"Русское классическое изобразительное искусство". Светлый вечер с Дарьей Ворониной (30.11.2016)

У нас в гостях была руководитель содружества художников "Арт-лаборатории" Дарья Воронина.

Мы говорили о том, как русское классическое изобразительное искусство существует и развивается современными молодыми художниками.

 

---

А. Пичугин

- В студии Светлого радио приветствуем вас мы – Алла Митрофанова.

А. Митрофанова

- Алексей Пичугин.

А. Пичугин

- Сегодня поговорим про искусство, у нас в гостях Дарья Воронина, руководитель добровольного содружества художников «Арт-лаборатория», здравствуйте.

Д. Воронина

- Добрый вечер.

А. Пичугин

- Арт-лаборатория – такое, вроде, распространённое название для чего-то, связанного с искусством, но, тем не менее слово «лаборатория» всегда подразумевает некий эксперимент, поэтому мы сегодня будем говорить, я так понимаю, про молодых в основном художников, которые во главу угла поставили некий художественный эксперимент, правильно?

Д. Воронина

- Да, совершенно верно и, на самом деле, мы достаточно долго выбирали название нашей организации, нашего содружества, и к названию лаборатория мы пришли, поскольку мы все равно изучаем что-то новое, и стараемся донести это до наших зрителей, поэтому Арт- связанное с искусством, и лаборатория – как некие новые направления и практики.

А. Митрофанова

- Лаборатория подразумевает то, что вы постоянно находитесь в каком-то поиске и пытаетесь совершить, например, открытие или вывести какие-то закономерности или что-то еще. Арт-лаборатория в этом смысле какими занимается проектами, вы можете пояснить, конкретные примеры привести?

Д. Воронина

- Вы знаете, наверное, все-таки это не постоянный поиск, а лаборатория – это разные направления деятельности, в основном, мы организуем художественные выставки, причем выставки именно молодых художников, неважно из провинции или из столицы, кстати, мы привлекаем даже ребят и из ближнего зарубежья, в том числе, но выставки бывают разные: это может быть живопись, графика, фотография или декоративно-прикладное искусство, а может быть и сочетание всего сразу. Кстати, на наших выставках мы всегда рады видеть молодых поэтов, музыкантов и иногда вернисаж, открытие выставки – это целый небольшой симпозиум искусств, где мы стараемся сочетать визуальные виды искусства и какие-то сценические, именно поэтому и лаборатория.

А. Митрофанова

- Дарья, а можно такой провокационный вопрос задать. А где для вас лежит граница между искусством и не искусством, там, где речь идёт о современных художниках. Ведь вы же понимаете, что такое перфомансы, что такое скажем, я не знаю, некое техническое действие, привычное для человека, которое тоже может быть возведено в высокий ранг перфоманса, где здесь граница, как вы отличаете подлинное от профанации?

Д. Воронина

- Вы знаете, на самом деле, в современном мире граница достаточно размыта, но мы ставим для себя, естественно, определенные рамки. Изначально уже даже при возникновении самого проекта мы решили, что будем ориентироваться скорее на классическое понимание искусства, классические рамки, и русскую классическую школу изобразительного искусства, литературы, сценического мастерства, поэтому у нас есть, конечно, определенный отбор тех кандидатов, которые участвуют в нашем проекте. Мы не говорим о том, что современное искусство плохое или хорошее, просто вот, может быть, некоторые такие моменты, связанные со сложностью интерпретации, мы все-таки оставляем на потом.

А. Митрофанова

- Вы знаете, мы в этом смысле с Лешей сейчас в преимущественном положении находимся, у нас перед глазами, мы можем открыть ваш сайт, посмотреть какие-то ссылки, которые вы нам прислали, и понять, что такое в вашем понимании классическое искусство и классическое наследие в исполнении современных авторов, у наших слушателей такой возможности нет. Вы могли бы обозначить для тех молодых художников, которые примкнули к вашему содружеству, кто все-таки является образцами, и на кого вы ориентируетесь.

Д. Воронина

- Конечно, во-первых, это классическая русская пейзажная школа, конечно, у нас очень часто выставки посвящены теме русского пейзажа, мы делали выставки, посвященные и творчеству, и юбилею замечательного русского пейзажиста Исаака Левитана. Мы делали некоторые проекты, посвящённые и другим выдающимся русским именам в русском искусстве, наверное, все-таки для нас это русский реализм, это русский импрессионизм и искусство серебряного века.

А. Митрофанова

- Ну, а что делают ваши художники? Они копируют те холсты, которые есть? Левитана или Нестерова , или Шишкина, Васильева?

Д. Воронина

- Ни в коем случае. Совсем нет. На самом деле, основная задача меня как куратора, как руководителя Арт-лаборатории, наверное, донести до современного зрителя основную идею, что сейчас очень большое количество молодых художников существует, которые пишут прекрасные работы в стиле и русского реализма, и русского символизма, и даже, может быть, границы эти будут чуть шире, не в коей мере они не копируют образцы прошлого, они не создают кальки, они не создают реплики, но они заново преобразуют идею такого очень красивого синтеза и гармонии искусств.

А. Пичугин

- А как вы считаете, можно в целом говорить о том, сто ваши коллеги стремятся вернуться к той школе, которая была в конце 19-ого, начале 20 века, к той школе русского реализма? С одной стороны, наверное, это возможно в каких-то рамках, с другой стороны, мне кажется, в том же 19 веке люди не возвращались к практике усадебного портрета 18 века, это было странно, потому что все шло по нарастающей, развивалось, а сейчас, быть может, все уперлось в какую-то стену и не развивается дальше, поэтому люди возвращаются к чему-то из прошлого, или развивается как-то по-другому, как вы считаете?

