, что для меня этот святой – это пример того, что святыми не рождаются, святыми становятся. Потому что, мне кажется, в таком сознании обывателя к коим и я себя причисляю, слово святой сразу вызывает ассоциацию с такой обреченностью на святость. Вот человек родился, благочестивым мальчиком, ходил в храм, потом много молился, ушел в монастырь и стал святым. То есть такая, как будто бы он родился и ему святость была уготована, от рождения. А вот мы сегодня посмотрели на путь, в том числе на искушение и главное, на преодоление этих искушений со стороны преподобного Силуана Афонского и увидели, что этот человек, который святость в борьбе заслужил и вот в этом образе человека, обреченного на святость такого, которому святость досталась, как дар, проступает образ человека, который по-настоящему, святым стал. И вот в этом смысле, наверное, это для меня лично пример того, что есть путь искушений и трудности, по которому нужно идти так, как это делал преподобный Силуан Афонский.

Иеромонах Пантелеимон

— И наверное, нет такого святого, которому святость действительно досталась так даром.

В.Емельянов

— И так тяжело.

Иеромонах Пантелеимон

— Может быть иногда это выглядит со стороны так, как может быть взгляд на идеальную семью, что есть прекрасный муж, прекрасная жена, которые живут душа в душу, но это означает, что просто никто не видит тех сложных процессов, которые происходят внутри каждого из них. И та верность, и та любовь, которую они каждый день возгревают и которая им дается непросто, которая им дается в том числе и слезными молитвами.

К.Мацан

— Конечно, святость, как дар, я об этом сказал, как о стереотипе, который я надеюсь, мы сегодня попытались хотя бы чуть-чуть развенчать.

В.Емельянов

— У нас сегодня в гостях был иеромонах Пантелеимон – насельник Свято-Преображенского скита Свято-Данилова монастыря, редактор издательства «Арфограф». Благодарим Вас, что Вы пришли к нам в студию. А нашим слушателям хочется напомнить о том, что мы работаем с вами в плотном контакте, в буквальном смысле слова вы можете попасть в контакт, в фейсбук (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) и сайт radiovera.ru, где есть специальный раздел, называется «Голос слушателя», вот там вы можете оставлять свои комментарии, высказывать свои пожелания, встречу с кем вы хотели бы услышать в программе «Светлый вечер», проголосовать по тому, или иному поводу, у нас и голосования там устраиваются. Ну, и в общем, вместе делать радио, оно и веселее, и сподручнее, честно скажу. С вами были Владимир Емельянов и Константин Мацан. До свидания!

К.Мацан

— Спасибо, до свидания!

Иеромонах Пантелеимон

— До свидания!