Рифмы жизни. Афанасий Фет. - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

Рифмы жизни. Афанасий Фет.

* Поделиться

66899196710437Надо ли говорить, что Афанасий Фет – один из самых пронзительных, самых непостижимых в своей чистоте русских лириков? Какое сердце не шевельнётся, вспоминая или натыкаясь в книге на такие вот строки:

Ель рукавом мне тропинку завесила.
Ветер. В лесу одному
Шумно, и жутко, и грустно, и весело, –
Я ничего не пойму…

Или же это:

Какая грусть! Конец аллеи
Опять с утра исчез в пыли,
Опять серебряные змеи
Через сугробы поползли…

Или такое, грозно-горестное:

И в эту красоту невольно взор тянуло,

В тот величавый блеск за темный весь предел,–
Ужель ничто тебе в то время не шепнуло:
Там человек сгорел!..

Удивительно, немец по происхождению, жёсткий помещик-предприниматель и враг казенного просвещения как рассадника либерализма, осаживавший на ходу карету, чтобы судя по записи Чехова, плюнуть в сторону Московского университета; утверждавший красоту, как единственную цель художника, писал в самом конце своей жизни:

Все, что волшебно так манило,
Из‑за чего весь век жилось,
Со днями зимними остыло
И непробудно улеглось.

Нет ни надежд, ни сил для битвы –
Лишь, посреди ничтожных смут,
Как гордость дум, как храм молитвы,
Страданья в прошлом восстают.

Афанасий Фет, 28 февраля 1892-го года

Существует недобрая легенда, что в пасхальные дни помещик Шенши́н (это его официальная фамилия), возвращаясь из храма, делал крюк, чтобы не христосоваться по обычаю, заведённому при Николае I-м, с окрестными мужичками. Уж не знаю, так ли это, но вот в письме Льву Толстому, высоко ценившему его лирику, Фет пишет как раз на светлой неделе: «Ко мне сейчас приходили христосоваться три мужика, и я  чувствую, что мне не мешало бы занять кое-что у этих нищих духом…»
Сегодняшний разговор о Фете и его поэзии хочу закончить стихотворением, отысканным мною в замечательной антологии конца прошлого века «Христос в русской поэзии XVII – XX веков», составленной современным нам стихотворцем Борисом Романовым.
В тот год, когда Фет сложил это своё величавое стихотворное преображение евангельского сюжета, поэт служил мировым судьёй; до выхода первого из четырех прижизненных сборников «Вечерние огни» оставалось почти десять лет.

Когда Божественный бежал людских речей
И празднословной их гордыни,
И голод забывал и жажду многих дней,
Внимая голосу пустыни,

Его, взалкавшего, на темя серых скал
Князь мира вынес величавый.
«Вот здесь, у ног твоих, все царство, – он сказал, –
С их обаянием и славой.

Признай лишь явное, пади к моим ногам,
Сдержи на миг порыв духовный –
И эту всю красу, всю власть тебе отдам
И покорюсь в борьбе неровной».

Но Он ответствовал: «Писанию внемли:
Пред Богом Господом лишь преклоняй колени!»
И сатана исчез – и ангелы пришли
В пустыне ждать Его велений.

Афанасий Фет, «Когда Божественный бежал людских речей…», 1874-й год

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем