"Прославление Патриарха Тихона". Светлый вечер со священником Александром Мазыриным (08.10.2014)

У нас в гостях был профессор кафедры истории Русской Православной Церкви ПСТГУ, доктор церковной истории, кандидат исторических наук, священник Александр Мазырин.
Наша встреча состоялась накануне дня памяти свт. Тихона Московского. Мы говорили о личности этого человека, о том, как проходило избрание Патриарха в 1917 году, какие трудности легли на плечи святителя Тихона вместе с патриаршим служением, и о том, как складывались отношения нового Патриарха с Советской властью.

Ведущие: Алексей Пичугин и Алла Митрофанова

А. Пичугин

— Дорогие слушатели радио «Вера», здравствуйте! Это программа «Светлый вечер». Здесь, в студии Алла Митрофанова —

А. Митрофанова

— И Алексей Пичугин.

А. Пичугин

— У нас 9 октября завтра. Завтра Русская Православная Церковь вспоминает прославление Патриарха Тихона — человека, который возглавил Русскую Церковь в самый, наверное, непростой современный период — после 1917 года. Об этом сегодня и поговорим с отцом Александром Мазыриным — священником, профессором кафедры истории Русской Православной Церкви ПСТГУ — Свято-Тихоновского гуманитарного университета, доктором церковной истории, кандидатом исторических наук. Отец Александр, здравствуйте!

Свящ. Александр Мазырин

— Здравствуйте.

А. Пичугин

— В 89-м году Русская Церковь прославила святителя Тихона, а Русская Православная Зарубежная Церковь прославила его на почти 10 лет раньше — в 81-м году. Но это так мне, справочно вспомнилось почему-то.

А. Митрофанова

— Да, мы знаем, что ты этой темой, Лёша, очень глубоко интересуешься!

А. Пичугин

— Не то, чтобы глубоко, не то, чтобы очень интересуюсь... Тем более мне неудобно об этом говорить, когда в студии специалисты сидят по этому вопросу.

А. Митрофанова

— Отец Александр, когда мы говорим о Патриархе Тихоне, то в первую очередь возникает тема, связанная с возрождением патриаршества. Ведь до 1917 года у нас Патриарха не было. И вот в эти самые, мягко говоря, непростые времена для Русской Православной Церкви у нас Патриарх появляется. А потом снова исчезает. Вот это был Патриарх Тихон. Я думаю, если бы можно было дать небольшой обзор того, как это происходило: во-первых, почему был избран он, и куда потом он пропал; как происходило само избрание — это было не так, как сейчас — бросали жребий, и на кого жребий Божий упадёт, тот и становится Патриархом, — там были и другие, не менее выдающиеся личности в списке, но жребий пал именно на Патриарха Тихона. Вот расскажите немного, пожалуйста, об этой части его жизни, потому что, может быть, не все наши слушатели знают о ком идёт речь.

Свящ. Александр Мазырин

— Если кратко коснуться биографии будущего Патриарха Тихона, то она начиналась вполне традиционно для детей русского духовенства. Обычный путь: училище, семинария, академия Санкт-Петербуржская. Через какое-то время, не сразу, будущий Патриарх принял монашество, был преподавателем в Псковской семинарии. Затем, так вот постепенно возвышаясь, он был избран епископом. По большей части его архиерейское служение до революции проходило либо на окраинах Российской империи, либо вовсе за её пределами — Польша, Литва, Америка. Летом 17-го года, уже после Февральской революции, в жизни Русской Церкви открылась новая, уникальная по-своему страница: начался такой демократический период и в жизни страны, и в жизни Церкви, в том числе выбор архиереев на вакантные кафедры.

А. Митрофанова

— А до этого не было выборов архиереев?

Свящ. Александр Мазырин

— Нет, если только в древности, где-нибудь в Новгороде. Или ещё раньше — в эпоху Рима. И одной из таких вакантных кафедр в тот момент была московская. Именно святитель Тихон, в ту пору — архиепископ Виленский и Литовский, — и получил большинство голосов. Таким образом, в момент революционных событий он оказался митрополитом Московским. Это совпало с историческим решением о проведении Поместного Собора в Русской Церкви. О необходимости проведения Поместного Собора говорили уже давно, уже с девятнадцатого века. Много об этом писали славянофилы. Но в практическую плоскость этот вопрос перешёл только в начале 20 века — на волне Первой русской революции, в значительной степени, император Николай дал добро на подготовку Собора. И в принципе, всё готово было уже в 1906 году. Но император посчитал неблаговременным проводить Собор тогда. И, в общем, так при нём Собор и не был созван.

А. Митрофанова

— А почему была такая необходимость в проведении Собора, с чем это было связано?

Свящ. Александр Мазырин

— Масса вопросов накопилась к тому времени.

А. Пичугин

— Вплоть до календаря.

Свящ. Александр Мазырин

— Календарный вопрос был не главным.

А. Пичугин

— Понятно, но вплоть до него...

Свящ. Александр Мазырин

— Прежняя система церковного управления, которая сформировалась ещё со времён Петра Первого, она, очевидным образом, к началу двадцатого века уже не была в полной мере адекватна реалиям церковной жизни, общественной.

А. Митрофанова

— В чём она была неадекватна?

Свящ. Александр Мазырин

— Она была чрезмерно бюрократизирована.

А. Пичугин

— А в этом была какая-то заслуга Победоносцева, его долгого обер-прокурорства?

Свящ. Александр Мазырин

— Несомненно. Победоносцев был сторонником такой консервации всех происходивших процессов. И собственно, Победоносцев до последнего тормозил принятие решения о подготовке Собора. Именно с его отставкой, в значительной степени, была связана активизация такой предсоборной работы. Временное правительство тоже не сильно, на самом деле, желало проведения Поместного Собора, поскольку опасалось оппозиционных выступлений со стороны Церкви на этом Соборе. Но, тем не менее, противиться созыву Собора оно не могло. Единственное, выдвинуло условие, что предстоящие решения Собора обретали силу лишь после утверждения их Временным правительством. То есть Собору отводилась такая совещательная функция.

