«…Его образ жизни, ставший привычным, походил на треснувшую плотину, через которую просачивается забвение и смывает то одно, то другое. Пять лет назад он открыл путь непростительному греху – отчаянию, но теперь возвращался туда, где родилось его отчаяние, со странно легким сердцем, ибо перешел за рубеж самого отчаяния.
Он знал, что был плохим священником. Для таких, как он, у людей было прозвище: «запойный поп». Но все падения улетучивались у него из головы. Втайне груз его проступков где-то накапливался. Когда-нибудь думал он, они окончательно заглушат источник благодати. Пока же он продолжал нести его с приступами страха и усталости, с беспечным легкомыслием.
Разбрызгивая грязь, мул перешел поляну, и они снова углубились в лес. То, что священник больше не отчаивался, конечно, не означало, что проклятие с него снято. Просто тайна постепенно становилась слишком непостижимой».
Это была архивная запись: голос священника, отца Александра Меня, запечатлевшего в авторском чтении свой перевод знаменитого романа «Сила и слава», – пера английского писателя Грэма Грина, – писателя, пережившего своего русского переводчика и благодарного читателя всего на один год.
Грэм Грин выпустил свою книгу в годы второй мировой войны, в 1940-м, а в нашей стране если не считать «самиздата», – её выпустили по-русски в середине 1990-х.
Роман рассказывает о жестоких событиях в далекой Мексике, когда в начале прошлого века к власти в стране пришли непримиримые враги христианства, когда открытая духовная жизнь контролировалась столь жестоко, что за нее нередко приходилось платить жизнью физической. Губернатор того южного штата, в границах которого развивается сюжет романа, решил пойти дальше других, искоренить христианство полностью и как можно быстрее. Конечно, он знал, что многие крестьяне и горожане тайно исповедываются и причащаются, на священников была объявлена настоящая охота – с хорошим вознаграждением для доносчиков. Те же из духовных лиц, кто был временно «узаконен» (в кавычках) властью – были унижены беспредельно, например, насильственным браком.
У героя, о котором вы слышали, в романе нет даже имени, – да оно и не нужно. Он бежит внутрь страны, все дальше и дальше, бежит к людям, но не в силах бежать от своего греха – памяти о мимолетной связи с женщиной в минуту отчаяния, от пристрастия к запрещенному алкоголю, от бесконечных, наползающих друг на друга минут и часов уныния. Конечно, он мог бы вступить в брак, потерять свое священство, но обрести спокойную жизнь. Но он еще верит в Бога, еще верит в своё служение, в свой долг, и он бежит к людям.
Оказываясь на краю гибели, он с изумлением видит, как крепка вера у его соотечественников, – ведь крестьяне не выдают своего «запойного попа» даже под страхом смерти. Он не видит себя проповедником, но он видит свою слабость, осознает свой грех и, когда Господь подводит его к тому, чтобы омыть его грехи кровью, окончательно прозревает в торжестве Христовой Истины.
Пусть и в тюремной камере, пусть и в утро своей казни.
«Когда он проснулся, светало. Он очнулся, полный безграничного чувства надежды, которое мгновенно и полностью покинуло его, едва только он увидел тюремный двор. Это утро его смерти. Он скорчился на полу с пустой фляжкой из-под бренди в руке, пытаясь вспомнить покаянную молитву…
Слёзы текли по его лицу в этот момент он не страшился даже вечного осуждения. Даже страх боли отступил на задний план. Он чувствовал только безмерное разочарование из-за того, что предстанет перед Богом с пустыми руками, что он ничего не сделал. В этот миг ему казалось, что стать святым было так просто – нужно лишь немного самообуздания, немного мужества. Он чувствовал себя как человек, упустивший свое счастье лишь потому, что опоздал на несколько секунд прийти к назначенному месту.
Теперь, в конце, он знал, что важней всего – только одно: быть святым».
Нередко, признаюсь вам, когда отчаяние овладевает мною, я вспоминаю этого бесконечно запутавшегося и бесконечно счастливого героя. И лучшей частью своей души понемногу открываю понимание того, почему третья, самая важная часть Божественной Литургии называется Литургией верных.
И о том, конечно, как это трудно, но и как очистительно – сознавать свой грех
«Музыкальное образование». Анна Сафонова
Беседа из цикла про образование, который Радио ВЕРА организует совместно с образовательным проектом «Клевер Лаборатория», которая объединяет учителей, руководителей школ и детских садов, родителей и всех тех, кто работает с детьми и занимается их духовно-нравственным развитием.
У нас в гостях была музыкант, исполнительный директор издательского дома «Музыка» Анна Сафонова.
Мы говорили с нашей гостьей о музыкальном образовании: каким оно было в советские годы, как со временем менялось, каким образом можно сделать его более современным и доступным, а также что дает ребёнку обучение в музыкальной школе, и как можно помочь детям и подросткам в развитии их талантов.
