""Исторический час с Дмитрием Володихиным. Русский исторический роман". Наталья Иртенина и Виктория Балашова (16.10.2016)

Поделиться

В программе "Исторический час" были писательницы Наталья Иртенина и Виктория Балашова.

Разговор шел о русском историческом романе, о его становлении и развитии.

А. Пичугин

- «Исторический час» на Светлом радио начинается, здравствуйте дорогие слушатели, я Алексей Пичугин вас приветствую. Напоминаю, что всегда в это время, в этой студии Дмитрий Володихин, историк, профессор Московского университета. Дмитрий Михайлович приветствую вас.

Д. Володихин

- Здравствуйте. У нас так же в студии две замечательные гостьи, две писательницы, это Наталья Иртенина, удостоенная за достижения в исторической романистике Карамзинского креста. Автор целого ряда исторических романов опубликованных в последние годы, это «Нестор Летописец», это «Андрей Рублев Инок», и совсем недавно вышедшие книги «Русь на Мурмане». И это Виктория Балашова, получившая первую премию на литературном конкурсе имени Николая Яковлевича Данилевского, автор целого каскада романов посвященных Средневековой Англии, это Шекспир, это гибель Армады, это и роман более поздний посвященный уже истории XIX века, а именно странствиям и гибели Лорда Байрона. Я думаю, что для аудитории наших радиослушателей, это два достаточно известных имени. И мы начинаем беседу на тему которая непосредственно связана с творчеством как Натальи, так и Виктории. Это русский исторический роман. В нашей стране, традиция исторического романа чрезвычайно долгая, и чрезвычайно плодотворная. Оно уходит еще своими корнями в XIX век, в творческую биографию Коломенского писателя Лажечникова. Я говорю Коломенского, потому что именно там, в этом городе можно полюбоваться на дом его родителей. Там из него сделан музей, хотя конечно сам Ложечников по путешествовал по России. Он прославился, прежде всего своими романами «Басурман», «Ледяной дом», и «Последний Новик». И его когда-то современники называли русским Вальтером Скоттом. Собственно из этого источника выходит вся обширная традиция русской исторической романистики, к которой относится и Загоскин, и Карнович, и Мордовцев, и конечно же Алексей Константинович Толстой, и множество других писателей дореволюционной России. И совершенно, особняком стоит рядом с этой традицией, Александр Сергеевич Пушкин. Я напоминаю о «Борисе Годунове». Произведение, которое никак нельзя назвать историческим романом, но которое очень сильно, как бы это правильно выразиться запрограммировало тот путь развития Русского исторического романа, который действительно реализовывался в XIX веке. В XX веке, в Советское время исторический роман был чрезвычайно уважаемым жанром. В конце XX века, и сейчас уже в России, на Постсоветском культурном пространстве, исторический роман так же не выходит из моды. Но, он довольно сильно изменился. Прежде, чем начать разговор о тех изменениях, которые произошли в Русском историческом романе, я хотел бы задать нашим уважаемым гостям вопрос. Вот несколько минут я сейчас говорил, о Русской исторической романистике, и говорил при этом, почти не перечисляя имен. Назвал всего несколько из них, хотелось бы, чтобы вы для наших радиослушателей назвали тех авторов исторического романа в России, которые были и являются любимыми для вас, кого вы бы могли порекомендовать нашим слушателям, нашей публике.

В. Балашова

- Ну, я бы хотела назвать сразу автора современного Ольгу Елисееву, так как Дмитрий сказал пор меня, что у меня каскад романов, тогда Ольгины романы можно сравнить, наверное, с мощным водопадом. У нее очень много романов посвященных Русской Истории, она великолепно знает тему, великолепно владеет языком. И конечно нельзя не упомянуть это имя. Мне кажется, что Ольга как раз яркий пример автора, который пишет в классических традициях, а с другой стороны, она очень интересно современному читателю, так как у нее интересные сюжеты, она не злоупотребляет тем, что перегружает свои романы, историческими может быть, большим количеством исторических деталей. Тем не менее, у нее все на своих местах, и история, и герои. Все выверено, и читатель четко понимает, о чем речь, о каких событиях, о каких персонажах. Мне кажется, что это прекрасный сплав, когда Историк, очень занимательно и интересно пишет как писатель. И с другой стороны писатель, который прекрасно знает свой предмет.

Д. Володихин

- Что же, я готов присоединится к этой рекомендации. Действительно, из того, что было написано в последние два десятилетия на материале Российской Империи, на материале Екатерининских времен, времен Александра I, Николая I. То, что создано Елисеевой в числе лучшего, и может быть вообще лучшее. А, что скажите вы Наталья?