А. Митрофанова

— Вот оно, когда Церковь и государство действительно представляют собой некий неразрывный организм! Совсем другие времена!

Свящ. Александр Мазырин

— Но там это было не очень органично, поскольку само Временное правительство было в значительной степени секулярным. В отличие от прежней сакральной власти императора, оно такой церковной санкции не имело.

А. Митрофанова

— Тем не менее, брало на себя такую функцию: легализовать работу Собора.

Свящ. Александр Мазырин

— Тем не менее, выступало в роли такого верховного арбитра внутрицерковных процессов.

А. Пичугин

— Отец Александр, как вы считаете, в случае сохранения императорской России, патриаршество могло быть восстановлено?

Свящ. Александр Мазырин

— Могло быть.

А. Пичугин

— То есть государственные процессы этому никоим образом не противоречили?

Свящ. Александр Мазырин

— В эпоху Римской и Византийской империи ведь вполне сочетались императорство и патриаршество.

А. Пичугин

— Безусловно, но мы же говорим всё-таки о России, именно о конкретном небольшом периоде начала двадцатого века. Вот в эпоху Николая Второго, при Николае Втором могло быть восстановлено патриаршество?

Свящ. Александр Мазырин

— В принципе могло, да.

А. Пичугин

— Какие-то предпосылки для этого были?

Свящ. Александр Мазырин

— Предпосылки к этому были. И опрос православных архиереев, проведённый в начале двадцатого века, показал, что идея восстановления патриаршества, в принципе, достаточно популярна среди епископата. Другое дело, что патриаршество мыслилось несколько не так, как сейчас мы привыкли воспринимать.

А. Митрофанова

— А как?

Свящ. Александр Мазырин

— По сути, функции Патриарха сводились к роли председательствующего в Синоде. То есть это первый член Синода.

А. Митрофанова

— То есть это не Предстоятель Церкви?

Свящ. Александр Мазырин

— Ну, как бы Предстоятель, Первоиерарх, но далеко не такой полноправный, как это в дальнейшем сформировалось.

А. Пичугин

— То есть, в случае восстановления патриаршества при императорской России, в рамках императорской России, Святейший Синод продолжил бы свою работу?

Свящ. Александр Мазырин

— Да, очевидно.

А. Митрофанова

— Оставаясь главой Церкви, по сути.

А. Пичугин

— Но там всё-таки сложный вопрос. Ведь синодалы так активно в богослужебную жизнь Церкви не вмешивались. Скорее, это административное всё-таки.

Свящ. Александр Мазырин

— После того, как патриаршество было восстановлено в 17-м году, Синод ведь никуда не делся. Изменилось его титулование: вместо Святейшего — Священный Синод. Но всё равно полномочия Патриарха были весьма скромные, согласно определениям Собора 17-го года.

А. Пичугин

— Полномочия Патриарха Тихона тоже, как уже избранного Патриарха.

Свящ. Александр Мазырин

— Да.

А. Митрофанова

— А в чём они состояли, что он на себя взял?

Свящ. Александр Мазырин

— В основном они состояли в том, что Патриарх председательствовал в Священном Синоде и в Высшем Церковном Совете, имея, в общем, равное с остальными членами право голоса. Но в чрезвычайных ситуациях, если, по его мнению, нужды Церкви этого требовали, он мог принять на себя полноту ответственности и какие-то важные шаги предпринять самостоятельно. Правда, с оговоркой, что, если Патриарх действовал вразрез с Синодом и Высшим Церковным Советом, необходимо было собрать срочно Собор Поместный, который тогда бы уже решил, кто всё-таки прав — Патриарх или Высшее церковное управление.

А. Пичугин

— Расскажите, как происходило избрание Патриарха Тихона, потому что, как я понимаю, мы сейчас привыкли к голосованию, а там всё-таки жребий был.

Свящ. Александр Мазырин

— Вообще, решение о восстановлении патриаршества было принято на Поместном Соборе не сразу. Было бы неправильно думать, что избранные члены Собора ехали в Москву, горя намерением как можно быстрее восстановить патриаршество.

А. Митрофанова

— А почему? Какие аргументы могли быть против того, чтобы восстановить патриаршество?

Свящ. Александр Мазырин

— Для многих этот вопрос казался не очевидным. Летом 17-го года заседал Предсоборный Совет из ведущих, по крайней мере, в интеллектуальном отношении, представителей Церкви. Там были и иерархи, и миряне, и клирики, и профессора, видные какие-то церковно-общественные деятели. И этот Предсоборный совет принял решение о том, что патриаршество восстанавливать не нужно, что во главе Русской Церкви по-прежнему должен быть реформированный, избираемый Собором, но Синод. И когда Собор начал свою работу в августе 17-го, сторонники восстановления патриаршества не являли какое-то очевидное большинство на Соборе.

А. Митрофанова

— Почему? Люди боялись какого-то явного лидера, боялись, что наступят необратимые перемены?

Свящ. Александр Мазырин

— Были разные опасения, были разные доводы против восстановления патриаршества. Были доводы, так сказать, от века сего, что всё прогрессивное человечество переходит от монархических форм правления к республиканским, демократическим. Только что такая перемена произошла в государственном строе в России. И будет ни с чем не сообразно восстанавливать монархию в Церкви.

А. Митрофанова

— Флэшбэк такой.

Свящ. Александр Мазырин

— Были опасения не только со стороны церковных либералов, но и со стороны консерваторов из славянофильских кругов. Они опасались, что патриаршество, как они боялись, подомнёт ростки соборности, что епископат, с избранием патриарха, окончательно замкнётся в какую-то самодостаточную касту, и все остальные члены церковного организма не будут иметь возможности голоса в Церкви. Такие опасения были.