Д. Воронина

- Мне кажется, что, вообще, если взглянуть на историю искусства в целом, она развивается по спирали, обратим внимание на развитие от наскальной живописи до классики античности, потом примитивизм Средневековья, пусть слушатели меня сейчас простят за такое сравнение, поскольку Средневековое искусство безусловно глубоко символично, но по сравнению с Античностью идет некая такая стилизация. Я еще раз попросила прощение за, может быть, слишком простое сравнение, но искусство Средневековья – это и готика, и романика, и византийское искусство, и в том числе искусство Средневековой Руси просто опирается на несколько иные традиции, чем Античность. В Античности главное – это реализм, в искусстве Средневековья более другие основные тенденции и основная направленность, где основное, наверное, идет от орнаментализма, от символики понимания, то есть там более глубокая духовная символика, здесь более глубока, наверное, символика с точки зрения каких-то внешних характеристик. Потом, как мы помним, через эпоху Возрождения вновь идет возвращение к Античности и эпоха Классицизма, то, что вы вспомнили сейчас, это классический портер, академизм и так далее. Далее, после академизма у нас вновь все уходит в символизм, поэтому и идет, на мой взгляд, развитие искусства по спирали: от каких-то идеалов Античности к символичности, в том числе, современное искусство некоторые искусствоведы также воспринимают, как символику современного мира и общества, поэтому я не считаю современную тенденцию художников реалистического круга и реалистического направления – откатом назад. Я считаю, что это возвращение к очередной спирали.

А. Пичугин

- Давайте вернемся к Арт-лаборатории, мы не поговори о том, как все начиналось. Вы говорите, что на протяжении 5 лет существует проект, это ваши студенты были, да, которые в начале составили тот круг, который создал Арт-лабораторию?

Д. Воронина

- да, совершенно верно. Несколько лет назад я сотрудничала с одним из московских вузов, я преподавала культурологию для студентов истории искусства и истории культуры. И мы решили сделать интересный проект, выйти немножечко дальше за рамки учебной программы и создать учебную выставку, собрать молодых художников, провести культурологический анализ и воплотить это в реальных условиях. Кстати, наша первая выставка очень хорошо прошла в городе Мышкин, это Ярославская область, в Мышкинская картинная галере приветствовала нашу инициативу и бесплатно предоставила залы.

А. Пичугин

- А, написано все где-то в окрестностях Мышкина?

Д. Воронина

- Нет, как раз нет, наша первая выставка была посвящена в целом Волге и памяти Левитана, поскольку как раз был юбилейный год.

А. Пичугин

- Ну, да, Левитан вслед за своим учителем Саврасовым очень много путешествовал по Волге, в городе Плес есть даже музей, он там жил и работал, и Саврасов там тоже жил и работал. А где эти работы можно увидеть, которые были самыми первыми и были посвящены Волге?

Д. Воронина

- Ну, к сожалению, у нас нет какой-то площадки, где бы мы выставляли свои работы на постоянной основе, поэтому все выставки у нас временные или сессионные, мы представляем зрителю наши произведения в каком-то зале, а потом выставка расформировывается, и картины уже попадают снова к авторам, в прочем иногда на свои собственные деньги мы печатаем каталоги и каким-то образом их распространяем.

А. Пичугин

- А в Интернете, на вашем сайте?

Д. Воронина

- Да, в Интернете у нас есть небольшие отчеты.

А. Митрофанова

- Дарья, а на каком сайте, подскажите.

Д. Воронина

- Сайт очень простой art-laboratoria.ru

А. Митрофанова

- Ну, а вам, если вы говорите, что распространяли ваши каталоги, наверняка приходилось уже сталкиваться с первой реакцией зрителей, собственно, это и люди, которые к вам на выставки приходили, а что, вообще, говорят?

Д. Воронина

- Говорят достаточно положительные отзывы, мы даже собираем небольшую книгу отзывов, мы ее всегда выкладываем во время наших выставок и экспозиций. В целом, люди ряды видеть современное искусство, современное искусство, которое отражает в том числе и их видение окружающего мира и окружающей природы.

А. Митрофанова

- Скажите, тогда я по-другому задам вопрос, когда, например, мы оказываемся где-нибудь в самодельных галереях, стихийно возникших, на улицах, в переходе или рядом, например, с центральным домом художника, там огромное количество работ, которые выполнены современными художниками.

А. Пичугин

- Мой друг называет это живописью переходного периода, потому что они в основном в переходах продаются.

А. Митрофанова

- Вот, может быть, я не знаю, я специалист, но когда я смотрю на это, это вкусовые вещи, все это настолько необязательно, большей частью необязательно, я не могу себя представить без, скажем, Нестерова иди других мастеров, не потому что они именитые мастера, а потому что когда проходишь мимо их работ в потоке, вот в этом мельтешащем потоке, который свойственен нашему ритму жизни, состоящем из картинок, видеообразов, сюжетов и так далее, у тебя глаз мелькает по репродукции даже Нестерова, у тебя глаз начинает отдыхать, а в живописи «переходного периода», как ее назвал Леша, или воспроизвел слова его друга, я такого чувства не испытывала, может, в силу того, что не там хожу, не обладаю достаточным профессионализмом, у меня свое сугубо профанское, зрительское восприятие, но чтобы что-то из этого мне хотелось поместить у себя дома – ну, не знаю.

А. Пичугин

- А можно я даже уточню немного, Алла? Все, наверное, слушатели знают или, по крайней мере, слышали о фильме американском классическом «Трасса 60», где есть момент, где они приходят в картинную галерею и им представляют картины, которые там весят, как репродукции, и по окончанию экскурсии, естественно все начинают находить несоответствия с оригиналом, потому что, ну, как же, репродукция, вот здесь не увидели, вот здесь я, конечно же, помню, что в оригинале было по-другому, потом выясняется, что на самом деле это, конечно, оригиналы, хотели посмотреть вот эту именно психологическую реакцию. Я себя тоже ловил на мысли как и Алла, что чего-то мне в этих картинах не хватает, которые продаются в переходах, не трогают и все, но если, вдруг, мы бы узнали, что это Левитан, или поместить картину Левитана среди вот этих картин, которые там продаются, мне кажется, у меня, по крайней мере, реакция была бы точно такой же как и к остальным картинам в переходе, просто потому что я, может быть, не специалист.

Д. Воронина

- Может быть, мы сейчас сравниваем несколько разные вещи, то, о чем вы говорите – «картины переходного периода» - это товар на продажу, который был зачастую написан за одну ночь, я просто как практикующий художник примерно знаю, сколько времени тратится на написание такой картины.