Н. Иртенина

- Ну, я думаю, что если начинать с классики, то немеркнущим остается имя Александра Дюма, конечно же. В моем детстве, это был один из любимых писателей, автора исторического романа. Я читала его запоем, я думаю, современным детям стоит читать Дюма. По крайней мере «Трех Мушкетеров» с продолжениями. Ну, а если перейти к современности, к Русской литературе, Русской – Советской. То, безусловно, стоит рекомендовать Дмитрия Балашова, по крайней мере, его цикл о Московских государях, о Московской Руси XIV – XV века. Это стоит читать то, что стоит знать любому образованному человеку, который интересуется литературой, ну и частности историческим романом. Из современных авторов, я могу рекомендовать, назвать писателя, который может быть не очень известен широкой публике. Вот, например, Сибирский писателей, таких как Михаил Щукин, Станислав Федотов. Они пишут, конечно, на Сибирские темы, но очень интересно, романы патриотического духа. У Федотова, это трилогия о борьбе России за Приамурье, о графе Муравьеве Николае Амурском. У Михаила Щукина, это разнообразные романы, об истории Сибирского короля. Могу назвать Рижскую писательницу Далию Трускиновскую, у которой очень много исторических романов. Есть замечательный цикл у нее по XVII веку, об истории допетровской эпохи. Там связано с Меньшиковым и другими персонажами того времени. Это времена царя Алексея Михайловича, Михаила Федоровича.

Д. Володихин

- Что же я рад, что прозвучали имена этих авторов. И честно говоря, очень рад, что прозвучало имя Балашова. Поскольку он был именно тем творцом нового, в историческом романе, который действительно способствовал изменению маршрута всего этого жанра в современной Русской исторической литературе. Это действительно имя громкое, блестящее, забывать его никоим образом нельзя. В свою очередь, пожалуй, я бы хотел добавить как минимум одно имя сюда. Это имя Сегинь, автор исторических романов, которые поставлены как на Русском материале, так и на материале Всемирной Истории. И прежде всего мне хотелась бы упомянуть роман «Державный». Державный, в донном случае имеется в веду Иван III, Иван Великий. По мнению Карамзина, лучший из наших государей. По моему мнению человек, который создал Россию в XV веке. Да него существовала раздробленная Русь, после него появилось могучее Российское государство. Или если угодно Московское государство. И Сегень показал рост этой фигуры, взросление и физическое и духовное, с чрезвычайной яркостью. Кроме того весь роман пронизан очень хорошим знанием исторических реалий Московской Руси того времени. Видно, что человек долго я думаю, не один год работал над собиранием фактуры. А это конечно всегда очень положительно сказывается на качестве того, что в конечном итоге написано. Ну, а теперь мне хотелось бы вернуться к тому, с чего мы начали. А именно с изменений, которые произошли в Русском историческом романе. Произошли он в 90-е годы, нулевые. И сейчас современный Исторический роман выглядит совершенно иначе, чем Исторический роман Советских времен. Ну, начнем со скверного, чтобы потом была возможность со вкусом поговорить о хорошем. Скверное в общем-то, это то, что в ткань Исторического романа вошло очень много элементов магии. Исторический роман, в какой-то степени сдвинулся в сторону Фентези, которое пишется на историческом материале. Магия в данном случае, это нечто пришедшее из фантастической сказочной литературы. И некая, какая-то безымянная энергия, которой наполнена земля, травы, воды. И порой, достаточно часто она воспринимается, как нечто восходящее своими корнями к языческим представлениям. Нечто, чем управляет здесь, вот какие-то я уж не знаю языческие божества. Можно привести пример, очень крепкого, очень профессионального, очень умного писателя Дворецкая Елизавета. Она сделала, целый ряд отличнейших с профессиональной точки зрения книжек. Книжек рассчитанного на умного читателя, но тем не менее время от времени, в общем читая, несколько смущаешься. С одной стороны, в общем-то, историческое повествование, с другой стороны вот прям рядом фентезийные элементы, переход этот не очень заметен. И стихия магизма, она вливается в художественное повествование широким потоком. Виктория, что вы хотите казать на эту тему. Пожалуйста, рад буду вашему замечанию.

