"Роль священника на приходе". Светлый вечер с протоиереем Вадимом Маркиным (17.01.2016)

В студии "Радио ВЕРА" был настоятель Троицкой церкви в Коломне протоиерей Вадим Маркин.

Мы говорили о том, какова роль священника в приходе и обязательно ли при каждом храме должен существовать активный приход, ведущий социальную, благотворительную и другую общественно-полезную деятельность, и как строятся взаимоотношения священника и прихожан.

Т.Ларсен

— Здравствуйте, друзья! Это программа «Светлый вечер». В студии Тутта Ларсен.

А.Пичугин

— Алексей Пичугин.

Т.Ларсен

— И наш гость – настоятель Троицкой церкви в Коломне, протоиерей Вадим Маркин, здравствуйте, отец Вадим.

В. Маркин

— Добрый вечер.

Наше досье:

Протоиерей Вадим Маркин родился в 1969 году в Коломне. Окончил Московскую духовную семинарию, в 1993 году стал священником. С 1994 преподавал священную библейскую историю Ветхого и Нового завета в Коломенской духовной семинарии. Настоятель трех храмов в Коломенском районе, духовник социального центра «Надежда» и православной гимназии при церкви Пресвятой Троицы в городе Коломна. Помощник благочинного Коломенского округа.

Т.Ларсен

— Ну, вообще мы очень часто с нашими гостями священниками в студии говорим о каких-то таких важных философских глубоких вещах, о вопросах веры, отношения человека с церковью, с Богом и с самим собой. А нам бы сегодня хотелось поговорить, если позволите, о гораздо более каких-то земных и прикладных темах, вообще о том, что такое в принципе приход и какую роль на приходе играет священник. И мне кажется, Вы, как никто подходите в качестве героя для этой темы, потому что хоть мы и говорим о том, что Вы настоятель Троицкой церкви в Коломне, у Вас там в Коломне огромное целое хозяйство вокруг вашего церковного служения. Расскажите, пожалуйста, собственно из чего состоит Ваша приходская что ли… не жизнь пока, а вот именно, что входит в Вашу епархию. Вот отец Вадим Маркин, у него есть…

В. Маркин

— Вы знаете, прежде всего хочется сказать, что в каком-то смысле говорить о прикладных хозяйственных вещах, сложнее, чем на духовные и богословские темы.

Т.Ларсен

— Мы не будем спрашивать, откуда деньги и копаться в ведомостях.

В. Маркин

— Нет-нет, сложнее не из-за этого, сложнее в том, что когда мы говорим о практических вещах, совершенно нас окружающих, мы не можем о них говорить, не осмысливая их в глубину, вот в то самое богословие, в духовность. А осмысливать вещи практические, которые с нами происходят каждый день, которые рядом с нами в этом аспекте – это огромное такое умение, знание требует. Я понятно, да, выразился?

Т.Ларсен

— Да, конечно.

В. Маркин

— Вот в этом сложность.

Т.Ларсен

— Но все равно и мне, как обывателю, и я уверена, что очень многим нашим слушателям реально интересно, как технически, логистически строится жизнь храма и прихода. Ведь, хотя и про деньги тоже было бы интересно немножечко.

В. Маркин

— Давайте и об этом поговорим.

А.Пичугин

— Просто мы с Туттой, наверное, хорошо знаем Ваш facebook (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) слушателей тоже можем туда дорисовать, каждый день Вы выкладываете огромное количество фотографий из детского приюта, из приюта для стариков, очень много всяких новостей публикуете, связанных именно с бытовой, хозяйственной жизнью прихода. И честно говоря, я никогда ничего подобного не встречал. Я даже, по-моему, уже рассказывал как-то раз в одной из программ с отцом Вадимом эту историю, мы возили экскурсии в Коломну одно время с товарищами и одним из пунктов обязательной программы посещения Коломны был Троицкий храм. Я совершенно тогда не знал, ни отца Вадима, ни вообще, кто там служит, но я знал, что в храме есть зоопарк.

Т.Ларсен

— Да, и мы его видели.

В. Маркин

— Ну, рядом с храмом, да?

Т.Ларсен

— Да, мы ездили… я тебе больше скажу, мы то как раз ездили месяц назад в гости к отцу Вадиму и его прекрасной матушке Веселе и… правда мы страшно опоздали, пока мы собрали всех наших троих детей и доехали до Коломны, уже пол культурной программы, к сожалению, ушло по времени в небытие.

В. Маркин

— Зато еще раз приедете.

Т.Ларсен

— Да, но мы действительно были в таком, в культурном шоке от того, сколько всего… то есть, есть храм, есть приход, но сколько всего еще вокруг этого вертится.

А.Пичугин

— Ну, внутри ограды маленькой, небольшая территория…

Т.Ларсен

— Нет, начать с того, что у отца Вадима четыре прихода?

В. Маркин

— Да, вот я не ответил на вопрос, Вы задали вопрос, что собственно входит в наше хозяйство, давайте я перечислю. Я являюсь настоятелем четырех храмов города Коломна и Коломенского района и также при храме у нас действует православная гимназия, полностью с первого по одиннадцатый класс, действует приют при храме, есть еще два детских приюта. Кроме этого большая такая организация «Надежда». Строится центр «Надежда», несколько недель назад мы вселились в первый корпус – это работа с инвалидами, то есть у нас работают инвалиды…

Т.Ларсен

— Вы трудоустраиваете людей со всякими проблемами?

В. Маркин

— Да, в основном – это молодежь, выпускники детских домов, где дети инвалиды. Они становятся взрослыми и они приходят к нам. Также там есть детский садик для детей инвалидов, кроме того, об это может быть меньше всего мы говорим, как-то может быть эта тема меньше всего интересует, но тоже очень важна для нас – это работа с бомжами, сказать по-простому, у нас есть столовая для нищих. Ну это обычная форма – это часто бывает при храмах, но кроме столовой у нас есть возможность любому бомжу начать работать.

Т.Ларсен

— У вас мастерские же какие-то есть?

В. Маркин

— Ну, мы даем эту работу, мы… прямо сейчас работает 12 человек.

А.Пичугин

— Работа внутри прихода?

Т.Ларсен

— Они зарплату получают?

В. Маркин

— Да, но там такая схема жесткая очень. Когда человек приходит, бомж, у которого ничего нет и так далее, мы прямо даем ему листочек на котором расписано все, что он будет иметь с первого дня работы, что он будет иметь через неделю, через месяц и так расписано до года. Общий смысл, сейчас не будем перечислять все эти пункты.

А.Пичугин

— А вкратце было бы интересно.

В. Маркин

— Смысл такой, что в начале мы даем питание, прямо полностью по полному объему, с избытком, я бы даже сказал, медицинская помощь любая – это тоже сразу, и даем… ну баня, банно-прачечная, такие хозяйственные вещи.

Т.Ларсен

— Гигиена.

В. Маркин

— Один важный момент, очень такой неприятный, но он есть. Мы в первый месяц не даем крышу над головой – это ужасно, вопрос: «А как быть мне?» Мы спрашиваем: «Где ты ночевал сегодня?» - «Я сегодня ночевал под мостом»- «Слушай, друг, я не директор гостиницы, или еще чего-то, у меня нет сразу, давай месяц продержись, как ты держался до этого и продержись», - зато ровно через 30 дней своей работы, сразу мы обеспечиваем крышу над головой, нормального качества, хорошего и навсегда.