А. Пичугин

- Сколько Саврасов интересно тратил на десятки копий «Грачи прилетели»?

Д. Воронина

- Это вопрос уже сложный, и ответ на него, знаете, ответить на него сложно еще потому, что Саврасов плюс к тому знал очень хорошо этот сюжет и воспроизводил его. Он, кстати, воспроизводил его, я напомню, тоже из-за большой нужды, в которую он впал.

А. Митрофанова А. Пичугин

- Да, его всю жизнь преследовала эта нужда.

Д. Воронина

- Но, кстати, совсем не значит, что у художников, чьи полотна висят в Третьяковской галерее, нет проходных работ, на которые бы глаз современного искушенного зрителя тоже бы не упал. Естественно, что у каждого художника, у каждого, вообще, человека, который занимается творчеством, есть очень хорошие вещи и иногда есть не очень хорошие вещи, это мы тоже должны понимать.

А. Пичугин

- Также и с поэзией. Мне ближе, я очень люблю Мандельштама, но большинство его стихов я читать не могу, но ради тех десятков, двух, которые я обожаю, для меня Мандельштам – один из лучших поэтов.

А. Митрофанова

- У меня тоже самое с Гумилевым, кстати.

А. Пичугин

- И с Гумилевым тоже самое, да.

Д. Воронина

- Но мы же сейчас сравниваем в общем и целом, да? То есть мы сейчас говорим о некоем таком явлении, как картина на продажу, в переходе там, в супермаркете и те конкретно картины, которые создаются под выставку. Мы заявляем тему выставки заранее, за два-три месяца и оповещаем желающих участвовать. Кстати, у нас есть желающие из очень разных уголков, в том числе даже из Владивостока нам ребята присылают картины, и там люди заранее думают тему, работают, и изначально не пишут картину на продажу, то есть вкладывают туда чуть-чуть больше души и таланта, может быть, поэтому и существует определенная разница в восприятии зрителем. Когда зрители приходят на выставки наших художников, там интереснее композиция, нет тривиальных сюжетов, мы все-таки стараемся как-то ограничивать именно простую салонность.

А. Пичугин

- Дарья Воронина, руководитель добровольного содружества художников «Арт-лаборатория», гость программы «Светлый вечер».

А. Митрофанова

- Я вспоминаю свое впечатление от того посещения Лувра, есть такое счастье, знаете, когда есть два свободных часа, и ты в Лувре, и тебе можно просто погрузиться в один из залов, я выбрала зал эпохи Возрождения. Поскольку, как вы понимаете, я не искусствовед, я простой потребитель, и я шла по этому залу, и у меня внутри все изнывало, изнывали глаза от той избыточности и необязательности огромного количества холстов, которые меня там окружали справа и слева, и вот то ощущение, то что я сказала про Нестерова, тое самое я испытала там в этом длинном-длинном коридоре, состоящем из нескольких залов, в проходе таком через несколько залов, вдруг, у меня за что-то цепляется глаз, и я понимаю, что глазам в этом месте хорошо. Не знаю почему, по колориту, по композиции, по каким-то таким вещам, у меня зрение не очень хорошее, я вплотную к картине должна подойти, чтобы ее получше рассмотреть и увидеть имя автора, имя автор было Караваджо, имя других авторов, картины которых были справа и слева от меня, я не искусствовед, в большинстве своем они у меня ни с чем не ассоциируются, понимаете, я не специалист, не специалист по эпохе, я, вообще, вот так сказать, простой потребитель, но вот эти вещи, мне кажется, не случайны. Скажите, как вы определяете по каким критериям все-таки те работы, которые для вас будут… ведь эти художники, которые были рядом с Караваджо, не все они писали, наверное, за одну ночь на продажу, кто-то из них вынашивал точно также, просто я там в силу неспособности — это оценить, это не оцениваю. Но, скажите, как вы для себя определяете кого вы берете, и что все-таки подлинное для вас, помимо того, что человек должен вложить в работу часть своей души, многие вкладывают, но, наверное, не у всех получается?

Д. Воронина

- Я с вами абсолютно согласна, но я придерживаюсь такой точки зрения, что главное – это еще и зритель, поэтому вы очень верно подметили, вас привлек Караваджо, но вы, наверное, согласитесь, что другие посетители могут обратить внимание на других художников, мимо которых вы как раз прошли, правильно? Не зря же они висят на стенах Лувра, поэтому мы достаточно широко подходим к рамкам того, что будет представлено на наших выставках, поскольку у каждой картины все равно есть свой зритель, наверное, самая главная граница, которую мы ставим – это, во-первых, как раз отсутствие копирования. Я, в общем, достаточно неплохо знаю какие-то сюжеты, ну, в силу опять-таки и преподавательской деятельности в том числе, и, может быть, какое-то такое внутреннее чутье мне позволяет увидеть точную копию. Мы стараемся все-таки их не принимать к экспозиции, конечно, каике-то интересные цветовые и композиционные решения всегда приветствуются, какие-то нестандартные подходы в том числе, но все-таки главное – это зритель, потому что сейчас очень многие галереи, в том числе и частные, и известные, и малоизвестные сотрудничают с кураторами, и куратор производит, так называемый, кураторский отбор. Фактически получается, что как бы куратор предлагает зрителю посмотреть свой выбор, мы же предлагаем зрителю сделать свой выбор.

А. Пичугин

- Прошу прощения, я здесь вас прерву, чтобы пояснить деталь одну, у нас продюсерское кино появилось давно, и все к нему привыкли, а кураторские выставки и сам понятие куратор возникло недавно, и только-только стало выходить из художественной среды, вы просто поясните в двух словах, кто такой куратор, для слушателей.

Д. Воронина

- Конечно, но мне кажется, вы знаете, что это просто слово появилось недавно, а, вообще, такая должность, такая профессия существовала всегда и давно, в том числе даже в советское время при сборе какой-то выставки, экспозиции все равно был человек, который формировал экспозицию. Кто такой куратор? Куратор – это, чаще всего, искусствовед, который одновременно может соединять в себе такую профессиональную деятельность, как арт-менеджмент, то есть владелец галереи и так далее, то есть это достаточно широкая позиция, и этот человек формирует выставку, то есть он отбирает экспонаты на выставку, сообразуясь либо с их визуальными качествами, либо с какой-то идеей.

