Бывший сведловчанин, филолог, журналист и редактор Олег Дозморов последние четыре года живёт и работает в Великобритании. Друг и соратник знаменитого Бориса Рыжего, он уехал трудиться, выражаясь современным языком, обычным банковским клерком, так сложилась на сегодня его житейская судьба.
Между тем, перед нами – очень русский поэт, сохраняющий драгоценную традицию стихотворчества, «не только – цитирую – в использовании узаконенных инструментов и нотной грамоты, но и в верности себе, своему неизбежно неповторимому способу освоения вечных тем».
Старший «через поколение» поэт-собрат указал на дотошно-неистребимую привязанность Дозморова к классике. Действительно, с радостным, иногда смешным, а чаще – грустным узнаванием сталкиваешься у Олега на каждом шагу. И это всегда – преображение.
В освоении честной и печальной темы «тоски по подлинности», «изгнания из рая» – он, конечно, прежде всего, родственен классикам: Баратынскому, Ходасевичу, Георгию Иванову; близок и современному Сергею Гандлевскому. Вот, послушайте, как отражается в его – вероятно, памятной с детства и почти протокольной зарисовке Александр Блок:
Заката отсветы красивы
меж облетающих осин.
Вон – дети страшных лет России
идут в ближайший магазин.
А после – вон из магазина,
пути не помня своего.
И слышно у подъезда: «Зина,
открой!» И снова ничего.
Олег Дозморов, из книги «Смотреть на бегемота»
Бегемот в названии – не только гиппопотам с рекламного билборда (лирический герой мерзнет на остановке в ожидании автобуса и рассматривает щит), это ещё и бегемот из библейской книги Иова.
И понимание этого второго смысла обозначает вторую, традиционную систему координат расколотого надвое мира и трещины, прошедшей, говоря словами Гёте «через сердце поэта».
Писатель Леонид Костюков недавно написал о Дозморове большую статью и тоже заговорил о традиционности: «Бог отвечает Иову, с потрясающей и внезапной косвенностью: а кто ты такой, чтобы вообще спрашивать Меня?! а видел ли ты мир, который Я создал? бегемота, левиафана? — и нас, конечно, не удивляет, что главной поэзией в Книге Иова становятся слова Бога. <…> Однажды сумевший восхититься Божьим миром, не устает восхищаться им — вот, наверное, главное содержание книги Олега Дозморова.
По сути, вера поэта в регулярные основы языка есть вера в глубокую связь языка и мира, а также – в регулярность, в гармонию мира.
Эта вера архаична; насколько она возможна в ХХI веке? Ключевой вопрос современности – насколько она современность? точнее, мы наблюдаем вокруг себя истинно новый мир или тот самый, в котором Бог разговаривал с Иовом, только в новых декорациях? Вопрос не праздный. Ответ Дозморова: тот самый».
Вот почти автобиографические стихи, написанные от лица лирического героя:
Темнеет рано. Осень словно вор.
Во тьме играют дети возле школы.
Роняет парк свой головной убор –
вот он и голый.
И плоский Балэм сколько видит глаз
заледенел в огнях горизонтально,
но я в колонке зажигаю газ,
и все нормально.
И утром в небе розовом висит
(мир не прекрасен, но не безнадежен)
такой простой, наивный реквизит,
что Он – возможен.
Балэм – это район Лондона, «Он» – конечно, с прописной буквы…
Олег Дозморов, из книги «Смотреть на бегемота»
Я снова вспомню старшего поэта-собрата, который указал на дотошную и неистребимую привязанность Дозморова к классике – в предисловии к книге.
Приведя прочитанное стихотворение целиком, Владимир Гандельсман заключил: «Это ответ на нигилизм, на воцарившееся Ничто XX века, это восстановление жизненных ценностей, чьи образы становятся самим бытием и преобразуют мир».
О случайной встрече, изменившей жизнь
Все выпуски программы: Добрые истории
«Господь не такой, как мы. Он весьма кроток, и милостив, и благ, и когда душа узнаёт Его, то удивляется без конца»
Старец Силуан провёл всю жизнь на Афоне. В записках он вспоминает, как на протяжении четырнадцати лет молился о том, чтобы Бог дал ему почувствовать Своё присутствие. И наступил момент, когда отчаяние пересилило веру. Тогда во время очередной многочасовой молитвы монах воскликнул Богу: «Ты неумолим!..» И в это мгновение он вдруг ощутил присутствие Христа. Инок почувствовал такую любовь, такое сострадание, что понял — можно прожить всю жизнь ради Господа. Впоследствии, утешая отчаявшихся братьев, старец Силуан Афонский рассказывал о том, каким ему открылся Бог:
«Господь не такой, как мы. Он весьма кроток, и милостив, и благ, и когда душа узнаёт Его, то удивляется без конца и говорит: „Ах, какой у нас Господь!“. Грешная душа, которая не знает Господа, боится смерти, думает, что Господь не простит ей грехов её. Но это потому, что душа не знает Господа и как много Он нас любит. А если бы знали люди, то ни один человек не отчаялся бы. Господь Сам есть одна Любовь».
Все выпуски программы Слова Святых
«Бывает, что мы грешников судим, а Бог их уже оправдал»
Монах Анастасий Синаит жил во второй половине VII века. Он нёс иноческий подвиг в Синайском монастыре великомученицы Екатерины в Египте. Его духовным руководителем был настоятель монастыря Иоанн Лествичник, прославленный православной Церковью в чине преподобных. После кончины учителя, монах Анастасий занял его место — стал игуменом, возглавил обитель. Всю свою жизнь он провёл в молитвах и подвижнических трудах. Сохранилось большое количество творений синайского игумена Анастасия, также прославленного Церковью в чине преподобных. В них он призывает человека быть очень внимательным к своим словам и мыслям. Обличая тяжкий грех памятозлобия, преподобный пишет:
«Многие, не раз согрешившие явно, тайно горячо покаялись, а мы видим, как они грешат, но не знаем ничего об их покаянии и обращении. Бывает, что мы грешников судим, а Бог их уже оправдал».
Все выпуски программы Слова Святых