Т.Ларсен

— Навсегда?

В. Маркин

— Ну, навсегда, да, пока он с нами, пока он работает. А дальше уже появляется у него возможность… появляются первые зарплаты, но мы, это чисто технический вопрос, только по списку покупаем на эту зарплату, не выдаем деньги вживую, потому что в 95% случаев, я не преувеличиваю…

Т.Ларсен

— И человек ушел?

В. Маркин

— Человек ушел. Только поэтому не даем, а через пару месяцев он уже получает ее в руки. Одним словом, через полгода любой бомж, вы можете подойти к любому бомжу и сказать, если он придет в рабочее время к нам и эту программу выполнит – через полгода он одет, обут, он сыт…

Т.Ларсен

— Я так понимаю, в Коломне больше нет бомжей? Надо экспортировать.

В. Маркин

— А вот интересная реплика, вы знаете, я бы не сказал, что огромное количество идет.

Т.Ларсен

— Не рвутся, да?

В. Маркин

— В столовой для нищих у нас несколько десятков – много десятков людей каждый день есть. И мы проповедуем и говорим, что вот есть возможность взяться. А единицы только трудятся и работают.

А.Пичугин

— А ведь это очень интересная стратегия, сейчас мы, наверное, подробнее о ней поговорим, но просто, если в Москве, ну не огромное количество, но есть достаточно приютов, которые дают сразу крышу над головой и предлагают – приходи, ночуй, вот тебе одежда, еда, даже какая-то работа мелкая наверняка есть, они ведь тоже не переполнены. Пришел человек без определенного места жительства один раз, второй, а потом раз и нет его и все, он опять растворяется где-то. Ведь говорят, что бомжевание – это определенный образ жизни из которого очень сложно выбраться.

В. Маркин

— Совершенно верно, то есть мы сознательно… я понимаю, что это звучит немножко, может быть…

А.Пичугин

— Цинично?

В. Маркин

— Цинично, да, но мы сознательно это делаем – это не момент экономии – крышу над головой дать через месяц, или дать сразу, можем дать сразу.

А.Пичугин

— Тут какая-то стратегия?

В. Маркин

— Человеку нужен подвиг. Вот так бомжевать и одновременно уже работать и трудиться – это сверх напряжение, это сверх подвиг. Мы видим, что если человек на это способен, если он это делает, то это начало его нового пути – это очень здорово. Если он этого не может сделать, то ничего не поменяется.

Т.Ларсен

— Ну вот смотрите, Вы описали, позвольте мне эту терминологию, такую маленькую империю, что ли. То есть у Вас реально гигантское поле для деятельности.

В. Маркин

— Мы шутим – холдинг.

Т.Ларсен

— Да, или так. То есть это какая-то прямо очень большая и достаточно громоздкая ноша, которую Вы несете, не только как священник, но и как менеджер, как завхоз, как психолог, как, я не знаю, там…педагог в том числе. Три детских приюта, помощь инвалидам, помощь людям без определенного места жительства, четыре прихода и действительно еще мастерские, зоопарк, трапезная и все-все-все это…

В. Маркин

— И еще там детские лагеря и так далее.

Т.Ларсен

— То есть, человек, который себе слабо представляет жизнь прихода и церкви, он, наверное, сейчас пребывает в некоем шоке. У него два вопроса – как все это вообще держится и на фига Вам это все надо. Потому что, ну кажется, священник, у него есть церковь, он в нее ходит на работу, он там окормляет своих прихожан, ну может быть еще воскресную школу ведет. Наверное, везде помогает малоимущим, ну как там – вещами, может быть какими-то пожертвованиями и все. У Вас же целая действительно такая махина. Это вообще характерно для православного священства?

А.Пичугин

— Я боюсь, что большинство слушателей просто решат, что все остальные священники, у которых там служба, воскресная школа и все – они бездельники по сравнению с отцом Вадимом. Если у него четыре храма, несколько приютов, бомжи и еще-еще-еще.

В. Маркин

— Это точно не так.

Т.Ларсен

— Хорошо, тогда давайте определимся вообще, что есть приход. И почему бывает больше одного прихода у священника?

В. Маркин

— Вы знаете, я прежде всего хочу сказать, на мой взгляд, главную мысль, что не существует модели идеального прихода, или идеального священника, или идеальных прихожан. Я думаю, что если вдруг кто-то из нас примется искать такую модель, то это сразу ошибочный подход. Приходы разные, батюшки разные, разные прихожане, разные ситуации и слава Богу, что так. Мне очень нравится, что храмы все разные, одни каменные, другие деревянные и что батюшки очень разные – одни ученые, другие не очень. И в хозяйственном плане, в молитвенном плане тоже все по-разному, то есть, слава Богу. Поэтому мы ни в коем случае, описывая тот, или иной опыт, не говорим, что он является передовым – я не говорю, главным, или примером для подражания для всех. Вот такую мысль я хотел бы провести.

Т.Ларсен

— Но тем не менее, есть же некие все-таки общие какие-то, ну не знаю, правила, или порядки, которые обозначают отношения священника со своим приходом, прихожан со своим священником и со всем, что вокруг этого прихода происходит?

В. Маркин

— Да, конечно. Вы знаете, такое сравнение напрашивается, жизнь прихода, как организм, как наше тело. И у тела есть разные органы и разные функции они выполняют, но у тела есть сердце, которое бьется, которое толкает кровь по всему организму и снабжает кислородом, и дает жизнь. И конечно же такое сердце в любом приходе – это Божественная литургия, это таинство евхаристии, это молитва. Это не просто слова, это не просто принято так говорить, или красивая такая идея церковная православная. Это так и есть. Если именно это сердце не бьется, то прихода нет, его не существует. В этом вообще смысл церкви прежде всего, то есть предстояние пред Богом и наша молитва к Нему. И поэтому да, это то, что объединяет жизнь любого прихода, хоть там огромное хозяйство, хоть там нет никакого хозяйства. Ну, кстати сказать, в нашем случае, я сейчас вспоминаю какие-то вещи, я священник 20 с лишним лет, и вот в самом начале какие-то первые решения меня, как настоятеля. Я с удовольствием это вспоминаю, потому что первые решения… Знаете, меня поставили до Пасхи, ну, за некоторый период, за месяц где-то до Пасхи настоятелем и вот пасхальная ночь, много было людей, а одной из первых моих… знаете, как принято говорить «первый декрет» у революционеров, который был, еще, а вот здесь первое решение было, чтобы храм был открыт весь пасхальный день – с утра до вечера. Ну, кажется, что тут особенного – ничего особенного, но храм был до этого закрыт, замок висел. И я говорю: «Давайте его откроем, чтобы он был у нас весь день открыт». Пусть наши слушатели попробуют угадать, сколько за весь день Пасхи пришло людей в храм. Я не буду устраивать конкурс – пришло два человека.

Т.Ларсен

— Да, Вы что?

В. Маркин

— Парень с девушкой, я как сейчас помню, я был в храме, они за руки немножко…

Т.Ларсен

— Но на службу то народ пришел?

