«Ты устал?» - спрашивала жена. «Нет. Но, кажется, начала уставать ты», - отвечал муж. «Да. Я начала уставать от безмерности своего счастья...».
Этот диалог похож на разговор Волшебника и его жены из фильма «Обыкновенное чудо». Но к кино он отношения не имеет. Хотя этого мужа тоже считали волшебником. Ведь он умел оживлять камень. Звали его Пётр Клодт. А жену, которую он почти 30 лет любил как юноша, Ульяной Спиридоновой.
В наследство от предков Петру не досталось ничего, кроме баронского титула. В юности Клодт служил в армии. Но его вольнолюбивая натура не терпела муштры. Пётр ушёл в отставку и поступил в Академию художеств. Любимым объектом, который он изображал на бумаге и лепил из глины были лошади. Клодт, которого в те времена называли нищим бароном, продавал этих скакунов прямо с подоконника своей полуподвальной комнаты.
То, что Клодт «балуется лошадками» вызывало недовольство ректора Академии Ивана Мартоса. Он считал, что на игрушках далеко не ускачешь. Мартос не знал, что Клодт влюблён в его дочь Катерину. А сам Клодт не подозревал, что по нему вздыхает Уленька – племянница Мартоса, которая жила в их доме как прислуга. Пётр просил руки Кати у её родителей, но мало того, что был высмеян, так ещё и получил совет: нищий должен жениться на нищенке. «Берите-ка вы в жёны нашу Уленьку», - вот что ответили Петру.
После этих слов чувства барона к Катерине остыли. Вскоре он согласился жениться на Ульяне, и молодые люди обвенчались. Так «замарашка» и «Золушка» Уленька стала баронессой. Первое утро семейной жизни было голодным и счастливым. В комнате мужа из еды не нашлось ничего, кроме селёдки. Уленька только рассмеялась. Стала разбирать своё приданое и нашла в нём серебряные рубли. Это был свадебный подарок Мартосов. Клодты тут же помчались в лавку за чаем и булками. А когда вернулись домой их ждало невероятное событие. У дверей топтался курьер от государя-императора. Николай Первый, увидел работы Клодта, и они так ему понравились, что Петру предложили изваять шестёрку коней для колесницы Славы на Нарвских воротах. Клодт потом всерьёз говорил, что счастье ему принесла жена. И первой покупкой с царского задатка стало роскошное платье, которое Пётр подарил супруге.
Жизнь Клодтов изменилась, как в сказке: появились деньги, квартира, экипаж. От заказов не было отбоя. А после того, как Пётр изваял коней для Аничкова моста, слава о скульпторе пошла по всей Европе. Его приглашали работать в Париж, но он отказался, сказав: «Уж лучше я тут, с Уленькой». Ульяне тоже было не до Парижей. У Клодтов родилось трое детей. Пётр купил дачу и возил туда семью в домике на колёсах, который сделал сам.
В квартире Клодтов, на радость детям, всегда было много животных. Как-то Ульяна подобрала в лесу умирающего волчонка и выходила его. Зверь стал любимым членом семьи. По комнатам летали попугаи, в хлеву жил пони и ослик. А Клодт всерьёз вздыхал о том, что не додумался завести одного хорошего льва. Жена, смеясь, отвечала, что ни львов, ни крокодилов в их доме не будет. Хватит и того, что он по швам трещит от гостей.
Гости действительно не переводились. А лучшим другом семьи был художник Брюллов. Он говорил: «Есть только один дом в Петербурге, в котором я отдыхаю. Это дом, где царит прекрасная Уленька». Ульяна Ивановна и в возрасте сохраняла юношескую смешливость и резвость. Её называли «весёлой проказницей» и любили за невероятное жизнелюбие. В этом она походила на своего супруга, которому всегда было радостно и интересно жить.
Выросли дети Клодтов, по дому забегали внучата. Пётр Карлович к тому времени уже болел, мало ходил, но старался трудиться. И никак не предполагал, что Уленька уйдёт из жизни раньше него. Он пережил её на восемь лет. А умер за работой: вырезал для внучки фигурку лошади.
Клодт считал жену своим самым бесценным сокровищем. С ней не могли сравниться ни слава, ни деньги, ни творчество. Уленька была достойна самого безмерного счастья, которым Пётр Карлович и окружал её всю жизнь.
Взгляд с иконы. Наталья Сазонова
Как-то я проводила урок в воскресной школе. Подросток лет 15-16-ти спросил:
«А как вы пришли к Богу»?
Стала рассказывать.
В то время мне тоже было 16. Росла я в самой обыкновенной советской семье. Крещённых среди нас не было. Однажды мама сказала нам с сестрой: «Девочки, надо креститься. В выходные мы поедем загород. На разговор к одному батюшке». Вот это было неожиданно!
«А ты же сама не крещённая. Ты что, в Бога веришь?» — спросили мы маму. И тут выяснилось, что мама уже год, как крестилась, верит в Бога и ходит в храм. Она была строгая, а мы послушные. Да и что, я-подросток, могла сказать против? Разве только: «Почему, если Бог есть, то не защищал крестьян от помещиков?» Очень я переживала об этом. Сейчас уже не помню, что ответила мне тогда мама. Но через неделю мы отправились в далёкий от Москвы приход. В то время, в середине 80-х крещение в Москве было нежелательным. Могли начаться проблемы с органами.
Итак, все вместе, поехали на встречу с батюшкой. Дорога длинная. Времени подумать много. Окончательного согласия креститься я ещё не дала. В электричке всё переживала: «А кто такой этот батюшка и что мне ему говорить? А как всё будет проходить и зачем я вообще согласилась поехать? Да ещё в такую даль! А точно Бог есть? И наконец: А верю ли я в Него? И честно самой себе: Я не знаю, есть ли Он, чтобы верить в Него. Нет! Я не верю». Но что-то подсказывало мне сделать этот шаг. Шаг навстречу...
И вот мы на месте. Тот вечер помню хорошо. Батюшка ждал нас в своей сторожке. Звали его отец Дмитрий Дудко. Это потом я узнала, что жил он в Москве, а служил очень далеко от дома. Так и ездил по 4 часа в один конец. За проповеди власти перевели его на приход подальше от Столицы. Проповедовать священнику в советское время строго запрещалась.
Тогда я увидела перед собой человека небольшого роста. К шестидесяти, совсем седого. Он встретил нас приветливо, как будто знал давно. Усадил с собой за стол поужинать. Стали знакомиться. После ужина, с каждой из нас по отдельности беседовал в своем кабинете.
Подошла моя очередь. Вошла. Волнуюсь. Первое, что вижу — икона. Большая, в старинном киоте. Теперь уже знаю, это был Спас Нерукотворный. Перед иконой горят свечи. В комнате пахнет воском. Батюшкин голос: «Наташенька, ты уже взрослая. А взрослые люди перед крещением должны покаяться в своих грехах перед Богом». Сказал и посмотрел на ту икону. Я тоже посмотрела на Того, Кто на ней изображён, потом на батюшку... и вдруг увидела один и тот же взгляд! Взгляд полный любви. Этот взгляд располагал к доверию. «Покаяться в грехах»- прозвучало в голове. И я вдруг впервые осознала, что хочу доверить всё, что было на совести, Богу.
Батюшка выслушал мою исповедь. Первую, искреннюю. На следующий день мы с сестрой крестились.
Когда ехали домой, я уже не спрашивала себя, верю ли в Бога? Я точно знала, что верю. знала, что Он есть.
А на вопрос: как пришла к Богу, отвечаю просто. Это не я пришла к Нему. Это Бог пришёл ко мне! Просто надо сделать самому шаг навстречу.
Автор: Наталья Сазонова
Все выпуски программы Частное мнение
Святитель Серафим (Соболев) и его родители
На село Городище, что неподалёку от Рязани, давно опустилась ночь. Все спали, и только в доме мещанина Бориса Матвеевича Соболева горел свет. Хозяин стоял на коленях перед иконами и горячо молился, то и дело поглядывая на плотно закрытую дверь в комнату жены. Там его супруга, Мария Николаевна, разрешалась от бремени. Роды проходили тяжело. Женщина в смертельной опасности, говорил врач, и убеждал Бориса Матвеевича дать согласие на операцию. В её результате ребёнок наверняка погибнет, зато мать останется жива. Мария Николаевна, собрав последние силы, со слезами умоляла мужа не соглашаться. Хозяин тяжело вздохнул. «Не нужно операции. Предадимся воле Божьей», — сказал он, и стал перед иконами на молитву. Близился рассвет. В сельской церкви ударили к ранней утренней службе. И вдруг в колокольном звоне Борис Матвеевич ясно различил громкий крик младенца! Он заглянул в комнату. Акушерка держала на руках маленький, плачущий комочек. Врач, утирая пот со лба, с улыбкой проговорил: «Поздравляю, папаша! Сынок у вас, здоровенький! И с супругой всё в порядке». Так 1 декабря 1881 года на свет появился будущий монах, архиепископ и святой — святитель Серафим (Соболев).