А. Митрофанова

- Либо со своей интуицией, потому что у хороших кураторов, как правило, она развита хорошо, и они могут определить, как раз, где подлинное, а где нет, где, понимаете, какой-то предмет туалета выступает в качестве инсталляции, а где он выступает в качестве произведения искусства. Они могут определить очень хорошо это вот такое очень важное свойство. Извините, что я вас прервала.

Д. Воронина

- Да, я с вами абсолютно согласна, но здесь тоже очень тонкий момент: куратор – это все равно, что человек, который частично перескажет вам какое-то произведение искусства, что лучше прочитать книгу самому или посмотреть фильм самому или прочитать чью-то рецензию на книгу или на фильм. Здесь куратор – это очень важная должность, я совершенно с вами согласна, и очень многие выставки не могут без кураторов, потому что кураторы – это ведущие специалисты в области галерейного бизнеса и дела, но поскольку все-таки задача нашего содружества – рассказать публике о как можно большем количестве авторов, то, мне кажется, нецелесообразно загонять выставку в жесткие кураторские рамки, вот почему мы именно…

А. Митрофанова

- Говорит сейчас куратор: «Не надо загонять выставки в жесткие кураторские рамки», интересно, а что же тогда для вас является самым главным. Кстати говоря, давайте уже перейдем к конкретике какой-то. Вы с вашими художниками выезжаете в экспедиции.

Д. Воронина

- да.

А. Митрофанова

- И бывали, например, на Соловках.

Д. Воронина

- Да, этим летом.

А. Митрофанова

- Этим летом.

А. Пичугин

- Мы еще про выставку поговорим, которая о Соловках.

А. Митрофанова

- Да, поговорим и про выставку, и про то, зачем вы туда поехали, почему на Соловки? Это связано с…, я не знаю, культурой, историей, красотой русского севера - набор вот этих всех параметров, или чем-то еще лично для вас, как для куратора, ценно было?

Д. Воронина

- Вы знаете, и все вот эти наборы, как история, культура, красота и лично для меня. Я впервые попала на русский север достаточно давно. Мы вместе с мамой ездили, у нас были небольшие школьные экспедиции этнографического характера, именно тогда я впервые познакомилась не по книгам и по фотографиям, иллюстрациям, а именно вживую, в действительности с культурой, с природой русского севера, с очень богатой духовностью и наследием. Честно могу сказать, что до этого наши поездки в основном были южные, мы во многом выезжали и в южные страны, в том числе в Черногорию, в Грецию и так далее, как-то так складывались условия.

А. Митрофанова

- При этом, вы знаете, это логично, чтобы как-то так складывались, чтобы выехать все-таки в более теплые зоны.

Д. Воронина

- Но поверьте, на Соловках летом очень тепло, ночью белые ночи, там плюс 25, поэтому если повезёт с погодой…

А. Пичугин

- Это так редко там бывает, я вот не был на Соловках, но был в окрестностях, и там плюс 25 ночью – не каждое лето, и даже когда бывает, это один-два дня.

Д. Воронина

- Значит, нам везет.

А. Митрофанова

- Очевидно Дарье повезло.

Д. Воронина

- Да, но, скажем так, не будем пока о погоде. Почему именно Соловки? Этим летом мы туда поехали, наверное, может быть, морально наша группа созрела для того, чтобы посетить и русский север, потому что все равно юг – это немножечко так туристически, отдыхательно, все-таки русский север – это более серьёзная и глубокая работа.

А. Пичугин

- Мы сейчас узнаем, как можно морально созреть для посещения русского севера через минуту. У нас в гостях, я напомню, художник, искусствовед Дарья Воронина, создатель и руководитель Арт-лаборатории, это содружество художников, здесь также Алла Митрофанова, я – Алексей Пичугин, через минуту мы вернёмся.

А. Митрофанова

- Еще раз добрый «Светлый вечер», дорогие слушатели, Алексей Пичугин, я – Алла Митрофанова. Мы в этой студии ведем разговор с Дарьей Ворониной, руководителем добровольного содружества художников, которое называется Арт-лаборатория. Дарья, что касается Соловков, о чем мы с вами заговорили в первой части программы до того момента, как ушли на перерыв, вы сказали, что для этой поездки нужно морально созреть для того, чтобы выехать туда, в такую художественную экспедицию, с организацией выставки или с чем-то еще, почем? Почему морально созреть?

Д. Воронина

- Во-первых, определённо это отсутствие комфорта, и если, например, я, как человек достаточно много путешествующий, в том числе по России и в достаточно отдаленные ее части, готова, не то, чтобы готова, но морально я знаю, что будет там, то не все мои участники экспедиции, может быть, сразу были готовы к каким-то сложностям, хотя бы…

А. Пичугин

- Бытовые условия простейшие.

Д. Воронина

- Да, бытовые условия. Ну, на самом деле, бытовые условия там есть, безусловно мы останавливались в совершенно чудесном Арт-центре от музея, но что может быть сложностью? Это комары.

А. Митрофанова

- Не всякий вас, как я, поймет.

Д. Воронина

- Да?

А. Митрофанова

- Я очень слаба в этом смысле, комары – это тяжелая история.

А. Пичугин

- Ну, есть давно уже репелленты различные.

А. Митрофанова

- Ну, конечно.

Д. Воронина

- Для наших слушателей я расскажу историю, как мы пользовались репеллентами. Наверняка, все прекрасно знают рекламу известного дезодоранта, вот мы также обливались репеллентом, как в рекламе известного дезодоранта, вот только тогда вас не кусают комары, потому что мы стоим, мы рисуем, мы не двигаемся по сорок минут, а то и больше.

А. Митрофанова

- Так вы лакомый кусок в большом количестве просто.