В. Маркин

— На ночной службе народ был, как Пасха, а дальше как бы храм был закрыт, к этому привыкли – два человека за весь пасхальный день зашло в храм. Удивительно, поразительно, но сейчас, если говорить про наш храм, у нас службы всегда утром и вечером, не бывает санитарных дней, выходных, перерывов на что-то. Храм открыт с 8 утра до 8 вечера. Не бывает перерывов на обед, не бывает ленточки натянутой, что идет уборка. Уборка есть, но ленточки нет. Все очень просто – служба всегда, храм с 8 до 8 открыт всегда.

А.Пичугин

— Протоиерей Вадим Маркин – настоятель Троицкой церкви города Коломна сегодня в программе «Светлый вечер». Вы начали говорить, вспомнили о временах двадцатилетней давности. Вот как раз, давайте, может быть от Адама пойдем тогда, посмотрим на эту ретроспективу, что изменилось. 20 лет назад Вас назначили настоятелем именно Троицкой церкви вот этой самой, где Вы сейчас служите?

В. Маркин

— Нет, я сказал, что стал священником в 1993 году. Да, а настоятелем именно в храм Троицкий я был назначен в 1998. Чуть-чуть меньше 20 лет.

А.Пичугин

— А эта пасхальная история где была?

В. Маркин

А.Пичугин

— А в 1993 Вам же было слегка за 20?

В. Маркин

— Так, посчитать то, да.

А.Пичугин

— То есть, прошло 23 уже года, получается. Вы за это время оглядываясь видите огромное количество историй, огромное количество ситуаций жизненных, через которые Вы проходили, строя приход, общину. Есть какие-то закономерности, что-то такое важное, наверное, для каждого священника, через что он должен пройти, чтобы построить крепкую общину?

В. Маркин

— Какой вопрос глубокий, да, и многогранный. Какие-то главные вещи, да, что я считаю очень важным, или например, о чем я могу пожалеть, мне же может быть еще такие ракурсы сказать?

А.Пичугин

— Да, я не стал как раз об этом говорить. Наверняка.

В. Маркин

— Мне вот такие мысли пришли в голову, когда я Вас слушал. Вы знаете, если из главного, что меня поразило, то есть, я не понимал при рукоположении этот момент, хотя он везде написан, но что меня поразило – очень похож этот момент на врачей, хотя я не разбираюсь в деле врачей, но врач такой серьезный, солидный врач, он имеет дело с жизнью и смертью. И от того, как он скальпелем будет работать, или приборами – очень многое зависят. И смотрят на него, как на последнюю надежду, когда человек больной. Вот очень часто священник оказывается в этой самой ситуации, то есть люди приходят с реальной болью, не придуманной, не выдуманной, не искусственной и от того, что ты скажешь, какие дашь советы и конкретные действия, зависит порой прямо жизнь человека.

А.Пичугин

— Я, наверное, простите, что перебиваю, самое главное не спросил – в 1998 году, когда Вас назначили в эту церковь Троицкую в Коломне, где Вы сейчас служите, у Вас было видение вообще того, что Вы собираетесь делать?

В. Маркин

— Нет, вот прямо полного видения, полной картинки не было, она складывалась…

А.Пичугин

— А какая картина была?

В. Маркин

— Было четкое видение того, что идет литургия, должна идти служба и одно из первого, что мы сделали, чтобы служба была всегда – это было не просто, в том, что храм должен быть открыт и в том, что нужно служить людям в той, или иной форме. Поэтому первое, что открылось – воскресная школа, она кстати тогда была очень популярна, 300 с лишним детей в воскресной школе, классы «а», «б».

Т.Ларсен

— Ни чего себе, потрясающе!

В. Маркин

— Потрясающе, но время было такое. То есть сами школы, я говорю о светских школах, не выполняли свои функции как надо.

А.Пичугин

— Время то было самое кризисное.

В. Маркин

— Да, это было кризисное время и мы были, можно сказать, единственные в округе, кто мог что-то дать детям. Сейчас не такая ситуация. Вот это понимание было, а вот сказать, что вся картина, как она есть у меня была тогда – нет, так не могу.

Т.Ларсен

— И тем не менее, хоть Леша как-то сказал о том, что действительно, и Вы сказали, что все разные батюшки и приходы разные, и люди разные. Но Вы создали вокруг себя очень такую большую инфраструктуру полезного служения и добрых дел. Как это происходило, зачем Вам это понадобилось и помогали ли Вам в этом Ваши прихожане? Роль именно прихода в развитии такой большой системы всяких - и приюта, и помощи инвалидам, и все-таки у Вас четыре прихода.

В. Маркин

— Ну, давайте с конца начнем, с главного вопроса – роль прихожан. Здесь, понимаете, где граница понятия прихожан. То есть сотрудники – это прихожане, или не прихожане? Прихожане, с моей точки зрения, то есть, они также являются христианами, также являются верующими людьми, также посещают богослужения, поэтому, наши сотрудники – это же наши прихожане и первые сотрудники из прихожан же были и остаются. Поэтому, не только помогают, а собственно они то все и делают.

Т.Ларсен

— А это Вы предложили им? Я не знаю, как возникли все эти идеи? Это от Вас все исходило, Вы такой главный хозяйственник?

В. Маркин

— Надо сказать, что это происходит от настоятеля, от священника. Я даже опережаю может быть вопрос, такой вопрос возникнет – а может ли по-другому, могут ли сами прихожане быть инициаторами? Ну, они могут быть, но я слабо верю в то, что без настоятеля…

Т.Ларсен

— Санкций…

В. Маркин

— Да, без настоятеля, без его конкретной позиции можно что-то серьезное выстраивать. Если такой опыт есть у кого-то, то я с удовольствием бы его рассмотрел, но я такого не знаю.

Т.Ларсен

— Одно дело, когда настоятель хочет что-то сделать и даже его чада духовные на это откликаются, но другое дело реальный, простите мне это слово, реальный менеджмент всех этих процессов, потому что для этого надо иметь как минимум какую-то жилку хозяйственную хотя бы, не говоря уже там о коммерческой. Ведь все-таки у священника изначально другие задачи – служить и окормлять, а тут получается, Вам надо и строить, и сметить, и народ нанимать, и Бог знает, что еще. И программы учебные вырабатывать. Как Вам это все удается? У Вас какое-то было до этого еще образование специальное экономическое?

В. Маркин

— Вы знаете, я, может быть странным покажется, я не верю в эти жилки. Вот это очень странно, у меня ощущения и мой опыт жизни говорит о том, что любой человек может быть достаточно серьезным специалистом в чем угодно. Это только нужно захотеть и потратить на это определенное количество часов. Я понимаю, что это взгляд, может быть непопулярный, так скажем, но мой опыт показывает именно это. Что мне жизнь показала – я такой был, знаете, я вообще учитель в школе до того, как стал священником и все это – дети, школа, природоведение, биология – это моя тема. И такой я весь неконкретный, к экономике не имеющий отношения и к бумагам совершенно не имеющий никакого отношения.

Т.Ларсен

— Чисто гуманитарий.