В. Балашова

- Мне кажется, что сдвиг такой в сторону магии, фентезии, мистики в Историческом романе обусловлен тем, что авторы произвольно или не произвольно пытаются потрафить публике. На самом ведь читателей становятся все меньше, читателей именно образованных, которые оценили бы высокий уровень исторического романы в чистом виде. И поэтому такие добавления, вкрапления они, наверное, привлекают внимание более широкой публики.

Д. Володихин

- Ну, то есть вы имеете, введу, что это, что-то вроде раскрашенных подмостков. Больше красок, больше блеска, больше экзотики, больше соответственно тираж. То есть публика идет, как я извиняюсь, сорока на блестящую запонку.

В. Балашова

- Да, что-то в этом духе. Наверное, приукрасить роман сейчас хотят все авторы, чтобы привлечь внимание читателей. Однако разными способами, пользуются.

А. Пичугин

- Ну, что же друзья напомню, что вы слушаете «Исторический час» на радио «Вера», здесь в этой студии Дмитрий Володихин – историк, профессор Московского университета. И замечательные писатели Виктория Балашова и Наталья Иртенина.

Д. Володихин

- В нашей отечественной Исторической романистике, традиция магизма относительно новая. То есть к этому когда-то до Советских времен приступали, в Советские времена об этом и говорить нечего. Историческая реальность может быть только твердо материалистической и никак иначе. А вот например, роман «Огненный Ангел» Валерия Брюсова. Он действительно построен на магизме, и он своего рода русское пред фэнтези. Рекомендовать его читателям я никак не могу. Потому, что с моей точки зрения, эта книга, как бы правильно сказать соблазнительна. Но, могу лишь сказать, что это своего рода редкое исключение в Русской исторической романистике, когда появилась некая магия, нечто на нее похожее. На этом хотел бы разговор, о том, что в общем не особо красит историческую романистику завершить. И перейти к тому, что мне например приятно, и я считаю, что это очень хорошо. Понимаете, какая вещь, исторический роман всегда был книгой чрезвычайно идеологизированной. И для, допустим Советских времен, та действительность, о которой пишет исторический романист, могла быть только твердой. Скажем так реальность физико-математическая, биологическая. Никакой мистики, ничего таинственного, ничего связанного напрямую с религиозностью быть не может. Собственно говоря, и в досоветские времена это было относительно немного. Когда писатель Шмилёв в эмиграции написал повесть «Куликово поле», и вставил туда мистический элемент, явление Сергия Радонежского. В обстоятельствах XX века это вызвало колоссальную полемику. Можно ли? Хорошо ли? Правильно ли? Сейчас в исторический роман влился христианский элемент, и влился чрезвычайно сильно. Христианство ощутимо влияет на мировидение авторов исторических романов. И, наверное, именно вам Наталья имеет смысл поговорить о том, как вы относитесь к христианству в историческом романе, что это для вас такое?

Н. Иртенина

- Ну, для меня помимо главного конечно, Христианство это ключ к пониманию Истории всемирной и локальной, и даже индивидуальной, то есть человеческой судьбы. Христианство как никакая другая религия, на мой взгляд, тем более светское мировоззрение какое-то. Христианство как никто другой, помогает проникнуть, помогает проникнуть в сияющие бездны истории. Ведь, что такое история? Это путь которым Бог ведет человечество спасая людей. Это несколько тысяч лет истории взаимоотношения Бога и человека. То есть Бог являет людям свою волю через происходящие события, а люди либо согласуют свою волю с ней, либо противопоставляют ей своеволие. И таким образом становятся сотворцами истории. Для меня соотношении христианства и истории, то же что для древнерусского летописца. Для которого писание летопись было процессом Богопознания. Христианское учение позволяет понимать, суть происходящих событий в судьбах народов и конкретных людей. А это, в свою очередь позволяет постигать самого Бога, его промыслительную волю. И вот эта христианская логика постигания истории, точнее Библейская Историософия, мудрость истории. Она для меня такой своеобразный конструктор, из которого можно создавать литературный макет реальности. В котором нет ничего лишнего, ничего случайного, ничего нафантазированного. Поэтому, когда например, я в своих романах реконструирую начальные периоды жизни своих персонажей, Нестора Летописца, или Святого Трифона Печенгского просветителя Лопарей. Вот те перипетии, через которые они проходят это не приключения, ради приключений, ради какой-то динамичности сюжета. А, это те вехи которые направляют его по определенному пути. Одного в Киево-Печерский монастырь, другого на крайней Север, где он создаст свой собственный монастырь. Или когда, например, я пишу об Андрее Рублеве, как он спасается от татар из разоренного Владимира. Или потом сидит в тюремной яме, по ложному обвинению. То это тоже не ради занимательности сюжета, для тог чтобы привлечь читателя какой-то живинкой. А это, в первую очередь это то, через что монах, да и любой христианин должен возрастать в духе, восходить к Богу. Я, таким образом, выстраиваю судьбу человека, своих персонажей, своих героев главных и не главных. Выстраиваю их судьбу, как череду ступеней по которым они поднимаются к Богу, либо спускаются в обратном направлении. Если бы у меня не было этого христианского фундамента, я бы конечно использовала другие литературные приемы, иначе смотрела на судьбы людей. Но, каждая человеческая судьба, это в общем-то тайна, мы не знаем какими путями нас ведет Бог. Мы только постфактум можем это осмыслить, анализировать происходящее. Но христианство помогает приблизиться к разгадке этой тайны, или хоты бы просто увидеть ее, что она есть эта тайна в судьбе каждого человека.