А. Пичугин

- Так я этим летом, прошедшим, впервые за много лет попробовал репеллентом снова начать пользоваться, потому что много было комаров, там, где я был. Я был полностью уверен, что комарам просто забыли сообщить, что они должны его бояться.

Д. Воронина

- Это вот один из сложных моментов нахождения на русском севере.

А. Митрофанова

- А еще?

Д. Воронина

- Еще, это хотя бы отсутствие транспорта, ведь на Соловках нет общественного транспорта, и зачастую, чтобы дойти до какого-то красивого вида, нам приходилось идти по 6 и 8 Соловецких миль, это гораздо длиннее, чем километр.

А. Митрофанова

- Это связано, то, о чем вы говорите, с такими в основном физическими ограничениями и физическим дискомфортом, а что касается все-таки внутренней работы, о которой вы говорили, какая здесь связь между этим местом и той внутренней работой, которую художник там проделывает?

Д. Воронина

- Внутренняя работа, я считаю, что для того, чтобы написать пусть даже этюд небольшой, непродолжительный в каком-то определенном географическом месте, нужно немножечко хотя бы знать ту историю, которая там была, потому что художник не может просто взять и написать, это не яблоко, чтобы его красивым представить зрителю, все равно какая-то прочувствованность должна быть местом, как известно, Соловки – это достаточно сложная страница в русской истории…

А. Митрофанова

- Мягко говоря.

Д. Воронина

- Да, и поэтому какая-то была определённая и подготовительная работа среди моих спутников проделана в том числе. Даже вот эти пешие прогулки – это, с одной стороны, может показаться, что прекрасно ходить по лесу, тем более нам повезло с погодой, было солнечно, не было дождей, не было холодно, но даже эти пешие прогулки какое-то даже физическое преодоление себя от части должно было затрагивать, на мой взгляд, струны души, и что-то такое внутреннее.

А. Митрофанова

- Ну, результат вы видели, наверное, тот, который вам ваши художники предъявили по окончании этой экспедиции, что вы там обнаружили?

Д. Воронина

- Результат мы как раз сейчас готовим.

А. Митрофанова

- Ах, вы только готовите?

Д. Воронина

- Нет, во-первых, результат какой: многие захотели туда вернуться вновь, я считаю, что это одно из важных достижений, хотя многим было сложно, не все могли рано вставать, чтобы вновь и вновь идти писать этюды или осматривать какие-то достопримечательности, и несмотря на то, что после семидневного путешествия мы все валились с ног от усталости, в поезде спали, не просыпаясь, все равно вот эти эмоции остались, и практически все вновь хотят вернуться на Соловки для того, чтобы еще и ещё раз почувствовать это место, по-другому взглянуть на него и рассказать, кстати, про него своим знакомым и друзьям.

А. Митрофанова

- По поводу результатов, которые вы готовите, это связано с какой-то выставкой?

Д. Воронина

- Мы привыкли делать отчетную выставку о наших путешествиях летних или зимних. Мы, кстати, иногда и зимой выезжаем, но не так далеко, конечно, не на Соловки. Выставка сложилась как-то сама собой, мы сначала думали ее провести более кулуарно, в каком-нибудь небольшом зале, может, в городской библиотеке и так далее, но потом несколько выставочных залов откликнулись на нашу такую выставочную инициативу, это выставочный зал на Бауманской – «Гранд Воркплейса», это, скажем так, культурное место, и выставочный зал «Золотая Калипсо» в Щербинке. Они предоставляют нам залы бесплатно, это самое важное, потому что денег у нас особых нет.

А. Митрофанова

- А это не коммерческий проект у вас, да?

Д. Воронина

- Да, не коммерческий проект, мы если едем в какие-то путешествия, то мы едем на свои деньги соответственно, а выставки мы стараемся искать выставочные залы бесплатные. У многих моих участников, к сожалению, не такое завидное финансовое положение, как, наверное, хотелось бы.

А. Пичугин

- Но позвольте, много ли у нас площадок, которые позволяют бесплатно выставляться?

А. Митрофанова

- Вот у нас на Бауманке что-то есть, оказывается.

Д. Воронина

-Вы знаете, если поискать, то есть. Когда я только начинала этот проект, мне казалось, что это будет безрезультативно, но, в общем-то, каике-то интересные моменты, связанные с сотрудничеством, мы предлагаем иногда не только картины, мы предлагаем иногда выставочным залам иногда небольшие мастер-классы, которые мы можем провести, тоже на безвозмездной основе. Например, рассказать о каких-то художниках, то есть какую-то небольшую лекцию провести, и, оказывается, что многие выставочные залы в этом тоже заинтересованы.

А. Митрофанова

- Ну, потому что это такой экшн, который к ним внимание привлекает. Дарья, а вам-то лично это все зачем? Вы жили, наверное, спокойно, все было хорошо и замечательно, вы придумали себе это детище, занимаетесь им, таскаете людей то на Соловки то куда-то там еще, ищите эти площадки, на которых можно было бы бесплатно в 21 веке, в Москве выставляться, занимаетесь огромным количеством дел и что? Зачем? Что вы чувствуете от этого? Что вы получаете от работы?

Д. Воронина

- Наверное, я счастливый человек, потому что я от работы получаю удовлетворение моральное и нравственное.

А. Митрофанова

- Да, вы счастливый человек.

Д. Воронина

- Плюс к тому, конечно, это меня развивает и как искусствоведа, и как художника тоже. Творческое общение не заменимо, и подчас очень сложно просто так пойти пообщаться со своими коллегами-художниками, а вот эти небольшие наши выставки, художественный проекты позволяют нам сплотиться вместе.

А. Митрофанова

- Скажите, а важна среда, в которой люди, вот таким образом объединяясь, оказываются, ну такая творческая среда со своей атмосферой что ли. Я просто вспоминаю, например, историю импрессионистов, они же все тусовались на Монмартре, потому что там было дешево, доступно, потому что там им было комфортно, хорошо, там действительно были все и плюс еще, конечно, фактура потрясающая, есть, что писать. И для них эта среда, соседство и возможность общаться с друг другом, как мне кажется, было очень важным таким движущим импульсом, движущей силой, и получилась потрясающая совершенно эпоха. Первая выставка там, помню, была скандальная, потом как-то постепенно-постепенно люди к ним начали разворачиваться. Как они смотрели на Ренуара огромными глазами, который уже состоявшийся человек того времени, но это был такой их ориентир и планка, но это была среда определенная, насколько это важно сейчас?