В. Маркин

— Гуманитарий, да, спасибо. Коротко это так называется, да. И тут так получилось, момент уже такой восстановления церкви, я становлюсь инспектором, сначала Коломенского духовного училища, а потом училище становится семинарией и я инспектор семинарии.

А.Пичугин

— Уже будучи священником?

В. Маркин

— Будучи священником, да. Вот тогда еще в молодости я стал инспектором, а инспектор, конечно – это внутреннее состояние семинарии, там много воспитательной работы, но это еще и достаточно большое количество бумаг. Это прошения, объяснительные, графики дежурств какие-то там.

Т.Ларсен

— Расписания уроков.

В. Маркин

— Расписания уроков, это какие-то там… масса правил, это абсолютно мне никак не свойственно. Семь лет я был инспектором и знаете, семь лет спустя я скажу, вполне уже солидный в этих бумагах, сильно поднаторевший такой, разбирающийся во всех прошениях, объяснительных, расследованиях каких-нибудь внутренних и других правилах.

А.Пичугин

— Вы хотите сказать, Вы стали бюрократом?

В. Маркин

— Да.

А.Пичугин

— Не верю.

В. Маркин

— Да, я стал бюрократом и это огромное оказывается умение, очень нужное, которое потом мне очень сильно помогло в работе, и сейчас помогает. Я вот такой бюрократ. Ну конечно я сейчас не только бюрократ – этого мало, но когда ты еще знаешь эту тему – это здорово. Вот пример и жизнь мне показывает примеры, что можно разобраться в чем угодно, только потрать на это время.

А.Пичугин

— У меня просто другие жизненные примеры, мне все чаще встречается такая маниловщина и Нью-Васюки, когда у людей огромное количество проектов, они уверены, что через полгода все это выйдет на самоокупаемость, или в случае каких-то социальных вещей, уже все это будет стоять напротив храма, не знаю, детского дома, через дорогу. А проходит год, другой и как-то все это сменяют новые проекты, а новые проекты другие проекты и все остается. А вот как-то по-другому все выходит.

В. Маркин

— Ну да, такая опасность есть, но здесь, наверное, нужно правильную выбрать тактику и манеру, такое слово употреблю, то есть, как бы все просто – несколько этапов. Первое – проект должен быть жизнью продиктован. То есть ты не должен сидеть в кабинете и думать, чем бы осчастливить человечество и что бы такое сделать доброе для всего человечества.

Т.Ларсен

— Разбить плантацию манго в Коломне, например.

В. Маркин

— Да, и хрустальный дворец там построить. Ты выходишь на улицу, ты с людьми, ты отслужил литургию, выходишь из алтаря и тебя окружают какие-то просьбы, реплики – вот это жизнь. И эта жизнь сама показывает, что бомжи хотят есть и что они просят эту еду и вечно деньги на фотографию в паспорт.

Т.Ларсен

— Которую не сделают никогда.

В. Маркин

— Которую никогда не сделает и просит по кругу много раз. Когда тебе за руку приводят ребенка: «Отец Вадим, возьмите, пожалуйста, вот этого мальчика» - «Как возьмите? Куда возьмите?» - «Ну, вот он один в квартире, мама гуляет и ее нет уже несколько месяцев. Мы уже кормим, у меня деньги закончились, может быть Вы возьмете?»

А.Пичугин

— Куда хотите, туда и возьмите.

В. Маркин

— Ну да, понимаете, вот она жизнь и когда ты с этой жизнью сталкиваешься, когда ты в ней, то рождаются проекты, не как что-то придуманное такое, а как необходимость. Голодных накормить – значит надо делать столовую, которая возьмет и даст эту еду. Если возьмите ребенка, а он не один – тогда надо открывать приют в котором будет все правильно и верно. Вот они дети растут, надо в школу идти, а школа в плохом состоянии (на тот момент времени, когда открывалась гимназия) – надо делать свою школу, которая будет не хуже, а лучше. Собственно проекты все так рождались.

А.Пичугин

— А зоопарк то как туда вписался?

В. Маркин

— А зоопарк – это вообще неожиданный для нас оборот. Зоопарк – это изначально такое место, где дети приюта, который уже был и вовсю развивался, где дети приюта могут приложить свои силы, где могут поухаживать за животными. Так он задумывался, так он сделался. Вот эта огромная известность этого зоопарка, когда люди из города стали привозить своих детей и показывать гуся живого, настоящего….

Т.Ларсен

— Потому что его больше нигде не увидишь.

В. Маркин

— Это не расчетная совершенно вещь, мы не претендовали на такую известность в этом вопросе, так получилось.

Т.Ларсен

— Но, все-таки, от возникновения идеи, даже продиктованной реальной жизнью, до ее реализации – огромная дистанция. И неужели все вопросы, которые касались не только храма, но и всей хозяйственной стороны, Вам тоже пришлось решать? Ведь Вы священник – было кому делегировать эти полномочия? Кто Вам помогает?

В. Маркин

— Ну, да, сегодня это большое количество людей делает… я бы даже не сказал, что помогают, собственно, они то все и делают. Я то что, я получается…

Т.Ларсен

— Вы их мотивируете просто?

В. Маркин

— Я получается, даже… я получается вообще ничего не делаю, если так честно посмотреть на ситуацию. Все делают люди – я вдохновляю, наполняю. Поэтому, они не помощники, они и есть делатели.

А.Пичугин

— Очень важный вопрос, кстати говоря, работает ли в этой системе, когда люди приходят и говорят: «Ой, батюшка, благословите на это, благословите на то, благословите вот еще на это», - или же у вас как-то система взаимоотношений выработана на другом уровне, на более, так скажем, светском.

В. Маркин

— Да, в моем случае – это может быть более деловой стиль. То, как Вы сказали, такое может быть, но скорее, как исключение.

А.Пичугин

— Мне кажется, что это важно, что именно «Батюшка, благословите на то, это и на другое» - это сильно может тормозить процесс.

В. Маркин

— Нет, у нас по-другому, более по-деловому. Вы знаете, я может быть такую информацию скажу – все… ну не все, конечно, читать можно бесконечно, но бестселлеры, так скажем, да, то есть все известные, которые на слуху книги в области управления, менеджмента, в области ведения хозяйств и так далее, они все не только мной прочитаны, но они прочитаны всеми основными сотрудниками. У нас внутри клуб любителей книги, мы собираемся раз в месяц и 99% книг, которые обсуждаются – это деловая литература, книги бизнесменов и так далее.

Т.Ларсен

— Для того, чтобы рулить именно вашим хозяйством, или люди хотят собственный бизнес?

В. Маркин

— Нет, это именно наше хозяйство. И поэтому все современные вещи по ведению хозяйства мы, по возможности все, используем. Это очень важно – это такая же наука, как и любая другая.

Т.Ларсен

— Мы продолжим наш разговор через минуту. У нас в гостях настоятель Троицкой церкви в Коломне – протоиерей Вадим Маркин. Говорим о роли священника на приходе.

Т.Ларсен

— Вы слушаете программу «Светлый вечер» в студии Тутта Ларсен и Алексей Пичугин.

А.Пичугин

— Наш гость – протоиерей Вадим Маркин – настоятель Троицкой церкви в Коломне.