 

А. Митрофанова

— Напоминаем, что у нас в гостях священник Александр Мазырин — доктор церковной истории, кандидат исторических наук. Вы слушаете программу «Светлый вечер» на радио «Вера». Отец Александр, по поводу жребия, который был брошен для того, чтобы выяснить, кто же станет патриархом Русской Православной Церкви: поясните, пожалуйста, вот к жеребьёвке такой сейчас отношение очень неоднозначное — нельзя на волю случая оставлять решения таких серьёзных вопросов; или давайте лучше действительно проведём голосование. Собственно, у нас сейчас голосование и проводится, да? Почему тогда жребий бросали?

Свящ. Александр Мазырин

— Не совсем так. Всё-таки голосование тоже имело место, уже после того, как были принято решение о восстановлении патриаршества. Принято оно было в значительной степени в виду происходивших вокруг Собора событий, в силу захвата власти богоборческой властью большевиков, которые, по сути дела, развернули сразу же против Церкви войну. И вот в такой ситуации настроения членов Собора стали меняться. Если раньше преобладал такой скепсис: нужен ли нам патриарх; а есть ли вообще кто-то достойный, чтобы занять это место в такое непростое время?

А. Митрофанова

— То есть такие тоже были реплики?

Свящ. Александр Мазырин

— Конечно! Вот под грохот большевистских пушек, расстреливающих Кремль, такие сомневающиеся голоса приутихли. Стало понятно, что коль скоро Церкви объявлена война и уклониться от этого невозможно, то нужен, образно говоря, вождь, который поведёт Церковь на эту битву. Поэтому было решено не откладывая приступить к избранию. Но окончательное решение члены Собора решили не брать на себя, поэтому было произведено выдвижение кандидатов. Сначала все члены Собора подавали записочки с именами тех, кого бы они хотели видеть Патриархом, потом, из числа этих кандидатов, в три тура были выдвинуты три основных претендента. Первым был архиепископ Харьковский Антоний Храповицкий — самый, по-своему такой, пламенный сторонник восстановления патриаршества.

А. Митрофанова

— И очень яркий человек!

Свящ. Александр Мазырин

— Несомненно! Вторым был архиепископ Новгородский Арсений Стадницкий — тоже чрезвычайно яркая фигура. И третьим — председатель Собора Московский митрополит Тихон.

А. Митрофанова

— Человек, которого можно назвать в первую очередь «добрым пастырем», наверное, а не ярким каким-то общественным...

Свящ. Александр Мазырин

— Несомненно! Хотя святитель Тихон имел к тому времени уже очень большой церковно-административный опыт — он достаточно долго был членом Святейшего Синода, в том числе и в момент Февральского переворота, эти события застали его именно в составе Синода.

А. Митрофанова

— Ну и вообще, то, что он кафедру возглавлял. И, в общем, в Америке построил собор.

Свящ. Александр Мазырин

— Да, у него был богатый опыт и миссионерский, и пастырский, просветительский. Так что ничего случайного в том, что он оказался третьим кандидатом, нет. Действительно, он был одним из ведущих иерархов Русской Церкви. А то, что он был Московским митрополитом, ещё больше подчёркивало его такую особую роль.

А. Митрофанова

— Его когда из Америки переводили назад, на Родину, я точно не помню куда, на какую кафедру, вы меня поправьте... Я просто читала, что его не хотели отпускать. Люди настолько его любили, что буквально плакали...

Свящ. Александр Мазырин

— И в Америке, и когда его из Польши переводили в Америку, тоже люди не хотели его отпускать.

А. Митрофанова

— Причём не только православные — и католики, и все остальные.

Свящ. Александр Мазырин

— Не только православные, да, но и католики, и даже иудеи. Святитель Тихон был архипастырь в подлинном смысле слова: не князь Церкви, не какой-то царедворец в рясе с панагией, а отец своей паствы.

А. Митрофанова

— Любящий.

Свящ. Александр Мазырин

— Да. И люди это чувствовали.

А. Пичугин

— Это очень хорошо показали последующие события, уже послереволюционные.

Свящ. Александр Мазырин

— Да.

А. Пичугин

— Но давайте сейчас как раз к ним перейдём. Только вкратце закончите, пожалуйста, рассказ о том, как его всё-таки избрали.

А. Митрофанова

— Жребий-то?

Свящ. Александр Мазырин

— После того, как три кандидата были определены, это уже был ноябрь 17-го года — 5 ноября по старому стилю, 18-го по новому, — в храме Христа Спасителя после Литургии, которую отслужил старейший иерарх Русской Церкви митрополит Киевский Владимир — будущий священномученик, — был отслужен специальный молебен перед Владимирской иконой Божией Матери. Причём все три кандидата при этом не присутствовали — они служили в других храмах Москвы. И после молебна полуслепой старец Алексий Засимовский из специального ларца достал один из трёх запечатанных жребиев и передал его митрополиту Владимиру. Митрополит Владимир вскрыл печати и огласил имя новоизбранного Патриарха: митрополит Московский и Коломенский Тихон.

А. Митрофанова

— Это было при большом стечении людей?

Свящ. Александр Мазырин

— Да, это было у всех на глазах. Потом вскрыли оставшиеся жребии, проверили, что никаких подлогов...

А. Митрофанова

— Что никакой подтасовки не было.

Свящ. Александр Мазырин

— Да. И таким образом Русская Церковь обрела своего нового Предстоятеля.

А. Пичугин

— А как новая власть... всё-таки это уже конец 17-го года, как новая власть восприняла избрание Патриарха? И были ли какие-то попытки что-то противопоставить?

Свящ. Александр Мазырин

— В тот момент большевистское правительство находилось ещё в Петрограде, хотя Кремль был уже захвачен. Конечно, большевистское руководство негативно относилось и к Собору, и к патриаршеству, и к Русской Церкви вообще. Тем не менее, в тот момент большевики не решились как-то воспрепятствовать этому акту восстановления патриаршества в Русской Церкви. Более того, удалось даже добиться разрешения провести чин патриаршей интронизации в Успенском соборе.

А. Митрофанова

— В Кремле.

Свящ. Александр Мазырин

— Да. При том, что Кремль перед этим подвергся ожесточённой бомбардировке, и собор получил сильные повреждения.

А. Пичугин

— Да, известная фотография в интернете есть!

Свящ. Александр Мазырин

— Тем не менее, удалось это всё-таки сделать. Это была одна из последних служб в московском Кремле.

А. Митрофанова

— Меня поражает эпизод: я помню, когда я впервые узнала о том, как был избран Патриарх Тихон — именно такая соборная молитва, люди собрались все вместе. Что значит соборная молитва? Собрались все вместе — и архиереи, и простые люди. И молились, молились, и целиком и полностью положились на Волю Божию: вот Ты нам укажи, не мы будем решать, а Ты нам укажи! И вот этот такой момент доверия, я помню, он меня в своё время совершенно потряс. Но возвращаясь к личности именно Патриарха Тихона: человек, который нам сейчас известен, как фактически возглавляющий сонм новомучеников и исповедников русских; человек, который был во главе Церкви в это самое непростое время; и человек, который при этом подписал или был автором документа, появившегося в газете «Известия» в 1923 году, где говорится о том, что он не враг Советской власти, и что клеветники все те, и находящиеся в России, и находящиеся за рубежом, кто об этой власти говорит какие-то нехорошие вещи. Отец Александр, вы бы как объяснили появление этого документа? Это результат пыток или результат каких-то сознательных размышлений Патриарха Тихона? Что это такое было?

Свящ. Александр Мазырин

— Знаете, прежде чем обращаться к событиям 1923 года, наверное, всё-таки стоило бы охарактеризовать позицию Патриарха Тихона после начала большевистских гонений на Русскую Церковь.

А. Митрофанова

— То есть непосредственно уже в 17-18-м году?

Свящ. Александр Мазырин

— Да, уже сразу же после избрания Патриарха Тихона, собственно, начались все эти события. И святитель Тихон прекрасно отдавал себе отчёт, что его ждёт, с какими невероятными скорбями придётся столкнуться. Действительно, буквально с первых же дней советской власти против Церкви был развёрнут ожесточённый террор. То есть 25 октября по старому стилю большевики захватили в Петрограде власть, а уже 31 октября — недели не прошло — в Царском Селе был убит первый священномученик — протоиерей Иоанн Кочуров. 25 января, в день взятия большевиками Киева, был убит старейший иерарх Русской Православной Церкви — митрополит Владимир. Вот тот самый, который, собственно, огласил имя новоизбранного Патриарха. Прошло два месяца, и он был убит.

А. Пичугин

— И как в такой обстановке начиналось патриаршество святителя Тихона?

Свящ. Александр Мазырин

— Святитель Тихон не молчал, видя все эти злодеяния...

А. Пичугин

— А он мог, простите, что перебиваю, выезжать хотя бы за пределы Москвы?

Свящ. Александр Мазырин

— Мог, да. Первые год-два Патриарх Тихон выезжал за пределы Москвы, причём не только в окрестности Москвы — известен его визит в Петроград, известна поездка в Нижний Новгород. То есть в такие города Патриарх Тихон в 1918 году предпринимал поездки. Вот показательно первое, самое известное такое послание Патриарха Тихона января 18-го года — послание с анафемой. Знаменитое, может быть, самое известное послание Патриарха.

А. Митрофанова

— Анафема по отношению к кому? Там же большевики открытым текстом, как я понимаю, не упоминались?

Свящ. Александр Мазырин

— В послании речь шла об извергах рода человеческого, безумцах, творящих кровавые расправы. Действительно, слова «большевики» в этом послании не было.

А. Митрофанова

— Но в контексте понятно, да.

Свящ. Александр Мазырин

— Но в послании прямо перечислялись деяния этих самых извергов: расстрел московского Кремля; попытка захвата Александро-Невской лавры, которая имела место буквально за несколько дней и кончилась человеческими жертвами; захват церковного имущества; попрание святынь. То есть, в общем, Патриарх прямо перечислял всё то, что творили в тот момент большевики. Поэтому они правильно поняли эту анафему, как относящуюся на их счёт в первую очередь.

А. Митрофанова

— И что, они расстроились по этому поводу, будучи безбожной властью?

Свящ. Александр Мазырин

— Они это восприняли, как акт контрреволюции, как попытку подорвать авторитет этой власти.

А. Пичугин

— Но авторитет святителя Тихона был уже действительно велик на тот момент среди народа?

Свящ. Александр Мазырин

— Безусловно!

А. Пичугин

— Для того чтобы большевики могли чего-то опасаться — каких-то прямых действий в отношении Патриарха?

Свящ. Александр Мазырин

— Авторитет святителя Тихона, он сразу же, с первых месяцев его правления, вырос невероятно. Если летом 17-го года он был достаточно заслуженный, авторитетный, но всё-таки, можно сказать, заурядный архиерей Русской Церкви, то вот уже в начале 18-го мы видим принципиально иной масштаб исторической фигуры. Конечно, слово Патриарха имело огромное значение. И большевики, да, вынуждены были с этим считаться, поэтому не решались с ним расправиться — казнить его так, как казнили, например, императора Николая Второго.

А. Пичугин

— Священник Александр Мазырин — профессор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, доктор церковной истории, кандидат исторических наук проводит сегодня вместе с нами этот «Светлый вечер» здесь, на радио «Вера». Алла Митрофанова, я — Алексей Пичугин. Буквально через несколько мгновений вернёмся.

 

А. Митрофанова

— Добрый «Светлый вечер», дорогие слушатели, ещё раз! Алексей Пичугин, я — Алла Митрофанова. Сегодня в эфире здесь, на радио «Вера» мы говорим со священником Александром Мазыриным — профессором кафедры истории Русской Православной Церкви Свято-Тихоновского гуманитарного университета, доктором церковной истории, кандидатом исторических наук. О Патриархе Тихоне наш разговор идёт.