Д. Воронина

- Конечно, на создание целой эпохи мы не замахиваемся, как импрессионисты или как передвижники, но не зря вы упомянули импрессионистов, я могу еще перечислить достаточно большое количество художественных объединений, они ведь тоже создавались не зря, любое художественное объединение – это, во-первых, дает возможность группе художников достичь какой-то цели, потому что совместно всегда делать чуть проще, чем одному , и в том числе, конечно, и творческое общение, поскольку жить и творить в вакууме очень сложно, когда ты бок о бок, когда ты выставляешься, вообще, вы знаете, выставка для художника достаточно важна, поскольку ты не только показываешь свои картины зрителям, но ты и смотришь, как твои картины смотрятся в окружении коллег, других мастеров, и это еще одна маленькая ступенечка для творческого роста, без этого сложно достичь прогресса, сидеть в мастерской и писать какой-то сюжет и так далее – это важно, но важно еще и выставляться.

А. Митрофанова

- Дарья, а можно еще один потребительски вопрос, вы уж меня простите, пожалуйста, у меня так получилось, что за последний год я много ходила на разные выставки и современных художников, и современных фотографов в самые разные места, на самых разных площадках я побывала, и у меня, вы знаете, ощущение накопленной усталости как у зрителя, как у человека, который пытается понять про что мир этого художника, и про что, может быть, мой собственный мир в этом художественном контексте, вот у меня ощущение опустошённости и усталости по опыту вот этого года. Я при этом, вы знаете, понимаю, что когда речь идет о, может быть, не о Москве 21 века, вот этом периоде, а о каком-то другом периоде, то у меня ощущения другие, от Третьяковки, от Пушкинского музея, не знаю, от галереи центра искусств Москва, где выставлены те же самые художники 19 начала 20 веков. У меня такого ощущения нет, не потому что я ретроград, и вот если это классика, то это априори хорошо, а если это не классика, то это априори плохо, я просто, знаете, вспоминаю эту цитату Фазиля Искандера, которую не раз уже воспроизводила в этой студии: «Дело художника вытягивать волей к добру из хаоса жизни ясный смысл, а не добавлять к хаосу жизни хаос своей собственной душим», - я очень благодарна, что Фазиль Искандер так четко сформулировал то, что созвучно моему видению, и у меня очень часто бывает, что когда я соприкасаюсь с искусством наших современников, я вижу там хаос жизни, и хаос души, и не вижу там какой-то такой ясной воли, которая есть у Искандера, у огромного количества других художников в широком смысле этого слова. Это мое индивидуально восприятие таково, или есть действительно объективные вещи, которые влияют на этот процесс, происходящий внутри художника и выплескивающийся наружу?

Д. Воронина

- Я думаю, что это не только ваше внутреннее мироощущение, я думаю, что и вы, и слушатели радиостанции согласятся с тем, что любое искусство: живопись, музыка, оно очень часто является отражением какой-то ментальности общества в целом.

А. Митрофанова

- Да, безусловно.

Д. Воронина

- И, если мы сейчас говорим о том, что часто от восприятия современного искусства остаётся в душе некий как раз такой осадок хаоса, опустошённости, может быть, это происходит не потому что художник сеет хаос, а потому что художник очень тонко как раз подмечает те процессы, которые идут в обществе, то есть это такой момент.

А. Митрофанова

- Возможно. То есть это как такое потерянное поколение, например, или как, я не знаю, экзистенциалисты в литературе, мне проще с литературой сравнивать.

Д. Воронина

- От части, может быть, и так. Можно, мне кажется, провести аналогию. Сейчас ведь очень часто как раз в какой-то социальной среде, в социальных сетях возникают очень жаркие споры, дискуссии по поводу как раз роли современного искусства, искусство ли это. Мы не будем называть конкретные имена, потому что каждый понимает примерно, о чем идет речь, каждый для себя грянь поставит, но здесь не надо забывать о том, что любой современный художник отражает современный ему мир, в общем и целом. Который работает именно в актуально искусстве, потому что мы сейчас говорим, как раз о художниках именно актуального искусства. И то, что нам это часто не нравится, это может быть какой-то даже закономерный процесс.

А. Митрофанова

- Ну, знаете, ещё очень важно, о чем здесь говорит Искандер об этом усилии воли, то есть «усилием воли волей к добру», вытягивать из хаоса собственно жизни тот ясный смысл. Понимаете? Вот это, мне кажется, тоже очень важно, потому что здесь, я помню, группу художников, очень модных сейчас, работы которых были представлены на замечательной площадке в Москве, я, оказавшись там, все смотрела и думала, ведь с точки зрения формы то, что они сделали – это потрясающе, с точки зрения содержания – у меня ощущение, что они заигрались с формой, это опять же мое личное восприятие, но вот это отсутствие какого-то шага вперед что ли, как будто люди замерли на определенном уровне, которого они достигнув, поняли, что им на нем комфортно, и в этом состоянии комфорта замерли. Я не очень понимаю, как сочетаются между собой искусство и комфорт, по-моему, не сочетаются, но вот ощущение того, что они в застывавшем состоянии прибывают просто в силу того, что именно этот тренд, пойманный ими когда-то, пользуется наибольшим спросом, и они идут в эту сторону, отказываясь от поиска, меня это смутило. Понимаете, о чем я говорю?

Д. Воронина

- Да, конечно. Но опять-таки мы сейчас, наверное, будем упираться в вопрос и творческого поиска, и финансовой стороны вопроса, тое есть мода, рынок, тоже все диктует.

А. Митрофанова

- тоже же нужно продаваться как-то, картины должны продаваться.

Д. Воронина

- Конечно, любой художник, мы не должны забывать о том, что это человек, которому тоже нужно жить, нужно платить за какие-то бытовые услуги, у него может быть семья и так далее.

А. Пичугин

- Дарья Воронина, руководитель добровольческого содружества художников Арт-лаборатория. И опять я бы хотел вернуться к Арт-лаборатории, скажите, сколько вас всего сейчас входит в это содружество?

Д. Воронина

- У нас есть определённый костяк, который часто участвует в выставках, и есть участники, которые время от времени посещают наши проекты, ну, костяк, наверное, около 20 человек.

А. Пичугин

- А как стать участником Арт-лаборатории?

Д. Воронина

- Вы знаете, просто прислать заявку на очередную выставку на конкурсный отбор, он у нас, как, наверное, радиослушатели поняли, крайне лоялен. У нас нет никаких членских взносов, у нас нет никакой документации.

А. Пичугин

- Ну, вы же добровольное содружество.

Д. Воронина

- Да, совершенно верно, мы добровольное содружество, и раз в полгода примерно мы объявляем о новом проекте, это может быть художественная выставка, путешествие и так далее, и присоединяйтесь.

А. Пичугин

- Как раз о путешествиях, например, человек знает, что он дружит с кистью и хочет с вами поехать на пленэре, это возможно?

Д. Воронина

- Конечно

А. Пичугин

- А все ездят за свой счет?

Д. Воронина

- Да

А. Пичугин

- Вижу по лицу Дарьи, что да. А если я не умею рисовать, но мне приятна компания художников, и я хочу посмотреть на процесс…

А. Митрофанова

- напрашивается, обратите внимание.

А. Пичугин

- …как-то побыть в среде, я могу присоединиться к вам?

Д. Воронина

- Мы всегда за, наши пленэре и творческие поездки не только для профессионалов, они еще и учебные, поэтому человек, который не рисовал до этого, но хочет попробовать, мы его принимаем в наше содружество.

А. Митрофанова

- Леша, тебя готовы принять, но тебе придется взять в руки кисть, ты готов на это?

А. Пичугин

- У меня ручка сейчас в руках, листочек, я даже что-то тут рисовал в процессе программы, я потом покажу, да.

А. Митрофанова

- Покажи Дарье, она как куратор скажет есть ли у тебя перспективы.

А. Пичугин

- Да, вдохну какую-то новую струю в жизнь Арт-лаборатории.

А. Митрофанова

- Кстати говоря, все-таки возвращаясь к разговору тоже и о современном искусстве, сегодня же есть какие-то потрясающие прорывы, за этот год, который я уже описала, как я ходила туда-сюда и так далее, были работы, над которыми толпа народа стоит и все нежно вздыхают, потому что это очень и глубоко как-то, и по-человечески, и по-художнически, и по-всякому. У вас бывает в вашей лаборатории, что вы понимаете: «Да, безусловно это талант, который блещет ярче, чем все остальные», если бывает, то что вы делаете тогда?

Д. Воронина

- Вы говорите о конкретном каком-то художнике, да, который выставляется в наших рядах? К сожалению, возможности у нас сейчас не такие большие, максимально что мы можем, мы можем каким-то образом осветить выставку в СМИ, это бывает, бывает у нас такая возможность, это выставить работы художников на нашем сайте и на страницах в соц. сетях, то есть это какая-то минимальная реклама, минимальная поддержка, которая возможна на внебюджетной основе, но хотелось бы очень интересный момент отметить, иногда бывают интересные зрительские симпатии, и зрительские симпатии выражается в продаже картин на выставках, хотя мы никогда не преследуем какой-то коммерческий аспект, мы не делаем выставки-продажи безусловно, но если какие-то зрители обратят внимание на картину, мы, конечно, вернее художник, если пожелает, ее продает, мы не берем за это никаких комиссионных , никаких агентских вознаграждений, поэтому скорее даже, что вот этот такой прорыв – это опять-таки обусловлено зрителем и зрительским выбором.

А. Митрофанова

- Интересно, то есть все-таки происходит встреча на ваших выставках между двумя частями очень важными в этом общем процессе созидания современного искусства, с одной стороны, художники, с другой стороны, зрители.

Д. Воронина

- А другого и не дано. Художник по сути пишет для зрителя, мы хотим, на самом деле, наша основная задача, наверное, вдохновить зрителя, но в то же самое время, чтобы и зритель вдохновил нас.

А. Митрофанова

- А чем зритель может вас вдохновить?

Д. Воронина

- Вниманием.

А. Митрофанова

- то есть когда вы видите на что обращают особое внимание, вы понимаете: «Угу, так интересно», то есть люди показывают, что им нужно на самом деле.

Д. Воронина

- Да.

А. Митрофанова

- А бывает такое, что какое-то неожиданное зрительское внимание привлечено к работе, к которой, может быть, вы, как куратор, не уделили особого внимания.

Д. Воронина

- Бывает, да. Я не буду конкретные примеры приводить, но бывало, что зрители обращали внимание на те работы, которые, на мой взгляд, может быть, были, я бы не хотела сказать: не самые лучшие на выставке, но, по моему мнению, были работы сильнее.

А. Митрофанова

- Деликатно вы так выражаетесь, ну, хорошо. Я просто думаю о том, что, в принципе, такие лаборатории, как ваша, они же создают среду, они создают все условия для того, чтобы художник развивался, и вполне возможно, что у вас там, знаете, как накапливается некий потенциал для серьезного прорыва, может быть, через некоторое время из вашей лаборатории звезды появятся, что вы тогда будете делать с этим?

Д. Воронина

- Единственное, что я могу сказать точно, что мы в чистую коммерцию никогда не будем уходить, это мой стопроцентный ответ, если появятся звезды, хотелось бы, конечно, большего внимания, может быть, со стороны, не то чтобы государства, это, может быть, слишком я, но большего внимания, может быть, с социальной точки зрения, чтобы художники, успешные художники, которые нравятся зрителям, чтобы они имели возможность выставляться на более широких площадках. Это основная цель, и, к слову сказать, мы стараемся ее добиваться. Когда есть какие-то возможности мы пишем заявки, не на гранты, но на какие-то культурные моменты, на культурное сотрудничество, иногда это успешно, иногда не успешно, но наша все-таки основная цель – это выти на чуть более широкого зрителя и представлять туда уже лучших представителей от лаборатории.