Т.Ларсен

— Мы с вами говорили о том, что достаточно большую часть Вашей интеллектуальной жизни занимает знакомство с разными книгами по управлению, по менеджменту, а Вас это не отвлекает от священнического служения?

В. Маркин

— Вы знаете, вот очень вопрос… и часто его задают и он очень серьезный. Вы знаете, я скажу свою позицию, мне кажется, что многие границы, они искусственны. Вот, например, граница между светской и духовной жизнью. Если мы этими границами увлечемся, мы вообще придем к мысли, что в храм вхожу – это духовная жизнь, а из храма вышел – начинается светская.

Т.Ларсен

— А многие так и делают, даже простите, Ваша покорная слуга – в храм вхожу, юбку надела, из храма вышла, юбку сняла и дальше в штанах поскакала.

В. Маркин

— Да, но эта граница, она неправильная. Вся наша жизнь духовная и в то же время вся наша жизнь светская. Светская в смысле, я не знаю, экономики, каких-то действий внешних.

Т.Ларсен

— Реальности.

А.Пичугин

— Мы в мире живем, в конце концов.

В. Маркин

— Реальности. Храм отапливается, к храму подходит кабель…

Т.Ларсен

— Свет горит, вода теплая течет.

В. Маркин

— И так далее, в храме зарплату получают – те, кто работает. Поэтому светского сколько угодно. И в то же время вся наша жизнь, она духовная. Даже когда мы занимаемся самой светской вещью, я не знаю, сантехника вызываем батарею смотреть – это же наше общение, мы люди. Я просто пример привел, что не стоит эти жесткие границы устанавливать. И отвечая на Ваш вопрос, не мешает ли чтение такой-то книги духовной жизни – нет, не мешает никак, это и есть наша жизнь.

Т.Ларсен

— Да, я даже не про то, что если увлекаться жизнью светской, то нет времени на жизнь духовную, внутреннюю. А я про внешнее – столько дел, такое хозяйство огромное, где Вы, в общем, как менеджер тоже выступаете. Не занимает ли это слишком много Вашего времени?

В. Маркин

— Да, такая сложность есть, если бы время можно было как-то растягивать, увеличивать, то такое желание есть, ну как есть вот и живем.

Т.Ларсен

— А коломенские власти чем-то помогают Вам, как-то поддерживают? Ведь получается, что у Вас все-таки не только духовное, но и такое социальное служение серьезное, и образовательное.

В. Маркин

— Коломенские власти – это люди. И люди они по-разному реагируют, они разные. То есть, я могу сейчас привести примеры, удивительные примеры конкретно связанные с людьми, которые конкретно относятся к понятию «коломенские власти», которые поступали просто удивительным образом и для меня примером.

Т.Ларсен

— В хорошем смысле?

В. Маркин

— Да, в хорошем. Там к одной начальнице высокого положения из коломенских властей захожу, после восьмого марта по рабочему вопросу захожу. А там очередь, поздравления, цветы, конфеты. И весь кабинет завален этими конфетами и так далее. Она говорит: «Отец Вадим, как хорошо, что Вы пришли», - значит во все мешки мы вместе с ней собрали эти самые конфеты и говорит: «У Вас же приют, давайте это все детям». Это очень мило, когда по Белому дому идешь с этими мешками.

Т.Ларсен

— Как Дед Мороз.

В. Маркин

— Весь город нес ей, а я по ее инициативе, по ее большому желанию понес детям. К примеру. Поэтому, масса примеров, когда конкретные люди участвуют, помогают. Но в то же время есть конечно абсолютно равнодушные, или какие-то может быть даже трения, то есть, это очень разнородный момент власти.

А.Пичугин

— Ну это все жизнь такая, обычная жизнь. Наверное, они часто возят к вам всякие делегации, чтобы показать, как оно бывает.

В. Маркин

— Не сказал бы, что часто, но да, мы принимаем разные делегации, там всякие камеры, телевидение, интервью, бывает.

Т.Ларсен

— Но есть что показать, на самом деле, потому что вот я повторюсь, мы были в гостях у отца Вадима и на нас, конечно… это было просто до смешного, я своим детям сказала: «Вот мы едем в детский приют. У вас все хорошо, а вы вечно ропщите, то не так, это не эдак. А мы едем к детям, у которых папы-мамы нет, которые вынуждены жить не в семье». Мы приезжаем, а просто уау, там такой кайф, там у них классные комнаты, там бассейн, баня, у них там тренажерные залы свои, такие дети классные, веселые, с гаджетами. Мои такие мне: «Может мы здесь и останемся?» В общем, весь мне воспитательный процесс порушили.

В. Маркин

— Да, мы шутим, что для такого воспитательного процесса надо иметь какой-то набор сажи, чтобы как-то пачкать щеки детей, показывать их.

Т.Ларсен

— Да, да, работный дом был у Диккенса. Слушайте, но мне хотелось бы вернуться к теме именно церковной общины. Потому что для меня – это все-таки некая загадка – как и по какому принципу при одном храме, у одного батюшки получается такая дружная семья, в которой все каким-то общим делом болеют, живут, вместе работают, вместе служат, вместе благотворительностью занимаются. А в других храмах просто вообще действительно люди зашли, вышли и друг о друге забыли.

В. Маркин

— Вы знаете, во-первых, я до конца не верю в приход, где прямо замечательная дружная семья. Я был бы очень благодарен и батюшкам священникам и мирянам, если бы мне прямо конкретно сказали: «Отец Вадим, поедьте вот туда и Вы увидите, что такое настоящая дружная семья», - в полном смысле этого слова. Конечно же я воспринимаю наш приход, как единая дружная семья и воспринимаю его положительно, но даже в маленькой семье масса трений, каких-то проблем. Помножьте это все на сто, или на тысячу и вы увидите, сколько проблем в такой дружной семье в любой, и в нашей в частности. Поэтому, приход – это очень сложное образование. Да, это семья, да, там великолепные прекрасные процессы, но есть процессы отрицательные.

Т.Ларсен

— Ну а священник, как он, грубо говоря должен модерировать все эти процессы. Когда дело касается опять же его литургической части жизни – там исповедь, причастие – здесь как-то более, или менее понятно, что людей объединяет и почему они пришли в храм. Но огромная часть жизни церковной, она не связана непосредственно с молитвой и со службой церковной, особенно у Вас, где столько таких социальных и даже деловых вокруг храма проектов.

А.Пичугин

— Так ведь настоятель же он всегда администратор, просто за пределами видимости прихожан вот эта вся куча бумажек, отчетов в епархию, каких-то еще документов, которые он подписывает.

Т.Ларсен

— Нет, это документы, я просто сравниваю с нашим, например, храмов в который я хожу. У нас нет такой жизни в приходе, у нас вообще приход очень четко поделен на две части. У нас есть целая когорта бабулек активных и есть прихожане молодые и семьи с детьми, которые тоже достаточно активно ходят. Но между нами нет вообще никакой особой связи. Я не могу сказать, что мы объединены в приход – мы приходим в храм и молимся, мы там кому-то дарим подарки на Рождество, но у нас нет общего дела.

В. Маркин

— Мне кажется, что такое ощущение и такая оценка будет у любого человека, который знает жизнь прихода изнутри. То есть, нельзя сравнивать некую картинку наших представлений с реальностью, которую Вы сейчас комментируете. Надо сравнивать реальность с реальностью, или картинку с картинкой. И вот мне кажется, что если говорить реально – это то о чем как раз я говорю, что в любом приходе есть какие-то расслоения, есть какие-то настроения, есть какие-то даже действия такие, я бы сказал евангельские, но я имею в виду в сложном плане – Иуда предал Христа и есть моменты такого характера в любом приходе. Это крестный путь и в нем происходит… ну как в Евангелии все происходило, так происходит в приходе.

Т.Ларсен

— А какая роль у священника тогда во всей этой каше? Помимо его непосредственных священнических функций?

В. Маркин

— Вы знаете, у меня два слова сейчас в голове, не просто плакатные, а мне кажется, они четко передают, что нужно священнику – любить и терпеть. Вот два момента, которые… причем вместе их надо соединить. Собственно, вот эта роль. Ты должен любить. Что значит «должен любить» - ты должен прорываться через толщу этих всех непонятностей и наслоений и так далее к любви настоящей и истинной и ты должен иметь терпение, потому что без терпения я боюсь, что к этой любви не прорвешься – очень много нужно терпения. Люди разные, разные мнения, разные веяния, разные моменты. Может быть одно из самых тяжелых, хотя здесь может быть у разных батюшек стоит спросить, может быть будут разные ответы, а может быть один и тот же дадут ответ. Я скажу, что для меня самое тяжелое. Самое тяжелое, когда, как это выразиться так политически правильно… понимаете, случаются на приходе такие вещи, когда человек, или группа людей, я подчеркиваю, не от того, что они подлые или гады, а от того, что они хотят за чистоту православия, за истину. И когда человек неправильный путь выбирает, он борясь за истину может писать…

Т.Ларсен

— Доносы?

В. Маркин

— Доносы, слово, спасибо, то есть, анонимки какие-то и у нас нет цифры, но я не удивлюсь, если мы с вами получим цифру, близкую к 100%. То есть любой настоятель так, или иначе сталкивался с этой проблемой. А эта вещь происходит от того, с кем ты рядом, из семьи. Ну представьте себе, донос члена вашей семьи на вас кому-то. И завтра тебе с ними быть – исповедовать, служить литургию. Ты не должен утерять эту любовь, с одной стороны, а с другой стороны, где ее взять, когда донос происходит а человек также улыбается, также берет благословение, он здесь, он рядом с тобой. Можно сказать: «Как так можно? Что за двуличие?» Ну, во-первых, двуличие – это та практика в которой мы с вами живем и сталкиваемся, она есть в каждом из нас, в том числе и во мне. А во-вторых, он искренне. И Иуда искренне предавал Христа.

Т.Ларсен

— Вот здесь, мне кажется, такая вечная тема того, что человеку очень трудно, особенно человеку неофиту, не так давно воцерковившемуся, очень трудно разделить в священнике его человеческую составляющую и духовную. Потому что все равно, когда священник рукополагается, он проходит через некое таинство, которое его уже делает другим по отношению ко всем остальным людям. Но при этом у него остается свое человеческое и начинается – а этот наш выпить любит, а этот на такой машине ездит, а у этого часы не те и так далее, и тому подобное. И из-за этого очень трудно личность священника воспринять для себя, как некий авторитет, как действительно духовный пример какой-то. Что делать священнику на приходе, чтобы помочь своим прихожанам эти две ипостаси совместить?

В. Маркин

— Вы знаете, я вспоминаю, однажды я поехал в Рязанскую область, сейчас матушка эта уже умерла, но у нее был день рождения, ей было 105 лет, она дочка священника и я попал на день рождения к ней.

Т.Ларсен

— На 105-летие?

В. Маркин

— На 105-летие и я спросил, а она такая живая очень, добрая. И я спросил ее, а чем отличается наше время от того времени, в котором Вы жили. Послушайте ее ответ, она говорит: «Батюшка, у нас праздники церковные были, а после литургии все шли по домам, собирались вместе, какие песни пели батюшки и вместе с ними народ. А сейчас, если батюшка песню запоет в деревне – вся епархия и начальство тут же узнают». Я даже не сразу понял ответа.

Т.Ларсен

— Не положено батюшке петь.

В. Маркин

— «Вот, человек идет в храм, идет по ступенькам, - это уже она мне поясняет, я пытаюсь дополнительно вопрос задать, - и уже у него осуждение. И настоятеля, и священников храма и уж тем более друг друга. Живем в этой каше, такого не было в таком объеме. Мы все в осуждении». Это ужасная вещь, это в каком-то смысле победа дьявола, временная, конечно, но победа дьявола над нами. И вот отличие. Как бороться с этой тенденцией – да не знаю, как бороться. Прежде всего самому может как-то поменьше научиться осуждать, а как – все время с этим сталкиваемся. Но есть одно важное открытие, мое личное, не мое личное открытие, а мое личное для меня открытие, которым я хочу поделиться. Бороться с осуждением невозможно, все равно мозг будет осуждать и так далее, но есть одна вещь, из-за которой осуждение просто испаряется – когда ты любишь, ты не способен осуждать. Если ты любишь, ты не можешь осуждать того, кого любишь. И поэтому нужно, я сейчас говорю о задаче настоятеля, священника, прихода, поэтому, двигаться в этой любви самому, двигать других в этой любви и тогда осуждение будет испаряться, оно не сможет существовать рядом с любовью. Они не состыкуются.

А.Пичугин

— Протоиерей Вадим Маркин – настоятель Троицкой церкви в Коломне сегодня у нас в гостях в программе «Светлый вечер».

Т.Ларсен

— Продолжаем разговор о роли священника на приходе. Расскажите нам непосвященным, как в принципе вообще человек на приход назначается и сколько лет он может на нем оставаться. Могут Вас… вот у Вас сейчас четыре прихода, могут Вам, например, пятый дать? Или наоборот, все четыре забрать, а Вас куда-нибудь в совершенно другое место неожиданно перевести?

В. Маркин

— Да, все это могут. Я, как и любой священник, находимся в полной власти, я сейчас в хорошем смысле слова это говорю, в полной власти у правящего архиерея.

Т.Ларсен

— Как в армии?

В. Маркин

— Это в армии, как у нас, а не у нас, как в армии. Армия брала с церкви пример в те древние времена. Но в общем-то, да, как в армии. Поэтому приход дается распоряжением правящего архиерея настоятелю, мне могут дать пятый, десятый, двадцать пятый, могут какие-то снять меня с настоятеля с любого из приходов и даже всех. Поэтому, вот это так происходит.

Т.Ларсен

— А как же получается, ты… не дай Бог, конечно, но ты строишь это все хозяйство и столько лет этим занимаешься, и вот у тебя приход, твои дети духовные, твои люди соработники и какая-то комьюнити вокруг тебя, а тебя вдруг берут, вырывают из этого всего с корнем и пересаживают на какую-то новую почву и это все без тебя сиротеет?