Д. Володихин

- Виктория хотели бы вы добавить, что-то к этому выступлению, которое я бы, наверное, назвал фундаментальным, таким основательным, философским.

В. Балашова

- Да, сложно добавить после исчерпывающего ответа Натальи. Я скажу только одно, что конечно с определенного момента историю человечества сложно рассматривать вне истории развития христианства. Потому, что христианство начинает вплетаться все более плотно в историю развития многих стран, конкретных людей, правителе. И поэтому вне этой истории естественно, многие исторические факторы очень сложно излагать, если вообще не невозможно. Даже если ты не собираешься писать о христианстве, ты все равно вынужден упоминать об этом. Потому, что еще раз говорю, что история человечества, оно с какого-то момента, уже немыслимо без развития христианской религии.

Д. Володихин

- Ну, если мы начали говорить о Христианстве, очевидно, стоит упомянуть то, без чего Христианский элемент в историческом романе просто не мыслим. Я говорю о мистике. Как только, в ткань литературы, и в том числе в ткань исторического романа, входят какие-то представления связанные с традиционными конфессиями. Прежде всего, с Христианством, но вот в России, на русскоязычной почве есть уже опыты связанные и с другими традиционными религиями. Вот как только это происходит, моментально начинаются дискуссии, начинаются баталии неутихающие. О том, а вообще допустимо ли в литературе мистика. Ведутся они с двух точек зрения, что такое мистика в данном случае? Верующий человек воспринимает как такую же твердую реальность, что и воинские походы, сражения, реформы, речи исторических деятелей, строительство дворцов, разрушение крепостей. Как такую же твердую реальность, воспринимают чудеса. Там допустим светлое деяние ангелов, и какие-то лукавые козни бесов. Для него, это точно тоже самое, что и происходит в учебниках Истории. Такая же твердая реальность, а значит она должна войти в ткань исторического романа, значит роман может наполниться мистикой. Спорят обычно с точки зрения, твердого ортодоксального христианства, а допустимо ли писателю фантазировать о Святых. И напротив с другой стороны, а допустимо ли в ткань истории запускать то, что таинственно неощутимо, то что нельзя потрогать руками. И вот с этой точки зрения, конечно же, дискуссии у нас не то, что не прекратились, они идут десятилетия, и будут идти еще долго. Вот для вас Наталья мистика в историческом романе, что это такое? Как вы к этому относитесь насколько это органично с вашей точки зрения.

Н. Иртенина

- Ну, поскольку мы сейчас смотрим на наше прошлое без рухнувших идеологических шор Советского атеизма. И осмысляем историю во всей ее полноте, во всей полноте ее составляющих, в том числе и религиозной. То мистика в историческом романе она не просто органична, она гармонична. Но стоит уточнить, что для русского романа посвященного именно Русской истории, органична именно христианская мистика, а не какая-то иная, не языческая, не оккультная. Но, я бы тут не стала выделять жанр исторического романа, именно в какую-то особую категорию, у которой какие-то особые отношения с мистикой. Потому, что исторический роман, это часть Русской литературы, и соответственно наследник всех ее традиций, начиная от золотого века. Тут достаточно вспомнить имена Гоголя с его «Вечера на хуторе близ Диканьки», Михаил Булгаков с его «Мастер и Маргарита». Ну а если говорить о современной литературе, то например можно вспомнить как в начале книги «Несвятые святые», отца Тихона (Шевкунова) описывается спиритический сеанс, на котором студенты общаются с духами, с темными духами. Или рассказ отца Ярослава (Шипова) «Равелин», где священник исповедует человека, которому явился сам Господь и повелел исповедоваться и причастится перед смертью. Можно вспомнить и роман Алексея Иванова «Золото бунта», насыщенного мистикой. Другое дело, что нужно договориться о термине, «мистика», «мистицизм». Мне как-то довелось присутствовать на докладе автор которого утверждал, что мистика и мистицизм, это только бесы, это только чертовщина, темень. То есть мистика равна оккультизму. А где ангелы, чудеса святые Божие, это другое, это как-то по-другому должно называться

Д. Володихин

- Но, название одно.