А. Пичугин

- А возить картины по стране возможности почти нет сейчас?

Д. Воронина

- Это только если на собственные деньги. Мы иногда выезжаем в небольшие города, но это Московская области и области рядом, собственно Ярославская область, и только если художники оплачивают перевозку картин и транспортировку.

А. Пичугин

- Все ваши экспедиции, пленэре, ближайшее куда будет, или вы еще пока даже не знаете?

Д. Воронина

- Нет, мы все-таки уже решили вновь продолжить Волжские мотивы и зимой хотим попасть все-таки в Плёс и порисовать зимний Плёс.

А. Пичугин

- Я там часто бываю.

А. Митрофанова

- Вы встретитесь там с Алексеем Пичугиным, который будет там обедать вовремя совего перерыва, когда, он знаете, там в полях археологией занимается.

А. Пичугин

- Нет, поля там далеок, но я и в Плесе очень часто бываю.

Д. Воронина

- Мы зимой будем, я не думаю, что зимняя археология…

А. Митрофанова

- Вы не знаете археологов.

А. Пичугин

- Это вы напрасно, я недавно был в Плесе, они там капают прямо под снегом на берегу Волги.

А. Митрофанова

- Ничто не остановит этих людей.

Д. Воронина

- Да. И летом, елси все будет хорошо, мы еще раз планируем выезд на Соловки, поскольку и отсались желающие, которые этим летом, к сождалению, не смогли присоединиться к проекту по семейным или личным обстоятельсвам, и уже даже есть заявочки на следующий год, так что русский север мы будем продолжать осваивать.

А. Митрофанова

- А все-таки Соловки для огромного количества людей, которые знают историю этого места, это прежде всего, конечно же, очень важная веха – Соловетский монастырь и, конечно же, лагерь особого назначения «СЛОН», а что ваши художники там видят, когда там оказываются? В первую очередь, что они считывают, когда там оказываются, как люди, коорые более тонкие проводники, какая из этих реальностей или, может, все вместе, для них наиболее очевидна.

Д. Воронина

- Я на Соловках в этом году была не первый раз, первый раз я туда попала несколько лет тому назад, когда, кстати, памяти о «СЛОНе» было больше, было каких-то, может быть, еще не до конца отреставрированных архитектурных элементов, особенно на дальних скитах это ощущалось и чувстовалось, можно было еще найти поваленные столбы с колючей проволкой, сейчас Соловки несколько по-иному предстают, я вот даже сама ощутила разницу. Кстати, я когда туда ехала, мне показалось, что я опять восприму больше лагерь, лагерную тематику и так далее, но, вы знаете, сейчас, особенно летом, мои художники больше восприняли монастырь и пейзаж, вот с этой точки зрения. Не знаю, хорошо это или плохо, что именно эта стрница чуть уходит, но это объективная реальность

А. Пичугин

- Наверное, все-таки не очень хорошо, все-таки молодые люди, получается, если они в большей степени воспринимают монастырь, что хорошо, и природу северную, что тоже прекрасно, и в меньшей – лагерную действительность, значит они о ней попросту почти ничегоне знают.

Д. Воронина

- Я с вами соглашусь, что от части, может быть, вот этот уход от истории страшной 20 века тоже может быть какой-то отрицаитьельный момент, но там сейчас достаточно много всего отреставрировано. С другой стороны, на Соловки сейчас прибывает очень большое количество не только поломников, но и туристов, там поэтому больше развивается и туристическая инфраструктура, путешественники, фотографы, любители природы, и он стновится больше приспособлен для путешествий. И вот это такая тема, которая чуть-чуть уходит.

А. Пичугин

- А вы не боитесь, что это чуть-чуть попса: уехать куда-то в далекую северную деревню, о которой мало кто знает, например, в Ивановской области есть такое место Дунилово, там огромное количество храмов,год назад, два года назад о нем мало кто знал, но потом в «National Geographic» кто-то опубликовал фото, и все и теперь все поехали в Дунилово, и теперь даже неинтересно, опять вот я листаю ленту Фэйсбука, с фото сайта, и опять Дунилово. Вы не боитесь, что с Соловками такая же история, а надо ехать куда-то вот в огромное количество неосвоенных северных деревень. Освоено-то там сотая доля процента.

Д. Воронина

- Ну, в каком плане – не бояться, бояться надо, может быть, руководителям Соловецкого объекта.

А. Пичугин

- Нет, ваша экспедиция, что вы просто тоже на Соловках, а если бы вы поехали куда-то в другое место и были бы там первыми, и открыли бы это место, это ощущение первооткрывателя ни с чем не сравнимо.

Д. Воронина

- Не все готовы быть первооткрывателями, поскольку бытовые сложности тоже никто не отменял. А художникам, да, тоже такой очень маленький нюанс, но горячая вода нужна хотя бы для того, чтобы отмыть кисти.

А. Митрофанова

- Справедливое замечание. Но я думаю, если вы говорили, что вы готовитесь к вашим поездкам, и ваши художники тоже историю смотрят, изучают, я думаю, что в этом смысле то, что сейчас не так очевидна история советского периода на Соловках, это можно восполнить.

Д. Воронина

- Да, и мы, кстати, стараемся отходить с нахоженных туристических троп, которых на Соловках сейчас достаточно много. Как я уже сказала, мы ходим по 6-8 километров, и когда уходишь далеко от центрального пяточка, посёлка, как раз возникает ощущение, может, и первозданной природы, где-то ты тоже можешь быть первооткрывателем.

А. Пичугин

- Спасибо, мы только напомним, что с 1 по 15 декабря этого года в культурном центре в Москве на Бауманской Гранд Воркплейс, пройдет первый раунд выставки «Соловки. Песни белого моря», которую организовали участники объединения содружества художников Арт-лаборатория, руководитель этого содружества Дарья Воронина сегодня была гостем нашей программы, спасибо. Алла Митрофанова.

А. Митрофанова

- Алексей Пичугин.

А. Пичугин

- Всего хорошего.

Д. Воронина

- Спасибо, до свидания.