В. Маркин

— Вы знаете, я к счастью не был в ситуации, когда меня с шумом откуда-нибудь взяли и сняли. Я нес какие-то послушания, сейчас не несу, но все это было таким естественным процессом и так с шумом меня ниоткуда не снимали. Поэтому я могу рассуждать только теоретически. По моим наблюдениям, как я смотрю, как поступают люди известные и серьезные, когда они лишаются тех, или иных постов, иногда их действия носят неадекватный характер…

Т.Ларсен

— То есть, просто так не переведут, да? Надо что-то натворить?

В. Маркин

— Ну, надо что-то натворить, но вы знаете, можно и просто оказаться жертвой доноса. Ведь под разными ракурсами можно посмотреть на ту, или иную ситуацию. Поэтому, не сказал бы, что просто так… ну просто в широком смысле, да, просто так вообще ничего не бывает, все по воле Божьей происходит. Но не обязательно сделать ужасное преступление, чтобы лишиться той, или иной должности – по-разному бывает в этой жизни.

Т.Ларсен

— Я просто к тому, что ты строишь этот приход 20 лет и наконец-то ты его более, или менее выстроил, наконец-то у священника какое-то достойное место и роль и вокруг него люди собрались и вдруг раз, и все это меняется.

В. Маркин

— Вы знаете, практически, я не был в этой ситуации, поэтому не знаю, как это. А теоретически, проблем не вижу. То есть, ты трудишься же не… это же не твой бизнес, это же не твоя фирма… понимаете, да? Да, это твоя жизнь.

Т.Ларсен

— Но люди то к тебе прикипели.

А.Пичугин

— Конечно.

В. Маркин

— А правильно ли это, если они ко мне прикипели?

А.Пичугин

— Ну, понимаете, от этого же ведь никуда не деться. Бывают случаи, мы все знаем, когда священник 20 лет прослужил в одном храме, единственный священник, настоятель, а потом его берут и переводят куда-то далеко в другое место. И понятно, что далеко не все могут за ним поехать туда. А они привыкли уже к нему, от этого никуда не деться, это же обыкновенная человеческая привязанность и любовь.

В. Маркин

— Да, но вот, например, есть у нас какая-то хорошая полезная вещь, и очень хорошая, а мы ее взяли и 20 лет спустя куда-то потеряли. Плохо? Ну, в общем-то, плохо, но с другой стороны это же может быть плюс, пойми, что дело не в вещи какой-то и можно как-то и без этой вещи обойтись. Также в духовном плане, понятно, что священник не вещь, но смысл тот же самый, ну прикипели, давайте откипим и давайте все-таки вспомним, что мы все у Христа и ко Христу должны прикипеть прежде всего. Поэтому это может быть полезная вещь с точки зрения духовной. Вообще доброму человеку все помогает в доброе, «споспешествуя в благое», апостол Павел сказал и поэтому такие вещи, если правильно воспринять, то и для священника могут быть полезны, и для прихожан. Но проблема правильно воспринять.

Т.Ларсен

— А бывают ситуации, когда у священника не складываются отношения с его прихожанами?

В. Маркин

— Да, бывают.

Т.Ларсен

— А почему это происходит?

В. Маркин

— Особенно это болезненно, когда это деревня, потому что не складываются отношения с прихожанами в городе, ну это надо как-то умудриться, потому что город большой, прихожан много, со всеми не складывается – ну смотри в себя. А деревня – это более замкнутая система, там конкретно два десятка человек и какое-нибудь веяние общее и все, и не сложилось. Я сплошь и рядом видел эти ситуации. А вопрос еще раз в чем?

Т.Ларсен

— Почему не складывается? Потому что священник говорит: «Не пей», - а они пьют?

В. Маркин

— Нет, ну там более сложные комбинации. Почему не складывается – потому что человек готов благословляться, готов почитать священника и возносить его аж прямо в прямом смысле до неба до момента, пока священник говорит вещи, созвучные с его восприятием.

А.Пичугин

— Восприятием людей.

В. Маркин

— Да, если ты священник, говоришь что-то несозвучное, ну, к примеру, поразила вас тема масонства, к примеру. Прочитали все книги, уверены, что масоны все вокруг и начиная от председателя сельсовета до президента страны.

А.Пичугин

— А поп не согласен.

В. Маркин

— А вот вы приходите ко мне, а к примеру, я тоже так считаю. И вот тогда вы готовы быть моим духовным чадом до конца и смотреть мне в рот в прямом смысле. Но если я скажу, что это не так, если я начну вас разубеждать, то как повернутся наши отношения – под большим вопросом. Вот такой это механизм.

А.Пичугин

— Тут, мне кажется, еще есть очень важные факторы, если речь идет о деревне – это очень сложившийся организм, довольно замкнутый и очень редко священник назначается в это село служить, если он сам оттуда, ну просто потому, что там некому. И село очень редко принимает такого человека. Если он, так сложилось, я знаю такие случаи, из этого же села, так все же знают, что это тот самый Витька, который 20 лет пропьянствовал, а теперь в попы пошел.

В. Маркин

— Да, проблема. И главная проблема, что наша жизнь, наша духовная жизнь настроена на постоянное осуждение, то есть действия священника – все действия священника подвергаются анализу, мягко сказать, а осуждению, прямо сказать.

Т.Ларсен

— Под микроскопом рассматривают.

В. Маркин

— Все действия, кроме всех действий подвергаются анализу его супруга, все его дети. То есть ты отвечаешь за любые движения, за одежду, за слово… и поэтому при таком подходе, конечно же, все очень жестко и очень трудно.

А.Пичугин

— Есть замечательный фильм на эту тему называется «Конец света». 1961 или 1962 год, советский фильм, антирелигиозный, почему-то он записан в антирелигиозные, хотя вот там показана реальная жизнь реального села в Ярославской области, но правда священника играет, это первая роль в кино Любшина, священника играет Любшин. Но вот именно образ священника, его супруги, он очень положительно передан, если внимательно смотреть этот фильм и вот как у него складываются отношения с деревенскими, как они под лупой его изучают всю жизнь, а он из города.

В. Маркин

— А вопрос звучит – что в этом случае делать. Ребята, мы ничего не придумаем, кроме как прорываться к любви и терпеть, а больше мы ничего не можем здесь сделать.

Т.Ларсен

— Ну, это самое сложное. Самые простые вещи на поверку оказываются самыми сложными. Прорываться к любви, пойди полюби всех. А священник должен весь свой приход, в принципе, и знать, и любить, и жалеть, а еще при этом у него жена и куча детей, с которыми тоже надо отношения выстраивать.

В. Маркин

— Но вы знаете, что выручает – люди не так примитивны, как кому-то может показаться. Да, я все время говорю – доносы, осуждения, неправильные действия. Но человек глубок, все равно это поверхностное и он понимает, что это поверхностное, все равно время все лечит, все равно проходя через терпение – приходят моменты осознания. Поэтому процессов положительных тоже здесь достаточно.

А.Пичугин

— А у Вас в храме, если не ошибаюсь, помимо Вас еще четверо священников.

В. Маркин

— Да, еще есть клирики храма наши.

А.Пичугин

— Да, они же тоже несут какое-то во всех Ваших начинаниях – в приюте…

Т.Ларсен

— Функции?

А.Пичугин

— Да, они же что-то делают. Или они у Вас только занимаются богослужением, а вот все остальное на Вас?