Н. Иртенина

- Да. Специального слова, по-моему, не существует.

А. Пичугин

- Дорогие друзья напомню, что это «Исторический час» на радио «Вера». Здесь в этой студии профессор Московского университета, историк Дмитрий Володихин, и гости программы Виктория Балашова писатель и писатель Наталья Иртенина. Я, Алексей Пичугин, давайте вернемся в эту студию после небольшого перерыва. Буквально минута, и мы снова здесь.

А. Пичугин

- И вновь в студии Светлого радио, где проходит «Исторический час», где продолжается «Исторический час». Я, Алексей Пичугин, так же в студии профессор Московского университета, историк Дмитрий Володихин и писатели Виктория Балашова и Наталья Иртенина.

Д. Володихин

- Итак, если нет особенного термина, который отличал бы мистику Фаворскую, Христианскую. От того, что в 90-х годах лежало на полках в магазинах как, я извиняюсь «хоррор», «расчленёнка» какая не будь. Как здесь не запутаться, как здесь различать, каково должно быть тогда отношение к художественной мистике вот с этой точки зрения.

Н. Иртенина

- Мне часто приходится слышать или читать о православном мистицизме, о православной мистике. Например, мистицизм монахов Исихастов, которые в непрестанной сердечной молитве созерцают Божественный нетварный свет да. Или те же церковные таинства, это мистическое действо в котором участвует каждый христианин и прикасается в них к Богу. Или мы читаем Жития Святых там же мистики очень много. Одного Киево-Печерского патерика, мистики которой там содержится мне лично хватило на два романа, и еще осталось там много неиспользованного. Так, что мистика в литературе как в реальности это норма, это естественность, и не стоит ее пугаться. Мне тоже часто приходилось слышать такое мнение, что мистика в литературе, это не душеполезное чтение для писателя. Я, с этим конечно же не согласна, но просто есть две вещи, которые писатель христианин должен соблюдать. Во-первых, не лгать, а что такое лож? Это когда ничем неограниченная фантазия писателя рисует такие картины, аналогов которым и примеров нет не в священном писании, не в церковном придании в житиях святых ни где-то еще. Например, если допустим он пишет как святой возносясь духом в молитве, возносится в небеса, и попадает на луну, ну грубо говоря, такого не бывает. А если бывает, то это действительно чертовщина, бесовщина, вот такого быть не должно. Ту все-таки стоит придерживать своих ретивых коней, своей фантазии, держать себя за руки. И вторая вещь, которую должен соблюдать писатель использующий в своих произведения какие-то мистические описания. Всегда помнить, что он пишет для читателя, для людей которые будут его читать. Не нужно погружать их в какую-то очень серьезную темень, мрак. Не давать шокирующих описаний, от которых читателю станет мерзко и дурно. Потому что, во-первых, это не душеполезно не для автора, не для читателя, а во-вторых, тут писатель уже переходит на территорию жанра «хоррора». А вот этот жанр, как я считаю действительно он не естественен для писателя христианина. Потому, что изображаемое в жанре ужасов оно безысходно, беспросветно и не спасительно.

А. Пичугин

- Дорогие гости я бы еще хотел спросить про мистику. Виктория скажите, а что вообще писатель, историк, автор исторических романов может вкладывать в понятие мистики, если он пишет, ну скажем о средневековой Руси. Что такое мистика в христианской литературе с одной стороны, а с другой стороны каковы у нее границы. Вот Наталья сейчас постаралась их очертить, но в связи с этим все равно остаются вопросы. Где в христианской мистике, что такое вообще христианская мистика. И где в ней границы допустимого.