А. Пичугин

— Да. Отец Александр, Гражданская война... собственно, патриаршество святителя Тихона пришлось именно на годы Гражданской войны. И все эти годы он был во главе Церкви. Как ему удавалось в то время находить общий язык с разными совершенно, сложно сказать, но сторонами этого конфликта? Ему приходилось общаться как с советской властью, так, видимо, и с белогвардейцами?

Свящ. Александр Мазырин

— Общаться приходилось. Говорить про общий язык, наверное, было бы не совсем правильно.

А. Пичугин

— Ну, да, конечно.

Свящ. Александр Мазырин

— Надо сказать, что и Поместный Собор, и возглавлявший его Патриарх Тихон с самого начала такого гражданского противостояния, уже с момента октябрьских боёв в Москве, заняли твёрдую позицию церковной аполитичности.

А. Митрофанова

— То есть Церковь не вмешивается в то, что происходит...

Свящ. Александр Мазырин

— То есть Церковь вне Гражданской войны, вне этой ожесточённой политической борьбы. Церковь не отторгает от себя никакую из частей своей паствы...

А. Митрофанова

— Подождите, понятно, что не отторгает паству. Но как же Церковь при этом не отторгает и ту самую власть, которая, получается, участвует в Гражданской войне на определённой стороне?

Свящ. Александр Мазырин

— Власть и паства — это не одно и то же. Большевистская власть открыто декларировала и всеми доступными способами проявляла то, что с Церковью не имеет ничего общего.

А. Митрофанова

— А если кто-то из людей, не имеющих отношения к власти, при этом придерживался таких большевистских взглядов, то Церковь к нему относилась иначе?

Свящ. Александр Мазырин

— Церковь такого от себя не отлучала. То есть, если представить такую ситуацию, что пришёл бы в тот момент в храм человек, который сказал бы, что он — большевик, но верующий человек, его бы не выставили за порог храма. Другое дело, что сами большевики всячески боролись с проявлением какой-либо религиозности в своей среде. Поэтому, когда разразилась Гражданская война, Патриарх Тихон последовательно призывал все стороны к прекращению кровопролития, к обузданию страстей. В момент, когда летом 1919 года успех начал способствовать Белому движению, Патриарх Тихон обратился с особым призывом к пастве: не допускать в себе никаких проявлений чувства мщения и ненависти.

А. Митрофанова

— Какой мудрый человек!

Свящ. Александр Мазырин

— Особенно он призывал не допускать еврейских погромов, считая это величайшим позором Святой Руси. Надо сказать, что в стане белых были те, кто с недоумением воспринимал такие обращения Патриарха.

А. Митрофанова

— Ещё бы!

Свящ. Александр Мазырин

— Да. От него ждали других слов.

А. Митрофанова

— Однозначности.

Свящ. Александр Мазырин

— Но Патриарх Тихон понимал, что причины бедствий, которые поразили Россию, русский народ, Русскую Церковь в тот момент, они не сводились лишь к большевикам. Кто такие большевики, в России до 17-го года практически никто не знал. Это была маргинальная партия либо политэмигрантов, либо каких-то террористов. Что они захватят власть в стране, даже сами большевики помыслить не могли ещё в 17-м году.

А. Митрофанова

— До конца не верили.

Свящ. Александр Мазырин

— Тем не менее, они смогли увлечь за собой десятки миллионов людей. Каким образом? Всячески разжигая низменные страсти в людях. Бросив лозунг: грабь награбленное, — они смогли либо повести за собой, либо, по крайней мере, обеспечить какой-то нейтралитет значительной части населения. Крестьянство в тот момент было занято так называемым чёрным переделом — бросилось делить помещичьи, монастырские, церковные земли. В той ситуации, когда взаимная ненависть дошла уже до такой степени, что, казалось, ей нет предела, просто победа белых не означала исцеления.

А. Пичугин

— Но там настолько разрозненное белогвардейское движение было, что...

Свящ. Александр Мазырин

— Даже, если бы оно смогло должным образом организоваться!

А. Митрофанова

— Это же голову нужно менять, Лёша! Если я правильно понимаю, речь идёт о том, что люди ни за что бы, — если бы страна была действительно православной и верующей, — ни за что бы не решились на те действия, о которых мы сейчас знаем и ужасаемся: убийство, грабежи и прочее.

Свящ. Александр Мазырин

— Конечно! Произошло страшное помрачение народного сознания, народной совести.

А. Митрофанова

— Поэтому это большая натяжка говорить о том, что, действительно, там всё хорошо было до революции.

Свящ. Александр Мазырин

— Не всё было хорошо и до революции. И в белом движении было далеко не всё хорошо. И Патриарх Тихон понимал, что он не вправе связать судьбу Русской Церкви с...

А. Митрофанова

— Той или иной партией?

Свящ. Александр Мазырин

— С той или иной партией, с тем или иным движением, с Белой армией. Что и сама Белая армия — это не то христолюбивое воинство, к поддержке которого необходимо призывать всю паству.

А. Митрофанова

— В любом случае, когда речь идёт о партийности, подразумевается деление людей на части. А Церковь, она же про другое — она как раз про воссоединение, про преодоление энтропии, если можно так сказать.

Свящ. Александр Мазырин

— Патриарх Тихон призывал не к продолжению политической борьбы, а к покаянию. Он понимал, что без этого обуздания разбуявшихся страстей ничто и никто не поможет, он прямо об этом заявлял в своём послании к пастве, что никакая внешняя интервенция, никто и ничто вообще не спасёт Россию и русский народ до тех пор, пока народ не очистится в купели покаяния от многолетних язв своих.

А. Митрофанова

— А какие язвы имелись в виду, очевидные уже тогда?

Свящ. Александр Мазырин

— Конечно, Октябрьская революция, Гражданская война — всё это произошло не на пустом месте. Уже давно шёл процесс внутреннего духовного разложения народа — и верхов, и низов.