В. Маркин

— Нет, в разной степени, но каждый батюшка – это прямо такой бриллиант. И несут, и вовсю работают, и делают.

Т.Ларсен

— Простите, тоже мне ужасно интересны все эти технические вопросы, а Вам их назначали, или Вы могли как-то сами их приглашать к себе в храм самостоятельно?

В. Маркин

— Вы знаете, вообще чисто юридически их назначают – любой священник в руках правящего архиерея и правящий архиерей может назначить и наоборот перевести. Но не сказал бы, что мнение настоятеля никак не учитывается, но именно на уровне «учитывается». То есть, могут спросить мнения и так далее, но все-таки последнее слово за архиереем.

А.Пичугин

— А среди священников, которые служат у Вас в храме, Ваши бывшие прихожане есть?

В. Маркин

— У нас сейчас дьякон начинает служить через неделю – это ученик нашей православной гимназии, проучился 11 лет.

А.Пичугин

— А так, чтобы из Вашего прихода в священники?

В. Маркин

— Все-таки он является прихожанином в широком смысле. А вот так, чтобы он приходил, был прихожанином и стал священником – нет, это по линии гимназии, еще там у нас учится один человек и будет священником, но вот прихожане… прихожане максимум что участвуют в литургии в качестве пономарей я всячески привлекаю и стараюсь держать двери открытыми для таких случаев. Но священником никто не стал еще.

Т.Ларсен

— А к Вам есть же, наверное, какое-то такое уже… ну какая-то статистика, кто больше ходит, все-таки по какому-то территориальному признаку ходят люди, которые живут в окрестностях, или приезжают именно к Вам, именно в Ваш храм.

В. Маркин

— Мне кажется, очень интересно бы иметь такую статистику, но не ведем. По ощущению только могу сказать, но статистики нет. По ощущению, наверное, половина на половину, просто по местности, плюс остальные приезжают. Я не сказал бы, что прямо ко мне, но этот приход ему как-то ближе сердцу.

Т.Ларсен

— Я думаю, что какие-то наши слушатели задаются вопросом, прослушав нашу с Вами беседу о том зачем вообще при храме нужно организовывать какую-то дополнительную приходскую жизнь? Почему недостаточно только молитвы, воскресной школы, которая тоже образовательно-духовную функцию несет, почему все-таки храм особенно Ваш, оказывается в центре такой активной благотворительной, социальной, образовательной деятельности?

В. Маркин

— Здесь несколько моментов. Первое – это все-таки концепция, что такое приход. Если мы исходим… и опять вопрос о границах, если мы воспринимаем православие – это стоящий храм, совершающаяся служба, свечка, наша исповедь и причастие.

Т.Ларсен

— И все.

В. Маркин

— Да, и все, а все остальное – мир во зле лежит. При такой получается не надо многого из того, что вокруг храма. Зачем ставить детскую площадку рядом с храмом? Она кстати миллион рублей стоит, не так просто ее поставить – ну хорошую, качественную, с покрытием. А если концепция, что вся наша жизнь перед Христом и во Христе, понимаете, да, и тогда мы не имеем этой границы. Тогда вопрос вообще даже не имеет смысла – это естественно, это все вокруг, что образуется. Вот этот момент важен. И второй момент, понимаете, что мы делаем, я говорю мы – церковь, мы говорим вам, например, конкретно вам, прихожанке: «Ты должна жить со Христом и во Христе», - я так утрирую, но смысл такой. А как жить со Христом? То есть ребята, я пришла, я на службе была и искренне молилась, а дальше как я буду жить со Христом?

Т.Ларсен

— А дальше я пошла вести мероприятие в платье с декольте, где по сцене полуголые тетки скачут и вообще непонятно на каком шабаше я нахожусь. Как там со Христом?

В. Маркин

— И поэтому возникает вещь, а может быть нам надо всю нашу жизнь выстраивать во Христе? Но всю жизнь выстраивать во Христе – это и значит, что образовывать радио «Вера», ну собственно этот весь список начинает рождаться. Поэтому, от концепции это зависит.

А.Пичугин

— Я под конец программы хочу еще привести пример, такой штришок к портрету отца Вадима и всей его деятельности. Некоторое время назад у Вас в Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) был пост, очень интересный, очень трогательный, я его как бы перепостил и почему-то мое такое трогательное к нему отношение не все разделили мои читатели. Вы писали, что Вы какое-то время уже занимаетесь приютом для бомжей, но очень бы хотели, чтобы один раз к Вам в приют приехал шеф-повар какого-нибудь крутого ресторана, ну кстати, мы сейчас здесь озвучиваем, может быть кто-нибудь услышит, да и реализует это Ваше начинание, или какой-то классный специалист, который бы по-настоящему приготовил такой замечательный обед для них для всех.

В. Маркин

— Да, я жду 20 января с нетерпением – это первый рабочий день после всех праздников и прямо 20 января мы начнем последнюю фазу того поста, то есть непосредственное выполнение. На тот пост было несколько прямо деловых предложений, несколько человек сказали о своем участии. Теперь по поводу поддержали или не поддержали. Давайте я с начала раскритикую сам же, что предложил. То есть, есть одно «но». Если бы я был противником этого, прежде всего о чем бы я говорил: «Ребята, не надо эти игрушки устраивать».

Т.Ларсен

— Бисер метать.

В. Маркин

— Нет, не «бисер метать». Для меня другой аргумент, что это все искусственно, вот мы один раз накормили хорошо, правильно, но зачем?

А.Пичугин

— Вот у меня так писали, да.

В. Маркин

— Я уверен, что так писали и это в том числе и мои сомнения, но ребята, весы, давайте положим эту вещь, абсолютно верную, а на другую чашу мы сейчас накидаем столько плюсов. Давайте обратим внимание к этой теме в конце концов, мы даже сейчас на радио об этом говорим, да – уже плюс. Давайте посмотрим под неожиданным углом, давайте каждый, начиная со специалиста шеф-повара…

Т.Ларсен

— То есть, немножечко пиар-ход?

В. Маркин

— Ну, пиар здесь есть, но это дополнительно. Даже сейчас не это главное, а давайте каждый сейчас немножко развернется к этой теме, чтобы шеф-повару классному это сделать, ему надо приехать, ему надо день потратить. А кроме шеф-повара – это продукты, это меню, это мероприятие вокруг – целый ряд людей. И мы посвятим свое время этой теме. Я уверен, что если мы проведем такое мероприятие, назовем это так, то родятся целый ряд совершенно рабочих вещей, которые принесут пользу этим людям. Я в этом уверен и это здорово и поэтому я считаю, что плюсов больше, чем минусов. Поэтому – вперед!

А.Пичугин

— На такой оптимистичной ноте можно закончить нашу программу.

Т.Ларсен

— Да, спасибо огромное за эту приятную беседу, и такую интересную и познавательную. У нас в гостях был настоятель Троицкой церкви в Коломне – протоиерей Вадим Маркин. В студии были Тутта Ларсен.

А.Пичугин

— Алексей Пичугин, спасибо! Будьте здоровы.

Т.Ларсен

— Всем светлого вечера!

В. Маркин

— До свидания!