В. Балашова

- Ну, я хотела начать с того, что вообще есть известная фраза том, «что реальность это иллюзия, как раз мистика, тайна» это и есть реальность. В этом есть доля истины, потому что мы сами не знаем до конца, пределы реального мира, и вообще что значит эта реальность. Тем более писатель, автор именно художественной литературы, он использует в любом случае вымысел. А вымысел отчасти, это тайна, это мистика. И там может быть для читателя много интересных вещей, загадок. Поэтому избежать, мне кажется использования вот таких приемов, вообще практически любому автору невозможно. Если говорить о том как использовать, Наталья очень подробно рассказала о своем виденье. И оно достаточно, я считаю, имеет под собой почву. Но, если говорить обо мне, то я все-таки автор романов об истории Англии. Я например использовала вот эти мистические мотивы, одна из причин которые я использовала мистические мотивы, это то, что в те стародавние века человек был в это погружен. В эту мистику, в эту Божественное, поскольку все люди, практически все были верующими, по крайней мере подавляющее большинство. То мы можем сказать о том, что это было частью их жизни. И если например, я говорю, что чувствовала королева в той или иной ситуации. Я использую мистические приемы, естественно, сон например, или как будто бы ей свыше было сказано. Это нормально, естественно, потому что мне кажется люди, так и воспринимали какие-то знаки, особенно наделенные властью. Им было очень тяжело, да и сейчас естественно власть имущим очень тяжело нести этот крест. И соответственно, они наверное и по сей день часто обращаются к каким-то высшим силам, к Богу, так как им это помогает, как-то более или менее правильно выстраивать свою политику. Поэтому мне кажется авторы исторического романа, они очень часто к этим приемам прибегают по совершенно объективным причинам.

Д. Володихин

- Ну, вот собственно в современном Русском историческом романе мистика, это уже норма. Ее отсутствие становится чем-то за пределами нормы. То есть тут роман с твердой физико-математической реальностью, который был в Советское время, сейчас оказывается на периферии. Виктория, может быть завершая эту дискуссию о мистике в историческом романе. Я бы высказался следующим образом. В мистике, то позволительно, что соответствует конфессиональной традиции которая ее породила. Ну, правильно было сказано, что мистика христианская она должна основываться так или иначе на Священном Писании, на Священном придании, на Житиях Святых. Она не может основываться на чистой фантазии. Потому, что это уже так сказать, просто на просто сказать выдумка. И вот отталкиваясь от разговора о том, что есть выдумка, а что есть не выдумка. Я хотел бы отметить новый Русский исторический роман, исторический роман наших дней. Он как бы осваивает новое пространство, биографические, географически. То есть, так или иначе, дает писателю новый материал для переосмыслению. Вы сказали, что вы автор романов по истории Англии. Действительно так, четыре романа о Золотом веке, Елизаветинском веке Англии XVI века, один роман посвящен Шекспиру, три связаны с династией Тюдоров, так или иначе. И совсем недавно появился роман «Мятежный лорд», о Лорде Байроне. Вот это для Русского исторического романа, в принципе как говорили Староверы новина. И, вы как человек, принадлежащий другой цивилизации наблюдатель старой Англии. Она так или иначе фактическим материалом, фактической истории взбадривает ваше воображение. Но, взгляд у вас со стороны, вот как вы видите вот эту Английскую старину, почему она вам так дорого?

В. Балашова

- Я бы сказала, Дмитрий в первую очередь мне этот период интересен. Я бы слово «дорог» наверное, здесь не употребляла, скорее все-таки именно интересен. Почему? Потому, что период очень насыщенный, и действительно недаром его называют Золотой эпохой Англии. Очень много интересных было авторов, были интересные политические, исторические события в это время, как бы мы к ним не относились. Положительные или отрицательные, очень многое рушилось, создавалось что-то новое, такие эпохи всегда интересны.

Д. Володихин

- Вы имеете, введу, что это интересно обилием страстей, и некоторой переломностью эпохи. То есть старая добрая Англия уходит вместе, с каким не будь Фальстафами, и Англия новая, абсолютная монархия, жесткая, достаточно в общем, ну скажем так заостренная на завоевания, она входит в действительную жизнь.

В. Балашова

- Да, действительно это верно. И опять таки новые люди появляются власти, скажем так из простых. То есть начинают попадать например, в парламент не аристократического происхождения. Покупаются гербы, например и титулы. Это эпоха и переломная и для веры, и для людей. И кстати говоря очень сложная была эта эпоха. Когда у людей меняется уклад жизненный, вместе со сменой вероисповедания. Мне показалось, что эта эпоха интересна, еще и потому, что практически про эту эпоху не пишут у нас, наши авторы. В отличие, от например Франции, про Францию очень много написано. И у нас пользуется, конечно, большой популярностью романы Дюма, Дриона. И наверное на этой почве очень много пишут о Французской истории. Об Английской истории пишут гораздо меньше, хотя это очень интересная страна. И интересна для анализа и для чтения мне кажется тоже.