Саровская пустынь. Святой Преподобный Серафим Саровский
Имя Преподобного Серафима Саровского, самого почитаемого русского святого, известно по всему миру. Но не так много людей может в наши дни попасть в места, где совершал он свои молитвенные подвиги. Закрытый город Саров, образовавшийся там, где с конца XVII века в глубоких саровских лесах селились монахи, как ковчегом накрыл драгоценные жемчужины Русской Православной Церкви. Красивейшие храмы Свято-Успенского мужского монастыря Саровская пустынь, Ближнюю пустынку Святого Преподобного Серафима, где в наши дни построен храм в честь Сошествия Святого Духа. Дальнюю пустынку, где стоит келья, в которой подвизался Старец, сосна, которая помнит его труды, и воздвигнут великолепный памятник работы скульптора Вячеслава Клыкова, запечатлевший молитву Преподобного Серафима. Есть в Саровских лесах и место, где 1000 ночей совершал свое стояние на камне наш любимый русский святой. Об этом наша программа.
Все фотографии предоставлены Духовно-научным центром Саровской пустыни.
Все выпуски программы Места и люди
Борис Кустодиев. «Портрет Фёдора Ивановича Шаляпина»
— Спасибо вам за экскурсию, Маргарита Константиновна! Очень интересно и познавательно!
— Рада, что тебе понравилось, Ванечка. Жаль, что у нас было мало времени. Экспозиция в Русском музее весьма обширная, я рассказала лишь о некоторых картинах.
— Да, музей богатый! Я бывал здесь много раз, и не наскучило. В первый раз мама привела меня в Русский музей лет в семь. Я тогда, помню, увидел портрет Фёдора Шаляпина, и подумал, что это Гулливер в стране лилипутов — только что прочитал эту книгу.
— Ты про картину Борису Кустодиева говоришь?
— Да, про неё.
— Давай-ка тогда вернёмся взглянуть на неё, она в соседнем зале. Мне интересна твоя детская ассоциация. Надо же, Шаляпин — Гулливер!
— А разве не похоже? Вот, смотрите — герой картины изображён в полный рост, его фигура занимает весь холст. За спиной Шаляпина — панорама заснеженного города, ярмарочные шатры, торговые палатки. Люди что-то празднуют, наверное, масленицу — катаются на лошадях, играют на гармони.
— И при этом все фигурки в толпе по сравнению с главным героем микроскопические! Точно, как в книге Джонатана Свифта!
— Мама мне тогда рассказала, что это прославленный русский певец, который жил в конце девятнадцатого, начале двадцатого века. Дома она включала мне записи, я слушал удивительный Шаляпинский бас. Но картина эта до сих пор остаётся для меня загадкой. Почему Борис Кустодиев представил певца великаном?
— По законам перспективы удалённые объекты выглядят меньше, чем приближенные. А здесь художник преувеличил эту разницу, сыграл на контрасте. Думаю, так он подчеркнул масштаб личности Фёдора Ивановича.
— Как певца?
— Не только. Шаляпин и в самом деле обладал недюжинным талантом и смог его развить. Но ещё он был цельным человеком с милостивым сердцем, много занимался благотворительностью. Собственно, и к Борису Кустодиеву его привело желание помочь.
— Помочь?
— Да. Художник тяжело болел, перенёс несколько операций на позвоночнике, после которых передвигался на инвалидной коляске. Чтобы поддержать живописца, Шаляпин предложил ему поработать над декорациями в Мариинском театре — это было в 1919 году. Тогда же Кустодиев приступил к портрету певца. Закончил он картину в 1921-ом, уже будучи прикованным к постели.
— Как же он писал?
— Полулёжа. Полотно наклоняли с помощью специального устройства, и художник по частям наносил изображение. Фрагменты, как мозаика, сложились в произведение, которое можно назвать документальным. Здесь узнаваемы дочери Шаляпина в толпе на заднем плане, французский бульдог Ройка у ног артиста.
— Полулежа создать такой большой холст! Потрясающе!
— Я тебя ещё удивлю. Перед нами копия, и она уменьшенная — восемьдесят сантиметров на метр. А оригинал в высоту больше двух метров! Шаляпин забрал его с собой, когда эмигрировал из Советской России во Францию в 1922 году. И Кустодиев продублировал своё произведение.
— Сейчас оригинал где-то за границей?
— Нет, в России. В 1968 году дочь Шаляпина, Марина Фёдоровна, вернула картину Бориса Кустодиева на родину. Полотно хранится здесь, в Санкт-Петербурге, в доме-музее артиста.
— А давайте сходим туда завтра? Хочется сравнить два авторских варианта одной картины!
— И ещё раз прикоснуться к истории наших незаурядных соотечественников, певца и художника, Фёдора Шаляпина и Бориса Кустодиева. Обязательно сходим, Ваня!