А. Митрофанова

— При том, что люди, в общем, ходили в Церковь, причащались, часто делая это, видимо, формально.

Свящ. Александр Мазырин

— Да, порой формально, порой в силу какой-то инерции.

А. Митрофанова

— Справки о Причастии спрашивали на производстве, да? Это было же?

А. Пичугин

— Это каждый подданный империи должен был один раз в год.

Свящ. Александр Мазырин

— Да, до революции был закон, ещё со времён Петра Первого, что хотя бы раз в год надлежало говеть и причащаться.

А. Пичугин

— Ещё интересная очень тема — обновленчество, которое как раз появилось в годы патриаршества святителя Тихона. Во-первых, расскажите, что это такое, откуда взялось, какие цели ставило и почему оно возникло?

Свящ. Александр Мазырин

— Сами обновленцы свою генеалогию рисовали в очень таком благородном виде, что, дескать, в начале двадцатого века в Русской Церкви возникло широкое движение за обновление церковной жизни...

А. Пичугин

— Возрождение, по-моему.

Свящ. Александр Мазырин

— За возрождение, да, необходимые реформы. Что поддержку этому движению оказывали лучшие представители Церкви, в том числе и среди иерархии, например, митрополит Петербуржский Антоний (Вадковский) — действительно, очень авторитетный иерарх начала двадцатого века. Потом, в 17-м году, это движение трансформировалось в Союз церковного обновления. Ну а потом, вот в 22-м году это уже приобрело такой всероссийский масштаб. И вот таким образом возникла Обновленческая Церковь.

А. Пичугин

— Но ведь советское обновленчество было очень политизированным, оно ушло от своих духовных каких-то истоков и исканий начальных?

Свящ. Александр Мазырин

— Я вам начал рассказывать о том, как обновленцы сами изображали свои истоки: что это такое движение за улучшение всех сторон церковной жизни. А если посмотреть более пристально на деятелей обновленчества, то выясняется, что большинство из них никакими реформаторами не были. Свои корни, по большей части, это движение имеет не в каких-то дореволюционных дискуссиях о церковных реформах, а уже в постреволюционных событиях. После захвата власти большевиками, уже с конца 17-го — начала 18-го годов, в церковной жизни отчётливо обозначилось такое печальное явление, которое Поместный Собор квалифицировал, как «церковный большевизм».

А. Митрофанова

— Хорошее определение!

Свящ. Александр Мазырин

— То есть нашлись такие церковные деятели, которые решили воспользоваться моментом и, опираясь на богоборческую власть, решить какие-то собственные, корыстные задачи в Церкви: удержать власть в епархии... Самым таким показательным случаем церковного большевизма было дело бывшего пензенского архиепископа Владимира (Путяты). Этого Путяту в 17-ом году отрешили от кафедры за, так сказать, не монашеское поведение. Он с этим не смирился — ему было предписано удалиться в монастырь. Но он попытался удержать за собой церковную власть. Когда пришли большевики, ему это стало делать гораздо легче, поскольку он стал изображать из себя...

А. Пичугин

— Жертву системы?

Свящ. Александр Мазырин

— С одной стороны, жертву системы, с другой стороны, борца за какие-то народные права. Он объявил о создании собственной «Народной Церкви». И хотя Поместный Собор лишил его сана, он, тем не менее, опираясь на большевиков, удержал за собой целый ряд приходов. В общем, такую целую смуту породил. Но это тогда было ещё на уровне одной епархии.

А. Пичугин

— И чем дело кончилось?

Свящ. Александр Мазырин

— Дело кончилось тем, что православный епископ, который ему противостоял — будущий священномученик Иоанн (Рижский) — был подвергнут травле и вынужден был покинуть епархию. По приглашению православных латышей он выехал в Латвию, где возглавил Православную Церковь. А в Пензе продолжалась смута, Путята удерживал за собой ряд приходов. А затем уже, в 22-м году, когда действительно возник Всероссийский обновленческий раскол, он влился в ряды этого раскола.

А. Митрофанова

— Как Патриарх Тихон реагировал на обновленчество? Был ли у него какой-то план, может быть, по противодействию этой силе?

Свящ. Александр Мазырин

— Дело в том, что само возникновение раскола в мае 22-го года, оно было сопровождено арестом Патриарха Тихона. Собственно, как этот раскол вышел на российскую сцену: Патриарх Тихон был отстранён, по сути дела, был арестован, помещён под домашний арест в Донском монастыре; а в его покоях водворилась никем не уполномоченная, кроме советской власти, группа этих самых церковных большевиков, по сути дела. Или, как их в народе стали звать «красных попов»: Введенский, Красницкий, епископ Антонин Грановский. Они объявили себя высшей церковной властью, причём пытались представить дело так, будто Патриарх Тихон сам им передал полномочия, что было, конечно, заведомой ложью. Но главное, что помогало в тот момент обновленцам, это особо не скрываемая поддержка органов ГПУ. Фактически, перед всеми епископами, перед большинством священников Русской Православной Церкви вставала альтернатива: либо подчинение обновленцам, либо арест, тюрьма, ссылка. И далеко не все в такой ситуации могли проявить стойкость.

 

А. Пичугин

— Отец Александр Мазырин — профессор Свято-Тихоновского гуманитарного университета, доктор церковной истории, кандидат исторических наук сегодня у нас в гостях, проводит вместе с нами «Светлый вечер». Отец Александр, давайте поговорим о том, как в заключение попал Патриарх Тихон!

Свящ. Александр Мазырин

— Непосредственным поводом, событиями, которые привели к аресту Патриарха Тихона, была кампания изъятия церковных ценностей.

А. Пичугин

— 22-го года.