Д. Володихин

- Ну, здесь хотелось бы уточнить одну любопытную вещь. Виктория, при всем интересе к эпохе смотрит на нее отнюдь не через розовые очки. То есть в похвалу Виктории, хотел бы сказать, что Англия времен создания величественных произведений Шекспира, Англия времен разгрома Великой Армады Испанской. Англия времен преобразования Елизаветы, взятая под микроскопом очень тщательного, художественного анализа того, что происходило. Показывает, помимо всех этих замечательных державных достижений, еще и страшнейшее падение нравственности. То есть эпоха, когда бескорыстие, великодушие и в отношениях людей, и в отношениях человека и Бога становятся скорее исключением. Это, в общем, совершенно новый взгляд и в Русской исторической романистике он раньше никем не высказывался.

А. Пичугин

- Друзья, я напомню, что это Светлое радио, радио «Вера», здесь «Исторический час». Дмитрий Володихин – историк, профессор Московского университета, и наши гостьи Виктория Балашова, писатель. И Наталья Иртенина, тоже писатель, здесь у нас в студии.

Д. Володихин

- Мы с вами возвращаемся к вопросу о Русском Севере, который выписан с необыкновенной, яркой силой в романе Натальи Иртениной «Русь на Мурмане» конец XV-XVI столетие.

Н. Иртенина

- Ну, Север всегда был такой темой, романтически манящей. Он всегда ассоциировался с людьми сильными духом, бесстрашными, волевыми, а раньше еще и крепко верующими. Так, например, художник Михаил Нестеров искал на севере свою Святую Русь, когда задумывал картину с таким названием. Академик Дмитрий Лихачев перед самой смертью, где-то в конце 90-х как-то сказал, что возрождение России начнется с Севера. Сейчас мы видим обратную картину, но кто знает, что будет через 10,20,30 лет. Может быть возрожденный Север стонет авангардом Русского духа. Так вот, когда я начала знакомится с историей Поморья, Кольского полуострова Мурманского края, меня увлекла эта картина Русского фронтира. Территории, на которой встречаются и сталкиваются дикий первобытный мир, развитая магическая, колдовская цивилизация. Развитая магически-колдовская культура Лапландцев, Лопарей и Русской православной цивилизацией которой уже были нужны эти земли, потому что Русь уже осознавала себя имперской страной, и стремилась к расширению своих территорий до естественных пределов. В данном случае до океана. Мне было интересно показать в своем романе, как происходило вот это распространение русской цивилизации, как она, что именно она несла этим диким языческим народам которые там жили. Как она с ними взаимодействовала. Ведь как вообще получилось, что чуть позднее, Русские присоединили к России огромные, гигантские пространства Сибири, почти бескровным, мирным путем. Просто потому, что обкатка принципов общения с коренным народом происходила веками именно на русском севере. Мне было важно показать еще, как происходило наполнение христианским духом, вот этого языческого дикого края. Ведь там действительно был, именно дикое язычество.

Д. Володихин

- Вы имеете, введу достаточно жесткие формы его.

Н. Иртенина

- Там в буквальном смысле слова над этим краем властвовали демонические силы. И Лапландские колдуны слыли очень могучими среди окрестных народов.

Д. Володихин

- Причем не только у нас, но и по всей Северной Европе.

Н. Иртенина

- Да, и в Европе, и на Руси мне было важно показать, как происходило насыщение этого края христианским духом. Не насильственным крещением, не мечем и огнем, а силою лишь молитвы. Причем молитва изначально всего лишь двух монахов подвижников. И другой момент здесь было столкновение не только язычества и православия, но и столкновения двух цивилизаций Русской православной и Западной католической-протестантской. Там шел очень долгий, и жесткий геополитический спор за эти края.

Д. Володихин

- «Русь на Мурмане» роман, который представляет собой некие исторические хроники, около века охватом. Он хорош, прежде всего, тем, что тематики вообще освоения Севера, Русскими Арктических просторов касались немногие. Можно помянуть Константина Бадигина который много рассказал, но в основном о мореходстве. Можно помянуть знаменитые роман Германа «Россия молодая», но там старая допетровская Русь проходит через ломку, проходит через потрясение основ. Рождается какая-то новая государственность, которая прежнюю в какой-то степени отрицает. Хотелось бы задать вопрос Виктории. Мы с вами на протяжении вот уже почти часа говорим о том, что представляет интерес может быть для интеллектуальной аудитории Русского исторического романа. Тех кто хотел бы разобраться с некими сложностями философского характера, мировоззренческого. А тех, кто не столько прельщен экзотикой, каких-то декораций исторического романа, сколько возможностей прикоснуться к духовному опыту прежних столетий. Но, сейчас исторический роман все больше и больше становится конвейерным производством. Видите ли вы возможность найти своего читателя, читателя интеллектуала вот в этих условиях.