В крещении мальчика нарекли Николаем. Родители не могли наглядеться на сына. Мать, укачивая Коленьку, с улыбкой приговаривала: «Ах, какой серьёзный мухтар родился!» Так малыша впоследствии в семье и звали — Мухтаром. Мария Николаевна не догадывалась, что это шутливое, ласковое прозвище окажется пророческим. В переводе с арабского «мухтар» означает «избранник». Коля рос на радость отцу и матери. Он был послушным и кротким ребёнком, старался не причинять родителям неприятности и беспокойства. Шумным играм предпочитал тишину и уединение. Любимой книгой мальчика с самого детства стало Евангелие. Коля ещё не знал грамоты, но садился и открывал перед собою книгу, листал её, водил маленьким пальчиком по строкам Писания. Иногда просил мать или отца прочитать что-нибудь, и с большой серьёзностью слушал, проникаясь духом Божьего слова. А скоро Николай и сам выучился читать — родители определили сына в церковно-приходскую школу. Теперь уже Мария Николаевна просила Колю почитать ей вслух Библию или жития святых. Часы, которые они вдвоём с матерью проводили за чтением, владыка Серафим впоследствии называл одним из самых счастливых воспоминаний детства.
Когда мальчику исполнилось 6 лет, в семье случилось несчастье — Борис Матвеевич перенёс инсульт. Его парализовало, он не мог двигаться и частично потерял речь. Забота о сыне целиком легла на плечи матери. Мария Николаевна мечтала видеть сына священнослужителем. Это её желание полностью совпало с устремлениями самого Николая. По окончании школы он поступил в Рязанское духовное училище, а затем — в духовную семинарию. Именно там у Николая созрело твёрдое решение стать монахом. А Мария Николаевна тем временем подыскивала сыну невесту. Когда Николай приехал домой на каникулы, она познакомила его с кроткой и милой девушкой. Её звали Настя. Не желая огорчать мать, Николай отправился с Настей на прогулку. По дороге он честно рассказал девушке о своих планах. Когда они вернулись, Настя попеняла Марии Николаевне: «Зачем же вы сватаете сына, если он будет монахом!» Так мать Коли обо всём узнала. И хотя решение сына стало для неё неожиданностью, мать не стала его отговаривать. «Устраивай свою судьбу, как сам пожелаешь», — сказала она.
26 января 1908 года Николай принял монашеский постриг с именем Серафим. Со временем он станет духовным писателем и богословом, преподавателем и архиереем. Где бы ни проходило служение владыки — в Житомире, Калуге или Воронеже — он всегда старался сделать так, чтобы его любимая матушка была рядом. А когда её не стало, святитель Серафим часто вспоминал о ней в беседах с друзьями и близкими. И говорил, что за всё хорошее в своей жизни он должен благодарить свою добрую мать.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
«Тогда и сейчас»
Утром субботы сидим на кухне с женой, пьём чай и обсуждаем, в какую церковь пойти на вечернюю службу. Обычно мы ходим в наш Преображенский храм. Здесь мы венчались, здесь крестили дочку. Но иногда хочется и другую церковь посетить. В Успенской, например, прекрасный мужской хор. Когда они поют песнопение «Свете тихий», дух захватывает. Или съездить в центр, там в Никольском соборе многоголосное пение.
И проповедники везде разные, в Успенской церкви настоятель игумен Евстафий больше про покаяние говорит, а протоиерей Андрей из Никольского храма в основном о духовной радости. Храмов в городе много, выбирай для молитвы любой!
И тут я вспоминаю рассказы бабушки, как она в семидесятые годы прошлого века в храм ходила. Бабуля жила в деревне, а церковь в округе была одна. И бабушка вместе с другими прихожанами каждую субботу-воскресенье и по праздникам, в любую погоду ходила в храм пешком, а это 8 километров!
А сейчас у городских жителей какой большой выбор! Слава Богу! И дай нам Господь иметь такую же крепкую веру, какая была у наших бабушек. Нам есть на кого равняться! И ценить то, что имеем.
Все выпуски программы Утро в прозе