Свящ. Александр Мазырин

— Да. Летом 21-го года страну поразил голод, действительно страшный, официально — из-за засухи. Хотя, по сути, причины голода крылись в политике самих большевиков, в продразвёрстке. Как только сведения об этом голоде стали поступать с мест в Москву, Патриарх Тихон обратился с воззваниями и к народам мира, и к российской пастве с призывом встать на помощь голодающим. Патриарх Тихон готов был благословить и использование священных предметов, находившихся в Церкви, имевших материальную ценность, для помощи голодающим. Единственное, против чего он категорически выступал, это изъятие священных сосудов, евхаристических сосудов.

А. Митрофанова

— То есть чаш, в которых совершается Причастие.

Свящ. Александр Мазырин

— Да, которые по канонам ни для чего другого, кроме как для Евхаристии, использовать нельзя. Но евхаристические сосуды, в плане чисто такой материальной ценности, составляли лишь незначительный процент от общей массы церковных ценностей.

А. Пичугин

— Окладов больше, чем потиров.

Свящ. Александр Мазырин

— Несомненно! Окладов, особенно в городских приходах, как правило, было на несколько пудов серебра. В то время как чаши, как вы сами понимаете, весят в десятки раз меньше. Поэтому никакой проблемы не трогать главные церковные святыни, в общем, не было. Но власти нужен был повод для новой антирелигиозной кампании. Поэтому им удалось спровоцировать Патриарха на резкое выступление. Намечавшуюся кампанию по изъятию церковных ценностей Патриарх Тихон охарактеризовал, как святотатство. И это дало возможность власти обвинить его в сопротивлении, в подстрекательстве к сопротивлению, возложить на него ответственность за столкновения, которые имели место на почве изъятий. Естественно, верующие были возмущены тем, как это изъятие проводилось — нарочито глумливо. Поэтому имели место столкновения, даже со смертельными исходами. Вот во всём этом Патриарх был обвинён в мае 22-го года и привлечён к суду. Сначала, как свидетель, а затем, и как обвиняемый.

А. Митрофанова

— А уже находясь в заключении, он написал те самые строки, которые попали в газету «Известия»? Известные сейчас, как некий акт лояльности даже.

Свящ. Александр Мазырин

— Власти готовились к проведению показательного процесса над Патриархом Тихоном. В течение года шло следствие, фабриковались различные обвинения. Власть собирала разные экспертные заключения, что, дескать, можно отдавать святыни, в том числе, даже евхаристические сосуды на помощь голодающим. Собственно, что останавливало Патриарха тогда? Почему он не благословил передачу ценностей? Ведь сами по себе цели, которые декларировались большевиками, они, вроде как, вполне позволяли пожертвовать церковным серебром, золотом. В действительности не было ни малейшей веры в то, что эти ценности пойдут по назначению.

А. Пичугин

— Могли быть за границу проданы.

Свящ. Александр Мазырин

— И как сейчас уже документально выяснено, реально все эти ценности к спасению голодающих не имели ни малейшего отношения. Вот это варварски изъятое церковное серебро, оно потом ещё несколько лет лежало в ящиках на складах Госхрана. И только в середине 20-х годов оно было пущено на чеканку мелкой разменной монеты советской, когда уже ни о каком голоде и речи не было, то есть Патриарх был совершенно прав. Он понимал, что имеет место такой обман.

А. Пичугин

— Обманный ход, да. Мы говорим о письме Патриарха, опубликованном в газете «Известия». И вот сейчас часто можно услышать об осуждении декларации митрополита Сергия 27-го года, которая тоже говорит о лояльности советской власти. Принято осуждать эту декларацию — как-то часть церковной среды её осуждает, но как-то никогда не осуждается вот этот шаг Патриарха Тихона.

Свящ. Александр Мазырин

— Давайте закончим с этим шагом Патриарха Тихона! Почему Патриарх Тихон выступил-таки с таким публичным заявлением, что он — советской власти не враг, что он раскаивается в своей предшествующей антисоветской деятельности? Находясь в заключении, Патриарх Тихон, конечно, не мог иметь полноту информации о том, что творилось с Церковью на свободе. Власть стремилась сформировать у Патриарха такое ощущение, что обновленцы повсеместно торжествуют: вот такой видный архиерей признал обновленчество, вот тут съезд епархиальный прошёл, вот тут целый Всероссийский Собор, на котором осуждён Патриарх Тихон — лишён сана, монашества. Обновленцы об этом всём заявили в апреле 23-го года. Конечно, Патриарх не мог не опасаться, что обновленцы, действительно, в конце концов восторжествуют при содействии власти, и произойдёт подмена действительно Православной Церкви таким вот псевдо-церковным, безблагодатным сообществом, каковым являлись обновленцы. К этому спокойно отнестись Патриарх Тихон не мог. И именно это побудило его пойти на определённый компромисс с богоборческой властью — не какая-то боязнь расстрела. Всё предшествующее поведение Патриарха и всё последующее, оно убеждает в том, что за себя Патриарх Тихон не боялся, а вот за Церковь боялся.

А. Пичугин

— А в чём суть тогда декларации 27-го года, которую осуждают — часть верующих осуждает, по крайней мере?

Свящ. Александр Мазырин

— Дело в том, что признав свою, фактически мнимую, вину перед властью в 23-м году Патриарх Тихон, можно так сказать, себя, своё имя принёс в жертву. Но при этом он выступал исключительно от собственного лица. Вот обратите внимание, сама фраза: «Я отныне советской власти не враг. Я признаю...», и так далее.

А. Пичугин

— Он не требовал этого признания от полноты Церкви.

Свящ. Александр Мазырин

— Совершенно верно! То есть Патриарх Тихон никого не заставлял выступить с аналогичным признанием. Более того, тот компромисс, на который шёл Патриарх Тихон, он был весьма и весьма ограниченным. Вот буквально вслед за тем посланием, которое вы процитировали, Патриарх Тихон выпустил ещё одно послание, в котором заявлял, что Православная Российская Церковь не будет ни белой, ни красной, но Единой, Соборной, Апостольской Церковью. То есть Патриарх Тихон, по сути дела, продолжал отстаивать свою прежнюю позицию церковной аполитичности — ни белой, ни красной.