В. Балашова

- Да, безусловно кажется, что в любое время образованных, интеллектуальных людей был одинаковый процент, вот мне так кажется. И поэтому, сейчас мы тоже можем ориентироваться на читателя, который ищет подобную литературу. И практика показывает, что таких людей достаточно много. Не будем говорить, что читающая вся публика образованная, интеллектуальная и стремится читать исторические романы. Однако процент достаточно большой. Что удивило например, я недавно вернулась из Нью-Йорка, там в русскоязычном магазине, на полках стоит серия издательства «ВЕЧЕ» исторический роман. И люди подходили ко мне, которые были на презентации, и говорили: мы вас знаем, мы вашу фамилию знаем. А в основном у меня все-таки выходили исторические романы. Они знают именно по этой прозе меня. Это радует, что даже не только у нас в стране, а эмигранты зарубежном они имеют возможность в одном, и двух магазинах покупать эти книги. И, тем не менее, мы видим, что там эти полки заняты этой литературой, и книги покупают.

Д. Володихин

- Вот я хотел бы уточнить, несмотря на то, что названия исторического романа, выходит огромное количество. Е сожалению, правда год от года тираж все ниже, доходит там уже до 1000, до 1500, 2000-3000, это уже, в общем-то, хороший тираж. И, несмотря на такое обилие относительно малотиражных романов, читатель, вы думаете без каких-то специальных механизмов пиаровских, без каких-то я не знаю приемов, все равно различит в этой груде действительно некую интеллектуальную начину, выделит для себя писателя который для него созвучен по глубине. Вы считает, что это возможно. То есть вы можете такую надежду подарить аудитории, или все-таки испытываете в этом сомнение.

В. Балашова

- Мне кажется, что конечно должна быть какая-то рекламная компания. Издательство ведь все равно должно продвигать книги которые действительно могут быть интересны читателю. И исторический романы здесь не исключение, конечно просто так ориентироваться, на то что читатель придет в магазин, и среди обилия книг, а тиражи то падают, но наименование книг очень много. Что вреди этого изобилия, он найдет что0то достойное.

Д. Володихин

- Ну, что же нотка печали слышна в вашем голосе и я, честно говоря как пишущий человек готов разделить вашу грусть на этот счет. Действительно сложно, действительно трудно. Но, во всяком случае для людей, которые сейчас вступают на тропу Русского исторического романа, которые пробуют свои силы в этом жанре. Могли бы вы обещать возможность хорошей писательской судьбы, или вы считаете, что все дверь, в общем-то, закрывается.

В. Балашова

- Нет. Не в коем случае, дверь не закрывается. В первую очередь для талантливого автора. Талант, хоть это и банально звучит, он найдет дорогу к читателю, так или иначе. Практика показывает, что как не продвигай автора который не интересен читателю, который не обладает большим талантом, как его не продвигай, он не продвигается. Знаете, как та груженая телега которую пытаются двигать, а она никак не сдвигается с места. Так, и сколько человек не будет пихать так и эдак, не получится. Есть примеры, я их не буду естественно приводить. Но, примеры из жизни есть, а автор талантливый он конечно найдет путь к сердцу читателя.

Д. Володихин

- Ну, что же суда по вашим словам, талант всегда пробьется. Это хорошее завершение нашей передачи, на мотивах надежды как сейчас любят, говорит на позитиве. Ну, а если серьезно, то традиции Русского исторического романа огромна, безбрежна, очень не хочется чтобы она завершилась. И я рад то, что люди видят возможности для ее развития и не видят какого-то тупика.

А. Пичугин

- Да, будем закругляться. Напомню, что сегодня в программе «Исторический час» на радио «Вера». Были постоянный ведущий Дмитрий Володихин – историк, профессор Московского университета. И наши гости, это писательница Виктория Балашова, и писатель Наталья Иртенина. Спасибо вам большое, я Алексей Пичугин, мы все с вами прощаемся, всего хорошего и до новых встреч.

Д. Володихин

- До свидания.