А. Митрофанова

— Не усматривали ли в этом противоречий, в этих двух его посланиях? Непоследовательности...

Свящ. Александр Мазырин

— Не то, чтобы непоследовательности... Вот послание, в котором заявлялось о раскаянии перед советской властью, оно было явным образом вынужденное и, несомненно, отредактированное представителями власти.

А. Митрофанова

— То есть там ещё редактура была?

Свящ. Александр Мазырин

— Конечно!

А. Митрофанова

— Логично, да.

Свящ. Александр Мазырин

— В то время как другие свои послания Патриарх Тихон выпускал сам. И власть не могла этому в полной мере воспрепятствовать.

А. Пичугин

— Отец Александр, остаётся у нас всего несколько минут. Расскажите, пожалуйста, о последних днях — после выхода Патриарха Тихона из тюрьмы, он прожил ещё два года, это были непростые два года. Расскажите об этом! Ну, и последние дни, и кончина.

Свящ. Александр Мазырин

— Власть всячески стремилась и после освобождения Патриарха Тихона скомпрометировать его в глазах верующих. Вообще, большевики рассчитывали, что самим этим заявлением: «Я советской власти не враг», — Патриарх Тихон как бы подорвёт свои позиции в Церкви, что народ от него отшатнётся. Но этого не произошло. Народ очень тонко сумел почувствовать. И, как говорили: «Патриарх это подписал не для нас, а для большевиков». Внутренне Патриарх оставался таким же, каким и был. Патриарх определённым образом принёс своё имя в жертву, чтобы не допустить торжества обновленчества. Потом, когда он уже вышел на свободу, он говорил: «Если бы я знал, что дела обновленцев так плохи, я бы и не выходил из тюрьмы!» Но власть последовательно навязывала ему такие шаги, которые должны были, по сути дела, уравнять в глазах народа Патриарха с этими самыми обновленцами. Ему предлагали объединиться с обновленцами. Потом от него стали требовать ввести поминовение власти за богослужением, перейти на новый календарный стиль.

А. Пичугин

— А власти, как, поимённо? Ведь всё-таки церковные люди знают, что во время богослужения поминается о «властях и воинстве ея».

Свящ. Александр Мазырин

— Нет, не поимённо, в общей форме. Собственно, Патриарх Тихон эту формулу ввёл, она близка к той, что мы сейчас слышим: «О стране нашей и о властех ея, да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте». Есть свидетельства, что представителям ГПУ такая формула не понравилась: что значит «о властех», о каких «властех»? Может быть, вы там Романовых в эмиграции имеете в виду. Давайте конкретно: о советских властех!

А. Пичугин

— О советской власти.

Свящ. Александр Мазырин

— Но такая формула уже была для Церкви совершенно не приемлема, поэтому сказали: «Знаете, мы не против советской власти, но у нас богослужение на церковно-славянском языке. А выражение «советская власть» из русского языка, поэтому не можем!» И власти пришлось уступить. Зачем это нужно было атеистической власти, чтобы о ней молились? Опять же, для компрометации Патриарха.

А. Пичугин

— Но внешняя форма, наверное, была важна? Пускай это какой-то непонятный кружок мракобесов по интересам, но, тем не менее, чтобы там тоже звучало. Нет?

А. Митрофанова

— Мне кажется, тут более тонкая история.

Свящ. Александр Мазырин

— Тут комплекс причин: с одной стороны, власть нуждалась в её такой опосредованной легитимации и со стороны Церкви, поскольку абсолютное большинство населения оставалось верующим.

А. Пичугин

— Это ещё перепись 37-го года показала!

Свящ. Александр Мазырин

— Да, это даже в 37-и году, а уж в 23-м тем более. Голос Патриарха был очень авторитетен. Большевистская партия, хотя она и удерживала власть, но это был жалкий процент от числа населения. Основная масса населения продолжала жить прежними представлениями. Поэтому большевики были очень заинтересованы в том, чтобы представить Патриарха таким вот сторонником советской власти.

А. Пичугин

— Но в 25-м году Святейший Патриарх Тихон скончался.

Свящ. Александр Мазырин

— Скончался, да, на Благовещенье.

А. Митрофанова

— А каким образом это произошло?

Свящ. Александр Мазырин

— Патриарх Тихон, хотя ему было всего лишь 60 лет, и, в общем, по архиерейским меркам, он был ещё молод, тем не менее, в результате всех пережитых потрясений, в результате той травли, которой он постоянно подвергался, прежде времени тяжело заболел сердечной болезнью. И собственно, от неё и скончался. Хотя есть версия, документально не подтверждаемая — такие вещи не документировались — о том, что смерть была ускорена ядом.

А. Митрофанова

— Ему «помогли», да?

Свящ. Александр Мазырин

— Да, в общем-то.

А. Пичугин

— И в дальнейшем начинается ещё одна новая страница истории Русской Церкви — история 30-х годов, 40-х, совсем другая. Я думаю, что мы о ней со временем поговорим в нашем эфире. Напомню, что священник Александр Мазырин — профессор Свято-Тихоновского университета, доктор церковной истории, кандидат исторических наук был сегодня у нас в гостях. Спасибо большое, что пришли к нам! Алла Митрофанова, я — Алексей Пичугин.

А. Митрофанова

— Напоминаю только, что говорили мы сегодня о Святейшем Патриархе Тихоне, который прославлен, как святитель Русской Православной Церкви и прославлен в сонме новомучеников и исповедников Земли Русской.

А. Пичугин

— Вот и университет ваш также называется: Свято-Тихоновский.

Свящ. Александр Мазырин

— Да, святитель Тихон — покровитель нашего университета.

А. Митрофанова

— То есть вся вот эта земная жизнь подвела к тому, что человек прославлен в Жизни Вечной. Спасибо за разговор!

А. Пичугин

— До свидания!

Свящ. Александр Мазырин

— Спаси, Господи!